полная версия

AnaVi
Черная Принцесса: История Розы. Часть 1

И стоило только Александру закончить свою тираду и покинуть гостиную, поднявшись так же быстро и на второй этаж к себе же в комнату со сложенными-спрятанными уже крыльями и вернувшимся цветом глаз, чтобы наконец переодеться и избавиться от своей одежды, как и парни действительно воспользовавшись его советом-требованием, разошлись по сторонам. Но и так, чтобы не терять пока друг друга из виду.

– И как, однако, вы хорошо спелись… даже еще и не зная друг от друга об этом! – Хмыкнул Егор, стараясь не повышать голос, но и не говорить при этом в одной тональности, явно же и уже проигрывая и в том и в ином – его же собственная энергия со шквалистым ветром и накренившимися хвойными выдала это сразу, как и его же собственную шаткость и неустойчивость с потрохами. – Тоже ведь ему ничего не сказала… Ну да… ха… ведь… как и, собственно, он же сам и… ей! Ничего не напоминает… уже? И где ж вас только таких гордых собирают, м?!

– Уверен, что именно мне и тебе сейчас стоит рассказать: «Как получаются и откуда берутся дети»? – Изогнул свою праву бровь в удивлении, и в то же время в насмешке поджав левую Влад. Придерживаясь все того же тихого, но и как вовсе же и не неэмоционального голоса. Пластая же еще между делом и свою мяту по воздуху, стараясь и ей высвободить только нужное из всей же той бури напротив. – Думаю… малышка-Софишка… сама скажет и расскажет тебе об этом… поболее. Хотя… к чему еще и теория, когда есть… и уже… практика, да?

– Ты вновь… и сам же первым… нарываешься…

– А ты палишься! Но я же тебе сам за и об этом и первым ничего не говорю… – в тон же его шипению и в унисон ответил рыжий, оскалившись от ощущения хвойного сахара на языке и легкой смолы с ее же маслянистостью в гортани – по тонкому льду же уже оба ходят. – Что? Все не можешь понять и принять моих намерений? Так, может, уже и на Софии и Жене понятней станет! Вот… как ты думаешь… что бы он первым делом сделал, узнай он: что Роза делает с ней и как нагло прет против договоренности, повторяя себя же саму из прошлого?

– Он бы… нарушил сам эту самую же договоренность и…

– …убил бы ее! Верно? – И янтарные глаза Влада тут же засветились явным же и одобрением, будто бы и поглощая, но на деле же и обмениваясь светом с блестящей синевой вдумчивости и осознанности напротив. – Пусть и не сразу же, конечно. Выдав ей еще… и перед этим же… все как на духу. Где она и вообще же еще посмела… и осмелилась же сама… так и после же еще всего… выдать же это… да так еще и Софии! А там, может даже еще и в двойном, а то и тройном экземпляре… Ну… так… на всякий… и пожарный же… случай. Про запас! Но и за все же ведь ее и сразу… За плохое… И еще раз плохое… И еще раз… И еще… И… вот только потом бы ее и убил… так или иначе. Не простил бы все это и себе же… да и в собственных же глазах сестры… и в первую же очередь… просто! Ведь и как верно сказал же и чуть ранее сам Ксандер: «пусть мы все и равны, но ему же самому и уже мы никакая не ровня». Он же… ровнее и перед нами же всеми… как… брат. Да и на нас же всех не так полагался… как и полагается же до сих пор… тот же и сам Сергей… согласись! И пусть, да, как и все же из нас, он знает о некоторых нюансах невозможности нахождения с ней и чуть же ранее… как и раньше… как и мотнуть же время вспять… Но. Верно же! Ведь и тут же, и при обратном бы, он попал бы сразу и в небытие. Где уже и не так же важно – за убийство или нарушение срока… А допустила бы уже это и сама же София в отношении его? Простила бы так же и себе же в ответ? Нет! И ведь по всем же таким и не вопросам всегда: нет. Как и с Полиной и… их семьей. Как и с… нами. Да и со всеми! Ну, может, только… кроме Розы. Опять же! Но и мы же здесь и сейчас – не о ней… И вот как ты снова думаешь: «допустил бы я подобное, но уже и с тобой, будучи на месте Софии?». Не беря и в расчет то мое… вранье-утаивание или привод тебя в себя экстерном… Такая ведь себе была идея… уже и я же соглашусь и согласен. Но думал, будет лучше… А вышло же все: как-то и… хуже. Хотелось же как лучше, а получилось… Но хотя бы ведь и не убил – и то ведь хорошо! Ни я тебя, ни ты меня… А это значит… могло бы быть и еще хуже! Но и благо же опять же, теперь и я же сам здесь… И кто начал – тот все и закончит… Как ты же сам уже и говорил… Как ты и хотел же, желал… и хочешь и желаешь же до сих пор этого, собственно. И пусть и не в те же уже, правда, и сроки… Но и хоть… в какие-то уже! И уже ведь опять же, зато и со мной. Где и я же уже не трус. Не боюсь. И уколюсь…

– Думаешь… я бы ее… и как он же сам… и Розу… убил?

