Андрей Арсланович Мансуров
Стать Ведьмой. Школа. Героическое фэнтези
– Донна Недда! Пожалуйста! – её голос ощутимо дрожал, но вот остриё лезвия, глядевшее сейчас точно в морду хищнице, оставалось недвижным, словно скала! – Вернитесь обратно – мне очень страшно! И ещё – вдруг я… Случайно пораню вас!..
Разъярённая большая кошка, хвост которой свирепо бил по задним лапам, а морда превратилась в оскал хищного убийцы, расслабилась. Вроде, даже ухмыльнулась.
Обратная трансформация шла куда медленней – очевидно, чтобы она могла проследить все стадии. Вот втягивается в копчик хвост. Вот лапы превращаются в руки, а когти – в ногти. Вот и туловище приобретает более привычный облик. И голова… Ф-фу!..
Сэра опустила меч из боевой хватки, и вышла из стойки. А здорово, оказывается, она перепугалась! Так её не взволновали ни гаввар, ни монстр из реки…
Ну оно и понятно – колдунья всегда опасней любых животных! Мыслит же!
Она утёрла пот со лба рукавом – чёрт, и холодный, и липкий!.. Его запах, наверное, чует и Хамви – он явно сердится, и клацает зубками. Нет, маленький – сидеть там!
Донна Недда поднялась с колен. Обнажённая, она производила обалденное впечатление! Она была… Да, именно – ослепительно прекрасна!
Миниатюрная – но всё при ней! Буквально точёные, словно у статуэтки, линии!..
Нет, правда – более пропорционально сложенного и прекрасного стройного тела она не видала даже у Леди Барбро! Дьявольщина! Ни грамма жира, всё поджаро, изящно, округло!.. Неудивительно, что донне Недде приходится постоять за себя и таким способом: наверняка мужики одолевают, словно комары по ночам саму Сэру! А, может, и не только мужики…
Сэра вдруг почувствовала какой-то странный укол в сердце – словно она не хотела бы, чтобы кто-то ещё, кроме неё, пялился на обнажённую колдунью…
Что за!.. Странное ощущение? Что это – ревность?! Почему это она ревнует?! Ведь ревность – один из «симптомов» любви!..
Влюбилась она, что ли, в эту, эту… Мисс совершенство. Нет, не так – Донну Совершенство! Богиню перевоплощения. Женщину с точёной фигурой и божественно красивым лицом – теперь, когда никто не мешает, чётко видно, что ни Анжелина Джоли, ни Мишель Пфайфер ни Джулия Робертс, донне Недде в подмётки не годятся!
Хороша – слов нет! И ещё этот, загадочно-волнующий, словно лукавый, взгляд!..
Сэра поспешила привести в порядок свои чувства – здесь все очень тонко чуют её эмоции и ощущения… Она не должна…
Ведь до сих пор в «сферу её интересов» входили только мужчины! Что, если этот урок учит ещё и тому, что сознанию и сексуальным пристрастиям нельзя… Костенеть?
И основная Цель этого урока – научить видеть… Истинную Красоту? Даже в тех, кого она до сих пор, стереотипно, как и те, оставшиеся где-то в неведомой дали, домашние «девочки», воспринимала лишь как конкуренток и мелких пакостниц…
Ничего не скажешь: проняло! А эффективно, оказывается, работает – сначала напугать до полусмерти, а затем поманить. Почти совершенным Идеалом…
Ладно – всё это она обдумает потом. А сейчас – у неё Урок!..
Донна Недда, словно и не заметив пронёсшуюся в её душе бурю, невозмутимо продолжила занятие:
– Вижу, ты вспомнила Гоголя… Всё верно.
Он просто воспроизвёл в своём рассказе то, что услышал. Фольклор. А фольклор передаёт народную мудрость.
А еще ты очень тонко прочувствовала… То, что любить не обязательно только представителей противоположного пола. Мужа. Отца. Сына. Можно любить и дочь. И мать. И сестру. И – просто другую женщину.
Ладно, расслабься – это действительно был только Урок. Я не собираюсь тебя «охмурять».
Сэра, сглотнув, нервно хихикнула. Донна хитро прищурилась:
– Ну? Ты всё ещё думаешь, что наши занятия будут повтором того, чем вы занимались с профессором Андервудом? – теперь донна весело глянула из-под чернейших и явно никогда не знавших пинцета, бровей. Головку на изящной шее её такая, оказывается, молодая, учительница склонила чуть вбок, а ручками прикрыла тело – совсем как на картине Ботичелли «Рождение Венеры»!
