Анатолий Антонович Казьмин
Целую, Кощей
– Ну, почти. Ну да, тут я не продумал еще, но мыслишь ты в верном направлении.
– Нет, Феденька, нельзя так, несогласная я.
– Хорошо, Варюш, права ты. Давай тогда я обдумаю всё, с друзьями обговорю, с Машей посоветуюсь…
– Что это еще за Маша? – перебила меня девушка.
– Маша – это мой вампир, – ляпнул я.
– Что-о-о?!
– Ну, вурдалак, по-нашему, – еще более умно объяснил я, а потом спохватился: – Шучу я, шучу! Маша – это моя сотрудница. Работает она на меня. Ну… Э-э-э…
– Да кто ты такой вообще, Федя? – протянула Варя, задумчиво глядя на меня.
– Ох… Давай, так. Я – тот, кто хочет, чтобы ты была счастлива. Варюш, солнышко моё, я всё тебе расскажу, обещаю. Только сейчас на это времени нет. Мне надо срочно в город возвратиться, все дела для твоего прибытия сделать. Ладно?
– Солнышко… – протянула Варя. – Хорошо-то как… А? А, ладно, хорошо. Езжай в свой город к своей Маше.
– Ну, Варь…
И помчался я в город, прихватив по пути, довольного и разомлевшего деда. И кстати, Варю я все-таки поцеловал! Точнее – чмокнул в щечку. А она и мне щеку погладила, как раз в том месте, куда за секунду до этого оплеуху влепила.
* * *
А в Лукошкино ничего не произошло за время нашего с Михалычем отсутствия. Я удивился, но и порадовался – можно своими делами заняться. В штаб-квартире на Колокольной площади, куда мы с Михалычем сразу и отправились, уже собралась вся наша Канцелярия, и похоже, маялась со скуки.
– Ну, что тут у вас происходит?
– Тишина, босс, – зевнул Аристофан.
– Бесы по городу вынюхивают, Федор Васильевич, – доложил Калымдай, – а часть их того третьего беса ищет. А так – всё спокойно, происшествий нет. Захваченного в плен бойца Аристофана уже допросили, сидит в порубе. Тишина пока.
– Ларец с чертежами Горох в потайном месте прячет и удалось подсмотреть как этот тайник открывается, – сообщила Олёна. – Это я доподлинно вызнала.
– Молодец, Олёна.
– И в Немецкой слободе тишина, мсье Теодор, – отрапортовала Маша.
– А ты чего не с послом? – удивился я.
– Кнутик внеочередную порку в слободе затеял, занят очень. А, кроме того, – Маша лукаво улыбнулась, – есть у меня подозрение, что вы нам кое-что интересное рассказать можете.
– Хм-м-м… Ну, верно, вообще-то. Помощь мне ваша нужна, только не в Кощеевом деле, а в моём, личном… Ну чего вы хихикаете?! Вот вообще ничего больше не скажу…
– Не дури, Федька, – дед взъерошил мне волосы. – Тут друзья твои собрались, а смеютси от того, что радуютси за тебя. Ну не плачут же, а?
– Ладно, – я шмыгнул носом. – Я про Варю.
– Да не может быть, мсье Теодор! – всплеснула руками Маша. – Правда что ли?!
– Машка! – рявкнул дед.
– Молчу, дедушка. Продолжайте, мсье Теодор, пардону прошу.
Я помолчал, а потом решился:
– Хочу я девушку из монастыря забрать, спасти её от такой участи. Ладно бы она сама по своей воле решила невестой Христовой стать, а так, братцы её насильно в монастырь определили…
– Мы в курсе, Федор Васильевич, – перебил Калымдай. – Какой у вас план?
– Разболтал дед да? – насупился я.
– Ввел в курс дела, – важно заявил Михалыч, подняв вверх указательный палец. – Говори, внучек, чавой-та ты там задумал?
– Ну, забрать Варю оттуда это легко, а вот куда ее дальше определить?
– Так это, босс, – тут же среагировал Аристофан. – Братьев её прирежем в натуре, а дамочка твоя реально будет в усадьбе своей.
– Хорошо бы, Аристофан, но я обещал Варе, что в живых их оставят.
– Это ты зря, босс в натуре.
– А давайте ее пока к нам, сюда определим, Федор Васильевич, – предложил Калымдай. – У нас и не скучно тут и дело может какое найдем.
– Нет, Калымдай, не годится. Она не в курсе всех наших дел. А ну как узнает, что мы на Кощея работаем? Хана мне тогда.
