Айдар Табрисович Фартов
Мяу
– Происходит, чёрт – те, что! – задумчиво проговорил Машков, – не пойму, в чём дело! Может ты, что-то прояснишь?
– Скоро буду! – Ильдару пришло в голову, что он часто стал пользоваться этой фразой, как пожарник или врач экстренной помощи, готовым метнуться по срочному вызову, что, впрочем, так и происходило в последние дни. Ильдар отключился и повернулся к Наталье, которая оказалась готова к тому, о чём он попросит.
– Высадите на остановке. Я сойду, Ильдар!
Женщина всё поняла. Наташа в нетерпении вскинула голову.
– Ильдар, это Ваш знакомый из органов?
– Да. Мой одноклассник. Он предложил заехать к нему на работу, – поделился Ильдар тем, что вовсе не нуждалось в объяснении, так она уловила это по ходу разговора.
Он свернул на обочину. Здесь дороги расходились. Ей надо двигаться прямо, когда ему необходимо свернуть.
Наташа с поспешной неловкостью раскрыла дверь и обернулась.
– Вы расскажете мне новости, Ильдар? Потом…, позднее, – сконфуженно попросила.
Он кивнул, наверное, даже сильнее обычного, но показал, что не может быть и речи, в том, чтобы от неё что-то утаить.
– Спасибо! – выдохнула Наташа, придав голосу полноту благодарности всех матерей, загнанных жизненными обстоятельствами в угол.
Он круто взял от тротуара и под разрешающий сигнал светофора унёсся влево. Мокрый снег вспучился под шинами, как намокшая одежда.
– Кого Вы ищете?
Ильдар остановился возле поста на возглас строгого полицейского. Мужчина вынул паспорт и раскрыл его на странице с фотографией.
– Я к Машкову Денису. На второй этаж.
– У Вас назначена встреча? – оперативник зрительно охватил фото в паспорте. Показывая трудовое рвение, показушно сличил с живым портретом.
– Да.
– Звоните по внутреннему телефону. Без пропуска, я не могу, – окатил невозмутимый полисмен.
– Так выпишите пропуск?! – стал злиться Ильдар, – вот мой паспорт. Запишите в журнал.
– Звоните по внутреннему телефону. Без пропуска, я не могу, – муторно повторил он.
Ильдару показалось, что это попугай, но не добрый Непочка, а другой. Бестолковый и злой, которому вдолбили всего две фразы.
– Проходи! – Денис поднялся навстречу и дружелюбно заключил друга в свои медвежьи объятия.
Ильдар оглянулся. В кабинете никого не было, поэтому он расслабленно сел на мягкое кресло, но, вспомнив, ради чего он сюда мчался, сразу насторожился.
– Чем «порадуешь» на этот раз, Денис?
Машков придирчиво прошёлся взглядом по измождённой фигуре. Он неодобрительно покачал головой.
– Ты сегодня спал, Ильдар?
– Кажется, да.
– А, кушал? Завтракал?
– Не помню! Ден, какая разница, спал или кушал?! Говори, что тебя смутило? О чём хотел выяснить?
Машков в два шага подпрыгнул к общему холодильнику и вынул бутерброд. В чистый стакан налил горячего чая.
– Ешь! – не терпящим возражения начальственным голосом приказал он. – Ты себя доводишь до погибели. Глянь?! Даже твоя именитая причёска прижухла. Не скажу в этот раз, затёртую шутку о парикмахерской.
Денис оставил в покое своё рабочее место и приземлился на краешек стола, чтобы быть ближе к другу. Он скрестил руки в замок, одобрительно отметив, что Ильдар откусил хороший кусок хлебной горбушки с колбасой.
– Понимаешь, Ильдарик, я не пойму, что происходит?! Я говорил тебе, что пацанов вели оперативники?
– Говорил. Ещё добавил, что работала оперативная съёмка на месте закладки.
– Вот именно! Оперативная съёмка, – он нервно вскочил, а потом снова сел, – они засняли площадку, которая находилась в оперативной разработке.
Ильдар молчал. Ему нечего было сказать и что-то спросить, так как, говоря откровенно, он ничего не понимал, куда клонит Денис. Тем более Ильдар перемалывал зубами остатки бутерброда, который оказался очень вкусным.