– Нет!!! – Сэра судорожно сглотнула. Да её новая училка – просто и вправду…
Красавица с большой буквы!!! Кровь бросилась Сэре в лицо – она чуяла, что просто пылает! Такого не заметить невозможно!
Богиня! Каждый изгиб тела, каждая мышца – совершенство! И уж она-то небось, не трепыхается каждое утро на турнике по полчаса!.. Если бывает белейшая, как самый белый ватман, зависть, именно она сейчас обуревала застывшую, словно мармелад, «студентку». Вот бы и ей – такое тело!!! Да и лицо…
И, похоже, именно этого донна и добивалась: чтоб она поняла, что может всё это…
«Сбодиформировать»!
Продышавшись, Сэра разлепила губы, истово покивав:
– Я чувствую, донна Недда… Этот курс мне очень нужен!
– Ну, я рада, что мы поняли друг друга! – донна с царственной грацией протянула руку, – А сейчас, будь добра, подай мне юбку и кофту. Проблема с этим батистом. Исчезает мгновенно, зато… Обратно никогда не восстанавливается!
Забравшись в постель, и пристроив настенную лампу за головой так, чтобы свет падал поудобней, Сэра раскрыла «Королеву Марго» там, где остановилась.
Однако чтение не шло. Мысли всё время почему-то возвращались к донне Недде, и её уроку.
Господи! Как ей хотелось сделать своё тело хотя бы наполовину столь же прекрасным, как у учительницы! А ведь это, судя по всему, возможно! Потому что каждый раз возвращаясь из выбранного животного, или другого существа, в человеческий образ, она сможет корректировать это тело так, как посчитает нужным! Подправить ужасные, пучащиеся коленки. Сделать поменьше, попикантней, «лыжи-ласты» сорокового размера. Закрыть плотью то место, где «трамвай проехал». Бёдра – поокруглей. Грудь… Нет – с грудью у неё всё в порядке!
С другой стороны – это не могло не напрягать… Значит ли такая коррекция, что она навсегда утратит свой первоначальный облик? И… Забудет его?
Хочет ли она этого?
Она уже отказалась от старой жизни, от того, что связывало её с «планетой Земля», с однокашниками и подругами… Матерью. Сестрой. Словом, от Прошлого.
Что же – теперь отказаться и от того последнего, что связывает её с той, старой Жекой-Евгенией? Тела и лица?
Полно! Кого она обманывает – ей всё это «отрывание корней» и так слишком тяжело далось. Достаточно вспомнить те, первые, почти бессонные ночи здесь, когда она грызла губы, вздыхала и ворочалась на вымокших смятых простынях…
Хотя то, что она здесь, и дарило чувство удовлетворения от преодоления комплексов. Повышения самооценки. Самоутверждения. Осознания того, что она теперь другая…
Сильная, независимая. Много знающая. (Или хотя бы – обучающаяся новому!)
Присутствовало где-то в глубине души и ощущение… Как бы его поточней сформулировать… Вот – «Погодите, я ещё вам всем покажу!» Но…
Но чем больше она узнавала, чем больше новых методов и приёмов осваивала, чем упорней работала на турнике и бегала по «пересечённой местности» за лесом, вырабатывая эту самую силу и выносливость, тем сильней ей становилось ясно, что не это – главное.
Доказать что-то кому-то.
Нет, не для того она пашет, как, простите, негритянка, чтобы кому-то доказать, что она…
В мозгу всё чётче и ясней выкристаллизовавалась мысль, что в первую очередь всё это необходимо ей самой!
И вовсе не нужно никому ничего доказывать. Здесь не место дурацкой показухе!
Работа Ведьмы не то что не усеяна лепестками роз и аплодисментами – она, скорее, сродни прокладыванию канавы для канализационных труб: не слишком приятна, но – необходима! Всем. А в первую очередь – самой Ведьме! Это просто…
Её образ жизни!
Так что о славе и фанфарах, так же как и о произведённом на старых знакомых впечатлении, лучше попросту забыть. Амбиции и жажда славы – не для таких как она. А, скорее, для таких, как карикатурно-рекламный Гарри Поттер. Ну, или Гэндальф – «добрых», колоритных, милых и… Работающих «на публику» волшебников!
