Андрей Арсланович Мансуров
Под игом чудовищ. Возмездие
Рубили визжащие тела и хлопавшие над головами кожистые крылья остервенело.
Потому что понимали и помнили: нельзя давать тварям покусать или поцарапать себя! Так как инфекция проникнет в рану мгновенно, и не поможет даже промывание «дезинфицирующим средством». Мечи и ножи мелькали со всех сторон, лорд Дилени, и сам слезший с верного Спокойного, и отправивший его и ординарца подальше в ближайший лес, отбивался расчётливо. Если мышь оказывалась дальше, чем он мог дотянуться – даже не рубил мечом. Хотя к нему почему-то подлетало не так много мышей – возможно, конечно, что их из своей повозки отгоняла леди Ева.
Налёт продолжался не более десяти минут. Похоже, кончились у чёрного Властелина все ресурсы «живой силы». Лорд Дилени, увидев, что с неба больше никто не атакует, и все нападавшие валяются, или ещё пытаются бегать или ползти по земле, заорал:
– Добивайте всех! Даже если думаете, что убили – всё равно: на всякий случай отрубайте головы!
Мерзко скалящиеся и щерящиеся тварюшки на земле оказались почти беспомощны. Но испытывать к ним жалость лорд не собирался:
– Осторожней с головами! Пасть ещё может кусаться сама! Не прикасайтесь!
Ещё через пять минут с последними раненными было покончено. Но радоваться лорд Дилени не спешил:
– Внимание, в подразделениях! Осмотреться! Все, кто даже просто поцарапан! Немедленно в лазарет! Бегом марш! Пусть ваши раны как можно быстрее и тщательнее обработают дезинфицирующим раствором!
Примерно восемьдесят человек быстро потрусили или побежали в конец обоза, к телегам лекарей. Лорд выдохнул: куда легче, чем тогда, в прошлые налёты. Похоже, люди стали опытней. И не брезгуют добивать сразу так, чтоб чертовски живучие мыши не имели уже шанса подняться, словно восставшие из ада! Ну, или подобраться ползком.
Лорд снова заорал:
– Внимание, всем оставшимся! Запрещаю прикасаться к убитым мышам – руками! Стаскивайте их вон туда и туда – с помощью багров и острог! Повторяю: ни в коем случае не прикасаться к ним руками!
Леди Ева, к этому времени уже подошедшая, и стоявшая сзади, не порадовала, когда он наконец покончил с отдачей приказов, и повернулся к ней:
– Странно. На этот раз менталисты ими не управляли. Или если управляли – то уж совсем издалека! Никаких мысленных приказов со стороны противника я не уловила.
– А это плохо?
– Да.
– Поясни.
– Ну как же! Раз лорд мой бывший не дал мне возможности прочитать, что думают его подручные менталисты, значит, что-то тут нечисто. Не иначе, сюрпризы с этими мышами не кончились.
В том, что сюрпризы не кончились, лорд Дилени убедился к ужину.
У сорока восьми человек из укушенных поднялась температура, и жар оказался таким, что человеческая кожа больных буквально обжигала того, кто пытался к пострадавшим прикоснуться. У остальных пораненных жар поднялся к ночи. Многие из укушенных особенно сильно и глубоко, бредили: такие не видели и не соображали уже ничего. И только выли и испуганно вскрикивали – похоже, перед глазами проходило что-то пострашней, чем картины ада, или прошедших сражений!
Остальные раненные, кто ещё оставался в сознании, метались на походных койках, куда их положили, стеная, проклиная всё на свете, и матерясь. Те пострадавшие, которые оказались просто поцарапаны, выглядели чуть получше, но лорд Дилени на всякий случай велел и их койки отнести туда, подальше – в лесок. Лагерь разбили по другую сторону дороги, в чистом поле. Вернее – в степи, которая, если честно, особым разнообразием не баловала. Трава как трава. Зелёная. Холмы как холмы. Низкие и плоские – они и в прошлый раз ничем особенно запоминающимся отряд разведчиков не поражали.
Пока армия отдыхала и отсыпалась после трудов праведных, сам лорд Дилени глаз не сомкнул: он не отходил от раненных, наблюдая, и стараясь не мешать хлопочущим лекарям. Хотя, если честно, их попытки сбить жар с помощью холодных повязок на голову, и унять открывшуюся у особо тяжёлых пострадавших рвоту – кровопусканием, не казалась ему хоть сколько-нибудь эффективными методами.