– Ну, и что?! – отец не стерпел затянувшейся, как ночь паузы.
– Мне сообщили, что оперативники приметили двух парней и растерялись. Они ожидали увидеть другого человека. Они сильно удивились этим обстоятельством.
– То есть?! Как другого человека? Полисмены сделали засаду на определённое лицо, которого подозревали?– Ильдар вытер рот от крошек.
– Именно. Лицо настоящего преступника! – уточнил Денис, – наркоторговца или, попросту говоря, наркосбытчика. Я же говорю, что это место было в разработке. Туда обязательно должен был прийти тот, за которым наблюдали. Они думали, что поймают сбытчика с поличным.
Ильдар устремил глаза в потолок. Затем виновато прикусил губу. От бессонных ночей и голода его разум притупился.
– Всё равно не доходит, Денис?
Машков понимающе похлопал друга по плечу. Он начал говорить медленно и с расстановкой, словно объяснял, как надувать воздушный шар.
– Это место находилось в разработке. О закладке было известно полицейским. Скажу проще, это была засада. Но не на заурядного наркомана…, – Денис замолк, как ошпаренный и покосился на Ильдара. Заметив, что Ильдар не обиделся, продолжил, – …, а на наркосбытчика, промышляющей торговлей наркотиками. Теперь понимаешь?
– Нет, – с упрёком вздохнул Ильдар, – причём здесь мой сын?
– Вот балда!
Денис беззлобно сплюнул, описав круг вокруг стола.
– Твой сын и Илья оказались рядом с тайником. Может, они действовали по чьёй-то наводке? Кто-то их попросил принести вещь из закладки, о чём они понятия не имели? Может, ребятам посулили деньги или, хуже того – это был знакомый им человек? Та сволочь решила перестраховаться и послать для проверки мальчишек? Возможно, он что-то заподозрил или уже узнал, что за ним стали следить? Теперь уразумел?
Ильдар приосанился. Его глаза посуровели.
– Ты намекаешь, о ком-то третьем?
– Уно! Брависсимо! – Денис похлопал в ладоши.
– Кто это может быть?
Запал Машкова потух, словно он чихнул на слабый огонёк спичечной головки.
– Хотел об этом поинтересоваться у тебя?
– Я не знаю, – чистосердечно признался Ильдар.
– А ты у Салавата не спросил?
– Где спросить-то, Ден? – вспылил Ильдар, – на свиданке?! Там постоянно находился охранник. Я лишь намёками успел предупредить Салавата, не болтать. Выполнил твоё предостережение.
– Это правильно! – он призадумался. – А у Салавата есть друзья? Ну, знакомые, например?
– Илья, – безрассудно откликнулся Ильдар. Поняв, что выпалил беспросветную глупость, стукнул себя по лбу, – Нина, Рамис…
– Кто такой Рамис? – сразу зацепился Денис.
– Его институтский товарищ. Студент второго курса. Они учатся с Салаватом в одной группе.
– Это не то! – опустошённо махнул рукой, – а Нина?
– Девушка Салавата. Встречаются полгода. Я видел её. Типичная девчонка из современной среды. Цветные волосы. Кричащие татуировки. Салават знакомил нас. Приводил домой. Нина – сестра Рамиса.
– Понятно, – обескуражено произнёс Денис, – не там копаем!
– Больше никого не припомню, – Ильдар трагично развёл руки в стороны.
– Дааа, – протянул с досадой Машков, – не расстраивайся, Ильдар! Не страшно! Ты, главное, подумай! В машине…, в дороге! Дома…, на диванчике, когда вернёшься в квартиру! В спокойной обстановке. Если вспомнишь о других знакомых Салавата, то дай знать! Меня интересуют взрослые мужчины, которые, так или иначе, общались с Салаваткой или, допустим, с Ильёй? Думаю, что отыскав этого неизвестного, мы распутаем клубок и узнаем, кто манипулирует и подводит под уголовную статью парней.
«Кто-то третий! Здесь замешан кто-то ещё! Кто же ты такой? Где ты прячешься, подлюга? Наркотический ублюдок! Подлый подставщик невинных душ!», – гадал Ильдар весь оставшийся путь за рулём, перемалывая в памяти давних и недавних друзей, знакомых, соседей, приятелей сына, которых, так или иначе, знал Салават. Он взрыхлил и взбудоражил прошлое, как мотыгой. Дойдя хронологически до детсадовского возраста, Ильдар устало потёр виски.
