Марианна Алферова
Хрустальный лабиринт
ГЛАВА 13
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Документ 13.
Островитянин 7 – центру» (Совершенно секретно)
«Елена» покинула планету. Я не нашел нужным мешать сержанту Дерпфельду и пилоту-практиканту Кире Коробиной проводить активизацию и взлет корабля. Операция по нейтрализации объекта проведена успешно. Господину Брегену и всему руководству фирмы «Гибрид» может быть предъявлено обвинение по 14 пунктам обвинения. Среди них – попытка захватить корабль класса «Вечный бой», что приравнивается к измене уставу Лиги. Так же стоит упомянуть использование запрещенных веществ под названием «крот» во время разработки старого шельфа и нанесение невосполнимого ущерба планете класса «Терра», что карается законом Лиги Миров. Обратите внимание на архонта и К. К. – они очень важные свидетели.
– Пересадочная база! С вами говорит «Елена Прекрасная». Класс корабля «Вечный бой».
– Да ну! А если я Гектор, то…
– Мои позывные «Стены Илиона». Прошу связать меня с представителем командования Лиги Миров.
– «Елена Прекрасная», с вами говорит Сергей Спайс. Служба Безопасности. Кто управляет кораблем?
– Пилот второго класса Вил Дерпфельд. Мне необходим канал секретной связи. Передаю зашифрованное сообщение. Учтите, что шифру уже десять лет. Так что ищите в архиве.
– Кто с вами из членов экипажа? Кто спасся?
– Читайте сообщение. Срочно.
– Кто знает, – рассуждал Дерпфельд, – может, после этого удачного старта меня вернут в военный флот? За этот подвиг мне могут простить неудачу в Тухлом Яйце. Все-таки я вырвал корабль из лап эгейцев.
– Ты? – изумилась Имма. Или, вернее, Кира. Ибо она требовала, чтобы ее именовали Кирой. Крто прежде, чем сказать «Кира», издавал короткий писклявый звук – и произносил «Кира» как приговор.
– Мы… – уточнил Дерпфельд. – Но все же я тоже сделал немало.
– Зато наше дело не слишком продвинулось, – съязвил Платон, чтобы опустить сержанта на твердь. – Ведь мы так и не нашли убийцу Кормана.
– Почему? – Дерпфельд загадочно улыбнулся. – Дело Кормана очень даже продвинулось. И у меня есть версия… Достаточно убедительная и… – он замолчал.
– И кто же убийца?
– Как только мы вернемся на Райский уголок, и я уточню кое-какие факты, вы узнаете имя. А пока придется немного потерпеть.
Платон отключил связь с рубкой и покосился на Крто. Эгеец не принимал участия в разговоре. Он дремал, закрыв глаза. Казалось, его совершенно не интересует, что происходит на корабле. Он почти не разговаривал, лишь односложно отвечал на вопросы, когда к нему обращались.
Иногда Крто что-то напевал.
К своему изумлению, профессор узнал мотив знакомой песенки «Греки сбондили Елену по волнам»…
Интересно, где ее слышал эгеец?
***
Майор Спайс выслушал рассказ профессора Рассольникова и сержанта Дерпфельда очень внимательно, не перебивая. Он умело изобразил изумление: как будто только что узнал об убийстве экипажа и проделках веселистов и Брегена.
– Жители Эгеиды убили экипаж? Невероятно.
– Именно. С нами свидетели – член экипажа пилот-практикант Кира Коровина и эгеец Крто. Судя по всему, экипаж погиб во время принудительного сканирования. Эта процедура запрещена уже более тридцати лет. Судя по всему, Император и его люди наблюдали, как гибнут астронавты во время сеанса прямого сканирования.
– Что за жестокость!
– Это не жестокость. Это теория. Они считают, что, убивая, становятся равными людям.
Майор Спайс казался почти юношей. Впрочем, юность его была фальшивой. После тяжелого ранения медики провели вынужденное омоложение организма. Так что майор в свои пятьдесят выглядел девятнадцатилетним. Только глаза юноши были слишком черные и какие-то неживые. Настолько неживые, что Платон заглянул под кресло, на котором сидел майор: вдруг наружу вывесился рыбий хвост или… Нет, хвоста профессор не обнаружил. И даже кресло было самым обычным – без антигравитационного диска.
– Я бы хотел попросить вас не сообщать прессе и вообще никому не сообщать известные вам факты, – очень вежливо попросил майор Спайс, глядя в упор на археолога.
– Ну, разумеется. – У профессора не было желания общаться с интернетчиками. – Вот только… Ответьте на такой вопрос. Почему вы бросили «Елену Прекрасную» на произвол судьбы?
