Алёна Берндт
Верь мне
Глава 61.
После поздравлений, вкусного ужина и всех волнений этого дня Женька под собой уже не чуяла ног, так она устала. Поэтому, когда Ляля отправилась укладывать спать сонно хныкающего Егорку, сказала:
– Ляль, давай я с ним полежу. Наверное, мы оба и уснём, я больше не могу – устала.
– Жень, конечно, ложись, отдыхай. Только как же тортик? Ты же так хотела свой «Полёт», и я уже чайник поставила, – Ляля обняла девочку и погладила по волосам.
– Не убежит тортик до завтра, – зевая, ответила Женя, – Надеюсь, вы же весь не слопаете. Без нас с Егоркой. Вдруг он тоже «Полёт» любит, он ведь еще не умеет говорить. Завтра и спросим. Вон, он уже спит.
Ляля тихонько рассмеялась, Егорка и вправду уже спал у неё на плече, а Женя сама еле держалась на ногах. Уложив малыша в кроватку, Ляля расстелила для Жени маленький диванчик, девочка, поблагодарив всех и пожелав спокойной ночи, ушла в комнату и с наслаждением натянула на себя пижаму.
Подушка ласково обняла, мягкое одеяло убаюкивало, но Женя, хоть и страшно хотела спать, всё думала, какой всё же сегодня был замечательный день. И у неё теперь есть свой собственный фотоаппарат…
Ляля и Вадим вместе с гостями переместились в кухню, где уже кипел чайник, чтобы не мешать детям, а самим посидеть и поговорить о своём еще немного.
Обжигаясь горячим и вкусным чаем, Сергей старался больше слушать, чем говорить. И узнал, что у Ульяны в городе, совсем недалеко от квартиры Ляли и Вадима, живет пожилая тётушка, сестра её бабушки, у которой Ульяна обычно и останавливается, если возникает необходимость остаться в городе с ночевкой, как например сегодня.
Говорили и о сегодняшнем конкурсе, и о своих делах и планах, Ляля рассказывала про Егорку, простые семейные тихие разговоры будто убаюкивали и их. Ульяна сама устала за день, и вскоре засобиралась домой к тётушке, чем огорчила Лялю:
– Я думала, подольше посидим, завтра у всех выходной.
– Ляль, я встала в пять утра на автобус, сил нет, – ответила Ульяна подруге, – Да и поздно уже, вам тоже надо отдыхать. Неужели ты с малышом не устаешь? Он ведь как жучок неугомонный – постоянно куда-то ползёт.
– Я сам удивляюсь, как она держится, – поддакнул Вадим, – Я хоть на работе отдыхаю, сижу чертежи проверяю! А она тут!
Ляли рассмеялась и сказала, что Егорка уже в таком возрасте, что сам себя может развлекать – например, вытаскиванием всех вещей их шкафа и растаскиванием их по всей квартире.
– Ульян, уже поздно, оставайся у нас. А тётушке твоей, Римме Валентиновне, позвоним, да и всё, – почему-то хитро прищурившись, сказала Ляля.
– Нет, ты что. Так поздно ей звонить! Она уже улеглась, мне ключи выдала.
– Если вы не против, Ульяна Михайловна, я вас провожу, – негромко предложил Сергей, и сердце его замерло в ожидании ответа.
– Сергей, я уже раза три просила, давайте на ты. А то я себя как на работе чувствую – Ульяна Михайловна! – Ульяна негромко рассмеялась, от этого смеха на сердце у Сергея потеплело.
– Простите… То есть, прости. Никак не могу привыкнуть, тебя же Женя всегда по имени-отчеству, вот и я привык, – Сергей очень старался выполнить просьбу девушки.
– Ладно уж, идите тогда, – огорченно вздохнула Ляля, и украдкой подмигнула мужу, – А то уже и в самом деле поздно.