А ведь нужны – и такие! Она отлично осознавала, что именно такие, утрированно возвышенные, с предсказуемо счастливым концом, сказки способны вселить уверенность, прийти на помощь в трудную минуту тем, кто слабоват духом. И никак не может поверить в свои силы. Поверить в то, что они реально могут изменять. И Мир, и себя.
Ну, или в крайнем случае, послужить приятным чтивом…
Правда, здесь и сейчас – ни Поттер, ни Гэндальф, ни Гед, ни Аслан не существуют.
Они, каждый со своей спецификой, обаянием, страстями и сомнениями, существуют лишь в своих, выдуманных авторами, и затем укреплённых тысячами и миллионами читателей и фанатов, Мирах. И побывать в любом таком – не проблема!
Хогвард. Шадиззар. Йотунхейм. Шир. Олимп… Закулисная Англия. Волшебный шкаф в Нарнию… Да, Миров – сотни!
Одна маленькая поправочка – вымышленных! А вымышленные менять, улучшать, или «приводить к балансу – нет смысла. Да и пусть лучше это делает автор…
А ей всё же кажется, что «работать» придётся в реальных. Которых, как сказал мэтр Администратор, много, но… не бесконечно много. И ей. Как «плохой», предстоит исправлять что-то в тех, что ещё не опустошены глобальными катастрофами-войнами. Быть может, даже в «своём».
Поэтому там, дома, знать, или даже на кончик ногтя заподозрить, что она изменилась, и на неё возложена определённая миссия – не должен никто.
Значит, нужно будет одеть маску старой Жеки, и не выделываться колдовскими трюками и сверхъестественными способностями, типа чтения мыслей, владения каратэ, и левитирования предметов… Затаиться. И выполнять задания.
Да, наверное, так.
Впрочем, чего гадать: когда настанет время – перед ней поставят и конкретные задачи. Дадут задания. Но пока что нужно «наработать» «инструментарий» для… работы.
Она подняла с одеяла книгу, бросив мимолетный взор в окно.
Чёрное небо и звёзды.
Интересно – звёзды настоящие, или как всё здесь – декорации, созданные ею самой, и мирком учёных-магов, для того, чтобы студенты чувствовали себя… Привычно?
Комфортно. Защищенно.
Чтобы ничто не мешало обучению. И осмыслению.
Ох, думается ей, что осмыслять здесь, да и вообще – осмыслять и переоценивать -придётся много чего…
Полюбовавшись, как тоненько похрапывает на печке, развернувшись мордочкой с приоткрытой пастью к закопчённому потолку Хамви, она улыбнулась.
Была ещё одна мысль, которая, словно мотылёк в лампочку, билась в её головку.
Донна Недда… Особенно – её пронзающий до самого сердца многообещающий взгляд… И… Да, чёрт его задери – в душу ей донна Недда определённо запала!
Но зачем она показала ей себя такой?!
Ведь знала, какое впечатление произведёт? Наверняка знала… И – что?
Неужели…
Нет – рано ей ещё думать о привязанностях, да ещё гомофобных… Отдушину в любви, да ещё не совсем традиционной, она пока лучше искать не станет.
Она подождёт.
Время расставит всё по местам!.. И расставит так, как надо!
Но уши при воспоминании об «Афродите» всё равно горели, и в груди что-то ёкало… И переворачивалось.
Хватит! Нужно работать. И принять за истину, что любить нужно – всё живое!
И Хамви, и донну Недду, и даже (Ну, по идее!) с-суку Надюсика…
Разумеется, такое возможно, только когда увидишь подлинную сущность всех этих созданий – вроде той, что показала ей донна!..
Она открыла книгу.
Материала много. А спать придётся лечь не позже одиннадцати. Потому что если не выспаться – станет труднее… работать.
2.Практика
Сергей ждал её молча.
Словно знал, что она вернется уже понявшей и принявшей.
Жизнь и работу в роли Ведьмы.
Ни о чем не спросил. Она же тепло взяла его за руку:
– Сергей! Спасибо! – поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.
– Не за что. Я только… – он чуть усмехнулся. Ухмылка, правда, вышла кривоватая, – Вербовщик. Гнусно звучит, да. Но я сам не смог. Пройти туда.
