Анна Цой
Двойное небо
Глава 8 Страх как стимул лгать.
Утром мы съездили в больницу. Лёва сперва долго и по-утреннему привычно ворчал, как я тяжело встаю (в восемь утра-то!), затем как я медленно передвигаюсь, а потом как медленно жую. После всё плавно скатилось в сторону спальни и бурчания заменились спокойствием и терпением, пусть и немного недовольным – он не успевал заехать в свой новый офис, потому что мы и без этого опаздывали на приём.
К счастью, у сонного врача я была единственной пациенткой на утро, и, как я иногда думала, единственной во всём городе, кто пользуется услугами платной клиники, потому что у Лёвы брезгливость к обычным. Врачи в прошлом году сделали на одной мне ремонт! А гордый и довольный Лев продолжал сидеть на мягких диванчиках в коридоре у кабинетов и читать книги. Если бы я встретила его в таком виде, а не в том, в котором он был, то испугалась бы сильнее, чем если бы он повёз меня сразу в лес.
– Здорова как бык, – отдала ему заключение гинеколога я, – поехали в твой офис, я уже домой хочу.
– Беременность исключена? – выправил лист бумаги мужчина, – да. Ты уточнила насчёт планирования и ведения? Камила.
Догнал он меня уже у лестницы.
– Забыла, – соврала ему, – и я вообще не понимаю, зачем так заморачиваться, если оно как-нибудь само может… случиться. Никто обычно так не делает.
У него, как всегда, было своё мнение:
– Я так делаю, Камила. И ты будешь, – взяв меня за руку, – твоя безответственность меня злит, – открыл передо мной дверь, – бахилы, – напомнил.
Я как-то пару раз уходила в них, когда ездила сама. А ещё забывала надеть перед входом, за что получала осуждение от охранника.
– Напомни мне расписание пар, – оставил меня у пассажирской двери машины он, – вернее звонков. Ты должна успеть на последние две минимум.
Я упала на кресло и пристегнулась.
– У меня сегодня выходной, папочка, – подколола его, – ты сам его придумал, так что я еду с тобой в твой офис, после заедем пообедать, а потом поедем домой, где ты продолжишь говорить мне какая я безответственная.
С полминуты он смотрел на меня с осуждением.
– Не сдашь сессию, и я… – начал было он.
Я перебила его:
– И сдам её позже – никто меня выгонит только потому, что я завалила один предмет, – пожала плечами, – его можно пересдать, – тут в голове родилась забавная мысль, – Поля учится лучше меня?
Мы отъехали с парковки и завернули в противоположную универу сторону. Лев хмурился.
– Нет, – сурово смотрел на дорогу он.
Я расплылась в улыбке.
– Значит хуже, – довольное, – хотя это странно, потому что я троечница. Как тогда её ещё не отчислили?
Лев молчал, но так, как делал это он – зло, упрямо и снова вредно.
– Она учится платно? – продолжала я, – не знаю сколько платят в Москве, где она училась, но у нас чуть меньше сотни.
Я попала в точку:
– Камила, – одним словом пытался остановить меня он.
Но он сам начал меня донимать!
– Я к тому, что ты скорее всего платишь не только за её учебу, но и за экзамены. Но так сильно цепляешься ко мне, хотя я сама поступила и сама делаю вообще всё! – обиженное от меня.
Он остановился у зеркального здания с офисами на центральной улице. Здесь ещё была доставка косметики, которой я пользовалась раньше.
– Она – не ты, – строго смотрел на меня мужчина.
– То есть, ты не стал бы платить за меня? – нахмурилась я.
Он мотнул головой.
– Я имел ввиду требования, а не свою жадность, которой ты меня награждаешь каждый раз, – сузил глаза Лев.
Он ещё и меня обвиняет?
– Почему к ней требований меньше? – отстегнула ремень безопасности.
– Потому что она дочь, а ты… будущая жена.
Я уже ничего не понимала.
– И? – скривилась.
– И я уже совершил подобную ошибку с бывшей женой и теперь расхлёбываю, – туманно объяснил, – у Поли будет ещё уйма возможностей самореализоваться, в то время как у тебя она есть сейчас.
