Александр Юрьевич Щигринов
Фатум
45. Бродяги и мент
– Да иди же ты, скотина, – Миха толкал в спину идущего впереди мента, качающегося и шаг за шагом спотыкающегося на неровном каменном полу пещеры. – Топай, говорю!
Леонид Васильевич промычал через тряпку в ответ что-то неразборчивое, причем он и сам-то особо не понял, что хотел сказать. Вроде и огрызнулся и выругался и пожаловался и все это одновременно. Голова его гудела. Кровь, идущая до этого из виска, свернулась в стягивающую кожу корку, но сукровица, как чувствовал полковник, все еще сочилась. Ему хотелось отдохнуть, пить и наконец-то выплюнуть изо рта эту вонючую, непонятно чем раньше служившую тряпку. Из-за связанных за спиной рук, он не мог должным образом держать равновесие. Его шатало и вело. Пол плясал под ногами, а неровные булыжники постоянно цеплялись за обувь, заставляя спотыкаться и чуть ли не падать. Но руки идущего сзади бандита все время его подхватывали, возвращая в вертикальное положение.
– Сука, я тебе сейчас еще одну дыру в башке сделаю! – Миха чуть было сам не упал, пытаясь поймать мента на очередном неровном месте. – У, тварь!
Парень было размахнулся чтобы влепить Леониду Васильевичу очередную затрещину, но тот, понимая, что идти он так, в принципе, долго не сможет, неожиданно опустился вниз и сел на неровный пол. Миха от злобы пару раз пнул севшего на пол мента.
– Сука!
– Мих, что там?
– Да этот черт идти отказывается! Тварь ментовская! Что б его… – он еще раз пнул сидящего на полу.
Процессия, которую замыкал Миха и понукаемый им Леонид Васильевич остановилась. Моня и Бес вернулись к приятелю, а Анна безвольно опустилась возле шершавой, но все же, как казалось, обработанной, хоть и грубо, стены. Вообще этот коридор, в который они попали из завалившейся комнаты, был очень не удобный. Чтобы идти по нему, приходилось постоянно смотреть под ноги, дабы не угодить на острый или скользкий камень. А еще лучше было бы при этом держаться рукой за стену, но, увы, в основном просто шершавая известняковая стена, имела местами мелкие и острые сколы, о которые Анна пару раз уже больно порезала пальцы. Эти острые сколы, как казалось девушке, являлись какими-то вкраплениями, как будто бы в известняк кто-то воткнул стеклянные осколки, блестящие темно-серебряными каплями и линиями на поверхности.
Дорога шла прямо, не сворачивая и не опускаясь. Отчего-то девушке казалось, что подниматься окружающий их туннель не будет вовсе. А вообще ей было странно. Она не понимала, как и куда они провалились. По сути, находясь почти на вершине горы, они ушли метров на десять вниз. Но при этом туннель, по которому они шли сейчас, не выявлял своего отклонения от прямой линии и не давал никакой надежды на окончание. Они, что, идут четко по линии протяжения горы? Но все равно, упереться же в край они когда-нибудь должны. Не такая же уж гора и длинная.
Шли они уже порядка двух часов. Но по такой дороге – это было истинным мучением. Да еще этот мент, постоянно задерживающий и без того медленно плетущихся людей. Хотя в его ситуации это было вполне понятно. Руки связаны, голова разбита, ноги подкашиваются от усталости, и скорее всего от голода и жажды. Никто ведь не удосужился за эти сутки их невольного знакомства дать ему хоть каплю воды, не говоря уже о еде. Поэтому и плетется, как раб на руднике.
Анна обернулась на шум, идущий от парней, и на вялый стон уже лежащего на полу мента. Парни не спеша пинали валяющегося перед ними человека. Пинали медленно и методично, словно повторяли заученный перед экзаменом предмет.
– Стойте! Да что же вы творите!