– Не расстраивайся. Там… – она запнулась, – Сложно. Чертовски трудно. Утомительно. И… страшно. Учиться и… Работать. Впрочем… – они уже вышли наружу, и теперь стояли у дверей павильона.
– Не попробовав – не узнать? Да, я понимаю. Но… Уже не попробую.
– Может, и попробуешь. Если действительно захочешь. Я так поняла, что истинно жаждущий чего-либо… Это и получает. Вопрос – в цене. Которую приходится платить.
– Понял. – он бросил на неё краткий взгляд, – Но получается, я, такой, вроде, здоровый и сильный, на самом деле – не хочу.
Подсознательно боюсь. – он прикусил губу, и она увидела, как вновь заходили желваки на скулах. Но когда он вновь заговорил, голос звучал ровно:
– А ты… Молодец. Я сразу понял – ты! Других кандидатур здесь нет. Так что прошу тебя: не будем обо мне. Раз испугавшись, я уже и не хочу. Попадать туда. И работать.
Это она могла понять. Не у всех столь «оторванные» корни, как у неё. Насчет же решимости и смелости… Что ж. Ему – видней.
Пока они разговаривали и обдумывали, Сергей успел запереть замок, и теперь вёл её по дорожке обратно – к грому музыки колонок из открытых настежь окон, смеху, гвалту голосов, и разгоряченным алкоголем и танцами, потным телам. Раскрасневшимся лицам. Гогочущим и похотливо переглядывающимся.
Потому что иначе, как возбужденную, и вожделеющую плотских утех традиционного плана, пропитанную насквозь уже чисто животными инстинктами и желаниями, толпу, она сейчас своих сверстников-земляков не воспринимала. Ну вот практически не было там, в Доме Культуры, других эмоций!
Ан нет – оказывается, были!
Когда они вошли в душное и провонявшее сивухой и потом помещение, Надюсик кинулся вдруг из угла, где явно дожидался: с вилкой в судорожно сжатой побелевшей от напряжения руке:
– Ах ты, б…, сучка вонючая! Тварь поганая! Я ж тебя сейчас …!
Доли секунды хватило, чтоб проникнуть в примитивно устроенное и раскрепощённое действием алкоголя, сознание.
Так. Злоба. Разочарование от того, что мерзкий план не удался. Желание изуродовать лицо, отомстить. Но…
Никакой «любви», или даже ревности к тому объекту, что она «коварно отбила»!
Только банальная, всепоглощающая, чёрная зависть! И ненависть!
Ну, раз так – то получи, голубка!
Увернувшись, натренированной рукой Сэра что было сил врезала бывшей подруге между глаз – та отлетела на ближайшего парня, и они вместе с ним грохнулись на пол.
«Девочки» делавшие вид, что не смотрят в их сторону, как-то сразу отвернулись совсем. Волну эмоций страха, зависти, и невольного уважения Сэра ощутила даже кожей на затылке. Те, кто «обещал» помочь накостылять коварной гадине, теперь искали, как бы свалить из Дома Культуры к такой-то матери – опасались, что она как-то вычислит их.
Правильно, в общем-то, опасались…
Парни, не столь театрально рисовавшиеся, и смотревшие на «победоносное» возвращение открыто, не придумали ничего лучше, как зааплодировать, и заорать: «Браво!», «Вот это – удар!», «Так её!», Вот уж – ведьма, так ведьма!».
Сергей тоже поаплодировал:
– А неплохой у тебя правый апперкот! Научишь?
Она взглянула ему в глаза.
Он понял. Кивнул:
– Ну, тогда пойдем ещё чего-нибудь выпьем…
На этом месте она всегда просыпалась.
Блин…
Достал уже её этот сон! Неужели это подсознательная, так за это время и не рассосавшаяся ненависть к Надюсику, (Пусть та и правда – подлая тварь!) вынуждает её каждый раз видеть именно такую картину?..
И ведь не сходишь здесь к психоаналитику.
В себе самой придется разбираться…
Вот именно – самой.
А ещё она думала, что ударь она в челюсть – наверняка сломала бы!..
– Сегодня полетаем! – миссис Ренилла внимательно рассматривала вынутую из угла метлу Сэры, – Ты что, вставляла новые прутья?
– Да! Это потому, что брала отсюда на кости для Хамви… А как вы узнали?
