Август Северн
Потерявшие имя
Отец Верн был не только сильнее св. Теда, но и за него могли вступиться, разорвать договор. Всё что он мог противопоставить силе Света – это временно закинуть Светлую сущность в глубины Мрака. Да, сильный Светлый не исчез бы с небосклона Жизни, а стал бы маленькой звёздочкой на его своде, но для свободной сущности расстояния – не преграда. Через продолжительные миллиарды мгновений он явится спросить за содеянное, если раньше не перейдут его «одноклубники». Впущенный в Кима свет причинит ему много страданий, но это будет эффективным лекарством от гнили Тёмного. Так стоит ли наказывать доктора за инъекцию, которая причинит временный дискомфорт больному, но приведёт к улучшению самочувствия?
Этими копаниями в залежах времени, Тед пытался заглушить боль от осознания, что Ночь расстанется со своим физическим телом. В момент перехода Ночи в новую форму существования разрушиться связь со сферой, что лишит св. Теда подпитки энергией. Не найдя подходящего источника энергии, Тадеуш-Красавчик-Тед умрёт, как обыкновенный человек и его сущность окажется на краю бездны. Среди живых ходят только слухи о том, что там за краем. Вечная темнота. Огромное давление. Отсутствие жизни. Но умные люди, смотрящие во времени, видят признаки жизни и в безжизненном мраке глубин Океана, а пытливые находят останки гигантских организмов, не изученных наукой.
Тед осознавал себя сидящим на краю великой пропасти, смотрящим на «бессмертные» звёзды в ожидании Джил. Нет, он не боялся её потерять. Он просто не хотел тратить время на её поиски, снова.
Засиживаться под заглядывающими в душу звёздами, ему не хотелось, так как приближалось время Доктора. Тот, кто дал ему путёвку в жизнь, его наставник, учитель и почти идол (для Красавчика) представал в свете звёзд циничным человеконенавистником, холодной и расчётливой тварью. Лишь раз коснувшись его сущности, Тед испытал отвращение, как от соприкосновения с липкой слизью на стенках помойного ведра. Отторгало не то, что делал Доктор (Красавчик был не лучше), а его сознательный выбор такого пути. Какой бы ни был «цвет» пути, Тед готов был благодарить любых богов, что заставили с него свернуть. То, к чему он позволил себе прикасаться, то, что осталось в его памяти, было очищено и «стерильно», но…
В первый раз Доктор испугался себя, когда выбирал специализацию. Выбери он психиатрию и его будущее было бы увенчано лаврами, учёными степенями и государственными наградами. Но! Его останавливало одно – помощь людям. Какова бы ни была ценность его научных трудов, ему пришлось бы помогать этим «овцам» (простым обывателям, с архаичными программами). Жалко, что он поддался уговорам родителей (семейные традиции, родовая династия) и не пошёл в цетологи. Но раз его удел – белый халат, то, что ему выбрать? Приятно будет резать людей. Только хирург без положительной динамики пациента – это патологоанатом. Труп – удел червей. Чем он тогда будет отличаться от дипломированного червя в белом халате? Было одно направление, где был низкий порог успешного излечения. Плюс в результате лечения организм пациента испытывал такой стресс, что терял волосы, зубы и самооценку. Решено, онкология – вот его путь.
Второй раз Доктор испугался, когда понял, что неправильно оценил своего противника, приравняв его к уровню «человек обыкновенный». Да, он по глупости победил Микоша, но после вынесенного вердикта судьи, на Доктора взглянула истинная сущность, скрывавшаяся за физическим ликом человека. Сущность оценила намерения Доктора и выставила счётчик. Теперь все его «благие» дела будут «взвешиваться» и проходить оценку. До этого момента он мог не вести строгий учёт выздоровевших пациентов, списывая всё на плохую динамику реабилитации, слабый иммунитет, и генетическую предрасположенность. Начиная с момента его «триумфа» его каждое действие будут рассматривать через призму намерений (а он не собирался быть хорошим!). Значит, нужно идти по тонкой грани между добром и злом (в общепринятом понимании) и мерилом будет оценка Микоша. Теперь его собственные суждения, мнения и измышления потеряли всякую ценность, хоть чуть-чуть приравняли его к серой массе (его чуть не стошнило, но все это приняли бы за переизбыток эмоций, волнения от одержанной победы).