– Батюшка, а давайте мы ей на время домик в Лукошкино снимем? – выдвинула свой вариант Олёна.
– Во-во, Олён, я тоже о чем-то таком подумал, только кажется мне, что домик такой надо в Немецкой слободе поискать. Там и тихо, и безопасно, и люди культурные.
– Я могу с Кнутиком поговорить, – оживилась Маша. – Маленький домик и палисадник весь в кустах роз, и галантный кавалер, темной ночью спешащий к своей возлюбленной… Ах, шарман!
Аристофан поморщился, Калымдай задумался, а Олёна вздохнула и глаза ее затуманились.
– Вот и ладно, – подытожил дед. – Машка тогда посла своего обработает, а мы завтра же Федькину кралю в город и перевезем.
– Аристофан, – обратился я к бесу, – просьба у меня к тебе будет. Не в службу, а в дружбу. Сможешь смотаться домой, в Канцелярию? У меня там в комнате, под кроватью, денег уже прилично накопилось, хватит и на аренду домика да и на другие расходы.
– Без базара, босс.
– Ну и отлично, спасибо.
Деньги у меня и правда были. Зарплата, которую мне щедро выдавал Кощей, пылилась без дела. Ну, просто совсем некуда было её тратить во дворце. Разве что спуститься в подвалы, во все эти злачные места, там и казино было, как я понял, и бары всякие, но меня такие развлечения не манили совершенно. Да и Кощей меня давно еще предупредил, чтобы я туда и нос не совал. Да больно надо было.
А еще был у меня и неофициальный источник дохода. Аристофан затеял жуткую авантюру, выламывая золотые слитки из пола, которыми был покрыт один из залов во дворце. А заменял он эти слитки свинцовыми с позолотой. Только узор на плитках он никак подделать не мог и обратился ко мне за помощью. Я ему и отсканировал тот рисунок, а по рисунку уже, умельцы-бесы и наносили узор на фальшивые слитки. Я толком не знаю, как они это всё проворачивали, да и знать не хочу, но мою долю Аристофан выплачивал мне регулярно. Не считал, не знаю точно, но думаю, что сумма у меня скопилась очень даже не маленькая.
– А с этими братьями, Федор Васильевич, – нарушил мои раздумья Калымдай, – надо всё-таки решать что-то.
– Ага, – кивнул я. – Есть у меня одна идея на их счет, только полностью еще не оформившаяся.
– Так расскажите, Федор Васильевич. Вместе и подумаем.
– Расскажу, Калымдай, только данных пока мало. Надо бы хорошенько про братьев этих всё разузнать, про образ жизни, чем занимаются, откуда деньги на развлечения свои берут, ну и всё такое.
– Босс, послать пару бойцов, в натуре? – тут же предложил Аристофан. – Они всё выведают конкретно.
– Хорошо бы, Аристофан. Только если бойцы тут в Лукошкино не нужны.
– Справимся и без них, босс, отвечаю.
Я растроганно обвел взглядом свою Канцелярию. Молодцы они всё же у меня. Никто и не вздумал увильнуть, а ведь проблемы были не Кощея, а исключительно мои. Даже Олёна, которая с нами работала недавно, да и то под постоянным надзором, тоже горячо одобрила мой план и взялась помочь, чем сможет.
Олёна, будто угадав, что я думаю о ней, встрепенулась и спросила:
– А что там с Марьяной этой, в монастыре?
– Дед? – я вопросительно повернулся к Михалычу.
– Внучек? – так же с вопросом глянул на меня дед.
– Вы же ради Марьяны и отправились в монастырь, – засмеялась Маша.
– Ну, вот так как-то, – смущенно развел руками дед. – Увлеклися другим, а про дело-то и забыли. Да и пёс с ней, с Марьянкой ентой! Кудыть она из монастыря денетси?
Больше пока обсуждать было нечего и все наши разошлись по своим делам, а мы с дедом отправились в гостиницу, где я сразу и завалился спать.
А снились мне хохочущие Михалыч с Аристофаном, которые под руки, тащили к стогу сена, притворно упирающуюся настоятельницу Фёклу. А потом над стогом объявился вдруг Горыныч и начал пулять в Михалыча с Аристофаном огненными шарами и орать «Делиться надо!». А всех разогнал Кощей, примчавшийся на вороном коне и лихо размахивающий шашкой. Причём, на нём почему-то, была кавказская бурка и буденовка на голове вместо короны.
Бред какой-то. Лучше бы Варя приснилась…
* * *
Разбудил меня Михалыч и довольно бесцеремонно.