Леди Ева, по лазарету не ходившая, а ожидавшая его в палатке, прислала ему мысленный сигнал:
«– Лорд Главнокомандующий! Ни в коем случае не позволяйте каплям рвоты, или крови больных попадать вам на одежду и тело!»
Лорд Дилени удивился. Но мысленно спросил:
«– Какая-нибудь зараза?»
«– Похоже, да.»
«– Какая?»
«– Разговор наедине поможет нам лучше.»
Лорд понял, что придётся идти. Если он действительно заразится, и умрёт, положение армии станет опасным. И не потому, что вести её будет некому – прекрасно справится с этим и его заместитель, лорд Борис! – а потому, что люди испугаются и растеряются. Значит, он не должен допускать своей смерти.
Звучит глупо.
Раньше, когда отвечал только сам за себя, ну, или за несколько десятков или даже сотен человек – всё казалось и проще и легче. Только где эти наивные, и почти счастливые времена… Груз ответственности, тяжким бременем ложащийся на плечи и совесть, что бы там не говорили – не метафора, а правда жизни!
И таковы реалии его новой должности: главное – сохранить жизни вверенных ему людей! И не дать упасть боевому Духу. Сломленная и напуганная армия – уже побеждена!
Однако перед уходом он распорядился:
– Лекари! Не допускайте попадания на ваши тела капель рвоты или крови больных!
Леди Ева ложиться, оказывается, не собиралась: постель стояла даже не разобранная. Плохой признак.
– Ну, рассказывай.
– Да. Думаю, рассказать придётся. Хотя теперь понимаю, что даже расскажи я тебе, и ты – нашим людям обо всём заранее, ничего бы это не изменило. Ведь отбиваться от них так и так пришлось бы. И раненные и укушенные всё равно появились бы. Чудо, что их так мало…
– Не тяни.
– Хорошо. – она набрала воздуху в грудь, – Завтра к вечеру все они умрут.
Лорд помолчал. Понимал, что его боевая подруга – циничная и прагматичная реалистка. И врать или приукрашивать ситуацию смысла не видит. Особенно для него – Главнокомандующего. Всё же он спросил, больше для очистки совести, чем из сочувствия к несчастным:
– И – что? Помочь ничем невозможно?
– Сейчас – нет. Будь они поблизости от Машины – некоторых мы успели бы «починить». Пропустив через неё. Да и то – не всех. На одного человека уходит около полутора часов, а прожить с такой болезнью можно – не более суток. Они все инфицированы через раны. Когтями и зубами. Более того: «обработанные» тварюшки и сами подохли бы не поздней вечера, даже если б вы не поубивали их!
– Пояснишь?
– Конечно. Я не говорила раньше, потому что не думала, что мой… Решится. Выпустить джина из бутылки. Вернее – пробирки. Но теперь вижу – решился. Там, в пещере, было такое отделение… Комната. Со стеллажами. Дай-ка я тебе покажу… Закрой глаза.
Перед лицом лорда Дилени возникла картинка – как всегда вначале туманная и расплывчатая, но быстро набравшая и цвет, и чёткость, и объём.
Комната. Большая. Белые кафельные стены. Белый потолок. Бетонный, ничем не прикрытый, серый пол. Сверху плафоны для освещения, но они не действуют. Всю картину освещают мерцающим мечущимся оранжевым отсветом факелы, которые держат «стандартные» твари лорда Хлодгара – ящеры в кольчугах и сапогах. Сполохи огня играют, отражаясь в стеклянных дверях десятков шкафов, стоящих по периметру комнаты.
Вот носитель его теперешнего зрения – не иначе, сам лорд Хлодгар! – подходит к одному из шкафов, и открывает створку. Ряды штативов. С пробирками. Заткнутыми, запаянными. Рука, находящаяся прямо перед лицом лорда Дилени, берёт одну. Поворачивает пробирку, располагая горизонтально. Бирка. Подписанная маркером, от руки.
«Сибирская язва-8». Рука нарочито осторожно, чуть трясясь, вкладывает пробирку на её место – обратно в ячейку в штативе. Так же осторожно берёт следующую.
