Айдар Табрисович Фартов
Мяу
Ильдар припомнил, как Хайдар ему жаловался на неизвестно, откуда появившуюся грязь.
«Испачкали на рыбалке?
- Чёрт знает, барабан! Вроде недавно стирал. Никуда не ходил. А он снова загрязнился. Не понял, откуда?! Весь полог в песке, будто подметали улицу».
Ильдар вернулся к разговору. Благодаря Тимофею, рисунок семейной драмы и преступного умысла злоумышленницы прояснился.
–…Нина купила свою последнюю дозу на криминальном сайте, не без помощи наших наивных мальчишек, но, в который раз мощнейшая интуиция её выручила. Рядом с закладкой девушка заподозрила ловушку и послала туда…
–…моего сына и Илюху! – обречённо закончил Ильдар.
– Как мы уже знаем, интуиция наркоманку не подвела. – Тимофей поднял вверх указательный палец. – Мальчишек хапнули оперативники. Но к чести Нины, они её не выдали.
– Мало того, Салават взял вину на себя! Защитил её! – Денис кинул многозначительный взгляд на Ильдара.
«Что ж, вынужден судить вас строго,
что вы в плену духовного острога,
не разобрали истинных стезей,
и в пляске с идиотами, с наскоком
прокляли души верных вам друзей!».
Отец поднял голову, окинув взглядом мужчин.
– Мой сын понял, что обжёгся! Нина предала его. Салават разглядел её гнилое нутро, – с мученическим выражением лица, произнёс Ильдар. – Жаль, что это произошло с опозданием. Теперь ему грозит срок!
Денис подошёл к однокласснику. Улыбнувшись, он взлохматил другу волосы.
– Вы задержали Нину? – с волнением спросил Хайдар, но в его тоне проклюнулась освободительная нотка, будто он возвратил давний, мучивший его, долг.
Тимофей повернулся к Хайдару.
– Да. На перроне вокзала. Пыталась всеми доступными средствами уехать в Москву. Уговаривала проводницу взять её без билета. Нину поймали с поличным. С дозой мефедрона. Едва схватили, как она превратилась в дикую кошку. Прыгнула на полицейских. Расцарапала лицо. Извивалась и шипела, как на сковородке. И сразу выдала себя. Заорала, что наркотики ей подбросил отчим. Обозвала Салавата и Илью сосунками, которые невовремя попались ментам. Её препроводили в следственный изолятор. Возьмут анализы. Возбудят уголовное дело.
– Мой сын находился на вокзале с Ниной? – складки на лбу Ильдара сложились в глубокую борозду. – Салавата тоже поместили в изолятор?
Тимофей посмотрел на осунувшегося мужчину, который словно прошёл тяжёлую войну. Он переместил добродушный взгляд на Дениса.
– Салават свободен! И, судя по часам, наверное, уже находится дома?! – Денис посмотрел на экран телефона, чтобы убедиться, что остался правым, – но сообщу, что молодые люди напоследок встретились. Он успел, увидеть её искажённое от злости лицо. Услышал, как она цинично и вульгарно материлась. Не думаю, что он сохранил к Нинке влюблённые чувства.
– Тьфу! – плюнул с брезгливостью Ильдар. – У сына первая любовь и надо же…, нарвался на прожжённую наркоманку и оторву!
– Зато твой сын, барабан, получил бесценный опыт! – табуретка под Хайдаром скрипнула. Он поднялся, – когда ты, Ильдар, пришёл, то я подумал, что из полиции. Потом понял. Папа Салавата! Столько мыслей бурчало в котелке! Думал, предупредить, но не срослось, барабан! Чуть самого не подставили! Простишь, уважаемый брат?!
Хайдар протянул ладонь, которая была в светлых пятнах недавно отмытого клея. Ильдар горячо ответил на рукопожатие.
– Но завтра, к половине восьмого утра вдвоём с Салаватом вы должны прийти в отдел! – предупредил Тимофей.
– Зачем? – закостенел отец.
– Не пугайся, Ильдар! Я тоже приду! – без промедления выпалил Машков, чтобы исключить страх, – Салават должен получить телефон, который конфисковали. Без подписи сына мобильник никому не отдадут. Таковы правила! Илья пусть тоже приходит в любое, удобное время.