– Вставай, внучек! – орал дед, сдирая с меня одеяло. – Живо вставай, одевайся, в монастырь сейчас помчимси!
– Зачем в монастырь? А сколько сейчас? Да отстань от меня, дед! Дай поспать еще хоть пять минуточек!
– Вставай, Федька! Милиция в монастырь наш отправилась! Никак, шмон там затевают, Марьянку ищут!
– Тьфу, зараза! Ну, вот чего не спится им, дед?
– Да никому не спится, внучек, только ты дрыхнешь, как сурок на конопляном поле. Дык девять часов, весь порядочный люд уже в поте лица работает.
– Так то – порядочный. А мы же с тобой, дед, совсем-совсем беспорядочные, а?
– И то верно, – захекал дед. – Только ты всё же вставай.
– Да встаю я, встаю…
В комнату вломился Аристофан.
– Это… босс!
– Что еще случилось? – я с отвращением натягивал опостылевшие портки на веревочке.
– Еще, блин, одного моего бойца менты повязали конкретно!
– Да что ж такое?! Где? Как?
– Да реально, как и вчерашнего, босс. Натырил инструментов и зачем-то к ментам полез. Пацаны говорят, что дружка своего из поруба вытащить хотел, ну и… – Аристофан развел лапами в стороны.
– Плохо, Аристофан. Не то плохо, что еще одного бойца поймали, нового найдешь. А то плохо, что дисциплины у тебя, Аристофан, в подразделении нет. Уволю я тебя на фиг, а вместо, вон, Калымдая возьму. Он быстро твоих бандитов людьми сделает.
– Не надо людьми, босс! – завопил Аристофан и рухнул на колени. – Не губи, начальник! В натуре исправлюсь, отвечаю!
– А ну-ка подвинься, внучек, – дед вытащил из кошеля массивную сковороду с длинной ручкой и примеривающе взвесил её в руке. – Дай-ка я этому паршивцу объясню всё про службу Кощееву.
– Давай, Михалыч, – обреченно пробормотал Аристофан, разворачиваясь к деду и подставляя зад под сковородку.
– Отставить! – рявкнул я. – Ну, Аристофан, молись! Или что вы, бесы, там вместо молитвы делаете. В последний раз тебя прощаю. Но чтобы команду свою перешерстил, бузотеров выкинул, ребят подобрал новых, ответственных и чтобы по струночке у тебя ходили, понял?!
– Без базара, босс! – обрадовался, вскакивая на ноги, Аристофан. – Не подведу в натуре!
– А только, задницу я тебе всё равно надеру, рогатенький, – предупредил дед. – Как закончим дело, вернемся в Канцелярию, так ты у меня неделю сидеть не сможешь!
– За деньгами смотался? – перебил я деда.
– Здесь уже денежки, – ответил за беса Михалыч. – Припрятал я их до поры, до времени.
– Хорошо. Ладно, иди Аристофан и чтобы у меня…
– В натуре, босс! – заверил в последний раз Аристофан и исчез.
– Вот же, паршивцы…
– И не говори, внучек. С бесами построже надо быть. Они, паразиты, как слабину почуют, так всё, никакого спасу с ними нет.
– Ладно… Что там у нас дальше по плану?
По плану, после умывания следовал завтрак. Ну, это понятное дело и я даже особо не отбивался. Да и свиные рёбрышки с жареной картошкой были очень даже вкусные. Но пришлось отказаться от пирогов – время поджимало.
Пока я торопливо глотал горячий чай и поспешно откусывал громадные куски от бутерброда с ветчиной, Маша рассказала, что уже договорилась с послом. Кнут Гамсунович, памятуя наши совместные подвиги на благо как Немецкой слободы и Лукошкино, так и всего государства, без всяких возражений согласился предоставить Варе политическое убежище… тьфу ты, просто убежище.
– Там, мсье Теодор, я нашла совершенно очаровательный домик в стороне от центра слободы, – похвалилась Маша. – Кустов с розами там правда, нет, но я уже дала команду Кнутику и розы будут посажены сегодня же.
– Ага, спасибо, Машуль. Да фиг с ними, с розами. А домик хоть хороший? Не землянка какая-нибудь? А то я видел тут в городе подобное, ну прямо поруб на милицейском дворе.
– С розами никаких фиг, мсье Теодор, – строго заметила Маша, утаскивая у меня из-под носа пирог с ежевикой. – А вот домик там на самом деле хороший. Чистый уютный крепкий. Если не жалко денег, то фрау Мюллер будет приходить убирать, готовить, ну и всё остальное.
