Александр Зимовец
Чернолесье
Они неспешно двинулись по краю полянки, обходя меня слева. На то, чтобы напасть с разных сторон, у них, видимо, не хватало ума, но утешение это было слабое. Их движения были хоть и неуклюжими, но осмысленными и целеустремленными. Они знали, что за костром их враг.
Я медленно потянул из костра палку, конец которой уже занялся рыжими языками пламени. Я надеялся, что они боятся огня, раз обходят его, а не ломятся напрямик. Когда ближайший из мертвецов – высокий и худой, как жердь, в обрывка зеленых штанов и с торчащими пожелтевшими ребрами – уже был не дальше трех метров, я выбросил руку с головней вперед, так чтобы горящий конец оказался перед самым его лицом.
Он раскрыл безгубый рот с редкими черными зубами и издал звук, похожий на шипение раздраженной кошки, сделав шаг назад. Двое других, тем временем, подошли ближе, протянув ко мне костлявые руки и растопырив пальцы, некоторые из которых были просто белыми костяными фалангами.
Я вскочил, прижавшись спиной к шершавому стволу дерева и тыкая палкой то в одно объеденное червями лицо, то в другое. Мертвяки отскакивали, шипя и дергаясь, но совсем недалеко. И тут же бросались на меня снова.
Долго так продолжаться не могло. Рано или поздно один из них дотянется до меня, выбьет головню, и тогда… От одной мысли, что будет тогда, я вдруг сам едва не выронил палку. Слишком развитое воображение мгновенно нарисовало мне то, что произойдет дальше: гнилые зубы, впивающиеся в мою плоть, рвущие ее на куски. Мне захотелось упасть на землю, свернуться в позу эмбриона и кричать от ужаса. Я с трудом держал себя в руках, в то же время осознавая, что это уже никак не поможет.
– Помогите! – заорал я. Гулкое эхо разнесло мой крик и затихло где-то вдалеке. Разумеется, никто его не услышал.
Один из мертвецов, словно моя беспомощность его воодушевила, выбросил вперед руку, и я едва успел садануть по ней головней. Он отскочил, яростно шипя, а второй уже наседал на меня, клацая зубами.
– Помогите! – еще громче прокричал я, отчаянно размахивая палкой. Тот же мертвец вновь попытался ее выхватить, и я вновь его ударил, но на этот раз горящая головня отломилась от папки и откатилась чуть в сторону, зашипев во влажной траве. В руках у меня осталась только бесполезная деревяшка. Ноги стали предательски подгибаться. Вот и все.
Отчаянно сжав кулак, я вызвал лезвие, выставив его перед собой, однако мертвых это, кажется, совершенно не впечатлило. Они чуть отступили, похоже, готовясь броситься на меня.
Все дальнейшие события произошли в течение нескольких секунд. Сперва я услышал позади дерева шаги. Моя первая мысль была, что к мертвецам прибыла подмога, однако шаги были совсем не такими, как те, что я слышал перед этим. Это был звук, издаваемый шагами человека, бегущего со всех ног.
Не успел я осознать, что происходит, как прямо возле моего уха раздался взрыв, лишивший меня способности слышать. Голова одного из мертвецов разлетелась, словно выброшенный из окна арбуз, двое других попятились назад. Пространство вокруг меня заволокло серым вонючим дымом.
Неожиданно из облака дыма появилось нечто, что я сперва принял за лопату, и перерубило второго зомби пополам. Затем я увидел фигуру в темном плаще, сжимавшую древко оружия, вроде алебарды. Человек в плаще провернулся вокруг своей оси и нанес удар третьему мертвецу, подрубив ему ноги, а затем вонзил противоположный конец древка ему в голову.
На поляне воцарилась тишина: впрочем, возможно, мне это лишь показалось, так как в ушах все еще стоял противный звон. Остро пахнущий селитрой дым постепенно уносило ветром в сторону сосен. Три полусгнивших тела раскинули руки на земле, не шевелясь, как и полагается мертвым. Человек прислонил свое оружие к стене и откинул капюшон: ему было лет сорок, лицо украшали кавалерийские усы с ранней проседью и какой-то рисунок на лбу: не то татуировка, не то пигментное пятно.