«Холера-56».
Следующую.
«Проказа-9».
«Сепсис-17в».
Как ни странно, эту пробирку рука аккуратно прячет куда-то, похоже, во внутренний карман на груди взявшего. Точка зрения отдаляется, рука закрывает дверцу шкафа.
Всё. Картинка пропадает.
– Что это за «сепсис»?
– Страшная штука. Я потом посмотрела в мозгах моего. Попадание в малейшую царапинку, или куда-нибудь на слизистые оболочки носа или рта, вызывает почти мгновенное и стремительно развивающееся общее заражение крови. Болезнь проходит с жаром и ознобом. Иногда – рвотой. Если не лечить – больной обречён.
– А можно и лечить?
– Можно. Было. Тогда, при Предтечах. Я видела в мозгах у моего: да, лекарства существовали. Назывались антибиотики. Как бы тебе…
– Не нужно. Я примерно представляю. Натравить одни вредоносные бактерии или вирусы, те, что «на нашей стороне», типа, «прирученные», на другие – которые враги.
– Ага, в-принципе верно. Но мой взял эту штуку не потому, что хотел воспользоваться – нет, он сам боялся этой коварной заразы пуще смерти, потому что никаких антибиотиков не осталось! – а потому, что знал, что она не передаётся… По воздуху. Только – через раны. Вот он и подумал, что случись что (Вот как сейчас!) – может пригодиться.
– Сволочь он у тебя. Мразь! Трусливый козёл. Даже сражаться честно не может.
– Согласна. Первой премии ему не выиграть даже на состязаниях по ублюдочности среди мерзких ублюдков. Разве что – приз зрительских симпатий.
– Ладно. Как нам раненным-то помочь?
– Прости, мой лорд. Боюсь, что никак. Лекарства не было даже у лорда Хлодгара. Может, поэтому он и держал эту трубочку в сейфе, в выложенном ватой футляре, все эти тридцать лет, и прикасаться боялся. Ждал случая.
– Ну вот и дождался.
– Точно.
– Ладно, раз лечить невозможно, остаётся только обезопасить остальных наших людей.
– Ну, с этим ты уже справился. Между лагерем и лазаретом – полмили. Вполне достаточное расстояние. Но нам придётся подождать.
– Верно. – лорд почувствовал, как холодный кулак безысходности сжимает сердце, и ходят желваки под кожей скул, – Подождать придётся.
Леди Ева оказалась права. Последний несчастный испустил дух около полуночи – как оказалось, пожилой уже капрал Маттеус Темпл обладал самым живучим и выносливым организмом… Могилы копали всю ночь.
Церемонию погребения и остальные положенные ритуалы лорд Дилени провёл утром. После завтрака армия снова выступила в поход. Шли теперь не столь бодро, как после победы над динозаврами, но леди Ева сказала, что теперь стремление окончательно разделаться с подлым и богомерзким врагом только усилилось. Лорд Дилени не счёл нужным в связи с этим говорить какие-то дополнительные гневно-обличительные речи, а просто приказал всем двигаться в том же порядке, как двигались до этого.
Когда добрались до территории, контролируемой громами, и остановились на очередную ночёвку, снова приняли оборонительное построение: но теперь часть лошадей расположили не во внутреннем круге. Напротив, люди лорда Эштерхази гарцевали на них перед лагерем, вызывая, как это обозначил лорд Борис, «огонь на себя».
Долго ждать не пришлось – не более часа. И когда дрожание почвы сказало о том, что противник приближается, кавалеристы стремительно ломанулись прямо в центр лагеря через оставленные открытыми широкие «ворота» – проём в сплошном кольце. Который тут же загородили тремя телегами.
Конечно, такого удивительного звукового эффекта, как зимой, когда твари проламывали корку смёрзшегося грунта, не получилось. Просто шум – как если бы из телеги наземь грохнулась поленница дров.
Как выяснилось, рубились туловища громов ничуть не хуже, чем в первый раз. Да и загонять им в глотки колы, уже использованные против динозавров, тоже оказалось легко: твари, нападавшие при закатном солнце, бившем им прямо в морду, не видели абсолютно ничего! Впрочем, они и так-то ничего не видели… Поэтому тяжело раненных или убитых среди контингента, вверенного лорду Дилени, на оказалось. Раненных легко и поцарапанных оказалось двадцать два. Их сразу отправили на «промывку».