– Бросили? Отнюдь. Мы разрабатывали план спасения корабля. И не только корабля, но и всей планеты. Планомерно и шаг за шагом. Вы же со своими дилетантскими фокусами все чуть не погубили. И то, что вам удалось поднять корабль – всего лишь счастливая случайность и непродуманные действия господина Брегена и этого… как его… веселиста.
– А экипаж? Вы оставили людей на растерзание.
– Мы ничего не могли сделать. Никто бы не смог.
– А Кира?
– Что – Кира? – майор вдруг покраснел. Но то была краска не стыда, а гнева. – Что Кира? Мы не знали, что она жива. В конце концов, она выкрутилась.
– Но вы ее не искали.
– Послушайте, вам всего лишь повезло. А мы работали много лет. Вели наблюдения, вербовали агентов. Так что не приписывайте себе наши заслуги.
– Вы и нас завербовали? – поинтересовался Платон Рассольников.
– Зачем же? Вы все и так сделали без всякой платы. И закончим этот разговор.
ГЛАВА 14
Документ 14.
Островитянин 7 – центру.
(Совершенно секретно)
Возможна деструктуризация фирмы «Гибрид» и передача отдельных ее филиалов в руки внешнего управления.
– Доктор Ежевикин, вы арестованы! – сообщил Дерпфельд старику.
Пожилой доктор сидел за столом в своем номере и собирался куснуть бутерброд с зеленой икрой, да так и застыл.
– Неуместная шутка, сержант! – голос Ежевики-на был строг. Врачи всех времен и всех планет разговаривают такими голосами. Наверное, еще со времен Гиппократа научились. Да и как же иначе – они распорядители жизни. Властители на час… На месяц… А кому – на годы. Властитель должен говорить весомо и строго.
– Это не шутка. – Сержант уселся напротив старика.
Номер был неплох, и даже очень неплох. Конечно, не столь шикарен, как номер Альфреда Кормана, но Платон даже не пытался прикинуть, сколько кредитов надо выложить за одни сутки пребывания в таком номере.
– Знаете, я ведь не подозревал вас сначала, хотя должен был. Ваши годы и ваша профессия меня сбили со следа, – продолжал свои рассуждения полицейский.
– Подозревать меня… О чем вы? – Ежевикин передернул плечами. И, наконец, откусил свой бутерброд. Жевал медленно. Очень медленно. Смакуя.
– О том, что ваше появление здесь – нонсенс. Кто вы такой, чтобы Корман оплачивал ваши счета? Сами вы не слишком были богаты. Вам отдыхать где-нибудь на Гее-Квадриус… И к тому же вы не были членом Клуба. И все же оказались здесь.
– Я друг и врач…
– Да, конечно. Рассмотрим вопрос в обратном порядке: вы – врач. Но разве Корман был тяжело болен? Разве он нуждался в постоянном присутствии врача? Я узнал: он был здоров, как бык. Тем более что на Райском уголке великолепная система медицинского обслуживания. Нет. Ваше присутствие как врача – совершенно ни к чему.
– Что вы знаете… – попытался возразить Ежевикин и отложил надкушенный бутерброд.
– Да уж знаю! Много чего! – повысил голос Дерпфельд. – И второе: на Райский уголок приглашают за свой счет друзей на пару дней – не дольше. Дольше живут здесь только любовники и любовницы. В любовники вы вряд ли годились… К тому же у Кормана была Елена. И потом, как я выяснил, вы не особенно были дружны, долго не встречались. И случайно сошлись на пересадочной базе. Корман похвастался и рассказал о деньгах. Вы сумели уговорить взять вас с собой. На несколько дней. Ну, как же, старик… тоже хочет немного отдохнуть.
Ежевикин брезгливо скривил губы.
– Ну и что?
– А потом Елена Прекрасная, Райский уголок, бешеные деньги… Кто не позавидует?.. И к тому же у вашего друга слабость: загадывать всем загадки, воображая, что никто не сможет их решить. Он и вам загадывает загадку. Шифрограмму его счета. А вы умный человек, доктор. Вы отгадали. Соблазн велик… Имея десять миллиардов, можно сделать биокоррекцию и стать молоденьким парнишкой, жениться на Елене… Вы стали нагонять на Кормана страх, чтобы он поверил, что за ним следят жители Эгеиды. Вы знали, что он как истинный кладоискатель непременно оставит записки-намеки. И этот ложный след уведет нас на Эгеиду. Так и вышло. Мы пошли не туда. Но мы вернулись, дорогой доктор. Я вас почти извиняю. Ведь во всем виновата Елена… Ну, конечно, Елена! Пред ее чарами ни один мужчина не может устоять. Или деньги? Может быть, деньги сильнее?
