Александр Зиборов
Пояс Перуна
Его ладонь оказалась на удивление крепкой. Мужчина продолжил:
– Я получил большое удовольствие от вашего… боя.
– Я ничего не делал, праздновал труса, а затем мне… повезло, – с ноткой горечи заметил я.
– Трусом я бы вас не назвал. И никакого везения не было.
– Главное, что другие иного мнения, они увидели лишь везение.
– Элементарная жадность, не хотели платить, – презрительно произнёс доброхот. Посмотрел на меня и с улыбкой произнёс: – А вы не так просты, как кажетесь. Я увидел хорошо разыгранную комедию…
Я усиленно замотал головой, гадая, как он догадался? НО молчал.
– Как хотите, можете не признаваться, – продолжил незнакомец. – Мне приятно, что во всей толпе, наверное, я один это разглядел. Сыграно было прекрасно. Хотел бы я увидеть вас в настоящем бою… Впрочем, я сегодня уезжаю далеко и надолго. Жаль, не доведётся.
Что ему сказать, я не знал, только развёл руками.
Он же полез в карман:
– Вижу, вы достойный человек, но оказались в стеснённых обстоятельствах. Позвольте помочь вам, – мужчина достал монету и вложил в мою руку со словами. – Всего хорошего! Прощайте! Удачи вам!
Повернулся и тут же ушёл.
Я посмотрел на монету: это был золотой динар. Присвистнул от удивления, теперь мне обеспечена достойная жизнь на несколько месяцев, а при экономии – до полугода.
Мысленно пожелал моему благодетелю всего самого лучшего, хорошего и светлого в его жизни. Пожалел, что больше мы с ним не увидимся. Увы, сие не редкость, мы часто, образно говоря, проходим друг мимо друга, как корабли мимо желанных островов в густом житейском тумане…
Глава 18. На месте преступления
О будущем думать и не хотелось, столь мрачным оно мне виделось, несмотря на полученный мною золотой динар, но следовало определиться – что мне делать дальше, как жить?..
Как ни тяжело было расставание с гисслом, но лишившись Пояса Перуна, я словно был разжалован из ранга богов или полубогов в разряд обычных смертных…
Даже не разжалован – скатился с высот Олимпа, был выброшен. Я и сейчас без внутреннего холодка не мог вспомнить то страшное утро, когда очнулся от дурмана в придорожной канаве и осознал, что лишился Пояса Перуна. Во сне добровольно обменял его на сокровища в пещере Али-бабы. Заскрипел зубами: да все сокровища не стоили и доли Пояса Перуна!..
Остановил себя: хватит мысленно стенать и посыпать себе голову виртуальным пеплом. Лучше обратить свои мысли на другое, более полезное. Например, подумать о своём будущем.
Понятно, что земляне меня будут искать. Прямо обратиться к власти они вряд ли решатся: я же для последних… скажем так, шпион, вражеский агент. И если даже власти примутся искать меня, то вряд ли для того, чтобы выдать Земле. Скорее, расправятся со мной сами.
Значит, розыски мои будут тайными. Сначала земляне сыщут моего гиссла. Казалось бы, задача простая: быть поблизости от него и ждать своих. Но сказать легко, а как там жить – в качестве кого, на что?..
Хорошо, что в своё время, сам не зная зачем, я настроил свои «метки»-микрочипы так, что теперь могу безопасно проходить практически любую проверку. Это, так сказать, остатки былой «роскоши». То ли я мог делать во времена обладания Поясом Перуна, а уж при сотрудничестве с гисслом – вообще слов нет…
Но даже ежели я буду держаться в районе гиссла, ушедшего в нирвану, то как мне узнать – когда, кто и в каком обличии там появится посланник Земли? Может получиться, что я рядом пройду, а узнать не смогу. Да и он – меня! Я же тоже вынужден одеваться и вести себя, как обычный ириец. Усмехнулся: не могу же я ходить с барабаном, оглашая окрестности криками, что я землянин. Увы, увы, увы…
Где и как будут искать меня земляне – тут уже имелось столь много вариантов, что перебирать их не имело смысла. Угадать сие просто невозможно. Они вполне могут прибегнуть к помощи средств массовой информации, передать такое сообщение, которое внешне будет казаться посторонним невинным, а мне понятным, что меня ищут. Данный вариант уже приходил мне в голову, и я при каждой возможности старался не пропускать возможность присесть поближе к телевизору в кабаках и столовых, покупал газеты, слушал радио. Ничего похожего на засекреченный сигнал не замечал. Я сказал себе, что надежда не должна угасать. Но надеяться следовало на лучшее, а готовиться к худшему. Это я твердил себе постоянно.