Микош стал «другом». Он не был виноват, что был тем, кем являлся – яркой, самобытной, уникальной сущностью. Доктор не только сличал по нему уровень своих деяний, но и хотел найти возможности скопировать его «программу». Он не стал мягче к овцам. Они, как были бездумными потребителями, следующими программам размножения и удовлетворения своих (навязанных) вожделений, такими и оставались. Но понимание того, что на их базе можно испытывать собственноручно созданные программы, облегчало жизнь Доктора (легче было удерживать равновесие на остром как лезвие бритвы пути) и продлевало жизнь его пациентам. Трудно было это признавать, но ключом к «правильному» направлению в жизни всегда оказывался Микош. Его оценка, его учитель (жаль, он не успел пообщаться с ним до его казни), труды Карлемана (хоть старик и ошибался в категории «полезности» людей, но много полезного удалось почерпнуть из его трудов и ошибок), существование такого субъекта в доступной близости (чего стоило повлиять на перевод Микоша в городок по соседству с клиникой).
Благодаря Микошу, Доктор спрятал своё истинное «Я» в батискафе, глубоко, у самого дна. Не позволяя просочиться в паршивую овцу, которой он стал, ни капельки «Я». Быть самому овцой – было противно. Приходилось глушить свою брезгливость, презрение и желание в спирте. Да, у него было желание страстное, жгучее, постоянное – желание обладать особью противоположного пола. Это желание не убивалось мыслями о том, что от близости с девушкой может появиться на свет новая овечка. Зато оно прекрасно убивалось желанием алкоголя, порождающим жажду ещё большего количества огненной воды. Подходя к стадии перехода желания в жажду, Доктор надеялся, что его организм сдастся циррозу, аритмии, ишемии, инфаркта миокарда, сердечной недостаточности – всему букету болезней, сопутствующих страстному алкоголику. Но «Я» не позволило. Его метаболизм перестроился, мозги перенастроились, и спирт начал переходить в сахар, а сексуальные влечения перегонялись в умственную активность (так Доктор перестал нуждаться во сне).
Создаваемые Доктором «программы» были венцом творения смертного, но он не мог добиться уверенной их записи на «носитель». Новые версии и модификации пылились на полке, пока не появился Мальчик (он тоже меня так называл!). Его стараниями подтвердились все труды и тщания. Его «слепота» не позволяла Красавчику видеть всей картины происходящего в клинике (Микош всё видел, но весы к его приезду всегда были уравновешены).
Да, у тандема Доктора и Красавчика не получались ни Леонардо, ни Сократ, но и то, что из простой овцы можно было сделать управляемую овчарку, разумного осьминога или свирепого тигра, уже окупало сторицей их труды. Легко было заменить в стандартном программном блоке команду «пасись» на команды «жди», «атакуй», «уничтожь». Для переноса модифицированной программы требовался «программатор» (сущность, болезнь), который прекрасно настраивал Красавчик. Мальчик на подсознательном уровне ощущал опасность, исходящую от Микоша. Сам Доктор считал, что ножа в собственной руке, полной сил, не стоит опасаться.
Большинство людей – это овцы.
Люди – овцы.
Люди – овцы.
–Вы тоже читали эту книгу? – Вопрос Кайла вывел Бармена из задумчивости. – В Америке есть книги Носова?
– Это ты про что? – Тед собирал внимание, концентрируясь на ощущениях от физического тела, осматривая зал, посмотрел на календарь (он попросил Джил повесить его напротив барной стойки и переводить дату на актуальную). Сегодня вечер визита Банкира!
– Книга Носова «Незнайка на луне». – Кайл продолжил говорить, когда увидел, что взгляд хозяина паба, упёршийся ему в переносицу, стал осмысленным (с ним часто случались «припадки», так шутила Джил над медитативным ритуалом протирания бокалов). – Там лунные жители, задолжавшие денег, отправляются на остров развлечений. Развлекаясь и веселясь, под воздействием газов, растворённых в воздухе, они превращаются в овец. Этих овец перевозят на другую часть острова, где их стригут. – Понимая, что услышан и продолжение беседы не будет, уходя, добавил. – В нашей стране есть такая поговорка – с паршивой овцы – хоть шерсти клок.
– С паршивой овцы, значит. – Тед хмыкнул, вкладывая недостающий элемент в пазл от сознания Доктора.