А что самое главное – монстров оказалось чуть не в три раза меньше, чем в первое нападение. Лорд Дилени об этом и спросил в первую очередь, когда добили последнего пятидесятифутового червяка.
– Нет, милый. Второго нападения ждать не нужно. Это – всё, что у них осталось. Если не считать малышей в полтора-два метра, которые остались там, сзади. В гнёздах.
Лорд не удержался: почесал затылок. Надо же! У громов, оказывается, есть ещё и гнёзда… А, может, они и заботливые папаши, и любящие матери… Да и шут с ними!
– Твоя правда: пусть сами выживают. Правда, думаю, с этим проблем не будет: вырастают до полного размера они лет за семь-восемь. А жрут за милую душу и мышей и кротов… Так что на ближайшие три-четыре года дорога – свободна.
Ну, почти.
Лорд усмехнулся:
– Ох, и циничная…
– …я у тебя сволочь. Знаю.
– Неправда. Я тебя так не называл.
– Да уж вижу. У тебя на языке было слово «свинья». Тоже, если честно, обидно.
– Ну, извини, солнце моё! – лорд изо всех сил сдерживался, чтоб не улыбаться. Не до улыбок сейчас – когда более ста человек уже вышли из строя, а они даже не добрались до предгорий! – Обижать тебя – последнее, чего я хотел бы. Что сейчас, что в будущем!
– Ну правильно: я же – мать твоих будущих наследников! И ты должен всячески поддерживать мой статус. Выказывая уважение. А не высказывая – не важно, вслух, или мысленно! – пошлости и оскорбления!
Лорд почувствовал, как лицо и шею заливает краска. Ну вот никак не научится он предотвращать это демаскирующее факт того, что ему стыдно, безобразие! Леди, дав ему посидеть и «насладиться» ощущениями, смилостивилась:
– Ладно уж, ты прощён. Но не потому, что удержал слово «сволочь», которое пришло в сознание первым, а потому, что всё время представляешь себе моё тело. Обнажённое. И не можешь, самец ты похотливый, не облизываться. И не реагировать там – в других местах!
Лорд почувствовал, что теперь горят, словно в огне, и уши. Но отделаться от мыслей о божественно прекрасном и вожделенном теле всё равно не мог!
– Ладно, хватит уже возбуждаться! За это тебя и люблю, балбес ты прямолинейно устроенный. Ну вот не умеешь ты лицемерить и подлизываться. А, если честно, эти качества очень не помешали бы тебе в твоей новой должности Наместника.
– Возможно. Но покамест мне не помешали бы предусмотрительность и осторожность. Позволившие бы довести остатки армии до оплота твоего бывшего. Кстати: как он там? Нового ничего не придумал?
– Пока не знаю. Говорила же: вижу не дальше тридцати миль! – леди Ева фыркнула. Потом смилостивилась, – Извини. Я вся какая-то нервная. Думаю, это и из-за этого, – она положила руку на округлившийся животик, – И из-за того, что не больше, чем через неделю доберёмся-таки. До логова. Или, как ты его назвал – оплота. Последнего.
И я смогу пронаблюдать.
Отмщение!
До оплота добрались действительно за неделю.
Как ни странно, но больше никаких провокаций, или нападений со стороны чёрного Властелина и его полчищ не последовало. Лорд Дилени, да и лорд Борис ощущали себя как на сковородке, и теперь переглядывались достаточно часто. Хотя уже ничего не говорили. А что говорить, если всё давно сказано: «Как думаете, милорд, он затаился, потому что припас какую-то очередную гадость? – Наверняка! Ну-ка, удвоить ночные караулы!»
Бойцы, когда привычным походным строем двигались по извилистому ущелью между обрывистыми и скалистыми стенами, поросшими карликовыми стелющимися по камням деревьями – берёзой, елью, кедром, и другими таёжными растениями, помалкивали. И только по настороженным лицам и переговорам в полголоса можно было понять, что люди напряжены. Леди Ева обозначила это так:
– Боятся они. Нападения с флангов. Внезапного, из засад. Мысль, в целом, здравая. Только никак не проникнет в их сознание другая простая и здравая мысль: я-то – с вами!
– Ну а ты что чуешь?
