Алёна Берндт
Верь мне
Глава 71.
Потянулись обычные для семьи будни. Сергей ездил на работу, Женька и Ульяна – в школу. Только теперь всё чаще можно было увидеть Ульяну не во дворе выделенного ей дома, принадлежащего сельсовету, а у Тимофеевых.
Теперь не Меланья Фёдоровна, а Ульяна оставалась с Женей, когда Сергей уходил в ночную смену. Только вот переезжать с вещами в дом к Сергею Ульяна пока не хотела, опасаясь пересудов, всё же она учительница! Сергей не настаивал, понимая всё, но с регистрацией тянуть не хотел и заявление парой было подано на первую же субботу июня.
Спустя примерно неделю после возвращения от родителей Ульяны, Сергей был на выходном и хозяйничал в огороде, ожидая возвращения из школы своих девчонок. Накрапывал мелкий весенний дождик, и сопровождавший хозяина Василёк, уже гораздо больше похожий на Василия, чем на Василька, недовольно топорщил усы, будто зазывая Сергея под крышу.
– Да сейчас я, сейчас, – сказал Сергей коту, – Тебя-то вот кто заставляет здесь сидеть, мокнуть? Иди на крылечко, под крышу! Или на окне посиди, чего тут меня караулить.
Василий встряхнул шкуркой и будто поняв слова хозяина отправился в сарай, проверить, как там дела насчет мышей. Сергей усмехнулся, ну и котяра, мозг!
– Сергей! Ты дома? – услышал он громкий возглас у калитки.
– Дома, сейчас иду, – отозвался хозяин и воткнул в чурбак топор.
У калитки стояла Зинаида Корхина, товаровед местного хозяйственного магазина, где работала Кира.
– Ты не видел Киру? Она сегодня на работу не пришла, хотя сегодня должна была выйти. По вчерашний день включительно без сохранения брала, а самой нет, – сердито выговаривала Зина, хотя и понимала, что Сергей тут ни при чём, просто уж очень она была сердита на Киру, – Ни дома нет, нигде!
– Здравствуй, Зина. Нет, я Киру не встречал. Как из отпуска вернулся, её ни разу не видел. И Женя к ней заглядывала, говорит замок на двери висит. Кто-то дочке сказал, только я не помню уже кто, из соседей кто-то что ли, что Кира куда-то собиралась уехать. Может, не успела вовремя вернуться? С билетами что-то, или дела задержали…
– Работу прогуливать разве можно?! Вот приедет, устрою я ей! – сердито сверкнула глазами Зина, – Без премии останется! Ладно, мне на работу надо бежать. Если вдруг объявится гулёна, скажи ей – пусть бегом бежит на работу, а иначе – выговор получит!
– Хорошо, обязательно передам! – ответил Сергей.
Облокотившись на резной штакетник забора, он задумчиво смотрел вслед Зине. Не такой человек Кира, чтобы работу прогуливать. Неспокойно стало на душе, он понимал, что скорее всего с Кирой что-то случилось. Подняв глаза, он увидел, как зло прищурив глаза на него смотрит со своего двора Антонина. Увидев, что Сергей заприметил её взгляд, Антонина подошла к своей калитке и крикнула ему:
– Что, сосед, когда с молодухой то тебя поздравить можно будет? Или ты загордился, с соседями не якшаешься больше? Чай не простую бабу в жены берешь, а учительницу!
– Тонь, я тебя чем обидел? – зло бросил Сергей, не смог сдержать злости, потому что беспокоился за Киру и не хотел говорить с этой сплетницей, – Или ты на всех злишься, потому что метлу отобрали и на шабаш лететь не на чем?!
– Ах ты, паршивец! Да я почитай на сколько тебя старше, а ты так со мной разговариваешь!
И тут Антонина разразилась потоком ругательств, но Сергей не стал их слушать. Накинув куртку, он отправился к родителям, чтобы спросить Меланью Фёдоровну, может быть ей что-то известно о Кире.