Поздний вечер погасил городскую суету улиц, мороз усилился, но Сергею было жарко от того, что он шёл рядом с Ульяной. Фонари кое-где уже были потушены, тёмные аллеи превратились в засыпанные снегом туннели под ветвями деревьев, укрытыми белыми шапками.
– Новый год скоро, – негромко сказала Ульяна, – В школе будет праздник, и я думаю, наш кружок какую-нибудь постановку подготовит. Хочу Женю и Машу пригласить участвовать. Жене не повредит дополнительная нагрузка после болезни?
– Я думаю, она будет рада. А по здоровью – её ведь дома не удержишь. Пусть лучше в школе будет, чем на горке с ребятами, вот там всё же больше шансов простудиться. Дома сидеть ведь её тоже не заставишь.
– Да, я про это не подумала, – согласно кивнула Ульяна, – В самом деле, лучше её занять в школе, тем более тем, что ей интересно.
Они неторопливо шли по затихшему ночному городу, разговаривая о чем-то, и Сергей почувствовал, как отпускает его то напряжение, которое держало его весь этот долгий день. Закончился волнительный для него самого и дочери конкурс, второе место не расстроило Женьку, даже наоборот, казалось, воодушевило.
Но самое сокровенное, что грело его сейчас это то, что Ульяна оказалась именно такой, как он и ожидал – простой и доброй, общительной и смешливой. Расставшись с девушкой у подъезда, в заснеженном дворе, Сергей помахал рукой Ульяне, когда она, поднимаясь по лестнице, выглянула в окно и помахала ему в ответ.
Глава 62.
Ульяна поднялась по подъезду до нужного этажа и тихонько открыла входную дверь тётушкиной квартиры, опасаясь разбудить хозяйку.
Римма Валентиновна была родной сестрой Ульяниной бабушки, жила она в этом городе с самой юности, куда приехала вместе с мужем после окончания техникума. Супруг её скончался в самом цвете лет, и женщина больше замуж не вышла, вырастив самостоятельно сына и дочь. Дети выросли и разъехались по стране, но часто навещали мать, которая отказывалась переезжать поближе к ним.
Ульяна, окончив институт, потому и попросила распределения в этот регион, чтобы не быть уж совсем одной… Мама очень волновалась за дочь, которая получила красный диплом, и отказывалась от распределения в одну из лучших школ столицы.
– Уль, я понимаю, что ты это всё из-за него…– плакала мама, – Но ведь что, всю жизнь теперь изломать себе?! Бог ему судья, всё ему вернётся, но хоть в самую глушь не бери распределение, загубишь себя! Хотя бы уж к тёте Римме, я узнавала, есть туда распределение. Не губи свою жизнь из-за подлеца этого, Антона!
Ульяна и не собиралась ничего губить. А в московскую школу она не хотела распределяться не совсем из-за Антона, а больше из-за своих шрамов, которые хоть уже и зажили. Но всё же были еще очень заметны. Доктор, светило медицины, обещал ей, что со временем шрамики на подбородке и шее будут так незаметны, что скрыть их можно будет даже простым тональным кремом.
Это была правда, и сейчас, по прошествии уже почти десяти лет с момента той аварии, шрамики были похожи на ниточки, но тогда, после окончания института, покоя Ульяне они не давали. Поэтому, подумав, она и выбрала своим местом работы этот небольшой посёлок в пригороде, чтобы до тёти было недалеко, и мама не волновалась зря. И после ни разу не пожалела о своём выборе.
Сняв пальто, Ульяна осторожно ступая прошла в комнату и с удивлением обнаружила, что тётя Римма вовсе и не спит, а ждёт её, коротая время за чтением.
– Не замерзла? Там уже за двадцать пять морозца, если верить термометру, – тётушка отложила книгу.
– Нет, не замерзла, только щёки немного, и подбородок.
– Ну, как там твоя ученица? Рада, наверное, такое событие для девочки! И как Лялин сынок? Недавно я их встретила на прогулке, так подрос уже, мужичок.