– Дай-ка руку. Проведи вот здесь. Нет, глаза закрой! Видишь – вернее, чувствуешь – там, где прутья не смазаны зельем облегчения, вести трудней – словно по наждачной бумаге! – Ого! А ведь верно… Это чувствуется!..
– А теперь, – миссис Ренилла перевернула пук веточек, – проведи-ка. Чувствуешь?
– Да! Здесь – словно по шерсти… Кого-то вроде кошки! Мягко и легко!
– Вот! В-принципе, верно описала, потому что шерсть кошки входит в Зелье для облегчения… Ну ладно – рано или поздно всё равно пришлось бы заняться: чтобы ты всегда могла починить, или попросту – заменить метлу! Садись. Будем изготовлять!
Изготовление заняло побольше часа, потому что некоторые ингредиенты пришлось тщательно истолочь в ступке, а кое за чем миссис Ренилле пришлось и слетать в Лидию, пока Сэра усердно долбила, отвешивала, и смешивала в огромном чугунном котле на газовой плите (Печку она попросила «не заванивать!») всё, что полагалось раздолбить, отвесить, и смешать.
Шерсть чёрной кошки она настригла как могла мелко, здоровущими портняжными ножницами – ничего более подходящего для «измельчения» придумать не смогла.
Возникшая возле стола миссис Ренилла принюхалась:
– Дьявол его задери! Слишком сильный огонь – ну-ка, подрегулируй!
Сэра так и сделала, привычно повернув ручку. Самая банальная газовая конфорка давала как раз то, что нужно: ровный и бездымный жар, в отличии от костра, при использовании которого ещё приходилось следить за дровами и упорами средней палки… Чтоб не сгорели, вывалив, как уже случалось, тщательно пестуемое многокомпонентное хозяйство в угли.
Теперь жёлто-зелёное вонючее варево кипело не так сильно, и Сэра даже открыла настежь дверь, чтобы испарения и запах ушли наружу. Миссис Ренилла одобрительно хмыкнула:
– Ну-ка, настругай и брось ещё вот это!
«Вот это» оказалось палочками не то из ревеня, не то – хрена обыкновенного, не то вообще восковыми свечками. Сушёными. Это не помешало Сэре мелко настругать их на самой обычной тёрке, и, словно морковь в суп, отправить в котёл.
Через десять минут кипения, когда плохо помогала уже и распахнутая настежь дверь, учительница, скривив нос, соблаговолила успокоить:
– Порядок. Во… э-э… вернее – пахнет так, как надо. Выключай!
В ещё паривший и побулькивающий жирными матёрыми пузырями отвар они погрузили прутья метлы Сэры, да и миссис Ренилла свою обмакнула – «так, знаешь, на всякий случай!» Затем обе метлы были прислонены к перилам крыльца. Оглушительно во… э-э… вернее, пахнущий котёл был тоже вынесен наружу, а обе женщины уселись за стол.
– Пока они сохнут, коротенько о нашей сегодняшней задаче. Я буду скисать молоко, и беспокоить коров. Ты – просто попытаешься лететь за мной, удерживаясь на той же высоте, и прикрывать тылы. Это – на случай, если появятся бесы. Их, ну вот как мух на д…о, тянет на заклинание скисания! Появятся – кричи мне! Сама ни в коем случае не сбивай их. Ты ещё не знаешь как это делать правильно. То есть – экономя силы. Понятно?
Понятно-то оно понятно… Но вот – бесы?! Или – снова всё по Гоголю? Только теперь из «Ночи перед Рождеством»? – она поторопилась покивать:
– Всё понятно, миссис Ренилла! Только… Как летать-то?!
– Вот уж не проблема. Когда сядешь на метлу, скажи ей только: «Лети!» Ну, мысленно, разумеется… А потом только корректируй: «выше, ниже, быстрей, медленней, правей, левей…» Поняла?
– Э-э… Вроде, да. – на языке вертелась тысяча вопросов! Но, похоже, задавать их нужно позже – когда она действительно попробует!
– Отлично. Значит – вперёд. Думаю, Зелье впиталось. А, кстати! Если пойдёт дождь – срочно возвращаемся! Дождь вымывает из метлы впитавшееся Зелье. Так что её подъёмная сила падает. Как и скорость. А поддерживать полёт только своими силами, как я уже говорила – быстрее состариться! Ну, давай! Сегодня работаем в Океании.
