Анастасия Сагран
Ты сама пришла ко мне в руки
Дитя инуэдо могло принести шипастому мужчине больше денег – всё именно ради этого. Для любого парня, стремящегося к деньгам и влиянию – ребёнок варлорда в подчинении – предел мечтаний. Впрочем, ни одному шипастому не удастся убедить окружающих, что варлорд – его ребёнок. Инуэдо ещё мог бы сойти за сына шипастого, но не варлорд. Но бывали случаи, когда мужчины похищали девочек-варледи, чтобы вырастить из них себе невест и не платить по контракту. По такому сценарию и поводу Эю мог похитить абсолютно любой перевёртыш. И если бы Эю привязалась к похитителю, то вышла бы за него. Но ещё хуже, когда серена в ужасе от предстоящих браков с отвратительными для неё мужчинами, но вынуждена повиноваться своему похитителю, считая его своим отцом. Любящие отцы не отдают дочерей только ради денег. Они отдают их самым достойным мужчинам в надежде, что дочь оценит мужа и полюбит его. Когда-то Кармин предполагал, что будет поступать так же, когда Эю вырастет. Но сейчас он знал, что не станет принуждать свою дочь к замужеству ни в коем случае. И никаких денег не нужно.
Потому важнее всего – её безопасность. А раз так, то Эю лучше жить в пределе дедушки-принца.
Вечером Кармин отправился к пределу Рашингавы. Его легко пропустили, не сказав ни слова против, расступаясь и вежливо объясняя, где может быть герцогиня Дайиси.
Но едва Кармин коснулся двери, которая должна была привести в покои Сармы, как за плечо его ухватила твёрдая цепкая рука.
Кармин обернулся и уставился в серые немигающие глаза варлорда. Это был герцог Нинио, и он явно потерял обходительность.
– Что тебе здесь нужно? – угрожающим полушёпотом спросил Нинио.
– Сарма тебе всё объяснит. Прикажи найти её.
– Хорошо. Но не делай лишних движений, Кармин Тахри.
– Не стану.
Нинио опустил руку, отступил на полшага, кивнул, и из-за его спины тень скользнула в сторону следующих дверей по коридору.
Герцог Нинио казался спокойным, но не спускал взгляда с Кармина, будто бы превратился в статую. Это продолжалось столько времени, что Кармин зауважал Нинио ещё больше. Надо уметь вот так ждать, но быть настороже и быть готовым к чему угодно. Может быть и к смерти.
– Нинио? – услышали они голос Сармы.
Но брат даже не повернул головы в сторону сестры. Он продолжал следить за Кармином, если не за его мыслями.
– Я ожидала этого от Ю или Айрелла, даже от Фанги и Дзисина, но не от тебя, – продолжала Сарма певуче. – Ты зря нахохлился, старший брат. Кармин не причинит мне вреда. Он отец моей дочери. Я собираюсь заключить с ним контракт.
– Слишком много чуши за единицу времени, – произнёс Нинио. – Попробуй всё это сказать отцу.
– А он здесь, на Пенрине?
– Да. Отец, вероятно, найдёт для тебя четверть свечи своего времени.
– Должен найти. Его внучка наполовину алмазная варледи.
– Ты обманываешь меня, но с какой целью?
– Почему тебе так трудно поверить в то, что Кармин чистосердечен?
– Потому что ты обманывала его, а до этого держала в своих застенках целый год. Такое не прощают.
– Разумеется нет, – рассмеялась Сарма. – Мужчина не простит такого другому мужчине. Но если нужно простить женщине, то может и получиться.
– Идите к отцу. Я провожу вас.
– Почему ты хочешь, чтобы я тоже пошёл? – поинтересовался Кармин у Нинио.
– Может быть, у отца в кармане уже лежит форма для брачного контракта. А я хочу посмотреть на то, как Сарма Э Дайиси выходит замуж. Возможно в первый и последний раз в своей жизни.
Лишь раз на лице Нинио мелькнуло что-то, похожее на выражение личного отношения. При слове "замуж" Нинио почти отчётливо саркастично ухмыльнулся.
– Она ведь не замужем за кем-то ещё? – схватил Кармин за руку Нинио.
Тот оторопело посмотрел на Кармина, затем на Сарму и ничего не ответил.