Поднявшись в квартиру, он не переставал думать об этом. Отец в задумчивости открыл холодильник и автоматически вытащил так и недоеденную кастрюлю супа. Посмотрев на посуду и признав, что не голоден, так как сыт недавним бутербродом, он вернул кастрюлю на место.
Ильдар глянул на часы, которые показывали без десяти минут второго. Скоро он поедет в больницу к Ляле. Она ждёт его с новостями, чтобы узнать, как прошло свидание с Салаватом.
– Кто же ты, тайный незнакомец? Отзовись! – вслух произнёс Ильдар. Его ладони непроизвольно сжались в крепкие кулаки. – Я сверну тебе шею, мразь!
Думать, что действиями Салавата и Ильи хитро управлял со стороны какой-то мужик, было страшно и нестерпимо больно. Салават и Илья, по сути, превратились в пособников преступника, полностью оградив его от кары возмездия. Кто-то чужой обратил Салавата и Илью в наивных телят, подтолкнув к жертвенному месту заклания животных. Несчастные парни не распознали подвох, и доверились сущему дьяволу, принявший обличье приличного человека. Ильдар подумал, если бы этот человек оказался сейчас рядом с ним, то он его попросту бы уничтожил голыми руками. Мысль, что Салават и Илья попробовали наркотики, с подачи гадкого наркосбытчика действовал, как обжигающий огонь, которым хотелось испепелить врага, истребить его останки, растоптать ногами, вогнать в почву, распинать по свету грязный пепел.
«Как мне добраться до разгадки? Кто мне поможет?», – ломал голову Ильдар. Ему требовалась помощь извне. Он понимал, что нужен какой-то толчок, какой-то рывок, чтобы его мысли собрались и выстроились в правильном указателе, куда двинуться дальше. Но без тычка, без малого участия у него ничего не выйдет. Его мысли смешались в клубок, и он самостоятельно не отыщет конец запутанной верёвки.
Он взял телефон, чтобы набрать номер супруги, но тут же передумал. Ляля навряд ли сможет что-то прояснить. Она знает ровно столько, сколько он был посвящён в то окружение и в те области познания, что называлось сыновним кругом общения. Тем более действовало и оставалось в силе данное самому себе обещание – лишний раз не тревожить Лялю. Спросить у неё означает вновь ввести её в панику, посеять хаус и беспокойство, погрузить в беспокойные воспоминания и вызвать ненужные умозаключения. Это означало – истребить и уничтожить те последние улучшения в самочувствии, перечеркнуть курс лечения и лишить обоснованных надежд на выздоровление. Ильдар не позволит. Он постарается до последнего скрыть плохие новости. Прикрыть и защитить супругу. Лишь, когда ситуация изловчится, вывернется наперекосяк, ударит и завертит могучим правовым маховиком, намотает на вал, раздробит и нанесёт последний, сокрушительный удар, без питающих надежд, с тяжёлым запахом тюрьмы, с решётками на окнах, караульными с бряцающими наручниками на поясе, восседающими судьями за высокими столами. Тогда Ильдару придётся умереть самому, перед этим открыв Ляле смертельную правду.
Ильдар повертел мобильник и коснулся кнопки вызова.
– Что выяснилось, Ильдар? – Наталья старалась говорить уравновешенно.
– Наташа, есть вероятность, что наших детей подло обманул и подставил нечестный мужчина. Я хотел спросить, Илья общался с кем-либо из возрастных людей в последнее время? Случайно, не рассказывал о новых знакомствах? Я припомнил, что Илья занимается музыкой. Вероятно, он нашёл продюсера для своего альбома?
Пауза продлилась секунд десять. Она растерянно проговорила.
– С продюсером и спонсорством точно нет. Илюша носился с творчеством только в составе группы. Таких же, как сам погодков – фанатов металлического рока. Ребята работали самостоятельно, в собственноручно оборудованном подвале. Кроме них там никого не бывало. Если перечислять людей в возрасте, то Илья общался только с преподавателями в институте. Других не припомню.
– Жаль, – искренне огорчился Ильдар, – надеялся, что получу ключик к разгадке.
