Александр Юрьевич Щигринов
Фатум
– Я так понимаю, вино предлагать неуместно? – Игорь пошевелил угли длиной обожженной веткой.
– Если крепкое, то давай.
– Может перцовочки? И мозги прочистит и горло согреет.
– Все равно.
Игорь слазил в палатку и через мгновенье вернулся с бутылкой перцовки, пятью пластиковыми стаканчиками и баклажкой колы.
– Всем наливаю? – поинтересовался парень.
– Мне не надо, – Антон, так же как и Егор пялящийся в костер, отрицательно покачал головой.
– Тебе как раз и надо. В первую очередь. Я можно сказать только у девушки и спросил.
Маша утвердительно кивнула.
– Буду.
– Ну, раз будешь, тогда держи.
Игорь протянул ей наполовину наполненный стакан. Разлил еще четыре и раздал сидящим у костра парням.
– Давайте до дна все, глядишь, попроще станет, и за знакомство потом выпьем.
Отказывающийся до этого Антон первым махнул весь стакан, сморщился и тут же припал к бутылке с колой. Егор выпил перцовку как воду, не изменившись в лице, даже не повел бровью и запивать отказался, лишь протянул пустой стакан Игорю.
– Еще.
Игорь выпил свою, собрал пустые стаканы и наполнил их еще раз. Бутылка кончилась.
– Давайте-ка теперь за знакомство, – Маша подняла стакан в воздух и парни не решительно чокнулись, Игорь, Витек и Егор дружно, а Антон так, чтобы не коснуться своим стаканом стакана Егора.
Выпили.
– Еще, – вновь потребовал Егор.
Поджав губы, Игорь на мгновение замер, что-то обдумывая, а потом решительно поднялся с места.
– Не вопрос, – добавил он, доставая сразу две бутылки.
– Мальчики, я пас, – Маша оставила в сторону свой стакан.
– Тоже хорошо, – согласился Виктор. – Ну, парни, что делать-то теперь будете?
– Домой, – сухо отозвался Антон. Бледный и мрачный. – Наотдыхался.
– А ты? – обратился Игорь к Егору.
– А я? – парень задумался. Посмотрел на Антона и опустил голову вниз. – Антон, – шепотом обратился он к другу. Замолчал на мгновение. – Прости.
Тишина. Все молчали. Маша, Виктор и Игорь, потому что не хотели мешать разговору. Егор – потому что ждал ответа. Антон – потому что не собирался его давать. Треск костра стал оглушительным. Стал отчетливо слышан храп спящего в палатке Ильи. Егор не выдержал.
– Да, я дебил, кретин, идиот, тупица, мразь последняя! – ускоряясь и распыляясь начал парень.
– Ты хотел и пытался меня убить, – серо прервал его Антон.
– Да. Но то, что я видел. Если бы ты, Антон, так же как я, тоже это видел, побыл там в тот момент в моей шкуре. Похоронил бы в один момент мать и стал бы убийцей сотни человек, – Егор замер. Вновь протянул стакан Игорю. Тот наполнил и парень залпом выпил. – Ты не представляешь, как там все было реалистично. Как живое, настоящее. Вот, – он обратился к Игорю. – Подтверди.
Парень утвердительно мотнул головой.
– Все настоящее.
– Вот, ссллышал, – язык Егора стал заплетаться.
– Знать человека десять лет. Быть его другом на протяжении этого срока и проверить какому-то ведению. Поверить и решится убить друга? – Антон, не отрываясь, смотрел в огонь. – Егор прости, но ты псих.
– Антон, – Егор опрокинул в себя вновь налитый стакан, поднялся и, пройдя пару шагов, встал перед товарищем на колени, опустив голову вниз. – Хочешь, убей, хочешь, скажи, чтоб я сам себя убил. Хочешь. Да что хочешь. Все сделаю, только прости. Ты не представляешь, каково это.
– Что? Убить лучшего друга?
– Чуть не убить и понять, что ты ошибся, – Егор повернулся к Игорю. – Спасибо.
Парень недоуменно посмотрел на подростка.
– Спасибо, что вырубил меня. Спасибо, что вытащил Антона, а меня надо было сбросить.