– Да в том-то и дело, что – ничего! Ну вот совсем ничего! А ведь до оплота моего бывшего – как раз миль тридцать. С такого расстояния я обычно уже улавливаю. Хотя бы эмоции – ну, там, ненависть, злость, целеустремлённые действия, и команды. По обороне. А сейчас – ну вот ничего! Даже мыслефона нет!
– Чего?
– Хм-м… Как бы тебе это… Ну вот когда подходишь к пасеке – начинает нарастать гул и жужжание. А поскольку пчёл много, они словно зудят все вместе – не потому, что хотят работать вместе, а просто в силу того, что не жужжать не могут! Так и тут: я пусть и не чуяла, не различала, мыслей отдельных менталистов, и тварей, но то, что они там присутствуют – чуяла. А сейчас – нет. Пустота и тишина!
– Погоди-ка… А что, если твой бывший, зная о том, что ты не можешь видеть и чуять через почву, завёл всех своих – в какие-то пещеры? Или… Подвалы?
– Да в том-то и дело: подвалов там, в скале, не понароешь! И нет поблизости никаких пещер! Ну, кроме пещеры Предтеч! А она – в ста милях к западу от Аутлетта. Да и сунуться туда со всей своей оравой лорд Хлодгар побоялся бы. Говорю же: они очистили от ловушек только первый и второй уровни, а выход оттуда – только один. Думаешь, чёрный Властелин не понимает, что заберись он туда – и вы легко его блокируете, и просто уморите голодом? Ну, и жаждой – воды там нет.
– Убедительно. И, вроде, разумно. Но почему же в замке нет никого… фонящего?
– Думаю, ответ только один. Там никого и не осталось.
– Значит, придётся гоняться за этой сволочью по всем землям лорда Стратфорда?
– Вот уж вряд ли. Раз лорд Стратфорд в Договоре чётко обозначил границы своего Государства, теперь-то он точно никого к себе просто так не впустит!
– Да, но лорд-то Хлодгар не знает о нашем с лордом Стратфордом Договоре! И поэтому наверное думает, что снова может беспрепятственно двигаться дальше, на север?
– Уж не волнуйся за лорда Стратфорда. Он нашёл бы способ сообщить обо всём лорду чёрному Властелину. Хотя бы послав тот же флаер. С письмом.
– Чёрт. – лорд Дилени сплюнул набившуюся в рот хвойную пыльцу – как раз что-то хвойное цвело! – Тогда ничего не понимаю!
– Если совсем честно, я тоже. И ведь никаких подсказок, или намёков! Там, в Аутлетте, не осталось даже крыс! А уж эти-то – всегда присутствовали. Они, кстати, и у нас есть. В Эксельсиоре. Да и у леди Наины – их в Клауде полно!
– Точно. И все – разряжены в шелка и бархат, и норовят подлизаться с изысканными комплементами.
– Тьфу на тебя. Я не про придворных – тут никуда не денешься, для статуса придётся и нам обзавестись. Я про животных. Серых наглых нахлебников. Которых даже Предтечи так и не смогли вывести из своих городов.
– Надо же. А вот это действительно странно. Потому что даже если лорд Хлодгар отступил, или попросту бежал, крыс-то он с собой забрать не мог?
– Потрясающе логичное замечание. – леди дёрнула точёным плечиком, – Извини. Я снова говорю гадости. Потому что нервничаю.
– Ха! Можно подумать, я не нервничаю! – лорд Дилени, впрочем, старался своё состояние внешне никак не проявлять. – А сейчас я ещё и боюсь. Потому что даже ты ничего и никого не видишь! А ведь так – просто не бывает! Ведь до озера уже не больше двадцати миль – вон следы нашего весеннего лагеря.
– Точно. Ладно. – леди Ева два раза глубоко вздохнула. После чего закашлялась, – Чёртова пыльца. Вот уж оружие бы было! Особенно, против тех, у кого на неё аллергия!
– Погоди-ка! – у лорда Дилени словно что-то сверкнуло перед внутренним взором, – Может, как раз пыльца – это его новое?!..
