Алексей Александрович Нескородов
Time Travel
Возвращение в логово зверя таило в себе опасность. Заявленные угрозы заставляли проявлять осторожность, но и не вернуться Иван не мог. Деньги были нужны, а еще хотелось снова увидеть Дарью: молодую, красивую, стройную, с огоньком в ярких карих глазах.
Услышанные по радио новости ободрили его не только победой «Спартака» но и напомнили о битве на Дону. Великом фанатском сражении, свершившемся в начале июля 2007 года. Тогда Иван в самом эпицентре событий, а это значит, что жаждущий сатисфакции бородач скоро уедет из дома. Во всяком случае, Иван, как достойный обладатель «золотого абонемента» пятнадцать лет назад просто не мог не поехать на выезд.
Вернувшись во двор своего бывшего дома, Иван спрятался в тени берез и следил за припаркованной у подъезда машиной – синим «Форд Фокусом» купленным им в кредит сразу же после свадьбы. Спустя пару часов, он увидел Димку Назарова, того самого паренька, заставшего его в землянке в девяноста втором. Старый друг был частью того движения и вместе с Иваном гонял на выезды «Спартака». Вскоре появился Иван. Двери машины захлопнулись из окон неприлично громко донеслись басы группы FPG.
Дождавшись их отъезда, Иван ринулся к подъезду. Он прилип пальцем к звонку, моля бога, чтобы Дарья была в квартире.
– Уходи. – Сказала она сквозь дверь.
– Не уйду. – Возразил Иван, радуясь ее голосу
– Я еле его успокоила. Если он вернется, он нас убьет. Уходи!
– Не бойся, вернется он не скоро.
– Ты ему что-то сделал? – Дарья приоткрыла дверь. Покрытые влагой глаза дрожали, а монотонная грусть лишь подчеркивала ее красоту.
– Упаси бог! Он просто уехал в Ростов? – Успокоил ее Иван.
– Откуда ты знаешь?
– У меня свои источники. Может все-таки впустишь? – Иван видел по глазам, что она готова его впустить. И, как бы совестно ему не было перед самим собой, измена его жены перед ним же с ним же не казалась ему аморальной. Юридически он тоже ее муж, просто более мудрый и опытный. Тот самый вариант, который может хорошенько за ней приглядеть.
– Не пущу. – Жестко возразила она. – Уходи!
– Уйду, уйду. Деньги только верни. Я их на подоконнике оставил.
Она посмотрела на Ивана, как бы оценивая честность его слов. Захлопнула дверь. Потом снова открыла.
– Нет денег. – Сказала она.
– Как нет? А где они?
– Муж забрал.
– С какого хера?!
– Сказал, что компенсация за моральный ущерб. Сам с ним разбирайся. И вообще, уходи. А то он нас правда, убьет.
– Еще кто кого! – Возразил Иван. Его мальчишество вызвало у нее улыбку. Иван посмотрел на нее и понял, что шанс еще есть. Что-то крепкое и сильное тянуло его к ней и он ничего не мог с этим поделать. Находясь в пропасти времени, приятно быть рядом с близким тебе человеком. Как бы они не смотрели друг на друга, она все равно закрыла дверь. Иван остался ни с чем. Без денег, без ночлега и без надежды на возвращение обратно.
Как преступника, всегда тянет на место преступления, так и Иван неизменно шел по местам «боевой славы». Вернулся домой, к Дарье, затем интуитивно направился на пушкинскую площадь, в то место, где недавно вновь познакомился с ней. Быть может армянин из жалости угостит его шаурмой? Ворох тревожных мыслей не давал Ивану покоя. Свежие воспоминания о Дарье, Ольге, молодом Иване и постаревшем Василии одновременно вдохновляли и пугали его. Единственным выходом из водоворота безумных событий был шофер. Но тот пропал и следов его не было видно. Да и жив ли он? Как бы тут и самому не загнуться. В две тысячи седьмом хорошо, жаль только, что, вернувшись сюда, ему приходится ходить и оглядываться. Мало ли что.
Ох уж эти родственные связи. Каламбур заключался в том, что у Дарьи было одновременно два мужа: молодой и постарше, а они вообще были одним лицом, сумевшим набить друг другу морду. Если бы в больницу попал молодой Иван или, не дай бог, Дарья, то он легко бы нашел обоих, представившись их родственником. Сказал бы что он брат Ивана и муж Дарьи и ему бы поверили. А вот с шофером их ничего не связывало.