– Эй, молодежь, – Витек, задорно хмыкнув, завертелся на месте. – Вы что там, сопли что ли разводить собрались? Мириться надо, но чушь нести про вытащил – не вытащил, это вы бросьте. Попробуйте сначала кого-нибудь сами не вытащить и спать после этого спокойно, а потом советы давайте, – он перестал улыбаться. – Скажу так, Егор тебе и в самом деле надо у врача полежать, а то мало ли. А ты Антон, раз уж говоришь о друзьях закадычных, то и прости первым. Видишь же, парень осознал, на карачках ползает. Готов с жизнью покончить.
– Го-тов, – заплетающимся языком подтвердил Егор. – И пойду сейчас. Слышишь, Антон!
Егор и вправду вскочил на ноги и, спотыкаясь, двинулся к кустам. Видимо алкоголь серьезно подействовал на давно не пившего, да еще и голодного парня.
– Да, стой ты, – Антон вскочил следом. Игорь бросился за ним, но Егор, перейдя на бег, уже оторвался от них метров на десять.
– Ведь и вправду сиганет.
Вся компания вскочила с мест и кинулась вдогонку. Фонари были уже не нужны. Начало светать, и бледный молочный свет, как туман, освещал и тут же прятал в себе предметы: деревья, камни, человека бегущего к месту ночного происшествия.
– Лови его, – орал Игорь, спотыкаясь и больно цепляясь руками за ветки коротких деревьев. – С боку его обойдите. Слышь, Егор, мы тебя не для этого вытаскивали. Слышишь? – и шепотом добавил. – Дебил малолетний.
Вырвавшись из кустов, компания замерла у начала открытой площадки. Возле края на том же самом месте, откуда ночью они вытащили парней, стоял Егор. Глубоко дыша, качаясь от выпитого им спиртного, он смотрел вниз на еще темное спящее побережье.
– Какой же я дурак, – он протер рукой потный лоб.
– Егор, не глупи, – Игорь медленно двинулся к парню. – Антон тебя прощает.
– Да. Да, – судорожно закивал Антон. – Прощаю. Егор. Давай-ка назад. Пойдем еще выпьем. А?
– Я вспомнил, – икнув, отозвался парень. – Все, как было. Гопников тех. Илью. Пока бежал, вспомнил, – Егор развернулся на месте и, не рассчитав с силой, зашатался больше прежнего. Его поволокло назад. Правая нога соскользнула, и парень провалился вниз. Он выкинул руки вперед, хватаясь за край обрыва и не сводя блестящих от слез, пьяных глаз с товарища.
Игорь и Антон, стоявшие ближе остальных к парню, тут же бросились на камни, хватая Егора за руки.
– Дебил! – вырвалось у Игоря. – Держись, придурок!
Егор не слушал его. Держался и смотрел на Антона.
– Дружище, – он чуть дернул рукой, которую держал Антон, заставляя посмотреть того себе в глаза. Тот посмотрел. – Ты простишь меня? – заплетающимся языком проговорил парень. – Пойми, я не помнил. Не знал.
– Да простил же, говорю! – зло, но как можно более убедительно ответил Антон. – Простил. Вылазь.
Егор расплылся в счастливой улыбке, попытался вылезти, но тело его уже не слушалось.
– Держи, – приказал Антону Игорь. Сам переволился через край, подхватил Егора за ремень и потащил наверх. Витек с Машей страховали сверху.
Пьяный Егор валялся наверху и заплетающимся языком, рыдая и оправдываясь, все еще просил прощения. Антон сидел рядом и пытался успокоить друга. Маша с Виктором стояли в стороне. А Игорь зачем-то вновь наклонился над обрывом. Побережье уже просыпалось. Солнечные лучи еще не согревали его своим теплом, но света уже хватало, что бы рассмотреть все вокруг. Игорь же на побережье не смотрел. Он изучал склон горы, с которого два раза за ночь пришлось вытаскивать дурного подростка. Потом выпрямился. Протер тоже отчего-то вспотевший лоб и бросил товарищам, направляясь к лагерю.
– Пойдемте отсюда. Надо выпить, – поймал недоуменный взгляд Виктора и ответил на не заданный вопрос. – Взгляни вниз, на склон, – помолчал. – Вот для чего они были здесь. И вот для чего он, – Игорь указал Егора. – Сначала пытался убить друга, а потом собирался покончить с собой.
Нерешительно Виктор оторвался от девушки и, подойдя к краю горы, посмотрел вниз. Тяжело вздохнул, выругался и, развернувшись, направился за Игорем.