– Не жалко. Хорошо, Маш, спасибо.
– Спасибо, клубникой не пахнет, – заявила Маша, намекающе поглядывая на очередной пирог.
Ну, вегетарианцы, чего с них взять? От мяса отказались, а теперь вынуждены забивать животы огромными дозами травы и всякой там другой морковки. То ли дело у нас, обычных мясоедов. Закинешь в себя тарелочку котлет, придавишь сверху шашлычком, да сала для смазки несколько ломтей положишь, вот и сыт.
– Ладно, пошли, дед. До монастыря еще с час топать.
– И я с вами, – тут же обрадовала нас Маша.
– Зачем?
– Затем. А кто за вашей пассией там приглядит? Вы? Не смешите меня, мсье Теодор. У девушек есть такие нюансы, в которых им помочь могут только другие девушки. И не спорьте со мной, Теодор! Мы с Олёной уже всё решили и отправляемся с вами!
– Еще и Олёна? Да вы там весь монастырь вывезти собираетесь?
– Остынь, внучек, – вздохнул дед. – Всё равно не переспоришь. Ить если бабе что в голову пришло… Ох!
Дед еле увернулся от запущенного в него последнего куска пирога с клубникой.
– Ну вот, – сожалеюще протянула Маша, облизывая пальцы. – Последний кусок – самый вкусный…
– Всё, хватит вам. Пошли.
* * *
К монастырю мы опоздали. Ну, в том смысле, что милиция опередила нас.
Когда мы по лесной тропинке уже подходили к монастырю, Маша вдруг замахала на нас руками, заставив замолчать. И вовремя – у ворот стояла телега с ворохом сена, а на ней сидел скучающий милицейский сотник Еремеев.
– Давай по лесу кругом, – шепнул Михалыч.
И мы со всеми предосторожностями обогнули монастырь и остановились у его задней стены. Как я продирался через все эти кусты надо рассказывать? Вот то-то же. Замечу, вскользь, что это был настоящий героический поступок. Может быть, конечно, для какого-нибудь бугая, вроде милицейского Митьки, а то и Змея Горыныча, проложить просеку а-ля бульдозер в кустах, это и плёвое дело, но для изможденного постоянным стрессом компьютерщика, замученного претензиями прекрасной половины нашей Канцелярии, вечными придирками Михалыча, отсутствием в лесу нормальной еды и даже элементарного цивильного туалета… Э-э-э… Короче, герой я, понятно?
Высокие стены при наличии Маши, нам никакой проблемы не представляли. Она просто перенесла сначала нас с дедом, а потом и Олёну на ту сторону и мы оказались как раз в том маленьком садике, в котором мы с Варей целовались. Ну, вру-вру. Я это её поцеловал. Уже и помечтать нельзя…
– Значит так, – шепотом поставил я задачи. – Первым делом ищем Варю и выводим её скрытно на ту тропинку, что в Лукошкино ведёт, там все и собираемся потом. Потом, тем же образом уводим Марьянку, а то еще наткнется на неё участковый. Ну и по возможности смотрим, что там милиция вытворяет, но тут уже не рискуйте, нам это особо и не критично.
– Я, батюшка, шапку-невидимку накину, – сказала Олёна, – да по кельям пройдусь.
– Не, красавица, – перебил ее Михалыч. – Давай сюда шапку. Тебе и так никто не удивится-то в женском монастыре, а меня увидят, да как набросятся! Как на сеновал поволокут в десять ручек девичьих, да как…
– Дед, хватит мечты нам тут пересказывать, – прервал я его. – Шапку, да – лучше тебе взять, я и так обойдусь, а девушки наши могут и одежду монашью… монашенскую… фу, ты! Местную униформу, короче, спереть и на себя накинуть.
Маша тут же обернулась облачком и всосалась в ближайшее окошко. Олёна, опустив голову, засеменила в сторону двора. Михалыч крутанул тюбетейку на голове и исчез. А я остался один и тут только и призадумался – а куда, собственно, мне идти и где искать Варю?
Да особо тут выбирать и не пришлось. Маленькая калитка вела во двор, да еще был вход в коридор самого уже монастыря. По двору мне разгуливать явно не стоило, и я осторожно отворил дверь в коридор. Хорошо прохладно, не то, что на улице.