– Уф! Сердце ухнуло в пятки, – Ильдар помассировал грудь. – Мы придём вовремя! Потом уедем в больницу.
Когда Ильдар вышел на улицу, он дождался Машкова и пошёл вровень с ним.
– Ден, скажи, что будет дальше? Я так понимаю, что следствие продолжается и мой сын остался в числе подозреваемых? Обвинения не сняты?
Одноклассник дошёл с Ильдаром до машины. Он посмотрел на носок ботинка.
– Мы работаем в этом направлении! – туманно бросил Машков.
– Кто «мы»?!
– Тимофей, адвокат и я! Ступай домой, Ильдар! Пообщайся с сыном. Ты так долго его не видел. Завтра будет новый день! Вернут телефон. Выпишут Лялю. Верю – день улыбнётся нам!
– Дай Аллах правды в твои уста! – с надеждой пожелал отец.
Ослабевшей рукой Ильдар открыл дверь. Казалось, что его внутренний аккумулятор, исчерпал ресурс и ему жизненно необходима срочная зарядка. Этой зарядкой послужили лёгкие и торопливые шаги парня. В прихожей вспыхнул свет. Ильдар и Салават воззрились друг на друга. Они не улыбались, молчали, но каждый прочитал во взгляде оттенок любви, скорби и сожаления.
– Папа, прости меня, пожалуйста?! – в глазах молодого человека блеснули слёзы. – Чуть не погубил маму и тебя. Я доставил вам столько хлопот и горя! Я не ожидал!
Мужчина стоял в ботинках и куртке, не в силах раздеться. Ильдар крепко прижал сына. Он вдохнул родной запах мальчишки. Его глаза увлажнились.
– Я тоже понял, сынок! У нас с мамой нет будущего без тебя! Нам незачем жить, Салават! Только с тобой наши надежды, планы и ожидания! Мы должны быть рядом! Если с тобой что-либо произойдёт, то нам с мамой нет смысла оставаться на белом свете!
Они стояли и беззвучно плакали. Салават шмыгал носом и утирал ладонью, катящиеся по щекам, слёзы. Ильдар вынул платок. Он промокнул глаза себе и сыну.
– Давай поужинаем и побеседуем, сынок? Горю желанием, узнать правду. Настоящую…, из твоих уст!
Папа и сын уселись рядом. Ильдару было приятно ощущать присутствие сына. Он мимолётно подумал, что не осознавал в полной мере, в чём состоит истинное счастье. Оказывается, она рождается из подобных мелких и незначительных событий, вроде обычного разговора. Его сын…, его Салават находится рядом с ним. Вот, он…, можно дотронуться рукой, погладить его плечо, кинуть шутку. Ильдар тут же претворил думы в жизнь. Он взъерошил сыну волосы на макушке и улыбнулся. Затем снял с его носа очки и вытер окуляры.
– Спасибо, папа! – молодой человек посмотрел на просвет.
– Лучше видно?
– Намного! – сын белозубо улыбнулся.
У обоих поднялось настроение. Отец и сын настроились на колючий разговор, не приятный для них.
– Салават, ты не договорил в прошлый раз, принимал наркотики или нет?
– Я начал рассказывать папа, но на середине услышал, как кто-то захрапел!
– Этим кто-то оказался я! – засмеялся Ильдар, но смех тут же прервался.
– Папа, меня посадят? – Салават склонил голову, искоса посматривая на отца, чтобы определить выражение лица.
Ильдар тяжело вздохнул. Он хотел найти слова поддержки, но не мог. Поэтому пересказал информацию, которой обладал.
– Следствие не окончено. Оперативники поймали Нину. Понятно, что она застряла надолго, но неизвестно, как решат с тобой?! Завтра пойдём в отдел. Заберём твой мобильник. Встретимся с дядей Денисом. Поговорим с Тимофеем и адвокатом. Сейчас зависит от работы следователя, насколько она дотошно исполнила свои обязанности и собрала доказательства твоей виновности. Я так понял, следовательница хочет довести дело до суда и наказать по всей строгости. А это от восьми до двадцати лет лишения свободы. Ты полагал, что эта игра! Как на компьютере?! Ан, нет! Игры закончились той ночью. Ты отказался от освидетельствования. Плохо! Очень плохо! На твоей репутации жирный минус. Почему, ты отказался? Ты был под действием «мяу»?