– Я – здесь и не здесь! Я – везде и нигде! Я – в Океании!
Поднять метлу в воздух оказалось несложно.
Сложно оказалось удержаться на ней так, чтобы не переворачиваться головой вниз!
А уж перевернувшись, вернуться снова в «нормальное» положение не удавалось ну никак! Пришлось два раза опускаться обратно, на заросший цветочками ночной луг, где они возникли, позорно «сваливаться» спиной с непокорного транспортного средства на мягкую траву, и опять осваивать правильный хват, и позу.
Наконец Сэра смогла сесть в точности как миссис Ренилла: вплотную приникнув туловищем к горизонтально висящему черенку, и надёжно обхватив его и руками и ногами! И для противовеса спустив скрещенные ноги вниз. Дико!
Да уж, это вам не кресло в самолёте. Но летать… Лёжа?!
Хотя лучше уж лёжа, чем вниз головой… Она кивнула на вопросительный взгляд.
Полетели!
Словно две… Ведьмы – они взмыли над лесом!
Господи, какая красота! И, если расслабиться и лететь правильно, сил, оказывается, и правда – почти не отнимает!
Похоже на неторопливый полёт на вертолёте, только абсолютно бесшумном и без мельтешения дурацкого винта над головой – а внизу, так странно выглядящие вблизи сверху, макушки деревьев: остренькие и лысоватые – елей, бесформенные широкие – дубов, топорщащиеся горизонтальными как бы слоями – сосен… Ну и дремучие здесь леса!
Затем, когда они поднялись повыше, масштабность открывшейся картины позволила переоценить ландшафт.
Леса, отсвечивающее серебром полотно реки, чернеющие бороздками квадратики обработанных полей, и крохотные, нереально игрушечные, бревенчатые домики!
Похоже, цивилизация пока не коснулась Океании – нет ни столбов с проводами, ни электричества: оконца, затянутые чем-то малопрозрачным, (Коровьими кишками, что ли?!) пропускают лишь слабое зарево света – словно от свечей или очагов! Да и запах…
Принюхавшись как следует, она обнаружила, что пахнет… Дикой природой! Ни тебе копоти выхлопных газов, ни солярки! Не ощущалось даже вездесущего табачного дыма, к которому у неё ещё дома намечалась острая идиосинкразия…
Зато обалденно свистел ветер в ушах, и наносило не то навозом, не то – парным молоком. Вскоре она смогла абстрагироваться от ощущений полёта – всё-таки к этому надо привыкнуть! И никакого восторга она, если честно, не испытывала – только опасение снова перевернуться вверх тормашками! – и с интересом взглянуть на то, как работает миссис Ренилла.
Та, пролетая над единичными домиками, или целыми посёлками, даже не замедлялась: проводила над ними рукой, и вполне громко, не опасаясь, что её услышат, кричала:
– Я, Ренилла, приказываю тебе, молоко: скисни! И вам, приказываю, коровы, свиньи, овцы и лошади: проснитесь, и ревите! И мычите! Куры! Падайте с насестов!
Похоже, так всё и происходило, потому что звуковой след из мычащих и ревущих коров, и даже визг не то свиней, не то – овец, и нестройное кукареканье и кудахтанье, следовали за ними почти неотступно! И тут же хлопали двери, выпуская полосы света, и бегущие обеспокоенные фигуры с фонарями в руках, а иногда – и с палками, или луками… Уж не их ли эти наивные деревенщины собирались сбивать?!
Что-то насторожило Сэру. Что-то там, за спиной, происходило – но не на земле, а в воздухе! Она поторопилась приблизиться к учительнице, и заорала во всю глотку:
– За нами кто-то летит! Я его… Чую! И – вот теперь! – вижу!
Действительно, некий сгусток ещё большей черноты на фоне чёрного неба стремительно приближался к ним.
Бесы?..
Миссис Ренилла кивнула:
– Разворачиваемся! – они так и сделали, замерев в воздухе.
– Держись сзади, и старайся не высовываться!
Налетавшая чернота распалась на отдельные точки-клочки. Ого!..
А выглядят-то эти оскаленные белыми зубами рожи весьма… Неприветливо. Такое же выражение Сэра видала у акул-людоедов в документальных фильмах – обычно оно появлялось перед тем, как хищные бестии собирались… Откусить кусок побольше!