– Нет, не видела её давненько, – ответила на вопрос Сергея Меланья Фёдоровна, – Я к вам каждый день наведывалась, когда вы в отъезде были, так она дома была, здоровалась со мной, несколько раз заходила, сидели с ней во дворе. Грустная была, да. Это помню. Я её спросила, может что случилось, а она сказала всё хорошо, приболела мол.
– Знаешь что, ты тут посиди, – сказала Меланья зятю, – Нехорошо будет, если ты расспрашивать пойдёшь, а я сама сейчас до Коневых схожу. Клавдия, сестра Кирина, дома сегодня, я её видела в огороде. Вот и спрошу – уж она-то точно знает, где сестра.
Но от Коневых Меланья Фёдоровна вернулась озадаченной и сказала, что Клава сама беспокоится за сестру, не понимая куда она пропала. К ней уже с Кириной работы приходили, справлялись…
– Клавдия говорит, забежала к ней на днях, так Кира и в дом не позвала, торопилась куда-то. Во дворе быстро переговорили, но Кира ничего не говорила сестре про то, что собирается куда-то уехать. Клава на дежурство торопилась, побежала скорее, а Кира куда пошла тогда, она и не видела. Как я поняла, это как раз в тот день было, когда вы приехали с отпуска.
– Странно это всё, не похоже на неё. А в день приезда Женя к Кире после обеда, ближе к вечеру, заходила. Её уже не было дома, – сказал Сергей и они с Меланьей озадаченно переглянулись.
Глава 72.
Кира нашлась через несколько дней. Но никто тому не обрадовался – тело женщины нашли в лесополосе, совсем недалеко от посёлка. Село гудело, словно улей. Участковый с помощниками обходили дворы, опрашивали всех, кто мог иметь хоть какое-то представление о том, как могла молодая женщина оказаться в лесу.
По селу начали ходить слухи о происшествии, один страшнее и невероятнее другого. Говорили что-то о якобы сбежавших из какой-то колонии преступниках, скрывающихся в местных лесах. Кто-то утверждал, что это дело рук серийного маньяка, орудовавшего когда-то в городе, и вот теперь добравшегося и до окраин.
Как бы там ни было, а всё это были лишь слухи, но родители наказывали детям не уходить гулять со двора, некоторые провожали и встречали детей из школы, особенно молодых девушек.
Меланья Фёдоровна, встретив по пути из магазина Клавдию Коневу, расспрашивать о сестре ничего не стала – на женщине и так не было лица. Потому проявлять любопытство Меланья посчитала неуместным.
– Бабушка, как же это, кто мог такое сотворить?! – плакала Женька, – Ведь Кира была такая добрая, никого никогда не обижала! Даже когда на неё тетя Тоня ругалась, она никогда не отвечала, просто уходила.
Не знала Меланья, что ответить внучке, как успокоить девчоночье сердечко, у самой бабушки душа дрожала за внучку. В последний раз подобного рода происшествие случалось в окрестностях очень давно. Но и там было всё понятно – после распития спиртного мужики подрались, и один в пьяном угаре зарезал другого…. А здесь, страшно и ничего не понятно – кто, а главное – за что?
И никто не заметил за собственными переживаниями и страхами одной незаметной и, казалось, незначительной детали – в то время как село гудело, подобно встревоженным пчелам, одна из главных любителей пообсуждать разного рода происшествия – Антонина Андреева – сохраняла стоическое молчание.
Даже оказавшись в обычной своей компании кумушек, возле отделения почты, бурно выдвигающих свои версии произошедшего, Антонина молчала, что было удивительно. Слушала то, что говорят другие, особенно отмечая мнение Тамары Политовой, Антонина только улыбалась. А когда её спрашивали о чем-то напрямую, только пожимала плечами:
– Да мне-то откуда знать? Ну и что, что рядом живу! Не особенно общительной была покойница, Царствие ей Небесное, в гости меня редко приглашала. Да и мне было некогда, я ведь всё сама, сколько с матерью лежачей намучилась.
