Анастасия Сагран
Ты сама пришла ко мне в руки
Хирургу объяснили, что надо делать, и тот занялся своим делом.
А Кармин сидел, наблюдал, и продумывал то, как лучше всего усмирить Хэллиса. Братья Сармы не стали его ни в чём убеждать. Если они и хотели от него чего-то, то не стали говорить. Кажется, они всего лишь очень любят свою сестру и хотят защитить её, но уважают её ум и хотят предоставить ей самой решать, что делать с тем, кто её обманывал.
Вскоре лицо Сармы на спине эскортесс перестало угадываться, сознание немного прояснилось, и в голове Кармина сверкнула первая разумная идея. Его затошнило от того, насколько она, эта идея, может разозлить Сарму. Но это был лучший из самых мирных вариантов. Оставалось только продумать детали.
– Я подберусь к Хэллису очень близко, – тихо пообещал Кармин, когда под утро возвращался с братьями Сармы в предел, – и он получит всё, что должен.
Герцоги Рашингавы переглянулись.
Они недоумевали. Считали, что Кармин должен бояться их, паниковать, предчувствуя последствия гнева Сармы, а не обдумывать месть Хэллису.
И да, их можно понять. В случае, если Кармин хочет когда-нибудь получить Эю, его отношения с Сармой должны быть идеальны. Она должна быть всем довольна. Но Кармин был уверен, что легче убедить Сарму в своей любви, чем крепко и без насилия что-то внушить Хэллису. А разобраться с Хэллисом нужно немедленно, пока он не натворил чего-то ещё.
У Кармина в распоряжении осталось всего свеча на то, чтобы всё подготовить.
Кармин разбудил Сарму незадолго до рассвета. Она поздно легла и с трудом понимала, что происходит. Но уже через пару мгновений, взглянув на него и вспомнив всё, что наговорил ей Хэллис, полностью пришла в себя.
Кармин закутал Сарму в покрывало, при этом почти связав ей руки, специально или нет, звонко поцеловал в щёку, а затем, потеряв всякую весёлость, сказал:
– Это была непростая ночь. Я провёл слишком много времени с твоими братьями. И должен сказать, что впечатлён…
– Чем?
– Силой чувств Хэллиса к тебе. Ты уверена, что он тебе не нравится?
Кармин знает, что именно Хэллис поведал ей в последнюю встречу. Знает ли он, что ещё вчера Дзисин предоставил ей биохимические доказательства?..
– Не закатывай, пожалуйста, сцен ревности, – спокойно проговорила Сарма. – Это как превентивный удар. А ты – как нашкодивший щенок. Тебе не идёт кусать меня вот так, сразу после гадости, которую сделал.
– Перестань, никаких гадостей я не делал, – Кармин развернулся и отошёл от неё на три шага в центр комнаты. – Если мы говорим о том, что я сознательно выбрал и выследил тебя, чтобы позволить твоим парням меня схватить, то…
– Да, именно об этом мы говорим! Я не верила в это до вчерашнего вечера, – Сарма выпуталась из покрывала и села на край кровати.
– Но ты не закрыла для меня ворота предела, – улыбнулся ей Кармин и сделал пару шагов к ней обратно. – Значит, ты хочешь, чтобы я был с тобой и Эю. А это самое главное для нас, если ты согласна, конечно.
Сарма внимательно посмотрела на него. Словно увидела его впервые. Теперь, спустя почти два года наблюдения за ним, Сарму не ослепляла красота молодого, не иссечённого в битвах алмазного варлорда. Теперь она заметила, как он бледен, какие мрачные тени залегли вокруг его глаз, как невесело опущены уголки губ. Его кожа как прежде сияет, его глаза всё такие же яркие, но в них беспокойство, подозрение и осторожность. Ей захотелось успокоить его, приласкать, дать отдохнуть от своих обвинений. Ей захотелось этого так сильно, что она встала, сделала шаг к нему и протянула руки. И он доверчиво наклонился к ней, закрыл глаза, и его дыхание замедлилось, когда она взяла его лицо в свои ладони. Сарма ощутила, как счастье противоестественным образом вползает в её душу. А ведь так не должно быть. Он выследил её, красовался в небе над ней, выжидал, притворялся уязвимым, разыгрывал ярость и попытки выбраться, и никак не показал, что знает, что Леммай – это Сарма Дайиси. Он играл свою роль так хорошо!.. Удивительно хитрый и ловкий обманщик. Лучший из тех, кого она знала. Он ни мгновения не был обижен на неё за то, что она держала его в заточении целый год. И наверняка в тайне смеялся над ней. Всё, что прежде казалось доказательством его простоты, чистосердечности и любви к ней, теперь ничего не значило. А то, как скоро он успокоился от её ласкового прикосновения, значило лишь, что он уверился в её расположении. Хотя, быть может, она ему действительно нравится. Немного. Ровно настолько, насколько может понравиться любому мужчине, не знакомому с её навыками и статусом. Настолько, насколько нравится "женщина на одну-две ночи".