– Нет! Папа, я уже говорил, что не принимал наркотик.
– Говоришь, не принимал, чёрт побери?! – возмутился отец, – тогда, какого дьявола, не сдал анализы? Кто надоумил тебя, отказаться?
– Сам. Я испугался.
– Чего испугался?
Салават смутился. Но молчать не стоило. Ильдар знал, что сын не станет укрываться.
– Ну…, я нетрезвым был. Мы с Илюхой купили бутылку бальзама и выпили.
– Всю бутылку?!
– Половину. Но я опьянел. Когда нас задержали, Илья держал бутылку в руках. Её отняли полисмены. Потом нам предложили поехать на освидетельствование. Мы согласились. А затем подумали, что анализы покажут уровень алкоголя в крови. Ты и мама обязательно узнали бы. Илья тоже не хотел, чтобы тёте Наталье стало известно, что Илья ходил по улице выпивший. Ему бы крепко досталось на орехи. Поэтому в диспансере передумали.
– А то, что вас обвиняют в наркотическом дурмане, не пришло на ум?
Салават виновато пожал плечами. Ильдар посчитал, что вряд ли парни подумали об этом более глубоко, раз были под весёлым хмельком. Салават говорил правду. Выглядело логично и достоверно. Вероятно, мальчишки сами не понимали, что отказом делают себе хуже.
– Хорошо. Верю, Салават! Тогда скажи прямо – ты принимал наркотик? Попробовал?
– Да. В ноябре, – не стал увиливать сын. – Два раза. В первый раз мне стало плохо. Болела голова и пошла кровь из носа.
– Помню, как ты болел! – Ильдар представил подушку с бурыми пятнами. – Почему во второй раз повторил? Хотел поставить эксперимент?
– Папа, разреши не отвечать?
– Как?! Не отвечать?! – у отца приподнялись брови. – Мы договорились – ничего не утаивать!
Салават глубоко вздохнул и выдохнул.
– Нина предупредила, что перестанет со мной встречаться. Она предположила, что настало время поменять парня.
– То есть?! Как, поменять?! – растерялся Ильдар, – ты, кто? Или что?! Человек или вещь?! Платье? Кошелёк? Мобильник?! И на кого Нина решила тебя «поменять»? Были кандидаты?
– Илюха. Она заметила, что Илья – музыкант и, следовательно, лучше меня. Илья принял её точку зрения. Я не хотел терять Нину и согласился принять меф во второй раз. Мы с Илюхой разругались.
«Наташа, а Вы знаете, что Салават и Илья одно время поссорились?
- Помню. Илья пришёл домой смурной. Он сказал, что не хочет более общаться с Салаватом. Я удивилась и спросила, почему? Он не ответил. Только хмуро стрельнул глазками. А Вам удалось узнать причину ссоры?
- Нет, к сожалению. Салават пробурчал, что поссорился с Ильёй и Ниной, но заверил, что сам решит проблему. Я не обратил внимания. Он отмахнулся, и я не придал должного значения. Подумал, что нет необходимости вмешиваться. Лишние телодвижения с моей стороны поднимут ненужную волну и могли бы вовсе расстроить дружбу. Я же не знал истинной причины и поэтому не мог полноценно принять ту или иную сторону конфликтующих».
– Вот и стала понятна причина ссоры! Мой Аллах, над какой пропастью вальсировал сын! – подумал Ильдар.
– Двух раз хватило. Больше с порошком не баловался, – Салават замолчал, ожидая от отца справедливые упрёки.
– Нина вытирала о тебя ноги, а ты не понял! Втравила в наркотики, издевалась над тобой, – раздосадовано поцокал языком Ильдар. – Как ты мог? Я считал тебя умным парнем! Разве ты не соображал своим умом, в какое дерьмо тащит Нина?
– Соображал, но любил её! – сын выглядел удручённым.
– Если другие предложат попробовать кайф, тоже побежишь за ними, как собачонка?
– Нет!
Ильдар скрестил пальцы рук в замок.
– Каким образом ты с Ильёй оказался возле закладки, если, как ты утверждаешь, не тянуло к наркотикам?
– Нина сказала…
– Опять Нина? – недовольно рявкнул Ильдар.