– Ну и не Софию же… – развел руками по сторонам рыжий и тихо рассмеялся, про себя же еще и отмечая, как меняется и вовсе же почти что и стихает ветер. А заодно и как легче и свободнее стало дышать – озоном. Подумать же только, на сухую, ведь и без дождя, а такая красота – в симбиозе с его же влажной землей и травами в кулечке. И ведь они ближе же, чем кажется и кажутся себе же все равно: что вдвоем, да что и втроем. – Я что, по-твоему, полный дебил, чтобы подобные же да и не буквально и убийственные же шутки… про нее… и при тебе же самом-живом… шутить?! Не умеешь читать между строк – не берись… Но и скажи же только сразу об этом и мне… или с ней… расшифруем!

– Влад! – Одернул его гневным шепотом Егор и сам же невесело усмехнулся тому, как тяжело ругаться на пониженных-то тонах. А ведь это почти что и так же, как и плакать лежа на спине, больше ведь и наоборот – смеясь от щекочущей влаги-то в ушах.

– И хотел бы я сказать, что «не думаю, а знаю», но… Я ведь и не думаю и не знаю! Как и не думал же и не знал. Просто сделал все, что мог… чтобы этого только… ну никак… не произошло. И даже, а и тем более, если это где-то и еще только лишь планировалось! Хотя бы и потому что еще кое-что о тебе могу… и пусть и не на десятки-сотни вперед, как и ты обо мне или о ком бы то ни было… на пару-тройку-то шагов смекнуть: насколько сильно тебя… и твоя же все сокрытая эмоциональность… может разнести – только дай ей прикурить и лишний повод. Хороший или плохой… Главное, что: повод! Одна же всего лишь да и будь какая-то, но и все же ведь искра и… взрыв! – И тут же дернувшись руками, как и ногами же, вверх, почти что и прыгнув таким образом на месте, Влад затем поджал губы и, уже и опустившись полноценно с небес на землю, покачал головой. Словно бы и перетянув наконец, как и недавно же – с видом крови и ее запахом, одеяло на себя и посмотрев на себя же, как и на героя же всего этого заместо Егора, со стороны. Сразу же стало и совестно – насколько же все это было сейчас прекрасно и правильно, что и настолько же ужасно и неправильно. Ведь и так же сразу же ему вспомнился один момент из боевика, который он, как и сам же фильм пересмотрел сравнительно недавно. Где главный герой-человек и глава же спящей в этот момент семьи никак не мог решиться хотя бы и оглушить грабителя с пистолетом в своем же доме, стоя у него практически за спиной. И где он же уже и сам, как и самый же что ни на есть умный и разумный, и нечеловек же чуть ли и не прежде же всего, в этот же самый момент прокрутил же уже в своей голове и не только сто пятьсот решений этой проблемы: среди которых были и всевозможные и не пытки, как и варианты же настоящего убийства, во всех же его таких же возможных и не вариациях. Но и как только же вновь его досмотрел и так же узнал, что этот же самый взломщик был с пустым магазином и что это же все им самим придуманное и вдруг бы выполненное было бы уже не защитой, как и само-, а и действительно вредом здоровью или убийством, и что самое же главное – ни за что, ведь и по закону, тут же ведь и расстроился. Пожалел. Еще и за и себя. И не только же и потому, что в очередной же раз и тот же самый пересмотр того же самого другой результат, как и итог, резко не дал – он ведь безумец и так что так же, что и в желании все равно спасти Муфасу и Добби под девизом: «Slow mo – чушь войны. Из одного в другой – спасем миры». А еще и потому, что и если бы действительно была бы на месте человека сущность, да и даже тот самый же он, демон, то так же ведь и закон бы распространялся, как и наказание за ранение или убийство же не по закону, ну или не по списку-отчетнику о балансе и равновесии или не по судьбе и карме, как кому и угодно. Но и что чуть важнее же уже – не по Совету. И вот что-то же подобное он испытал и сейчас, как и свой же дюже удушливый шалфей с закисшим молоком и завядающей чайной розой Ника. «Идея – дрянь». Даже и он уже это понял. – От нее бы, да как и от тебя ничего бы не осталось… И именно в таком порядке – в преобладании же как уже и всегда качества над количеством! Я бы, как и Женя, да как и София, и… с тобой, не простил бы себе просто этого… Не простил бы себе – тебя! И как все-таки же вместе с этим… всем – довольно и иронично, что ты в ответ никак не можешь простить себе меня. Братство ведь братством… а мужики-то всегда были… и будут в солидарности и важнее баб. Да. Да и тем более же, ведь и таких… Которые и себе не ам, и другим, тем более, не дам! Не держат… и не отпускают. Разве что и только лишь когда прям ведь и уже не просто запахнет… и жареным. Да и ими же самими и горелыми изначально же еще… в основном! То вот тогда… да, уже и брат любимого вполне может сойти и за спасательный круг… Но и как это, увы и ах и для них же самих порой бывает, а и не для нас – круг легко и просто становится трамплином. А спаситель соответственно – убийцей. Если это, конечно, и не было еще и задолго же до понятно – со спасателем и утопающим… Но и я же себе это простил, зная свой же болевой порог… Как и зная же твой – оттого же! Где и вскрыв же ее так же легко и просто как нарыв, ты бы захлебнулся в этом… ее гное и в как и ни с чем-кем же чужой крови. Тебе это было просто не надо, Егор! Поверь мне… А измена… была лишь малой кровью в сравнении и из всего же того, что могло быть и при ином развитии сюжета… Ты ведь и так и при этом уже – закрылся и ушел в себя! Куда уж дальше, глубже и… хуже? Но и так же мы же хотя бы еще и видим тебя… Пусть и весьма и весьма периодически… Но и подбивая и выбивая же так же тебя и из твоей же зоны комфорта, как и личного пространства… – и на мгновение прервался, поймав лишь на себе скептический прищур синих глаз, хоть и без какого-то злого умысла и с вполне же себе смешливыми искорками, от чего только выдохнул и тут же вдохнул поглубже послегрозового перевала и вновь ухмыльнулся, посылая в ответ не менее спокойную лаванду с редкой мятой и шалфеем. – Я! Подбивал и выбивал… Я же и подбиваю и выбиваю. Но и не суть! Кто-то же должен был, верно? А кто же вот и еще, кроме меня? Ну… а при ином и другом раскладе, как и ты уже, наверное, и сам понял – уже и вряд ли бы тебя нашли. И пусть смысл бы, конечно, еще был и оставался как и всегда нам и как наш же – искать все еще тебя. Но вот только… и где бы ты сам в свою же очередь и находиться – его уже не видел? Зачем? Объясни… а ведь не… зачем. Просто подумай над этим… Пойми… Прими… Отпусти… И вылечи уже себя ей! Перед этим же еще, правда, не забыв и не так же вылечить ее же саму… собой. Да… Не таких же уж и девушек, прости, но… беззастенчиво и негорделиво… можно, нужно и все-таки должно… пропускать вперед и себя! И уж точно – не ногами. И вынося. Не как ведь и с теми… вон… без не и… чужими!