Девушка вскочила на ноги и, спотыкаясь, подбежала к парням. Схватила за плечи Моню и попыталась развернуть к себе. Не вышло.
– Да стойте! Ну, хватит!
Парни прекратили повторение урока и в непонимании уставились на девушку.
– Ань. Ты чего? – спросил ее Моня. – Он же, это, мент.
Девушка бросила на него злобный взгляд. Протиснулась мимо и присела возле лежащего на полу человека. Достала из рюкзака за спиной бутылку воды. Затем вытащила изо рта избитого кляп и дала ему от души напиться.
– Твою же мать! – Моня пнул один из камней. – Эй! Ань! Он мент! И воды на него мы не готовили. Тут нам-то еще под вопросом, что бы хватило.
– Откуда ты знаешь, что он мент? – набросилась на него девушка. – Ты его об этом спросил? Вы же ему кляп этот еще там на карнизе засунули, чтобы он не кричал. А? Да даже если и мент! Хотите, убить его здесь? Запинать до смерти? Или хотите, что бы он сдох по дороге? – Анна зло смотрела то на своего парня, то на его подельников. – Уроды. Видите же какая дорога. Сами вон спотыкаетесь. А его, как животное на веревке.
– А вдруг он нас того? Камень какой подберет и череп кому-нибудь проломит? – изумился поведению своей девушке Моня. – Это же мент!
– Да откуда ты знаешь? – вновь начала Анна, но ее прервал глухой голос лежащего на полу человека.
– Да мент, мент, – прокашлявшись, сказал Леонид Васильевич. – Ты прав.
– Во! Видишь! Сам сознался, – Моня указал рукой на полковника и вопросительно смотрел на девушку, будто ждал от нее признания ошибки.
– Он прав, – вновь заговорил связанный. – Я мент, мусор. Как там вы еще нас называете? – Леонид Васильевич, приподняв голову, затравлено смотрел на компанию. – Только я такой мент, ребятки, – губы полковника растянулись в злой улыбке. – Что вам дороги из этого подземелья уже не будет никуда, – он еще раз улыбнулся. – Понятно?
– Чего? – с отвращением оскалился Миха. – Ты что угрожаешь нам?
– Да что вам угрожать? – полковник остановился, зашедшись кашлем. – Вы же в дерьме по уши. Вы не понимаете? – он осмотрел компанию по кругу. – Ну, так я поясню. Разбой и убийство. Нападение на сотрудника при исполнении. Причастие к теракту. Так еще и похищение полковника юстиции, к тому же зятя начальника управления следственного комитета, который непосредственно занимается раскрытием ваших злодеяний, – выдержал паузу. – Доходчиво, други мои, – и усмехнулся. – Мы же други друг другу? А?
Миха не выдержал и еще раз хорошенько приложился ногой по лежащему на полу. Тот, сдерживая стон, вновь улыбнулся.
– Мих, постой, – Моня остановил вновь заносящего ногу приятеля. – Стой! – вопросительно посмотрел на товарищей. – Надо перетереть с глазу на глаз.
– А этот?
– Пусть лежит. Куда он отсюда денется.
Леонид Васильевич смотрел, как компания парней, а следом за ними и девушка удалились на небольшое расстояние и о чем-то оживлено заговорили. Точнее зашипели, как змеи. Старались говорить тише, чтобы он не услышал. Да он и не вслушивался. О чем они могут там говорить? Как оправдаться сами? Как убить его? Да нет. Не убьют. Надо было бы, еще там с карниза спустили. А вот выкрутиться попытаются. И его чем-нибудь купить попробуют. А вообще они какие-то странные: прутся неизвестно куда, периодически несут какой-то бред про демонов, впадают дружненько в эпилептические припадки. Да уж. Какая-то веселая компания наркоманов или сатанистов. Будут покупать. Однозначно. Ну, или запугать попытаются.
Между тем компания окончила свое совещание и вновь возвратилась к принявшему сидячее положение полковнику.