– Кусается мужичок-то, зубки вылезли – Ляля на него жаловалась. Укусил её за подбородок, – смеясь, ответила Ульяна.
– Ну, зубки вылезли, так должен он их опробовать, вот хоть бы и на маме, – усмехнулась Римма Валентиновна, – Замуж тебе пора, Ульяна! И своих рожать, ты так детей любишь, это видно! Кстати, что за мужчина провожал тебя сегодня? И почему ты его не пригласила к нам на чашечку чая?
Ульяна вспыхнула, ну ничего не укроется от бдительной тётушки, которая жаловалась ей сегодня вечером, что устала и ляжет пораньше! А сама не только не спит, но и углядела в окно, что Ульяна вернулась в сопровождении мужчины, и даже готова принять его на чай!
– Я думала, что ты уже спишь, тётушка! А ты, оказывается, как часовой на посту! Это Сергей, отец Жени, моей ученицы. И муж Лялиной сестры Людмилы… Я тебе рассказывала.
– О! Да, помню, рассказывала. А он высокий, кстати, стройный. Это даже с третьего этажа видно. Надо было пригласить, на улице мороз, человек бы согрелся.
– В другой раз, хорошо? – Ульяна обняла тётушку, – А то подумает еще, что мы с тобой навязываемся!
– В наше время в этом уже нет ничего предосудительного, если девушка первая проявит интерес! – нравоучительно заметила тётушка, – Не средние века! А теперь, как мужчина должен узнать, что он интересен девушке? Мир меняется, и ничего в этом нет страшного.
– Ничего он мне не интересен! Просто проводил до дома, что же уж сразу и интересен? – немного ворчливо ответила Ульяна, чему сама удивилась.
– Ты говоришь, как пожилая старомодная дама! А ведь ты молодая современная женщина.
– Хорошо, я подумаю над своим поведением, – рассмеялась Ульяна, – Давай спать уже, у меня нет сил сегодня, чтобы еще и современные нравы обсуждать.
Устроившись в удобной кровати, Ульяна думала, что сказала тётушке…ну, не совсем правду. Не то, чтобы Сергей был ей интересен, или не интересен… Она сама не знала, что ощущает. Впервые увидев Сергея, она отметила, как смерть близкого человека накладывает такой след… потухшие глаза мужчины, жёсткий, немного колючий взгляд на весь мир вокруг…
Но потом она увидела, как загораются глаза Сергея, когда он разговаривает с дочкой. Ульяна, за то время, что работала в школе, повидала разных родителей. И многие, очень многие отцы вели себя не так, как Сергей. Если ребенок напроказничал, то строжились, обещали учителю, что примут меры, не спрашивая и не интересуясь, по каким причинам ребенок совершил тот или иной поступок. А иногда и попросту отмахивались от своего ребенка, и от его проблем…
А Сергей так разительно отличался от всех, что сейчас Ульяна просто не могла заставить себя перестать думать об этом мужчине с немного грустной улыбкой.
Глава 63.
Новогоднее настроение царило вокруг. Женя пропадала в школе, вместе с Машей и другими ребятами готовили новогоднюю постановку, а Маша была назначена и ответственной за стенгазету, так что дел хватало. В этом году решили сделать конкурс к новогодней стенгазете на лучшее поздравление-четверостишие, и Женю класс выбрал в члены жюри, как победившую в городской олимпиаде по литературе. Так что дел было просто невпроворот, чему соскучившаяся в больнице Женька была несказанно рада.
Зимним вечером, когда морозец чуть крепчал к ночи, но ветра не было, и потому погода была приятной для прогулки, Сергей шёл со смены, уверенный, что Женька еще в школе. Поэтому он направлялся к школе, намереваясь встретить дочь и вместе пойти домой. Ну и, конечно, в душе таилась надежда, что Ульяна тоже всё еще в школе…
– Что, Сергей Иваныч, к красавице своей пришёл? – в гулком школьном вестибюле мужчину встретила Варвара Семёновна, работающая в школе техслужащей.