– А Вы спросите Нину и Рамиса! – посоветовала она, – они дружили и часто встречались вместе. У вас есть их номер телефона или адрес?
Ильдар чуть не подпрыгнул от радости. Такая простая и гениальная мысль. Как она не пришла к нему в голову? Ведь он лишь недавно рассказывал о них Денису. Он зрительно посмотрел на телефонную книжицу и мысленно поблагодарил Лялю, что записала адрес, как говорила на всякий случай. Так, вот этот «всякий случай» наступил.
– Да, есть, – приподнятым голосом ответил напоследок Ильдар. – Огромное спасибо за подсказку, Наташа!
Он схватил справочник и стал листать. Он очень торопился, поэтому в первый раз проскочил мимо нужной страницы. Ильдар выдохнул воздух из лёгких. Он осадил себя за излишнюю прыть и принялся листать медленно, тщательно вгрызаясь глазами в списки имён. Следующая попытка оказалась более удачной. Он заметил имя – «Нина и Рамис», старательно заполненный почерком жены шариковой ручкой с чёрной пастой. Ильдар сфотографировал страницу на камеру мобильного телефона. Ещё раз, сверившись с часами, подумал, что успеет поговорить с Ниной или Рамисом. А затем поедет в больницу, к Ляле.
Ильдар заехал в жилой микрорайон, метко прозванным в народе спальным. Люди точно описали похожие жилые девятиэтажные коробки, гранями торцов, приткнувшимися к себе подобным. Жильцы, составляющие в основном честный трудовой люд, приезжали домой поздним вечером поспать, чтобы ранним утром вновь покинуть квартиру, втиснувшись на остановке в переполненный маршрутный автобус.
Ильдар посмотрел на экран телефона и сверил адрес. Лифт ему не понадобился, так как нужная квартира располагалась на втором этаже. Он нажал на кнопку звонка. Послышались шаги и дверь отворилась. Ильдар рассмотрел худую и очень высокую фигуру, похожую на рельс. Человек, которого увидел Ильдар, не являлся Рамисом, ни тем более Ниной. Тело принадлежало человеку мужского пола и, очевидно, по возрасту, мужчина являлся ровесником Ильдара.
– Здравствуйте! – кивнул Ильдар.
– Привет! – настороженно отвесил мужчина. – Кого ищешь? Мне не нужны ловушки для тараканов или потолочные газоанализаторы. Сразу предупрежу, что ничего не куплю!
– Нет! Вы неправильно меня поняли. Я пришёл к Вам вовсе не за этим. Извините, возможно, я ошибся квартирой? – Ильдар сделал робкий шаг назад, – я ищу Нину или Рамиса!
Мужчина тяжело вздохнул, показывая вздохом, что не ожидал гостей.
– Ты не ошибся. Рамис и Нина действительно тут живут.
Ильдар более тщательно посмотрел на хозяина квартиры. У мужчины были впалые щёки и острый нос. Худой подбородок выпячивался, словно штык совковой лопаты. На мужчине была разношенная майка, позволяющая влезть в неё, по меньшей мере, двоим мужикам с похожей комплекцией и свободные штаны с пятнами на коленках, не то краски, не то диванной пыли.
– Разрешите войти? – попросил Ильдар, решив, что стоящий перед ним человек – отчим Нины.
– Валяй! Заходи! – худой мужчина раскрыл дверь шире.
Ильдар оказался в длинном и тесном коридоре. Мужчина словно потерял интерес к вошедшему визитёру и без объяснений направился в ванную. Послышался звук воды и стираемого белья. Ильдар уже без приглашения снял ботинки и поставил их на резиновый коврик. Он бегло осмотрел стандартную квартиру, которая оказалась трёхкомнатной. В прихожей он заметил открытый мешок с цементом и клеем, рядом валялись шпатель, кельма и мастерок с широкой ручкой. Чуть поодаль, вытянутая и, удерживаемая специальным стопором на тридцати сантиметрах, жёлтая рулетка. А также раскрытая пачка квадратной плитки, применяемая для ремонта и укладки стен и полов для ванных комнат и туалетов.
– Ого! У Вас тут ремонт начался? Как говорится, у ремонта есть начало, у ремонта нет…, – попытался пошутить Ильдар, чтобы вызвать немногословного мужчину на разговор.