И обойдя так же легко и просто впечатленного и прямо-таки не на шутку удивленного Егора, особенно и его же предпоследними словами о лечении, на которых он и сам уже понял, что и конкретно так посыпался и пропалился, но и в то же время и не почувствовав какого-то негатива как от себя да так и от самого же Влада выдохнул уже и сам, себе же затем еще и усмехнувшись, как и тому же умеющему пусть и не всегда, не везде и не со всеми и лишь раз от разу без шуток и прибауток, но и разложить все и по полочкам. Хоть и зная же еще при этом, что и его же самого, как и всех же их, пусть он этого пока и не признает, закрепив же все пендели и подзатыльники уже и за другими и только лишь не за собой любимым, тоже надо было вытряхивать из зоны комфорта и личного пространства время от времени. Сам же последний, в свою очередь, и с более-менее уже спокойной душой, как и телом направился тем временем следом за Александром, но уже и к себе. Под тяжелым же, но уже и не взглядом, а вздохом со стороны Никиты, возвратившегося вновь к открытому ноутбуку и засветившемуся экрану со словами себе же под нос:

– И года не прошло – решились все-таки, как и решили же все более-менее! Как дети малые, ей дьявол…

– Заткнись! – Шикнули оба старших и все же еще в сравнении с ним же самим брата и одновременно. Но так и не встретились взглядами между собой: для одобрения или чего-то обратного. Рано же еще. Но и по крайне мере – так более и не подняли голос: ни за себя и против другого же, ни чтобы и воззвать и вызвать же уже Александра к себе, и пусть же и повторно, но и явно же для итога. Ведь и второй раз бы они его вряд ли уже утихомирили да и хоть как. Только лишь доведя все, как и его уже до того самого же конца и отпустив душу. Как ему же и не саму. Так и души же им всем, но и еще же как бонус же всех. Да и разом!