Глаза округлились.
– Ты прямо говоришь, что бросишь меня через… несколько лет? – поняла я.
Мужчина смотрел на меня тяжело.
– Каким образом ты дошла до этого вывода? – он хмуро глядел мне в глаза, – нет. Я тебя не брошу. По крайней мере подобных планов у меня не было, – почти мягко, – однако я не стану полностью тянуть тебя на себе, – и убивающее, – после университета ты отправишься работать. Или, что мало вероятно, продолжишь учиться на докторскую степень. Что-то мне подсказывает, что такое тебе не грозит.
У меня в голове ничего не сходилось:
– Я буду работать за… двадцать тысяч, пока ты… ты больше не будешь давать мне денег? Вообще?
По его лицу было понятно, как ему тяжело.
– Нет, Камила. Всё останется так, как есть сейчас. И, да – ты будешь работать за столько, сколько назвала. Однако, ты будешь это делать.
– Ладно, – пожала плечами, – хотя это странно, но если тебе так надо, то…
Он резко подался ближе ко мне, прижавшись к губам своими. А отстранился уже с улыбкой.
– Я тебя иногда не очень понимаю, – буркнула, выходя, как и он, из машины, – ты секунду назад спорил со мной, а потом стал добрым и…
– Спорил? – удивился Лёва, вновь беря меня за руку, – мы разговаривали. Боюсь представить, что в таком случае ты думаешь, когда у нас действительно случаются прения.
Что опять за новое старческое слово?
– Ну, ты не кричишь, а спокойно мне объясняешь, но иногда ты меня обижаешь, особенно если смотришь как на полную дуру, – пояснила ему, – я в такие дни думаю о том, насколько тупой ты меня считаешь.
– Я не считаю тебя… тупой, – помогал подниматься по ступеням мне он, – никогда так не считал. Ты невнимательна, Камила. А ещё имеешь крайне странное мнение относительно чего-то простого, – хмык и взгляд на меня с улыбкой, – ты бываешь крайне точна и прозорлива там, где я совсем этого не ожидаю.
Это заставило меня слегка поднять подбородок от гордости. Лёва нечасто хвалил, но в такие моменты было невероятно ощущение где-то в груди.
– А если я рожу, то работать не надо будет, – шагнула в указанную им дверь офиса я.
Сзади послышалось бурчание от него:
– Да, именно такие моменты небывалой хитрости, – пройдя мимо стола с девушкой за ним, – Добрый день, сколько собеседований на сегодня назначено? – девушке, а после получения ответа – мне, – Камила, я уже решил – декрет, а после работа.
Моё внимание привлекло уже совсем другое. Поэтому я села на диван в самом кабинете и закинула ногу на ногу с радостной новостью:
– Я буду твоей секретаршей! – указала на стол с девушкой.
Лёва не впечатлился.
– Это эйчар. И секретарь у меня в главном офисе, – добавил, – в Москве. Туда тебе дороги нет – твои навыки делопроизводства меня настораживают.
Я пожала плечами.
– Ты сам сказал, что я умная и сообразительная, – довольно, – я научусь, обещаю тебе. И буду помогать тебе здесь!
Несколько минут задумчивой тишины и неуверенное:
– Я подумаю над этим. Но в таком случае тебе придется пройти всё с самого начала. С собеседования. Хочешь попробовать? – последний вопрос у него был шутливым.
Мне же было не смешно. Я мотнула головой.
– У тебя всегда всё сложно, – пробурчала для него, – мы здесь ещё долго?
***
– Не смейся! – поджала губы я, – я говорю тебе правду – если бы я была отличницей, то знала бы меньше того, что знаю сейчас. Это же логично: я троечница, сдаю, а иногда и пересдаю по несколько раз одно и то же. А отличники просто получают автомат, и всё! Думаешь, они так много чего запомнили? Ничего они не знают. Это я тебе точно говорю, Юля, с которой мы тогда суп варили, помнишь? Вот, она отличница, и когда я что-нибудь у неё спрашиваю, то она никогда ничего не знает! Понимаешь?