– Вот уж нет. Даже в самых отдалённых закоулках его изощрённого мозга я про пыльцу ничего не видела. Но может быть… – она нахмурилась, – Погоди-ка…
Лорд Дилени терпеливо молчал десять минут, пока они ехали рядом, и его спутница развлекалась тем, что закусывала губы и хмурилась. Наконец леди вздохнула:
– Не может этого быть. Хотя по всем признакам именно это и произошло.
– Что? Что произошло-то?!
– Не хочу пока говорить. Доберёмся вначале до озера. А ты прикажи на всякий случай с нами поехать только роте спецназначения из полка лорда Бориса, да телегам из обоза, где хранятся катапульты, баллисты, и бурдюки с горючей смесью. Остальная армия пусть пока остаётся здесь. На месте нашего старого лагеря.
– Почему так? Объяснишь?
– Легко! Тогда оставшиеся наверняка останутся живы.
Ну а мы – должны убедиться. В том, что произошло то, что я думаю.
Теперь какое-то время молчал лорд Дилени. Затем сказал:
– Знаешь, дело сейчас уже идёт к вечеру. Непосредственной опасности нам, вроде (Ну, по твоим словам!) не угрожает. Давай-ка мы все расположимся здесь на ночёвку. Отдохнём. Поужинаем. А вот завтра, с восходом, мы – выдвинемся туда, к озеру, и со спецротой лорда Бориса, и с баллистами, и с бурдюками… А остальные бойцы останутся здесь. В стратегическом резерве.
– Ну… разумно. Тем более что, как мне представляется, торопиться нам некуда.
Уже – некуда.
Ночёвка прошла отвратительно.
Люди ощущали некое смутное беспокойство. Тишина летней ночи постоянно словно взрывалась: лошади всхрапывали и иногда ржали, будя окружающих, и тоже заставляя волноваться, поминутно оглядываться, и снова беспокоиться. Часовые, стоявшие по шестеро-четверо, были настолько взвинчены, что восьмёрка, стоявшая на дороге, ведущей к озеру, чуть не начала стрелять в возвращавшегося лорда Бориса, ходившего, когда стемнело, чуть вперёд – посмотреть, всё ли в порядке с дорогой.
– Не знаю, милорд, что нас ждёт там, – явно сердящийся лорд Борис, рассказывая о неприятном инциденте лорду Дилени, кивнул в сторону озера, – Но то, что люди взвинчены – дальше некуда, и боятся – это однозначно. Никто не верит в то, что лорд Хлодгар оставил свои наскоки, провокации, и не устроил других коварных ловушек.
– Всё верно, полковник. В то, что лорд Хлодгар готов сдаться без боя, или в то, что он сбежал, и где-то забился в угол, или вообще покончил счеты с жизнью от отчаяния и безысходности, я тоже не верю. Однако не вижу причин не верить и леди Еве. Раз она говорит – что никого там нет, значит – никого там и нет. Как и в окрестностях лагеря.
– Верится с трудом. Лорд чёрный Властелин не может не понимать, что его полчища на открытой местности мы легко догоним, окружим, и перебьём! Так что если он и отступил – то в какое-то, вот именно, подготовленное место. Имеющее защиту. Ну, или дающее возможность спрятаться. И если леди Ева про такое место ничего не знает, это может говорить лишь об одном: этот гад подготовил его уже после того, как мы были здесь зимой! Верней – уже ранней весной.
– Согласен. Такой вариант возможен. Однако думаю, что нам помогут в этом случае наши бывшие охотники и следопыты – ведь следы от перемещения огромных толп, пусть и пеших, не исчезают так просто, даже спустя три месяца! Ну, или, что вероятней – пары недель.
– Ваша правда, милорд. Жаль, нет уже с нами Марата. Он бы в два счёта…
– Да. И жаль, и – в два счёта. Ничего. Завтра возьмём с собой капрала Ноклера. Он в свои пятьдесят два – ещё даст фору иным молодым да глазастым.
– Отличная идея, милорд. Так и сделаем.
Некоторое время они посидели друг перед другом, задумчиво глядя – лорд Дилени в стену палатки, лорд Борис в столешницу. Затем лорд Борис вздохнул:
– Простите, милорд Главнокомандующий. Не смею больше занимать ваше время. Если позволите, я пойду.
– Да, полковник. Караулы у нас удвоенные, так что можете смело отдыхать. Нам всем нужно выспаться. Завтра, похоже, предстоит тяжёлый денёк.