– …Ну и хоть где-то же наконец вы оба полностью совпали и сошлись! – Продолжил же так же и как ни в чем не бывало шатен, провожая теперь уже и Егора в спину и на кухню, но только теперь еще и под свой же легкий выдох.

Глава 10

****

– Знаешь, в чем твоя проблема? – Спросила сама у себя брюнетка, смотря в зеркало в полный рост своего же светло-коричневого шкафа. Но и только лишь на первый взгляд: сама у себя. На деле же спросила, как и задала же сам вопрос та, что была как раз таки и по ту сторону зеркала, при этом же еще и в нем самом, так еще и будучи же отражением. И психологи с психиатрами, как и с психотерапевтами всего мира да и всех же миров вполне бы уже и могли бы, конечно, назвать это все совершенно точно и ясно для себя и, может быть, еще и понятно для всех же остальных: «объективизацией проблем». И не просто же проблем, а и самой же Софии, что она же сама и переносила из себя в свою же оболочку, но уже и напротив и таким же вот незатейливым образом-способом решала их, так как и внутри же себя она и сама разобраться в них никак уже не могла. И пусть так же ведь еще работало и «раздвоение личности», как еще и «биполярное расстройство», но и довольно-таки часто скрытно. Здесь же и со всем этим София ничего не скрывала, и пусть же еще и как минимум, но и уже и пока же что лишь от себя, пребывая же еще так же пока не в лучшей обстановке, как и таком же окружении – практически что и всегда да и чего уж там: повсеместно. Равно как и закрываясь же, уходя и в себя от всех и всего. Но и не закрываясь и не уходя же, конечно, и от нее, как и ее же саму не закрывая и не уводя от себя и не в себя. Лишь пребывая в какой-то момент и в это же самое время на фоне собственной же жизни, не участвуя же в ней никак. А только следя и наблюдая за ней и блюдя же ее саму со стороны – будто и из партера или какого-то другого балкона, но и все еще театра. Как и сейчас же все, к примеру. Когда она просто и сразу не могла найти покой снаружи и не могла же обрести его так же легко и внутри, но и зато могла и находила, обретала его вот в такой своеобразной золотой середине. Будто бы и неожиданно вспомнив детство и придумав такого же воображаемого друга-подругу, так еще и не будто бы да и уже на современный лад-манер в виде себя же. В виде же и почти что – ведь и чуть более смелее, как и строже. Тверже и статней. И не себя же саму, по итогу. Какую-то и кардинально противоположную личность. Со своими же еще чертами, но и уже ее же лица. И как апофеоз же всему, перенеся в нее еще как и все же лучшее, чего не было как раз таки и в ней же самой, так и все же худшее, чего в ней вдруг и стало, а там, может быть, еще и было, но и только же сейчас глобально же и проснулось, как и с самим же детством, что так и до конца же не забылось, навалом, а именно же и поболее всего того, в виде и все той же возможной, как и не: тьмы с демонической же энергией «тату». И все тех же ведь нитей-сплетений ДНК с каждым разом все больше и больше напоминающих лианы с какими-то мутно-размытыми и высушенными: то ли уже и листами, а то ли и еще цветами. Ко всему же еще и переодевая же ее в полное же несоответствие с собой, и как сейчас же, во все черное: майку и шорты. Тем самым будто бы и опять же деля себя же саму на два, представая как бы и при этом полноценным ангелом, в свою же очередь и напротив видя лишь и полноценного демона. Ей так хотелось думать и представлять, во всяком же случае. Как и так же ведь понимать и воспринимать. На деле же и таким вот образом – лишь пряча и притупляя свою же тьму еще и в себе, выводя же скорее и обостряя напротив и тьму Розы. Доводя буквально же ее тем самым и до абсолюта вне себя, как и любое же пламя вдруг и изъятое из замкнутого пространства на открытый воздух, тут же и возвращая ее же, но уже и не в свою оболочку. Ведь и имя же ей придумать София пока не могла. Да и не хотела, если уж до конца и нечестно. Представляя же это как присвоение клички собаке: «дал – и она твоя». Без права голоса, желаний