Сарма взяла Кармина за руку и повела вперёд:
– Нинио просто слишком привык к тому, что я одинока.
– Ладно… а с кем ты оставила Эю?
– С совсем молоденькой герардой, наивной, верной и романтичной.
– И ты решила, что это лучшая охрана для Эю?
– Ты назвала её Эю? – вклинился в разговор Нинио. – В честь Ю и себя?
Сарма снова усмехнулась:
– Следующую дочь назову в честь тебя, хорошо? Ниная. Кармин, ты не против?
– Хоро… шее… имя.
– Ты чего? – удивилась Сарма почти задыхающемуся голосу Кармина.
– Не хочу подлизываться к твоему брату. А вдруг ей не понравится это имя? И… давай заберём её у наивной герарды? Пусть Эю побудет у меня на руках.
– Лучше у меня. У тебя она всегда сердито сопит.
– Беспокоится, что я снова начну кормить её заменителем.
– О! – Сарма вдруг указала на лицо Нинио. – Ты посмотри, Нинио-то – растаял!
– Мне знакомы все эти хлопоты и кудахтанье вокруг малышки, – действительно ожил Нинио. – Я поверил.
– В то, что я вообще-то женщина и способна на всё то же самое, что и другие варледи?
– В этом я никогда не сомневался. Я лишь был уверен, что ты замыслила что-то совершенно чудовищное и алмазный варлорд у тебя в буквальном смысле в заложниках. Но то, как вы разговариваете между собой… исключает эту вероятность.
– Вот и славно. Я пойду за Эю. Самое время ей познакомиться со старшим дядюшкой.
Кармин смотрел вслед Сарме до тех пор, пока Нинио зачем-то не позвал его по имени. Оказалось, дядюшка Эю точно так же внимательно вглядывался в лицо Кармина.
– Что теперь?
– Ты влюбился в Сарму Дайиси или Леммай Аффор?
– Сложно сказать… потому что это одна и та же женщина.
– Ты не отрицаешь, что влюблён.
– Это было бы мне к лицу, если бы она не могла себя защитить. Потеряй я её в таком случае – потерял бы сердце. Но Сарма Дайиси, как я слышал, по местным меркам почти неуязвима. Значит, почти неуязвимо моё сердце. Я один из самых везучих разумных в этой вселенной.
– Пожалуй. Но имей ввиду – завистников у тебя будет много, и они будут счастливы сказать и сделать что угодно, чтобы ты потерял покой, разум и сердце даже зная, что Сарма как прежде цела и невредима.
– Верно. Такое возможно в будущем. Спасибо, Нинио.
Сарма уже подносила брату Эю. Герцог Нинио принялся с интересом разглядывать свою племянницу:
– Она не слишком-то на вас похожа, – сообщил он своё мнение. – Вероятнее всего, позже она станет красавицей, но сейчас об этом выводов не сделать.
– Я не хочу для неё той же судьбы, что и для сестёр, – быстро сказала Сарма. – А потому не хочу и красоты для неё.
– Верно, – вздохнул Нинио. – Если семья Тахри покинет нас целиком и полностью, то за эту малышку принцы будут готовы отдать что угодно. В том числе совесть. Идёмте к отцу. Лично я давно его не видел.
– Да-да, только отдай её мне, – ухмыльнулась Сарма, видя, как Нинио осторожно прижал к себе Эю.
– Один поцелуй и отдам. Кто знает, как всё сложится в будущем? Отец сейчас убьёт меня за отвратительный способ ведения дел, а это будет последняя герарда, которую я поцелую.
– Принц Рашингава очень крут? – поинтересовался Кармин, внутренне готовясь к чему-то ужасному.
– Он известен своей жестокостью в мести, – ответил Нинио. – А в остальном он редко проявляет крутой нрав. Он прежде всего учёный, а уж потом повелитель предела и древнейший.
– Древнейший? – на выдохе переспросил Кармин.
– Ты не знал? – глянул на Кармина Нинио, передавая племянницу Сарме. – Среди бойцов, атаковавших вас, наследников Деказруа Шестого, большая часть – древнейшие.
– Я… не знал этого. А что это значит – древнейшие? – на ходу спрашивал Кармин. – То есть я слышал о них, просто не уверен, что это те, о ком я думаю.