– Слушай сюда, товарищ мент, – присев перед ним на корточки, начал говорить Моня.
– Полковник юстиции, – перебил его Леонид Васильевич
– Да хоть генералиссимус хераистиции! – повысил голос Моня. – Ты, это, гонор поубавь, а то я тебе громкость выключу совсем. Усек?
Полковник улыбнулся, но в ответ промолчал.
– Вот и молодец, – приняв молчание мента за знак согласия, продолжил гопник. – Мы решили так. Убивать тебя мы не будем. Да мы и не убийцы.
Леонид Васильевич удивлено поднял брови, выражая искреннее удивление.
– Мы никого не убивали, – зачеканил Моня. – И теракта мы никакого не совершали.
Поджав губы, полковник мотнул головой, делая вид, что, конечно же, соглашается с парнем.
– Ну, что ты башкой своей киваешь? А? Болванчик китайский.
– Русский я, русский. А молчу, так как ты сам мне сказал молчать. Вот я и киваю в ответ.
Моня крутанулся на месте, поднимаясь с пола. Со злобой пнул ногой воздух.
– Я не могу с ним общаться! – сунув руки в карманы, обратился он к свои друзьям. – Он же ни хрена не понимает!
– Дай, я попробую, – Бес, все время до этого молчавший, выступил вперед и так же, как и его приятель, присел перед полковником.
– Как тебя зовут? – обратился он к полковнику.
– Леонид Васильевич.
– Слушай, Лень. Вот не поверишь, – он с сожалением покачал головой. – Твоя компания – это для нас… – парень замялся, подбирая нужные слова. – Ну, это, как голой жопой на ежа сесть. Понимаешь?
Теперь Леонид Васильевич кивал более правдоподобно, чем до этого.
– Очень не приятное знакомство. Очень, – продолжил гопник. – Мы тут на экскурсию на одну собрались, – посмотрел на товарищей, будто спрашивая разрешение. Потом вновь на полковника. – За амнистией короче идем.
– Чего? – не понял полковник и вновь заулыбался с издевкой. – Перестали бы вы принимать тяжелые наркотики парни, – взглянул на Анну. – И девушкам тоже не стоит. Вдруг еще рожать.
– Не юродствуй, – перебил его Бес. – С виду все это смешно. Но когда скрутит с нами, тогда я тоже поржу. Понял?
– Как-то не особо, – покачал головой Леонид Васильевич.
– Лень. Долго и муторно все объяснять, да я и не хочу. Скажу так. В конце нашей экскурсии, этого так сказать мини похода, сидит один очень серьезный пахан. Пока понятно?
Полковник утвердительно кивнул.
– Так вот, этот пахан может всех нас амнистировать заочно. Без суда и следствия и даже без приговора. И без разрешения вашего ведомства к тому же.
– Не понял, – отрицательно замотал головой полковник.
– Да и не к чему уже. Я тебе сейчас говорю о том, что будет дальше. А понял ты или нет, сейчас не важно. Пахан этот может многое. Поверь на слово. Но есть одно «но».
– И, – подтолкнул его полковник.
– Уж очень мы ему не доверяем. Может и обмануть, наверно.
– И вот тут та, я вам и пригодился, – улыбнулся Леонид Васильевич.
– Угадал, – подтвердил его догадку гопник. – Будешь нашим планом «Б». На случай кидалова от пахана. Что бы на поверхности скрыться или обменятся на свободу. Но до этого еще далеко и долго. Поэтому мы тебя и будем все время держать при себе. Будем поить, кормить, иногда. Бить, – парень сделал паузу. – Бить будем в очень редких случаях. Если ты откажешься делать то, что мы тебе говорим. Усек?