– А ты слыхала, говорят, ведь задушили Киру то? – Тамаре же хотелось поспорить со своей давней соперницей.
– Нет, говорят, что утопили в пруде, – тихо шептала бабка Терёхина, – Кто-то в пруд затащил, и держал под водой голову, пока не захлебнулась, а уж после возле пруда и бросил! Там никто и не ходит, пока и нашли её…. И то потому нашли, что лесничий на участок пошёл, деревья помечать, а так бы…
– Значит, кто-то сильный был, явно мужская сила нужна для такого злодейства, – многозначительно поднимала вверх палец Тамара, – Точно говорю, беглые это! Сельсовет скрывает, чтобы паники не было, а сами всё давно уж знают, точно вам говорю.
Собравшиеся согласно закивали головами, затараторили, что председателя надо пытать с пристрастием, чтобы людей собрал, да объявил, грозит ли остальным какая-нибудь опасность от беглых преступников, шныряющих по окрестным лесам.
Наступил день, когда и в дом Тимофеевых пришел усталый человек в милицейской форме с планшеткой в руках. Человек показал хмурому Сергею удостоверение и был приглашён в комнату, где его усадили за стол у окна.
Человек, представившийся Григорием Александровичем, негромко задавал сидевшему напротив него хозяину дома вопросы, а сам украдкой оглядывал домашнюю обстановку, иногда останавливая взгляд на сидевшей на диване бледной девочке с книжкой и котом на коленях.
– Значит, говорите, с какого по какое число вас не было дома? – снова повторил он свой вопрос.
– Ну вот, я вам могу билеты показать, остались в документах лежать как раз, – Сергей поднялся и достал из ящика серванта бумаги.
Григорий Александрович внимательно просмотрел документы, тщательно переписал всё в свой блокнот.
– А дочка ваша, слышал я, дружна была с погибшей? – немного наклонившись к Сергею, прошептал гость, – Не находите ли, что это довольно странно, учитывая разницу в возрасте?
– Ну… Кира научила мою дочь вышивать, они обе этим увлекались… Что в этом странного?
– Да, вы правы, ничего странного, – согласился гость, – Тем более, что у девочки нет матери, вы уж простите мою прямоту.
– Ничего, – ответил Сергей с прохладцей.
– Можно мне поговорить с девочкой? – спросил гость, – Разумеется, в вашем присутствии.
Никаких особенных вопросов не задал Жене Григорий Александрович – спрашивал про то, не видела ли она кого в гостях у Киры, и не заметила ли каких-либо странностей в поведении женщины.
Однако, визит гостя, его вопросы оказали угнетающее действие и на Женю, и на самого Сергея. После его ухода тяжелая тишина повисла в доме, которую даже Василёк, ловивший на окне мотылька и потешно прыгающий за ним, не смог разбавить.
Глава 73.
Примерно через неделю вернувшийся с ночной смены Сергей застал дома бледную до синевы Ульяну, прижимавшую к себе Женьку, хмурого деда Николая, подпирающего плечом дверной косяк, и двух гостей, которые хоть и были одеты в штатское, но профессиональная принадлежность их не вызывала сомнений.
– Сергей Иванович, здравствуйте, – приветливо проговорил усач, что был постарше, в то время как его спутник не сводил с вошедшего напряженного взгляда и держал руку на поясе.
– Здравствуйте, – удивленно проговорил Сергей, – Чем обязан?
– Мы приглашаем вас проехать с нами.
– Куда же? – спросил Сергей спокойно, и ободряюще подмигнул Женьке.
– В город, – уклончиво ответил старший, – Не волнуйтесь, это просто беседа. Вы же не станете усложнять нам работу?
–Разумеется, не стану, – ответил Сергей, – Могу я переодеться?
– Конечно, – кивнул ему собеседник, и добавил тише, чтоб никто больше не слышал, – Соберите вещи на несколько дней. Ну, вы поняли.