– Не говорите чушь! – заорал Ежевикин, внезапно потеряв все свое великолепное самообладание и разом сделавшись очень старым и жалким…
– Отчего же… Елена так прекрасна. Но дело за небольшим. Надо завладеть десятью миллиардами. Ведь, имея десять миллиардов, в нашем мире можно получить все.
– Мне надоело слушать вашу ерунду. – Ежевикин в ярости брызгал слюной.
– Когда Елена ненароком обмолвилась, что вы обожаете разгадывать шарады и все время торчите за компом, я получил разрешение немного перетряхнуть ваш комп… И ничего не нашел. Вы уничтожили всю память. Так, чтобы уже ничего нельзя было восстановить. Это меня насторожило. И потом… – Дерпфельд ухмыльнулся. – Только вы могли выпотрошить труп и извлечь внутренности. Только вы могли проникнуть в морг и провести все нужные операции.
– Да кто угодно! В любом номере!
– Нет, не в любом, уважаемый доктор Ежевикин. Такой номер на всем Райском уголке один-единственный. Никто из местных врачей не посещал Кормана – наша служба автоматически фиксирует вызовы медиков. Вы имели доступ в номер Кормана и доступ к инструментам морга.
– Его выпотрошили эгейцы!
– Ха-ха… – торжествующе рассмеялся сержант. – Тут вы и погорели. Это вы хотели, чтобы я так думал. Эгейцы потрошат только своих соплеменников. А людей – нет. Тут вы прокололись, уважаемый доктор.
– Все это вам придется доказать! – заявил Ежевикин. У него тряслась голова. Тряслись руки. В маленьких старческих глазах блеснули слезы.
– Разумеется. Кто бы спорил. У меня есть доказательства. – Дерпфельд выложил перед ним на стол карточку. Ту самую, которую нашел Платон. Со строками из «Одиссеи». – Перед смертью Корман нацарапал на этой карточке несколько строк. Вы знаете, что у черных археологов принято оставлять послания друг другу. Иногда иносказательные, иногда зашифрованные. Так вот, Корман оставил эту писульку профессору Рассольникову. Слишком заумную, но мы поднапряглись и смогли ее расшифровать.
Платон решил, что Дерпфельд блефует. Надо предупредить, что с Ежевикиным блеф не пройдет. Он не поверит на слово и…
– И что же такое написал мой друг Корман? – спросил Ежевикин, он достал платок и вытирал нос и глаза, и тяжело сопел, но сумел взять себя в руки.
Дерпфельд процитировал:
«Им для того ниспослали и смерть, и погибельный жребий Боги, чтоб славною песнею были они для потомков».
– Бред! Это ничего не значит! – Ежевикин ненатурально рассмеялся.
– Напротив! – Дерпфельд подался вперед. Это значит очень много. Во-первых, это объясняет гибель экипажа корабля «Елена Прекрасная» – ту версию, которую втюхала Корману Кира Коробина. Якобы людей прирезали ради зрелища. Ради того, чтобы была сложена песня, как говорит Гомер.
Платон подивился, как Дерпфельд произносит имя Гомера. Как будто он был знаком с ним.
– А во-вторых… – Дерпфельд сделал эффектную лаузу. – Эта фраза из восьмой песни.
– Ну и что?
– А то, что у вас номер «8» временного пропуска.
– Простое совпадение.
– Э, нет… Как вы помните, на Райском уголке пропуск высокопарно именуется песней… И последнее: именно эти строки служили кодом счета господина Кормана.
Что стало с Ежевикиным! Лицо его вдруг перекосилось. Губы задрожали… Но лишь миг, миг…
– Все это лишь косвенные улики. Меня никто не осудит и…
– Зато мне выдадут разрешение проверить ваши счета. И десять – или восемь… уж не знаю, сколько осталось миллиардов, невесть откуда явившиеся на ваших счетах, будут очень весомой уликой.
Ежевикин был задержан. Попав в «собачью будку», он сник. Доктор не был членом Клуба, никто не ходатайствовал, не поручался, не просил принять во внимание… С ним, обладателем миллиардов, обращались, как с нищим. Деньги еще далеко не все решают в нашем мире. У Ежевикина вдруг открылась масса болезней, и его перевели в госпиталь, но оставили под охраной. Если его осудят, это будет пожизненное заключение. И профессор Рассольников посочувствовал старику.