и мечт. Да и самой – своей жизни. Ей не хотелось так. Не хотелось и подчинять ее, как и присваивать. Хотелось же, наоборот, чтобы она была: своя собственная. Без имени, но и собственная. Имея же «при себе» и сразу: и точку зрения Софии, и свою же собственную. Вместе же и со своим набором демонических меток, параллельно же, как и все с ее. И почему-то, как и все же искусно-демоническое, София видела их именно такими и так: в виде контурного же ловца снов на левом предплечье и снаружи его с залитым уроборосом вместо большого и самого верхнего кольца, с контурным же зайцем уже в маленьком кольце под ним и из такого же джутового шпагата, с такими же и перьями, маленькими и большими, и слегка теневыми сверху них бусинами, с просто же контурным всевидящим глазом в сердцевине большого кольца-уробороса с залитым зрачком, оставляя лишь хрусталик среди сплетений нитей и черной тени орла, бабочки и слона; внутри же предплечья было контурное теневое сердце и два просто контурных пульса, идущих параллельно друг другу в направлении же к нему и через него дальше, верхний из которых после него сразу же обращался в нитевидный и вплетался в нижний, превращаясь уже в один целый и живой; на ребре же предплечья и сзади была контурная теневая перьевая ручка и такая же стеклянная чернильница с каплями ее чернил то тут, то там и с двумя же выведенными от руки строчками, расположенными горизонтально и параллельно же друг другу: «Отдай, чтоб не смогли отнять, Прикинься, что тебе не больно»; на кисти же и снаружи, в свою очередь, имелась контурная теневая смесь лотоса и хинди; а на пальцах же были кольца в количестве тринадцати штук из пяти тонких, трех толстых и снова пяти тонких в три ряда; в середке мизинца находилось контурное сердце, на ребре же его и в одной его трети было выписано слово love; на безымянном и так же посередке была контурная стрела, а на ребре – тень розы со стеблем, листвой и мелкими шипами; на среднем посередке же и к самому же ногтю были выбиты три точки, на ребре же и второй трети его – слово hope; на указательном и посередке его располагались четыре контурные галочки, словно бы и от стрелок, две вперед и вверх к ногтю, и две же назад и вниз к началу же самого пальца, и на ребре же его, как и одной же трети, имелось слово faith; на большом и над кольцами было еще одно, но уже и залитое одно сердце; и как последний же аккорд в этой конкретной же симфонии, слегка двойственный и не слегка же уже непонятный, ведь случайностей и совпадений и так нет, а тут еще же и такие, но и нравящийся же самой Софии на ней, всегда будучи же с мыслью и смыслом «от чего бы и не добавить ложку дегтя в этот и так уже бочонок с медом», поэтому и да, имелось еще и «тату» Розы в виде почти что уже и исчезнувшей контурной ветки сирени в форме же бесконечности. И да, на том же самом предплечье и с той же самой внутренней его стороны, у самого же и запястья и пульса. И не как странно, ведь еще и не намекая, на: жить вечно и бесконечно. Пусть же и даже, а там и тем более, беспечно порой. Но и так ведь Софии самой виделось и так ей хотелось, желалось и мнилось, опять же. Как и того же, чтобы она, хозяйка же всего этого самого подчас и прямо беспредела, была как самостоятельная, самодостаточная и автономная личность, так и лирическая героиня, но и ее же все тень. И вот вроде бы – вот же оно: имя. Но вот только и врожденная же уже в ней ее скромность, как и выращенное же после воспитание с до банального же еще и совестью с моралью, вместе и со скупым отношением к себе, так и неоцененностью своего же света никак не давали сообща ей произнести это вслух. Так что она держала рот на замке и язык же за зубами, как и прежде. Так и еще же и ко всему тому теперь – будучи с тяжелой головой на плечах и граненым камнем за пазухой. И прописывала лишь и ее же саму в своем дневнике-ежедневнике как: Тен. Не решаясь же пока и так даже, а там и тем более добавлять в конце мягкий знак. Как и писать же ее и неимя с маленькой буквы.