Мужчина промолчал, погружённый в стирку. Ему было наплевать, что гость остался один. Будто его задачей являлось только пустить Ильдара внутрь квартиры.
Подбоченясь, Ильдар приблизился поближе к ванной комнате. Он обнаружил, что часть стены покрыта ровным и красивым слоем плитки. Именно той, открытую пачку, которой он обнаружил в прихожей. Ильдар догадался, что это работа хозяина. Что говорить – специалистом он являлся отменным. Но по меланхолическому поведению мужчина явно не торопился её завершить.
– Красиво получается! – признался Ильдар.
– Что? – вздрогнул мужчина.
Ильдар показал пальцем на стену.
– Плитка! Ровно ложится! Красиво.
– Ах! Это?! Красиво, – сморщился мужчина. – Тут работы до…, – он вставил крепкое словцо, за которое ругаются жёны, если они сказаны при детях.
Снова воцарилось наплевательское отношение, окутанное дефицитом слов. Ильдар подумал, что ему необходимо кардинально поменять ситуацию. Иначе его визит скоротечно и бестолково закончится. Следует проявить настойчивость и любознательность. Более мягко нащупать точки соприкосновения, отыскать тему для разговора, от которых этот костлявый мужик проснётся и заговорит. Что его может взбодрить? Чем его нужно увлечь? Что ему интересно? Ильдар стал припоминать слова Салавата, когда он спрашивал его о Нине и отчиме.
– Вы – Хайдар? – затаив дыхание спросил Ильдар, ожидая с трепетом, что он не спутал имя.
– Ну, Хайдар! – он вытянул из ванны, из-под шапки мыльной пены что-то несуразно-длинное и тёмно-зеленоватое. Мужчина слил мутную жидкость и открыл кран, чтобы набрать воды.
Ильдар выдохнул. Память не подвела. Перед ним, действительно отчим Нины и отец Рамиса. Теперь понятно, почему Нина называла его «телом». Слова надо вытаскивать из него клещами. Хайдара невозможно представить в роли отца, читающего детям на ночь сказки.
– Что Вы стираете? – Ильдар подумал, что нельзя снова запустить игру в молчанку. Он решил говорить без умолку, полагаясь, что хоть одна из фраз угодит в яблочко.
– Плащ!
Ильдар отпраздновал маленькую победу. Короткий, как лай ответ его удовлетворил. Он продолжил.
– Ценная и незаменимая вещь! Помогает от бурь и дождей. Особенно на …, – мысль пришла, как озарение. Ильдар вспомнил, какую тему затронуть, чтобы развернуть к себе лицом скрытного Хайдара. Давным-давно Салават рассказывал об увлечении отчима Нины. – Без плаща не обойтись на рыбалке! Не даст промокнуть и согреет, если нужно! И защитит от пронырливого ветра. Рыбалка – это круто!
Ильдар довольно улыбнулся, когда Хайдар вытянулся. Ильдару удалось отыскать тот крючок, на который приплыла, блеснув серебряным боком, рыбка. Хайдар развернулся на сто восемьдесят градусов. Он оказался выше, чем показалось вначале. Хайдар неуклюже растопырил длинные, как удочки, руки.
– Ты тоже рыбачишь? Прости, как тебя зовут? Запамятовал.
– Ильдар.
В одно мгновение словно прорвало плотину. Его речь изобиловала междометьями и связками слов, без которых он не мог обойтись. Но подобная мелочь не волновала Ильдара. Наконец, Хайдар заговорил. Да, ещё как!
– Ильдар, куда ездишь рыбачить? Говорят на Волге нынче много, барабан, охотников? Присесть, барабан, негде. Кругом лунки. И погода отвратительная. Хоть волком вой, барабан. Холодов нет…., тепло…, плюсовая погода. Промоины…, тонкий лёд. Жуть! Не ступишь. Нога, барабан, проваливается. На машине тем более не заедешь. Гнал на Мешу…, и на Каме закидывал. Но там ситуация ещё более, барабан, хлёсткая.
– Да. Нынче погода нелётная, – закивал, соглашаясь, Ильдар. – Мягкая зима. Морозов почти нет. В городе одни лужи. Снег заметёт, а через день – ручьи по всей дороге.