– Да. Она не любила алкоголь. Хотела оттопыриться с помощью соли…
– Оригинально! Не любила алкоголь, а любила ширнуться наркотиком?! – передразнил Ильдар, скривив брезгливо губы. – Какое поколение растёт?! Безмозглое и дикое. Она же должна выйти замуж! Стать матерью! Кого она родит?! Бесполого уродца с тремя ножками?! Дура!
– Нина сказала, что съездит сама. Я заказал в интернете покупку. Она быстро возвратилась. Пожаловалась, что не вышло. Мы с Ильёй уже выпили бальзам. Она попросила помочь, и мы пошли.
– Заказ произвёл по своему телефону?
– Да.
– Мо-ло-дец! – Ильдар сдержался, чтобы не закричать от досады. Его сердце вновь сжалось в тугой комок. Вместо этого отец улыбнулся саркастической, но опустошённой улыбкой. – Ты чрезвычайно помог следовательнице. Значит, она выкачала всю информацию из мобильника.
Парень густо покраснел.
– Скажи, Салават, а ноутбук ты тоже привлёк в наркоманские покупки?
– Ноутбук?
– Да, да! Ноутбук?! Почему на него установлен пароль? Он тоже «запачкан»? Знаешь, что теперь могут его конфисковать в качестве дополнительного вещественного доказательства?
– Это Илья подшутил надо мной. Нечаянно. Запаролил игру. Оказалось – систему. Я давным-давно сбросил пароль. С ноута никогда не заходил в даркнет.
– Ты не путаешь, Салават? Ноут загружается без пароля?
– Уже давно!
Ильдар попытался вспомнить. Ляля более не ворчала, что не смогла, распечатать документы. Выходит, Салават не обманывает. Ноутбук вернулся в рабочую компанию к принтеру.
– А ты в курсе, что Нина специально отправила тебя и Илью? Возле закладки была засада из оперативников. Поэтому они сразу приняли вас, а ждали её.
Черты лица Салавата ожесточились.
– Она предлагала мне продавать меф в институте! То, что подставила, додумался в камере!
– Продавать?! Ужас! Где ещё отыщется время, подумать?! В камере! А в бассейн, почему отказался идти?
– Ты сказал, что сходим в поликлинику за справкой. Я струхнул, что сделают анализ крови.
– Понятно. В ноябре у тебя в крови находились следы принятого мефедрона. Решил, перестраховаться!
– Да. Из-за этого отказался плавать. Папа, ты думаешь, меня отправят в тюрьму? Может, обойдётся?! – он глянул молящими глазами.
– Эх, сынок! – отец обнял парня за плечи.
«Папа, меня отправят в тюрьму? Может, обойдётся», – Ильдар лежал на кровати и глядел в ночной потолок. Слова сына затронули самые тонкие струны души. Он бы сам хотел, чтобы не отправляли за решётку. Желал, чтобы «обошлось». Однако где-то в строгом кабинете существовал протокол, который исключал возможность свободы.
«Что накалякал на бумаге проклятый Кузнечиков Т.П? – отец наморщил лоб, припоминая пункты обвинения. – Задержали в наркотическом опьянении, вели оперативную съёмку, отобрали мобильный телефон для проверки, заметили, как Салават подобрал закладку. Произвели досмотр и взяли на анализ смывы с рук. Плюс собственноручное признание Салавата. Все пункты доказывают виновность сына, кроме наркотического опьянения. Как такового, опьянения не было. Вернее, существовало алкогольное, но никак не наркотическое. Именно расслабленным состоянием умело воспользовалась Нина, чтобы кинуть ничего не подозревающих ребят на амбразуру. Ловкая сучка! Что произойдёт завтра? Какое будущее ждёт Салавата? Какими словами Ильдар обо всём расскажет Ляле?».
С беспокойными мыслями отец заснул. Ему снились горы, по которым он, цепляясь окровавленными ногтями в лёд, полз на вершину.
Ильдар и Салават стояли в узком проходе районного участка перед дверью кабинета. Они тревожно переглядывались. В отделе царила утренняя суматоха, которая бывает перед приходом начальства или перед срочным завершением рапорта о ночном дежурстве.
– Вы здесь? Пришли? – Тимофей выпрыгнул откуда-то из коридора.
– Да. Ждём.