– В империи твоего отца были древнейшие?
– Ходил слух об одном маге… крылатом. Но я видел его лишь издали. И так понял, что четверо из ваших принцев обладают магией. Они как раз древнейшие, так?
– Почти все принцы здесь, в империи Бесцейна, либо древнейшие, либо их потомки, либо главнокомандующие. Кроме них не имеют отношения к древнейшим человеческие женщины и… лишь принц-перевёртыш Накханы выбил себе высокий титул удачей и мечом. Но может быть и он потомок принца – парень рос, не зная своего отца.
– Невероятно. Не зная отца выбить титул? Это достойно восхищения.
– Я тебе больше скажу: этот парень – инуэдо и ему едва ли исполнилось три сотни лет.
– Я хочу его увидеть! – мгновенно решил Кармин.
Герцог Нинио рассмеялся.
– Сарма, почему ты мне всего этого не рассказывала? – покосился на серену Кармин.
– Боялась, что ты бросишь меня ради Накханского принца, а тот женит тебя на своей дочери.
– Невероятная Канэли, – сразу же пояснил Нинио. – Она быстро повзрослела, оказалась почти такой же талантливой, как и её отец, и помогла собрать Накханцу его первую армию.
– И её дети действительно дорогого стоили?
– Один из её самых удачных результатов сейчас первый герцог предела Ли. Вот уж кто очень крут. Тебе тоже нужно его увидеть. Женщины не могут даже заговорить с ним, да и далеко не всякий мужчина способен посмотреть герцогу Ги прямо в глаза.
– Герцог Ги похож вон на того парня? – быстро спросил Кармин, указав на жутковатого варлорда, раздетого до пояса, с брызгами свежей чёрной крови перевёртыша на щеке и лбу. Этот тип спускался по лестнице и, скорее всего, шёл в ту же сторону, что и Сарма, Нинио и Кармин.
– Не слишком похож, – наконец отозвался Нинио. – Это наш второй герцог. Фанги. Они с Сармой почти неразлучны.
– Я всего лишь часто надоедала ему с тем, чтобы потренировал меня, – весело пояснила Сарма. – Буквально преследовала его.
– Почему тогда Эю не получила хотя бы слог от его имени? – поинтересовался Кармин.
– Потому что Фанги терпит меня гораздо охотнее, чем тренирует.
– Но ведь и это прекрасно.
– Ты хочешь сказать, что я – невыносима? – со смешком поинтересовалась Сарма.
Её глаза сейчас невероятно красивы, а её лицо – яркое и очаровательное. Вот такая она подле своих братьев. И Фанги на самом деле не может не обожать её.
– На моём месте хоть один мужчина решился бы такое сказать? – наконец проговорил Кармин.
Они вскоре дошли до огромного зала, где собралось множество отдалённо похожих друг на друга варлордов и варледи. Все они с любопытством смотрели на Кармина и Сарму. Ровно до тех пор, пока из-за группы варледи не вышел высокий мужчина. Издали, не глядя пристально, сложно было сказать, то ли побелел этот мужчина от древности, то ли он молод и точно такой же алмазный варлорд, как и Кармин. Его кожа и волосы, белые как пудра Таэрина, лишь подчёркивали сияние ярких алых глаз. Впрочем, оглянувшись, Кармин увидел, что здесь много похожих на него в этом. Ярко-красные глаза с белокожих лиц смотрели на него почти отовсюду. Значит, это естественный их вид. Но в том варлорде всё же было что-то резко отличающее его от прочих. Он словно бы оценивал, внимательно вглядываясь во все лица и фигуры, словно бы искал что-то, а подходя к очередному собеседнику, очевидно, вдумывался не только в то, что видел и слышал, но и в то, что замечал сам.
– Папа такой красивый без краски, но я, кажется, никогда не привыкну к его настоящей внешности, – сказала Сарма. И встретив удивлённый взгляд Кармина, кивнула: – Да, это он. И он сегодня решил умыться.
– Я не помню его таким в рядах принцев, атаковавших нас. Принц Рашингава тогда выглядел чудовищем. А сейчас он выглядит…
– Очень мило, – закончил Нинио вместо затруднившегося с подбором слова Кармина. И задумчиво, медлительно добавил: – И совсем не таким взрослым и мужественным, как его сыновья…
– Да, но я хотел сказать, что он выглядит… вдумчивым и… осторожным что ли?..