Я, вначале с большой опаской, по стеночке продвигался по коридору, но вокруг не было ни души. Монастырь будто вымер. Наверное, милиция загнала монашек по кельям, вот никого и нет. Уже смелее я пошел вдоль ряда маленьких дверей. Надо понимать, это и есть кельи. Вот только как мне отыскать тут Варю? Не звать же ее в голос?
Когда я проходил мимо ответвляющегося коридора, из него вдруг протянулась рука, схватила меня за майку и так сильно рванула в коридорчик, что я даже ойкнуть не успел. В ту же секунду меня припечатали к стене и сильная, благоухающая духами рука, заткнула мой рот. Духами?
– М-м-м? – промычал я сквозь ладонь.
– Тише, мсье Теодор. Я сейчас со второго этажа, – Маша говорила быстро, коротко. – Участковый настоятельницу допрашивает и успешно. Она про мадмуазель Марьяну рассказала и про меч что-то говорить начала, но я вынуждена была ретироваться. Мадам Яга начала носом в мою сторону вести, могла бы и обнаружить.
– М-м-м…
– Я пойду мадмуазель Варю искать.
– М-м-м …
– А вы куда сейчас?
– М-м-м!
– Да что вы всё мычите и мычите, Теодор?
– М-м-м … – это было последнее, что я сумел выдавить из себя, сползая по стеночке и почти теряя сознание от нехватки кислорода.
Слава всем богам, это дьявольское порождение ночи, которое я ласково называл Машей, наконец-то догадалась убрать ладонь с моего рта, и восхитительный вкусный воздух хлынул в мои лёгкие.
– Маша! Ах… Ыххх… Твою ж… ухх… дивизию!
Но вампирша уже исчезла. И вовремя! Я же в гневе страшен, как наш Кощей-батюшка! Осерчаю – так ничего вокруг не вижу, а уж пришибить-то могу запросто! Повезло, в общем, Машуле, что успела она удрать от моей карающей десницы. Фух… Жуткое это дело, кислородное голодание, скажу я вам. Отдохнуть бы сейчас, а лучше – поспать. Предварительно подкрепившись, конечно. Но нет, надо идти. Меня Варя ждёт. Надеюсь.
Вдруг послышался быстрый топот. Только не вульгарный топот стрелецких сапог, а такой, легкий перестук. Явно девушка бежит и прямо на меня! Варя! Я выскочил из коридорчика в главный коридор и на меня тут же налетела девичья фигурка, едва не сбив с ног.
– Вар… – начал я, но осёкся.
Это была совершенно другая девушка и совсем не в монашеском одеянии. Марьяна!
Я протянул к ней руку, но царевна отпихнула меня и рванула дальше по коридору.
– Марьяна! Царевна! Да твою ж… Куда вы? Стойте! – в полголоса заголосил я, но девушки уже и видно не было. Вот зараза… И тут на меня налетела еще одна, только совсем уж не девичья фигура.
– Вот зараза! – заорал я уже во весь голос.
Ну что за день такой! Все на меня натыкаются!
Я рухнул на задницу, крепко приложившись о каменный пол, а мужик, налетевший на меня, а это явно был мужик, отлетел в другую сторону и так же плюхнулся на пол.
– Фёдор?
– Никита?
– А ты чего…
– А ты куда…
– Стой! – участковый вскочил на ноги. – Давай-ка сюда, в сторонку, а то увидят.
Я не столь быстро, но тоже поднялся и, охая, заковылял за ним.
Мы остановились в том же коридорчике, в котором Маша проверяла меня на способность долго задерживать дыхание.
– Ты откуда здесь взялся? – Никита настороженно смотрел на меня.
– И тебе здрасте.
– Ага, привет. Так что ты тут делаешь?
– Я по личному делу. Ну, почти.
– Угу, – он недоверчиво кивнул головой. – Я так и подумал.
– Слушай, Никит, давай на чистоту? Ну, в меру возможностей.
– Интересная формулировочка… Ну давай.
– Ты сюда за Марьяной прибыл? И за мечом?
– Допустим, – он определенно не хотел откровенничать.
– Ну, Марьяна уже удрала, не догонишь. А меча тут отродясь не было. В Лукошкино он где-то.
– А ты откуда знаешь, что в Лукошкино? – прищурился Никита. – Это ты его похитил?
– Не-а, – я хмыкнул, – не я. Чист я перед законом и не мечтай.
– Разберемся… Значит точно, Кощей всё это замутил, – сделал он вывод. – И кража меча – его рук дело, и похищение царевны, и попытка убийства меня. Я так и думал.