– Вот я об этом говорю, барабан! – будто паук размахивал он длинными плетьми – ручищами. – В прошлом году клёв был отменный. Холода сковали льдом реки. Только лунку пробуришь, так рыба сразу за кислородом подскакивала, барабан. Ещё прикормку дашь…, она хватает…, заглатывает. Удочку закинешь, и на…, только успевай вытаскивать, барабан! По три килограмма зараз выходило. Ты, Ильдар, малость, принимаешь…, по пять капель? Самогонки? Водочки?
Ильдар утвердительно кивнул.
– Пошли со мной! – ощерился рыбак.
Они обогнули мешок с клеем в прихожей и вдвоём вошли на кухню. Ильдар увидел початую бутылку водки, корзинку с хлебом, тарелочку с нарезанным салом и одинокую рюмку. Хайдар залез в шкаф и вынул вторую для гостя. Он точным движением заполнил обе водкой. Рюмки звякнули, и Хайдар запрокинул голову. Затем с удовольствием на лице, двумя пальцами подцепил кусочек белого сала, шмякнул на мякиш и отправил в рот. Ильдар поставил полную рюмку на стол.
– Где рыба? – улыбнувшись, кивнул Ильдар. – На столе отменная закуска, а самого главного – нет! Сапожник без сапог?! Не сезон?
– А ты, что не выпил? – нахмурился отчим, снова превратившись в хмурого и недовольного жизнью затворника.
Ильдар испугался. Но не того факта, что своим отказом разозлит Хайдара, и тот накинется на него с кулаками, а того, что мужчина снова замкнётся и перестанет говорить. Ильдар решил не юлить и сказать правду.
– Я за рулём! Приехал на машине. Рад выпить с Вами, Хайдар, но, к сожалению, не могу.
Ильдар признательно посмотрел на собеседника, показывая взглядом и внешним видом, что, мол, извини, но так получилось. Чтобы погасить неловкость, встрял:
– Хайдар, у Вас есть машина?
– Есть. «Нива». Старенькая, но моя верная лошадка. Стоит возле подъезда. Ты прошёл мимо неё.
Хайдар отмахнулся ответом, но в голосе его не задержалась обида. Ильдар понял, что Хайдар принял его отказ за уважительную причину. Видимо, он сам был против губительной привычки, выпивать за рулём. Хотя, безусловно, выпить любил. Внезапно Хайдар вскочил.
– Ох, барабан! Вода, наверное, набралась?!
По шлёпанью голых пяток по полу, можно было с уверенностью определить, где он пробежал в сию минуту. Ильдар поднялся и последовал за ним. Он нашёл Хайдара в таком же сгорбленном виде, в каком тот пребывал, стирая одежду, только теперь он ополаскивал зелёный сгусток. Он стал выжимать плащ, с которого потоком лилась вода.
– Испачкали на рыбалке? – задал вопрос Ильдар, вложив нотки сочувствия.
– Чёрт знает, барабан! – нескладные ладони крутили плащ, выдавливая излишки воды, – вроде недавно стирал. Никуда не ходил. А он снова загрязнился. Не понял, откуда?! Весь полог в песке, будто подметали улицу.
– Так бывает! Одёжка быстро находит грязь,– сделал паузу Ильдар, – где Нина и Рамис?
– Сын на работе. Рамис подрабатывает курьером. Пока на каникулах, доставляет клиентам посылки из интернета-магазина.
– А Нина?
Хайдар приподнял на руках, незаменимую на рыбалке верхнюю одежду. Он критично осмотрел полы плаща. Заметив оставшиеся капли, стряхнул зелёный плащ и бережно повесил на плечики. Вопрос о Нине остался висеть в воздухе. Ильдар так и не получил на него ответ. Ильдар подумал, что не стоит тратить времени, чтобы повторить его вновь. Бесполезно. Между отчимом и падчерицей существовала несоизмеримая глубинная пропасть, и теперь он сам, воочию, убедился в этом. Он посмотрел на часы и засобирался. Перед тем, как откланяться, Ильдар задал последний, мучивший его вопрос, который возник сам по себе, спонтанно, как дыра на носке. Странно, но во вторник, в будничный день, здоровый мужчина находится дома и занимается личными делами, будь то стирка плаща или ремонт в ванной. Не пример ему, когда Ильдар отпросился на работе, взяв неделю незапланированного отдыха по вполне объяснимой причине, которую он не озвучил перед директором и коллегами. Он бросил коллективу расплывчатое – «по семейным обстоятельствам! Вернусь-расскажу!» и, успокоив, таким зыбким образом, сослуживцев, заторопился уйти. Понятно, что с вакансиями на трудоустройство нынче туго, но ему не терпелось узнать, на что, кроме ловли рыбы и самостоятельного квартирного заточения, тратит время Хайдар.