– Пойдемте в лагерь, – помог Антону поднять вырубающегося от выпитого Егора, и компания вновь направилась назад.
А на склоне горы, в метре от ее поверхности, обрамленная испещренным трещинами камнем зияла черная дыра провала. Примерно полметра в диаметре, она явно не была поверхностным сколом. Это был вход. Тот самый спуск, который искал Игорь. Который до этой ночи был спрятан за каменной чешуей и который открылся, когда Антон, удерживающий до этого на себе Егора, не сдернул непрочную опору вниз, пытаясь оттолкнуться от нее ногами. Это был он. Спуск к машине эволюции.
***
– Вы серьезно? – Илья с непониманием смотрел на окружающих его парней и девушку. Голова у него разрывалась от боли. Вчерашнее выпитое и прилетевшее раскалывало сознание на невнятные, затянутые зыбкой пеленой частицы. Было нестерпимо противно двигаться, а отсутствие движения вызывало головокружение и тошноту. – Черт! Это правда?
Антон утвердительно кивнул.
– Бред, – не мог собрать все частицы происходящего в кучу Илья. – Вы втроем собираетесь теперь лезть в эту дыру? Что бы включить какую-то машину?
– Да, – раздраженно ответил Виктор.
Вообще Илья достаточно стойко перенос рассказ о том, как Егор хотел прикончить его и Антона на обрыве. Но вот рассказ о марсианах и загадочных машинах эволюции поверг парня в шок. Он не мог поверить в него, так как был до мозга костей убежден в том, что люди исключительные существа, единственные разумные во всей вселенной. А тут на тебе: не единственные, и может быть еще и не до конца разумные.
За спиной раздался резкий шорох. Егор, занявший после своего недосамоубийства вторую из установленных палаток, с расширенными глазами вылетел из нее, прикрывая ладонью рот. Завернул за угол. От производимых им звуков живот Ильи скрутило с неописуемой силой. Парню захотелось самому опустошить свой желудок, но отвернувшись и плотно сжав зубы, он все же поборол свое вполне естественное желание и удержал содержимое своего желудка внутри себя.
День уже разгорелся вовсю. Невдалеке то и дело проскакивали группы туристов, с интересом изучающие, что же здесь и как. А изучать было нечего. По виду просто перепившая компания диких туристов. Палатки, шашлычок. Вот и весь интерес.
Егор, взбодренный опорожнением, в ожидании смотрел на крепыша, мол, простишь или нет, все равно ведь в курсе.
– Что ты вылупился-то? – Илья ответил тоскливым взглядом. – Простил я тебя, простил. Тем более, если рассказанное сейчас правда. Хотя на бред больше похоже. Ты бы это, – парень пристально посмотрел на Егора. – За пивком бы что ли сгонял, в знак раскаяния.
– Не вопрос, – без возражений согласился Егор. – В себя сейчас приду и сгоняю.
– Не торопись, – остановил его Виктор. – Я с тобой схожу.
День был теплый, не жаркий и приятный. Ветра почти не было. Но прогноз погоды был не таким хорошим. На завтра обещали дождь и похолодание и на послезавтра тоже, а потом еще дней на пять.
Молодые люди поправлялись пивком. Игорь вновь прогулялся к спуску, что бы осмотреть его днем. И вновь убедился в правильности сделанных им выводов. Это был именно он – их дальнейший путь. Сегодня предстояло собрать вещи, а завтра с утра пораньше нужно было выдвигаться в дорогу.
Когда Игорь вернулся к лагерю, то там уже вновь захмелевшие парни вовсю обсуждали дальнейшее путешествие, причем обсуждали так, будто вниз собирались идти все вместе.
– Я что-то пропустил? – Игорь вопросительно посмотрел на парней.
– Ага, – ответила подошедшая сзади Маша. Она не принимала участие в распитии пива, и ходила до этого по ближайшим посадкам, рассматривала цветы, деревья и что-то еще, что может заинтересовать только девушку. – Они тут, особенно Егор, благодарны тебе шибко сильно за спасение. А так как погода на ближайшую неделю обещается быть плохой, то решили помочь нам в нелегком деле. Решили, что их помощь может нам пригодиться.
– Ребят, – серьезно обратился Игорь к парням. – Это не туристическая прогулка. Это опасный спуск. Зачем вам лезть туда, тем более, если вас об этом никто не просит. Мы, да, так сказать подписались. Но вы? Зачем?