Застыв у статуи великого поэта, Иван взглянул на ресторан, где вчера весело провел время. Крепко задумался, о чем-то вспомнил и пришел в изумление. Часто бывает так, что не логика, а интуиция толкает людей к фантастическим выводам, собирая по крупицам паззл. Так произошло и сейчас. Пусть Иван не приходился родственником шоферу, но он понял, кто его родня. Он даже вспомнил его имя.
– Володя. – Всплыли в памяти слова официантки. – Золотые у тебя руки, жаль, что из жопы растут.
– Точно, из жопы! – Подумал Иван. – Росли бы из другого места, мы бы никуда не врезались.
Золотыми были не только руки, но и зуб, хитро подмигивающий ему каждый раз, когда он видел эту женщину, а видел он ее часто:
– в две тысячи двадцать втором, когда покупал путевку;
– в девяносто втором, утоляя жажду квасом и покупая щенка;
– и вчера, в две тысячи седьмом, заказывая японские блюда.
Как же он сразу не догадался? Она же постоянно говорила о нем и даже призналась, что хочет открыть туристическое агентство. С официанткой он поладил, и она наверняка помогла бы ему в поисках ее Володи.
Иван влетел в ресторан. Не обращая внимания на растерянного администратора, выискивал нужную официантку и не мог ее найти.
– Где она?! – Огрызнулся он.
– Кто? – уточнил администратор.
– Официантка. Не молодая, с золотым зубом. Вчера тут работала.
– А! Валентина?
– Не знаю.
– Других вариантов нет. Она у нас такая одна.
– Ну вот. Где она?
– Не знаю. Уволилась.
– Как? Она же вчера тут работала.
– Вчера доработала и уволилась. Сказала что нехер ей тут делать, у нее большие дела.
– Какие, блядь дела? – Воскликнул Иван, его эмоции хлынули наружу, Разгоревшееся пламя надежды, потушили в пионерской манере. Администратор пожал плечами.
– Точно не знаю, но мне кажется, что она решила заняться туризмом. – Сказал он. – Может пообедаете?
Обедать было некогда и не на что. Вновь получив под дых от судьбы, Иван побрел дальше.
Без энтузиазма и прыти он продолжил поход по местам боевой славы. У Дарьи уже побывал, ресторан навестил осталось лишь место аварии. Аккуратно, стараясь оставаться неприметным, он огибал дворы на пути к цели. Неведомая сила вела его обратно, несмотря на риски, поджидающие во дворе. В любой момент он мог быть замечен Василием и тот вряд ли бы простил ему эту дерзость. С другой стороны, возможность снова увидеть Ольгу толкала его в авантюру. В конце концов, Ивану все равно больше некуда идти. Огонь надежд давно погас, в душе стало тускло, на улице тоже. Иван сидел на скамейке у тех качелей, где недавно встретился с Ольгой. Рыскал по двору, надеясь ее найти, но ни ее ни Василия не заметил. Хотел закурить, но курить было нечего. Видимо, на этой скамье он и заночует. Оставалось надеяться лишь на чудо, и оно не заставило себя ждать.
– О, дядь! Привет! – Послышался мальчишеский голос. – А ты рисковый. Не боишься на предков нарваться?
– Боюсь. – Ответил Иван.
– Правильно, лучше не терять бдительность. А то отчим уже звонил каким-то чувакам, справки про тебя наводил. В таких ситуациях, лучше залечь на дно.
– Я и так на дне.
Парень улыбнулся и угостил Ивана сигаретой.
– За машиной пришел? – Спросил он.
– Если бы.
– А ночевал где?
– У подруги.
– Везет тебе!
– Ничего! Будет и на твоей улице праздник.
– Это вряд ли. Машка дура, на концерт не пойдет. Сказала, что она такое говно не слушает. – Парень запулил окурком в землю. – Ладно, хрен с ней. Ты-то чего? Мамку мою выискиваешь?
– Нет. – Засмущался Иван.
– Вот и правильно. Лучше не рисковать. А то она потом целый вечер плакала. Что делать будешь? К подруге пойдешь?
– Нет, не в этот раз.
– А ночевать где будешь?