И никак не доказать обратного. Для этого нужно прожить вместе ещё два года, но что если отныне Кармин будет показывать только расчётливость и циничность?
– А что касается работы тренера и патрульного? – тихо начала Сарма. – Ты ведь теперь уйдёшь от доспешников, правда?
– Ты хочешь этого от меня? – не открывая глаз, спросил он.
– Да. Больше не нужно ничего…
– Прости, Сарма, но нет, я не уйду от них. Ещё не время, – медленно проговорил он. Его светлые глаза казались совсем тёмными, когда он вот так медленно поднимал ресницы и смотрел из-под них, тщательно проговаривая каждое слово: – Я ещё не спас ни одной жизни. И меня это приятно удивляет. Я понимаю, что я не спасателем работать пошёл, но в действительно опасных для кого-либо ситуациях мне всё ещё не довелось побывать. В Ньоне очень спокойно в сравнении с общей статистикой по империи. Вероятнее всего дело в ясновидящем. Он же почти всё время здесь, так?
– Я была уверена, что ты захочешь загладить вину передо мной и согласишься больше не возвращаться туда.
– Не думаю, что это необходимо – заглаживать свою вину.
– Вот как? – отпрянула Сарма.
– Если бы не моя идея, ты бы не решилась заключить контракт в итоге.
– Решилась бы. Я готова была выйти за любого оборванца, покажи мне он любовь, приемлемое кинъе и хоть немного решимости.
– Я не знал. Не мог этого знать. Сарма… ты… и за Хэллиса вышла бы?
– Вышла бы. Если бы только не… пытался указывать мне моё предполагаемое место… Нет, всё же не вышла бы. Воспоминания о его жестокости не позволили бы мне согласиться на контракт с ним. Но не в этом суть. Кармин, почему ты не попытался?..
– Ни у одного попытавшегося не выходило шесть тысяч лет. В определённых кругах ходят слухи, что твои сексуальные предпочтения не соответствуют стандартным. Ну и кроме того… Сарма… я совсем неопытен в любви. Я не мог рассчитывать на то, что сумею тебя соблазнить.
– Но объясни мне, прошу тебя, насколько ты хладнокровен со мной? Что из твоих слов было ложью, а что правдой?
– Всё, что я говорил тебе, было абсолютной правдой. Единственное, в чём я должен признаться… Сначала я с ума сходил лишь от твоей сексуальной доступности, от твоего тела, но не от тебя самой. Я узнавал тебя, был внимательным лишь для того, чтобы использовать нюансы твоего характера как рычаги для давления. Я всего лишь был снисходительно добр к тебе, как к тем жрицам Хенера, с которыми спал прежде. Я берёг тебя как свою собственность – в этом я ничуть не лучше большинства наследников принцев, женой которых ты так не хотела стать. Но мы с тобой делили одно жильё, вместе обожали Эю и… что-то во мне непоправимо изменилось, буквально перевернулось. Это случилось слишком скоро. Может быть, той ночью, когда ты мне принесла её и показала. А может быть и в самом первом домике. Я лишь не заметил, как и когда моя снисходительность превратилась в нежность. Одна жизнь на двоих позволила мне привыкнуть к тому, что мы и чувствовать можем одно и то же. У меня такого ни с кем не было. И это словно вложило часть моей души в тебя и Эю. Вы стали для меня ближе кого-либо на свете. Ты простишь мне дурное начало? Я хотел быть с тобой честным, но я рассуждал как большинство мужчин, и считал, что для того, чтобы произвести ребёнка на свет, серенам не нужны чувства – вам нужны лишь обходительность мужа, защита и комфорт. Лишь когда я увидел, как ты любишь Эю… я начал кое-что понимать.