– Да за тем, – Егору видимо полегчало больше всех. Он улыбался, и вообще выглядел самым счастливым человеком на Земле. – За тем, что ты сам сказал, что мы не зря здесь оказались, не просто так. Может быть там, внизу, наша помощь только и будет нужна.
– Вы не готовы, – продолжал убеждать их Игорь.
– Готовы, не готовы. А сам-то ты сильно готов? Скалолаз или этот? Как же их? О, спелеолог?
– Да нет, – согласился парень. – Но хоть какое-то снаряжение, навыки и знания у меня есть. – А вы?
– А что мы? – ответил тоже оживший Илья. Правда вот шишка у него на голове выглядела очень нехорошо. – Я на скалодроме в зале тоже через раз появляюсь. – Какой-никакой навык. А так: ты – первый, я замыкающий. Антон и Егор по центру на страховке. Ну? Как вариант?
– Никак, – с усмешкой отозвался Виктор. – Вам что, заняться больше не чем?
– Да, получается, что мы как бы и занимались последние три месяца только тем, что невольно стремились сюда, – продолжал настаивать Егор. – Сами же говорите: судьба нас здесь свела. Провидение там или еще что-то.
– Ладно, – согласился Игорь. – А снаряжение?
– Не вопрос, – отозвался Илья. – Сейчас быстро вниз. По магазинам, что купим. И наверх.
– Глупость все это, – Игорь, поджав губы, покачал головой. – Рисковать шеей по дурости это называется. Я против.
– Я тоже, – поддержала его Маша. – Пьяный разговор.
Виктор неодобрительно посмотрел на девушку, улыбнулся ей или самому себе.
– А почему бы и нет, – сказал он. – Что мы одни должны мир спасать, что ли? Пусть и они тоже жопой рискнут. А?
– Вить, ну может хватит? А? Что ты устраиваешь?
– А ты что устраиваешь? – парень хотел ей сказать свое мнение, и про ее постоянные соглашения с мнением Игоря, и про ее вечные одергивания его. Хотел упрекнуть ее в уподоблении этому спасителю. Но не решился, прикинув, что это все будет выглядеть, по крайней мере, глупо.
– Что я устраиваю? – начала заводиться Маша.
– Да ничего, – сплюнув под ноги и проглотив свои мысли со своим недоверием, ответил Виктор. – Просто хотят парни с нами пойти, пусть идут. Мы же не можем им помешать.
Игорь не понимал, что творит Виктор, но чувствовал, что это неспроста. Парень вообще был какой-то напряженный, зажатый, как пружина, особенно когда Маша подходила близко к Игорю. Ревнует? От этой мысли Игорь невольно улыбнулся. Ревнует и делает все, что бы хоть как-то насолить мне. Вот это номер? А если серьезно, то чем они могут ему помочь? Игорь не знал ответа. Да и не знал ответа на вопрос, чем они могут ему помешать? Задачка. Сделай правильный выбор, называется. Рискнуть?
– Черт! – со злостью проговорил Игорь. – Тогда так, – он обвел парней серьезным взглядом. – Хорош пиво пить. Приводите себя в порядок. Спускаемся вниз, докупаем все необходимое. И завтра с утра в путь, на свежую и здоровую голову, выспавшиеся и бодрые.
– Вот это дело! – поддержали его парни. А Виктор, кисло улыбнувшись, пробубнил себе под нос, что до боли похожее на «бараны».
47. Бродяги и мент
Спуск начинался сразу за дверью. Золотой свет еще некоторое время освещал дорогу, но вскоре он превратился лишь светлую точку где-то наверху, далеко за спинами. Лестница, идущая по склону черной сколы, была шириной метра три. Ни поручней, ни ограждений по ее бокам не было. Отвесные склоны с обеих сторон терялись в непроглядной тьме огромной пещеры, полости в горе. Свет фонарей не мог дотянуться ни до дна этой полости, ни до стен, ни до свода. Перед глазами была лишь уходящая вниз черная лестница, прорезающая темноту и связывающая золотой коридор неизвестно с чем.
Шли не торопясь. Конечно, спускаться – это вам не в горочку идти, но все же, ноги уставали очень быстро. Даже не смотря на неплохую подготовку при спуске по ярусам, не меняющая наклона лестница отзывалась в икрах и спинах неприятным напряжением, которое стремилось перерасти в судороги.