– Ну и не правильно ты думал. Меч и Марьяна – да, его затея. Но и тут без нюансов не обошлось. А вот яблочки, это не он тебе подсунул, уж поверь. Кощей когда узнал о твоем отравлении, жуть какой злой был.
Я не стал говорить Никите о том, что это я яд испортил и фактически жизнь ему спас. Неудобно как-то. Получится, будто хвалюсь, героизм свой показываю. Хотя да, герой, отрицать не буду. Ну а что? Жизнь-то и правда я Никите спас? Вот то-то же.
– А кому же тогда понадобилось убить меня? – продолжал допытываться он.
– Ой, да по дурости тут, – отмахнулся я. – Ничего личного. Просто один человек решил выслужиться, инициативу проявить, так сказать, ну а ты, как удачный объект просто под руку попался.
– А бесы?
– А бесов как раз тот человек и нанял, чтобы тебя отравить. Но уже всё, – тут я немного слукавил. – Двух бесов ты уже поймал, один остался, да и тот без яблок.
Никита внимательно, но так же недоверчиво слушал, а потом спросил:
– А меч с Марьяной Кощею-то зачем?
– Тут совсем другое дело. Уф-ф-ф… Не могу я тебе всё сказать, не моя тайна. Просто поверь.
– Не получается что-то у меня просто взять и поверить, уж извини, – развел руками Никита.
– Ладно, Никит, давай я тебе расскажу всё. Ну, насколько смогу всё. Это и тебе полезно знать, да и мне не повредит.
– Ну, давай, рассказывай.
– Э-э-э… тьфу ты! Даже не знаю с чего начать. Ну, короче, всё, что сейчас затеял Кощей, ни на тебя, ни на Гороха, да и вообще на всё наше царство-государство, не направлено.
– Да ну?
– Точно. Ты поэтому спокойно занимайся своими делами, а на Кощея и внимания не обращай.
– Нет, так не пойдет, – помотал головой Никита. – Ты уж если взялся рассказывать, то рассказывай, а то темнишь постоянно.
– Так я же на темной стороне, – хихикнул я. – Как Дарт Вейдер. А ты у нас в джедаях, получается.
Никита тоже фыркнул, но твёрдо заявил:
– Давай, выкладывай.
– Ну, – решился я и начал, подбирая слова, стараясь не сболтнуть лишнего, – есть у Кощея один старый и очень мощный враг.
– Вроде Вельзевула того?
– Ну, почти. А здорово мы ему врезали, а?
– Кто это «мы»? – хмыкнул Никита. – Ты только информацию дал, а уж демона я завалил.
– Ну да, конечно! А кто с колокольни в него лучом засадил?
– А ты тут при чем? Это же чудо было…
– Ну, вот такой я, чудесный.
– Да ладно… – он не хотел мне верить.
– Да точно. Кощею артефакт один древний привезли, католический. Ну, мы… я с колокольни в демона и пульнул. Но без тебя бы ничего не получилось, уж поверь.
– Вот как… Ладно, разберемся, – повторил он своё любимое словечко. – Так что там с Кощеем?
– Вот против этого старинного врага Кощей и копает потихоньку. В открытую выступить, думаю сил у него не хватит, вот он и подбирает оружие или еще что-нибудь, чем можно того гада уложить. И заметь, гад этот, здесь где-то на Руси окопался и если активизируется, то наверняка, не только Кощею плохо придется. Силой он большой разрушительной обладает. Понимаешь?
– Понимаю. А меч…
– А меч как раз и может быть тем самым оружием. Только лично я в это не особо верю. Но хорошо бы узнать точно, а вдруг повезет.
– Ну а Марьяна-то тут при чем?
– Да тоже всё просто. То есть, вроде бы просто, а запуталось сильно.
– Ну, это как всегда у нас, – хмыкнул Никита. – И что же с ней?
– Марьяну тот кадр, что тебя убить пытался, решил тому гаду в подарок преподнести. А Кощей просто из вредности, решил её перехватить. Вот и всё.
– Нет, так не годится, – заявил он. – Нельзя девушку в лапы Кощею отдавать!
– Ну, дерзай, – я пожал плечами. – Я к этому делу никак не причастен. Наблюдатель со стороны, так сказать.
– Ну-ну.
– Слушай, Никит, – я помялся. – У меня тут проблема возникла. Личная. И помощь может понадобиться.
– Что случилось?
– Есть тут в монастыре девушка одна… Ну чего ты сразу рот до ушей?! Я просто помочь хочу! Ну и да, нравится она мне, что тут такого?
– Да что ты горячишься? Нравится – и хорошо. В чем проблема-то?