Деньги на счетах Ежевикина удалось обнаружить, но куда меньше, чем планировалось. Дерпфельд заявил, что найдено всего три миллиарда. Сказать к слову, кабинет сержанта был бедноват. Серые стены, дешевенькое кресло без антиграва, огромная пальма в пластиковой кадке и старый комп – может быть, чуть помоложе, чем ископаемый монстр архонта Крто на Эгеиде. Для состоятельной планеты – преступная бедность.
«Сержанту пора брать взятки», – решил Платон.
– Ну что ж, поделим тридцать миллионов на двоих, – предложил профессор Рассольников, – по-моему, это не так уж и мало.
– Тридцать миллионов? Откуда ты взял такую цифру? – вполне искренне удивился сержант.
– Посчитал. Ведь нашли три миллиарда…
– Неправильно.
– Один процент… – начал было Платон Атлантида и замолчал, понимая, что сейчас его бессовестно надуют.
– Именно. Но из этой суммы оплачены расходы на операцию по обнаружению пропавших сумм. В том числе перелет на планету Эгейское море, транспортировку оборудования и дачу взяток на Эгеиде.
Профессор вспомнил космическую тюрьму и почему-то решил не спорить.
– Сколько мне причитается? – спросил он без всякого энтузиазма.
– Ты остался должен еще тысячу двести кредитов, но управление тебе их простит, если ты обратишься с заявлением.
– Как я рад… – Очень хотелось сделать какую-нибудь гадость копу на прощание. Но профессор не мог придумать – какую.
Дверь распахнулась, и в конуру Дерпфельда влетела Елена. Прекрасная, как всегда, но в самом дурном расположении духа.
– В чем дело? – крикнула она, кидаясь в атаку. – Что за дела! Где моя награда? Ты обещал, что…
– Леночка, дорогуша, пришлось из твоей доли оплатить питание в отеле и прочие расходы… – открыл встречный огонь сержант. – Счета из магазинов, заказы по Галактическому сервису…
– То есть? – Она замерла с широко раскрытыми глазами и открытым ртом. Зубы ее светились – буквально.
– Ты еще должна пятьдесят тысяч…
«Сейчас у нее будет шок, и она впадет в кому», – решил профессор.
Елена завизжала и стала сыпать ругательствами не хуже пленника космической тюрьмы.
– Вы же обещали… Если я выйду за Кормана и помогу вам проследить происхождение его миллиардов… Вы же клялись…
– Ты сама подписала обязательство, что отказываешься от претензий на состояние мужа…
– Ты клялся, что оно незаконное…
– Так и вышло.
– А награда?
– Я тебе все объяснил. Ведь это Рай! Здесь все безумно дорого.
– Больше не буду на вас работать!
– Твое право.
– Ты не нашла нового миллиардера? – поинтересовался Платон.
– Красивых баб полно на каждом углу… – Елена заплакала.
– Может быть, ей тоже подать заявление, чтобы простили долг? – предложил профессор – ему искренне хотелось чем-то помочь.
– Вряд ли… – с сомнением покачал головой сержант. – Она – наш платный агент. И при исполнении каждого задания сумасшедший перерасход средств. Сколько раз ее предупреждали! Ладно, попробую что-нибудь сделать.
– Тони, ты очаровашка… – Елена обняла Атлантиду и чмокнула в щеку. Пахло от нее какими-то дурманящими духами. – Жаль, что меня выставили из «Эдема»… Нам там было хорошо… – И она упорхнула из комнатушки Дерпфельда.
ЭПИЛОГ
Документ 15.
Отрывок из допроса гражданина планеты Эгейское море Слокса во время предварительного следствия.
Обвинитель: Вы признаете себя виновным в убийстве?
Слокс: Нет.
Обвинитель: Тогда кто виновен в гибели экипажа?
Слокс: Никто. Они сами покончили с собой. Попросили выдать им оружие и убили себя.
Обвинитель: Биокорректор свидетельствует, что вы провели сканирование в замкнутом контуре внешности тридцати одного члена экипажа. Вы знали, что подобные операции запрещены Лигой Миров.
Слокс: Это произошло десять лет назад. Тогда запрет не был повсеместным.
На пересадочной базе «Сирена» профессор Рассольников встретил Киру Коровину. Она сидела за столом в строгой форме пилота космофлота. Форма строгая, но ворот расстегнут, чтобы можно было разглядеть ожерелье из розового и черного жемчуга. Биокоррекция мало изменила ее облик. Она стала повыше, потоньше. Лицо осталось прежним: вздернутый носик, пухлые губы. Только волосы у нее были теперь нестерпимо яркие: сверкающее золото – да и только.
