Александр Зиборов
Пояс Перуна
Это заинтересовало меня.
– А какими дорогами они пользуются.
– У них нет дорог. Они могут появиться везде и всюду. Говорят, люди видели, как они появляются из воздуха.
– Из воздуха?
Старик усиленно закивал головой.
Это наводило на размышления. Нужно было переварить информацию. Как говорится, с этой мыслью нужно переспать.
Я решительно направился вперёд, но меня остановил Фарок, ухватив руками и панически выкрикнув:
– Стой, господин! Ты разве забыл, что впереди гхырхи? Или действительно утратил память?
– Где они, эти самые гхырхи?
Старик показал рукой чуть влево вперёд.
Не сразу я заметил белесо отсвечивающие пятна, которые располагались метрах в десяти друг от друга. Их расположение говорило, что они – творение тех же силлархов. Перед нами была очередная полоса препятствий… Я заметил, что это не просто пятна: они белесо колыхались, напоминая студень в банках. Вернее, в ямах. Я приблизил свой взор, глубину их оценил метра в два. Что бы это значило?..
– Ни шагу вперёд, господин! Это очень опасно, – твёрдо заявил Фарок, показав на блеющих барашков, словно предчувствующих свою участь. – Пусть идут прежде они.
Он попросил подержать верёвку, а сам отвязал одного барашка. Просунул под ошейник палку и принялся направлять животное к яме. Когда барашек приблизился, не доходя шага на три, вдруг из ямы молниеносно взметнулся язык студня, обрушился на жертву и мгновенно увлёк её с собой в яму.
Фарок сказал:
– Так бывает с каждым, кто подойдёт к гхырху.
Я поёжился, представив себя на месте барашка, зрелище было крайне неприятным. Засомневался, а смог бы ли я выбраться из этого «студня»?..
Между тем, Фарок повторил выше описанное, подведя палкой другого барашка к следующей яме. Снова взметнулся молнией язык и унёс с собой животное.
Я оставался на месте, а Фарок продвигался вперёд, жертвуя по барашку каждой следующей яме с гхырхом.
За последней жертвой я наблюдал с особым интересом, ибо после неё путь окажется свободным. Фарок подвёл животное к яме, но там случилась заминка: то ли барашек оказался строптивым, то ли ещё что-то, но он не захотел подходить, рвался в стороны… Я ждал языка «студня», но его всё не было. Вдруг ошейник барашка сорвался с конца палки, он освободился и побежал в сторону… Когда он оказался вблизи соседней ямы, то оттуда его ухватил язык гхырха и утащил вниз.
Фарок стоял, словно завороженный, глядя перед собой. Я осторожно прошёл мимо «накормленных» гхырхов, оказался рядом и понял, что произвело такое впечатление на старика: в яме со студнем находился человек. Более того, это был мой точный двойник. Меня вдвойне потрясло то, что на нём была практически такая же набедренная повязка, как и на мне: даже Пояс Ориона не спас его!..
Фарок ошеломлённо прошептал:
– Так ты сказал мне правду. Ты – другой Витязь.
– Это так. А ты был проводником этого…
Старик повернул ко мне недоумевающее лицо. Он ничего не понимал. Я – тоже, но следовало дать ему хоть какое-то объяснение. Потому нехотя соврал, отводя глаза:
– Это мой брат. У нас одна миссия. Один долг.
– Я не уберёг его. Пожалел. Этой яме я отдал слишком маленького барашка, гхырх не наелся и схватил твоего брата. В том моя несомненная вина.
Когда мы проходили мимо ямы, края студня заколыхались, медленно показался язык, моя набедренная повязка стала преображаться в металлические латы, но он только коснулся их и вернулся на своё место…
Я облегчённо вздохнул.
Фарок удивлённо спросил:
– Что это было? Ты так странно преобразился?
Я обнял его:
– Не обращай внимания и забудь. Я же – Витязь! Это всё, что тебе нужно знать. Большое спасибо тебе, Фарок, ты выполнил свой долг. Живи спокойно. У каждого из нас свой долг. Ты свой исполнил, а мой ещё впереди. Иди и живи спокойно.