– Как дипломатично, – хмыкнула Сарма. – На самом деле он выглядит высокомерным, холодным, избалованным и вздорным. Это факт.
– Это не слишком важно, – возразил Кармин. – Многие потомки Деказруа выглядят как настоящие ветераны всех возможных войн, но как раз на деле избалованы и вздорны.
Наконец повелитель предела, выглядящий скорее как один из наследников, обратил взор на Кармина и малышку Эю. Но прежде он подошёл к Нинио и приказал ему отдыхать до завтрашнего утра.
Только потом повернулся к Кармину.
– Рассказывай, – сказал он глубоким низким голосом.
– А я уже стала невидимкой? – чуть иронично поинтересовалась Сарма.
– Твой ребёнок сейчас наверняка заплачет, и я попрошу тебя уйти. Плачущие дети не способствуют трезвому мышлению. Моему – точно.
И принц снова повернулся к Кармину:
– Я слушаю.
– Кармин Тахри. Я прошу вашего разрешения на брачный контракт с Сармой Дайиси.
– И сколько ты можешь заплатить?
– Нисколько. Моей платой будет каждый второй ребёнок, отданный во владение Сармы после расторжения контракта.
– Какие великолепные замыслы, – с внезапной, но почти ничего не выражающей улыбкой сказал принц Рашингава. – Но как ты пришёл ко всему этому?
– Сарма удерживала его у себя целый год, – решил объяснить Нинио, – а потом влезла к нему под чужим именем.
– Обманом решила зачать ребёнка? – поразился принц Рашингава. – Не часто я такое видел. И была так хороша в своём обмане… м-мм… что Кармин Тахри просится жениться на тебе. Нет, это редкость. Большая редкость. Никто не любит обманщиков. Как ты докажешь, Кармин Тахри, что ты… простил её, а вовсе не замышляешь убить её лет через двадцать?
– Я бы не смог мечтать о мести так долго и всё это время притворяться хорошим мальчиком.
Принц Рашингава в ответ только рассмеялся.
– Папа просто король мстительных планов, – пояснила Сарма для Кармина. – Полагаю, его смех означает, что желание мстить он может хранить годами, если не тысячелетиями. И на твоём месте…
– Принц Рашингава! – чуть повысил голос Кармин. – Я не видел ещё серены, которая так бы любила своего ребёнка. А поскольку Эю – мой ребёнок, мне выгодно, чтобы был ещё хоть кто-нибудь, кроме меня, готовый охранять детство моей дочери, заботиться о ней и любить её. Потому я готов защищать и Сарму. Но, верите ли, она сама по себе достойна защиты и преданности, не будь она герцогиней.
– Как отец охотно верю. И мне вполне понятно всё сказанное вами, – кивнул Рашингава. – Завтра утром я хочу увидеть ваш брачный контракт, пылкий Кармин Тахри. Кажется… это будет первый раз, когда в брачном контракте будет стоять не две подписи, а три. Умница, Сарма. Надеюсь, это будет хорошее начало новой традиции. Скоро наступит день, когда все мои дочери начнут ставить подписи в своих контрактах.
Принц Рашингава отошёл, а Сарма повернулась к брату:
– Что думаешь?
– Думаю, что он поверил. Обмануть древнейшего сложно. Вероятно, отец увидел тайное волнение Кармина.
– Какое волнение? – вырвалось у Кармина, но он тут же ощутил, что у него трясутся руки.
Давно с ним такого не было.
Он действительно волновался. Но только от того, что принц Рашингава мог наотрез запретить ему даже видеть Сарму. Ведь у Кармина не было денег на варледи. А Сарма не простая варледи. Сколько бы она стоила, если бы Рашингава решил продать её? Разве что наследник царя мог бы позволить себе купить её. Наследник живого царя.