– Кира! – Платон едва не назвал ее Иммой, но вовремя спохватился. – Ты, я вижу, процветаешь!
– Тони! Как я рада! – Она обняла его и чмокнула в щеку. Пахло от нее теми же духами, что и от Елены. Радость была вполне искренней. – Представь, Лига Миров выплатила мне жалованье пилота… заметь, не пилота-практиканта, а пилота III класса за десять лет. Это очень приличная сумма. Я уж думала – не заглянуть ли на Райский уголок… Но передумала.
– Летаешь?
– Да, на пассажире… Третьим пилотом. В свободное время изучаю Контактную психологию. Сдам экзамен – отправлюсь консультантом на какую-нибудь планету пустынного типа. Обожаю кактусы. – Получилось достаточно кокетливо и почти искренне.
Платон невольно поправил цветок «mamillaria blossfeldiana» в петлице.
– А как же карьера пилота?
– Это только поможет. Первому пилоту это просто необходимо. – Она запнулась. – Ведь это очень важно! – Она сделала заметную паузу. Будто подталкивала: спроси.
И Платон спросил:
– Как Крто? Что-нибудь знаешь о нем? Чем он занят?
– Сделал очередную биокоррекцию. Нет, серьезно. Я не шучу. Он недавно связался со мной по Интернету. Теперь он внешне немного похож на тебя. Носит белый костюм и белую шляпу. А в петлице у него кусочек коралла.
Профессор рассмеялся.
– Не может быть…
– Правда, правда… Сам он сейчас на Крабионе, налаживает там добычу золота с помощью грибов. Дело не особенно прибыльное, но на биокоррекцию, как видите, хватило.
– Звал к себе?
– За спасение корабля Крто получил полную амнистию и гарантию безопасности. А вот Бреген… Все знали, что «Гибрид» заставляет эгейцев работать на недопустимой глубине, но закрывали глаза. Но как только Брегену пришили попытку захватить корабль, тут припомнили и эгейцев, и нарушение экологического законодательства, и «кротов», и незаконное использование вооруженной охраны…
– Как посмотрю, Крто держит тебя в курсе своих дел. Хочешь отправиться в составе Кризисной комиссии на Эгеиду?
– Нет уж! С Эгеидой покончено. Навсегда. У меня теперь вся Галактика.
– А у Крто?
Она передернула плечами:
– Крто – не человек… Если бы он был человеком… – Она вздохнула и покачала головой. – Душа эгейца – кусок льда. Да, кусок льда, хотя они постоянно кричат от боли.
– Кусок льда? А мне казалось, что Крто рисковал своей шкурой ради тебя.
– Знаю. Но только не надо меня этим попрекать. И не будем об этом.
Бедняга Крто. У него вся Галактика теперь. Не хватало одной малости – счастья.
– Кстати, как поживает Стато?
– Ты не знаешь? – Кира вздохнула и скорчила болезненную гримасу. – Он погиб… Слокс его прикончил. – Она прикрыла лицо ладонями, но тут же справилась с собой. – По ночам мне все время снится Океан. Виноцветные волны бегут к берегу…
– Прекрасная планета.
– Да, прекрасная. – Она попыталась изобразить улыбку. – А на Крабионе тоже есть море. Наверное, не такое, как на Эгеиде…
– Не волнуйся, из Эгеиды скоро сделают Райский уголок… – Ему самому не понравилось то, что он сказал. – Кстати, почему ты заставила Стато словчить? Изображать, что карту острова передала мне Елена и…
– Я боялась. После истории с Корманом смертельно боялась сказать кому-нибудь, кто я… Но корабль нужно было найти и спасти. И я… решила… действовать.
– Спасти корабль? Зачем? Лично тебе – зачем? Прежде время от времени ты могла приходить туда. Корабль принадлежал только тебе… А теперь? Тебя даже не взяли третьим пилотом на «Елену», которую ты спасла. Ты не сожалеешь о прошлом?
– Сожалеть о прошлом – самое глупое, что можно придумать… Так говорил Крто. И я с ним абсолютно согласна. Во всяком случае – «Гибриду» дали под зад коленом. А «Елена» вновь принадлежит Лиге Миров, а не кучке проходимцев…
– А ты… твоя жизнь?
– Я получила всю Галактику. И потом для пассажирского лайнера, летающего на Крабион, требуется второй пилот. При условии, что у него есть диплом по космической психологии.
«Бабам не верить», – вспомнил профессор Рассольников принцип сержанта Дерпфельда и рассмеялся.
– Я как-нибудь загляну на Крабион, – пообещал Атлантида.