Теперь он был готов к встрече с представителями Высших. Нет, он не обязан был перед ними лебезить и входить в конфронтацию не имело смысла (св. Тед не даст развиться такому событию). Просто нужно проникнуться уважением к той силе, что неподвластна его воле. Во время визита Тёмного нужно заглянуть в пропасть, на краю которой сходятся все пути Тадеуша, Красавчика, Теда. Там царит абсолютный Мрак. Пугающий и манящий на фоне пёстрого от звёзд неба. Светлого страх насторожит (он придёт по душу Кима – значит, Тед может испытывать уважение и лёгкий гнев). Тогда просто закрыть глаза и увидеть, почувствовать каждую звезду над головой.
Звёзды над их головами одинаковые, но вызывают разные ощущения у смотрящих на них. Тед испытывал уважение и осторожность под их «взглядом». Только они были судьями его деяниям и поступкам. Ким, глядя на них, вспоминал их имена, названия созвездий и героев, часть которых люди увековечивали через память о звёздном свете. Это причиняло боль от потери юношеских чаяний, но и давало надежду, что там, вдалеке от суеты людей, ему найдётся место, как полноправной частицы Вселенной. Ночь грозил, взывал к ответу всех несущих Свет и прячущихся во Тьме, за искалеченные судьбы, незаслуженные страдания, жестокость грозящие наказанием для Жертв и мерцающее молчание над их целыми и невредимыми истязателями.
Ночь. С его уходом (осталось 25 Жертв), св. Тед потеряет силу, просто Тед получит награду за выполненное задание. Он не принял его так близко к сердцу как Кима, но жалость несправедливой судьбы приятеля сына, всё же щемила сердце. Ему приходилось гадать, какова будет дальнейшая судьба Ночи в новой форме. Для видения св. Теда Ночь проваливался в кроличью нору, исчезая из поля зрения. А кроличья нора начиналась в кармане молодого человека, называющего себя Мартин. По меркам Доктора, Мартин не был овцой и нёс на себе регалии (знаки отличия) многих орденов, действующих на Земле, как выбравших путь Светлых, так и промышлявших Тёмными дорожками.
Его путь окончится в месте, где не станет Ночи. Он сам придёт сюда в назначенное время. Как и Ким. Как и Джил.
Темнота провала не пугала. Она манила неизведанным. Дальнейшее зависело от принятого судьями решения – быть ли им среди звёзд или довольствоваться близостью к ним. Сейчас он стоял посреди поля Жизни. С его места были видна поверхность, местами ровная, но чем дальше от точки отсчёта, тем больше становилось холмов. Углубления, овраги, ямы и норы были скрыты от его глаз. В этих местах происходила вариативность событий. Чтобы рассмотреть их ход, нужно было приблизиться. Так, он и поступал, наблюдая, без вмешательств, за судьбами жителей города. «Принятие» взгляда на жизнь других людей Доктора, позволило Теду осознать границы своей власти и распространённости в континууме пространство-временя (километров триста в диаметре, от точки физического тела). Если оглянуться назад, то мягким, тусклым свечением обозначались его прошлые деяния в клинике Доктора (он любил свою коллекцию, каждый её «экспонат»). В настоящем было только трое за кого он отвечал перед звёздами – Ким, Джил, Ночь. В будущем было мягкое, призрачное свечение его заботы о сущностях, забредших в суровые края материального мира. Это всё что он может предоставить на суд. Этим можно гордиться при любой оценке сторонними наблюдателями за его деяниями в жизни.
Св. Тед пытался до него донести, что он находится не в поле Жизни, а лишь на одном из её уровней. Похоже на подземную парковку: пустую, местами плохо освещённую, с дырами в покрытии пола и потолка. Трудно было не верить своей сущности, но Теду никак не удавалось визуализировать, как человек проваливается не в яму под ногами, а падает вверх, словно его засасывает гигантский пылесос. Сравнение с парковкой несло запах мокрого цемента и зарождающейся плесени. Следуя словам св. Теда, он смог подпрыгнуть, забраться под потолок, но не смог найти лазейку на новый уровень. Выходило, что он болтается под потолком, как птица, случайно залетевшая за вкусной мухой и попавшая в плен времени пространства.