Принял решение всё же поискать себе какое-нибудь жильё по возможности поближе к гисслу. На всякий случай.
Немедленно отправился к тому месту, возле которого он меня оставил. В памяти у меня сохранилась карта того района. Неподалёку находился небольшой городок Ярославль.
Туда и отправился. Отыскал гиссла. Он имел прежний вид огромного каменного валуна, как и его собрат. И никак не отреагировал на мои многочисленные попытки установить с ним контакт.
В результате я ушёл, крайне разочарованный. Конечно же, внутри души я надеялся на чудо: ожидал, что он внезапно оживёт, обратится ко мне, предложит свои услуги, и я смогу вернуться на Землю, тогда мне даже Пояс Перуна будет не нужен!..
Решил поселиться в Ярославле.
Походил по городу, с немалым трудом, но всё же разменял золотой динар. Поначалу несколько попыток оказались неудачными, на меня смотрели крайне подозрительно – откуда у неважно одетого человека золотая монета? В результате решился потратиться, в небольшом магазинчике купил себе новый костюм, а на сдачу получил увесистую горсть серебряных монет и даже медных.
Занялся поиском жилья. Сходил по нескольким адресам, но каждый раз меня опережали – комнаты оказывались уже занятыми. Ночь провёл в гостинице. Там мне и подсказали, где недавно овдовевшая женщина сдаёт комнату в своём доме. Подсказали адрес.
С утра направился к ней. Правда, пришлось ждать, пока она вернётся с рынка, куда ушла за покупками, а за это время познакомился с двумя её сыновьями и белобрысой дочкой, которая была младше всех. Все они являлись погодками: старшему Власу было девять лет, среднему Матвею – восемь, а младшей Василисе – семь. Самый милый возраст.
Спросил имя их матери, в ответ услышал от девочки, что их мать зовут «мамой». Улыбнулся наивности девочки. Из мальчиков более сообразительным оказался Матвей, назвал имя хозяйки – Катя.
– Значит, Екатерина, – сказал я и пояснил детям: – Катя – это производное от Екатерины. Как и Катенька.
– Отец называл её Катюшей, – вспомнил Влас. – Моя Катюша.
– Катюша – тоже производное от Екатерины, как и Катя, Катенька.
– А когда и как говорить правильно? – спросил серьёзный Матвей.
– Всё правильно. Екатерина – это официально, так пишут в документах, обращаются незнакомые люди. А Катя, Катенька и Катюша для более близких и друзей.
– С соседкой мама ругалась, та её Катькой назвала, – сообщила Василиса.
– И так бывает. Это при недовольстве, в ссорах. Ну, не очень хорошо. Хотя и не очень…
В это время вернулась хозяйка, оглядела меня подозрительно, но заметила, что мы с её детьми установили дружеские отношения, заметно смягчилась. Наверное, это всё и решило. Мы сравнительно легко и быстро обо всём договорились. Правда, Екатерине не очень понравилось, что я отказался от её предложения убирать мою комнату, но я компенсировал это щедрой платой за услуги прачки. Мне не хотелось подпускать кого-либо слишком близко к себе: тут слишком многое видится и замечается. Да и со стороны виднее. Могу чем-то выдать себя, ведь я совсем чужой на этой планете. Легко проколоться на любой мелочи. Масса вещей, известных всем и каждому, но мне не ведомых. Могут возникнуть подозрения.