Он сокрушённо вздохнул, бросив взгляд на яму:
– Я не уберёг твоего брата.
– Ты сделал, что мог. Не твоя вина, что так получилось. Не думай больше об этом. Живи спокойно. Приказываю тебе это! Прощай!
– Прощай, господин! Да помогут тебе всесильные боги в борьбе с силлархами!
Он отправился в обратный путь, а я пошёл вперёд и скоро набрёл на тропу, чему не удивился. Подумал: уж не специально ли она устроена для меня. И поправил себя: и таких же, как я. Только что я видел второй труп Витязя. Впрочем, насчёт первого случая у меня были сомнения: уж не прибёг ли он к тому же способу, что и я, поместив вместо себя копию. Я бы поверил в это, если бы на нём была набедренная повязка – копия Пояса Перуна, ведь без последнего такое сделать невозможно.
Глава 8. В недрах горы
Передо мной высоченной стеной до облаков высилась совершенно отвесная каменная стена гигантских гор, которые тянулись в каждую сторону от меня на всё видимое пространство. Её я достиг на следующий день. Идти дальше я не мог. О том, чтобы обойти преграду, даже и не хотелось думать. Внутреннее чувство совершенно определённо подсказывало, что это не мой вариант. Моя цель находилась впереди, и находилась очень близко. Я чувствовал это каждой клеточкой своего тела.
Сквозь скалы я пройти не мог. Оставалась одна дорога – водная, по реке. Я засмеялся: как просто! И путь мне знакомый.
Отправился к реке. На берегу глянул, и внутри всё сжалось: над тем местом, где река уходила в каменные недра, висело страшное даже просто на вид фиолетовое марево. Оно даже не говорило, а кричало, что приближаться к нему опасно. От него шли такие флюиды, что хотелось поскорее покинуть это место и бежать от него подальше. Что я и сделал, предельно ускоряя шаг, удерживая себя от сильнейшего желания перейти на бег.
Вернулся на прежнее место.
Постоял, посмотрел во все стороны и вверх, а потом двинулся вдоль скал направо.
Обычно в таких случаях раньше появлялось чувство, что иду не туда, но на этот раз я его не испытал. Это меня заинтересовало, и, размышляя над этим, я продолжил путь. Тем более что имелась готовая тропинка, только не столь утоптанная, как та, по которой я двигался прежде. Шёл очень долго. Даже проголодался. Извлёк из своего «арсенала» лук со стрелами и оправился в перелесок. Довольно быстро подстрелил фазана. Во всяком случае, эта птица на него была похожа. В жареном виде она показалась мне очень вкусной…
Вернулся на тропу, далее двигался расслабленно, не очень заботясь о безопасности.
Действительность внезапно отрезвила меня, когда я спотыкнулся о кучу костей среди травы и праха, в которой оказался человеческий череп. Именно его задел я своей ногой, и он выкатился передо мной, скалясь зубами и предостерегая тёмными провалами глазниц. В стороне я увидел схожую груду костей, а ещё дальше кости оказались куда крупнее и огромная голова сохранила рога. То были останки быка. Странно, что они не были разбросаны в разные стороны, как это обычно бывает в тех случаев, когда жертв поедают хищники.
Я недоумевал над вопросом: кто мог быть этим хищников, когда он сам появился на свет из пещеры в скалах. Из неё наружу выползла огромная змея, которая бы не уступила самой гигантской земной анаконде. Это её жертвами стали люди и бык, останки которых были извергнуты ею в качестве экскрементов.
Устрашённый, я бросился наутёк, но, оглянувшись, понял, что убежать не удастся – змея двигалась куда быстрее. Остановился и почти сразу же надо мной взметнулась чудовищная голова с разверзшейся пастью… Она уже опускалась ко мне…
Я не успел ничего предпринять, а потому возжаждал всем естеством замедлить время… И оно практически остановилось. Пользуясь этим, я выхватил из «арсенала» две сабли, по одной в каждую руку, и сразу рубанул огромный загнутый ядовитый клык под самый корень, а затем саблей же отбросил в сторону…
Заметил, что пасть постепенно смыкается на мне, это подсказало мне идею: я направил сабли в нёбо пасти змеи, уперев рукоятки в нижнюю костяную челюсть… Держал до самого последнего мгновения, когда пасть почти сомкнулась, убрал свои руки, почти одновременно с этим острия сабель проникли в черепную коробку змеи и поразили её мозг…
Я отпрыгнул в сторону, и тут время пошло своим обычным чередом. Я наблюдал долгую судорогу змеи… А когда она утихла, достал сабли и вернул их на прежнее место…
Порадовался, что теперь змея никого не убьёт.