– Вот уж точно, милорд! – полковник встал, – Ну, спокойной ночи.
– Спокойной, милорд Борис.
Когда лорд Дилени откинул разделительный полог, и вошёл в заднее отделение своей палатки, леди Ева лежала, отвернувшись к стенке. Лорд буркнул:
– Не нужно мне демонстрировать, что спишь. Уж настолько я навострился, чтоб чуять – ты сердишься.
– Твоя правда. – леди медленно развернулась, скрипнув походной кроватью, – Сержусь. Но не на тебя. Скорее, на себя. Не предусмотрела, что может получиться и так.
– Как?
– Увидим завтра. Права ли я, или ошибаюсь. Но мысль насчёт следопытов вполне разумна. Возьми всех, кого посчитаешь нужным. А главное – не забудь все наши телеги с запасами горючей смеси.
Уверена – она понадобится.
– Но…
– Никаких «но»! И вообще, довольно комплексовать. И думать. Всё – всё равно не предусмотришь. Ложись. Правда, должна огорчить: увеселений, которые ты так красочно представлял себе днём, не будет. Во-первых, чтоб не повредить плоду. А во-вторых, я всё-таки – как на иголках. Не смогу настроиться.
– Ну, это ещё не самое страшное.
– Нет. Не самое. И никаких «подвохов» со стороны лорда Хлодгара, о которых ты до сих пор думаешь, ждать, похоже, уже не приходится.
– Почему?
– Сказала же: не хочу говорить раньше времени. А, кроме того, хочу убедиться – такой ли ты умный, как я про тебя думаю. Сможешь ли сам понять, что произошло с чёрным Властелином.
– Хорошо. Попробую сам понять. Ладно, двигайся. – лорд, успевший снять камзол, сапоги и брюки, забрался в постель, – Раз увеселений не будет, попробую-ка я действительно выспаться. А то волнуюсь, словно сопливый лейтенантишка перед первым боем. Поджилки так и трясутся.
– Не у тебя одного, милый. Могу тебя, не знаю, порадовать, не знаю – огорчить. Они трясутся у всей нашей доблестной армии. Кроме тех, кто действительно умудрился уснуть.
– Вот-вот. Давай-ка попробуем и мы.
– Давай. Обнимай. – леди снова развернулась к нему грациозной спиной, со всё ещё тонкой в таком положении талией, и лорд Дилени только огромным усилием воли удержал руку от того, чтоб погладить по…
– Хватит. В следующий раз.
– Хорошо. Спокойной ночи. – он нежно прижался к тёплым полушариям животом, и положил руку на бедро своей Леди.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Выступить из лагеря смогли только к девяти часам утра.
Доехали до озера поэтому к обеду – движение сильно замедляли телеги с тяжёлыми осадными орудиями, и запасами бурдюков с горючей смесью: людям лорда Бориса приходилось постоянно помогать возницам: подталкивать застревавшие повозки, или растаскивать камни с дороги. Лорд Борис по этому поводу проворчал:
– Не было этих валунов на дороге в тот раз. Не иначе, этот гад приказал их сюда накидать!
– Ну, или они сами сползли, когда растаяли снега и наледь. – это отозвался ехавший чуть сзади начальства капрал Ноклер, усатый гладко выбритый крепыш-сверхсрочник, сейчас занимающийся внимательным осмотром дороги и окрестностей.
– Хм-м… Пожалуй.
На месте их бывшего лагеря на берегу остались только еле заметные следы кострищ – они выделялись серо-сизым цветом – и колышки от палатки: похоже, саму палатку лорд Хлодгар приказал со злости спалить.
Леди Ева как ни странно не торопилась приближаться к кромке озера. Вместо этого долго и внимательно вглядывалась в тёмную громаду замка – уж лорд Дилени знал, о чём говорят закушенные губы и нахмуренные брови.
– Нет, ничего! Что за чушь. Не мог он… Или мог? – леди вдруг сунула палец в рот, облизала его, и выставила перед собой, – Повезло. Дует от нас. Поехали. Нет, только мы втроём. – она кивнула на лорда Бориса.
До кромки прибоя, где крохотные волны набегали на каменистый отлогий пляж, доехали буквально за пять минут. Леди изволила высказаться:
– Раз нет воронья, думаю, нет уже и трупов.