– Ты и в пещеру меня приволок, чтобы проверить, насколько мне важен комфорт?
– Вообще-то нет. Я только хотел заставить тебя перестать лгать. Я хотел лучше узнать тебя. Но ты буквально обрушила мои представления о варледи, в том числе и по части вашей любви к комфорту. Я был в полной растерянности. Уже влюблён по самую макушку, но ещё пытался разбирать свои чувства на составляющие.
– …И ты тоже обрушил все мои представления об алмазных варлордах. Рушил почти всё время нашего сосуществования. И теперь я хочу узнать тебя заново. Если такая явная доброта ко мне была снисходительностью, то, несмотря на все твои слова, я тебя почти не знаю. Какой же ты настоящий? Как мне лучше понять это?
Кармин вдруг развеселился:
– Не думай об этом. Будь всё так, как я хочу, я бы не позволил тебе узнать себя настоящего сейчас. Сарма, я всё ещё никто. Одна часть меня честолюбива и хочет многого добиться, чтобы ты узнала меня сильным и могущественным, но другая моя часть хочет искупления и простых семейных радостей. Эта моя часть верит, что ты можешь просто любить меня, не разбирая, достойны ли мои желания. Эта вера хрупка, она сродни вере в самую чистую любовь.
– Почему? Как ты можешь вот так, посмеиваясь, говорить о высоких чувствах и своих надеждах?
– Потому что я идиот, Сарма. При всех своих желаниях и устремлениях я просто идиот. Знаешь, что я сделал этой ночью? О нет, я не смею рассказывать тебе об этом. Мне так стыдно. Пусть тебе расскажут твои братья. Только пообещай, что посмеёшься, ладно? Потому что если тебе тоже будет за меня стыдно, то я этого не перенесу.
– Ты увёл в сторону моё внимание своими заверениями. Так мастерски! Что если и они – обман?
– Они – не обман. Но если и так, то… ты меня снова простишь.
– Что? Вот как?! Кармин!.. Как же ты самоуверен!.. Ты наговорил мне столько приятных слов лишь для того, чтобы продолжать обманывать?
– О нет, Сарма, милая, нет. Я больше ни в чём не собираюсь тебя обманывать. Нам это совсем не нужно. Но он, тот самый первый обман, был необходим. И я настаиваю на этом. Твой и мой обман соединил нас так красиво и гладко, как могла бы соединить правда, но только в том случае, если бы мы верили в успех. Мы с тобой привыкли верить в силу и разум, но не в силу любви. Никто не воспитывал этого в нас. Среди защит территорий и восстаний, среди междоусобиц и постоянных соревнований с братьями, да и сёстрами, разве могли мы научиться ставить себе цель, такую непохожую на всё ранее виденное – достижение взаимной любви, неизмеримой, необъятной и такой сладкой? Потому будем откровенны сейчас. Ты не верила, что алмазный варлорд, сын убитого врага, согласится стать отцом твоего ребёнка, твоим возлюбленным и союзником, а я не верил, что сильнейшая варледи непокорённой планеты, до сих пор не заключавшая контрактов, когда-нибудь выберет меня. Меня – вовсе не самого впечатляющего из моих братьев. Так что хватит об этом. Точка.
Он сделал шаг и быстро коснулся её губ своими, но Сарма отступила. Она хотела возразить, но не успела.
– Ты не согласна? – с внезапной усмешкой спросил он, сделав ещё шаг к ней. – Совсем не согласна со мной? Или смысл моих слов не достиг твоего сердца? Я не смог смягчить его? Всё ещё не веришь мне?
Сарма не могла ответить на эти его вопросы. Все сказанные им слова были настолько чудесными, что не верилось. До сих пор он словно вливал ей в уши сладкий и пьянящий коктейль из пошлой лжи и эфемерной правды. И мысли путались, и доводов не находилось, и верных зацепок и уловок не осталось. Спорить не было сил.
– И сможешь вот так ругать меня и отстраняться? – продолжал предполагать Кармин и тут же сам отвечал для них обоих: – Не сможешь. Или ты хочешь выкинуть меня из предела? Нет, не сможешь. Нельзя повернуть назад. Ты сама пришла ко мне в руки, помнишь? А теперь наслаждайся мной, великолепным алмазным варлордом, потому что ты больше не сможешь ничего сделать против меня. Ты уже давно меня любишь.