Хоть лестница и была достаточно широкой, однако все шли друг за другом, выстроившись в цепочку по ее центру. Лишь Миха и ведомый им Моня, который при каждой попытке открыть ему рот начинал материться и обвинять всех и во всем, шли бок о бок. И то, потому что Миха придерживал кореша, дабы тот не свалился с обрыва или не учудил что-либо еще.
– Она когда-нибудь кончиться? – Леонид Васильевич, идущий перед связанным гопником и его корешем, чувствовал себя мотыльком, следующим за светлым пятном фонаря. В глазах от нескончаемого бега ступеней начало рябить. И взгляд нельзя оторвать – споткнешься, и смотреть на череду черных граней сил нет. – Надо было там остаться на отдых.
– Слушай, полковник, – Миха, идущий сзади тоже устал, но пытался держаться бодро. – Надо было? Так оставался бы. Что дальше-то пошел? Отдохнул бы, а завтра догнал. Ну, или сегодня. Черт, – парень свободной рукой почесал затылок, будто что-то вспоминая. – А какой сегодня день недели? Помнит кто?
– Среда, – ответила Анна. Девушка шла второй по счету, перед Бесом.
– А утро или вечер?
Девушка взглянула на часы. Негромко хмыкнула себе под нос.
– Ночь, второй час.
– А какого рожна мы еще не спим? – остановился на месте Миха, придерживая, задумавшегося о чем-то Моню.
– Располагайся, – Леонид Васильевич приглашающий жестом окинул ступени. – Подушечка, одеялко. Душ перед сном не желаете принять?
– Не забывайся, мент, – осадил полковника Миха. – Ты хоть и ровно идешь, но споткнуться всегда можешь. А здесь тебя тащить никуда не надо будет. Сам скатишься.
– Тоже верно, – согласился Леонид Васильевич. – Ну, значит без душа и сказок на ночь.
– Во-во, топай.
– Я прямо здесь готов оттрубиться, – проговорил Бес. – Хоть на ступенях, хоть на ходу. Глаза слипаются. Может и вправду, отдохнем?
– Да, чтоб ее.., – мотнул рукой Миха. – Привал. Дальше после сна.
Ни чая, ни макарон. Где стояли там и сели. Анна, опустила голову на руки и похоже сразу уснула.
– Ань, – Бес потрогал девушку за плечо. И та от неожиданности чуть не кувыркнулась вперед. – Ань, ты положи рюкзак перед собой, чтобы во сне не скатиться.
Девушка так и сделала.
Вдоль ступенек лечь никто не рискнул. Желающих пересчитать ребрами, головой и другими частями тела все черные грани не нашлось. А лежать по ходу движения было не возможно. Каждая ступенька врезалась в тело, как тупой нож, медленно, но при этом неотвратимо. Но тем не мене уснули все. Даже Моня не стал выделываться и просто отключился.
Леониду Васильевичу снилась его кровать. Почти трехместная, мягкая, удобная. Снилась Лизонька, любимая, и тоже мягкая. Снилось, что Лизонька его целовала. Села на него верхом и елозила, елозила на нем, заставляя утопать в кровати. Снилось, что от обилия и частого ритма любви, Леонид Васильевич даже схватился за край, чтобы удержаться на месте, но рука лишь скользила по шершавой поверхности боковины и не как не могла зацепиться за нее. А Лизонька все ускорялась и придавливала сильнее, заставляя смещаться в сторону. А потом его бегемотик его поцеловала. Жадно, страстно. Воздух в груди у Леонида Васильевича закончился, а Лизонька все не отстранялась. Дышать было нечем. Леонид Васильевич захлопали руками по сторонам, но ладонь лишь больно била по твердой поверхности.
В задыхающемся сознании полковника что-то щелкнуло. Кровать была твердой, когда должна была быть мягкой. Он в ужасе открыл глаза. На нем, подсвеченный лишь одним фонарем, стоящим рядом, сидел Моня и пытался удушить.
Полковник схватил его за запястья, но парень давил всей массой тела, не сдвинешь. Леонид Васильевич попытался ударить гопника, но сил, да и замаха не хватало.
– Ты никому не расскажешь, – тихо шипел Моня. – Это все мое.
Тогда Леонид Васильевич схватил левой рукой стоящий рядом фонарь. Сильно ударил им по камню, разбивая его. Свет погас и тут же полковник всадил осколки фонаря в руку гопника.