Следующим утром очень быстро оформился брачный контракт. А затем принц Рашингава, позвав своих дочерей и сыновей на подписание, сказал, что рассчитывает на то, что отныне серены тоже будут подписывать свои брачные контракты. Ещё какое-то время некоторые из этих подписей будут вынужденными, но с ростом прибыли от Циннии прекратится и это. И через пять лет все серены, принадлежащие непосредственно ему, Рашингаве, смогут выбирать себе судьбу самостоятельно. Разве что как отец он желает быть поставленным в известность о том, кто жених и каковы его мысли.
Иначе говоря, принц Рашингава заговорил именно о том, о чём шептались между собой братья Кармина, надеясь, что лучшие серены этой империи вскоре станут более доступны в финансовом плане.
А варледи Сарма Э Рашингава, герцогиня Дайиси, стала женой обычного парня, доспешника по имени Кармин Тахри. Конечно же то, что он – алмазный варлорд, было указано в контракте. А так же и то, что каждый их ребёнок будет проходить идентификацию по наследственности, чтобы не допустить чужого кода крови в результатах.
– Это несколько унизительно, – ворчал Кармин, сжимая в руке свою копию контракта и продолжая шагать к покоям Дайиси.
– Это папина лазейка, – пояснила Сарма. – Единственная, насколько я поняла. Она позволит ему разорвать наш контракт в том случае, если будет доказана неверность.
– Но… это странно. Нелогично для того мышления, какое он показал.
– Он ввёл тебя в заблуждение. Ему чужда романтичность, но он и сам уже давно женат по любви и верен ей, насколько я знаю. И потом, Кармин… тебе не кажется, что это его условие… довольно лёгкое?
– Для меня. А для тебя?
– Перестань. С тобой никто не сравнится.
– Никогда?
– Никогда.
– Посмотрим, что ты скажешь, когда мои братья решат покинуть адаптационный лагерь.
– А они там довольно долго.
– Да. Им предоставили эскортесс… а… ты говорила что Каруи – любовница твоего отца. Это правда?
– Прежде она была его любовницей и драгоценной леди нашего предела. Сейчас за ней закреплён только второй статус. Папа любит её, она очень умна и хороша собой, и, честно говоря, она славная девчушка, ради которой он может далеко зайти, но всё же папа предпочитает нежиться в объятиях фитки, в честь которой назвал планету.
– Это куда как значимо. Так почему ты не любишь именно Каруи?
– Да из простейшей зависти. Дела своих дочерей папа едва ли удостаивает мгновением внимания, а вот на Каруи время всегда находит.
– Так значит, малышка Сарма недополучила внимания? – рассмеялся Кармин. – О!.. Но зато я – весь твой.
– Ложь. Ты отдаёшь слишком много времени Кристиану Рэйли. Каждый день, кроме сегодняшнего и редчайших выходных, ты там с самого утра. Ты не мог бы бросить это?
– Для того чтобы проводить больше времени с тобой?
– Да.
– Но Сарма… – почти шёпотом протянул Кармин.
– Я понимаю, что когда я была для тебя обычной шипастой, твой заработок гарантировал нам относительно достойную жизнь, но теперь мы в этом не нуждаемся.
– Ты не нуждаешься – это так. Но я?.. В любой момент ты можешь выкинуть меня на улицу, и Эю останется с тобой. Но даже если ты не сделаешь этого сейчас, а потом, то я должен буду обеспечить своих детей хоть чем-то до того момента, как они смогут обеспечивать меня.
Сарма некоторое время молчала. Они вошли в её покои и прошли к внутренним. Там Сарма положила дочку на постель и принялась её переодевать.
– Я могу назначить тебя наследником Эю, – сказала Сарма. – У тебя будет титул и содержание. И таким образом титулы получат многие братья, да и сёстры Эю. В том числе и сводные. Если, конечно, ты этого захочешь.
– Это слишком щедрое предложение. Но я не могу согласиться. Давай титулы кому угодно, но не мне. Это против моего понимания достойного. Ваш Накханский принц, инуэдо, не имея ничего, завоевал себе титул. А я, сын царя, алмазный варлорд, получу титул только потому, что я тот, кто я есть?
– В реальном мире так и случается.
– Да, но имея пример Накханского принца перед глазами, я не могу на это согласиться. А кроме того, есть ещё одно… некоторое время, живя среди доспешников, я проникался их заботами, а ещё горем, ужасом и страхом, на которые они вынуждены смотреть каждый день. Я больше не равнодушен ко всему этому и хочу помочь им настолько, насколько могу.