Я разулась и пошла ставить кроссовки в обувницу, замолчав ещё на половине пути и остановившись.
– Ты не выключил телевизор? – заглядывая в зал и одновременно чувствуя, как холодная волна бежит по спине.
Лёва всегда выключал за собой телевизор. Более того – он следил и за мной. Поэтому, когда мы с папой на диване переглянулись, сердце заколотилось где-то в пятках.
– Ой, а мы хотели пока ты в универси… – начала вышедшая с кухни мама.
После на её глаза попался совершенно спокойно улыбающийся Лёва, которому вообще было не страшно, он не был смущён и не… всё остальное, чего было у меня намешано в избытке.
– …тете, – продолжила с круглыми глазами мама, – мимо проезжали, и как раз тебе вкусняшек… привезти решили.
Поздарововавшийся с ней Лев уверенно двинулся в зал, пожал такому же шокированному папе руку и сел рядом, присоединившись к диалогу:
– Может кофе?
Папа медленно отрешённо кивнул. Я думала, как мне жить дальше.
– Солнышко, – обняла меня нервно мама, шепча на ухо, – это хозяин квартиры? Приехал всё проверить?
Её руки погладили меня по спине.
– Нет, мам, – так же шёпотом ответила ей, – он…
– Я – жених, – протянул руку и маме проходящий мимо нас на кухню мужчина, – наконец познакомились. Лев. А хозяйка квартиры перед вами.
– Надежда Васильевна, – пробормотала мама, разглядывая его удаляющуюся спину и по всей видимости ужасаясь.
Её поворачивающаяся в мою сторону голова стала знаком бежать… переодеваться.
– Л-лёва?! – прошептала она шипя, – это Лёва? Он? – она шла за мной, указывая пальцем в сторону кухни, – Камила, сколько ему лет?
Я предпочла забыть это.
– Сорок три, – сам ответил всё ещё довольный Лев, – кофе, – он подал ей кружку.
И пошёл обратно к папе. А я вспомнила, что вот кто-кто, а разборки если и будут, то именно в зале!
– Ж-жених? – вспоминала все сказанное ей мама, – ты не говорила…
– Мам, я пока не согласилась, – потянула её в нужную комнату.
А после того, как села между молчаливо рассматривающими новости мужчинами, решила всё объяснить.
– Папа, это Лёва. Ему сорок три. И он меня любит. Правда.
Про то, что я тоже в этом участвую, говорить я не стала.
Папа, в отличие от мамы, был спокоен, что было откровенной странностью, потому что сейчас мне должны были надавать по голове.
– Он сказал, что жених. Я понял, – очень немногословное от него.
А это значит, что он явно очень злой и говорить пока не станет.
– Вы работаете? – нашлась мама.
– «Магистраль». У меня своя строительная фирма, – был явно доволен Лев.
Оба родителя покивали. У меня на лицо наползла улыбка идиотки.
– Вы надолго приехали? – улыбалась примерно как я мама.
– Я здесь живу, – создавал неловкие моменты для меня Лёва.
– Только неделю! – выпалила я, – до этого он жил… – с бывшей женой и детьми, – в Москве. Там, да.
Никаких детей. Мама и так была бледной.
– Ты не сказала в прошлый наш разговор, – осуждающе смотрела на меня мама, – и про то, что жених тоже. И-и… про всё остальное.
Намёк про возраст.
И зачем я дала им ключи?
– Хотела приехать на твой день рождения, пап, – оглядела отца я, – тогда уже рассказать.
– Руслан… – начала было мама.
– Это её дело, не надо, – даже не повернулся к ней папа.
– Руслан, так нель…
– Зя, – строго произнёс он, – ты ещё ничего не узнала, а уже паникуешь.
Я выдохнула и упала на спинку дивана. Все посмотрели на меня.
– Я думала, вы меня прикопаете под балконом, – радостно сказала им, – мам, он хороший. Очень добрый и правильный, даже чересчур.
Она смотрела на меня с таким сожалением, будто я себя закапывала под балконом сама.
Но я уже успела расслабиться, поэтому ни она, ни папа, ни Лёва не смогли бы сбить мой настрой.