Пошёл было дальше по тропе, но остановился от пришедшей в голову мысли: а не ведёт ли эта пещера через скалы по ту их сторону? Она же вполне может оказаться сквозной?..
Ощутил опасение, что там может быть оказаться та или иная опасность для меня, и приготовился вновь «остановить время», а тогда уж я разберусь во всём и со всяким…
Вход в пещеру был высок, я не доставал до верха рукой. Она шла в глубь каменного массива. Пройдя пару десятков метров, заметил ответвление, которое перегораживала деревянная стена с небольшой дверью. При осмотре выяснилось, что она закрыта снаружи. Сие заинтриговало меня. Ничего ломать не хотелось, я прибёг к своему внутреннему зрению и увидел там нечто вроде жилого помещения. Грубые циновки на полу, грубо сколоченный деревянный стол с остатками еды. Две кровати, на одной лежали высохшие останки двух человек. Белели кости лиц, рук и бёдер. Наверное, их тела сгрызли крысы или какие иные грызуны. Не сразу осознал, что один из трупов принадлежал ребёнку. Другой по всем признакам в жизни был женщиной. Несомненно, это была мать со своим ребёнком.
Осмотрел дверь с внутренней от меня стороны, она была закрыта на огромный засов. От кого?!.
Сразу же догадался – от змеи! По коже пробежал холодок. Пещера была домом этих бедолаг, когда сюда явилось чудовище. Вполне вероятно, что муж погиб в схватке, тщетно пытаясь защитить семейство, а эти двое спрятались и закрылись в своём жилище… На их беду змея не уползла, а поселилась в пещере, выйти наружу они не могли, и погибли… Вероятнее всего, умерли от жажды. Еда ещё оставалась, её я видел на столе. Я представил их жизнь в этом закутке, всё время слыша и видя в щели огромную змеюку, не имея возможности выйти из закутка и постепенно умирая без глотка воды… Жуткая смерть!..
Не стал тревожить убежище несчастных, отправился дальше по основному проходу. Видел разломанную посуду, изветшавшую одежду, запасы валежника. Несомненно, для очага.
Вдруг обнаружил груду гигантских яиц, каждое в мой обхват. Это была змеиная кладка. Пока я размышлял, что делать, самое ближнее ко мне яйцо заколыхалось, треснуло и наружу показала змеиная голова размером с мой кулак. Глаза уставились на меня, а в следующую секунду пасть раскрылась и устремилась в мою сторону…
Я успел проделать заготовленный «фокус» со временем – остановил его для себя…
Змеёныш мне категорически не понравился при более пристальном рассмотрении. Несомненно, его зубы уже полны яда с самого рождения.
Выхватил саблю и ударил по шее…
Сразу же вернулся в обычное время – и не успел увернуться от отрубленной части змеи: она упала на мои ноги, обильно облив их кровью. Поругал себя за то, что не догадался прежде отойти в сторону. Пришлось обтирать ветошью кровь с ног.
Вспомнил, высохшие от жажды трупы на кровати и безжалостно проткнул каждое яйцо по нескольку раз, чтобы предотвратить рождение других змей. Никто больше не должен стать их жертвой!..
Направился вглубь пещеры и скоро упёрся в тупик. Дальше хода не было. Пришлось двинуться в обратный путь. Постоял у яиц, понаблюдал, не подают ли в них признаки жизни змеёныши?..
Таковых не было, с облегчённой душой двинулся в сторону света…
Глава 9. Кентавры
Вспоминая недавние события, я радовался, что вовремя вспомнил о «фокусах» со временем и в нужные моменты воспользовался этим. Потренировался с ним при ходьбе, совершая импровизированные сеансы самовнушения, что сделаю это, когда потребуется снова…
Минуло много часов после встречи со змеёй. Я шагал по тропинке, которая уже едва просматривалась, и приходилось внимательно глядеть под ноги, чтобы не потерять её.