Милицейский УАЗик стоял в переулке, поодаль от дома Тимофеевых, потому Сергей и не заметил его, когда шёл с работы. Тут и там из-за заборов показывались испуганные и бледные лица соседей, которые задавали вопросы мужчинам, идущим спереди и позади Сергея:
– Что случилось? Куда вы его, за что?
Женщины прижимали ладони к лицу, сдерживая горестные возгласы – никто не верил, что такой положительный сосед, как Сергей Тимофеев, может быть в чём-то замешан. Сопровождающие Сергея мужчины на вопросы не отвечали, вежливо усадили Сергея в машину, а он подумал: «Хорошо, что без наручников повели. И так позору то сколько!»…
– Успокойтесь, товарищи! – произнёс тот, кто был старшим из сотрудников, глядя на собравшийся у машины народ, – Это не задержание, не арест! Необходимо прояснить все детали, всё выяснить в ходе спокойной беседы, вы согласны со мной? Так вот именно для этого мы и едем в город! Расходитесь по домам, пожалуйста.
Люди послушно возвращались в свои дворы, негромко обсуждая случившееся. Только в доме Тимофеевых стояла мёртвая тишина. Николай Николаевич сидел возле лежащей на диване Меланьи Фёдоровны, у которой поднялось давление, ждали фельдшера, которого вызвали соседи по телефону.
Ульяна сидела на диване, глядя в пустоту и прижимая к себе испуганную Женьку.
– Ульяна, папу что, забрали в тюрьму? – тихо прошептала Женька, опасаясь еще сильнее волновать бабушку, которой и без того было плохо, – Они думают, что это он… он убил Киру?! Но ведь они не могут… не могут так думать!
Женька уткнулась в плечо Ульяны и тихо и горько заплакала. В доме запахло лекарством, из кухни вышел дед Николай со стаканом в руке:
– Ульяна, тебе накапать? – он внимательно посмотрел на девушку, чьё лицо было очень бледным.
– Нет, я нормально, справлюсь, – ответила Ульяна.
– Жень, успокойся. Я уверена, скоро всё разъяснится, и папа к нам вернется. Во всём разберутся, не бойся!
В двери показался пожилой мужчина в надетой поверх белого халата куртке и с небольшим потёртым чемоданчиком в руке:
– Ну, что тут у вас, – устало спросил Семён Архипович, поселковый фельдшер, – У кого давление?
Измерив давление и сделав укол, он рекомендовал Меланье Фёдоровне в ближайшее время подойти в больницу, сдать анализы и пройти обследование. Не задавая никаких лишних вопросов, ибо, и так хорошо понимал сложившуюся ситуацию, Семён Архипович удалился, убедившись, что пациентке полегчало.
– Ну что, девчонки, – сказал дед Николай усевшимся вокруг стола Меланье, Ульяне и Женьке, – Унывать мы не станем, правда? Мало ли что в жизни случается! Завтра поеду в город, в отделение, попытаюсь всё узнать. Еще знакомец у меня есть старинный, бывший сотрудник, ему позвоню. Я уверен, всё выяснится, и Сергей на днях вернётся домой. А пока давай-ка Женя, собирайся сама, и Ваську забирай – к нам пойдете жить. И тебе, Ульяна, нечего одной в сельсоветском доме делать, вместе всем нам получше будет!
– Николай Николаевич, а может, я просто здесь останусь с Женей? – сказала Ульяна, – Всего-то пару дней, и всё выяснится, зачем нам всем туда-сюда ходить?
– Дедуль, и правда, что ходить на два-то дня? Мне только учебников сколько собирать, да форму, – ответила деду Женька, – Если Ульяна здесь останется, я с ней побуду.
– Девчонки, страшно вас одних здесь оставлять, – покачал головой дед, – Ведь тот, кто это с Кирой сделал, где-то ходит, и возможно недалеко…. Как вы одни тут!
– Ничего, мы закроемся, двери крепкие, ставни есть. Не волнуйтесь!