Баба Варя, как звали её все ученики уже неизвестно в каком поколении, даже не предполагала, как смутила мужчину своим простым, но одновременно двусмысленным для Сергея вопросом.
– В двенадцатом кабинете они, вон, аж сюда слышно, смеются, – кивнула баба Варя в сторону школьного коридора.
– Здравствуйте, Варвара Семёновна. А я со смены иду. Думаю, зайду за дочкой да уж вместе и домой, – отозвался Сергей, взяв себя в руки, – Ну, а если еще смеются, то, наверное, еще не закончили творить!
– Они сегодня припозднились, взялись уже часов в пять, репетиция долго была, – словоохотливая Варвара Семёновна отложила в сторону тряпку, которой протирала стойку школьного гардероба, – Ульяна Михайловна из-за спектакля переживает, что даже с физруком поругалась сегодня. Тот своих акробатов привел, хотел порепетировать на сцене, да время не своё занял. У нас же сейчас актовый зал-то по расписанию, перед праздником.
– А что, Ульяна Михайловна еще в школе? – как можно непринуждённее спросил Сергей, – Пока Женя занята, думаю зайти, спросить, может помощь какая нужна.
– Сходи, сходи, ведь мало кто помогать-то предлагает, из нынешних родителей, – закивала в ответ баба Варя, – Сидит сама со всем, и с декорациями возится, а ведь сама-то почитай совсем еще девочка молоденькая. Иди, она в двадцать четвертом кабинете, где литература. А если Женя соберется домой, я скажу, что ты здесь, её ждешь.
Сергей взбежал по лестнице на второй этаж, коридор был тих и полутёмен, ученики и учителя уже разошли по домам, но с третьего этажа тоже слышался дружный смех – это старшеклассники занимались подготовкой к новогоднему празднику.
Постучав в приоткрытую дверь двадцать четвертого кабинета и пытаясь унять сильно бьющееся сердце, Сергей услышал знакомый голос:
– Да, войдите.
Ульяна сидела за учительским столом, накинув на плечи шерстяную кофту. На столе перед нею были разложены тетради, и какие-то схемы, и картинки.
– Сергей, здравствуй! Ты, наверное, Женю потерял? – удивление от нежданного визита прыгнуло в её глазах, и Сергей отметил, как лёгкий румянец покрыл щёки девушки.
– Здравствуй, Ульяна, – Сергей с трудом сдержался, чтобы по привычке не добавить отчества, – Да, зашел по пути с автобуса, так и думал, что она всё еще здесь.
– Ну, посиди пока у меня, чтобы там молодёжь не смущать, – рассмеялась Ульяна, – Хочешь, дам тебе красную пасту, проверишь диктант?
– Ох, я, наверное, для этого не очень подхожу – у меня по русскому твёрдая тройка была. Так что, ученики твои скорее всего грамотнее меня пишут!
Примерно через час, когда уже закрывалась школа, и Варвара Семёновна подгоняла всех расходиться по домам, Сергей и Ульяна вместе с Женей и Машей вышли в морозный синий вечер.
– Как красиво, такой снег, – воскликнула Женька, увидев, как большими пушистыми хлопьями медленно кружится снег в свете фонаря на школьном дворе, – Пап, давай Ульяну Михайловну проводим до дома, а потом к себе пойдём, прогуляемся подольше. И Маше как раз по пути, её проводим.
– Конечно, всех отведём по домам, а потом уже и к себе. Только ты варежки надень, и шарф повяжи. Не хочешь же ты простудиться перед праздником!