Леонид Васильевич молчал. Смотрел на окружающих его молодых людей. На этих странных неудачников, наркоманов или сатанистов. Понимал, что он им нужен. Не понимал их пути, но возражать не пытался. Смотрел на их неуверенность и потерянность. Они и сами-то, похоже, не знают куда идут. И вдруг вспомнил про свою супругу. Интересно, как там его бегемотик? Ждет, ищет? Тестя уже позвала? Или так, местными силами? Конечно, его будут искать и, конечно же, найдут. Ведь напачкать на карнизе они успели. И кровь и следы. Но вот как скоро это произойдет – вопрос? А до этого момента надо дожить. Одному в темной пещере это сделать нереально. Да и не охота, что-то выдумывать. А у этих гопников и вода есть, и еда, и даже свет. Так что дальнейшие свои действия полковник понимал отлично и принимал их с готовностью. Идти с ними и помалкивать. Вот и все.
Леонид Васильевич кивнул сам себе, соглашаясь со своими выводами.
– Я согласен, – без улыбки и иронии ответил он на вопрос гопника. – Но есть условие.
– Что ты хочешь? – подал голос Миха.
– Руки развяжите. И рот не затыкайте больше.
– А может тебе еще и пистолет дать? А?
– Парни. Я не понимаю, зачем вы залезли в эту пещеру. Я лишь хочу не разбиться на камнях. Нападать на вас мне смысла нет. Я не знаю, куда вы идете. Не знаю где тут выход. Да и есть ли он тут, вообще. Да и что мне потом с вами делать? Лучше уж вы сами своими ногами дойдете до свежего воздуха, а там будем решать, что и как. Так что повторюсь. Смысла с вами биться здесь, у меня нет.
– Мих, пускай, – парень, сидящий на корточках, обернулся к выступившему вперед. – Он со связанными руками нас лишь затормаживает. А если он расшибется, то тащить его точно никто не захочет.
– Это да, – согласились молодые люди.
– И поесть дайте. Все равно вроде как привал, – Леонид Васильевич вопросительно посмотрел на окружающих его людей.
– Мент – он и в Африке мент, – гоготнул Моня. – Везде сука выгоду найдет.
– Ну что?
– Да что? Что? По рукам.
***
Привал окончился, и дорога пошла дальше. Теперь шли быстрее. Спереди Бес, за ним Анна, потом Леонид Васильевич, и замыкали их колону Моня и Миха, готовые в любой момент скрутить свободного от пут мента.
Окружающий их интерьер не менялся. Бело-серые стены, покрытые пылью и острыми осколками. Неровный пол, заваленный скользкими и угловатыми камнями. И темнота впереди и сзади.
– Стойте.
Бес остановился, водя фонарем из стороны в сторону. Белый луч уперся в серую стену. Туннель наконец-то окончился.
– А дальше куда? – Миха вышел вперед и включил свой фонарь.
– Да вон туда.
Бес указал лучом на отверстие в полу. Подошел к узкому лазу под ногами. Посветил вниз.
– Спуск. Внизу, похоже, такой же туннель. Мих, давай веревку.
Быстро соорудили спуск, перекинув веревку через торчащий в полу камень. Затем просто стянули веревку за собой.
Это был такой же коридор, как и наверху. Только теперь он вел в противоположную сторону.
– Это так мы долго будем петлять, – подал голос Леонид Васильевич.
– Сколько надо, столько и будем, – огрызнулся Моня.
– Да я не против, – ответил мент. – Вроде тут и поглаже даже.
–Ну, да, – согласилась с ним Анна. – Тут и вправду поудобней идти будет.
– Тогда пойдемте, – предложил Миха, смотав веревку и накинув ее себе на рюкзак. И по привычке подтолкнул стоящего впереди полковника.
Пол был и вправду ровнее. Но в остальном все оставалось так же: стены, острые и шершавые, прямоугольник коридора и камни под ногами.
Еще через пару часов компания вновь уперлась в стену. И вновь обнаружила лаз в полу. Здесь же в отличие от предыдущего спуска, не пришлось даже разматывать веревку. В стене, возле которой находился лаз, были вырублены пазы, образуя подобие лестницы. И поэтому все без труда спустились вниз.