Вспомнил своего соседа в лагере смерти, который шёпотом рассказывал лежащему на соседней койке узнику свою жизнь: мол, он с далеких болот Луанги, туда власти соваться не решаются, потому они живут там относительно свободно.
Для профилактики соврал, сказав хозяйки, что я именно оттуда – из болотистой Луанги, потому никого знакомых в Ярославле нет, о местной жизни мало что знаю. Мол, здесь всё иначе, чем у нас. Пусть списывает мои промахи на это.
Конечно же, чуть ли не в числе первого и самого насущного я приобрёл подержанный телевизор, корпус которого ободрал и замазал ещё больше, чтобы он походил на совсем старый. Ведь денег – по легенде – у меня немного, дорогих покупок я произвести не мог. Попутно купил предельно простенькое радио. Оно с телевизором включались сразу же, едва я переступал порог. Приобретал и газеты.
Екатерина обратила на это внимание и поинтересовалась:
– Все у вас в Луанге читают столь много?
Я постарался ответить как можно более простецки, чтобы погасить подозрения, если таковые имелись:
– Нет. Совсем нет. Только мне повезло стать грамотным, и я пристрастился к чтению. Там надо мной смеялись, говорили, что это недостойно мужчины. Но не могу с собой ничего поделать, – виновато развёл руками. – Хотя, понятно, читаю не всё, а только самое интересное.
– И у нас читают газеты немногие. Если бы в них не было программ телевидения, то вообще бы редко кто брал бы их в руки.
– Да и я нахожу мало интересного. Но тяга осталась, привык читать. Ничего с собой поделать не могу.
– А я вот привыкла по утрам пить простую тёплую воду. Если не выпью стакан, то чувствую себя не в своей тарелке. Вот такая странная привычка.
– Бывает. Но ваша, наверное, не такая уж и плохая привычка.
– Мне тоже так кажется.
Замечание я учёл, газет стал покупать меньше, да и те проносил так, чтобы были менее заметны.
Накануне этого знаменательного дня мне снились странные сны. Проснулся совершенно взбудораженный. Так и не понял, с чего бы это?..
Включил телевизор и радио, словно ожидая оттуда какого-то сигнала от своих, начал одеваться, слушая одновременно оба…
Вышел в город. Пройти мимо киоска не смог. Подошёл и взор мой словно мощнейшим магнитом притянула фотография в газете…
Киоскёр уставился на меня, видимо, поражённый переменой в моём лице. Дрожащими руками я купил ту газету с фотоснимком, а также и все другие, даже больше обычного. Поспешил к себе домой, едва удерживая целую охапку в руках, борясь с сильнейшим желанием перейти на бег. Вспоминал сон и думал: не зря он снился, пророческий сон, сознание предугадало грядущие события и пыталось меня о них проинформировать…
Совсем некстати дети хозяйки как раз вышли на улицу и радостно бросились мне навстречу. На сей раз я ограничился формальными словами, постарался побыстрее отделаться от них, не пообщался, как обычно. Извинился: мол, чувствую себя не слишком хорошо. Под сочувственные взгляды отправился в свою комнату.
Я боялся даже посмотреть на газеты на улице, а оказавшись у себя и плотно прикрыв дверь за собой, сразу же выхватил из пачки одну из них – ту самую! – дрожащими руками…
На фотографии первой полосы увидел свой Пояс Перуна. Это, несомненно, был он! Именно в таком виде, какой приобрёл по моему желанию, когда у меня коварно и хитро его выманили. Тогда Пояс по моему желанию стал дивно красивым, инструктированным различными драгоценными камнями, которые образовывали изощрённые узоры, а самый крупный – гигантский рубин – находился впереди, в обрамлении огромных алмазов, сапфиров, бирюзы. Точь-в-точь как у падишаха в киносказке, увиденной мною в далёкой юности. Именно в такой я велел преобразиться Поясу Перуну перед тем, как самоличного отдать в обмен на сокровища краснорожему обманщику, несомненно, влиявшего на меня с помощью холбея…
Поперёк газетной полосы протянулся броский заголовок – «Преступник пойман на месте преступления!»