Девчонки взялись за руки и пошли по расчищенной трактором дороге, громко обсуждая то, о чём еще не договорили за целый день. А Ульяна и Сергей, не торопясь шли следом. В руке Сергей нёс Ульянин портфель с тетрадками, и думал, что ощущает себя как в детстве, когда носил портфель своей соседке Лене…
До дома Ульяны, выделенного поселковой администрацией, оставалось совсем немного, и Сергею было жаль, что так быстро летит этот приятный вечер. Они разговаривали так, будто сто лет были знакомы, неловкость и смущение давно ушло, и Ульяна, чуть было не поскользнувшись, ухватилась за руку Сергея, и теперь он её не отпускал…
– Здравствуйте, позвольте пройти, – послышался позади женский голос, и они посторонились, давая пройти догнавшей их на узкой тропке прохожей.
Обогнавшая их женщина только на миг подняла глаза и почти бегом поспешила скрыться в переулке. Но Сергей успел заметить полный тоски взгляд, это были глаза Киры.
Глава 64.
Закончились новогодние праздники, и Женька сетовала, что Новый год пролетает так быстро несмотря на то, что подготовка к нему занимает чуть не два месяца!
– Жень, так может и дело всё в ней – в этой самой подготовке, – смеялся в ответ Сергей.
Сам он был даже рад, что каникулы заканчиваются, потому что Ульяна перед новым годом уехала к своим родителям и скоро должна была вернуться. И еще у него начинался отпуск, целых две недели ему не нужно ездить на смены, и он планировал провести их за новым своим увлечением – Женька подарила ему книгу, самоучитель резьбы по дереву, явно приобретённую с помощью Ульяны.
В каникулы они с дочкой ездили в город, Ляля подарила Жене билет на новогоднее представление в городском доме культуры, погостили у Ляли и Вадима и вплотную занялись фотографией. Сергей в детстве увлекался фотоискусством и ходил в школьный кружок, поэтому теперь, как умел, объяснял дочке азы работы с аппаратом и прочие премудрости.
Женька, словно губка, впитывала новые знания, брала в библиотеке разные журналы и книги, и вместе с отцом они разбирались с плёнками и аппаратурой. На веревочке болтались снимки умывающегося у окна Василька, или бабушки Меланьи со спицами в руках, или деда Николая, расчищающего снег во дворе. Или вот Лапка, отрастившая к зиме пышную шубку, сидит у своей будки свесив набок язык и улыбаясь своей «собачьей улыбкой».
На второй план в это время отошло прошлое Женькино увлечение – вышивка, хотя нет-нет, да и доставала она вечером пяльцы. Кира, после того как увидела Сергея вместе с Ульяной, даже если и таила обиду, но виду не подавала. Изредка заглядывала во двор, приветливо здоровалась, приглашала Женьку зайти посмотреть новый журнал со схемами, или же приносила ей рукодельные новости.
Сергей очень этому радовался, что Женька не потеряла Кириной дружбы, и значит это всё было настоящее – Кире нравилось учить девочку независимо от отношений с самим Сергеем. Хотя Кира украдкой и поглядывала иногда с грустью, как выходил Сергей со своего двора вечером, чтобы пойти встретить после работы Ульяну и вместе прогуляться до её дома.
– Что, Кирка, обставила тебя учителка, да? – хмыкнула как-то Антонина, выглянув через калитку, – Так ты пойди ей, выскажи! Приехала тут, фифа городская, я бы на твоём месте ей спуску не дала! А сколь хитра – через девчонку к мужику подобралась! Чему их там в институтах учат – как мужиков чужих хомутать?! Я бы на твоём месте пожаловалась, таким с детьми нельзя работать! Аморальная дамочка!
– Боже, Тоня, что же у тебя в голове творится? – воскликнула Кира, проходя мимо, – Каких чужих мужиков, что ты мелешь?! Мы просто соседи, ничего между нами нет и не было, не придумывай напраслины! А Сергей имеет право жить так, как сам хочет, или надо у тебя сперва совета спросить?!
– Дура ты, Кирка, и всегда дурой была! Потому и муж твой сбежал к другой бабе, когда узнал, что ты больная, детей не можешь иметь! А ведь ты могла бы ему просто и не говорить про это, может так бы и жил с тобой! И этого ты тоже упустила, потому что дура, всё добренькую из себя строишь!