– Ну, привет, – произнес он хриплым голосом. – Чего орешь среди ночи?
Глава 6
Костер сухо трещал, то и дело выбрасывая снопы искр в ночное небо. Вокруг него матово светился круг шириной в несколько метров, начерченный Олегом: так звали моего нового знакомого. Он утверждал, что через такой круг никакая нечисть, которой кишит здешний лес, пройти не сможет.
Сам Олег, скрестив ноги, сидел на разложенном на земле плаще, то и дело сгребая полуобгоревшие ветки поближе к центру кострища или подбрасывая новые, и слушая мой рассказ, время от времени вставляя короткие реплики. Я быстро понял, что мужик он довольно угрюмый и неразговорчивый, чего и следовал ожидать от человека, бродящего в одиночестве с алебардой по темному и опасному лесу.
– Ну, вот. А потом на меня напали эти три мертвяка, я стал отгонять их головней и закричал, – закончил я. Олег только кивнул, устало потянувшись.
– Не повезло тебе в самой глущобе выйти, – сказал он. – Сам-то я появился почти на опушке. Если бы очутился в глубине точно погиб бы, никто бы не помог. Наших тогда еще очень мало было.
– Так значит, ты тоже пришел тестировать игру? – спросил я.
– Ага, – кивнул Олег и вздохнул. – Вместе с сыном.
– И… где он? – осторожно спросил я.
– Не знаю, – мрачно ответил Олег. – Я искал его… первое время. Теперь уже перестал искать. Не уверен, что он вообще здесь.
Я замолчал, уставившись на пляску языков пламени. Олег подкинул в костер корявую черную ветку.
– А что это вообще за «здесь»? – спросил я минуту спустя. – Мы вообще где? Это все еще игра Грановского или что это?
– Я не знаю, – тихо ответил Олег. – Девятый год здесь, а так ничего понять не могу.
– Девятый год??? – я приподнялся на локте и уставился на него. – Надеюсь, ты шутишь?
– Какие тут шутки, – Олег с силой бросил в костер ветку, на конце которой трепетало несколько черных квадратных листков. – Говорю тебе, торчу здесь уже столько, что почти обычную жизнь забыл. Вот тебя встретил – хоть вспомнил, что Олегом звали. А то теперь больше на «Улег» отзываюсь. Они тут букву «о» не выговаривают почему-то.
– Они? – переспросил я. – Тут живут люди?
– А то! – ответил он, сняв сапог и подвинув ногу с кривыми пальцами поближе к огню. – Три государства только по эту сторону Чернолесья. А по ту еще два, да за проливом еще вольные города и Палатинский Доминат. За ним тоже люди живут, но там уже я не знаю, что.
– Ого, – я даже присвистнул. – Слушай, это же… ты хочешь сказать, что тут целый мир? В игре?
Олег посмотрел на меня, как на непонятливого ребенка.
– Как бы тебе объяснить, чтобы до тебя дошло… – начал он. – Пойми, есть сильные сомнения в том, что это реально игра. По крайней мере, большинство из наших сошлось на том, что надо жить здесь так, будто это реальная жизнь. Я, во всяком случае, так живу.
– Наших? – я снова решил уточнить. – Здесь таких много?
– Сотни, я думаю, – ответил Олег. – Я знаю несколько десятков по эту сторону Чернолесья. Но есть еще та сторона, да еще остальной мир. Да и здесь я знаком не со всеми.
– И все тестировали игру Грановского? Это ж сколько народу должно было пропасть?
– А ты думаешь, что мы там пропали? – спросил он.
– Ну, я же здесь… и ты… – я огляделся по сторонам. – Я здесь уже целый день. А ты говоришь, что вообще девятый год. Ты думаешь, тебя никто не стал бы искать? Не пошел бы в полицию? Не вышел на Грановского?
Олег вздохнул и лег на спину, подложив руки под голову.
– Ты думаешь, мы тут все это не обсуждали? – спросил он голосом, полным усталости и задавленной боли. – Все, кто сюда попадает, тут же начинает раздумывать об этом. И никто ни до чего не додумывается. Я не знаю, искали ли меня там. Я знаю, что я до сих пор здесь, понял? Надо из этого исходить. С этой минуты, это твоя жизнь.