Третий ярус, на который попали люди, был удобнее и первого и второго. Пол был абсолютно ровный. Ни бугорка, ни камушка. И стены. Анна осторожно провела ладонью по отполированной поверхности. Гладкая и холодная. Ни зацепки, ни потертости.
– Парни, – обратилась девушка к компании. – Вам не кажется, что с каждым ярусом дорога выглядит все лучше и лучше.
– Странно, конечно, – согласился Бес. – Но идти-то становится легче. Значит, быстрее доберемся. Может тут и не далеко вовсе.
– А сколько таких ярусов еще впереди? – Анна все ощупывала стену.
– Да кляп его знает, – без энтузиазма ответил Моня. – Сколько б не было – все наши.
И он был прав. Они спускались ниже и ниже. Четвертый ярус. Пятый. Шестой. Седьмой. И с каждым этажом, туннель становился все более опрятным. Так уже на пятом ярусе на стенах появились, выдолбленные неглубокие отверстия на уровне головы под углом уходящие вниз. Их повторение через каждые пятнадцать шагов наводило на мысль, что это не что иное, как своеобразные держатели для факелов. На шестом ярусе стали систематически попадаться ниши в стенах, овальные и прямоугольные. А на седьмом. И это заставило компанию остановиться на привал, с целью обдумывания своих дальнейших действий, да и усталость уже накопилась. На седьмом ярусе, к которому спускались по нормальной ступенчатой лестнице. На нем почти сразу от спуска к основному туннелю подходили симметрично два ответвления. Заглянув в оба из них, компания обнаружила тупиковые помещения. Одно было полузавалено осыпавшейся породой, а второе представляло собой ровный четырех угольник с невысоким порожком вдоль стен. Такие своеобразные встроенные лавочки.
– О! Да тут и нары есть! – Моня скинул свой рюкзак и тут же присел на один из порогов. – Ну что? Привал – ночлег? А то уже ноги гудят, да и топаем порядком.
Привал и первый ночлег было решено организовать прямо в этом ответвлении.
На газовой горелке вскипятили воду и заварили вермишель быстрого приготовления. Потом запили свой ужин пакетированным чаем. Никто не жаловался и не возмущался. Все понимали, что идти придется долго. Поэтому скудность пищи была вынужденной необходимостью.
У Беса, как будто бы он предвидел пополнение в рядах, оказался один запасной лежак, правда, запасного спального мешка не нашлось. Но в помещении было достаточно тепло, и Леонид Васильевич, отужинав последним из Анниной миски, собрался было расположиться на ночлег, однако, спокойно это сделать возможности не представилось. Решив не рисковать, компания гопников связала ему руки и ноги, стянув их между собой за спиной у полковника. Неудобно – зато безопасно.
Посидев еще немного у бледного огонька горелки и поострив по поводу их спуска, компания все же решилась поспать. Хоть оставаться в полной темноте и без дежурного было страшно, все же решили лечь прямо так. Единственное – загородили вход своими рюкзаками, примостив на самый верх железный котелок с кружками в качестве сигнализации.
Всем было неуютно и страшно. Полная темнота, мгновенно сковавшая их без синенького живого огонька горелки, давила на людей всей тяжестью горы, вжимала в лежаки, сдавливала воздух в легких. Люди тонули в ней, растворяясь и становясь с ней одним целым, тяжелым и одновременно легким ничем. И вот уже не ты всматриваешься в расплывающуюся белыми кругами перед глазами черноту, а она смотрит на тебя и что еще ужасней в тебя, а через мгновенье, она следит за происходящим твоими собственными глазами, став тобой.