Сарма, получив ещё один поцелуй, на этот раз уверенный и горячий, снова отступила, сразу же спросив:
– Но что ты будешь делать с моей затаённой злостью?
– Не обращу на неё особого внимания, – почти легкомысленно, но очень проникновенно и тепло заявил Кармин. – Ты будешь злиться в моих руках. Злиться и наслаждаться. А я – наслаждаться и ждать, когда твоя злость пройдёт. Ты не могла и мечтать обо мне, помнишь? А теперь я твой. Не упусти момент. Впрочем… что я говорю? Я тебе обещаю, что ты его не упустишь.
Сарма ощутила комод за спиной. Она поднырнула под руку Кармина, но он ждал этого. Он ухватил её и закружился с ней в воздухе. Она услышала его смех. По его лицу никак не понять, защищает ли он их союз или просто издевается, уверенный в своей ценности. Но его слова… Ах, как приятно и понятно то, что он сказал. И так хочется согласиться.
Но как обидно от того, что он прав!.. И зло берёт ещё круче, схватывает за горло именно от этого.
Кармин крепко обнял Сарму и поднял её в воздух. И выжигающая злость, ослепляющая до слёз и горечи во рту, вспыхнула, словно сверхновая звезда, только от ощущения его силы. И тут же, от прикосновения его рук и тела, потухла, оставив облако расширяющегося изнутри тепла.
– Ещё злишься? – полушёпотом спросил он через долю свечи.
– Уже меньше, – так же полушёпотом заверила она.
– Согласись, это потрясающе.
Он говорил о том, что теперь она наверняка простит ему любую гадость и ложь. Просто потому, что он – это он. Просто потому, что в его объятиях всё теряет значение. Даже то, что она понятия не имеет, какой он на самом деле. Кто её обнимает.
– Но ты ведь не знал, что так будет, что я окажусь такой мягкой?
– Не знал. Я почувствовал это… пожалуй… в пещере. Что-то было в тебе такое, отчего я подумал, что наши чувства именно настолько сильны.
– Как мило с твоей стороны, умолчать о моей фатальной слабости к тебе и объяснить происходящее силой чувств.
Кармин только рассмеялся в ответ.
– Я снова не понимаю, издеваешься ли ты надо мной или нет, – решила сказать Сарма.
– Я действительно думаю, что наши чувства сильны, – ощутимо серьёзнее заговорил Кармин над её ухом, – но меня почти пьянит и впечатление власти над тобой. Я ощутил её почти сразу же, едва почувствовал твой взгляд там, в небе над столицей. Но только сейчас я готов упиваться этой властью. Потому что она гарантирует мне все формы желанной близости с тобой. И это делает меня увереннее и счастливее. Кстати, твои братья ночью чем-то накачали меня. И быть может я ещё не вполне пришёл в себя, а от того недостаточно точны мои слова и тебе может быть… О да, мне скоро возвращаться в казармы. Давай взглянем на Эю. Может быть, она уже проснулась?
– Ты совсем не спал этой ночью?
– Совсем. Ничего страшного. Не изменяй мне с Хэллисом, пожалуйста. Я этого не перенесу.
– О… тебе точно нужно поспать. Такую глупость сказал!.. Я пошлю в казармы сказать, чтобы тебя подменили.
– Мне нет замены. И… я справлюсь, не беспокойся. Надо всего лишь провести тренировку и побродить по городу вместо живого щита для других патрульных.
Но Сарма всё равно отпускала его с неспокойным сердцем. В лучах медленного, тяжёлого восходящего солнца Кармин казался совсем сонным и ужасно милым. А ещё в глазах Сармы он был лёгким и хрупким, что она отнесла к своей глупости. Алмазные варлорды не бывают лёгкими и хрупкими, особенно в броне.
Сарма с Эю вышли провожать своего любимого мужчину на поверхность. Эю тянула свои крошечные ручки к папе и обняла его за шею, едва получив такую возможность. Кармин не стеснялся улыбаться дочери и говорить ей, как любит её.