В первую подлетевшую уже, как казалось Сэре, опасно близко, физиономию, миссис Ренилла…
Плюнула!
Возможно, что она при этом что-то и сказала, (Сэра этого не слышала!) тем не менее фигура, словно сбитый самолёт времён Второй Мировой, с диким рёвом, свистом, и ругательствами, не заглушаемыми даже расстоянием и воплями остальных, понеслась к земле.
Остальные бесы, телом выглядевшие ну в точности как сатир на картине Рубенса, ругаясь куда свирепей, так, что у Сэры, если бы она не прошла «школу» подросткового общения с мальчишками, а затем – и с пьющими парнями, уши сложились бы в трубочку – поступили нечестно: стали заходить на них со всех сторон!
Миссис Ренилла только и успевала вертеть головой и отплёвываться – что-то она, видать, всё же говорила слюне напутственное: та летела прямо, словно пуля из ружья, и разила без промаха! Но Сэра-то сознавала, что запасы слюны у учительницы не бесконечны!
Поэтому попробовала помочь: в особо наглого, и подлетевшего снизу беса плюнула сама. При этом думать могла лишь об одном: «Слюна! Лети прямо! (Только бы попасть!)»
Попасть-то попала… Правда, бес не улетел с рёвом и проклятьями вниз, к земле, а наоборот: взвился ввысь словно ракета! А уж вопил и ругался так, что вся предыдущая ругань казалась лепетом малышей, рассказывающих стихи на детском утреннике!..
Она не позволила себе проследить за ним взглядом: как раз сбоку подлетел ещё один наглый тип, непристойными предложениями и жестами почти вогнавший её в краску (Вот хорошо, что снаружи темно – не видно!), и она влепила в него остаток вязкой слюны, тщательно собранный по закоулкам рта!
Этот завопил даже ещё громче, но ринулся не вверх, а к реке: она увидала, как на глянцево-сизой в отсвете луны поверхности возник огромный всплеск и воронка – как от снаряда! Впрочем, воронка быстро затянулась…
Теперь, когда « на борту кончились снаряды», им с миссис Рениллой пришлось пытаться оторваться от оставшейся троицы, маневрируя! Вверх-вниз, вбок-прямо!
Сэра почувствовала приступ морской болезни – такой с ней случился только однажды, на корабле, плывшем по Днепру – там, у тётки…
Она запретила себе тошноту, и представила сочный лимон – как его разрезают над маленьким блюдечком с серебристой каёмочкой, как ножик, аккуратно, словно надпиливая, делает возвратно-поступательные движения, отделяя сочащийся соком ломтик, и чудесный терпкий запах цедры отдаёт в глубину ноздрей, а рядом – сахарница, куда рука уже несёт… Слюна буквально затопила рот!
После этого сбить двух из оставшихся трёх придурков проблемы не представило!
Миссис Ренилла завопила с неожиданной кровожадностью:
– Хватай этого! Возьмём живьём! Из шкуры мэтр Дониёр сделает отличное чучело, а из кишок – я – эликсир растворения!
Эффект оказался неожиданным: последний бес испуганно заверещал, его тело перекувырнулось в воздухе, и волосатый копытный рванул прочь так, словно за ним черти гнались! (Впрочем – тьфу-тьфу! Чертей им сейчас только и не хватало!..)
Почесав в затылке, она подлетела вплотную к учительнице, не без сожаления провожавшей удравшего взглядом, и не придумала ничего лучше, чем спросить:
– Миссис Ренилла. Вы – как?
– Нормально. – та тяжело дышала, и с явным трудом охватывала черенок, перебирая по нему вспотевшими ладонями, и вытирая их по очереди о штаны, – Как сама?
– Жива осталась… Миссис Ренилла! А чем отличаются бесы от чертей?
То ли вопрос оказался не ко времени, то ли действительно поставил миссис Рениллу в тупик: она молчала с полминуты.
– Знаешь, для первой встречи ты неплохо сориентировалась, конечно… Молодец. Спасибо. А насчёт твоего вопроса могу привести пример из твоей реальности: понимаешь, чем отличается щука от касатки?
– О-о!.. Так бесы – это…
– Это просто – мелкие хулиганы, и… Ну, когда удаётся, конечно – и насильники.