– Вы в отпуске? Где работаете, Хайдар, если не секрет?
Он недовольно буркнул, как в замочную скважину.
– Нигде. Подрабатывал на стройке. Разнорабочим. Старый объект завершили, а новый не получили.
– До свидания, Хайдар!
Ильдар не произнёс стандартное и вежливое, что-то вроде – «Рад был познакомиться. Приятно было с Вами общаться. Спасибо за приём!». Нет! Он попросту открыл дверь и вышел. Ильдар испытывал смешанные чувства. Хотя должен был признаться, что в основном превалировал негатив, но в то же время было в отчиме что-то притягательное. Соблюдение порядка и чистоты, вон, как он тщательно отмыл плащ! Качественная отделка в ванной – любо-дорого посмотреть на ровные ряды сверкающей плитки. Всё это представляло Хайдара в выгодном свете. У него были золотые руки. Но остальные огрехи тёмными кляксами портили радужную картину. Существовали, да ещё как существовали, проблемы в семье – видна откровенная ненависть и игнорирование к неродной дочери. Нелады с работой. Возможно оттого, что он плохо сходится с людьми. Матерная речь навряд ли станет манящим для перспективного знакомства. Низшая ступень в иерархии служебных обязанностей не позволят, подняться наверх по карьерной лестнице с подобным замкнутым характером и примитивной речью. Хотя для работы на стройке и занимаемого места разнорабочего, выполняющего самую грязную и непривлекательную работу, подобное не станет ключевой преградой.
Ильдар признал, что поговорить с Хайдаром толком не удалось. Разговора по душам не получилось. Хайдар показался ему человеком, сторонящимся людей. Неким аборигеном, отчуждённо спрятавшимся на необитаемом острове и не желающим идти на контакт. В какой-то момент показалось, что Хайдар с превеликим наслаждением и диким восторгом цапнет его до крови.
Ильдар оказался на улице. Он сразу заметил припаркованную «Ниву». Машина смотрелась, словно изъездила земной шар по экватору с десяток раз. Ржавчина пошла по крыльям и дверям жёлтыми щупальцами. Видимо, Хайдар покупал её уже, побывавшей у нескольких хозяев. Но оно понятно. Лишних денег у него точно не имелось. На счету была каждая копейка.
Ильдару пришла на ум неясная и беспокойная мысль. Но он не смог её поймать и сформулировать. Она воздушно пролетела по коре головного мозга и воспарила восвояси. Но что-то забеспокоило отца, что-то зажало и мгновенно отпустило, будто невнятное и неизведанное дало неловкий толчок, но понимая, что ещё преждевременно, отлетело комком.
Ильдар завёл двигатель. Он направился по маршруту, предполагающий посещение городской больницы.
Ильдар вернулся домой только в седьмом часу. Полностью разбитым, и выбившимся из сил. Его тело болело, будто он разгружал баржу с песком. Голова раскалывалась, как от тяжёлого похмелья. Сегодняшнее свидание с женой далось ему с трудом. Оптимизма заметно поубавилось, но обязанность выглядеть перед Лялей молодцевато сохранилась. Ильдар натужно растягивал рот в улыбке, будто ухватил и тянул их пальцами за кончики губ. Лез из кожи, стараясь казаться беспечным. Но бодрый голос звучал, как из ржавой трубы, а воспалённые глаза смотрели со страхом, попавшего в силки зайца. Он обрисовал в общих чертах свидание с сыном, говоря ей, что скоро Салават возвратится, и забудутся их волнения. Театрально погрозил далёкому Салавату, что непременно проведёт с ним мужскую беседу, чтобы впредь избежать каких-либо пертурбаций в будущем. Он опустошённо выдохнул, когда вышел из стен больницы. Ляля приняла его рассказ, не особо высверливая подробности, словно сама не желала углубляться в бездонный слой чернухи.