– А что? Мы ожидали найти внутри – трупы?
– Ну, честно говоря, да. Однако сейчас, заглянув к тебе, – леди кивнула на его голову, – я вспомнила, что такого не может быть. Чёртовы ящеры разлагаются за сутки.
– Тогда, может, нам поможет вон тот ворон? Я за ним наблюдаю уже давно. Похоже, он-таки решился! Ну, или просто пролетает мимо. Кстати для нас.
– О! Верно, милый. Так. Теперь не мешайте мне и молчите. Я постараюсь «вселиться» в его разум! Да и подтолкнуть – а то он что-то не очень… Торопится помочь мне.
Сидя на своём Спокойном чуть позади лошади леди Евы, лорд Дилени снова только переглядывался с нахмурившимся лордом Борисом, и обозревал окрестности. А они не поражали воображения ещё и в первый раз: обрывистые скалы да поросшие карликовыми соснами и елями каменистые холмы. Единственное, что изменилось здесь с тех пор, это цвет озера. В лучах послеполуденного солнца оно радовало глаз приятной синевой с мелкими чуть кудрявящимися белой пеной барашками невысоких волн. Пахло… Водой!
Ворон, направляемый могучей волей леди Евы, очень быстро скрылся из глаз за зубцами стен возвышавшегося над водой Аутлетта. Но ничего не произошло: ни других воронов, вспугнутых бы с внутреннего двора, ни приказов поймать наглую птицу… А, похоже, леди заставляла несчастную птицу летать там, заглядывая во все щели и дыры – вылетать из-за высоких стен ворон не спешил.
Но вот минут через десять леди словно очнулась: выдохнула, и открыла глаза.
Лорд Борис не утерпел:
– Леди Ева! Что там?!
Леди какое-то время смотрела на спросившего полковника, так, словно не узнаёт. Или не понимает, о чём её спросили. Лицо показалось лорду Дилени бледнее, чем обычно, а глаза – шире. Да и губы покраснели – похоже, успела опять прикусить от души!
Затем явно взяла себя в руки: выдохнула ещё раз, покачала головой. Сказала:
– Я оказалась права. Мой бывший – гнусный мерзавец и подонок! Но в данном случае он обхитрил сам себя! Впрочем… Давайте-ка я лучше просто вам покажу.
Лорды, уже почти традиционно переглянувшись, закрыли глаза даже не ожидая команды.
Перед лицом лорда Дилени посветлело, появилась картинка. Вначале как всегда нерезкая и туманная, затем – чёткая и контрастная. Даже как-то нереально чёткая и контрастная. Однако он не удивился, что видно всё в мельчайших деталях – вовремя вспомнил, что зрение у воронов куда острее, чем человеческое.
Вот к нему навстречу стремительно ринулась стена замка, и он преодолел её в каких-то тридцати футах над зубцами. Над небольшим внутренним двором сделал круг. Затем сел на крышу башни, оказавшейся у дальней стены замка.
Только теперь лорд Дилени осознал, что все эти чёрные мешки, валяющиеся по всему двору – остатки трупов. Ну правильно: ведь тела ящеров разлагаются за сутки-другие, до состояния омерзительно воняющей серо-зелёной жижи, высыхающей затем в омерзительно же шелушащиеся струпья, напоминающие такыры полупустынь, и единственное, что после ящеров остаётся – кольчужная рубаха, сапоги, да штаны… Кое-где валялись и явно выпущенные из рук – тьфу ты, лап! – клевцы, щиты, палицы и булавы.
А ещё его новое обострённое зрение позволило разглядеть, что небольшие чёрные пятна, тоже валяющиеся по всему пространству мощёного брусчаткой двора – трупы птиц! Похоже, тоже воронов. И трупы эти тоже уже превратились в плоские, словно приплюснутые гигантским кулаком, пучки перьев.
Словно айсберг в заштилевшем полярном, сером и угрюмом, море, одиноким грозным монументом посреди двора возвышалось ещё одно чудище, сделанное Предтечами. Лорд Дилени сразу узнал его: пушка! И груда ящиков: со снарядами.
Вот оно как. Не собирался, стало быть, чёрный Властелин спокойно смотреть, как его окружают, и готовятся уничтожать… А припас «сюрприз»: чудовищный ответ.