Принялся читать статью, из неё узнал, что грабитель проник через ограду во двор, взломал дверь и добрался до уникального пояса, единственного в своём роде, – главного экспоната в коллекции главного судьи города Бруала Сингха! – но тут был схвачен. Как раз в тот момент, когда уже протянул руку к вожделенному поясу…
Как сильно я желал оказаться на месте этого вора! У нас с Поясом Перуна была ментальная связь, в обычном состоянии – до сотни метров, а после того, как я передал его вроде бы другому – это расстояние сокращалось до трёх-четырёх метров. Окажись я на этом расстоянии от Пояса Перуна, то мог бы дать ему команду вернуться ко мне, а потом – с ним! – мне никто не был бы страшен, я бы восстановил свой статус полубога со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В газете мельком упоминалось, что этот пояс судья недавно купил на аукционе в Шато-Бриаре, посетив столицу по долгу службы.
«Вот как он его приобрёл, – тоскливо подумал я, в который уж раз вздыхая, вспоминая свою потерю. – Наверное, краснорожий продал кому-то полученное сокровище и, вероятнее всего, за очень скромную сумму. Ни он, ни прочие владельцы не понимали, чем они владеют. Использовать Пояс Перуна они не могли, при его передаче я такой команды не дал. Всем он казался просто красивым поясом со множеством драгоценных камней редкой величины и окраски…»
Переглядел остальные газеты, почти во всех имелись более или менее пространные сообщения о пойманном грабителе в доме главного судьи. В паре газет имелись фотографии особняка главного судьи. Весьма внушительного строения! Как говорится, всем бы так жить! Одна из газет даже поместила план с ракурсом сверху поместья и пунктиром отметила путь грабителя до того места, где он был схвачен охраной…
Но первая статья оказалась наиболее подробной. Я снова предельно внимательно перечитал её…
Вспомнив о телевизоре и радио, включил их. Не сразу, но всё же услышал в новостях о попытке дерзкой кражи. Вспомнил, что это я уже слышал, но пропустил мимо своих ушей, ибо тогда не говорилось о том, что именно пытался похитить преступник.
По радио довольно подробно рассказали о том, как это всё происходило: злоумышленник попал под наблюдение системы охраны особняка уже в тот момент, когда перелезал ограду поместья, которое находится в черте города в самом фешенебельном районе Ярославля – Ррупле. На улице Фиалковой. Я это постарался запомнить. В ту часть города я доселе не заходил.
В конце концов, я не выдержал, положил в карман конфеты для детишек соседки и вышел из дома, но их поблизости не оказалось. Не удалось загладить свою вину перед ними. «Ладно, наверное, увижу их, когда вернусь, – успокоил сам себе, – тогда и вручу конфеты».
Как ни старался я убедить себя, что ходить в Ррупль не следует, но удержать себя не смог. Направился именно туда. Обратил внимание, что здесь куда больше камер уличного слежения, чем на других улицах. Приходить сюда было неблагоразумно, но ноги сами принесли меня на улицу Фиалковую.
Особняк Бруал Сингха узнал издали. Подивился его величине и роскоши. Потом вспомнил, что где-то читал или слышал о том, что он имел какие-то родственные связи через жену с самим Правителем планеты. Понятно, такой влиятельный человек не мог жить иначе. Красиво жить таким не запретишь.
Проходил мимо с учащённым сердцебиением, стараясь скрыть свой интерес к дому. Глядел вроде бы даже не на него. Лишь не смог удержаться и не бросить взгляд на левую ограду, через которую перелез грабитель. Там росли деревья, они служили относительной защитой от чужих взоров. А чуть дальше за стеной во дворе находилось высокое дерево, одна из его ветвей почти простёрлась наружу, а другая доходила до крыши здания…
Запомнил это, как и расположение видеокамер. Наверное, именно тогда во мне родился план.
Из газет я узнал, что на заборе имелась сигнализация, которая и среагировала на грабителя, когда он через него перелезал. А если воспользоваться той ветвью? Сначала взобраться на дерево, пройти по ветви и с неё можно перебраться на крышу, на которой имелись слуховые окна…
Неудачливый грабитель оказался в шаге от Пояса, неужели я не смогу добиться хотя бы чего-то схожего, а уж там!..