– Х-хороший? – запнувшись, переспросила мама, – Л-лев… как вас по отчеству?
– Александрович, – подсказал ожидающий серьёзного разговора Лёва.
– Вам… вас… вы… – собрала она всё, всё не решаясь продолжить.
– Знакомы уже сколько? – будто и не слышал её попыток папа.
– Полтора года… встречаемся, – смутилась, глядя на Лёву, я.
Мама казалась такой задумчивой, что из неё через минуту должен был пробиться фонтан с зацепистыми вопросами.
– Переехал только сейчас, – смотрел в упор на «жениха» папа, – в квартиру, которую она снимает. На что вы двое планируете жить? Помимо того, что играть свадьбу?
Вот это было сказано уже грубым тоном. Лев даже скривился на секунду, но почти сразу стал вальяжно-горделивым.
– Меня удерживали незавершённые дела в Москве, – не стал вдаваться в подробности он, – как только я их завершил, появилась возможность сыграть свадьбу, – хмык – он умолчал снова, – квартира не съёмная и никогда таковой не была. Камила – единственный собственник уже год как.
Вот это с его стороны было нехорошо. Я поджала губы и решила посмотреть новости. Мне ещё никогда не было так интересно их смотреть!
– Ты врала? – мама.
– Как ты её купила? – папа.
Я тяжело вздохнула. И зажмурилась.
– О-он… – указала на самого виноватого по моему мнению.
Он же всё это начал! И не только разговор, но и вообще всё.
– Квартира была подарком на двадцатилетие, – без зазрения совести рассказал Лев.
Мамино лицо разгладилось.
– В каком статусе ты здесь… живёшь? – прошептала она, – подарить квартиру?!
Я не нашла ничего умнее, чем:
– У него ещё много, мам.
Тишина с минуту. Пока меня не сожрала совесть окончательно:
– Да, я сильно напугалась вам сказать. Да, я соврала, о чём уже пятьдесят раз пожалела. И да – я поступила отвратно, – подняла взгляд, – но…
Не сказать же им, что я сама плохо разбиралась в этом самом «статусе» самой себя!
– …но мы решили съехаться, – вернее, он решил, – и у нас всё хорошо выходит, пока что. Вот. Мы даже смогли поделить шкаф и комнату, – он всё отобрал, – и я к нему привыкла, – почти, – а ещё я не работаю, а он…
Папа уронил голову в ладонь.
– Это получилось само собой! – рванула в другую сторону от прошлых слов я, – случайность! Честно, – взгляд на снисходительного Леву, – а вообще – я же не занимаюсь ничем плохим! Ну не одного мы с ним возраста. Ну и что? Я его люблю, он позвал меня замуж, и я, может даже, скоро соглашусь!
Дышала я как после быстрого бега.
– Может? – поднял голову и посмотрел на меня папа, – ладно, – дёрнул головой и посмотрел на Льва, – у меня один вопрос – зачем было дарить эту квартиру? Почему не просто дать ей жить здесь?
Лёва пожал плечами:
– Если вы намекаете на то, что я в будущем запланировал стребовать с Камилы какие-либо обязательства, то – нет. Таких планов у меня не было. Причина? Банальная – у меня не было идей для более впечатляющего подарка.
Я наклонилась вбок, привлекая его внимание и одними губами прошептала:
– Ма-ши-на.
Он закатил глаза, снова смотря только на папу.
Руслан Тимофеевич демонстративно показал мне кулак. Я улыбнулась.
– Сколько у тебя уже месяцев? – мама искала у меня живот.
Да что все про это?
– Я не беременна, – пробурчала, – что это за дни такие? Все об одном. Как будто других причин не может быть.
– Мне казалось, мы с папой давали тебе достаточно любви и внимания, и ты не станешь… – начала было мама.
– У меня нет никаких комплексов и психологических гадостей, про которые вы обожаете разговаривать! – остановила сразу всех, – я искала себе адекватного… мужчину, – нашлась, – он мне встретился, я его люблю, он меня тоже. У нас всё отлично, и то, сколько ему лет, тут совершенно не причём! Смысл в человеке, а не в его возрасте.