– Через минуту заходите, – велел оперативник.
Ильдар сжался, заметив, как побледнел Салават.
– Денис ещё не подошёл? Тимофей, подождём Машкова?
Ильдар не успел услышать ответ. За дверью зычно крикнули, позвав войти.
– Идите! Вдвоём! – подтолкнул Тимофей, – паспорт захватили?
– Да, – у Ильдара засосало под ложечкой. Его ладони вспотели.
Салават понуро распахнул дверь и сделал шаг, будто в замогильный склеп. Ильдар, напряжённо улыбнувшись, последовал следом, словно их конвоировал человек с кобурой.
– Здравствуйте! – услышал Ильдар, как выдавил сын. Он повторил слова приветствия.
Комната оказалась прямоугольной, а обстановка казённой. К двум окнам, как баржи с песком, были ровнёхонько причалены два стандартных стола. Это было сделано, с тем разумным расчётом, чтобы на них равномерно падал дневной свет, и было удобнее стрекотать протоколы и акты. Монитор с системным блоком и принтером, почётно располагался только на одном столе, будто мебель, так же, как сотрудники внутренних дел, делились на регалии и офицерские должности. На подоконниках стояли пыльные горшки с алоэ вера и бромелией, которые, по всей видимости, поливали не каждый день, а от случая к случаю. С краю, возле стены, как каменный исполин торчал внушительный шкаф, напичканный до краёв папками и отдельными стопками всё той же оперативной переписки. Как раз в этот момент возле шкафа находился полицейский в звании сержанта.
– Входите! – вынув сверху бумажную папку, жестом пригласил подойти к столу. Возвратившись к столу с монитором, сержант нагнулся. Раздался металлический лязг. Ильдар разглядел невысокий и, судя по толщине открывающейся пузатой дверки, тяжёлый сейф. На этот раз в прозрачной плёнке Ильдар опознал телефон сына.
– Как фамилия? – сержант уселся перед клавиатурой и для наглядности важности момента клюнул подушечкой указательного пальца по клавиатуре.
Салават произнёс фамилию по слогам, и сержант удовлетворённо шмыгнул ноздрями.
– Подойдите сюда. Распишитесь, – велел полисмен.
– Распишись, сынок! – повторил Ильдар, оставшись в дверях, будто прикрывая путь к отступлению.
Салават взял шариковую ручку. Кончик пера произвел фигурный оборот.
– Телефон Самсунг. Одна штука. С чехлом и защитной плёнкой? – зачитал добросовестный исполнитель закона. – И документы не забудь!
– Да, – Салават потянулся за скромной упаковкой. Мобильник оказался в руках вместе с печатными листами.
– Вручаю, – поменяв официальный тон на приятельский, сержант осмелился вынуть носовой платок и высморкаться.
Не смотря на однообразность процедуры, Ильдар уловил свободу. Она вспорхнула в воздухе. Незаметно коснулась прозрачным крылом бабочки. Паучком влезла в шаблонную комнату, как облупившаяся штукатурка в углу потолка.
– Я могу идти? – не верящим тоном и, проглотив слюну, спросил Салават.
– Да, – кивнул сержант, скомкав платок в кармане брюк.
Ильдар и Салават в полном замешательстве вышли из кабинета. В зрачках читалось недоумение.
– Все вопросы на улице! Ильдар, твоя машина на стоянке, – вежливо подсказал Тимофей, плавно подплыв к ним. Он тонко уловил их состояние и проводил к выходу из здания. Затем дуэтом вышел с ними на улицу.
В полной прострации и радостном предчувствии Ильдар и Салават дошли до машины. Здесь их встретил, широко улыбающийся, Машков.
– Волосатик, когда пострижёшься? – засмеялся он, протягивая руку по старшинству – сначала Ильдару, потом Салавату.
– Денис, я ничего не понял! – робкая улыбка коснулась губ Ильдара. Он судорожно стал приглаживать вихорок. – Что это было? Мы свободны? Я не верю! Салавата отпустили! Совсем?!
– А, как ты хотел?! Невиновных парнишек у нас не судят! – парировал одноклассник.
– Но в полиции собрали доказательства! Как же так? Они хотели довести дело до суда?