Дух захватывало от того, что рисовало мне моё воображение.
Весь оставшийся день я ходил сам не свой от обуревавшего меня желания добраться до Пояса Перуна.
Увидев меня, хозяйка посмотрела и воскликнула:
– А вы действительно плохо выглядите. Уж не простудились ли?
Екатерина пощупала мой лоб и сказала:
– Вроде бы не слишком горячий, большой температуры нет. Такое бывает в преддверии болезни. Нужно лечиться, чтобы избежать худшего. Хотите, я сварю бульон.
Я отказался и попытался убедить участливую женщину, что чувствую себя вполне нормально. Заверил, что обязательно сам приму какие-то меры.
Ушёл в свои комнаты. Покоя не находил. То ложился на кровать, то вскакивал и ходил взад-вперёд, обдумывая один план за другим…
Глава 19. В шаге от цели
Понятно, что я решился пуститься на самые решительные действия. Соблазн оказался слишком сильным. Стараясь не терять голову и действовать разумно, я взял с самого себя слово, что спешить не буду и пойду на дело только после того, как завершу все необходимые приготовления.
В число таковых вошла одежда, я отобрал всё мне нужное: удобные рабочие брюки со многими карманами, облегающий тело свитер, изготовил маску на лицо с прорезями для глаз и рта.
Скептически посмотрел на ноги, на них были слишком тяжёлые ботинки. Отправился в магазин и выбрал мягкие лёгкие туфли, в которых можно двигаться практически бесшумно.
Продавец ухмыльнулся:
– У нас такие обычно берут для покойников, – издал скрытый хохоток, затем добавил: – Также их используют в качестве домашней обуви.
Я с простодушной физиономией ответил:
– Именно для дома я и купил. Не хочу царапать новые полы. Пусть дольше пробудут таковыми, как сейчас, новыми и красивыми.
Продавец равнодушно согласился:
– Тогда они в самый раз, ничего не поцарапают, подошва из резинолита. Кстати, она слишком мягка и быстро изнашивается. Наверное, знаете.
– Знаю, – согласно наклонил голову. Попрощался и ушёл.
Шагал с внутренней досадой на продавца, упомянувшего покойников. Не хотелось оказаться таковым.
Затем посетил пару строек и несколько площадок с баками для сбора мусора. В конце концов отыскал кусок арматуры длиной более метра.
Отправился к ближайшей лавке с разными мелкими товарами, оставив поблизости в кустах арматуру – не тащить же её с собой, удивляя продавцов. Могут принять за грабителя.
За несколько медяков приобрёл почти игрушечный маленький фонарик размером с пальчик, мелкие напильники (плоский, округлый и трёхгранный), пилку для металла и двенадцать метров прочной тонкой верёвки. Хотел было купить нож, но все имевшиеся там оказались не лучше того, что имелся у меня дома. Решил обойтись им.
Отыскал удобное место почти за городом, где среди кустов находилась каменная россыпь. Отрезал от арматуры необходимый мне кусок сантиметров в двадцать пять. На массивном валуне ударами крупного камня согнул его в отдалённое подобие крюка. Нижний конец чуть расплющил, искрошив пару камней при этом. Затем пилкой сделал пару вырезов. Они были нужны для более надёжного крепления верёвки, но привязывать её пока я не стал. На тот случай, если меня вдруг остановит патруль, с такими в городе иногда случалось встречаться. Обыщут, крюк с верёвкой вызовут вопросы, но они могли оказаться куда более жёсткими, если окажутся связанными, а так по отдельности выглядят более безобидно. Пусть на самую малость.
Обратил внимание на прочность арматуры, сталь оказалась великолепной, отрезал ещё один кусок длиной с мой локоть. Края одного конца чуть округлил, дабы не царапали, а противоположный ударами камня постарался расплющить, насколько смог. Затем пустил в ход напильники, заточил под углом. В результате у меня получилось нечто, отдалённое похожее на ломик, которым часто пользовались в прошлом грабители и воры.