– Здесь. – Грустный взгляд Ивана упал на скамейку.
– Ну ты и бомжара! Уж лучше тогда у меня в гараже. Чем твой жигуль не ночлежка?
Звуки прошлого
Утро началось с «Новости», именно так назывались сигареты, которые оставил Ивану его юный друг. Гостеприимный пацан сумел спасти его и от голода. Закинув ноги на погнутый руль, Иван беззастенчиво чавкал бутербродами с толстыми ломтями колбасы и размазанным плавленым сыром. На сиденье лежали сухарики «Емеля», по полу каталась бутылка «Тархун». Несмотря на развороченный капот и разбитое лобовое стекло, в салоне жигулей было довольно уютно. Словно моллюск, он спрятался в теле «ракушки», где ни запах сырой земли, ни привкус бензина совсем не смущали его.
Заглохший двигатель не мешал работе приемника. Архаичный аппарат с сальными кнопками и потрескавшимся стеклом издавал мелодичные звуки. В бардачке, помимо прочего хлама, валялось несколько аудиокассет: альбом «Березы», группы «Любэ», на обложке которой Николай Расторгуев грустно смотрел на Сашу «Белого», в милицейской фуражке; сборник песен группы «Лесоповал» и «Спящая красавица-2», но это не продолжение сказки Шарля Перро, а альбом группы «Красная Плесень».
Иван не хотел слушать заунывное «Давай за…», «Комбата», прорывающихся «оперов» и «Мента». Не воспринимал слух и уголовную лирику «Лесоповала», а вот напомнившая о детстве «Красная плесень» была с удовольствием скормлена в пасть приемнику. Народный панк некогда популярной группы разлился по салону матерными частушками, от которых краснело лицо и покрывался плесенью мозг. Насыщенный репертуар искрил изобилием: «Праздник 23 февраля», «Вечный бой», «Буча мамба», «Самогон», «Мы е##лись первый раз» и «От окраин до кремля» с замысловатым припевом:
«От окраин до Кремля —Это русская земля!
А кто с ##ем к нам придет, Тот от ##я и помрет!…»
Постукивая в такт ногой, Иван запивал сухарики газировкой.
«Все те кто сейчас нам желают войны,
Пусть помнят уроки они старины!
Мы мир охраняем, мы мир бережем,
И ядерный ##й кому хочешь воткнем!»
Эротически-патриотические мотивы сменились оригинальной интерпретацией сказки Шарля Перро.
«Всех гостей я обойду
Мясом с салом попишу
Уши в тазик соберу
Да пельмешек наварю!
Спит красавица в гробу
Я подкрался и ##у
Нравится не нравится
Спи моя красавица!»
Иван раскинулся в кресле, закрыл глаза и с упоением слушал музыку, которая мелодией и текстом болтала его между десятилетиями. Поразительным образом, автор строк стал невольным спичрайтером двух будущих президентов, чьи официальные заявления в начале двадцатых будут с привкусом «Красной плесени».
В отличии от красавицы, ему не хватило ни сна, ни терпения. В детстве, прячась с друзьями в подвале старой хрущевки, он наслаждался «Красной Плесенью», как запретным и, по-своему сладким, плодом. Спустя годы, льющаяся мелодия матерных частушек русского панка вызывала лишь горечь во рту.
Вернув кассету в бардачок, Иван настроил приемник на радио «Максимум», где мелодии русского рока разбавляли шутки веселых ведущих. Шоу Бачинского и Стиллавина врывалось в утренний эфир. В середине нулевых Иван встречал вместе с ними рассвет, веселее толкался в пробках и заряжался позитивом на целый день. Лучшие голоса страны, весело и непринужденно обсуждали злободневные темы с простыми людьми и наполняли красками серые будни.
– Эх, ребятушки, ребятушки! – Начал эфир один из ведущих. – Ехали мы сегодня на работу, можно сказать, с минорным настроением. Приехали, а тут… ребята нас встречают с шариками и улыбками.
– Теперь я понимаю, почему солдаты так отчаянно ждут дембеля. – Добавил второй.
– Да, но солдаты знают, когда он наступит, а мы сами были королями своего дембеля! Мы сами выписали себе приказ!
– Мы приходим к себе на работу, а вся студия в шариках, в фотографиях. Кажется, что и жизнь прожил не зря, пора и на свалку.