**

…Ей, Розе, просто нравились крики боли и отчаяния… стоны… Ей нравилось все то… нет… вот просто и… все, да… что в свою же неочередь и не нравилось… мне! И не только же и потому, что еще и как раз таки провоцировалось ей, а исходило же уже и в равной же степени от меня. Плюсом же ко всему… для нее же все-таки… и минусом же… для меня… она была ненасытна и всегда хотела больше… Большего! И с каждым же разом… все громче и сильнее. Мощнее! Внешне и внутренне… По всему и всем… Да, ведь и не только же по мне… но и по себе. О… Она бы вполне могла получить и оргазм, если бы я еще, как и в «Изгнании дьявола» или в каком-то из подобных же старых добрых ужастиков в том еще своем экстазе… лазила по стенам, разрывая обои… крошила штукатурку, где-то ее еще параллельно и разжевывая… ползала по потолку, сбивая побелку… перед этим ее еще пару раз облизав и слизав… но я же все же чаще всего была скорострелом разреза «соблазним и не дадим» и просто падала сразу замертво и получала все… свое! Она же ведь… как алкоголик. Я же писала уже где-то об этом, нет? И ей не нужна была причина… не нужно было и следствие… не нужна была и особая связь… чтобы только выпить моей крови и нервов да побольше… чтобы выпить и всю же меня из… меня! Она просто делала это. Просто брала и… делала. Ведь это было ее досугом… ее хобби! Если уж и не основной профессией и не… по совмещенке. Извращенным и… развратным даже… и не в какой-то же степени… но да, было… было такое… и не… и есть! Да и каждый ведь сходит с ума… по-своему. К чему судить, если … и пусть только лишь вероятнее всего… мы и сами же все… такие? А может, и еще хуже! И не. Или все же… лучше? А тогда и опять же: «к чему судить?». Ведь и это уже даже… далеко и глубоко… не о судимых и… в ответ. «Кого. Кому?!». Как знать и с кем сравнивать, не так ли? Если с тем же, кто хуже… и выбелять же тем самым свои же крылья… его же грязью… вряд ли получится же стать выше его… так еще и на ступень! А там и на две и три… Не в этом! Встать и просто же с ним – в рост? Да. Встать ниже его – обратно и соответственно? Дважды: да. Но и только лишь – не выше! Никак. Ну а если же все же это же как-то и вдруг получилось… Что ж, мои поздравления, так же получилось встать и… лучше. Да! Лучше и лучшим… среди худших! Отчего бы и нет, правда? Да и тем более же в мире, где даже и при выведенных четко и черным же по белому балансе и равновесии все видят определенно и только белый же и черный… смотрят по оценкам на способности и по знаниям же тех же самых все частных дат, выученных только лишь для сдачи теста или самостоятельной, контрольной, на знания и в общем… и берут под покровительство и крыло только лишь опять же с припиской-крышей «о высших из высших»… только так же все и может получиться. И может же срастись… совпасть и сойтись! Вместе же и со сказками о добре и зле следующим уже и за нами поколениям. Вроде и того, где: «Вот… сынок или дочка… зебра. Черно-белая! И где же ты видишь теперь серый цвет, скажи? Только: черный и белый. Все! Добро и зло. Свет и тьма». И совершенно же плевать, что… по-хорошему… дорога-то сама и есть серая. И белые же все те же самые полосы нарисованы и… на сером! Не говоря же сейчас и за притеснение, скорее же и за факт, не превышая и фундамент с основой, и насилие над ним как нахальство. Ведь и да… так-то… и между уже ними… все и такие же ведь черные… от вашего же, папаша, все чертового автомобиля… оставляющего постоянно свои чертовы же полосы от шин… от чертового же и резкого торможения… перед регулируемым переходом… не говоря уже и о самой проезжей части перед и после него! Но ведь и опять-таки, плевать. И пусть же лучше порадуются, что и хоть в этот же раз – не в заносе, дрифте и под шашечки… Где и после же только: небо в клеточку… стены в календарик и… прочие же радости с бросанием палок в ответ на упавшее мыло… Кхм. Да. Но и не у него! Радуйтесь… дети… и что вообще же не красные… и не от вас же всех самих! И что он таки же успел сбавить скорость и затормозить… А она, ваша же мамаша… периодически перебегавшая с вами же на тот же все красный… и ездившая же только на него… на своей же такой же все красной машине… и во всем же красном, конечно… Сам бог-дьявол же велел этим самым – и на красный же. Кося же еще при этом и под Prada своим облачением… решилась все-таки и сменила гардероб на… зеленый! Так сказать, переоделась же… и в полете! Потеряв, правда, где-то и… только же… желтый. Но и не суть! Голову не забыли… и оба же… не потеряли… по дороге-то с облаками и геенне огненной… и ладно. «Зеленый мир» ведь все и всем… рано или поздно… зачтет – будь то по словам и делам или будь же то и… все. В данном же и конкретном случае – это синоним еще