Но тяжелей темноты оказалась полная тишина. Пока шли по коридорам этого не замечали, потому что болтали, шуршали, топали и смеялись. Но сейчас в молчании, каждый ощутил как вокруг тихо и понял, что вообще значит слово «тихо». Когда все звуки исчезли, и люди, перестав крутиться, наконец-то заняли удобные места, а дыхание у них успокоилось, сменив дневной темп на медленные и глубокие вздохи, то до слуха людей стали добираться непонятные звуки, которые раньше никто и не замечал. Звуки, которые производили их тела, постоянно сопровождающие их в течение всей жизни. Пульсация крови в сосудах, буханье сердца, тихие урчания в животах, дыхание, казавшееся громким, как работа насоса.
Донимало сознание и постоянное ожидание чего-то нехорошего. Глупое ожидание беды. Что сейчас что-то произойдет. Что раздастся какой-нибудь звук, шорох, или глаза, всматривающиеся в темноту, что-то увидят, страшное, невероятное. Но, ни чего не происходило. А усталость от длинного перехода все же взяла свое. Сон пришел. Дерганый, нервный. С несвязными бормотаниями и вскрикиваниями, но это был сон.
Один раз проснулись от громкого визга. Кричала Анна. Когда Миха зажег свой фонарь, и показавшийся ослепительным свет бледных диодов разорвал темноту, то все увидели, что девушка, забравшись на один из порогов и вжавшись спиной в стену, сидит, закрыв руками лицо. Ее била сильная дрожь, а ноги беспрерывно двигались, как будто бы она пыталась что-то оттолкнуть или старалась стряхнуть кого-то с себя.
Моня подскочил к ней, накинул шерстяное одеяло и попытался обнять, но Анна, будучи еще не в себе, жестко оттолкнула его. Парень по инерции, чтобы не упасть, отошел на пару шагов назад. Девушка же, постепенно приходя в себя, просто уткнулась головой в одеяло и зарыдала. Моня обнял ее еще раз и вскоре всхлипывания прекратились.
– Просто приснилось, – прошептала, успокоившись, девушка. – Дурной, скользкий сон. Мерзко тут. Давит все.
Каждый безмолвно согласился с ней. Тяжело было всем.
Проснувшись и перекусив бутербродами с сыром, компания разобрала импровизированный завал и пошла дальше. Точнее поплелась дальше. Вчерашний длинный переход дал о себе знать. Мышцы ныли. Ноги отказывались слушаться. Приходилось чаще останавливаться. Да и обувь, новая и не обношенная натирала ступни.
Вместе с усталостью и болью в натруженных телах, к людям пришла злоба. Леонид Васильевич пару раз получил увесистые удары по спине от Мони. Тому показалось, что полковник слишком медленно переставляет свои ноги. Вот и получил. Анна же сорвалась на самого Моню. Так, просто, из-за того, что он донимал ее расспросами о ночи. На что девушка лишь ответила, что что-то скользкое пыталось на нее забраться. Моня решил уточнить, что это было, и получил разнос и за их поход, и за мента, понукаемого им, и вообще за все невзгоды и переживания.
Ярусы сменялись все с той же частотой. И все так же становились краше и интереснее. Этаже на десятом на стенах стали появляться рисунки. Сначала полустертые и замыленные они к концу яруса стали четче. И изображения на них уже не вызывали сомнения, что же там нарисовано. Взглядам людей открывались весьма странные картины. Были там и горы. Были и звезды. Солнце, почему-то везде отсутствовало. Лишь ночные пейзажи. Люди, воздевающие руки к ночному небу и преклоняющие колени перед горой. Не той ли горой, в которой блуждают они?
Леонид Васильевич заметил, что с появлением рисунков, сопровождающие его гопники о чем-то задумались, каждый о чем-то своем, личном, но по общему настроению, казалось, что это личное их очень сильно объединяет. Общее уныние охватило компанию. Шли молча, разглядывая вздымающих к небу руки людей.
– Бред, – не выдержал Миха.
Моня лишь искоса взглянул на него, толи соглашаясь, толи не принимая его высказывание.
– Не бред, – тяжело ответил Бес.
– Господи! За что все это нам? – чуть ли не всхлипывая, проговорила Анна. – За что это все мне?