Я выходил из кустарника и нога моя задела что-то внизу… Сработал внутренний сигнал опасности и скорее подсознательно – чему, несомненно, помогла недавняя психологическая настройка – я остановил течение времени…
Посмотрел под ноги и увидел тонкую бечёвку, которая лежала на земле, а секундой раньше она была натянута… Для чего?.. Повернул голову и увидел летящую в меня огромную стрелу, напоминающую дротик… Вернее, она висела в воздухе, её движение едва просматривалось глазом. Если бы не замедленное время, то она бы уже впилась в меня. Возможно, пронизала бы насквозь…
Я быстро шагнул вперёд, осмотрелся вокруг: других самострелов или чего-то подобного не обнаружил. Вернулся в обычное время…
И тут же стрела пронеслась мимо меня, угодила в кусты, всколыхнув их. По высоте полёта и силе удара я понял, что стрела установлена не на человека, а на более крупную дичь. Уж не на змею ли?..
Позже я вновь использовал замедление времени, чтобы поохотиться на дикого кабанчика. Я не стал стрелять в него, когда он, почуяв меня, бросился улепётывать, а остановил время и спокойно приблизился к нему… Было немного совестно использовать своё полное преимущество перед животным, но голод говорил о необходимости еды, пришлось достать нож и, примерившись, вонзить в сердце поросёнка…
Развёл костёр, принялся поджаривать окорок, но поесть мне не удалось. Ожидая его готовности, я временами осматривал окрестности с высоты внутренним оком и заметил издали приближение, как мне показалось вначале, табуна лошадей, но спустя некоторое время с удивлением разглядел, что это были кентавры. В русской мифологии они именовались полканами – половина коня, половина человека. Одни держали в руках острые копья, другие – дубинки. Они двигались в мою сторону.
«Может, они и не знают обо мне, а причина их появления кроется в чём-то, мне неизвестном?» – подумал я.
Увы, из-за группы растущих неподалёку деревьев показался одинокий кентавр, он пробежал немного и остановился, поджидая сородичей. Они обступили его, что-то обсуждая. Я воспользовался внутренним зрением, приблизившись к ним, увидел, что он рукой показывает в мою сторону, о чём-то рассказывая. Догадался, что меня выдал дым костра, а ещё, возможно, и запах жареного мяса.
С сожалением посмотрел на уже подрумянившийся окорок: не доведётся мне его попробовать, увы!..
Скрытно, используя кусты и бугры, поспешил подальше от своей стоянки. Старался двигаться максимально быстро и, одновременно, осторожно. Может быть, мясо задержит их, наверняка непрошеные гости соблазнятся дармовым угощением?..
Спустя какое-то время я осмотрел своим внутренним взором оставленную добычу: она была захвачена кентаврами и уже быстро исчезала в их объёмистых утробах, они жадно пожирали даже сырое мясо. Было противно глядеть на крайне неприятные лица, в которых имелось мало человеческого. Рты у них были огромными, как и торчавшие в них жёлтые зубы, очень похожие на лошадиные: такие могли пожирать буквально всё.
Меня они видеть не могли, а потому я перешёл на бег.
Увы, спустя некоторое время обнаружил, что кентавры пустились за мной в погоню, верно взяв след. Судя по этому, следопытами они были отменными. Но в данном случае это качество играло против меня…
Я посчитал кентавров: их было шестнадцать. Я мог бы опять остановить время, взять из «арсенала» оружие (например, лук) и спокойно перебить всех. Но мне претило убивать – «я не мясник»! Мои создатели наделили меня стойким уважением к жизням себе подобным. Пусть в кентаврах больше лошадиного, чем человеческого, но людей людьми делает разум, головной мозг, интеллект.