и грехам и порокам. Хотя… и если же следовать все их же логике… о существовании написанно-прописанного и несуществовании как раз таки и иного… начинают же терзать все же смутные сомнения… и возникает же все-таки вопрос об… их мозгах и их же наличии, нахождении в их же и им же все нужных коробках. «Передач?». Да! И вопрос с терзаниями и смутными сомнениями автоматически снят. Как и с Розы, ведь… и могло ли быть что-то и как-то же по-другому, когда… тут еще и такой карт-бланш – разрешение на все же это и… еще немного после! Да и от кого еще? Лично и от Совета! Хотя чуется мне… и который уже… месяц… что и без него. Как и без них. Хотя тут же и… без всех ли вот… них? На себя ведь понадейся, но и с другими не плошай, как и в ее же уже конкретном случае: «Чтобы только не было лишних ушей – нужны ведь и не лишние глаза». Как и все же остальное… Но и скорее же всего и вновь же как плата и… А с обеих ли и сторон? И только ли лишь? Вопросов все больше – ответов все меньше. Как и то, что без него и без них она бы и сама, наверное, неплохо справилась. Хотя бы… и как справлялась же и по сей день… до сих пор. Ведь и теперь же это стало еще и как-то вдвойне… да и втройне! Стоит ли вернуться и?.. А может и правда все же и именно ее же перебор? Ведь и… а знает ли и она как правильно все это и не… делать? Да и есть ли это правильно в разрезе меня вообще? Существует ли оно? А я? А правоохранительные органы… органы защиты и порядка? Да. Как и я же сама, наверное… Да и как, собственно, и они! Ведь на каждый… и пусть редкий… но и их же все же приезд к нам по поводу шума… излишней громкости и… криков… она им отвечала, что: «Каждый раз… и именно в это же самое время… на дом же к нам приходил мастер-татуировщик и… просто подбивал меня», а они и довольные этим успокаивались и сразу уезжали. Хотя… С барского же плеча прям, да? Услуга «на растяжимый час» на дом! Ничего же еще так и не спросив обо мне, моем виде… Куратор! Конечно же. Так еще же и первый и главный опекун-попечитель. Лучше… хуже ведь и не придумаешь. Хотя нет… ведь что-то же еще было и… верно… в какой-то степени. В какой-то! Не все же они были и существами, да и… мастера как такового не было! И никакого, честно же говоря. А все же остальное – остальное все сохранялось… Вместе и с тем же все самым подпольщиком-кольщиком… кем-то одновременно и со стороны… и на короткой руке с той же все Розой. И это я же еще не вернулась к чужому среди своих и своему среди чужих. Просто и у него никогда не было к ней лишних вопросов по поводу и никаких же вообще без, которые из-за своей частости-частности, как и его же появления в отличие же все от той же самой гвардии, могли бы рано или поздно окончательно вывести ее и заставить отказаться от него как в общем, да так и в принципе «слишком много же уже знает» и явно же был свой интерес, что кстати и из первого же почти что тоже вытекает. Так еще же при этом и гармонирует с ее, ведь и после же она еще и любуется сама всем этим. Чуть и больше же, чем изначально и только же собой нанесенным – не кляксами еще и на картине, а и ею же уже самой. Пусть и пока же что еще не полной. Но и заранее же определенной. Не только же и по расположению, но и по форме. Похожей на… весточку и уже с той стороны. Не возвращаясь же и к тому, что он все же демон. И не только же по вращению и обращению же с определенной, как и своей энергией и… тьмой! А идя дальше и говоря за и о том, что при не вышедших еще до конца и в свет же выправленных правильных поправках никто их не может не то что просто так переносить, а и не имеет и права, ведь и незаконно, привносить их и оттуда сюда до окончательного же их заверения. Кем? Правильно. Советом. И он не из него… По рукам, да. И как бы это ни звучало, но даже и находясь в полном бреду – я и женские от мужских все равно отличу. А уж и тем более после самой Розы. Прямо-таки и по горячим следам – с обеих же сторон: его и моей. Не говоря уж и о его энергии – о ней, как и о том, что он один и тот же, чуть позже. И из-за той же все частости-частности и точно же не их спусков – он еще и не сам же советник. Пока или… Кстати, и об этом – об огне и нелюдям от… монстров. Тут, знаешь ли, обновление нежданно-негаданно вышло. Ага. Новое. Как и сам же уже рисунок. Ну, и на него. Новое на старый. И нет, это уже не старое доброе. Хоть и новое же еще, как хорошо и уже забытое старое… На старой же основе – новые силуэты. Си-лу-э-ты! Максимально же обезличенные, хоть и необезполенные, как и обездоленные же до конца, но… И как будто бы… знакомые. Да и еще же… появлялись же сразу – как я выполняла свои задания… друг за другом… все! Почти что и без спойлеров заранее, да? Ага… А и точнее же – не