– Ну, не всю же жизнь-то. 5 лет!
– Мы обещали не делать траура и не будем этим заниматься. Сантименты в сторону, сегодня наше последнее утреннее шоу на радио Максимум.
– Друзья мои, сегодня у нас интересная тема! По-моему, мы ни разу о ней не говорили и как раз сейчас стоит ее обсудить. Сегодня мы поговорим о том, как часто и почему вы меняли работу.
Пока из эфира сочились музыка, реклама и шутки «Нуждики» с их знаменитым «ХОП», Иван размышлял о заданной теме. Тогда в середине нулевых, разрываясь между семьей, ипотекой и фанатским движением, он частенько менял место работы и на то была целая туча причин. Будучи свободолюбивым и дерзким, он не хотел работать на дядю, но и на себя работать у него получалось не очень. Поиски компромисса не всегда приводили к успеху, заставляя кочевать от работы к работе. И даже пятнадцать лет спустя, став более опытным и взрослым, он не изменил привычкам. Была бы у него возможность, он бы и сам позвонил туда и поделился впечатлениями от постоянных увольнений, смен начальников, открытий и закрытий бизнеса. Но айфон в его кармане уже давно сел. А вот люди звонили. Тридцатидвухлетний Алексей, рассказал, как работал на предприятии, а потом начал строить свой заводик по производству красок. Тимур поведал о том, как трудился менеджером по продажам холодильников. Денис сменил работу инженера на сотрудника западной айтикомпании.
У ведущих получалось сделать из банальной темы, увлекательную дискуссию полную бодрости и веселья. И даже не вполне удачные сальные шутки неизменно повышали настроение и помогали с уверенностью смотреть в будущий день.
В свое время Иван с интересом слушал утреннюю болталку любимых ведущих, но сейчас от желания отключить приемник его удерживала лишь ностальгия. Теплое сладкое чувство былых времен погружало его в эпоху зеленой травы, голубого неба и бескрайних просторов. Возвращало легкое чувство свободы, которое он потерял.
– Здравствуйте! – Поздоровался один из ведущих с очередным слушателем, сумевшим пробиться в эфир.
– Алло! Алло!– Донесся сквозь толстый слой помех хриплый голос. – Меня слышно?
– Да, мы вас слушаем! Представьтесь!
– А?! Да, Володя меня зовут!
– Ну, привет Вован! Давай рассказывай, как тебя увольняли!
– Да как-как, херово и многократно!
– Ха! А за что хоть?
– За пьянство и дебош! Я, честно и сейчас немного пьяненький!
– Это мы уж поняли, Вован! Твое амбре даже у нас в студии ощущается!
– Пардоньте! Это я не со зла! В общем, кинули меня!
– Через бедро?!
– Да, можно и так сказать. Взяли на иппон и радуются!
– Так что там у тебя за наиппон? – захохотали ведущие.
Иван слушал исповедь пьяного уволенного без особого интереса. Глаз косился на приемник, желая переключить волну, но какая-то врожденная, природная лень не позволяла руке дотянуться до кнопки. Голос, доносящийся сквозь трескотню, казался каким-то знакомым.
– Кем я только не работал, мужики! Что я только не делал этими руками! Мне моя жена говорит…
– Ой, лучше нам и не рассказывай, что и с кем ты этими руками делал.
– Мне жена, говорю, говорит: «Володя, у тебя золотые руки!»…
… «Жаль, что из жопы растут» – всплыли в памяти Ивана слова официантки и сердце его забилось сильнее.
– А руки у меня и правда золотые. Я же профессиональный физик! Десть лет над большим андронным колайдером карпел, в научные группы входил. Придумал такие штуки, что у вас волосы дыбом встанут! Ну и выпил в честь праздника, дня России. А меня…. Кинули.
– Что миру коллайдер – то Вовану холохуп. – шутливо подбодрил его один из ведущих.
– Я серьезно, мужики. Кругом одни жулики, никому доверять нельзя. Я же, так, для вдохновения, а меня сразу по всей строгости.
– Да! Досадно! Ну и чем вы сейчас занимаетесь?
– Так, бомблю помаленьку.
– Кого бомбите-то?
– Да всех!
– Да вы, сэр, бомбардировщик!