– У тебя самой ни мужа, ни детей. Тебе ли говорить! – сверкнула глазами Кира.
– А я вот учителке-то скажу, что ты на её мужика глаз положила! Она-то может и не такая блаженная, как ты – космы тебе повыдирает за него! – зло прошипела Тоня и с грохотом закрыла за собой дверь, скрывшись в доме.
Исполнила ли Антонина свою угрозу, нет ли, никто не знает. Но встречаясь на улице с Ульяной, Кира, как и прежде приветливо здоровалась, и в ответ получала такое же приветствие и дружелюбную улыбку. Поэтому Кира сделала вывод, что Тоня позабыла про свою угрозу, либо просто поленилась строить козни, отвлекшись на другие свои дела. Тем более, что серьёзно приболела Тонина мать, и Антонина всем в посёлке рассказывала, как трудно и самоотверженно она ухаживает за матерью, но, по её мнению, та вряд ли уже поднимется…
Половина отпуска пролетела так быстро, Сергей выспался, переделал все дела, которые всё откладывались на потом и в своём доме, и в доме родителей. Занимался и так увлёкшей его резьбой по дереву, и фотографированием вместе с дочкой.
Женька в силу своей природной чувствительности, давно сообразила, что отец неспроста вечером уходит прогуляться и «случайно» оказывается возле школы, как раз в тот самый час, когда Ульяна Михайловна заканчивает работу и идёт домой. Но умная девочка нарочно молчала про это и не поднимала этой темы, опасаясь спугнуть то самое, хрупкое, только зарождавшееся между людьми.
Тайком от взрослых она обсуждала это с лучшей подругой, взяв с Маши слово хранить всё в секрете:
– Да я специально к вечеру стараюсь все фотографии проявить, потом говорю, что устала и надо почитать, чтобы папа успел пойти Ульяну встретить. А то он же со мной будет сидеть, не пойдет, если попрошу остаться.
– Ты правильно делаешь, взрослые иногда так смешно себя ведут, как дети, – улыбалась Маша, – А вообще, они друг другу подходят, по-моему. Ульяна добрая, и папа твой тоже добрый, хороший.
– Да, я тоже считаю, что друг другу они подходят. Правда, Василёк? – Женька погладила сидевшего с ними рядышком кота и тот благостно прищурился в ответ, будто соглашаясь со сказанным девочками.
Глава 65.
Февральские дни уже чуть дышали весной, хотя к вечеру снег снова стараниями еще крепкого морозца покрывался жёстким настом. Но солнце с каждым днём вставало всё раньше, топило снег, и вдохновляло резвых синичек на заборе петь всё веселее, возвещая о скором приближении весны.
Сергей в приподнятом настроении вышел из дома, чтобы проводить Женю в школу, сам он сегодня работал в ночную смену, поэтому собирался переделать днём все запланированные на сегодня дела. Пожелав дочке удачи, мужчина принялся расчищать снег во дворе – февральские метели никто не отменял, и зима исправно делала своё дело.
– Бог помощь, хозяин, – у калитки остановила Кира и помахала соседу рукой.
– Привет, Кира! – ответил Сергей и отёр лицо рукавом, – Ты в отпуске? Что не на работе?
– Я приболела, от доктора иду, температура у меня и кашель, бронхит говорят. Ты Жене скажи, пусть пока ко мне не приходит, еще заражу девчонку.
– Заболела? Сейчас погода такая, обманчивая, надо беречься. Постой, не уходи, я тебе сейчас мёду дам, дед Николай с пасеки привёз, душистый! Быстро тебя на ноги поставит!
Угостив соседку мёдом, Сергей смотрел вслед Кире, как там брела до своего двора, изредка покашливая и кутаясь в шаль. Из-за соседнего забора на него с недоброй улыбкой смотрела Антонина:
– Привет, сосед. Я до магазина пошла, тебе по пути может чего захватить? Снегу-то навалило, а? До вечера мне теперь корячиться, чистить…, – тяжко завздыхала Тоня.