Время – не лучший союзник для человека в возрасте. Ещё хуже обстоит ситуация у сущности, привязанной к физическому телу и обязанностям земной жизни. Конечной точкой и началом страданий Св. Теда была яркая вспышка последнего вздоха Ночи. Как сверхновая ослепляя вспышкой, на долгое время создаёт обширную область тьмы. Дальше только пустота и горечь. Переходя эту границу (Св. Тед заставлял себя это проделывать после посиделок у края пропасти), он ощущал потерю, свою бесполезность и беспомощность – чувства, настигающие людей в старости. Такие чувства накрывали Мастера, когда в его памяти всплывал момент отстранения от руководства лабораторией на военной базе. Он начал топить себя в алкоголе, не находя равновесия между «властью» когда он был царь и бог и уровнем теряющего авторитет главы семейства. Связь близости с женой давно угасла после рождения детей, а теперь и уровень его надёжности значительно понизился с голой ставкой согласно его воинскому званию. Трибунал мог наказать реальным сроком, но искать у каждой бутылки дно Мастера заставляли недоумённые взгляды его детей, когда после школы заставали «главу семейства» с бутылкой вина, вперившим всё своё внимание в очередную сагу о доблести и несокрушимости армии США.
Понимание Мастер смог найти только у собутыльника в пабе военного городка. Подполковник авиации, лётчик-истребитель был отстранён от полётов после того, как медицинской комиссией было установлено, что его сосудистая система не справляется с нагрузками, возникающими при перегрузках, неизбежных на высоких скоростях. Лётчик был выше Мастера по моральному уровню, по уровню потери. Даже вызывал зависть, тем, что оставался на службе, в компенсацию своих заслуг получив место наставника при молодых пилотах. Возможно, все эти факторы заставили Мастера сесть в первый отходящий из военного городка автобус, оставив все хлопоты с домом и переездом на жену, не прощаясь с Пилотом, боясь прочесть сожаление в глазах детей, после подписи под официальным документом о его увольнении из рядов Армии США.
Св. Тед считал свой переход к «простому» человеческому существованию похожей на лишение Пилота доступа полётам. Под управлением Теда оставалась его армия духом и орда «осведомителей», наблюдающая за всеми перемещениями в городе. С семьёй – тоже всё хорошо: умница Джил; крепкое здоровье и уважение Кима. Куском хлеба они обеспечены до конца жизни, а работой, так на несколько жизней (Джил уже нагружала Мальчика по полной, делясь с ним клиентурой от Светлых). Тед мог назвать Кима своим сыном. Он болел душой за его здоровье и радовался успехам и устремлениям мальчика. Трудно понять, что ждать от ребёнка, болеющего неизлечимой болезнью, когда радуешься каждому его пробуждению. В памяти Джил был момент школьного выпускного, когда любимец учителей и всей школы рыдал навзрыд, скрывшись от посторонних глаз в раздевалке.
Джил с подружками зашла к парням в раздевалку за спиртным, заранее припрятанным в шкафчиках. Вместо весёлого гула в помещении при спортзале царила неловкая тишина, сотрясаемая громким шмыганьем носом и тихим подвыванием. Из-за шкафчиков на звук шагов выглянули смущённые лица одноклассников. Радость и веселье в глазах девушек продавили парней на скупую улыбку и приглашающий жест. За поворотом, на скамейке в проходе между шкафчиками сидел Рубаха Парень и тихо выл. Тонкие струйки слёз обрывались на его подёрнутой пушком нижней челюсти, срываясь бесстыдными каплями на его рубашку, брюки, скамейку, заставленную пластиковыми бутылками с алкоголем и одноразовыми тарелками с закусками. Лёгкое оцепенение и немой вопрос, ещё с отголосками утихающего веселья «уже перебрал?», распространялся от группы девушек с ароматными молекулами их парфюма. Но ритмичные звуки музыки из спортзала, могли пройти сквозь стену в раздевалку, не привнося веселье в смущённую группку выпускников. Они забыли. Он заставил всех забыть, что он болен гемофилией. Врачи давали прогноз – двадцать один год – максимум. Сейчас им по восемнадцать и у 99% из присутствующих в раздевалке были планы на будущее. Только Рубаха Парень помнил, что… Джил не хотела видеть его слабым, принимать его слабость, оставляя его в своей памяти таким. Она решительно села рядом с ним, сделала пару глотков из его стакана. Взяв в умелые руки салфетку, начала приводить в порядок его лицо. В усердии своего намерения Джил приблизила свои губы к его уху, прошептав «там Жизнь, не прячься от неё». Она знала, она верила, что он найдёт в себе силы остаться самим собой, остаться в памяти большинства участников выпускного вечера Рубахой Парнем. Он не мог её подвести. Потом Она была с ним до утра, он был жаден и ненасытен, но она была меньше, чем ему требовалось. Понимая это Джил не ревновала и не развивала в себе комплексов. Он требовал, искал Будущее в тепле её тела, искал Жизни, проникая в неё глубоко своим взглядом, ища в глубинах её зрачков ответ на вопрос «почему он лишён будущего, конечен?».