– Я не бомбардировщик, я таксист. И таксую уже не в первый раз. Сначала, когда союз развалился и меня с НИИ поперли.
– За дебош?
– Можно и так сказать, тогда дебоширила вся страна, вот и я попал под раздачу. Вылетел с работы, пошел бомбить. Потом с МММ пролетел. Меня там снова надули! Пришлось опять бомбить до победного. Затем снова к разработкам вернулся, пить бросил, ну почти и снова нате.
Он громко выдохнул, будто собираясь выпить, но сразу продолжил.
– Я свою ласточку буквально с нуля собрал. Сделал из жигулей феррари, а никто не ценит. Даже двигатель по принципу коллайдера туда присобачил. Ах ладно.
– Да ладно, Вован! Не грусти ты так! Раз из жигулей феррари сделал, то и из говна конфетку слепишь.
– Спасибо, мужики! Наверное пора заканчивать? Поставьте, пожалуйста, песню «Не стоит прогибаться под изменчивый мир».
– Ну что? Поставим по просьбе трудящихся «Машину времени»? – спросил один ведущий другого?
– Давай лучше «Гражданскую оборону», у них вроде сегодня концерт.
– А давай!
Заиграла песня «Мертвые» «Мертвые не тлеют, не горят, не болеют, не болят, мертвые …»
– Хороший выбор для развлекательной передачи. – иронично подметил Иван. Слушая песню, он вспомнил о мертвых, которых существенно прибавилось за последние 15 лет и их число с каждым годом росло. Казалось, что и сейчас за порогом затаилась смерть. Она заберет того, кто поет эту песню, заберет отца Ивана, заберет одного из ведущих, а быть может скоро придет и за ним. Пока крутятся колеса времени нужно ловить момент и наслаждаться им.
Двери в гараж распахнулись, яркий свет разлился по капоту и ударил в заспанные глаза Ивана, напротив которого возвышался силуэт спасителя.
Это был Коля.
– Привет, дядь! Как ты? Чувствуешь себя как дома? – Спросил он, а сам сморщился. – Что-то воняет как на вокзале.
Иван лишь развел руками. Без шампуня и зубной щетки он стремительно превращался в бомжа. Остановившийся на зеркале взгляд, брезгливо отошел в сторону. В отражении он видел не себя, а колючий репейник, с густой щетиной и взъерошенными волосами, похожими на солому, склеенную верблюжьей слюной. Слипшиеся подмышки издавали неприятный запах.
– Ну извини! – Сплюнул Иван. – Тут мне не до СПА-процедур. Может дойду до речки и помоюсь, как-нибудь.
Коля тяжело вздохнул.
– Какая на хрен речка? – Возразил он. – До нее идти полчаса, да и нырять туда не советую, разъест кислотой. Иди в душ!
– Я бы с радостью, да его тут нет.
– Тут нет, а у меня дома есть. Так что пользуйся, пока я добрый. Только по-быстрому, а то, если предки засекут, нам обоим наступит кабзец!
***
Вода струями сбила прилипшую к телу грязь. Бритвенный станок придал лицу гладкость. В отражении запотевшего зеркала на Ивана смотрел другой человек. Он не просто стал чище, он буквально помолодел, ровно на те пятнадцать лет, на которые отбросила его коварная «копейка». Завернувшись в висящий на стене халат, Иван медленно вышел из ванной.
Свежий воздух сквозил по длинному коридору, за открытым окном доносился шум улицы: рычали машины, гудели голоса прохожих, стучал колесами трамвай. Всего несколько дней назад Иван был здесь, грелся под одеялом вместе с Олей, вкушая сладость вишневых губ. С того времени квартира сильно изменилась. Ковры со стен сползли на пол, отдав место фотообоям, старый линолеум уступил плитке и ламинату, деревянные оконные рамы заменил свежий пластик, а трещины над головой превратились в узоры многоуровневых натяжных потолков.
Поменялись не только контуры, начинка тоже стала другой. Технический прогресс захлестнул всю квартиру, сменив старую советскую технику на современные импортные аналоги. Маленький и дребезжащий, как одноименный грузовик, холодильник «Зил» сменился высокой и тихой «Тошибой», стиральная машинка «Фея», больше похожая на пластиковое ведро, уступила место футуристическому «Самсунгу» с железным корпусом и люком-иллюминатором. На сделанной из камня кухонной столешнице соседствовали микроволновая печь и кофе-машина. Пока ковры сползали на пол, телевизор прилип к стене и практически слился с ней. Было видно, что все это время за Ольгой приглядывал состоятельный ухажер.