– Но они тебе абсолютно чужие!..
– Но это так похоже на войну!.. Только на этот раз я вижу и ясно понимаю, что противник действительно отличается от соратников. Его действительно нужно остановить, понимаешь? Война до сих пор казалась мне бессмысленной, а захватническая – тем более жестокой и несправедливой. Доспешники же борются не против точно таких же, как они, парней, а против преступивших закон.
– Я понимаю, Кармин, но ты толком не знаешь действия тех законов, которые готов защищать, и что если некоторые из них не так уж справедливы?
– Я всё равно не оступлюсь. Как я одобряю местные законы на семь восьмых, так на семь восьмых и подхожу для этой работы. И это лучшее из всего, что поможет мне.
– Поможет в чём? Заработать? Ты можешь наняться к отцу или Нинио, и они не только с радостью возьмут тебя, но и будут платить тебе куда больше.
– Нет, именно работа среди доспешников похожа на моё личное искупление. А оно необходимо мне, Сарма!..
– Что тебе искуплять, Кармин!.. Ты ещё так молод. Что такого ты мог сделать, если твоей работой, твоей жизнью была одна лишь война?
– Это была не просто война. Мы вторгались в империи, захватывали планеты и убивали всех, кого видели. А когда узнавали о восстаниях, то со всей жестокостью их подавляли. Восстания!.. Это же самое естественное желание на свете – вернуть свою землю. Практически все рано или поздно к этому приходят – и крылатые, и перевёртыши, и фиты, и менее человекоподобные формы тоже. Но я должен был не просто не позволить им сделать это, но и запугать так, чтобы в дальнейшем восстаний не было. И не всегда удавалось обходиться без показательных казней, Сарма. Меня прокляли миллиарды семей, и если бы была во вселенной хоть какая-нибудь справедливость, то я не узнал бы и крупицы того счастья, как сейчас, с тобой.
– Кармин, – вздохнула Сарма и села рядом с Эю, заинтересовавшейся своими ручками. – Ты не виноват. Это какими идиотами нужно быть, чтобы идти против алмазных варлордов и не в первый, а во второй раз?
– Во-первых, ты забываешь, что при помощи вашего ясновидящего вы заранее знали о нашем нападении, и только благодаря этому смогли дать тщательно спланированный и хорошо организованный отпор. Ни у кого больше не было такого шанса. Для покорённых народов восстание становилось первой и единственной возможностью сразиться с полным пониманием происходящего. А во-вторых… когда я возвращался на завоёванные планеты, то со мной чаще всего не было никого из братьев. В ходе боёв повстанцы не видели алмазного блеска. Моими исполнителями были обычные перевёртыши. Может быть, несколько парней с двумя-тремя каплями крови деда на всю мою армию. Я даже не брал в руки меча и не появлялся вне своего предела – лишь отдавал приказания.
Сарма долго молчала. Кармину казалось, что она вот-вот поймёт его.
– Значит, твои основные заслуги именно в этом – в подавлении восстаний на недавно завоёванных территориях?
– Да.
– Но вы же оставляли там своих варлордов для того, чтобы они не допускали восстаний?
– Да. Но на практике они были не слишком эффективны. К чему ты клонишь?
– Ни к чему. Просто продолжаю расспрашивать. А ещё… я подумала, что налететь огромной армией, поразив алмазным блеском, и захватить планету с помощью неожиданности, натиска и демонстрации силы куда легче, чем удержать планету, не имея в рядах подчинённых ни одного алмазного варлорда.
– Да, отец не… в его победах нет особого достоинства. Да, нам, его наследникам, приходилось изворачиваться и очень серьёзно рисковать, чтобы удержать в требуемых размерах его владения, но у нас не было другого выбора. Когда Деказруа отдавал приказ, нам нужно было сделать всё, чтобы его выполнить. А что было бы в случае невыполнения – об этом лучше даже не думать.
– Значит вы – не такие уж изнеженные принцы, как предполагали все.
– Сарма, дело не в этом, а в том, что оставайся мы все безвольными идиотами, совесть каждого из нас была бы чище. А моя совесть была бы чище, если бы я вырвался из плена честолюбия и просто покинул бы отца. Но я этого не сделал.