Через год Джил нашла в себе силы улыбаться на его похоронах. Силы придавала память о Рубахе Парне (пусть другое имя написано на его могильной плите), правильность её выбора – она поступила в медицинский на медсестру.
Джил умела заряжать Жизнью, Любовью. Св. Тед был благодарен ей и радовался проделке Вардана, поместившему в структуры сферы «вечную молодость». Для Теда девушка стала путеводной нитью, оазисом в пустыне равнодушия и корысти «близких» людей, живущих бок о бок весь свой век. Ким прекратил попытки «исправить» Судьбу, а после встречи с Ночью выкинул из своего информационного поля вариант самоустранения. Трудно было осознавать, что возможно он Св. Тед был нужен всего лишь как аварийный клапан, предохранитель от неправомерных действий отчима (Теда) в отношении Ночи.
Если Тед воспринимал Кима как сына, тяжело больного неизлечимой болезнью и делал всё для продолжения его жизни, то Ночь, забирающий в момент их встреч радость жизни и уверенность в будущем у Мальчика, мог получить по полной. Агрессия – нормальная реакция родителя на «целостность» его дитя.
Позволив Теду мыслить трезво, Св. Тед не возражал против ассоциации Ночи с подмастерьем (так в старину называли ученика мастера). Такой подход позволил наставнику гордиться успехами своего «ученика», порой даже больше, чем успехам собственных детей. Это разочаровывающее восприятие родителями своих детей всплывало из области памяти, несущей воспоминания Чернокнижника. Когда Базилио был молод, то в Европе практиковалось семейственность в любом ремесле. От отца к сыну переходили секреты, навыки знания. Детей в ту пору рождалось много, но слишком многие факторы (болезни, плохое питание и вода) сводили в могилу большее число мальчиков (именно им предстояло перенять дело отца). Плюс в мастерских всегда требовались свободные руки для тяжёлого, нудного труда. Мастера пользовались желанием выживших мальчиков стать подмастерьями за деньги их родителей или пробивающийся талант. Но труды Дидро и прочих вольнодумцев выбивали из семейного ремесла с трудом выращенных сыновей, которые «самостоятельно» решали выбрать иной путь. Так «огорчённый судьбой» мастер начинал воспитывать «сына» в достойном приемнике, с горечью наталкиваясь в своей памяти на воспоминания об утраченном сыне в младенчестве. Горечь только увеличивалась, если не угрозы лишить наследства и фамилии не заставляли прямого наследника продолжить дело родителя.
Св. Тед позволял нежным росткам «благодарности судьбе» прорастать в своём носителе. Так сглаживались всплески негативных эмоций, когда Тед, стоя за барной стойкой, видел как Ночь «объедает» Кима. После того как Ким начал сопровождать старого школьного приятеля в его поездках, Ночь стал частым посетителем паба. Находясь в тесном соприкосновении сфер «оплавленный манекен» буквально высасывал жизненную силу юности из Кима. Осознание, что он делает это не умышленно, бессознательно и во благо для дела, не уменьшало вскипавшую из страха Теда, за благосостояние Мальчика, ярость. Плюс энергия Любви к Джил и отцовской нежности к Киму – были величинами постоянными. По ним было трудно ориентироваться в пространстве-времени, а Св. Теду требовалось какое-то подобие временной шкалы для измерения своего пребывания в полноценном виде. После «ухода» Ночи из Мира людей, он, его деяния перестанут быть источником энергии. С исчезновением подпитки Св. Тед застрянет на уровне подсознания Теда, фактически застряв на краю пропасти мрака, дожидаясь, когда кончится земное время его носителя.