– Девчонка эта – сирота. Как отец умер, братья её сразу в монастырь запихнули, а сами наследство пропивают. А она, между прочим, боярского рода. Да и вообще, хорошая девушка…
– Во уроды.
– И не говори. Хочу я забрать её из монастыря.
– Да-а-а, тут еще тот гадюшник, – согласился Никита.
– А то! Совсем ей тут не место. Сниму ей домик в городе на первое время. А вот потом… Потом твоя помощь может понадобиться с братцами этими.
– Это какая же помощь? Помочь убить их? Так тут я тебе точно не помощник.
– Фу, убить… Тут и без тебя обойдутся. Не, я думаю, они как раз по твоей части – преступники, самые настоящие.
– С чего это ты взял? Но если нарушили они закон, то моя обязанность их задержать.
– Да мне больше ничего другого и не надо.
– Опять же, – промолвил он задумчиво, – раскрываемость увеличится…
– Во-во, а там глядишь, и премия от Гороха! И у меня еще одна идея есть на счет этой девушки, но об этом потом как-нибудь.
– Ладно, договорились. А сейчас, Федь, бежал бы ты лучше отсюда. Скоро мои стрельцы нагрянут. Думаю, много мы тут накопаем на настоятельницу. Надеюсь, ты не против? – иронично добавил он.
– Да делай с ней что хочешь, – отмахнулся я. – Мне тоже не по душе как она тут девчонок с толку сбивает.
– А Кощей тебя за это не заругает? – хихикнул Никита.
– Разберемся, – поддразнил я его.
Так что расстались мы, если и не дружески, то вполне мирно. Он побежал снова наверх, а я, дождавшись, когда стихнут его шаги, вызвал по булавочной связи Михалыча:
– Дед, ау? Нашли Варю?
– Внучек? – тут же отозвался дед. – А ты где?
– По монастырю бегаю, где я еще могу быть?
– Ну и как бегается?
– Дед, чего это ты вопросом на вопрос отвечаешь? У Шмулинсона что ли нахватался?
– Разве?
– Тьфу ты! Михалыч! Варю нашли?
– Да нашли-нашли, не ори. Олёна её уже из монастыря вывела, тебя дожидаитси в лесу.
– А Марьяну? Она тут недавно пробегала, не успел ее схватить.
– Да было бы там за что хватать. Машка её отлавливает.
– А ты где, дед?
– Да я около кельи настоятельницы торчу. Слушаю, как бабка с участковым её допрашивают.
– Ага, тогда я сейчас к тебе подойду. Жди.
– Жду-недождуся.
Чего это он такой нервный?
Я, уже не таясь, затопал на второй этаж и там, довольно быстро сориентировавшись, нашел комнату Фёклы. А деда не было видно. Или запрятался под шапкой или просто ушел.
– Дед? – тихо позвал я. – Деда?
И будто в ответ, за дверью послышался шум, крики. Я рванул дверь на себя и в меня врезалось что-то небольшое, толстое и лохматое. Едва сдержав крик, я машинально отшвырнул от себя это нечто и тут, откуда-то сбоку, прямо в полете, как в куропатку в охотничий сезон, в этого лохматого врезался огненный шар. Я рванулся в комнату, опасаясь, что и Михалыч мог оказаться там и огляделся. Никита стоял у окна, с совершенно обалделым видом, а недалеко от него стояла жуткого вида бабулька, потирающая руки. На полу лежал толстый и уже хорошо прожаренный бес, а на кровати валялась матушка настоятельница с ножом, торчащим из груди.
Картина маслом. Меня чуть не стошнило.
– А енто хто ето такой к нам пожаловал? – раздался старческий скрипучий голос.
Бабу Ягу я уже видел, но только издалека, с чердака Борова, а вот так, вблизи, оказался к ней впервые. И очень пожалел об этом – страшная, как моя жизнь, до появления в ней Вари. И как только Никита с ней уживается?
Я отвесил ей уважительный поклон, кто ее, старую, знает, еще зафигачит в меня файербол, и замер, совершенно не представляя, что теперь делать.
– Бабушка, – вовремя вмешался Никита, – это…
– Захаров Федор Васильевич, – перебила его бабка. – Попался, голубчик?
О, я знаменит?
– Да я тут это… – улыбнулся я, стараясь казаться спокойным, – Мимо проходил. Слышу – крик, шум, вот и решил вам помочь.
– Помощничек какой нашёлси, – заскрипела бабка.