– Ты сожалеешь, что нити судьбы привели тебя сюда?
– Мне жаль говорить это, но быть честным для меня…
– Ясно… – Сарма опустила голову, но тут же подняла подбородок и улыбнулась ему:
– Потренируешь меня, когда Эю заснёт?
– Конечно. Кстати, купи мне метакарту, чтобы я мог выходить на ночные вызовы в группе захвата.
Сарма ахнула и в негодовании вскочила:
– Я только что просила, умоляла тебя меньше работать днём, а ты не только настоял на своём, но теперь ещё и ночью хочешь!..
Кармин рассмеялся:
– Ты ужасно забавная. Ночью я хочу, поверь мне, быть только с тобой.
– Тогда забудь о прошлом, обруби эту нить, – Сарма подошла к нему близко-близко, чтобы коснуться его тела своим и обдать сладкими ароматами варледи.
– Нить жизни всего одна. Обрубив её, умру я, умрёт всё, мне присущее. Останется призрак, воющий от сожаления.
– Я говорю о нити памяти, – всё нежнее говорила и смотрела Сарма.
– Если у меня есть совесть, то и нить памяти останется беспрерывной. А совесть – это то последнее, что у меня есть за исключением тебя и Эю. Или ты хочешь, что бы у меня не было абсолютно ничего своего?
– У тебя есть… одежда, – ухмыльнулась Сарма и потянула в стороны полы его верхней рубашки.
– Ничего подобного, – покачал головой Кармин, не сопротивляясь раздеванию. – Моя форма патрульного доспешника принадлежит городу, а другую одежду мне выдали в твоих застенках – она твоя. Повторюсь, у меня есть только совесть, ты и Эю. Кстати, она спит. Эю спит. И мы наконец-то можем…
– …Потренироваться?
– Нет. Я имел в виду нечто более приятное. Как ты смотришь на это?
– Ты же обещал мне именно тренировку.
– Да, но ты сейчас так близко… Для чего бы ты ни подошла и не принялась меня соблазнять, у тебя всё чудесно получилось: я очень тебя хочу.
– Нет. Я хотела, чтобы ты вспомнил, как я великолепна и отрёкся от всяких мыслей…
– Я отрёкся. И абсолютно точно готов…
– Ты оставишь доспешников?..
– Я отрёкся, но не настолько серьёзно.
– Ты шутишь!.. – поняла и возмутилась Сарма. – А между прочим, я очень и очень хочу, чтобы ты был со мной всегда!
– Когда-нибудь я возьму… отпуск, – Кармин решил, что нежность легче слов переведёт мысли Сармы в нужное направление и принялся целовать её. Но только сам задохнулся от поднявшегося волнения. И когда Сарма отодвинулась и снова потребовала от него точных дат, он вспомнил, что его серена действительно старше и опытнее его и хладнокровнее, пусть немного, но точно хладнокровнее в любви.
– Мне кажется, что всё это время ты разыгрывала страсть. Иначе почему сейчас я не чувствую в тебе того же пламени, что горит во мне?
– Кармин, – осуждающе протянула Сарма, – перестань говорить подобные вещи! Твой дневной отдых со мной слишком важен, чтобы вот так просто взять и забыть о самой его возможности.
– Забыть? Я отрёкся ото всех мыслей ради свечи блаженства с тобой прямо сейчас. Отрекись и ты.
Кармин взял лицо Сармы в свои ладони и принялся целовать её веки.
– Хорошо я…
– Скажи, что отреклась.
– Я… отрекусь… если поцелуешь… шею… сзади.
Кармин мгновенно развернул Сарму, спустил с её спины одежду и поднял волосы, чтобы увидеть, как она вздрогнула и повела плечами.
– Начинай отречение, – прошептал ей Кармин, дыханием обдавая тоненькие волоски на её шее.
– Уже почти.
– Отрекайся от всего, – низким и бархатистым голосом потребовал Кармин. – От положения, силы и власти, от семьи, империи, отрекись даже от Эю на эту свечу. Хочу любить тебя самозабвенно. Хочу, чтобы ты так же любила меня.
Он жарко поцеловал её шею, Сарма ахнула и застонала. Она так и не нашла в себе силы выговорить слово "отреклась".