Раздался легкий вскрик. Еще удар. Хватка ослабла и в голову прилетел сильный удар. Но этого момента хватило, чтобы набрать в грудь воздуха.
– Помогите, – прохрипел Леонид Васильевич.
– Себе захотел все оставить? Меня слить, а себе оставить? Нет! Мое!
Еще один удар в челюсть чуть не отправил полковника в нокаут. Но хватка на шее не возобновлялась. Еще один вдох.
– Помогите, – уже громче прошипел полковник, не переставая в свою очередь наносить слепые удары расколотым фонарем. А когда поднабрал в легкие еще побольше воздуха, а связки немного пришли в себя, он как ему показалось, заорал. – Помогите!
Раздался шорох. Зажегся свет, метнулся сверху вниз и замер на двух борющихся фигурах. Моня, поняв, что убить полковника ему не удастся, перестал колотить его, а при наличии света схватил полковника за лицо и попытался выдавить глаза.
– Все здесь мое, – брызгал слюной Моня.
И тут давление пропало. Миха оттащил брыкающегося кореша от полоудушенного и почти ослепленного полковника.
– Сука, – прохрипел Леонид Васильевич, ощупываю лицо. – Тварь.
Как оказалось, когда все уснули, Моня перерезал веревку на руках, вытащил кляп. А затем попытался столкнуть полковника вниз. Не вышло, слишком тяжелый оказался, а зашевелившись, вынудил парня попытаться его задушить.
– Держи этого говнюка на привязи возле себя, – зло бросил полковник Михе, когда голосовые связки смогли производить звуки. – Я ему в следующий раз осколки в шею воткну.
Он мимолетом взглянул на руку гопника. Она была исполосована чуть ли не до кости. Но парень этого не замечал. Когда Миха его оттащил и снова связал, Моня затих, отвернувшись от всех и не обращая на истекающее кровью запястье ни капли внимания.
– Да, он точно поехал, – заключил Бес. – Надо ему хоть руку перебинтовать, а то подцепит что-нибудь.
– Ты предложил, ты и бинтуй, – Леонид Васильевич все ощупывал рукой саднящее горло.
Бес, сначала, осторожно подошел к Моне, тот не повернулся. Медленно стал бинтовать ему руку. Парень никак на это не отреагировал, как будто это его вовсе не касалось.
Анна, наблюдая за своим парнем, лишь сокрушенно качала головой. Во всем виноват этот спуск. Что он с ними делает? Кем они выйдут из подземелья? Да и выдут ли?
***
– Ну, что? Отдохнули? – Миха устало посмотрел на теряющуюся в темноте лестницу. – Хоть бы ветер что ли подул. Как в могиле.
– Пойдемте, – Анна поднялась и закинула за плечи свой рюкзак.
– А может чай попьем сначала? – полковник совсем не хотел никуда идти. – Или, вообще, потрескаем?
– Потом, – Бес подобрал свой рюкзак и тоже собрался шагать вниз.
– Черт. Надоело, – Леонид Васильевич почесал бороду. – А бритвы никто не взял? Да и помыться хочется. Долбанная пещера.
– Ты что это, мент, раскис что ли? – Миха накидывал на Моню его рюкзак. – Все, лапки к верху? Я – не я?
– А тебе это не надоело? – тоскливо посмотрел на него полковник.
– А есть другой выход? – вопросом на вопрос ответил гопник. – Ты если знаешь, то скажи.
– Гадство! – сплюнул себе под ноги Леонид Васильевич. Конечно, он не знал никакого другого выхода. Да и не знал: была ли выходом эта дорога.
– Поднимайся, пойдем, – подтолкнул его Миха. – А похаваем потом, попозже.
***
Друг за дружкой, следуя за светлыми пятнами фонарей, спотыкаясь и матерясь, компания двигалась вниз. Все дальше и дальше, а ощущение складывалось такое, что они стоят на месте. Черные ступени сменяли друг друга похожие, как две капли воды. Как нескончаемая цепь, эскалатор, двигающийся вверх, а ты, навечно застрявший на нем, идешь вниз с стой же скоростью, что и он. Ты останавливаешься, и он тормозит. Ты ускоряешься, и он добавляет оборотов.