– Ну, хорошо, – я попытался переварить в голове услышанное. – И что это за жизнь? В чем она заключается?
– Нас здесь называют егерями, – произнес Олег. – Мы убиваем нежить, что живет в Чернолесье. За это капает опыт. Опыт позволяет прокачивать навыки. Все, как в играх, только это не игра. Тут убить могут. Сразу и по-настоящему.
– Навыки… в смысле? Они у меня сразу появляются? Типа, я не умел стрелять из лука, а потом нажал кнопку, и сразу умею?
– Да, что-то вроде того, – Олег кивнул. Было совершенно непохоже на то, что он шутит. – У тебя по дороге сюда был хоть один левелап?
– Один был, – ответил я, вспомнив рушащийся мост.
– Значит, можешь прокачать один навык и выбрать пару перков.
– А как? – спросил я.
– Сделай вот так, – ответил Олег, поднявшись с земли и сложив из пальцев прямоугольник: таким жестом киношники показывают границы кадра. Я повторил за ним, и у меня перед глазами развернулась прямоугольная менюшка, стилизованная под старинный пергамент. Чернильно-черными буквами и цифрами на ней были выведены мои характеристики.
Я с интересом узнал, что моя сила равна двум, а ловкость – трем. Интересно, это как-то зависит от моих реальных навыков? Кроме этого, у меня имелся интеллект, равный шести, и интуиция – на пять баллов. Похоже, мои умственные способности «Хичкок» оценил лучше, чем физические.
Также выяснилось, что уровень у меня и в самом деле уже второй, и что я могу распределить двадцать очков боевых навыков и выбрать два мирных перка. Система любезно уведомляла меня, что я могу добавить пять баллов и к своим базовым характеристикам, но выбирать должен осмотрительно, потому что новые очки появятся нескоро.
– Что за бред? – спросил я. – Вот что, если я распределю сейчас очки в силу, то вроде как стану сильнее в реальности? Смогу поднимать тяжести?
– Угу, – кивнул Олег. – Но я б тебе не советовал с этого начинать. Побереги пока очки характеристик, если еще не решил, как будешь качаться. А вот владение оружием я бы на твоем месте прокачал. Нам еще из леса вместе выбираться. Я тебя, конечно, подстрахую, но было бы лучше, если бы ты смог сам за себя постоять хоть немного. Аркебузу я дам.
– Прости, что дашь?
Олег вздохнул и достал из длинного узкого холщового футляра старинное фитильное ружье.
– Держи, запасная, – сказал он, ласково погладив оружие по поцарапанному деревянному цевью. – Вложи хотя бы пять очков в огнестрельное и будешь знать, как заряжать и целиться. Но я бы вложил десять.
Нажав кнопку вверху экранчика, я открыл окошко оружейных навыков.
– О, а тут магия есть, я смотрю, – сказал я. – Может, ее лучше, а?
– Магия без посоха и амулетов не работает, – Олег скривился, словно я сказал какую-то глупость. – И на начальных уровнях весьма слабая. Многие лезут туда, думают: «О, круто, магия!». А потом жалеют.
– Ну, что ж, раз так… – я неуверенно ткнул несколько раз квадратик с нарисованным на нем стреляющим ружьем, оставив еще десять очков про запас. В первую секунду мне показалось, что ничего не произошло, но затем я почувствовал, как в голове что-то щелкнуло и сознание на секунду помутилось, а мир вокруг задрожал и поехал куда-то в сторону. Это было приятное чувство, сродни легкому опьянению, но я помотал головой, стараясь его отогнать.
– Ну, как? – спросил Олег. – Мне нравится, когда навыки качаются. Приятная штука – жаль недолго длится. Теперь-то у меня уже редко левелап случается. А поначалу было прямо в кайф.
Он вздохнул и протянул мне небольшую холщовую сумку.
– Попробуй зарядить теперь.