Обладание опытом и знаниями, умение применять на практике – всё это сводилось на нет великим уравнителем – Время. Так ощущает себя взрослый мужчина, потерявший потенцию и желание к «продолжению рода». Это бьёт по психологии, заставляя искать наслаждение Жизнью, которая не прекращается, в других источниках (чревоугодие, стяжательство, наставничество, власть). Женская физиология более «гуманна», отказывая в продолжении рода, она изменяет гормональный уровень, перестраивая физическое тело женщины. В мире мужчины начинается игра в рулетку – по непонятным причинам возбуждение и спонтанная эрекция. «Хорошо» если удастся увязать предшествовавшие этому моменты, но всё равно регулирование процессов – не подконтрольно для обладателя эректильной дисфункции. Почти. Для «спасения» мужского достоинства случайно появился Силденафил (Виагра). Теперь любой мужчина в возрасте (без физических дефектов) может подготовиться к запланированной встрече с дамой. Вероятность, что всё получится под воздействием препарата велика. Только процент стремящихся зачать на излёте лет мужчин стремится к нулю. То есть эффективность искусственной потенции для продолжения рода нулевая, даже если партнёрша способна зачать и выносить ребёнка.
Св. Тед обладал расписанием, когда он может помочь выстоять, что-то изменить на жизненном пути Теда. У него были техники и возможности по накоплению энергий, без нанесения существенного урона окружающим. Но это мало походило на Виагру, так как побочные действия будут сказываться на всех жителях города. Женщина интуитивно чувствует, как истекает её биологическое время. Св. Тед видел прогрессию, симпатию во времени Теда к Ночи. Он готовил своего носителя, подкидывая идеи, озарения и подсказки через посетителей паба, находящихся в алкогольном трансе.
План по охвату всего города «агентурной» сетью показал свою состоятельность во время задержания Кима ФБР. Тед всё видел и воспринимал спокойно, как профессиональный лётчик, самолёт которого попал в зону повышенной турбулентности и сорвался в грозовое облако. Ему только была не понятна холодность, отстранённость от своей судьбы Кима. И действуя на предел своих возможностей (через сложную цепочку сущностей и духов) ему удалось дотянуться до большой шишки в федеральном бюро, чтобы получить Кима для расспросов. Для планов Св. Теда нужно было 100% отвлечение внимания агентов ФБР от городка. Тед справился с поставленной задачей на отлично. За что получил в награду ответ и очередное задание. Оказалось, что вся его сеть, подготовка к экстренным ситуациям проморгала один важный аспект – Дженнифер. Ким посчитал её исчезновение из его жизни результатом действий ФБР (чтобы оказать на него давление). Вся агентурная сеть не смогла (не была настроена) определить момент исчезновения из города возлюбленной Кима.
Это в кино следователь годами может искать ниточки для разгадки и выявлению преступника. У Теда не было столько времени и терпения. И он не собирался прощать предательство ни одному из жителей города, пусть это будет миловидная девушка, тратящая расцвет своей красоты и физического совершенства на учёбу и Кима. Ночи он мог (теперь) простить влияние на Мальчика. Но чтобы какая-то вертихвостка воровала сердце у его сына и его покой? Нет, он мобилизует все свои ресурсы и накажет виновных (он даст в полной мере раскрыться опыту Помойки).
Для ускорения процесса и придание масштабности расследованию к одному делу подключают отдел, штаб сотрудников. У Теда в распоряжении был целый город. Хватит людям бездарно тратить своё время пребывание на Земле, на сплетни, потакание своим прихотям и оплакивание утраченных возможностей. Усилиями Теда из города давно были «изгнаны» деструктивные элементы (наркоманы, психически нестабильные особи и обладатели интересов с явными отклонениями от стандартов образцового гражданина Америки). После экспансии Теда на мыслительную деятельность жителей города, они стали походить на плохо прописанных персонажей компьютерной игры (NPC?). Стороннего наблюдателя (ФБР) заинтересовал бы факт отбывания прописанной «повинности» в дневное время (работу никто не отменял) и минималистичный быт рядового жителя города. Поблажка оставалась для лиц, готовящихся к поездкам в другие города и вынужденных общаться с редкими гостями города (пришлось объявить карантин в зоопарке, а потом распространить его и на весь город).
Методика «оболванивания» вех жителей города пришла Теду в момент озарения, когда он полудремал на облаке экстаза Джил. Достаточно было несколько сильных сущностей для выдачи задания группе людей, а надсмотр и сбор накопившейся информации мог осуществить любой дух из его армии. Чувствуя себя рабовладельцем, Тед старался прийти к быстрым результатам за короткий срок (из-за внутреннего дискомфорта (подавление на чужой воли) и опасений расстроить Джил). Выжимая из жителей города максимум, он понимал, какими болванами они выглядят со стороны, и на время своих поисков, старался ограничить выход любимой за стены паба.