Вокруг все также не было видно ничего ровным счетом. Черная пустота. Фонари не добирались своими лучами до стен и свода, разрезали темноту, но она тут же стягивалась за лучом. Ей было все равно кто и что тут делает. Она здесь вечная и полноправная хозяйка. И со временем она раздавит под собой любого, медленно прижмет к бесконечным ступеням и выжмет последние силы, а затем и душу, на десерт. Деликатес, которому не будет выхода из этого огромного каменного мешка.
– Я сейчас свихнусь, – Леонид Васильевич обхватил руками голову и начал массировать виски. – Ей богу, свихнусь.
– Сколько уже идем? – на ходу спросил Миха.
Анна нехотя посмотрела на часы.
– После последнего привала шесть часов.
– А когда мы последний раз ели?
Анна молчала, что-то прикидывая в уме, а потом устало ответила.
– Уже больше суток назад.
– Сутки? – без удивления переспросил Бес. – А так и не скажешь. Есть хочет кто?
Леонид Васильевич хотел было сказать, что да, хочет, ведь хотел недавно, но прислушался к своим чувствам. Нет, не хочет. Еще раз помассировал виски.
– Здесь что-то не так, – остановился он.
Все замерли. Молча, опустились на ступени.
– Вы что не чувствуете? – настаивал полковник.
– Что мы должны почувствовать, мент? – безучастно спросил Миха.
Моня, как безмозглая дворняга, шел за ним на поводу. Все остановились, и он встал. Глаза опушена вниз. Пустой взгляд прикован к ступеням, а изо рта, как показалось полковнику, срываются вязкие тягучие капли.
Леонид Васильевич хотел ответить, что ничего, мол, нормально все, но, мотнув головой, резко хлопнул себя ладоней по щеке. Даже эхо не отозвалось на шлепок.
– Такое чувство, что я под наркотой, – смог сформулировать свои мысли полковник.
– А ты под ней был? – без усмешки и стеба, серым голосом спросил Миха. – Хотя, – не дожидаясь ответа продолжил гопник. – Есть что-то. Чем мы глубже, тем как-то депрессивней становится и в тоже время безразличней.
– Вот и я о том, – поддержал полковник, опустив вопрос про наркоту, – могу шагнуть в сторону в пустоту, и не задумаюсь ни о чем. Лишь чувство, что станет легче. И есть не хочется совсем. Хотя давно уже пора.
– Может газ, какой здесь скапливается? А мы им дышим, – предположила Анна. – Я вот тоже, пока вы не заговорили, как будто наяву спала. Только вышагивала вниз и не о чем не думала.
– Так, – Леонид Васильевич еще раз шлепнул себя по щекам. – Хотим, не хотим. Давайте есть.
– Что это ты, мент, покомандовать вздумал? – Миха тоже стал массировать себе виски.
– Нет, – отрицательно покачал головой полковник. – Не начал. Просто надо поесть. Иначе мы от голода загнемся и не заметим как.
– Давайте, – согласилась Анна.
Бес достал горелку, воду, которой становилось все меньше. И если думать о возвращении назад, то воды на подъем не хватило бы уже точно. Вермишель. Пока закипала вода, никто не проронил ни слова. Молча, сидели по кругу и смотрели в темноту, как будто каждый что-то там видел, а может даже и слышал ведомое только ему.
– Я не хочу, – Анна отставила свою порцию в сторону. – Не могу. Пахнет, как помои.
– Надо, – настаивал полковник. – Если не поедим, то точно сдохнем. Или свихнемся.
– И правда гадость какая-то, – отодвинул от себя миску Бес. – Может вода стухла, – открыл бутылку, попробовал. – Нет. Вода в норме.
– А я не чувствую, – Миха без особого желания проглатывал разварившуюся лапшу. – Она, по-моему, всегда так пахнет и выглядит.
Миска перед Моней стояла не тронутой.
– Ань, ешь, – не отступал полковник.
– Да иди ты, – девушка схватилась рукой за миску и швырнула ее в сторону, та белым пятном скользнула за край лестницы и исчезла в темноте.
– Глупо, – лишь пожал плечами Леонид Васильевич. – И миски лишились, и какой-никакой еды.
– Говна не жалко, – девушка уткнулась головой в колени.
– Отстань ты от нее. Ну не хочет, пусть не ест, – Миха доедал свою порцию. – Если уж так хочешь кого-нибудь накормить. То вон, его попробуй, – он мотнул головой в сторону Мони. – Как-то он совсем походу поехал. Эй, Бес, на тебя сейчас похож. Ты тогда так же примерно выглядел. Может это болезнь какая, заразная.