Вышло чересчур важно.
Зато Лёва смотрел на меня так, будто видел впервые. Родители же слышали только: «Ему куча лет!» всё это время. Хорошо, что хоть скрывали это.
– Мы поняли, солнце, – была в спокойном ужасе мама.
– Ты должна вернуть эту квартиру, – не успокаивался папа.
Он повернулся к Лёве и добавил:
– С каким бы посылом это не было – так нельзя. Мы способны сами дать дочери…
Я не сдержалась:
– Пап! А если бы ему было двадцать? Как мне, – глядя прямо в глаза, – и мы бы въехали в эту самую квартиру, только там… доставшуюся ему от родителей. Что тогда? Ты бы и тогда так подумал? Мы живём вместе здесь. Да, недолго, но я ни разу за всё это время не слышала от него упрека или… я не знаю… хоть слово не так! – хмуро, – первое, что я сказала вам двоим, когда этот разговор начался, что Лёва хороший и добрый. И он реально такой. И я тоже сперва его не понимала, но у него просто так всё… видится! Он думает по-другому. Вот.
Снова запыхалась.
– Всё равно… – папа.
– Не отдам! – я скрестила руки на груди.
Папа сузил глаза. Я надулась.
– Камила, полтора года – это не несколько лет! Что он скажет, если вы разведетесь? Или даже не успеете жениться? Об этом ты подумала?
Разозлился. Но я была бы не его дочерью и не самой собой, если бы не смогла ответить:
– Может мне ещё с ним разойтись, потому что вы двое думаете, что он не такой, как вам хочется?!
Мама округлила глаза. Лёва охреневал с того, что происходит. Мы же обсуждали всё это, не повышая голос – первое правило родителей. Точнее, второе – ещё нельзя было перебивать друг друга в таких ситуациях. И это было отлично, пусть иногда я всё-таки делала неправильно.
– Я бы никогда такого не сказал, – сменил злость на спокойствие папа, – это и в самом деле не наш выбор. И твоя голова должна его сделать. Не только сердце, Камила, – он выдохнул и откинулся на диван, – тем более твой выбор, слава богу, мировой. Но такие подарки принимать неправильно.
– Однако, она его приняла, – вступился Лев, – и это решение в самом деле принадлежало ей.
Они с папой тяжело смотрели друг на друга с минуту. Я даже схватила маму за руку, а та её сжала в беспокойстве.
– Это будет первый брак? – неожиданно спросил папа.
– Второй, – сделал глоток кофе Лев.
И как у него под таким вниманием такой спокойный?
– Дети? – папа.
– Двое, – Лёва поставил стакан на журнальный столик.
Папа нахмурился.
– Живут с женой? – под кивок Лёвы.
– Давно в разводе? – мама.
И тишина.
– Считай почти… – выпалила с задумчивым видом, – лет десять?
Смотрела я при этом на мужчину так, чтобы он выбросил в окно своё благородство и заткнулся. Сердце стучало где-то в животе.
– Теоретически – да, – улыбнулся мне.
Он же сам говорил, что жил с бывшей в разных комнатах после рождения Давида. Вот. Считай, был развод моральный. Про физический лучше замолчать навсегда.
– А почему развелись? – смущённо спросила мама.
Ага. Пять раз он ей ответит.
– Бестактный вопрос, – строго посмотрел на неё Лев, – очевидно, я не стану отвечать на него.
Папа посмотрел на него по-другому.
– Почему ты перестала работать? – повернулась ко мне мама, которая теперь вообще не смотрела на Лёву.
Этот вопрос мне нравился больше, чем тот, где она поняла, что я не работала вовсе.
– Не успеваю ничего, – солгала.
Но лучше так. Лев скривился.
– Мы про это говорили, – сегодня утром, кстати, – и договорились, что сейчас лучше будет закончить универ, а уже после него я выйду на работу, – улыбнулась папе.
Шутку про то, что «жених» и так живет в моей квартире я благоразумно обсмеяла только у себя в голове.