Коля сидел за компьютером у окна, его взгляд метался между улицей и монитором, одновременно выслеживая опасность. За окном он следил за приездом родителей, чтобы вовремя подать сигнал Ивану, и тот успел скрыться, не нарвавшись на отчима. А в мониторе стрелял по врагам, спрятанным в мертвых чернобыльских рощах.
– С легким паром, дядь! – Сказал он, елозя по столу мышкой. – Этот халат ты зря надел. У отчима же нюх, как у собаки. Он сразу поймет, что что-то не так. Будет орать как медведь, спрашивать кто ел его ложкой, спал в его кровати и носил его халат! Ладно, возьму удар на себя, скажу, что я им воспользовался.
– Да он скорее не медведь, а волк! – Уточнил Иван.
– Злой и страшный? Серый?
– Тамбовский!
Комната Коли веяла подростковым максимализмом. По телевизору фоном на канале «2х2» шли «Симпсоны». На стене висели плакаты групп: «КиШ» и «Алиса», на столе лежали музыкальные и игровые диски. Под диван закатился журнал «Игромания», с помятых страниц которого поглядывал самый первый «Ведьмак».
– Ладно! – Коля отвлек Ивана от созерцания. – Надо валить по-быстрому, а то спалимся и кабзец. Ты, наверное, хавать хочешь? Сейчас разогрею мамкин суп. Побудь на стреме, если увидишь во дворе белый мерседес, значит шухер, отчим приехал и надо валить!
Коля ушел на кухню, а Иван остался в комнате. Стоя на шухере, он пялился из окна во двор. Из компьютерных колонок донесся до боли знакомый звук – «аоу». Старое доброе айсикью прорвало тишину волной ностальгии. Изобретенный задолго до вайберов, телеграм и воцап мессенджер вернул Ивану его две тысячи седьмой и мгновенно отвлек от окна. Он прильнул к монитору, на котором очаровательный колобок строил смешные гримасы. Давно позабытые милые смайлы увлажнили глаза. Иван вспомнил былую молодость, романтику юных лет, общение с женой и подругами через нейроны айсикью. Не забыл он и пароля, с тех пор, выдуманная абракадабра из различных цифр и букв, кочевала вместе с ним от одного мессенджера к другому и он легко вошел в свой аккаунт.
На экране появился список контактов, где напротив слова «Милая» располагался зеленый цветок. Его жена находилась в сети, и он мог дотянуться до нее пальцем одной руки. Коснуться клавиш и написать -«привет». Так он и сделал, прикрепив к слову смайлик с цветочком. «Аоу» послышалось через мгновение. Она ответила ему, думая, что на обратной стороне не чуть знакомый гость из будущего, с которым она провела пьяную ночь, а ее молодой муж. Иван знал, что тот сейчас вместе с другими футбольными фанатами находится где-то на пути в Ростов и не сможет помешать их встречи. Он тщательно подбирал слова, сплетая из них паутину коварного плана, по которому он и она встретятся на следующий день в парке Горького у набережной реки Москва.
«Аоу» – вновь зазвенели колонки. «Я буду! До встречи!» засиял на экране короткий ответ, а рядом с ним смайл в виде следа от поцелуя, который, словно печать заверял все вышесказанное.
В комнате будто стало светлее, а за окном послышалась птичья трель. Жизнь заиграла новыми красками в тот самый момент, когда казалось, что все идет ко дну. Иван вышел из «аськи» и продолжил бороздить по забытым просторам свободного интернета. Залез во вконтакте и одноклассники, пролистал страницы Живого журнала и свежих новостных лент, пестрящих яркими заголовками:
«ПОЛНЫЙ ЗЕРО. С 01 ИЮЛЯ В РОССИИ НАЧНУТ ЗАКРЫВАТЬ КАЗИНО И ЗАЛЫ ИГРОВЫХ АВТОМАТОВ»
Сторонники ликвидации игорного бизнеса на территории России могут ликовать. С первого июля вступит в силу федеральный закона, согласно которому игорные заведения с уставным капиталом менее 600 миллионов рублей будут закрыты. Через два года, с 1 июля 2009 года, все казино должны переехать в четыре игорных зоны.