– А что же тогда он один заболел? – через силу доев свою порцию, спросил Бес.
– Тихо! – Чуть вскрикнул Леонид Васильевич и замер, напряженно вслушиваясь в царившую вокруг тишину.
– Ты чего, мент? – шепотом спросил Миха. – Померещилось что?
Полковник обвел взглядом сидящих рядом людей.
– Вы ничего не слышали?
– Нет, – покачал головой гопник.
Леонид Васильевич еще раз осмотрел людей по кругу и остановил свой взгляд на Анне. Губы его стали медленно расплываться в глупой улыбке.
– Эй, мент! Ты чего? – Миха помахал перед лицом полковника рукой. – Тоже ту-ту?
Полковник перевел взгляд на него. Ухмыльнулся.
– Нет. Не ту-ту, – он мотнул головой в сторону. – Миска.
– Что миска? – Не понял парень.
– Миска приземлилась, – ответил Леонид Васильевич. – Я четко шлепок слышал, – кивнул головой, убеждая самого себя. – Точно миска. Такой звук.
– Есть что ненужное? – Бес поднялся со своего места и подошел к краю. – Проверим.
– Да, вот, – полковник протянул гопнику разбитый фонарь.
Бес взял остатки фонаря и плавно бросил вниз.
Тишина стояла сто процентная. Никто даже не дышал, кроме Мони. И каждый про себя считал секунды. Десять. Пятнадцать. Двадцать.
– Да не, – мотнул головой Миха. – Показалось.
И тут вдалеке раздался еле различимый шлепок.
Леонид Васильевич аж подскочил на месте.
– Да, – улыбаясь заорал он, как сумасшедший уставившись на Миху. – Показалось?
Гопник покачал головой.
– Нет. Не показалось. Я тоже слышал. Это сколько же нам еще идти.
– Если вниз с обрыва, – ухмыльнулся Леонид Васильевич. – То километра полтора, может, два.
– Остряк, блин, – огрызнулся Миха. – Проверить не хочешь?
– Не. Я поел. А на сытый желудок лететь, как-то не вдобняк.
– Да нам в любом случае километров пять еще топать, – Бес все еще стоял на краю и смотрел вниз. – Вам не показалось, звук был какой-то странный.
– Главное, что был, – Леонид Васильевич уже набрасывал себе на плечи рюкзак Мони, который на отрез отказывался его надевать. – Давайте-давайте. Скоро первый этаж.
Тяжело дыша, не жалея сил и, думая только о предстоящем, компания мчалась вниз. Ноги заплетались, спотыкались, но пока еще никто не падал. Моня спешил следом, как может спешить пес на поводке. Нога в ногу за хозяином с высунутым наружу языком, с которого капает слюна.
– Вон, смотрите, – бегущий первым, Бес замер.
Поравнявшись с парнем, компания остановилась. Впереди, метрах в пятидесяти лучи фонарей уперлись во что-то белое, невесомым маревом расплывающееся во все стороны.
Спустились ниже.
Туман окутывал лестницу, как будто бы та тонула в мягком пуховом одеяле, как будто, спускаясь в бездну, они очутились на облаке. Казалось, прыгни на мягкую перину, раскинувшуюся внизу, и она медленно обволочет тебя, мягко проглотит невесомым теплом, в которое так уютно, да что там говорить, так необходимо завернуться и выспаться долгим глубоким сном.
– Красиво, – медленно проговорил Бес, обводя лучом фонаря густые клубы пара, неподвижно раскинувшиеся на всю освещаемую площадь.
– И страшно, – зябко поежилась Анна. – Интересно, что там? За ним?
– Пойдемте, проверим, – Леонид Васильевич сделал шаг вперед. Все остались стоять на месте. Полковник обвел их вопросительным взглядом. Ухмыльнулся. – Ну, как хотите.
Подойдя к краю белого марева, он остановился, еще раз оглянулся назад. Но компанию ему составить никто не решился. Переведя взгляд себе под ноги, Леонид Васильевич глубоко вдохнул и сделал первый шаг. Туман под стопой шевельнулось. Белые змеи взбитого пара накинулись сначала на ноги полковника, а потом прыснули прочь в стороны, волнами растекаясь по еще нетронутым движением собратьям.