Руки-ноги можно заменять, как и различные другие органы, – человек будет оставаться человеком. Это всё вторично, а разум – первично! Замена всего лишь менее килограмма содержимого черепа кардинально изменит личность, сделает её совершенно иной. У кентавров головы и их содержимое явно были человеческими, или близкими к тому. Они говорили, пользовались оружием, договаривались о совместных действиях – могли планировать. Они были, в первую очередь, людьми.
Снова решил взять в союзники время – и предельно замедлил его, кентавры словно бы замерли каждый на своём месте, а я прибавил шагу, затем и побежал. Воздух отвердел, я словно бы двигался в воде, уже скоро почувствовал, что он становится всё горячее и горячее, начинает обжигать лёгкие при вздохе. Понял, что это следствие моего быстрого передвижения, а точнее – трения о воздух, так можно было и сгореть, подобно метеориту, влетевшему в атмосферу планеты…
Остановился, вернулся в обычное течение времени и с облегчением вдохнул свежий воздух, который показался мне чуть ли не холодным и приятно освежил меня. Решил обойтись без «манёвров» во времени, поискать другие средства.
Двинулся вперёд. Далее тропка пересекала примыкающую к каменной круче степную равнину, на которой всё хорошо просматривалось на огромном расстоянии. Скрыться было негде. Посмотрел на гору, взобраться на неё вряд ли бы кто смог… Впрочем, я вспомнил, что когда-то в иной жизни лазил по горам… Имел специальные приспособления. Самые разные… Но на такие я не лазил…
Меня привлекла трещина в скалах примерно метрах в пятидесяти от земли. До этого я ни разу не видел ничего подобного, как и подходящих выступов на склоне. Трещина показалась мне шириной не менее метра, из неё торчали сучья… Подобное я видел впервые, до этого каменная круча казалась мне чуть ли не отполированной стеной, а тут вдруг такое… Впрочем, всю я её не осматривал, возможно, подобное всё же здесь не редкость…
Но как добраться до трещины?..
Из глубин памяти всплыли «присоски» альпинистов, на самом деле они ничего не присасывали, а действовали по тому же принципу, что и лапы гекконов. По мысленному велению часть моей набедренной повязки как бы «потекла» по ногам и телу, а затем – и по рукам: на коленям и ладонях образовались «присоски». Я приложил их к скале, и они словно прилипли к ней. Задергался, не смог освободиться. Испугался, что сейчас подскачут кентавры, а я останусь в таком беспомощном состоянии…
В следующую секунду вспомнилось, что следует отрывать «присоски» под определённым углом, тогда это сделать очень легко. Так и оказалось. Стал быстро подниматься по каменному откосу к трещине, переставляя ноги и руки…
Последние метры проделывал на виду у кентавров. Подскакав, они замахнулись копьями, но я вовремя скрылся в трещине. В её глубине находилось старое гнездо какой-то гигантской птицы. Увидел многочисленный помёт, пух, перья, кости различных жертв, которых сюда приносили на корм птенцам. Они выводились здесь, это несомненно, я видел осколки скорлупы.
Время от времени я выглядывал, но кентавры не уходили. Похоже, они решили дождаться того часа, когда я всё же вынужден буду спуститься. Их расчёт был очевидным: они могут меняться, отлучаясь, чтобы подкормиться и утолить жажду, а меня голод и в первую очередь жажда в результате выманят из убежища. На их месте и я бы до такого додумался.
Попытался было с ними поговорить, но они меня явно не понимали. Принялись выкрикивать какие-то угрозы, сопровождая их оскорбительными телодвижениями. Некоторые стали бросать в меня копья. Одно едва не угодило в меня, что вызвало у них бурю радостных эмоций. Меня это всё задело и оскорбило. Убивать человека я не мог, но отвечать врагам адекватно – право такое имел.
Я повторил свою просьбу, воспользовавшись жестами: уходите, оставьте меня в покое.
Ответ был прежним. Снова пришлось увёртываться от копья.
В следующую секунду в моих руках появился тугой лук с наложенной на тетиву стрелой. Я продемонстрировал их кентаврам: мол, не уйдёте, вам будет хуже…
Они не поняли угрозы. Странно, неужели никогда не видели лука?..
В меня полетели копья…
Я выбрал самого плечистого и властного, прицелился, и пустил в него стрелу… Она угодила в левое плечо, в которое я и целился.