По крупицам собранная информация не давала полной картины о возлюбленной Кима. Она появилась во время заключения договора с Варданом (что настораживало). Перевелась из престижного университета в их захолустный и устроилась работать в банке спермы. Основное время проводила за учёбой, работой, в свободное время сидела в библиотеках до их закрытия. Получалось, что девушка вела замкнутый образ жизни (целеустремлённая?), выбрав те точки соприкосновения, которые приводили её гарантированно в объятия Кима (через медсестёр в университете и банке – на Джил, в библиотеке свела дружу с работавшими там сотрудницами – Мэдисон).
Св. Тед мягко курировал изыскания своего низшего «я», направляя внимание и на текущие крупицы проблем, готовые перерасти в неприятности в ближайшем будущем. Так пришлось поделиться временным откровением, что Дженнифер вернётся к Киму, и обезопасить тем самым Мальчика от депрессии, истерик и необдуманных поступков (зачем калечить агентов ФБР в поисках информации?). Тед, при поддержке Джил, вывел Кима в «режим ожидания», уберегая его от крайностей (с его потенциалом он мог перетрахать всё женское население штата, подходящего возраста), не давая опускаться до поисков истины на дне каждого бокала. Тлеющие угольки надежды поддерживала Джил (ещё один повод, удерживающий её в стенах паба). Режим ожидания оказался и энергосберегающим – Ким прекратил ездить (видеться) с Ночью (который получил от Мальчика всё необходимое), проводя основное время (бодрствующий режим) в зоопарке, с неохотой отвлекаясь на помощь с клиентами Джил.
У жителей города Тед стал просматривать полезные связи (знакомые, родственники, друзья) из мест, где Дженнифер жила до приезда. Отсеивая ненужные контакты, ему удалось высвободить основную часть горожан из-под своего «гнёта», оставив их на умеренной жизненной и мозговой активности. Детективные изыскания принесли пополнение информации в досье беглянки. Так оказалось, что девочка росла под присмотром тёти (сестра её матери). Тётя была бесплодна, что огорчало не только её и её недолгих ухажёров (четыре замужества), но и заставило маленькую девочку задуматься о поступлении на медицинский факультет университета. Там она начала активные поиски решения вопроса восстановления репродуктивной функции человека. Успешная ученица, которой предлагают место в ведущей клиники экстракорпорального оплодотворения, вдруг отвергает выгодное предложение, бросает своих наставников и переводится в университет их города (мутное пятно в информационном поле девушки говорит о стороннем вмешательстве). Странность? Следующие «мелочи» вызывали всё больше подозрений и смутное ощущение того, что уже встречался с подобным случаем прежде.
Факты: родители Дженнифер погибли в автокатастрофе; они разбились на мотоцикле (!); у Тётушки до трагедии с сестрой были два выкидыша, но после неё – Жизнь перестала цепляться за «тело» молодой женщины; всю свою материнскую любовь она направила на племянницу. Для проверки своих теорий и догадок Теду было нужно много времени и человеческих ресурсов. Нужно было перестать мыслить человеческими категориями и переходить на восприятие Жизни как сущность. Переключение потребляемых ресурсов горожан, позволило ему перейти на работу с информационным поле Земли. Так, он мог дотянуться (при должном уровне допуска или упорства) до информационного следа, оставляемого любым жившим-живущем живым существом (ключи и пароли нашлись в блоке памяти, позаимствованном у Вардана).
Тётушка увозит племянницу от горести утраты на полгода в Европу, где проходит курс лечения от бесплодия (после которого Жизнь отворачивается от её тела, как от сосуда для новой жизни). В это время её муж заводит интрижку с адвокатом её семьи. По приезде она получает уведомление на развод от мужа (адвокатша забеременела и ждёт ребёнка). В энергоструктурах Тётушки поработал специалист (ниже уровнем, чем работал Красавчик, но похоже!), оставив лишь крохотные «царапины» от внедрённой программы.
Настороженный Тед ознакомляется с последними минутами жизни родителей Дженнифер (полное сканирование их жизни не вызывало подозрений). Информация из протокола дорожной полиции не давала полной картины, почему Тётушка бежит с племянницей после похорон. Только след памяти Отца дал повод встать дыбом всей растительности на физическом теле Теда (в памяти Матери было только стремление к надёжной защите, стене и опоре – мужу, которой отгонит своими объятьями догоняющий её жар пламени).