Полковник смотрел на спутников, кожей чувствовал, что они испытывают животный страх. Боятся того, что видят, боятся своих мыслей, и боятся идти дальше. Но идут.
– Расскажите что все это? – обратился полковник ко всем сразу. – Я же вижу, как на вас это действует.
Миха хмыкнул себе под нос.
– Веришь в проклятия, мент? – спросил он.
– Как-то не особо, – ответил полковник.
– А поверить придется. Ты вот думаешь, что мы наркоманы, убийцы там? Да? Так?
– Это все в протоколе написано.
– Да засунь ты себе свои протоколы, знаешь куда?
– Догадываюсь.
– Чушь все это, что там написано. Видел бы ты своими глазами, что видели мы. Или побывал бы в шкуре вон, Беса. Ты бы все свои звездочки пропил или продал, что бы откупиться. Но откупиться здесь не возможно. Здесь все должно быть по-честному. Получил задание. И идешь выполнять его, как проклятый. Иначе не сорвешься.
– Не понимаю, – признался полковник.
– Пока не увидишь – не, не поймешь. Помнишь, мы корчились, там на карнизе. Ты еще ржал, как придурок.
Леонид Васильевич утвердительно кивнул.
– Это не наркотики. Это все вот это, – Миха указал рукой на рисунки.
– В смысле?
– Молятся они, видишь?
Ну да. Это и в самом деле было похоже на воздаяние молитв. Но кому?
– Ночи что ли молятся? – удивился Леонид Васильевич.
– И ночи. И тому, кто ассоциируется у всех с темнотой и с ночью.
– Дьявол что ли?
– Похоже, что да, – Миха на мгновенье замолчал. – Чертовщина и мистика, одним словом. Вон Беса уже пару месяцев ломает. То неживым стоит. То задания всякие получает и выполняет их. Вот кстати задание тоже у нас. «Дойти до Дьявола» называется. Как тебе?
– Да бред какой-то, – не поверил полковник.
– Да я знал, что ты не поверишь. Я же говорю, пока не увидишь и не почувствуешь – не поверишь.
– Мы идем к дьяволу? – переспросил Леонид Васильевич. Он хотел улыбнуться или что-нибудь схохмить, но внешний вид его сопровождающих почему-то поубавил в нем это желание.
– К дьяволу, к демону? Не знаю. Но если не дойдем, то и возвращаться нам, смысла нет. А впереди что-то есть однозначно. Видишь, как интерьерчик оживает. Мы куда-то выходим. К чему-то приближаемся. И завел нас сюда не путеводитель из местной туристической конторы, а очень тихий и вкрадчивый голос. Знаешь откуда этот голос шел?
Опять отрицательное покачивание головы.
– Отсюда, – Миха постучал указательным пальцем себе по голове. – Изнутри говорит. Всем сразу. Бесу только больше. А чудеса творит… – с придыханием протянул парень. – Гудини позавидовал бы. Как тебе? Отбор денег у обочечных ментов? Причем сами отдают. Слышат что-то, может видят и отдают. Или вот – одно из интересных: за секунды превращение крепкого стола в гнилую труху. И самое зрелищное: исчезновение четырех людей в полупустом кузове фуры на границе с Украиной. В наше-то время. А?
– И все с вами?
– С нами и у нас на глазах, – Миха медленно втянул воздух, как будто затягивался сигаретным дымом. – Так что, хочешь верь, хочешь не верь, но скоро мы с этим столкнем в живую.
Леонид Васильевич задумался. То, что блуждали они сейчас и впрямь по нехоженым, давным-давно забытым человечеством коридорам, было понятно и так. И рисунки эти, как предвестники чего-то более темного, чем ночь. Куда они идут и к кому? А если эти гопники правы. Да уж. Полковник зябко передернул плечами.