На фотографии к другой новости стоял несуразный кудрявый мужик в толстых очках, окруженный репортерами. За его спиной какие-то люди растянули плакат с надписью «тебя ждет народный суд».
«СЕРГЕЙ МАВРОДИ ВЫХОДИТ НА СВОБОДУ»
По статье о мошенничестве суд приговорил основателя АО «МММ» к четырём годам и шести месяцам колонии общего режима. Но в колонию Мавроди так и не поехал, проведя весь этот срок в СИЗО «Матросская тишина».
Другая новость посвящалась научным открытиям.
«ПУСК БОЛЬШОГО АНДРОННОГО КОЛАЙДЕРА МОЖЕТ БЫТЬ СОРВАН ИЗ-ЗА ВЗРЫВА»
При испытаниях в результате резонансных колебаний взорвался сверхпроводящий магнит – центральная составляющая создаваемого здесь уникального ускорителя элементарных частиц. Никто из сотрудников не пострадал, но запланированные научные эксперименты могут быть отложены на неопределенное время.
Это известие опечалило многих российских ученых и специалистов, тесно сотрудничающих с Европейским центром ядерных исследований. И хоть никакой нашей вины в случившемся нет, всем искренне жаль, что начало долгожданных экспериментов на новом ускорителе отодвигается. По плану предпусковые испытания должны были завершиться летом, а к концу года его предстояло вывести на минимальный уровень мощности.
Напомним, что большой андронный коллайдер может стать настоящим научным прорывом, помочь яснее понять различные технологии, а быть может раскрыть загадку появления вселенной, преодолевать пространство и время.
– Тоже мне проблема! – подумал Иван и перешел к другой новости.
«МАНИФЕСТ НАЦИОНАЛЬНОГО РУССКОГО ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ «НАРОД»
России нужна новая, национально мыслящая и социально ответственная власть. Представители сегодняшней элиты, какими бы лозунгами они ни прикрывались, не в состоянии привести страну ни к чему, кроме развала и исторического краха. Борьба за радикальную смену элит – важнейшая задача движения «НАРОД», которое мы создаем. Первого в новейшей истории России национально-демократического движения.
Основные ценности, которые мы отстаиваем: национальное возрождение, свобода и справедливость.
Мы убеждены, что русское национальное возрождение возможно лишь на путях справедливости. Русским присуще особое представление о справедливости, которое есть одна из важнейших частей нашей национальной традиции. Общество, в котором несколько десятков человек присваивают львиную долю национального богатства, а человек человеку – волк, не может быть органичным для России.
Мы считаем, что русский народ всей своей судьбой заслужил право жить при демократии. Нам нужны подлинно свободные выборы. Те, кто заявляют, что русские «не доросли» до демократии, оскорбляют национальное достоинство нашего народа. Так говорят те, кто хочет законсервировать всевластие и беспредел сегодняшней кремлевской суверенной клептократии.
В ленте «Живого журнала» Иван увидел сидящих за столом молодых людей. Некоторые из них, были ему знакомы. Уже тогда они занимались политикой и даже находились по одну сторону баррикад, создав национал-демократическое движение «Народ». Но в народе «Народ» не прижился и растворился как-то сам по себе, а вот его основатели остались и на протяжении пятнадцати лет шли своими дорогами, собственно, как и сам народ. Одни стремились к «прекрасной России будущего», другие возвращались к «великой России прошлого», а «суровая Россия настоящего», казалось, не привлекала уже никого.
– «Дин-дон», – послышалось с коридора и, в отличии от «аоу» айсикью этот звук не сулил ничего хорошего. Все в квартире замерло, Иван застыл ровно в той позе, в которой услышал звонок и не решался пошевелиться, он не то что молчал, он даже боялся громко думать, вдруг услышат? В воздухе воцарилась зловещая тишина, которую вскоре прервал повторный «дин-дон».
Бледное лицо Коли показалось в дверном проеме.
– Дядь, ты че? – прошипел он, словно кобра. – Я же сказал, следи за окном. Нахрена ты сел за компьютер?