Их охраняли. Кармина теперь сопровождали инуэдо. Но чуть позже они вернулись в предел и снова отправились сопровождать его только вечером. Сарма снова вышла на поверхность, чтобы погулять с Эю и встретить Кармина. Сопровождаемый отрядом инуэдо, он наверняка будет похож на отца или братьев – такой же внушительный и красивый.
Но отряд вернулся без Кармина. Сарма сделала им знак приблизиться, почуяв неладное.
– Мы не знаем, где он, – осторожно сообщил явно обеспокоенный звеньевой отряда. – Он вышел из казарм за четверть свечи до нашего прихода и словно растворился в воздухе.
– Возможно, он всего лишь решил что-нибудь купить. Отдыхайте. Но будьте наготове.
– Да, но ваша милость, дело в том, что ваш эрцеллет-герцог не отвечает на наши шифры. Герцоги Нинио и Дзисин выдали нам и ему метакарты для связи, и он не отвечает. Его местоположение не раскрыто даже после запроса через внутреннюю сеть предела.
– Боги!.. Нинио приказал включить его метакарту во внутреннюю сеть? Он настолько ему не доверяет?
– Это приказ принца Рашингавы. Но это не всё. Едва вашему мужу выдали кредит, как нас предупредили и о датчиках слежения, вшитых под кожу эрцеллет-герцогу и… дело в том, что они перестали замерять пульс и посылать данные о движении буквально восьмую свечи назад, когда мы уже возвращались сюда. Прикажите начать масштабный поиск.
– Запросите последнее место по датчику, сообщите мне и начинайте поиски оттуда. Я передам дочку и начну поиски лично. Его могли снова похитить. Он совсем перестал маскироваться в последние дни.
Сарма сорвалась с места, чтобы как можно быстрее найти Фанги и вручить ему Эю. Но застала его в несколько расслабленной позе, полностью раздетого, в постели с сереной, очевидно эрцеллет. Прикрыла глаза и выпалила:
– Фанги, это срочно! Кармин исчез. Исчезли данные метакарты и даже вшитые под кожу датчики больше не работают. Он либо убит, либо ранен. Посиди с Эю, я займусь поисками.
– Подожди. Если вшитые датчики не работают… Да кто может убить алмазного варлорда? На это мало кто способен, Сарма!.. Успокойся и вдохни глубже. Дай себе время подумать.
– Нет времени.
– Если не подумаешь, то только зря потратишь время. Как считаешь, Кармин ведь мог знать о том, куда именно вшиты датчики?
– Мог. Дзисин говорит…
– Значит, он удалил их сам.
Из-под пальцев, которыми прикрывала глаза, Сарма увидела ступни Фанги на полу. Он принялся быстро одеваться, продолжая говорить:
– Мало кому удастся пробить доспех алмазного варлорда, да и кто мог знать об этих датчиках? Только Кармин, твои парни, да Нинио с Дзисином. Я думаю, что Кармин решил, что проиграл. Ночью вы заставили его сознаться, правильно? Уверен, если проверить состояние его счёта, то окажется, что наш парень обналичил сегодня гору империалов и собирается купить на них наёмников и пару-тройку серен, чтобы за пару дней основать свой предел.
– Я не верю в это.
– Ты можешь не верить. А я проверю.
– Тогда сообщи мне о результатах, чтобы я смогла сосредоточиться на поисках без остатка. Как думаешь, Ю не сможет присмотреть за Эю?
– Зачем Ю? Оставь Эю мне и не беспокойся. Состояние счетов я могу проверять, не выходя из покоев.
– Пришли мне результат.
Эю перешла в руки уже вполне одетого дядюшки Фанги, всё ещё немного взъерошенного. И сразу же вцепилась ему в волосы. Но у Сармы не было времени спасать гриву брата. Она бросилась прочь. Возле своих покоев увидела малознакомого инуэдо со значками своего предела.
– Кто вы?
– Отряд Кармина Тахри, ваша милость. Последнее местонахождение господина – предел его высочества принца Хоакина.
– Хэллис!.. – зло прошипела Сарма.