выполняла, судя и по всему. Ведь и как от осинки не рождаются апельсинки, так и от света не является тьма… является тень и… вот и нашла, блин, кого ей и обозвать… Роза! И тут же и фигуры… как деформация не проф-, опять же и объективизация тьмы во мне… в и под моей же кожей… Она же ведь как не любила, так и не любит проигрывать! И, видимо, как наказывала меня за меня и себя да еще и собой же по большей части, так и продолжает же это делать сейчас и… таким вот еще образом. Не только внешне и физически, но еще теперь и внутренне. И как обычно все – без морали. И не потому что все с прилавков смел сам и один Егор. А она же и сама еще просто не «не за тем», как и тот же все физрук, а за своим и уже стояла… «Пока или…»? Он был высшим. Как и Роза. Не думаю, что здесь стоит что-то еще говорить, как и пояснять наравне же еще и с тем, что было уже и выше. Разве что и лишь еще немного уточнить, что… низшие и средние были подотчетны в своих поднятиях туда и сходах же оттуда куда более остальных – это и так понятно да и уже было ранее, нет… она же и сама и… куда более остальных… особо, а там и совсем… не якшалась с представителями ниже себя по рангу… сану, да… а еще и статусу и… виду! Как говорится, посмотри на меня, на себя, снова на меня и… занавес… с конями! А вот что же до: «кто это был и именно?». Вот это уже куда вернее и интереснее вопрос. Хотя и ответ на него будет все тот же… Но и, знаешь же, еще что… вот же что еще… и странно… не зная его… как и его же самого и до конца… все-таки и не будем же еще забывать и про некий бред… я его знала и… знаю! Будто бы… и на задворках, в каких-то чертогах и темных уголках… если и не сознания, то и подсознания… есть что-то такое… кто-то такой… кого я то ли еще и сама затерла, а то ли уже и забыла… но и не сама. Что, кстати же, как и ранее могло подойти и к первому случаю-варианту, но только уже и непосредственно же втечь. Вроде и того, что если бы и там была сода с солью и типа плюй, но не сглатывай, ну или лучше и точнее же еще будет сказать полоскай, то тут Фурацилин и Ротокан – и все до наоборот. По́шло, да. Но и… Грустно. Бывает! А что делать? У всех и всего – свои недостатки. Да и тем более… так еще и со временем… оглядываясь все и на прошлые огрехи же игр разума и с выкорченным не разумом… просто перестаешь удивляться и… учишься принимать все как… данность. Как факт. Да. Что может быть еще и такое! Раз и не такое уже тоже может быть… и есть. Но и все же ведь еще надеясь на обратное и… лучшее, как и так же, а то и чуть поболее готовясь же к худшему. Ведь и я его все-таки узнала, вспомнила немного… а это значит, что и не все еще потеряно… как и не все… да так же еще и то, что все еще может повториться – как только же это все и узнается, вскроется… Вот поэтому и нужно же пока как-то самой разобраться и узнать – почему все так… с ним… и было. Как и в обратку же – почему конкретно же и он… из нас же пока двоих… знал до сих пор… и знает же сейчас… меня. Не только ведь и по энергии и не способности внутри, ведь еще и снаружи… когда же и я сама его лишь внутри, и то же не всего, так еще и снаружи – совсем… А ведь с какой легкостью… легкой энергией он… И не в плане же ее быстрой определяемости-вычленяемости, свободы и парения… а… неуловимости! И так походящей и подходящей же Розе – по одновременно и ее тяжести… Опять же, однако. Не хухры-мухры: как она для него, так и он же для нее… С такими… коньячными нотками… довольно и болотистой местностью… со мхом и тиной… и почему-то еще… горящими торфяниками. Странная ассоциация, не спорю. Но и в том-то же и дело, что это и не ассоциация-то вовсе… факт! Подтверждаемый же лично мною и из раза в раз… вот уже… семь месяцев. Да… вроде. Вместе и со способностью… накладывающейся слоями дыма… просто черной дымовой завесой… и окутывающей же, закручивающейся коконом вокруг меня! Но и не удушающим совсем… не болезненным и изначально. В отличие уже от самой Розы – ну и как-то и за что-то же все же они должны были не притянуться и стерпеть, вытерпеть и выдержать друг друга такое… долгое время и вместе. Усыпляющим же скорее и вводящим же в коматоз с наркозом… и анабиоз с морфином… Миксуя и такую его-свою некую натуральность с другой искусственностью и чужими препаратами… И вот скажи же, ответь мне после всего этого теперь сам и ты: «стал бы кто-то… будучи и действительно левым, со стороны и полным незнакомцем… так опекать и охранять… без малого же и оберегать… и пусть же и без многого и пятьдесят на пятьдесят… параллельно же еще и вредя… но и не зная меня?». Вряд ли. Зачем? Можно же было и по сухому… живому. Сразу и… туда! Куда бы то ни было… по итогу. К чему и кому эта лирика, если и ничему, как и никому?..