Уж они-то не упустят случая, если удастся сбить и одолеть за счёт «численного перевеса» парочку симпатичных девушек… В твоём Мире они обычно маскируются под кинопродюссеров, деканов институтов, главных менеджеров… Да и вообще – всех тех, кому служебное положение позволяет или задурить голову бедным студенткам-абитуриенткам, или воспользоваться, как говорится, этим самым «служебным положением»… – миссис Ренилла уже полностью успокоилась, и сейчас резко выдохнула, – Ф-фу!.. Ну, опускаемся на землю, и – домой! Всё равно работать уже поздно – скоро закукарекают певцы Зари!
Уже на лужайке перед домом она всё же пожала Сэре руку:
– Отлично за сегодня. Собственно, я в тебе и не сомневалась. Просто… Сегодня почему-то бесов оказалось вдвое больше, чем обычно… Пора, наверное, устраивать отлов. И… Вот ещё что. Я специально не говорила. Теперь-то тебе понятно, чем и кем кишела твоя планета всего каких-то восемьсот лет назад? И почему святая Инквизиция работала, не покладая рук – буквально как папа Карло?
– Миссис Ренилла!!! Так вы… Вы!.. – от шока она не смогла закончить фразу.
– Да. Я. – миссис Ренилла позволила себе хихикнуть, – Океания – название вашего Мира. Ну ты что – забыла? Это же он на три четверти покрыт водой? Так что мы-то здесь вначале думали, что вы, назвав его так, просто… Хм. Прикалывались. Иронизировали.
А не сказала этого сразу я по очень простой причине.
Чтобы ты могла работать без предубеждённости. Не думая о том, что ты – дома… Что там, в реальности, всё будет сложнее. А сейчас – видишь?
Не сложнее! И теперь для тебя не существует барьера самоограничения!
– Ох, миссис Ренилла! – ноги Сэры как-то вдруг задрожали, и она поспешила плюхнуться на табуретку, которую рука учительницы быстро достала прямо из воздуха, – Как я, оказывается, испугалась!..
– Ничего. Уже расслабься: ты – дома, и всё в порядке! Жаль, правда, что беса не отловили…
– Так вы… Вы действительно?!..
– Ну да. Мэтр Дониёр – заядлый охотник. Да и рыбак. Ты попроси его как-нибудь показать тебе коллекцию чучел, и снятых шкур – у него увешаны все стены, и застланы полы. И он ею – не без оснований! – гордится!
Ну, и как наглядные пособия иногда используем.
Сегодня мэтр Андервуд притащил странную коробку. Чёрную. Явно – тяжёлую. Обитую полосами пятимиллиметрового железа. О-хо-хонюшки…
Похоже, внутри кто-то ну очень страшный. Или – ядовитый!
– Приветствую, Сэра! Сегодня будешь творить Щит, и учиться избегать атак магическим оружием! Так что оденься как для боя!
Она мгновенно оказалась в коже.
Мэтр довольно хмыкнул:
– Неплохая реакция. Только – всё ещё слишком медленно. Нужно – вот так! – она буквально не успела моргнуть, как на нём оказался панцирь из не то – кевлара, не то – лакированного чёрного железа, – Вот, смотри – эта штука отлично защищает от кислотных плевков… – Она недоумённо раскрыла глаза, и рот начал открываться тоже. Профессор поторопился пояснить:
– Кислотные плевки! Ну?.. Ты же уже использовала – когда сбивала бесов!
Вот только теперь она поняла, отчего эти паршивцы так орали, и корчились – она, оказывается, плевала концентрированной кислотой! Невольно она расправила плечи, откинув голову. Впрочем, это не укрылось от бдительного ока мэтра Андервуда:
– Не очень-то гордись пока. Бесы – самые слабые наши противники. Почти не умеют творить магию. А тебе советую одеться, как я!
Она внимательно оглядела его. Панцирь прикрывал тело до колен. На ногах – поножи, почти как щитки у хоккеистов, а голова – прикрыта до глаз рогатым шлемом, словно у древних викингов, тоже, похоже, из лакированного чёрного железа.
Для проверки она даже постучала по шлему и панцирю костяшками пальцев – точно, железо! Ладно – она запросто такие… Чёрт! Изготовить-то изготовила, а вот удерживать на себе двадцать с лишним кило… Хорошо, что каждое утро занимается по полной программе! Да и мэтр Гриф скучать и прохлаждаться не даёт.