Затем отправился к себе на съёмную квартиру. Там привязал верёвку к крюку, а его обмотал лоскутом ткани, не пожалев штанину своих лучших брюк. Успокоил себя тем, что в любом случае они мне станут не нужны: ни в случае возвращения Пояса Перуна, ни после провала и задержания. О последнем варианте старался не думать. Уверенность в успехе – половина успеха.
Потом отправился на рынок, долго бродил по нему, рассматривая товары. Нож опять не купил, все имеющиеся оказались не лучше того, что находился у меня дома.
В конце концов у какого-то охотника увидел то, что мне было нужно – большую шкуру лесного волка. Обитал такой хищник в лесах Ирии, походил на земного волка, потому его так и назвали. Пришлось поторговаться, и после какого-то получаса споров шкура перешла в моё владение за десяток серебряных монет.
У себя дома я приделал к лапам хищника завязки. Набросил шкуру на себя, закрепил завязки и потренировался, изображая ходьбу-бег лесного волка. Получалось не слишком похоже. Заставил себя тренироваться дольше…
Снова, в который раз, перечитал всё в газетах о попытке хищения Пояса, стараясь впитать в себя возможно больше информации. Проглядел план поместья судьи чуть ли не до дыр.
Сходил к нему на улицу Фиалковую, поглядел на всё в натуре, обошёл вокруг с индифферентным видом, а сам присматривался к ограде и вдвойне внимательно к выбранному мною дереву.
После этого вернулся в свою комнату и принялся по возможности спокойнее обдумывать свой план. Он казался весьма осуществимым, ведь мне можно было даже не похищать Пояс Перуна, а лишь оказаться в трёх-четырёх метрах от него и дать команду вернуться ко мне. Всё, через минуту я вновь окажусь в состоянии противостоять практически всему и всем. Вернусь в ранг бога или полубога.
Проанализировав свою подготовку, пришёл к мнению, что сделал всё, что мог. Ничего улучшить не в состоянии. Тянуть время не следовало. Решил отправиться на дело уже ближайшей ночью.
Применил своё умение расслабляться в любом месте и на любое время. Поспал до вечера. Поужинал скромно, желудок переполнять не стоило, а часа через два-три он вообще окажется почти пустым, двигаться мне не помешает.
Включил телевизор и радио, слушая новости, надеясь услышать что-нибудь полезное для себя.
Одновременно листал газеты, хотя уже знал наизусть тексты практически всех статей, но обновить знания в любом случае не лишне. Попутно происходила настройка на последующие действия…
И вот полночь.
Без спешки экипировался, обулся. Только маску на голову натягивать не стал, сделаю это позже.
В карманы положил крюк с верёвкой и большой складной нож. Шкуру волка увязал в небольшой тючок.
Деньги выложил на стол. Написал записку хозяйке, что их, как и все мои вещи, оставляю ей и детям. При любом исходе задуманного я вряд ли вернусь сюда. А если и вернусь, подумал я, то могу уничтожить записку, побыть какое-то время здесь, пока не определюсь с дальнейшими действиями.
Порадовался, что вход в мою комнату отдельный, и я могу выйти наружу никем не замеченным.
Направился к дому судьи, стараясь придерживаться тёмных мест. Улицы оказались практически безлюдными. Лишь несколько раз приходилось затаиваться за деревом или за кустом, давая пройти одиноким прохожим. Однажды по противоположной стороне прошагал патруль из трёх вооружённых стражников. Я проводил их взглядом, лежа в неглубокой придорожной канаве.
Самый неприятный участок находился на улице Фиалковой около выбранного мною участка ограды владений судьи. Вблизи стены росла группа невысоких деревьев и кустарников, но по пути к ним предстояло пройти через освещённую дорогу шириной метров тридцать. Вполне возможно, что она находилась в поле зрения видеокамер.
Набросил на себя сверху шкуру лесного волка, прикрепил лапы зверя к своих ногам и рукам.