В сумке болтались грязные мешочки с черным, липнущим к пальцам порохом. Среди них блестел маленький металлический мерный стаканчик. Отдельно в кожаном мешке звенели тяжелые круглые пули. Я развязал грязный шнурок на одном из мешочков и почувствовал… больше всего это было похоже на дежа вю. Я точно знал, что никогда не заряжал фитильное ружье, но мышечная память подсказывала мне, как именно это нужно делать. Подчиняясь ей, я всыпал отмеренное количество пороха в ствол, утрамбовал его шомполом, а затем повернулся к Олегу.
– Здесь пыжей нет, – сказал я ему, и сам удивился тому, откуда эта мысль вдруг взялась у меня в голове.
Мне доводилось бывать с отцом и дедом на охоте, так что нельзя сказать, что я совсем уж не знал, с какой стороны браться за ружье. Однако здесь ружье было фитильным, и я понятия не имел, нужны ли для его зарядки пыжи. Теперь, впрочем, уже имел.
– Вот так оно и работает, – усмехнулся Олег, протягивая мне почти невесомый мешочек, в котором шелестели бумажные пыжи. Я забил пыж и зарядил пулю, аккуратно прислонив заряженное ружье к толстому стволу дерева с выступающими на поверхность узловатыми корнями.
– Вот и отлично, – одобрил Олег. – Теперь глянь последнюю страницу, с перками, и можно на боковую.
Я нажал на еще одну вкладку, и на меня вывалился огромный и довольно беспорядочный список перков.
Сразу бросалось в глаза, что некоторые из них были соединены пунктирными линиями – кажется, один можно было взять только после другого. Линии эти причудливо переплетались, и разобраться в этой мешанине было непросто.
В хаотическом перечне встречались строчки с самыми безумными названиями: «Ансуйская кухня», «Болотные растения» и даже какой-то непонятный «Гримрайдинг». Наведя палец на квадратик, можно было получить краткую справку, но помогала она не всегда. Чувствовалось, что составитель списка не то был маньяком-перфекционистом, желавшим предусмотреть все на свете, не то сознательно хотел поиздеваться над игроком. Была тут даже способность «Прощальный поклон»: судя по описанию, она позволяла взорваться в ослепительной вспышке, уничтожив врагов вокруг себя, ценой собственной жизни. От перспективы обладать такой способностью меня внутренне передернуло. Впрочем, большая часть перков была недоступна на моем уровне, что несколько облегчало муки выбора.
– А тут что посоветуешь выбрать? – спросил я Олега, когда глаза разбежались окончательно.
– Я бы рекомендовал «Карнарский язык», – ответил он тоном официанта, советующего блюдо. – Тебе с людьми разговаривать. А еще «Базовые трофеи». Нужно знать, что тащить из леса без этого с голоду помрешь.
Справедливо рассудив, что не доверять Олегу причин нет, я нашел нужные строчки в огромном списке и нажал на них. Снова легкий удар и чуть зашатавшийся перед глазами мир.
– Ладно, хватит на сегодня, – резюмировал Олег и с кряхтением разлегся на плаще, подложив под голову сумку. – Надо хоть немного выспаться, а то скоро уже светать начнет. – Со светом пойдем – глядишь, завтра уже выйдем к людям.
– Погоди, слушай, отсюда что, совсем нельзя выбраться? – спросил я. – Никому не удавалось?
Олег приподнялся на локте и вздохнул.
– Я не знаю, – ответил он. – Если кто и выбрался, то я не знаю.
– А если убить себя? Кто-то пробовал?
– Конечно, пробовали.
– И что?
– Они умерли.
Несколько секунд я осмысливал услышанное, глядя на то, как в темноте перемигиваются оранжевыми огоньками уголья прогоревшего костра.
– И никто не знает, что будет, если умереть? – уточнил я.
– Мы ведь и в нашем мире этого не знали, – устало ответил Олег и снова растянулся на плаще.
Что ж, логично.
Я тоже лег на отданный мне Олегом запасной плащ. Белая рубашка, в которой я пришел на тестирование, была уже почти черной от грязи и копоти. Джинсы порвались в двух местах и придавали мне панковатый вид. Ощущение грязи было мучительным, но я постарался об этом не думать: переодеться было не во что, и едва ли сменная одежда появиться у меня в ближайшую неделю. Я уставился в ночное небо и постарался думать о хорошем.