Бережно поддерживая жену под руку, дед Николай обернулся и посмотрел на стройную девушку на крылечке дома, обнимающую за плечи девочку, помахал им рукой и открыл калитку. Взгляд его вдруг выхватил странную картину – из-за соседского забора на него смотрело довольное лицо Антонины Андреевой, её взгляд был такой… удовлетворённый. Мужчина нахмурился и подумал, что это вовсе неспроста.
Глава 74.
Однако всё оказалось не так, как ожидалось семьёй Сергея. Уже неделю он находился в городском изоляторе, каждый день его водили на «беседу» с разными людьми, хотя, может быть, некоторые из них были те же самые, что и вчера – Сергей перестал их различать.
Почти не обращая внимания на всё, что его окружало, Сергей обдумывал случившееся. Он понимал, судя по задаваемым ему вопросам, что его подозревают в убийстве Киры. Стараясь не поддаваться эмоциям, он пытался найти ниточки, зацепки, которые ему бы помогли. Но всё было тщетно – во-первых, вместо этого в голове постоянно пылал пожар от мыслей, как там Женька…. Что происходит сейчас в душе дочери, он даже боялся представить!
Ему было страшно, страшно в первую очередь от того, что его семья поверит в это нелепое обвинение. Однако, по тем скудным данным, которые ему сообщили, пропала Кира как раз в день его приезда, и есть какие-то свидетели, которые видели, как именно Сергей вошёл к ней в дом. Получалось, что он как минимум был последний, кто видел Киру живой.
И теперь от него пытались добиться рассказа о том, чего на самом деле не было – он не видел Киру по приезде из отпуска, даже издалека не видел. О чём честно и заявил с самого начала, но по всей видимости ему никто не поверил.
Допрашивающие, а это были именно допросы, а никакие не «беседы», так и сяк пытались вывести Сергея на то, что он, именно он заходил в дом погибшей тем злополучным утром. Что им это даст, думал Сергей, что докажет? Но врать, оговаривая себя, он не собирался! Ему было, за что биться в этой жизни, и он сдаваться не собирался. В одном из разговоров в кабинете, где в воздухе висело плотное сизое облако табачного дыма, потому что следователь не выпускал из рук сигарету, Сергей спросил его напрямую:
– Почему вы заставляете меня врать? Что вам даст эта ложь, если я скажу то, что вы хотите от меня услышать?! Я сказал вам чистую правду – я не ходил к Кире, не встречал её в день своего приезда! И уж тем более, я не делал с ней этого… я никогда бы не навредил ни ей, ни кому-то еще.
– Хорошо, но как же быть с тем, что вас видели входящим в её дом? Вы можете доказать, что это не так? Кто это может подтвердить? Конечно, из тех, кто не является вашим родственником, и не заинтересован в вас?!
Сергей задумался, и выходило так, что кроме семьи его никто и не видел… Они приехали ранним утром, село еще только просыпалось, даже скотину еще не выгнали в стадо. В городе на вокзале их встретил Вадим на своей машине, отвёз до дома и поспешил обратно – ему нужно было на работу.
Они устали с дороги, и проводив Ульяну к себе домой, потому что она отказалась остаться в доме Сергея, Женя улеглась досыпать, Сергей же, распаковав часть вещей, тоже прилёг поспать. Проснулись они уже ближе к обеду, и Женька убежала к бабушке и Маше, а Сергей остался дома и топил к вечеру баню…
– То есть, кроме дочки, никто не может подтвердить, что вы действительно спали дома? – следователь выдохнул в воздух тонкую струйку дыма, – Я вам искренне советую – хорошо подумайте! Подумайте, прежде чем говорить неправду – это выйдет вам боком! Есть свидетельские показания, что вы около девяти часов утра входили в дом погибшей!
– Этого просто не может быть, не может! – Сергей сжал руками пылающую голову, но следователь недоверчиво и укоризненно покачивал головой, а на следующий день всё начиналось сначала…
Женька больше не плакала, даже глядя на осунувшееся лицо Ульяны, и на приболевшую бабушку, которой прописан был постельный режим. И глядя на деда, который возил во дворе метлой – уже полчаса по одному и тому же месту.