Собрался, осмотрелся и на четвереньках перебежал открытое и освещённое место к кустам. Это может обмануть охрану, вдруг именно в эту минуту кто-то зевал или смотрел вбок. Но в любом случае проверять будут менее быстро и рьяно, чем если бы заметили человека. А я выгадаю какое-то время на дальнейшие действия.
Шкуру туго скатал и постарался спрятать надёжнее, чтобы дольше искали. Сам же направился вдоль стены к тому месту, где через неё наружу выходил крепкий сук огромного дерева, росшего внутри двора.
Здесь обнаружил свою первую промашку. Две попытки с бросками крюка завершились неудачно, он никак не цеплялся за сук, так как тот оказался толще, чем я предполагал.
На этот случай у меня имелся другой вариант действий. На этот раз я перебросил крюк через сук, принялся ослаблять верёвку и он под своей тяжестью опустился ко мне, оказался прямо над головой. Подняв руки и привстав на цыпочки, я продел в него верёвку, затем принялся осторожно тянуть за конец. Поднявшийся к суку крюк образовал с ней петлю, что позволило мне по верёвки подняться вверх.
Оказавшись на суку, я легко отцепил крюк от верёвки, затем переправил их в большой карман сбоку на брюках.
Перебрался к стволу дерева. Осмотрел двор. Он оказался безлюдным. К крыше от дерева шла толстенная ветвь, нависая над кровлей в метре с небольшим. Это меня порадовало.
По ветви я стал продвигаться к дому, придерживаясь одной рукой за другую ветку, которая находилась над головой. При каждом моём шаге ветвь подо мной опускалась всё ниже и ниже, вскоре оказавшись на одном уровне с крышей. Далее я продвигаться не мог, ибо для этого следовало отпустить верхнюю ветку, а без неё мне вряд ли удалось бы сохранить равновесие, и я мог грохнуться с высоты метров пятнадцать. Подумал, что тогда костей не соберу…
Пригляделся к крыше, чуть в стороне находилось слуховое окно. Крюк в него не бросишь – стеклянные створки плотно закрыты.
Перевёл взгляд ближе, на край кровли. За него уцепиться было невозможно. Оставалось только слуховое окно, а там стёкла, брошенный крюк способен разбить их, но возникнет шум, пусть негромкий, но при такой царящей вокруг полной тишине будет слышен далеко и ясно…
Колебался, не решаясь ничего предпринять.
В это время послышался нарастающий шум мотора на дороге…
И я решился. Быстро достал из кармана крюк, конец привязанной к нему верёвки намотал на руку, отвёл в замахе руку. Когда автомобиль оказался наиболее близко за оградой, шум его мотора стал самым громким, со всей силой швырнул крюк в слуховое окно. Стёкла разлетелись с большим шумом, чем мне того бы хотелось. Некоторая часть обломков скатились по кровле вниз и упали на отмостку внизу.
У меня ёкнуло сердце, но шум мотора автомобиля всё же значительно заглушил все звуки, постепенно удаляясь.
Я спешил воспользоваться моментом и тянул на себя веревку, сколько было возможно. Подёргал, крюк за что-то зацепился в слуховом окне, и я отпустил ту ветвь, за которую держался, поспешил вперёд, теперь единственной опорой оставалась верёвка в руках. А под моими ногами гнулся и гнулся сук, по которому я двигался, опускаясь ниже края крыши. При последнем шаге я почти упал грудью на покрытие кровли, чуть продвинулся вперёд, а сук, лишившись нагрузки, ушёл вверх. Я остался на крыше. Тут же поспешил к слуховому окошку, держась за верёвку и моля бога, чтобы крюк держался за то, что он сейчас цеплялся.
И тут крюк соскочил, только в самый последний момент я успел поймать его и сжать всей пятернёй, одновременно другой рукой ухватившись за створку с выбитым стеклом слухового окошка, порезав пальцы. Сцепил зубы, терпя боль. Не до неё.
Перевёл дух, сунул верёвку с крюком в карман. Просунул руку в створку без стекла и добрался до задвижек. Распахнул их и через считанные секунды оказался на чердаке.