Хорошего было немного. Ну, во-первых, я жив, не ранен, и пока ничем не заболел, хотя в такой грязище недолго обзавестись вшами. Нужно найти хоть речку какую, чтобы помыться и постирать одежду. Так, ладно, это потом, а пока продолжаем думать о хорошем. Во-вторых, у меня есть возможность исследовать целый мир. От этой перспективы даже слегка покалывает в кончиках пальцев, как когда качаешь новую интересную игру. В-третьих, способности. Если хорошенько набраться опыта, есть возможность стать местным супергероем, и эта перспектива захватывает даже сильнее, чем новый мир вокруг.
Но есть, как говорится, и плохие новости. Я не знаю, как выбраться отсюда. Новый мир – это прекрасно, но как быть со старым миром, где остались родители, универ и Алина? А заодно – игры, блог и возможность нормально помыться. Я что, здесь теперь навсегда? Олег, вот, уже девятый год. Или, может быть, он врет? Просто морочит мне голову?
Может быть, он просто NPC, созданный Грановским? Как он там говорил: страх помогает попасть в новый мир? Вот он и поселил сюда робота, чтобы тот нагонял жути на игроков. Теория не хуже других, хотя… уж больно Олег реален. Мой личный тест Тьюринга он явно проходит. Но может быть, он живой человек, актер?
Я чувствовал, что смотрю в какую-то темную бездну. Каждый новый вопрос цеплялся за предыдущий и порождал два следующих. Этому не было конца. Я зевнул и уставился в небо.
Такая же бездна разверзлась и над моей головой. Небо все еще было затянуто тучами, и я даже не знал, есть ли за ними звезды. Да и не очень-то хотел знать. Куда больше я хотел хоть ненадолго перестать раздумывать и немного поспать. Я закрыл глаза, отгородившись от неба.
Глава 7
Рассвет был серым и промозглым. Когда Олег толкнул меня в бок, я приподнял голову с сумки и с трудом разлепил глаза, чувствуя тягучую противную ненависть к нему.
В животе урчало. На ночь я съел лишь небольшой кусок вяленого мяса, и это была вся моя еда после завтрака, который был ужасно давно, в совсем другой жизни.
Подняться с холодной земли стоило больших усилий, но я себя, все-таки, заставил. Олег уже облачился в плащ и стоял с ружьем на плече в ожидании.
– Вставай, нам еще целый день топать, если хотим к завтрему добраться до жилья, – обрадовал он меня открывающимися перспективами, поднимая с земли тугую сумку.
И мы потопали.
Олег шел быстро: он явно был рад, что ему представилась возможность навесить половину скарба на меня. Я тащил одну из двух его аркебуз, сумку, топор на поясе и еще связку каких-то малоаппетитно выглядящих крупных грибов с изогнутыми ножками и фиолетовыми пятнами на шляпках.
– Слушай, а что это за лес вообще? – спросил я Олега, когда мы с ним вместе взбирались на склон поросшего колючим кустарником холма.
– Местные называют Чернолесьем, – ответил он, посасывая палец, из которого минуту назад выдернул, громко выругавшись‚ колючку размером со швейную иглу. – Говорят, раньше его не было. Появилось оно лет семьдесят назад – точно никто уж не помнит. Обычные звери и птицы здесь не живут – только по опушкам если. А живет здесь нежить. Ну, если можно про нее сказать «живет». Обитает. Мертвяки‚ сколопендры, пауки размером с лошадь, горгульи летучие и горгульи ползучие… куча всякой мерзости, в общем.
Появилось оно, говорят, чуть ли не в одну ночь. Полоска леса через весь континент. И с каждым годом все шире и шире становилась. Здесь в глубине есть несколько городов и крепостей, заброшенных, когда все это началось. Уже почти лесом заросли.
Местные пытались что-то делать: рубили лес, жгли, ходили целыми армиями на нежить. Без толку. Ничего не помогало.