Иван молчал. Он виновато смотрел на прыщавое лицо парня, оставаясь ровно в той позе, в которой его застал самый первый звонок. Как же ему надоели игры в прятки. Каждый раз, когда он придет к кому-то в гости, обязательно надо лезть под кровать. К сожалению, или к счастью, щель под диваном не вместила бы даже кошку, чего уж говорить о нем. Как он умудрился прозевать гостей? Почему отвлекся? Почему не переоделся и до сих пор сидит голым в халате человека, который ломится в квартиру и хочет его убить? А что он подумает, когда все это увидит? Да он точно его убьет. Жаль, что этот халат не плащ невидимка, так бы сидел себе и сидел. Увы, но таких плащей не бывает. Хотя и машины времени вроде бы тоже нет, а он как-то путешествует на ней по эпохам с шагом в 15 лет.
– «Дин-дон», «дин-дон», «дин-дон», – трижды прозвучал за дверью короткий настойчивый звук. Если бы Ивану предложили угадать мелодию с трех нот, то он уверенно бы ответил, что это похоронный марш.
– Это подстава, дядь! – Сказал Коля. Он бросил в Ивана обиженный взгляд, как гранату в предателя и направился к входной двери. Иван осмотрел комнату и понял, что прятаться негде. Придется встречать судьбу, а то и смерть с голой жопой, прикрытой хозяйским халатом.
Дверь затрещала, с коридора задул сквозняк. Иван не слышал, о чем говорил Коля, но словами «нет спасибо» он закрыл дверь.
– Пронесло дядь. Ложная тревога. – Сказал он, вернувшись в комнату. – Я был уверен, что это отчим, а там сектанты какие-то. Я их нафиг послал. Так что еще поживем. Но ты больше от поста не отвлекайся. Второй раз может и не пронести.
Иван благодарил бога за то, что за дверью были сектанты. Не отрываясь от окна, он сменил халат на привычную одежду и зашнуровал ботинки. Он бесстыдно ходил в них по комнате, чтобы не терять времени на обувание в момент второго пришествия гостей. Разогретый в микроволновке Олин суп, показался ему самым вкусным блюдом на свете.
После нервотрепки с незваными гостями их вымышленный аванпост переместился из комнаты в кухню. Коля залез на подоконник и уставился в окно. Как часовой, он высматривал во дворе белые мерседесы. Иван навис над столом и жадно облизывал каждую ложку. Впрочем, вкусной была не только еда, вся кухня была оформлена тоже со вкусом. Мраморная столешница, отражала свет неоновых ламп. Стильные обои стелились в масть с прилегающей мебелью, а единственную свободную стену занимали фотографии. Они были совершенно разными: черно-белыми и цветными, общими и портретными, большими и малыми, но всех их объединяло одно, с каждой фотографии на Ивана смотрела Ольга. Юная и взрослая, грустная и веселая, временами даже задумчивая, но неизменно очаровательная, та самая, которую он полюбил.
Блеклое, практически бесцветное фото было куда ярче, чем казалось на первый взгляд. Черно-белые оттенки нуара говорили о том, что этот кадр сделан очень давно. На нем стройная белокурая девчонка оседлала мотоцикл на фоне большого озера. Она улыбалась, ее взгляд искрил как ревущий мотор. То, что давно зафиксировал негатив фотоаппарата, Иван видел недавно и в красках: озеро, в котором он мог утонуть, мотоцикл, на котором он чуть не разбился, и Ольга, которая спасла ему жизнь.
Другая фотография была цветной и портретной. Улыбка уже не сияла, взгляд не искрил, напротив, он был задумчивым и холодным. На лице уже появились следы блеклых морщин, но она не теряла очарования. На нескольких фотографиях она была рядом с маленьким Колей. Держала его на руках, выходя из роддома. Вела за ручку в первый класс. Поправляла на его плече красную ленту на первом выпускном. Маленький Коля был единственным мужчиной, попадавшим с ней в кадр. Ни дяди Коли, ни Василия, ни самого Ивана ни на одной фотографии не было, будто она всю жизнь оставалась одна. Вопрос лишь в том, кто был отцом у этого мальчика. Василий? Навряд ли, он же и сам называет его отчимом. Наверное, дядя Коля и имя его и любовь к рок-энд-роллу и двухколесный зверь. Вот только почему на фотографиях его нет? А может быть и дядя Коля ему не отец. Но кто же тогда? Быть может, Иван?