Присмотрелся к темноте, сделал несколько шагов к его центру, собираясь достать фонарик, ив этот миг к моему немалому удивлению вспыхнул неяркий свет, буквально ослепив меня на некоторое время.
Сердце ошалело забилось.
Привык не сразу, а потом принялся оглядываться: никого вокруг не увидел. Видимо, освещение включилось автоматически. Поняв это, вздохнул с облегчением.
Неподалёку увидел крышку люка, несомненно, ведшего вниз, в помещения дома. Изучил его со всех сторон и понял, что он закрыт снизу. Поддел ломиком, но поднять не смог, несмотря на все мои старания. Я приложил всю силу, но ломик стал гнуться, а крышка люка лишь слегка шелохнулась.
Пресёк нарастающее чувство отчаяния, сказал себе: «Безвыходных положений не бывает! Ищи выход! Он обязательно должен быть».
Вспомнил газету с планом здания, на котором было указано место поимки преступника. Это помещения находилось прямо подо мной. Пояс Перуна в нескольких метрах от меня по прямой линии. Послал ему ментальный призыв «ко мне!», но ответа не услышал. Видимо, он дальше от меня, чем было нужно для нашей с ним связи.
Напрямую через перекрытие я к нему пробиться не могу, как и спуститься по люку…
Чуть не закричал от мысли, что снаружи имеются окна в ту комнату, где хранится мой Пояс, я могу проникнуть через них…
Поспешил к слуховому окошку, выбрался наружу и закрепил крюк за его край. Принялся по веревке спускаться вниз, удивляясь, что вокруг по-прежнему тишина, никто тревогу не поднял. Неужели не обратили внимание на пробежавшего через дорогу зверя? Не слышали выбитого стекла и падения осколков? Не очень верилось в это, но думать об этом некогда, нужно было искать Пояс Перуна…
Свесил голову за край крыши. Желанное окно – и большое окно! – находилось прямо внизу. Оно было освещено, пусть и слабо. Чем-то вроде ночника. Или там кто-то находится?..
Других вариантов мне не оставалось, я стал спускаться вниз, а достигнув окна, немыслимо изогнувшись, осторожно заглянул внутрь. Большая комната оказалась пустой, посреди неё на возвышении под стеклом находился Пояс Перуна. До него всего метров шесть, максимум семь. Несколько шагов и я смогу дать ему команду, а там хоть трава не расти – я царь и бог!..
Добрался до подоконника, стал пытаться открыть окна, но безуспешно. Вспомнил поговорку: «Видит око, да зуб неймёт».
Услышал топот ног внизу и увидел тёмные фигуры охранников. Послышалась команда:
– Спускайся к нам!
Через пару секунд она была повторена:
– Спускайся вниз! Считаю до трёх, а затем стреляю. – Говоривший детина грозно вскинул свой увесистый лучемёт.
В горле моём пересохло от осознания, что я пойман в шаге от цели. Ну, в нескольких шагах от неё. Почувствовал отчаяние. Какая неудача!
Снизу прозвучало:
– Раз!..
Сглотнул комок в горле.
– Два!..
Я хрипло сказал, выдавил из себя:
– Я сдаюсь! Спускаюсь! Руки устали, сейчас ловчее переберу верёвку…
Сам тем временем достал ломик и саданул им со всей силой отчаяния по стеклу, моля бога, чтобы оно не оказалось бронестойким…
Не оказалось! На подоконник и вниз обрушилась настоящая лавина стеклянных обломков. Я с трудом укрыл от них лицо с глазами, но руки, спина и ноги немало пострадали. Образовалось множество порезов…
С паническими криками охранники отскочили в стороны, а я тем временем прыгнул в комнату, снова порезавшись об осколки стекла, оказавшиеся во множестве внутри на полу.
Подняться мне помогли охранники. Не те, что были снаружи, эти оказались в комнате чуть ли не практически одновременно со мной. Меня они схватили, бесцеремонно скрутили, сразу же украсив мои запястья наручниками. Сорвали с головы маску. Обыскали, забрали всё, что находилось в моих карманах.