Не плакала, когда суровые люди в форме пришли к ним в дом, чтобы всё там обыскать. Не плакала и тогда, когда злой прыщавый одноклассник Ромка обозвал её дочкой маньяка, а половина класса сторонилась её и отводила взгляд.
Ни слезинки не проронила девочка и тогда, когда, возвращаясь из школы, она нос к носу столкнулась с тёткой Антониной, которая тут же запричитала:
– Ой, Женечка, что же это, что же за несправедливость такая! Бедная ты сироточка, сначала мамы лишилась, а теперь вот и отец оказался… А бабушка Меланья-то говорят у вас слегла, уж не встаёт? Ох, ох, моя же мамочка покойная, тоже вот так – слегла от расстройства, а после уж и не встала… Ладно, хоть дед у вас крепок еще, может тебя ему под опеку определят, или тётке твоей городской, а то ведь детский дом тоже не сладко, да тем более девочке, что из них потом вырастает, из детдомовских-то…
– Антонина Кирилловна! – железным тоном отрезала Женька, – Мой папа ни в чём не виноват! Не придумывайте лишнего! А бабушка просто приболела и уже идёт на поправку! Но вообще – не ваше это дело, и не суйте свой длинный нос туда, где его могут прищемить! Вот я деду скажу, что вы тут несёте, он найдет управу на ваше разыгравшееся воображение!
– Ах ты гнидa мелкая, как со старшими разговариваешь?! Поганка! – прошипела Антонина, сузив глаза и приблизилась к девочке, которая смотрела в глаза женщине, гордо подняв подбородок.
– Мало тебе досталось, мало! Ничего, выбьет жизнь из тебя всю спесивость! А я ей в этом сейчас помогу! – Антонина вскинула руку для удара, но Женька не отступила, не сжалась в комок, только подняла вверх ладонь для защиты.
– А ну! – грозный окрик раздался позади Антонины, и она от неожиданности даже подпрыгнула, – Только посмей, тронь её!
Глава 75.
За Тоней стояла, сверкая глазами Ульяна, вернувшаяся из школы пораньше. Лицо её, такое бледное в последнее время, теперь же зарделось от злости. Ульяна встала перед Антониной, загородив собой девочку:
– Только тронь, пожалеешь! И рот свой поганый закрой! Еще раз услышу что-то о нашей семье, найду на тебя управу!
– Ой, тоже, посмотрите люди добрые! Семья у неё! – Антонина оправилась от неожиданности и упёрла руки в бока, – Да какая у тебя семья?! Ты радуйся, что за убивца замуж не успела выскочить! Хотя, не знаю, может это, наоборот, хуже – кому ты теперь нужна-то будешь…
– Я сказала, закрой рот! – Ульяна спокойно смотрела в глаза Антонине.
– Или думаешь, не вижу я, что ты от этого душегуба затяжелела? Молись на меня, чтоб я про это в школе не рассказала, да не выкинули тебя с работы за аморалку! – прошипела Тоня, наклонившись, прямо в лицо девушке.
Никто не ожидал такого от хрупкой девушки, даже сама Ульяна этого от себя не ожидала – крепок и груб оказался её удар, щелкнула челюсть расплывшейся в ухмылке Антонины.
– Зуб сломала! Ах ты… – Антонина взвыла на всю округу, поспешно отскочила от Ульяны, заносившей руку для второго удара, и грязно ругаясь бросилась опрометью в свой двор.
Ульяна повернулась к Женьке и внимательно оглядела девочку, взяв за подбородок:
– Она не обидела тебя? Вот же, змея, с ребенком воевать! Ух, я руку ушибла об эту толстую ряху! Как еще не сломала!