– Из-за этого не будет проблем? – спросил у Лёвы папа, – Камила любит решать всё, не дожидаясь ответа.
– Вся в тебя, пап, – отбилась с ухмылкой.
– Нет, – повторял моё выражение лица «жених», – меня вполне устраивает такой расклад. Камила в какой-то степени не избалована.
Пусть скажет это моей коллекции сумок.
– Если судить по вашим подаркам, то это ненадолго, – буркнул папа, – курите?
Лев мотнул головой. Я решила встрять:
– Не курит, почти не пьёт, характер спокойный, в драках замечен не был, не рукоприкладствует, с детьми общается раз в неделю, в связях с нехорошими… и хорошими женщинами замечен не был, – улыбнулась, – а ещё обещал приехать к тебе на день рождения.
Папа потрепал меня по макушке, тяжело вздохнув.
– Я и не думал, что ты захочешь дружить с кем-то настолько… взрослым, – он долго подбирал слово.
Мы с Лёвой хмыкнули.
– Сама взрослая, вот и нашла взрослого, – слегка передразнила папу.
Он тоже посмеялся.
– Не переживайте, – чувствовала себя легко я, – Юля даже гадала мне на картах Таро на него, и у нас помимо совпадающих гороскопов, ещё и на них всё отлично.
Лев закатил глаза. Папа сдерживал смех. А вот мама… мама понимала, что это вам не хухры-мухры. Ретроградный меркурий – вещь суровая. Но не такая суровая, как Лёва.
– То есть вы точно приедете? – вдруг вспомнила мама, – как хорошо…
Выглядела она при этом наоборот недовольной.
– Не бойся, мам, – поняла всё я, – тетя Люда с Вовкой сразу поймут, что я занята.
Папа не сдержался. Его смех казался странным на фоне непонимания Лёвы, но ему лучше было рассказать всё потом. Хотя…
– Не только дети твоих друзей ко мне сватаются, – какое ещё слово дурацкое.
Он понятливо кивнул, продолжив пить кофе.
– Верни дочери ключи, – поднялся на ноги папа, – Камила, и в следующий раз в таких ситуациях, во-первых, не пугайся, ладно? Кто тебе, когда что мог сказать плохого? А во-вторых, предупреждай. Думаешь, нам не было странно?
Мама покопалась в сумочке, а после протянула мне два ключа.
– Мы рады были тебя видеть, – потянулась ко мне она, – и познакомиться с… вами, – на Лёву, – приезжайте и без праздников, хорошо? Мы будем рады.
Все направились в коридор.
– Простите, что так вышло, – привычно схватила за руку «жениха» я, – я всё поняла и осознала. Больше не буду.
В ответ мне лишь кивнули.
– Мне тоже было приятно познакомиться, – кивнул Лев, – я и в самом деле ожидал увидеть равных Камиле людей. Это прекрасно.
Они с папой снова пожали друг другу руки. Выглядело это странно.
– Пока, – махнула рукой им я.
И закрыла дверь.
– Ты им понравился, – повернулась к уже исчезнувшему на кухне мужчине, – хоть и не сразу. Они, кстати, должны были…
– Это солёные огурцы? – обрадованное с кухни, – поми… компот?
Я сдерживала смех, потому что тон у него был такой счастливый, будто…
– Они привезли нам еды! – довольное шебуршание в холодильнике, – хм… хочешь жареной картошки?
Я удивленно разглядывала его пританцовывание и мурчание себе под нос.
– Ты умеешь готовить? – смотря на то, как он уверенно моет овощи.
– Мне сорок три, Камила, – оглядел меня насмешливо мужчина, – и я не всегда имел столько денег. При встрече скажу твоим родителям огромное спасибо. Что это?
– Хреновина, – подсказала я.
Вообще не ожидавшая, что он может быть таким.
– Да? – обрадованное, – значит завтра купим пельмешков и…
Лёва радовался привезённой родителями картошке – я видела всё в этой жизни. Сколько, интересно, зарабатывает этот человек?
– Много, – уже что-то жевал он.
Я спросила вслух?
– У тебя на лице всё написано, – хмыкнул он и начал чистить картошку.
Да.