Сначала собрали по окрестным деревням ополчение с дрекольем – половина разбежалась еще не успев до леса дойти. Остальные частью сгинули, частью сбежали уже оттуда. Потом собрали уже солидную армию из латников и мушкетеров – те выбили мелкую нежить, попытались сунуться вглубь, начали нести потери, отступили и сидели по гарнизонам до тех пор, пока у лордов были деньги на то, чтоб содержать всю эту ораву вдали от городов. А деньги кончились быстро. Пришлось выводить их из леса, и нежить вскоре поперла снова.
Тогда лорды скинулись и пригласили большой отряд палатинских наемников из-за моря. Те, не будь дураки, тут же захватили крупный город Брукмер, убили местного графа со всей семьей, объявили себя рыцарским орденом и обложили податями окрестные деревни. Тут про нежить вообще все забыли, и следующие лет пять воевали уже с этим орденом. Когда я тут появился, карнарский король его только-только, с большими потерями выбил из города, после чего объявил эти земли приграничной маркой, а командира взявшей Брукмер армии назначил маркграфом.
Вот только нежити от всего этого, как ты понимаешь, меньше не стало. Наоборот, на войне ей раздолье.
– И что же дальше? – спросил я. Мне было интересно послушать про новый мир, но еще интереснее было понять, кто же передо мной: живой человек, мой товарищ по несчастью, или NPC, топорно вводящий меня в курс дела. Пока все сильно смахивало на второй вариант.
– А дальше, – ответил Олег, – здесь начали появляться мы. Какие-то странные ребята черт знает откуда, невероятно быстро учащиеся всему и уничтожающие нежить. Местная знать поначалу особенного внимания не обращала: подумаешь, какой-то там псих с топором в одиночку косит нежить, бог ему в помощь. Других проблем полно. Потом, как нас стало больше, они забеспокоились: кто такие? Откуда? Чего хотят?
Сейчас они к нам относятся очень настороженно. Есть королевский указ: дальше тридцати миль от Чернолесья меченых не пускать. Кого поймают – берут штраф и водворяют обратно в приграничную полосу. А за повторное нарушение – виселица. Зато от податей избавили, и то хлеб. И титул почетный прописали: все, кроме дворян, обязаны к нам обращаться «Ваше инородие». По мне, это издевка просто, ну да уж тут ничего не поделаешь.
– Меченых? – переспросил я.
– Ну, да, – ответил он, и указал на свой лоб, где на фоне кожи проступал темный древовидный узор.
– А откуда это у тебя? – спросил я.
– Оттуда же, откуда и у тебя, – пояснил он. – Возникла сразу же, как только я тут оказался.
Я непроизвольно пощупал пальцами лоб.
– А что, у меня такая же? – спросил я. Наощупь определить было невозможно.
– Ага, – кивнул он. – У тебя даже позатейливее. Извини, зеркала у меня нет, так что тебе придется поверить на слово.
– Ну, ладно, – ответил я, продолжая водить пальцем по лбу. – А куда мы вообще сейчас идем?
– Ты как хочешь, а я иду в Брукмер, где как раз должна начаться ярмарка. Это самый крупный город из тех, что нам разрешено посещать. За две недели в лесу набрал полную сумку горицвета: вот ту, что ты сейчас несешь. А в моей – крылья горгульи. Большая редкость, между прочим. Знахари отрывают с руками. Продам это дело – зиму проживу, как кум королю.
– А мне что там делать? – спросил я.
Олег пожал плечами.
– Идем пока со мной, – сказал он. – Если по дороге что-нибудь ценное найдем – получишь денег на первое время. В Брукмере зайдешь в графскую канцелярию – получишь егерскую грамоту. Это формальность – нашим ее всем выдают, достаточно только лезвие показать. Ну, а дальше – дело твое. Можешь, в Брукмере зимовать остаться, можешь по деревням пойти – работу поискать. А то еще можно в Кернадал податься.
– А это что?
– Крепость такая, в лесу, – пояснил Олег. – Была заброшенная, а теперь наши в ней обитают. Не знаю точно, кто именно там сейчас. Скорее всего, Серега, и с ним еще из молодых кто-нибудь. Туда неплохо сходить. Серега новичкам хорошо помогает свое место здесь найти. Одним из первых здесь оказался, раньше меня.
– А я думал, ты меня вроде как в ученики возьмешь, – я перевесил аркебузу, ремень которой основательно натирал, с одного плеча на другое.
– Да мне, откровенно говоря, ученики-то без надобности, – Олег поскреб пальцами поросшую щетиной щеку. – Привык я один. Ты уж извини.
***
Вечереть стало довольно рано. Сперва в низинах стал скапливаться туман, затем он поднялся из них и повис между деревьями, словно густая паутина. Скоро он стал таким плотным, что уже в десяти шагах не видно было практически ничего, и для меня было загадкой, как Олег умудряется ориентироваться в этом молочном море.
Он, однако, шел, не сбавляя скорости. Когда я нерешительно спросил его, когда мы планируем останавливаться на привал, он буркнул что-то в том смысле, лучше бы нам сегодня не делать этого вовсе. Я ничего не сказал, но, видимо, выражение моего лица было весьма красноречивым.
– Прислушайся, – сказал он негромко, остановившись возле старой, накренившейся сосны. – Слышишь?
Я, уже собиравшийся, было, высказать протест, встал, как вкопанный, и стал прислушиваться.
Сперва я не слышал вообще ничего. Затем на самом пределе слышимости различил какой-то ритмичный звук. Больше всего он напоминал стук сердца, так что я даже сперва подумал, что это всего лишь стучит кровь в моих сосудах. Но затем понял, что ритм совсем другой. Тук-тук-тук-тук-тук. Пауза. Тук-тук. Пауза. Тук-тук-тук-тук-тук.
Это было похоже на бой барабана. В темном лесу, среди холодной туманной дымки кто-то отбивал непонятный, но четкий ритм.
– Что это? – спросил я шепотом, словно далекий барабанщик мог услышать.
– Это зов, – ответил Олег. – Ты слышишь его не ушами. Это не звук, как таковой. Скорее что-то вроде телепатической команды. Черт его знает. Никто не исследовал толком.
– Кто его издает?
– Никто не знает. Его часто можно расслышать издалека, но близко лучше не подходить. Из тех, кто пытались на него идти, никто не вернулся назад. Ни наши, ни местные. Если мы слышим его, значит оно к нам приближается. А раз так, я бы хотел выйти из леса поскорее.
Я прислушался снова, и мне показалось, что звук стал чуть громче. От этого ритма, звучащего в моей голове, у меня холодок пробежал вдоль позвоночника. Усталость, еще недавно, казалось, пригибавшая меня к земле под тяжестью ружья и сумки, не то, чтобы исчезла, но отошла куда-то на второй план. Я двинулся вперед, прибавив шагу.
Час спустя стемнело уже окончательно, так что идти приходилось при свете огненных лезвий: моего и того, что светилось на браслете Олега – золотисто-желтого. А вот стучащий ритм в голове тише не стал. Напротив, стал громче. Олег время от времени останавливался и прислушивался.
– Плохо дело. Оно идет к нам. Или наперерез, что еще хуже. Первый раз со мной такое.
– Что делать? – спросил я, невольно оглядываясь по сторонам. Среди тонких стволов, увязнувших в густом тумане, не было заметно никакого движения.
– Почем я знаю? – раздраженно бросил Олег, снова двинувшись вперед злыми быстрыми шагами. – Может, прорвемся. Хочется верить.
Что ж, оптимизма ему было не занимать. Я пошел за ним, стараясь не отставать, и в то же время не сломать ноги в темноте.
Идти было тяжело. Один раз я даже споткнулся об огромный корень и рухнул на болтавшуюся за спиной сумку, больно ударив об висевший на поясе топор. Олег торопливо помог мне подняться, потащив за собой. Гулкая морзянка в голове все нарастала.
– Говорят, это Хозяин, – сквозь зубы прошипел Олег, плюнув через плечо. – Что он так общается… с ними.
– С кем? – спросил я.
– Да с ними, со всей этой нечистью.
Я поежился от одной мысли о том, что у этой нечисти может быть хозяин, и как он может выглядеть. В темном, затянутом туманом лесу о таком точно было бы лучше не думать.
Когда барабанный бой в ушах стал громким, отдаваясь в голове приступами тупой боли, в нем стала различаться какая-то мелодия. Непривычная, но вполне явственная.
– Хреново, – снова бросил Олег, остановившись и прислушавшись. – Оно впереди. Преградило нам дорогу. Нужно или назад идти, или…
Я невольно снял с плеча аркебузу, слепо уставившись в темноту. Где-то впереди раздался тревожный крик птицы. Ее черная тень метнулась среди ветвей. За ней чуть левее взлетела другая.
Олег тоже взял свою аркебузу наизготовку, жестом приказав мне молчать. Осторожно приминая ногой мягкую траву, он двинулся вперед, спускаясь по склону к небольшому ручью, шумевшему внизу. Я пошел за ним, изо всех сил приглядываясь к черным теням на другом берегу.
Тишина. Ветер легонько шелестит черными листьями. Внизу успокоительно шумит вода. Легкая дымка клубится над руслом ручья.
– Смотри, вон он! – прошептал Олег и вскинул аркебузу, выцеливая кого-то в кустах на противоположном берегу. Я вгляделся во тьму, но никого не заметил. Лишь пару секунд спустя я разглядел какое-то шевеление, неясную пляску теней на фоне кустарника. В то же мгновение раздался оглушительный звук выстрела. На короткое мгновение яркая вспышка осветила все на несколько десятков метров вокруг, и я смог увидеть, во что же он стрелял.
Фигура была похожа на человека, но лишь отчасти. Ростом под три метра и шириной, как два меня, она, казалось, вся состояла из каких-то рваных темных лоскутьев и скрученных узлов. Посередине живота у него виднелось какое-то круглое утолщение, на плече другое, И еще одно – на ноге. Несколько секунд ушло у меня на то, чтобы осознать: передо мной было существо, сросшееся из нескольких мертвых человеческих тел, а круглые пузыри были черепами с остатками наполовину слезшей кожи.
В нос ударил едкий запах порохового дыма. Только что прорезанная вспышкой тьма стала теперь еще гуще. Я был рад, что не вижу гротескную тварь, и в то же время осознавал, что должен понимать, где она находится, что от этого зависит моя жизнь.
– Пали по нему! – крикнул Олег откуда-то спереди. – Меня не зацепи!
Я бросился на его крик, отчаянно вертя стволом ружья по сторонам и стараясь что-то разобрать в кромешной тьме. Нога в кроссовке больно ударилась обо что-то железное в траве – это оказалась брошенная Олегом аркебуза.
Впереди в нескольких шагах раздался короткий свист лезвия, а вслед за ним разъяренный рев чудовища. Тогда я его и увидел. Оно металось по берегу ручья, размахивая огромными толстыми руками, сросшимися из мертвой плоти. Вокруг него вертелся Олег, размахивая своей алебардой. Пару раз ему удалось рубануть существо – лезвие ушло глубоко в плоть, но сильного вреда твари, похоже, не причинило.
– Да стреляй ты уже! – выкрикнул он, остановившись на секунду. Я, не раздумывая, навел ружье на голову чудища, огромную, уродливо сросшуюся из нескольких бесформенных кусков. Начав целиться, я заметил зеленую светящуюся точку чуть ниже того места, куда хотел выстрелить. Похоже, моя способность обращения с оружием подсказывала мне, как делать поправку при стрельбе. Доверившись ей, я прицепился и приложил горящее лезвие к пороху.
Ружье оглушительно грохнуло и отбило мне прикладом плечо. Все вокруг снова заволокло дымом, а тварь истерически взревела, замолотив вокруг себя ручищами и сделавшись похожей на вертолет. Олег, громко хакнув, рубанул ее алебардой.
Вдруг из-за спины воющего чудища появилась еще одна тень, поменьше, и неуклюже двинулась в мою сторону, а затем еще одна. И еще.
– Внимательно! – крикнул Олег. – Мертвяки! Руби их!
Бросив бесполезную теперь дымящуюся аркебузу, я потащил из-за пояса топор. Тот тяжело оттягивал руку, а человеческие остовы, переваливаясь, приближались все ближе и ближе. Я вдруг явственно осознал, что любая ошибка сейчас будет фатальной. Промахнешься или слишком замешкаешься с одним из них – остальные набросятся и сожрут.