– Ну… Ну ты даешь! – восхищенно глядела на Ульяну Женька, – Как ей врезала! Я не знала, что ты драться умеешь! Да и ругаться тоже, если честно…
– Я всё умею! – нервно рассмеялась Ульяна, и поморщилась, потирая ушибленную руку, – Только ты никому про это не говори, ладно? Вообще это всё нехорошо, не нужно нам было с ней связываться! Гнилой человек, эта Антонина…
– Да мы с ней и не связывались, – нахмурила брови Женька, – Она сама ко всем лезет! Поделом ей попало, и мало еще!
Обнявшись, они направились в свой двор, обсуждая случившееся. Антонина же, спрятавшись за давно не стиранной шторкой, смотрела на них из окна, потирая лицо и злобно что-то шепча.
Спустя некоторое время, такое непростое для этой семьи, Николай Николаевич поднялся спозаранку, и быстро позавтракав, отправился к остановке автобуса. Меланья Фёдоровна, которая уже неплохо себя чувствовала, провожала мужа у калитки. Николай отправился в город, к старому своему другу, который имел знакомства в определенных профессиональных кругах.
Он намеревался узнать, что же вообще происходит вокруг Сергея, потому что им самим почти ничего не говорили, сколько бы они ни приезжали в городское отделение милиции. «Идет разбирательство, пока ничего не можем разглашать!» – таков был неизменный ответ людей в погонах.
Вечером того же дня Ульяна и Женька сидели за столом в доме Меланьи Фёдоровны и Николая Николаевича, ожидая приезда последнего. Чтобы скоротать время, как-то хоть себя занять и отвлечь от грустных мыслей, они все вместе лепили вареники.
Последний автобус из города вернулся уже минут двадцать назад, в кастрюле на плите давно вскипела вода в ожидании возвращения хозяина дома, чтобы можно было начать готовить ужин. Женщины тихо разговаривали и прислушивались, не стукнет ли калитка во дворе, Женька же вовсе прилипла носом к оконному стеклу. Но прошёл уже почти час, а деда Николая не было…
– Пойду я, пройдусь до остановки, – сказала Ульяна, – Может задержался, заговорил по пути с кем-то…
– Нет, не ходи, – сказала Меланья, – Ни к чему это, придёт, если приехал.
Майский вечер был уже по летнему душным, послезавтра уже начиналось лето… Не таким представлялся всем им июнь, который должен был стать абсолютно счастливым.
Меланья и Ульяна вышли во двор, присев на скамейку у палисадника. Женька тоже притихла рядом, притулившись к бабушке и не спуская глаз с калитки. У ног девочки, чуть повертевшись, улеглась и любопытная Лапка, которая своим собачьим чутьём прекрасно понимала – её люди от чего-то волнуются, и всей преданной душой жалела их.
Возле забора замаячила женская фигура, было видно, что кто-то колеблется, не решаясь войти во двор. Душа Меланьи Фёдоровны замерла в страхе за мужа, она подошла к калитке сама, и узнала стоявшую там Клавдию Коневу.
– Здравствуй, Клавдия! Проходи во двор, проходи, – пригласила хозяйка.
– Здравствуйте, Меланья Фёдоровна. Нет, я во двор не пойду, мне в ночную сегодня, вот, я перед сменой к вам решила зайти… Я хочу сказать – никто из нас не думает, что…что это сделал Сергей! Это ошибка, чудовищная ошибка, и я уверена, скоро во всём разберутся! А вы, берегите себя… тяжело это…
– Спасибо, Клавдия, – сердечно ответила Меланья, – Спасибо…
– Я хочу вам еще сказать, уже скоро сорок дней… приходите все помянуть мою сестру, приходите, – Клавдия прижала руку ко рту, из глаз потекли слёзы, – Ну, я побежала!
Клавдия быстрым шагом направилась по переулку, а к дому подъехала машина, из которой показался и Николай Николаевич, с Егоркой на руках, и Ляля с Вадимом.
Меланья Фёдоровна не смогла сдержать громкого облегчённого вздоха, следом за ней так же выдохнули свой страх за деда и Ульяна с Женей, которые сидели на скамейке, обняв друг друга.