Брат Хэллиса, Ветреный, однажды проник в лабораторию принца Рашингавы, чтобы найти там нечто по заданию своего отца, Классика. И Ветреный ненамного изворотливее и хитрее Хэллиса. Оба отвратительные мерзавцы, способные на что угодно, ради достижения своих целей… или ради того, чтобы повеселиться за чужой счёт. Хэллис мог узнать о датчиках под кожей Кармина. Хенер знает как, но мог!.. В пределах перевёртышей полно выходцев из других пределов. В конце концов, она, Сарма, только что ворвалась к Фанги и говорила с ним, не обращая внимания на его серену. Серен редко запоминают в пределах. Они приходят на пять лет, чтобы родить очередного наследника мужчине и снова исчезнуть. А как раз такая серена может оказаться сестрой Хэллиса или его дочерью. Хэллис может знать о Кармине абсолютно всё. Он мог узнать, что приказа закрыть ворота для Кармина не было, не смотря даже на то, что герцоги Рашингавы выяснили о Кармине всю правду.
Но какое ему дело? Настолько сильны его чувства, настолько ужасны гнев и ненависть к Кармину?
И если не Хэллис, то это может быть кто угодно из принцев-перевёртышей, задумавших получить внуков – наполовину алмазных варлордов. Почти все они действительно влиятельны и могущественны для этого. Даже сравнительно молодой Накханский принц способен на это.
Но прежде всего прочего следует проверить Хэллиса.
Сарма почти сразу же отправила запрос на проход в классический предел и собрала лучших своих бойцов.
Уже через полсвечи она стояла напротив Хэллиса в полном боевом вооружении. А он с усмешкой оглядывал её.
– С какой стати ты явилась ко мне в облачении из доспехов, Дайиси? Твой малыш наговорил тебе про меня какой-то нелицеприятной чуши? Он солгал тебе. Солгал, чтобы защититься.
– Очень мило с твоей стороны подумать о нём. Но совсем не мило похищать его, – прорычала Сарма, взращивая клинок. – Я хочу получить его назад, живого, целого и немедленно.
Тонкое чёрное лезвие удлинялось и крепло, словно вытекая из её правого запястья.
– Подожди, Сарма!.. Что ты такое говоришь? Я не похищал его. Это какое-то безумие, – и Хэллис коротко и немного нервно рассмеялся. – Это же ты похитила его, правильно? Это какой-то концерт? Или ты с ума сошла? Парни, – Хэллис оглядел её воинов, стоящих по обе стороны от Сармы, – вашей герцогине что-то подсыпали в еду. Рекомендую послать за Нинио, чтобы он приказал расследовать этот инцидент и достать вашей взбесившейся девочке противоядие.
– Кармина нигде нет! – крикнула Сарма. – И ты – самый первый из ряда больных ублюдков, способных украсть его.
– Нет, Сарма, я ничего не делал, – покачал головой Хэллис.
И он впервые в жизни, чтоб его, выглядел так, будто абсолютно честен. Но если это не он, то кто?
– Можешь отрицать, – рычала Сарма, ощущая, как от ярости и отчаяния начинает кривиться лицо. – Можешь сказать, что он случайно оказался в твоей темнице, но верни мне его. Верни, за какую угодно цену, верни живого и немедленно!..
– Какую угодно? – медленно проговорил Хэллис, немного отступив. – Разорви с ним контракт, заключи со мной, и я тебе отыщу твоего Кармина. Может быть даже целого. Но на счёт невредимого – этого не могу гарантировать.
– Ты что, играешь со мной? – внезапно разъярилась Сарма и бросилась на Хэллиса прежде, чем он смог взрастить клинок. Но он носил под одеждой какую-то броню и меч Сармы Хэллис уверенно остановил, приняв рубящий удар на тыльную сторону левого запястья. Мощное столкновение должно было отбросить Сарму и Хэллиса друг от друга, но противник всё же сознательно выдержал удар и только выстояв, отскочил и опустил руку. Из рукава со звоном ссыпались куски разрубленной брони, и струёй потекла чёрная кровь.
– Сарма? – удивлённо поднял брови Хэллис. – Ты скрывала свою силу до сих пор? И решила показать её по такому ничтожному поводу, как пропажа твоего наложника?
– Он не просто наложник. Он – отец моей дочери. И если вы, мужчины, считаете, что без матерей ваши дети прекрасно взрослеют, то даже ты должен понимать, что без отца моей дочери не научиться самой чистой любви.
Хэллис вспомнил о своём ранении, извлёк из кармана широкую бархатистую ленту чёрного цвета и туго затянул ей своё запястье.
– Я мог бы заменить его, – после недолгого молчания сказал Хэллис.