Другой кентавр стал поднимать с земли копьё, второй стрелой я поразил его руку…
Наложил третью стрелу на тетиву и показал, что готов стрелять…
Только теперь, после двух ранений своих сородичей, кентавры поняли, что я вовсе не беззащитная добыча, а могу легко поражать их с большого расстояния, оставаясь сам в безопасности. Как ограниченные люди, они понимали только силу, и, получив отпор, усвоили урок. Стадо кентавров повернулось и обратилось в бегство…
Через минут пять от них осталась только лёгкая степная пыль вдали.
Я спустился на землю. Здесь уже ненужные «присоски» вновь стали частью моей набедренной повязки. Я продолжил свой путь по тропке вдоль каменной стены, которой, как мне казалось, не будет конца.
Через некоторое время заметил одиноко пасущегося оленёнка. Без всяких «фокусов» сразил его выстрелом из лука. Устроил привал, развёл костёр и подвесил над ним освежёванную тушку.
Отдыхал, не теряя бдительности, обозревая окрестности. Моему отдыху никто не помешал, я хорошо поел и отдохнул. Подумалось, что неплохо бы и устроить себе «ночь», поспать… Удивился, что потребности во сне не испытываю. А когда-то я нуждался в сне, и сне – регулярном, глубоком и долгом. Теперь же подолгу обходился без него.
И дело было вовсе не в том, что ночей здесь, в Тартаре, не было, просто сон мне не был нужен. Такому, каким я являлся сейчас.
Потому продолжал свой путь практически без остановок. Лишь иногда останавливался для охоты, еды и небольшого отдыха.
Издали на горизонте я увидел сплошную белесую полосу. При приближении она оказалась туманом. Он резко отделялся от прочего воздуха, и я вошёл в него, как в стену, ощутив заметное похолодание и сырость. Своих шагов практически не слышал, туман глушил все звуки. Тропинку я видел только тогда, когда опускался на четвереньки, да и то едва-едва. А так продвигался чуть ли не наощупь: ноги показывали, когда я сворачивал на неё, поверхность становилась неровной, попадались камни и кустики. Тогда я возвращался на тропинку.
Так шёл много часов. В конце концов, мне это надоело, потянуло полежать и подремать. Мелькнула мысль: «А тогда и туман пройдёт». Имелся весомый резон для привала.
Остановился, принялся прикидывать, где мне устроиться, и тут ощутил холод. Пока я шёл, он казался мне не столь сильным, движение грело меня. Подумал, что отдыхать мне будет не комфортно. Не позволит тот же холод! Его я не ощущал только той частью тела, которую покрывал в виде набедренной повязки Пояс Перуна. Подумал: «Вот бы так со всем телом!..»
Тут же Пояс Перуна принялся разбухать, ползти по спине… И скоро уже свисал с неё толстым, мягким и тёплым трико зелёного цвета до самых пяток. А у моего плаща даже капюшон появился!
На груди края плаща скрепляла круглая застёжка со знаком оберегом. Подумал: «Лучше что-то иное, да и цвет плаща стоило изменить на что-то имперское».
Уже через пару минут на мне была бархатная пурпурная тога. Я припомнил, что зачастую в этот цвет окрашивались одеяния былых земных владык. Где-то запрещалось использовать пурпур под страхом смерти. Даже так!..
Кажется, в древности такие носили властители Византии. Или, как его ещё называли мои предки, – Царьграда, на ворота которого прибил свой щит вещий князь Олег.
Прежняя простая застёжка с моей новой мантией не гармонировала, а потому по моем желанию она стала золотой, в центре же заблистал большой зелёный бриллиант. Он был очень красив, грани его феерически переливались на свету.
Полюбовался игрой красок бриллианта, но скоро он стал мне казаться слишком уж большим и вульгарным…
Тут же алмаз растёкся по застёжке, ставшей серебряной, и преобразился в гордый герб двуглавого орла с коронками вверху, лапами он сжимал державу со скипетром. В его глазах цветами крови блестели маленькие рубинчики. Плащ обрёл цвет кумача.
Завернулся в него, занялся медитацией и погрузил себя в полусон.