– Ну, а что? Кто беса под ваш шар огненный кинул? И заметьте, как удачно прицелился, точь в точь в ваш шарик попал, бабушка.
– Ох и ловкач, – захекала старая карга. – А вот посмотрим, как таперича в тебя мой шарик полетит!
– Бабушка! – заорал Никита. – Не надо! Стоп! Прекратить самовольный отстрел неизвестных элементов!
– А чавойта ты в ём неизвестного увидел, Никитушка? – удивилась бабка. – Вражина он, как есть Кощеев прихвостень.
– Чего это прихвостень? – обиделся я.
– Бабушка, – строго сказал Никита. – Криминальная ситуация обострилась настолько серьезно, что мы не вправе сейчас разбрасываться любыми источниками информации. Поэтому в интересах следствия, мы должны отпустить этого гражданина, тем более что никаких фактов причастия его к данному противоправному действию нет, а творить самосуд и устраивать милицейский произвол нам не позволяет честь мундира.
Бабка, открыв рот, умиленно слушала тираду участкового, а он тем временем, незаметно сделал мне знак рукой мол, уматывай ты отсюда, да поскорее, пока бабка не очухалась. И я маленькими шашжками, притворяясь невидимым, двинулся спиной назад к двери и точно бы врезался в неё, если бы меня не направила на верный путь крепкая рука деда.
Но тут бабка как раз очухалась и сразу же заметила деда:
– А, Михалыч! И ты тут? Ну, здорово, старый хрыч!
– Отстань, карга, – сплюнул дед. – Не до тебя сейчас. Пошли, Федька.
И он, ухватив меня за рукав, потащил по коридору, по пути закрывая другой рукой мою, отвисшую от удивления, челюсть.
– Давай, внучек, поднажми! Там сейчас стрельцы ворота закроют, а Машка Марьяну в лесу ужо стережёт, нас через стену не перетащит!
Едва мы добрались до балкона, как сзади раздался топот и к нам выбежал участковый.
– Вы как, прямо со стены прыгать будете или тараном ворота пробивать? – спросил он ехидно и, перегнувшись через низкое ограждение, прокричал вниз: – Еремеев! Пропусти вот этих двоих! Понял?
– Слушаюсь, батюшка воевода!
– Спасибо, Никит, – торопливо пробормотал я. – Давай, до встречи!
– Увидимся, – бросил он мне уже в спину.
На лесной тропинке Вари уже, к моему великому сожалению, не было. Как и Маши с царевной. Только Олёна выскочила из-за кустов нам на встречу:
– Целы? Ну, хвала всем богам!
– Да чаво нам сделатси, внучка, – успокоил ее дед.
Я смотрю, он к Олёне стал получше относиться после того, как она помогать нам стала. Да и у меня, честно говоря, отношение к ней меняться стало. Нормальная девушка на самом деле, только вляпалась в это бесовство Кощеево, ну, да это с любым случиться может. Я, вон, тоже не на Папу римского работаю.
– А Варя… ну, остальные наши где? – спросил я у Олёны.
– А они, батюшка, в Лукошкино побежали. Маша шепнула, что Марьяну лучше поскорее спрятать, пока ей очередная блажь в голову не пришла, – Олёна покачала головой. – Очень взбалмошная девушка, вся в сказках, в мечтаниях, а реальной жизни и не видит.
И бесовка грустно вздохнула.
– Да ладно тебе, Олён, – попытался успокоить её я. – И у тебя будет всё хорошо. Кощей же обещал.
– Пойдемте ужо, – поторопил нас Михалыч. – Потом наговоритеся.
В Лукошкино я порывался сразу же пойти посмотреть, как там обустроилась на новом месте Варя, но Михалыч вполне справедливо шикнул мол, там не до меня сейчас будет и я вынужден был признать его правоту. Уже и темнеть начало, да и кушать хотелось очень. И я, хоть и с большой неохотой, но остался всё же в гостинице, пытаясь поднять себе настроение жареной курицей, нашпигованной гречневой кашей, копченой грудинкой, запечёными крупными яблоками, обложенными перепёлками, а может и наоборот, перепёлками, обложенными яблоками, я как-то и не понял, уж очень быстро они закончились. А на десерт я вяло поклевал пирожков с луком и яйцами, с ливером, с картошкой, с капустой, грибами и уже не помню, с чем там еще, не до пирожков мне было. А когда приступил к сладкому, в трактир заявилась Маша и тут же утащила у меня большую такую ватрушку, но я даже не обиделся, в нетерпении подпрыгивая на скамье:
