Анастасия Сагран
Ты сама пришла ко мне в руки
Кармин очень серьёзно смотрел на Сарму, подняв голову от Эю настолько, насколько дочка позволяла, упрямо удерживая своего отца за волосы. Кармину явно больно. И теперь уже Сарма принялась вытаскивать его волосы из руки Эю.
– Только не будь наивной, Сарма, – тихо сказал Кармин. – Недоброжелатели? Серьёзно? Все они всего лишь хотят тебя, поскольку ты – сильнейшая. А все их нападки только от того, что знают, что ты никогда не достанешься им. И для Хэллиса ситуация очевиднее, чем для всех остальных. Может быть, конечно, он так же молод и неопытен, как и я, и не отдаёт себе отчёта в своих действиях, но я в это не верю.
Сарма молчала, путаясь в обрывках мыслей и не успевая ни одну из них поймать за хвост. Она понимала только то, что Кармина не выйдет расспросить о том, что он думает о ней на самом деле, потому что он сильно разозлился. Лишь не показывает этого.
– Впредь и я буду ходить на тренировки с Хэллисом, – твёрдо сказал ей Кармин.
– Нет, – так же твёрдо ответила Сарма. – Если ты хоть раз обнажишь оружие против них, то они поймут, насколько хорош твой навык. Что тогда будет? Я этого не представляю.
– Думаешь, отравят моих братьев?
– Как вариант.
– Если мне придётся с кем-то сойтись в тренировочном бою, то после я приму меры. Значит… ты говоришь… мой навык… на какое место в рейтинге наследников ты поставила бы меня?
– Твой уровень точно никак не ниже, чем у первых герцогов. Очень уж сложно говорить конкретно, извини. И снова извини: я не хочу, чтобы ты ходил со мной на тренировки с герцогами. Это будет выглядеть так, будто… папочка приглядывает за своей девочкой.
– Всё правильно. В отсутствие принца Рашингавы – я твой папочка.
– Перестань. Ты ещё юноша, неопытный и наивный. Ты не знаешь, кто из наследников способен на подлость, а кто не знает, что это такое. Нужно хоть немного знать наследников принцев, чтобы суметь вмешаться своевременно. На это есть мои братья. И пусть они не идеальны, но на них можно положиться. Они почти всегда ходят на тренировки вместе со мной. А в предел Классика – так вообще всегда.
– В таком случае…
– Нет. Это моё герцогство, моя честь и моё кинъе. Я должна сама поддерживать своё достоинство и права.
– Что? Права? Сарма, милая, я ни в коей мере не хочу тебя обидеть, но кто внушил тебе, что от твоей чести зависит наличие у тебя прав на герцогство? – с напором заговорил Кармин. – Герцогство у тебя только пока ты сильнейшая из дочерей Рашингавы. Только потому. Всё остальное для твоего отца не важно. Увязая в ненужных нюансах, ты рискуешь потерять само герцогство. А если именно таков план Хэллиса? Заставить тебя нервничать и допускать ошибки? Что если он хочет, чтобы ты продолжала приходить на эти якобы полезные сборища богатых мужланов? Это же полный бред! Всё, что должно тебя заботить – это то, каким образом стоит поддерживать свой навык на недосягаемой для сестёр высоте. Но нет, ты думаешь о том, чтобы что-то доказать мужчинам. Сарма, не нужно ничего доказывать им. Одним ты ничего не докажешь, потому что они упёрты, а другим ты уже всё доказала одним своим существованием. Разве не так?
– Ты вот так берёшь и отвергаешь всё то, ради чего я боролась больше века. Ты в своём уме? Думаешь, никто раньше не говорил мне этого? Кармин, твои доспешники и то, что ты работаешь с ними – то же самое. Мы оба прекрасно понимаем, что это не то, что тебе нужно, но ты не отказываешься от этого. И у меня так же. Доказывать Хэллису и другим, что я не боюсь их – это значит заставлять их уважать герард и серен. Каждый раз я словно заново учу их тому, что женщины – это не только платное средство для производства наследников. Что это существо, которое на многое способно – только дай время и свободу действий.
– Они с самого начала знали это, Сарма. Все. Недаром же в войсках полно герард. Это же словно признание "Да, герарды талантливы, не менее талантливы, чем мужчины". Но дай мужчины свободу своим серенам, разве у них стало бы от этого больше детей? Нам дико повезло с твоими сёстрами – с тем, что они не против присмотреть за Эю. Большинство герард не хочет тратить свои годы свободы на такое.
– Ты прав, но… я всё же не устану ратовать за лучшее отношение к нам, женщинам. И потому…
– Я боюсь, что в результате улучшится отношение наследников именно к тебе, а не ко всем женщинам в целом. Это ты вызываешь уважение, а не серены и герарды. Только ты достойна герцогства, а не твои сёстры. Только ты так желанна для Хэллиса, что он не может сдержать свою злость от того, что ты ему недоступна.
– Я… должна подумать над этим позже, Кармин. Моё нутро сопротивляется мысли о том, что я зря терпела наследников и добилась совсем не того, чего хотела. Но на счёт того, что мне не нужно подтверждать своё право… сейчас я уже чуть лучше смотрю на это. Может быть, завтра утром я дозрею до того, чтобы действительно принять это. Но нет… это же точно так же похоже на то, что ты говорил мне. Помнишь, ты совсем недавно сравнивал себя с Накханским принцем и не хотел принимать от меня титул только потому, что ты…
– Я помню. То есть ты хочешь быть требовательной к себе и добиваться большего и лучшего? Я уважаю это. Ты можешь поставить себе новые, прекрасные цели, Сарма, но на этот раз не отвлекаться. И Хэллис не сможет манипулировать твоим пониманием своего предназначения.
– Хэллис хитёр. Едва он поймёт, что для меня важно, как начнёт собирать ловушки, одну за другой. Он упрямый и хитрый.
– Но ты будешь осторожна… Так… теперь-то я смогу посещать с тобой тренировки? Я бы даже не обнажал меча – только смотрел. И… кажется, Хэллису надо сказать, что ты в длительном контракте.
– Что если он захочет убить тебя?
– Это не так-то просто. Я почти всегда настороже. Разве что ты могла бы прикончить меня.
– С чего ты взял?
– Только тебя я готов подпустить так близко. Готов подпустить твои губы и руки к своей коже… везде-везде. Погладишь меня сейчас?
– Эю ещё не спит.
– Она уже засыпает. Можешь начинать.
– Её глаза всё ещё широко открыты.
– Но её взгляд уже затуманен.
– Вовсе нет, – улыбнувшись, покачала головой Сарма.
– Тебе всего лишь не видно с того места, где ты сидишь. Посмотри внимательнее.
Едва придвинулась и заглянула в сверкающие серые глаза дочери, как горячие губы и руки Кармина приникли к обнажённой коже Сармы.
Ловушка. Слишком приятная.
Его рот влажный. Его пальцы уже там, где им ещё рано быть. Но это действует шокирующе точно… отрекаясь от всей своей жизни снова, Сарма увлекла Кармина на прохладный пол. Но это не остудило варлорда. Наоборот.
– Эю не спит! – задыхаясь, произнесла Сарма.
– Вот увидишь, наша умная девочка нам не помешает, – точно так же задыхаясь, проговорил Кармин, залившийся румянцем, кажется, полностью.
– Ты не уверен.
– Но я прав.
– Нет.
– Мы проверим.
Эю почему-то оказалась спящей, когда Кармин поднялся с пола, ещё бледный от всего только что пережитого на вершине удовольствия, но уже мягко сияющий и довольный.
– Чему ты так рад? – не торопясь выговорила Сарма.
– Тому, что сумел доставить тебе удовольствие, не смотря на то, что я… как ты сказала? Наивный неопытный юноша.
Сарма тихо рассмеялась. Кто бы мог подумать, что алмазный варлорд будет радоваться такому!..
– Не можешь же ты не понимать, как хорош собой?
– Не хотелось бы рассчитывать только на свою внешность в таком важном деле, как удовлетворение великолепной Сармы Дайиси, – сказал Кармин, с непроницаемым лицом усаживаясь на край постели. С этой позиции ему хорошо была видна Сарма, всё ещё распростёртая на полу, в едва запахнутой рубашке.
– Неужели таком уж важном? – Сарма неуверенно свела ноги, проследив за тем, чем именно любуется Кармин.
– Можешь не сомневаться, – покачал головой он и заглянул ей прямо в глаза. – Для меня это задача первостепенной важности.
Оставалось только смущённо хихикать от того, как серьёзно смотрел на неё Кармин, говоря такое.
Кармин никогда в жизни не думал, что действительно захочет кого-нибудь отравить. Но это случилось.
В те дни, когда его жизнь словно вплелась в ткань из нитей чистой любви и следования целям искупления, в идиллию чудовищным образом ворвался некто неприятный. Искупление и любовь никуда не делись, но чужак уничтожил понимание правильности происходящего, которое существовало до сих пор в голове Кармина.
Хэллис приехал в предел Рашингавы и потребовал встречи с Сармой, видимо узнав, что она всё же подписала контракт с мужчиной. И она встретилась с Хэллисом. Всё это происходило в отсутствие Кармина, и потому о том, каким унижениям Хэллис подверг Сарму, ничего не удалось узнать. Она ничего не говорила вечером, только замкнулась в себе так надёжно, что почти перестала слышать плач Эю. Кармин быстро понял, что сказанное Хэллисом наверняка потрясло Сарму как ничто до сих пор. Она никогда не застывала в такой каменной неподвижности, никогда не была так тиха, никогда не смотрела в одну точку так долго, бесконечно долго. Не слышать плач беззащитной крошки Эю? Хэллис поработил сознание Сармы до непостижимого серьёзно.
Сарма приняла объятия Кармина так отсутствующе, будто бы вычеркни его из комнаты, сделай невидимым для любого вошедшего тотчас – и ничего не изменится, а сторонний наблюдатель ничего не заподозрит.
Но желание отравить Хэллиса возникло не тогда. Оно возникло в следующую тренировку Сармы с наследниками принцев. Герцоги пределов на сей раз собрались по приглашению Нинио. Кармин, по воле случая оказавшийся в пределе Рашингавы в дневное время, был допущен в качестве наблюдателя на тёмную верхнюю галерею вместе с юнцами, едва постигающими науку меча и амбициозными герардами со свежими лицами, не тронутыми краской. Наблюдатели не должны были говорить и топать или шуршать одеждами, но правило едва ли выполнялось. Тем не менее, на галерею словно прицельно неслось каждое слово герцогов и Сармы:
– Скажи мне, Нинио, как Дайиси оправдывала свой внезапный контракт?
Вопрос задал худощавый варлорд в бледно-голубой рубашке с тщательно вышитым алым узором. Чуть выше среднего роста, со здоровым лёгким румянцем на щеках, этот парень держался вполне естественно. Его можно было бы назвать красивым, но нос и подбородок казались слишком острыми и выдающимися, с линией рта определённо что-то было не так, а контраст кожи оттенка шоколада с молоком с чёрными глазами и густыми бровями вразлёт выглядел скорее отталкивающим, чем приятным. Волосы этого мужчины, по оттенку и длине схожие с волосами Сармы, настроили Кармина на симпатию. Он даже сначала подумал, что это ещё один герцог предела Рашингавы, но варлорд вдруг бросил такой странный взгляд на Сарму, что стало ясно, что никакой он ей не брат и не племянник.
Нинио рассмеялся:
– Ты всерьёз считаешь, что Сарма стала бы оправдываться перед кем-либо? Да она даже отца своего может оскорбить – такая нахалка.
– Но тебе же она поведала, отчего такая перемена?
– Что ты хочешь услышать, Хэллис? – вмешалась Сарма. – Что я отхватила самого лучшего из мужчин и потому изменила взгляд на возможность барка?
– Расчёт всё объяснил бы, – покрутился на месте Хэллис, спрятав взгляд. – Но что-то здесь не так. Вышла бы за принца Адмора. Но нет, ты ждала. И дождалась алмазного варлорда. Сомнительно, чтобы сам ясновидящий сказал тебе о том, что в твоей постели может появиться такой… клиент. Нет, узнала о надвигающейся на империю армии алмазного варлорда ещё на Клервинде и начала готовиться к похищению одного из его юных сыновей. И пока лучшие бойцы Бесцейна не щадили себя, ломая мечи о броню пришельцев, ты, Дайиси, выбирала себе красавца, чтобы отдать команду своим герардам и утащить его прямо с поля боя, так?
Сарма вздохнула:
– Увлекательная история, но…
– Она доказывает, что жалким похотливым шлюхам не место на поле боя, – громко закончил Хэллис.
– Не трать силы на слова, – Сарма быстро и холодно отозвалась на почти не завуалированное оскорбление. – Они ничего не решат, ни на что не повлияют. Тебе так и придётся терпеть меня в составе наследников, чтобы ты ни говорил и что бы ни делал.
– Правда? А я советую тебе не приходить на встречу со мной без Нинио и Фанги, потому что без их защиты ты не сможешь оставаться такой спокойной в моём присутствии.
– Как же это пошло, – вырвалось у Кармина.
Он даже закрыл лицо ладонью – так стыдно ему стало за беднягу Хэллиса. Смотреть на этого парня казалось невыносимо – так он был обескуражен втайне.
Герцог Классика явно уже понял, что ошибался во всём, что касается Сармы, понял что опоздал, искусал губы, поколотил подушку ночи две-три, и, в конце концов, жутко обозлился. Но глупая влюблённость, граничащая с обожанием, всё ещё просвечивала через ненависть к себе, идиоту, в этом бедняге Хэллисе.
– Это кто там решил спрятаться, когда его серене обещают жёсткий секс? – прозвучал голос Хэллиса чуть ближе.
Кармин отнял руку от лица и взглянул на своего неудачливого соперника в любви. Хэллис с интересом и затаённой ненавистью разглядывал Кармина.
Отлично. Хэллис жаждет сорвать на ком-нибудь свою злость, но срывать её на Сарме он, кажется, не может. И лучше всего в такой ситуации для битья подойдёт счастливый соперник. Но Сарма права – нельзя показывать своих возможностей. Значит, надо увиливать от драки с ним.
– Или всё это глупые слухи и Сарма всё ещё абсолютно свободна? Тогда…
– Нет, Хэллис, я состою в брачном контракте, – быстро ответила Сарма.
– Отчего же твой хозяин молчит?
– Я не разрешала ему говорить.
– Ну надо же. Опять разыгрываешь из себя важную леди. Но, я уверен, это он ставит тебя на колени, а не наоборот. Потому что тебе это нравится. И ты всегда этого хотела, не так ли? А все твои прежние слова только для того, чтобы завысить свою цену. Всё, точка. Убирайся из этого зала, Дайиси. Тебе здесь не место.
– Я останусь здесь до тех пор, пока мой отец будет считать это уместным. Только он способен определить, куда и с кем мне приходить. Или ты, Хэллис, заботишься обо мне больше моего отца?
– Чуть больше. Потому что ему ты полностью безразлична. А меня могла бы заинтересовать… как подстилка, пожалуй.
Именно на этом моменте Кармин понял, что Хэллис угодил в больное место Сармы. Отец. Серены соглашаются на браки с чужими их сердцу мужчинами ради того, чтобы любимый папочка получил больше денег за контракты. Серены хоронят свою гордость ради удобства, положения и счастья своих отцов. И всегда так было. Эта любовь дочерей жертвенна и священна у перевёртышей всех рас и народов. И эта любовь иррациональна и даже глупа настолько, что даже будучи самой сильной из неисчислимого множества дочерей, Сарма будет глубоко уязвлена очередной мыслью о том, что безразлична принцу Рашингаве. Подумает ли она о том, то Хэллис сказал это только для того, чтобы причинить ей боль? Или решит, что если даже Хэллис заметил нелюбовь принца к своей дочери, то любви действительно нет?
О, последнее. Сарму зацепило – Кармин увидел это по её плечам, чуть опустившимся, по всей фигуре, по разлившейся по линиям её тела печали.
– То, что отец разрешил ей выйти за мужчину самого совершенного физически, а не самого богатого, как раз и говорит о его любви к Сарме, – прежде всех вмешался Ю. – Ты, Хэллис, что-то не до конца понимаешь в том, с кем следует заключать брачные контракты.
Хэллис обернулся к Ю и увидел свою новую мишень:
– Я думаю, что твоя сестра, Ю, грязная шлюха, которой здесь не место.
– Можешь думать что угодно, только заткнись уже.
– Нет же, я утверждаю, что смогу заставить её принять свою истинную сущность весьма и весьма дешёвой шлюхи.
А вот это уже обещание.
Кармин начал продумывать состав яда и способ накормить им Хэллиса.
– Я вынужден напомнить тебе, что оказывать любое влияние на мою сестру ты не вправе, – прервал размышления Кармина Ю. – Это касается законов разграничения власти пределов, если помнишь.
– Законы чести велят мне изгнать её из рядов защитников империи, – громче и внушительнее, чем прежде, проговорил Хэллис.
Кармин тяжело вздохнул. Могло показаться, что достаточно было бы разыграть перед Хэллисом историю о неземной любви, которая бросила Сарму в объятия Кармина, но он точно знал – Хэллис этому не поверит. А если и поверит, то ни за что не покажет этого, чтобы продолжать оскорблять Сарму.
– В таком случае, защищай закон своей чести, – переиначил слова Хэллиса Ю. – А я буду защищать права своего отца.
Клинки блеснули, и началась одна из самых безобразных, но при этом быстрых драк из всех, какие Кармин видел на этой планете. Кармин почти сразу же потерял к Хэллису остатки сочувствия – герцог Классика атаковал, целиком и полностью полагаясь на болевой эффект и запугивание. От метил в глаза и пах, был дик и необуздан, метался вокруг Ю, не позволяя расслабиться. Ю же явно предпочитал эффективность и метил в сердце и горло. Но Хэллис так хорошо защищался, что только крайнее напряжение всех сил могло бы помочь любимому брату Сармы нанести смертельно опасный удар.
Наконец Ю пропустил один удар по касательной, отчего кончик меча Хэллиса кровью прочертил линию от левой скулы Ю и разрезал ему ухо. Ещё какое-то время Ю показывал превосходную концентрацию, но совсем скоро пропустил очевидно сильный удар по виску чуть выше кровоточащей раны – Хэллис, промахнувшись в прямом ударе и получив подножку, поменял ось движения, согнул руку и ударил в голову Ю локтем. Это было не запланированное действие, но именно оно вызвало у Ю временное помутнение сознания. Кровь с шипением, серыми облаками вскинулась в обе стороны от Хэллиса – он принялся хлёстко сечь корпус и спину противника. Его удары в первые мгновения ещё не были смертельными, но Кармин мгновенно осознал, что если никто не остановит его, а Ю срочно не взрастит доспех, то потеря крови для брата Сармы может стать рискованно сильной, а важные органы никогда не восстановятся.
И Кармин бросился на Хэллиса. Тот явно ожидал сторонней атаки и будто бы с припасённой яростью обрушился на Кармина. Но чтобы смутить разошедшегося герцога, достаточно было взрастить тонкий слой алмазного доспеха и одними руками ловить меч Хэллиса. Что, однако, оказалось не так-то просто. Но Кармин заставил себя смеяться. А потом действительно развеселился – меч Хэллиса слегка ранил ему руки в местах, не слишком хорошо защищённых – на внутренних сгибах пальцев и запястьях. А из-за смешавшейся на кончике меча крови Кармина и Ю, клинок стал скользким и удержать его стало ещё сложнее. Это походило на какую-то забавную игру. Хэллис быстро взбесился до какого-то невероятного предела, заскрежетал зубами, и захватывающе приятное садистское тепло разлилось по телу Кармина. Небольшая боль от ран и пощипывание в руках в купе с неожиданным удовольствием, заставляли Кармина продолжать игру. Он позволял себе вздрагивать от особенно сильной боли и оглядывать руки, но не переставал посмеиваться и снова атаковать пустыми руками. Хэллис стал серьёзнее, немного пришёл в себя, осознал ситуацию и присмирел, но Кармин не оставлял его даже после того, как загнал в угол. Руки Кармина уже отчаянно кровоточили, но удовольствие заигрывать с Хэллисом оказалось каким-то запредельным и останавливаться не было сил.
В конце концов, Кармин начал задыхаться, отошёл и согнулся пополам, чтобы отхохотать своё. Хэллис не напал на него. Он стоял в углу и собирался с мыслями. Выражение лица Хэллиса, поза и взгляд были знакомы Кармину. Оказываясь в юности в подобной ситуации во время ссор с дядюшками и старшими кузенами, Кармин ощущал, как сжимается горло, пытался сглотнуть внезапно вязкую слюну и вдохнуть сухой, горький, царапающий носоглотку воздух, нервничал и собирался с духом, ожидая новую, возможно смертельную атаку в свою сторону. А теперь он оказался на месте своих дядюшек.
– Поиграем ещё как-нибудь? – спросил Кармин у Хэллиса, не переставая улыбаться. – Кажется, если прерваться сейчас, в следующий раз будет почти так же весело.
Хэллис ответил напряжённым взглядом, и травить его окончательно расхотелось, что хорошо, потому как убивать в империи Бесцейна ему, Кармину Тахри, нельзя.
Позже Кармин узнал, что поступил абсолютно правильно. Взрастив даже очень тонкий доспех, он нивелировал впечатление о своих боевых навыках. Большинство решило, что бесстрашие перед опасным противником и почти бездумная напористость, какие показал Кармин, была бы свойственна любому, кто вырос в шкуре алмазного варлорда. Ну а вмешавшись в бой Хэллиса и Ю, Кармин, как посчитали присутствующие, всего лишь молча подтверждал свой контракт с Сармой. И потому, пусть произошедшее на этой тренировке и превратилось в объект для сплетен, никто не сделал никаких опасных выводов.
К сожалению, Кармин недооценил ум Хэллиса, его характер и силу чувств к Сарме, так несвоевременно вспыхнувших. Не знал он и того, что Хэллис серьёзно отравлен горькой, саморазрушительной злобой.
Сперва это было всего лишь дурацкой случайной встречей.
После очередной тренировки у Адмора Сарма шаталась по улицам Коллуэя с братьями, решившими посмотреть на танцовщиц в бельведере дворца Карих Глаз. Она знала, что Кармин собирался патрулировать улицы Ньона этим вечером и всё равно до ночи не появится в пределе. Как вдруг увидела впереди идущего Хэллиса. Она пронаблюдала, как к тому же дворцу, что и её братья, он не торопясь двигается в сопровождении Шена, Гарета и Джеана Лифордских. Только Ро не хватало для полного сбора самых ненавистных противников Сармы.
Но братьям это настроения ничуть не испортило. Все давным-давно знали, что Хэллис – жуткая сволочь. Но при этом его уважали и ценили, им восхищались как бойцом и невероятно живучим, бесстрашным парнем.
Входя под своды дворца, Сарма почувствовала, что Хэллис знает о том, что она близко. И ей бы стоило струсить и повернуть назад хотя бы для того, чтобы спасти нянюшек от Эю, но упрямая гордость заставила Сарму поднять голову и шагать вперёд. Все его оскорбления должны были остаться только словами, и герцогиня готова была проверять это снова и снова, испытывая свою смелость.
И вот все они вместе пьют келлер и смотрят на танцовщиц, тихонько болтают между собой и разражаются немилосердно громким, раскатистым смехом. Всё, кажется, в полном порядке. Всё как раньше.
Но не забыться. Чувство, что Хэллис рядом, не даёт расслабиться. Сарма заказала себе благовоний. Глядя на завитки дыма и вдыхая его, она немного отвлеклась.
Не единожды она поймала на себе взгляд Хэллиса. Но не ожидала, что он сделает ей знак отойти в сторону. Взяв одну из курящихся палочек, Сарма встала с дивана и прошла между круглой сценой и братьями, чтобы подойти к краю широкого балкона и посмотреть на пригород. Сейчас, в сгустившихся сумерках, он был особенно хорош – так уютен и сверкающ, что даже забывалось, что Коллуэй – царство всевозможных пороков и праздных удовольствий, способных значительнее сократить жизни братьев, чем усладить их существование.
Хэллис подошёл к герцогине с бокалом шоколадного келлера в руке. Он какое-то время молчал, глядя на огоньки, освещающие дорожки парка внизу, мерцающие из-за сильного ветра, треплющего листву.
Полы его длинной красной рубашки взметнулись и серебристая отделка, изображающая волны цветов, шлёпнула Сарму по ноге, обутой в высокий сапог из тонкой кожи.
В ответ Сарма решила первой нарушить тишину:
– Партию в мэхдо?
– Когда-нибудь, – кивнул Хэллис. – Играть с тобой было очень приятно. Но сейчас я не смог бы сосредоточиться на этом. Я кое-что узнал. И ты должна узнать это кое-что.
– Хорошо, говори.
– Я узнал все подробности того, как ты похитила Кармина Тахри. И я должен перед тобой извиниться…
– Ты способен на это?! – вскричала, не сдержавшись, Сарма.
– Боги… перестань. Ну конечно же я способен на это! Тем более недавно понял, что на самом деле ты мне… даже несколько… симпатична. Потому я приношу свои извинения – ты ни в коей мере не предала воинское братство. Однако, Сарма… предали тебя.
– О чём ты? Мои дела в полном порядке.
– Может быть так и останется. Вот только я был дотошен, и мои парни смогли допросить всех в доступной зоне, кто когда-либо имел дело с Кармином Тахри.
– Он не сын Деказруа Шестого? – вырвалось у Сармы.
Когда Кармин играл с Хэллисом, то ей вдруг показалось, что разница в их способностях и навыках даже больше, чем она предполагала прежде. До нападения Деказруа в неофициальном боевом рейтинге Хэллис стоял бы между близнецами Си – легендарными фехтовальщиками крылатых. Именно они продолжали изматывать царя алмазных после Накханского принца, и один из братьев нанёс смертельную рану. И если, в таком случае, Хэллис по боевым навыкам ненамного слабее Деказруа Шестого, то, выходит, Кармин гораздо лучший боец, чем даже его отец. Скорее всего, Кармину Тахри, несмотря на молодое, свежее лицо и наивные глазки, вовсе полторы сотни лет, как он сказал. И, быть может, Кармин Тахри вообще не был в рядах наследников во время нападения. Может быть, муж Сармы – это кто-то, посланный узнать, что произошло с Деказруа Шестым. Может быть, это сын нового царя или даже следующий претендент на трон империи Деказруа.
– Это бы многое объяснило, – с неудовольствием проворчал Хэллис, но тут же вскинул голову, чтобы сказать: – Но нет, он действительно тот, за кого себя выдаёт. Дело в другом. А именно в его планах на тебя. Скажи, он до сих пор держит тебя на короткой цепи за то, что ты заточила его на год в своём подземелье?
– Н-нет… Нет, Хэллис. И пусть это не твоё дело, но я скажу: он простил мне то, что я сделала.
Хэллис фыркнул:
– Как великодушно и благородно с его стороны!
– Ты не веришь в его чистосердечие? Он действительно милый мальчик, Хэллис.
– На словах. Знаешь, что твой милый мальчик делал в первые же дни в империи, пока залечивал раны? Он расспрашивал о состоянии дел, рассказывал о своих женщинах и болтал с охраной о Невероятной Канели и о тебе. Его держали в отдельной камере и охраняли десятки военных. Десятки действительно, по-настоящему чистосердечных мальчиков. И каждый рассказал твоему милому мальчику какую-то деталь о паре самых талантливых женщин-перевёртышей в империи Бесцейна. О том, насколько вы обе уникальны и во сколько примерно оценивается контракт с вами. Как выглядите. Чем отличаетесь. Кто ваши отцы и чем отличаются они. В адаптационном лагере Кармин уже всё распланировал. И… как?! Почему у тебя, когда ты увидела его в небе над Ньоном, не возникло ни единой мысли о том, что Кармин Тахри мог бы оказаться где угодно, но почему-то красуется и сверкает совсем близко от тебя? Почему он не улетел? Чего он ждал? Почему у твоих парней не возникло ни единой мысли о том, что чужак слишком доверчив? И ты не подумала о том, что он уже заприметил тебя и значки твоего герцогства, и только с твоими парнями был так мил, что позволил себя одурманить. Я проверял – парни адморского предела тоже увидели его и захотели сцапать. Хо-алэй тоже послал своих ребят за алмазным мальчишкой, когда он оказался в Ньоне. Однако от одних твой мальчик ушёл, другим разбил лица. Для того, конечно, чтобы попасть именно к тебе, отдохнуть чуть меньше года и получить тебя и твоих детей абсолютно бесплатно. После всего этого ему и не нужно было разыгрывать великую любовь. Достаточно наслаждаться результатом, не так ли? Благородство? Простил? Серьёзно?!
Хэллис ненадолго смолк. Сарма глубоко вздохнула. Она поняла, что до сих пор не дышала.
– Расторгни с ним контракт сейчас, – предложил Хэллис. – Иначе… кто знает, что ещё он может придумать? У вас есть дочь. Что если он хочет забрать её, едва ей исполнится пять? И что, если он задумал что-то похуже?
– Это правда, Хэл? – услышала Сарма голос своего старшего брата Дзисина. – Ты не воспротивишься проверке с моей стороны?
– Проверяй сколько хочешь. Но ты придёшь к тем же выводам, что и я. С той разницей, что ты в силах тайно проанализировать, насколько ваш Кармин поддаётся той химии, с помощью которой Дайиси якобы удерживала его целый год.
Сарма обернулась и увидела своих братьев и Шеда. Они казались нахмуренными, разве что глаза Шеда поблескивали с интересом в глубине зрачков. Похоже, они подошли, задавшись простым вопросом: о чём Хэллис так долго может говорить с Дайиси, которую ещё недавно во всеуслышанье называл шлюхой?
– Сарма? Скажи что-нибудь, – попросил её Кадан, подойдя и приобняв за плечи.
– Я не понимаю. Теперь ты серьёзно думаешь, Хэллис, что брак со мной стоит года жизни в застенках? – чуть насмешливо от шока спросила Сарма.
– Заткнись, Дайиси, ты ещё не разорвала свой контракт, чтобы заигрывать со мной, – так же насмешливо ответил ей Хэллис, но в его чёрных глазах возникло что-то приятное и мягкое, чего раньше точно не было.
Что-то, похожее на нежность.
Это должно было подтолкнуть её к мысли разорвать контракт с помощью измены. Переспи Сарма с Хэллисом – контракт с Кармином тут же утратит силу. И Эю останется с ней.
Но… разве такое можно делать?
И ещё… если Кармин её обманывал, то это вовсе не то же самое, что и её ложь. Нет, это куда хуже, куда бессердечнее.
Руки Кадана вдруг показались Сарме чудесно заменяющими руки отца, совет которого ей сейчас необходим. Кадан прижал Сарму к себе, и она позволила себе буквально спрятаться на его груди.
– Дайиси, думай головой, а не развилкой, – почти потребовал Хэллис. – Этот парень очень изворотлив. Действуя прямо, ты ничего не добьёшься.
– Возможно, ты прав… – тихо ответила Сарма, ненамного отодвинувшись от брата. – Хэллис, если окажется, что ты во всём прав, то я отблагодарю тебя.
– Что? Ты? Перестань нести чушь. Ты плюнешь мне в лицо при любой возможности, Дайиси. А ещё я знаю, что вы, леди, счастливы заблуждаться и падки на смазливых мальчишек вроде Кармина. Потому смотри, как бы не оказалось, что он продолжает лгать, глядя тебе в глаза, а ты ему веришь просто потому, что тебе это нравится.
– Идём, – повёл её прочь Кадан. – Я помогу тебе что-нибудь придумать.
Все братья покинули дворец, чтобы улететь в покои отца вместе с Сармой и обсудить всё там. Комнаты принца пустовали, но братья правильно сделали, что собрались здесь. Здесь Сарме становилось теплее на душе. Всегда. Каждый раз.
И теперь она оглядывала своих братьев – самых сильных бойцов предела Рашингавы. Внешне яростного и нетерпимого, но на деле удивительно спокойного Фанги. Способного стойко переносить что угодно Ю. Несгибаемого, целеустремлённого Дзисина, красивого и точь-в-точь как отец сосредоточенного на науках. Мягкого и вкрадчивого, душевного, и никогда не поддающегося слабостям и сомнениям Кадана. Чувствительного и проницательного, смелого Айрелла, не менее Дзисина и Нинио совершенного лицом. Имея перед глазами таких братьев, практически без исключения выдающихся, Сарма не могла бы, пожалуй, разглядеть какого угодно мужчину. Только того, кто мог бы сверкать ярче них, быть и спокойнее внутри, и душевнее, и решительнее, и мужественнее. И кажется, ей выпал шанс получить такого мужчину. Но…