– Разве можно заменить родного отца? Он любит её не так, как мог бы когда-нибудь ты. Он обещал никому её не продавать. Никогда. Не потому что она сильнее прочих. А потому, что она – наша любимая малышка. Ты способен на такое, скажи мне?
– Дайиси, это всё красивые слова. Они прекрасны и чудесно, что ты чувствуешь то, что говоришь, и веришь в это. Но что если Кармин не чувствует и не думает того же на самом деле? Что если Кармин просто бросил вас, решив, что ничего не добьётся в империи Бесцейна?
– Этого не может быть.
– Но ты не знаешь этого точно. Кармин – враг. Его ранили и заточили в клетку наши отцы всего пару лет назад. С какой стати ему оставаться здесь, в империи Бесцейна?
– Он не подчинён этой логике. Кармин – другой.
– Что если нет?
– Заканчивай увиливать, Хэллис. Он у тебя или нет?
– Я пытаюсь понять, какого Хенера ты так сходишь с ума из-за мальчишки! – вдруг вскричал Хэллис.
– А ты подумай. И назначь цену соответственно.
– Любишь его?
– Да.
– Полмиллиона империалов, – мрачно сказал Хэллис.
Сарма задохнулась. Даже ей не достать таких денег. Даже отец с трудом соберёт такую сумму. Это, пожалуй, цена нескольких пределов принцев империи.
– Это, Хенера тебе в душу, подходящая цена за чистокровную алмазную варледи? – подавленно проговорила Сарма, ощущая дикую усталость.
– Если хоть одна из них покинет адаптационный лагерь Бесцейна, то с такой суммы будут начинаться торги. И такова примерная цена тебе. Ты думаешь, у меня есть такие деньги? Нет. Никогда не было и не будет. И раз я не могу получить тебя – то, чего хочу больше всего, то и ты не получишь своего Кармина.
Сарма заглянула в глаза Хэллису. Он искренен. Да, он упрям. И он не отдаст ей Кармина, даже если алмазный варлорд где-то здесь. Но… почему складывается впечатление, что Хэллис всего лишь отчаянно блефует, скрывая какой-то страх?
Со спины к ней кто-то подходил. Остановился на безопасном расстоянии и доложил:
– Его милость герцог Фанги проверил: счёта Кармина Тахри в том же состоянии, что и в день передачи ключей – деньги не сняты и не переведены. Ни одного матти.
– Ты и братьев заставила суетиться? – снова поднял брови Хэллис, показывая удивление. – Значит, Дайиси, ты очень сильно обеспокоена. Просто в панике. Впрочем, это и так заметно.
– Если тебе и удалось поймать его, то это только потому, что он не спал больше суток и мои братья опоили его. Едва он немного отдохнёт, как сломает все оковы, – пообещала Сарма. – И нет, он не бросил меня. Кто-то вроде тебя вырезал его датчики и… мать твою, Хэллис, давай всё решим с помощью меча. Если у тебя получится изуродовать меня похлеще, чем обычно, то Кармину я ещё очень долго не буду интересна, и ты сможешь отпустить его и рассчитывать, что я не получу его. Не с таким лицом. Если же…
– Хитро, Дайиси. Что же… я отпущу его после того, как посчитаю, что раунд закончен. И если ты будешь к тому времени изуродована до неузнаваемости, то пеняй на себя.
Хэллис не взрастил клинок, он достал его из-за спины. Посечённый, он уже знавал противников, не менее сильных, чем Сарма, и она тяжело сглотнула, ободрав пересохшее горло. Но старого страха перед Хэллисом как ни бывало. Рука сама нацеливает меч, сама защищается. Да, вот он – первый удар в лицо, вот они – брызги её крови. Но как же легко биться без малейшего страха за себя!.. Сарма вдруг почувствовала в себе силу, которой раньше не было. И теперь она сражалась как никогда прежде. И только внезапное рычание и крик Хэллиса остановили Сарму.
– К Хенеру тебя и твоего Кармина!.. – заорал, отскочив, Хэллис. – Я отказывался видеть это и понимать. Но ты не оставила мне ни одного шанса, сучка!.. Да, я понял, я понял!.. Я осознал и принял, стерва. Это конец – я понял. Я осознал.
– Что? Что ты осознал?