– Ничего не надо, спасибо. Я сам сегодня пойду за продуктами, в ночную мне. Так что всё успею, – отозвался Сергей, прекрасно понимая, на что намекает Антонина, но помогать ей почему-то не хотелось.
«Как она больная, двор не сможет почистить, – подумал он про Киру, – А если и возьмется, еще сильнее простынет, жалко, хорошая она женщина, права Женька».
Через час примерно, возвратившаяся из магазина Антонина чуть не задохнулась от злости. Двор Сергея сиял чистотой, снег был аккуратно сложен вдоль забора ровными кучками, а сам он ловко и быстро орудовал лопатой во дворе этой малахольной Кирки! Хотя вот сама Антонина его почти попросила о помощи, а он и ухом не повёл! Может и не так проста эта Кирка, думала Тоня, не собирается просто так такого хорошего мужика учительше уступать. Нет, не проста, ой не проста бабёнка! Надо бы поосторожнее с ней, не ругаться, а то мало ли…
Тоня зло смахнула рукой снег с покосившейся своей калитки, еще раз посмотрела на Сергея. С того дня с Кирой она приветливо здоровалась, а вот на Сергея даже не смотрела и на приветствия соседа не отвечала, затаив обиду.
Подкараулив, когда Сергей дочистил Кирин двор и отправился в магазин, как и собирался, Тоня полезла в закрома, и выудив оттуда маленькую баночку варенья, отправилась к Кире. Плюнув злобно в аккуратно уложенный снег во дворе, Тоня постучала в дверь:
– Кира, ты дома? Я тебе тут гостинчик принесла, по-соседски, – не дожидаясь приглашения, Тоня вошла в дом и скинула на скамейку у двери свой полушубок.
– Кто там? – чуть слышным хриплым голосом отозвалась хозяйка.
Кира вышла из комнаты, протирая от сна глаза на незваную гостью. Выпив лекарство, она закуталась в плед и тут же заснула, и очнулась, когда услышала Тонин голос.
– Ты спишь, что ли? А я вот думаю, дай зайду, проведаю. Что у тебя глаза красные, ревела? Давай, ставь чайник, посидим по-соседски. А можно и чего покрепче, при простуде полезно! – подмигнула усевшаяся за стол Антонина.
– Ой, а это что у тебя за письмо? – Антонина углядела лежавший на столе вскрытый конверт и хотела было уже взять его, как Кира перехватила бумагу и быстро убрала в комод.
– Болею я, Тонь, как бы тебе не заразиться, – хрипло прошептала Кира, – А крепкого нет у меня ничего, не держу в доме.
– Ой да и ладно, чайку налей. А я не заражусь, не беспокойся, я крепкая! Зашла сегодня в магазин, гляжу нет тебя, Зинка Корхина работает, ну думаю, может что случилось у тебя, дай зайду. А потом еще гляжу – Тимофеев у тебя во дворе снег чистит, ну точно думаю, приболела ты. Открывай вот, я вареньице тебе принесла, витамины всё же.
– Снег чистил? – удивилась Кира и посмотрела в окно, она так крепко заснула, и не слышала ничего, что происходит во дворе, который был теперь чисто убран.
– Ты что, не чуяла что ли ничего? Говорю тебе – Тимофеев тебе весь двор почистил, а она – посмотрите-ка – спит! Вот учителка-то не спит, потому и бегает он за ней, а не за тобой… Ой ладно, не красней, я не со зла. Дурак он, не видит, что не нужен этой учителке образованной, слесарь простой. Она может скоро вообще в город подастся, у неё там говорят родня. А может и ухажёр городской есть! Надо вот ему намекнуть про это…
Антонина прихлёбывала налитый хозяйкой чай, а сама всё косила глазом в сторону комода – что же за письмо так поспешно спрятала эта малахольная Кирка, и почему ревела…