– Тимофей, возьми Салавата, и сходите в ближайший магазин! Здесь, на углу, – попросил Машков. Он достал пятисотенную купюру, – купите тортик! Салават подскажет, какой десерт предпочитает Ляля.
Денис дождался, когда они останутся с другом вдвоём.
– До суда дело не дошло. Доказательств виновности твоего сына нет! – обернулся Денис.
– Как «нет»? – Ильдар выпучил глаза, как лягушка. – Тебе перечислить?
– Я тебя не пойму, папочка! – комично развёл руки в стороны Машков. – Ты не рад, что Салавата отпустили?
Ильдар смущённо улыбнулся. Он схватил одноклассника за плечи и восхищённо потряс.
– Но…, существовали же обвинения, Ден! Их перечислили в протоколе…, разве не так?! Могу повторить?
– Начинай! – позволил Машков. Он лукаво улыбнулся.
– Салавата задержали, подозревая, что сын находится в наркотическом опьянении. Правда, Салават не был пьян. Он мне поведал. Салават выпил бальзам. То есть находился в алкогольном опьянении, а не под действием наркотиков.
– Ты правильно заметил…, в алкогольном состоянии! Патрульно-постовой службе без разницы, алкогольное состояние или более серьёзное – наркотическое. В общественном месте запрещено появляться в любом опьянении. А, фактор опьянения определяется на глаз. Судья не примет доводы, без официального заключения от специализированного диспансера. Раз не произвели освидетельствования, из-за отказа задержанного, то за это Салават получил наказание от мирового судьи. Одно и то же административное правонарушение в нашей стране не карается повторно.
– Ясно. Как насчёт видеосъёмки?
– На плёнке запечатлелась Нина. Перед тем, как послать наших простофиль, юркая особа швырялась по палисаднику. Она не подняла закладку, а попросту сбежала. Как оказалось – это сослужило временной передышкой. Её не успели схватить. На экране отчётливо видно, как Нина озирается по сторонам.
– Чудно! – подивился Ильдар. Однако в запасе оставались другие улики, которые требовали объяснений.
Денис продолжил сам, запульнув вопросом.
– Телефон вернули?
– Вернули. Но Салават признался, что по просьбе Нины совершал покупки синтетики по своему мобильнику. Неужели следовательница или ваш сверхумный отдел не смог взломать китайский аппарат?
– В «китайском аппарате», как ты, Ильдар, говоришь, ничего не нашлось.
– То есть?
– В прямом смысле. Сотовые телефоны Салавата и Ильи оказались абсолютно чистые. Там значились удалые мальчишеские разговоры ни о чём. Музыкальные треки и тесты песен в переводе на русский язык, фотки одногруппников и другой чебурды, – Денис прищурился, – но полагаю, что твой старый мобильник, который ты отдал Салавату, безвозвратно потерян. Салават забросил его в овраг, в котором трубка затерялась безвозвратно. Оперативникам не удалось её отыскать. Слава всем богам!
Ильдар открыл рот, перебивая от нетерпения.
– А смывы с рук? Салават поднял закладку. Данный факт зафиксирован.
– Зафиксирован. Это верно! Но Салават тут же сбросил монтажную пену, в которой находился наркотик. Практически, не отходя от места. Значит, распространение, и перевозка наркотических средств не производилась. Присовокупить к делу серьёзное обвинение, как целевой – сбыт, следовательнице не удастся. Да, с пальцев сняли смывы. Как известно жировая плёнка и частички ороговевшей кожи человека остаются на поверхности вещей. Но результаты экспертизы показали, что Салават не притрагивался ни к наркотику, ни к монтажной пене.
– Ты опять шутишь, Денис?
– Представь – говорю правду! Не удалось обнаружить ничьих следов. Это могло произойти, если, к слову, Салават надел перчатки?
Ильдар замер.
«Папа, у тебя есть перчатки?
- Сейчас дам! Куда собрался с Ильёй?
- В снежки будем играть. Снеговика катать – руки мёрзнут».
– Опять что-то вспомнил? – встряхнул Денис.
– Сын надел перчатки. Я лично дал пару. Говорил, что мёрзнут руки. Неужели, Салават заранее знал, что перчатки пригодятся?
– Не факт! Может действительно мёрзли руки, ведь молодёжь долго гуляет на улице, а, вероятно, Салаватка уже искал пути отступления, в то же время, не желая вновь поссориться с Ниной, исполняя её прихоти, дабы не показаться трусом?
Денис потопал ногами, согреваясь.
– Допрос закончился?
– И, последнее, Денис?
– Ну, спрашивай? Кажется, наши соколики возвращаются с тортом!
Ильдар глянул вдаль. Действительно, на противоположной стороне улицы, ожидали переключения светофора Салават и Тимофей. Сын бережно придерживал большекруглую лакомую коробку двумя руками.
– Салават собственноручно написал признание!– отчеканил Ильдар.
– Написал, – простодушно кашлянул Денис. – Однако признание Салавата, не подкреплённое доказательными уликами – воздушный пузырь…, шарик, который лопнул на этапе расследования. Схожие дела, как правило, не доходят до суда. Тем не менее, если следователь попадётся шибко ретивый, о котором говорят – неуступчивый карьерист, то соблюдая процессуальное исполнение, том обвинения передают в районные суды. Но не факт, что судья назначит наказание. Судье должны предоставить полнейшую доказательную базу, от которого будет зависеть его конечное решение. Судья, как бы восседает на середине весов, наблюдая, в какую сторону качнётся чаша и чьи доводы окажутся наиболее весомыми. В данном случае перед ним встречаются две силы. Обвинительная и оправдательная. И от накала, напора и её настойчивости зависит, кто воспрянет триумфатором, празднующим победу, а кто останется растоптанным. Сторона гособвинения признает поражение при недостаточности собранных улик. Она опустит руки. Например, при нашем конкретном случае, итог очевиден. Скажу честно, что наша следовательница поняла, что проиграла бой в деле с Салаватом. Все улики растворились. Исчезли. Погасли. В качестве козырного туза, адвокат специально обратит внимание на то обстоятельство, что на обвиняемого, при следствии, оказали давление. Мол, поэтому парень перепугался, сломался и написал то, чего, отродясь, не было. Судьи к подобному аспекту прислушиваются. Они наслышаны, как выбиваются признания в отделах полиции. Только не думай, что во всех отделах полиции случается подобное. Плюс к силе оправдания найдутся замечательные характеристики с места жительства и места учёбы. Салаватка на хорошем счету в институте. Плохишам стипендию не платят. Ещё спасательным и непотопляемым жилетом держит на плаву то, что ранее у Салавата не было судимости. Судьи видят мальчишек, как на рентгене. Они проницательны, что касается характеров наивных мальчишек. Лояльны, к тем простофилям, как Салават! Только не обижайся!
– Ден, ты так говоришь, как будто выступаешь в суде!
Одноклассник засмеялся. Он всколыхнул указательным пальцем чёлку товарища.
– Это слова Вениамина Николаевича следовательнице. Я передал тебе их разговор. Женщина-следовательница признала справедливое поражение. Ей хорошо известен адвокат. Она встречалась с ним в суде. Воочию созерцала, как метко и блестяще он расправляется с доводами обвинения. В пух, и прах распыляет по воздуху усилия обвинителей. Не оставляет камня на камне. Но следовательница не осталась в стороне. Дело переквалифицировали. Теперь в нём новая обвиняемая – Нина. Следовательница получила компенсацию, чтобы не чувствовать себя ущербной. Уверен, что в этот раз дело завершится обвинительным приговором.
– Сколько я должен Вениамину Николаевичу?
– Что ты?! Нисколько. Он ознакомился с материалами дела и признался, что достаточно позвонить и его участие на этом прекратится. Николаевич не отложил звонок в долгий ящик. После разговора следовательница подняла лапки вверх. Адвокат смеялся, так как предположил, что она рьяно и с тройным усердием возьмётся за Нину. Впрочем, там ничего доказывать не надо. Всё на поверхности. Следовательнице повезло – отпразднует победу!
Медленным шагом к ним подошли Тимофей и Салават.
– Пожалуй, я поеду с вами, за Лялей! – предложил Машков, облизываясь на сладкий десерт, – попью чай и поем тортика! Тем более, сегодня пятница! К тому же прекрасный повод. Вытащили Салаватку из ямы! Оставим этот неприятный сюжет в секрете от Ляли. Пусть она останется в неведении.
– Наша мужская тайна! – Ильдар прижал палец к губам, – В гости-милости просим! Беда, слава Аллаху, отступила!