– Ты действительно любишь этого алмазного выродка. Ты стала в десять раз сильнее и быстрее только потому, что боишься его потерять. Любишь его сильнее, чем себя и что-либо ещё. Ты билась только что, зная, что я отпущу его и потому была так хороша. Но я вынужден, слышишь Дайиси? Вынужден сказать тебе, что у меня нет Кармина и никогда не было! Я хотел, чтобы ты потеряла время. Чтобы те, кто его похитил, спрятали его как можно надёжнее. Успели сделать это, пока ты ещё не вышла на его след.
– Ты знаешь, кто это?
– Нет. Но я был в адаптационном лагере и рассказал братьям Кармина о его контракте с тобой. Они ничего не знали и очень злы на него за то, что он обставил их, получив тебя быстрее всех. Возможно, это они выкрали его. Но это его родные братья. Они не обязательно убьют его. Скорее потребуют передать тебя одному из них после второго контракта.
– Ясно. Но как ты объяснишь то, что его датчики заглохли здесь, в этом пределе?
– Сарма, я не знаю. Я постараюсь выяснить это. Я сделаю это, малышка, сделаю.
– Зачем? Почему? Какого?..
– Потому что ты мне нравишься, идиотка. Я помогу тебе его найти. Оставь мне пару своих парней для связи и лети прямо к Рэйли. Он поможет тебе с алмазными варлордами. Соберёт кого надо для разговора с ними. Умоляю, только не суйся к алмазным сама. Ты для них словно дар небес. Придёшь к ним в руки, и уже не отпустят.
– Я не такая дура, – проговорила Сарма. – Если Кармин во много раз сильнее меня, то и его братья опасны.
Она облизала губы, залитые кровью настолько, что даже говорить казалось сложно. Вытерла лицо рукой. Всё в крови.
– Иди сюда, – Хэллис достал порошок. – У тебя кровь из носа. Вдохни.
Сарма подошла ближе и поторопила:
– Быстрее.
– Наглая шлюха, – снова тихо плевался Хэллис.
Он ругался, осыпал её оскорблениями, но выражение его лица уже сказало Сарме о том, что он испытывает к ней почти то же самое, что и она к Кармину. Тогда, когда Кармин пережидал её злость, держа в своих объятиях, он знал, что она настолько любит его, что не сможет злиться долго. И вот теперь Хэллис… оказывается, настолько любит её, что не может не злиться, но не может и не помочь. Не может видеть её кровь. Не смог изуродовать её. Всего лишь сломал нос, хотя прежде, дай ему волю, он без малейшего повода превратил бы её лицо в окровавленное месиво и хирурги с трудом собрали бы его.
Скоро Сарма летела в казармы доспешников, не смотря на то, что уже стемнело. Кристиан Рэйли, наследник принца Санктуария, когда-то жил во дворце Три-Алле, но Классик подорвал его. Во время драки принцев прекрасный Три-Алле был проклят и уже около двадцати лет герцог Рэйли живёт в удручающе маленьких комнатках казарм доспешников. Сарму, с размазанной по лицу кровью, быстро впустили внутрь. И даже пропустили с ней троих звеньевых.
Рэйли не спал. Он сидел перед трансляторами и просматривал какие-то слепки.
Выслушав Сарму, он схватился за голову:
– Дайиси, сегодня я впервые отправил Кармина сидеть в засаде. В случае чего он имеет право вызвать своих или провести арест. Он сам вызвался. И ещё четверть свечи назад он должен был отчитаться своему старшему. Насколько я знаю, всё идёт по плану. Да, Кармина не должны были побеспокоить твои парни, потому наш гений-техник поставил кое-какие блоки на его метакарту. Но про вшитые датчики я впервые слышу. И они точно не должны были оказаться у предела Классика. Никоим образом. Маршрут Кармина совершенно иной. И Дайиси, могу лишь поискать кого-нибудь тихого и незаметного, чтобы проверил Кармина. Лететь к нему толпой или тебе лично нельзя – вы мне вспугнёте преступника. Что касается наследников Деказруа, то они действительно в последнее время покидали и то и дело покидают адаптационный лагерь. Хэллис действительно был там и взбаламутил воду. Но это должно оставаться в ведении властей и только. Тебе и кому бы то ни было запрещено даже видеть алмазных варлордов, не то, что разговаривать с ними.