Ильдар налил кофе и рухнул на стул. Безусловно, день выдался тяжёлым и изматывающим. Он разгладил лист бумаги, который дал Салават. Строчки были беглыми, будто сын торопился, выплеснуть на бумагу свои мысли, которые норовили выпрыгнуть из рифмованного состава и он их торопливо собирал по полотну смоляных шпал. Стихотворение было написано карандашом. Ильдар горько усмехнулся. Походило на творчество арестанта-поэта, черкающего пламенные строчки на обрывке бумаги при полуночном свете жёлтой луны. Смелого поэта, лодыжки которого злобная жандармерия приковала к стене неподъёмными, железными кандалами. Отец прочитал название: «Вершители собственной судьбы». После слова «судьбы» был поставлен знак вопроса, а затем зачёркнут. Ильдар вздохнул и погрузился в чтение.
«Сами догадались, или кто-то подсказал?
Как в лабиринте из расколотых зеркал,
конца путей своих заблудший путник,
пытался сотни раз! Не отыскал?
Что ж, вынужден судить вас строго,
что вы в плену духовного острога,
не разобрали истинных стезей,
и в пляске с идиотами, с наскоком
прокляли души верных вам друзей!
От горя, множества смертей
и на ношение клейма позора,
неужто, ждёте окончанья вы вселенских дней?
Вы ожидали здесь смиренья?
Коль неуместно жить займитесь чем-нибудь другим,
не приводите в яростное исступленье,
того, кого мы ночью пощадим!».
Ильдар дочитал и опустил руку с листом вниз. Стих оказался пронзительным, несмотря на нелепость и неуклюжесть стихотворных строк, часто не попадавших в рифму. Но Салават пытался, соблюсти строение литературного стихосложения. Он старался. К тому же экспромт обладал своеобразной стилистикой и композицией. Нельзя было обвинить автора в плагиате, а именно в том, что он нечестно скопировал, украл шедевр у какого-нибудь классика.
Как обычно бывает, Ильдар постарался, проникнуть в суть произведения, уловить потайной смысл. Ведь Салават не зря написал стихотворение. Сын обдумывал, подбирал слова, искал рифму, чтобы она наиболее гладко легла на строчки, отразила настроение и вынужденное заточение. Безусловно, сын отожествлял себя «путником», бредущим по «лабиринту из зеркал» и, смотрящим на осколки стекла, в которые превратилась его жизнь. Но кого Салават так безжалостно ругает и поносит? Кого он «…вынужден судить строго»? Кто вводит его «…в яростное исступленье»? Но в то же время, кого он готов пощадить? Это Ильдару было неподвластно. Как грецкий орех, который невозможно разгрызть вставной челюстью. Салават явно находился в упадническом состоянии, переживал и боролся с противоречиями в душе. Его так же, как Ильдара и Лялю терзала внутренняя боль, заставившая взяться за карандаш, чтобы немного успокоиться, отвлечься и убить время, которого стало несоизмеримо много, именно для запрятанных и скрытых дум, осознания произошедшего. У парней отняли мобильники, а, как известно, без гаджетов, молодёжь чувствует себя, словно голые на площади. А, главное, лишили свободы! Закрыли за толстыми дверями на замок. Отняли возможности выбирать и тратить по своему усмотрению свободное время. Вопрос – какова будет продолжительность ареста? Не перетечёт ли административное задержание в более затяжное и растянутое тюремное заключение? Ильдар нахмурил брови.
«Какую информацию таят в себе конфискованные телефоны Салавата и Ильи? Наверняка, их уже проверили оперативники!», – подумал отец с отчаянием. Но следом прикатилась другая дума.
«Интересно, куда сын подевал второй телефон?», – Ильдар направился в комнату сына. Он заглянул в ящик письменного стола, открыл шкаф, проверил карманы куртки, пуховика и джинсов. Мобильника нигде не было. Ильдар уставился в огромное зеркало, на всю дверь шкафа-купе и, глядя на своё отражение, начал вспоминать…
…– Ура! Мне подарили новую трубку! Завидуй мне, сынок! – Ильдар покачал перед носом Салавата лакированную и запечатанную коробку.