Салават засиял счастливой мальчишеской улыбкой.
– Спасибо, дядя Денис!
– Денис, со следовательницей мне понятно! – хмыкнул Ильдар, – не жалею, что она осталась с носом. Получила, по справедливости. Надо лучше разбираться в людях. Но есть ещё один человек, который мне несимпатичен. Рад, что тоже оставили его в дураках…, хотя ни разу его не видел. Понимаю, что и он не знает обо мне. Но, приятно осознавать. Правда восторжествовала! Ему не удалось упечь Салаватку за решётку.
– О ком ты говоришь? – полюбопытствовал Машков.
– Как о ком? – саркастически скривил губы Ильдар. – О Кузнечикове Т.П. Бравый правопорядковый служитель! Любитель строчить липовые доносы. Отправил на трое суток сына и обрадовался, что поймал сбытчика – наркомана! Тьфу! Наверное, уже доложил руководству о том, что цапнул шайку распространителей?
Возникла неловкая пауза, во время которой Ильдару показалось, что Денис покраснел. Отец непонимающе уставился на присутствующих.
– Пожалуй, давно надо было представить моего, а нынче нашего общего друга! – Денис почесал кончик носа. Он повернулся к Тимофею, затем к Ильдару и Салавату, – Тимофей Петрович. Кузнечиков.
Ильдар был готов провалиться от стыда. Так незаслуженно и грубо обозвать незнакомого человека, который задержал Нину, раскрутил клубок хитросплетений, отбросил топь клеветы от сына. Наконец, подарил освобождение.
– А я думал, что ошибаюсь! Померещилось, – застенчиво улыбнулся Салават. – Лицо знакомое, но не поверил, что это Вы! Думал, просто похож!
Тимофей звонко рассмеялся.
– Если бы ты, Салават, сразу позвонил маме или папе, а они, в свою очередь связались с дядей Денисом, то такого масштабного ледового побоища не произошло бы. Глядишь, обошлось бы без административного заключения. О ком думал? О Нине?
– Ничего я не думал! – насупился Салават под общий смех взрослых.
– Тимофей Петрович, извините за несдержанность! – дождался своей очереди Ильдар. – Поймите меня?! Я был зол на похитителей сына, несмотря на то, что они носят погоны.
– Перестань, Ильдар! Давай на «ты»?
– Давай! Вы…, ты поедешь с нами отпраздновать, Тимофей Петрович?
– Тимофей! – мягко исправил мужчина, – спасибо, Ильдар! К сожалению, вынужден проторчать на службе до позднего вечера. Сам понимаешь, дела!
– Если вырвешься на полчаса, то позвони, Тима? Я сообщу адрес Ильдара! – голосом тамады воскликнул Машков.
Ильдар уселся за руль. Салават нырнул на заднее сидение и тут же включил мобильник. Надев наушники, с довольным видом стал наблюдать за людьми. Денис присел рядом с Ильдаром на пассажирское сидение.
– Ляля уже звонила! – счастье вырывалось у Ильдара наружу. Он не мог его скрыть. – Ждёт.
Встреча была радостной и шумной. Ляля обрадовалась, увидев делегацию, которая приехала за ней. В первую очередь она кинулась к Салавату и горячо обняла его. Мило улыбаясь, ответила на дружеские объятия Дениса. Поцеловавшись с мужем, передала сумки.
– Вот ведь, какая в нашей стране царит несправедливость! Диву даюсь! Полное беззаконие и самоуправство, – Ляля хотела рассердиться, но у неё не получалось. Она выслушала короткую и сильно усечённую версию от Дениса и Ильдара, и материнский язык развязался. – Взяли невиновного человека и закрыли на трое суток. Разве так делается?! Обвинили в наркомании…, увидели, что ребята носят очки и повесили всех собак.
Её революционный настрой показал геометрический пик.
– Денис, ты, конечно, извини, но надо подать в суд на твоих сослуживцев. Чтоб им неповадно было. Нашли моду! Хватать самых беззащитных и слабых. Мой сын никогда не принимал наркотики и не станет связываться. Среди его друзей вовеки не будет наркоманов. Салават знает, чем это может закончиться.
– Теперь знает! – глухо шепнул Ильдар.