– Во, смотрю, пронимает, – заметил Миха подергивания Леонида Васильевича. – Ты здесь не дели нас на правильных и неправильных. Здесь, – он обвел взглядом окружающий их туннель. – Как и там, – он поднял глаза к потолку, но посмотрел куда как дальше и выше. – Мы все равны.
– Вы серьезно? – уточнил полковник.
– Более чем.
Следующий ярус встретил компанию мраморными плитами под ногами. Чистыми, гладкими и почти абсолютно белыми. Мертвый свет фонаря, отражаясь от пола, растянулся по длине чуть ли не втрое больше от первоначального размера. Ниши и ответвления по бокам стали попадаться все чаще. И были они, в отличие от их первого места ночлега, не пустые. Попадались каменные ларцы, чаши, глиняные кувшины. В одном из кувшинов была какая-то жидкость. Миха наклонил кувшин, и по полу растеклось масленое пятно.
– Охренеть, – только и вымолвил парень. – Сколько же веков оно здесь хранится? Интересно, а вино в те времена уже делали? – и заржал, громко и противно.
В одной из прямоугольных ниш, почти в середине туннеля на каменной подставке стояла небольшая статуэтка. Человек в кафтане до пят с раздвинутыми в стороны руками. Без отличительных признаков. Без лица. Просто форма человека. Бес, было, увидел в ней что-то знакомое, но прямые линии и золотой блеск спутали его догадки.
– А вот это действительно – Охренеть!!!
Моня смотрел на статуэтку. Еще не взяв ее в руки, он мысленно прикидывал, сколько же она может весить. И выходило по его расчетам, что не меньше килограмма. Парень сдернул статуэтку с места и изумился в лице еще больше. Какой там килограмм – два неумерших.
– Монь, – оторвал парня от алчного изучения находки Миха. – Ты это, не балуй. Ага?
– Да я что? Это компенсация за труды и тяготы. На всех же разделим, – парень посмотрел на полковника. – Кроме него, конечно.
Золотой блеск статуэтки ядовитым огоньком обжог глаза парня. Он непроизвольно криво улыбнулся, и его золотой зуб тоже сверкнул желтым огоньком, приветствуя древнего идола. Мол, смотри, мы братья, мы оба золотые.
Заметив изменения в лице парня, Анна лишь недовольно повела головой.
И никому в голову не пришло, что цена данной безделушки измеряется не весом материала, из которого она сделана, а временем ее существования, по которому она становилась просто бесценной.
На рисунках тоже стали появляться данные формы. Высокие столпоподобные фигуры, воздевающие руки к небесам. Причем эти фигуры был в разы выше и крупнее распластавшихся пред ним ниц людей.
– А вот они и божки местные, – Моня развязано обнял Беса за шею и подтолкнул его к стене, резко и зло. – Похожи, на твоего демона?
Бес судорожно сглотнул. Без золотого отблеска темные фигуры были и впрямь очень похожи.
– Да. Только мой ломанный какой-то и горбатый. А так все тоже самое. Высокие. Колониальные, без ног. Похожи.
– Значит, правильно идем. А, мент? – Миха подмигнул полковнику. – Скоро поверишь, – и совсем не весело рассмеялся.
Следующие ярусы становились богаче. Моня схватил еще пару статуэток. Но ощутив тяжесть в рюкзаке и, получив достаточно резкое замечание Анни по поводу его алчного поведения, перестал собирать лишний вес, надеясь, что и на обратном пути их будут ждать не меньшие богатства. Мрамор с пола пополз на стены и потолок. Один фонарик освещал почти весь коридор до конца. Зеркальная пещера, чередующая белый цвет с золотым. Рисунки на стенах сменились гравюрами и мозаикой. И отчего-то казалось, что кусочки мозаики сделаны совсем не из разноцветных стекляшек. Но отколупывать их никто не стал. Сюжет картинок оставался прежним: преклонение перед высокими фигурами.
Боль и тяжесть в телах, донимающая в начале их перехода, в итоге притупилась, превратившись в хроническую усталость. Не могли помочь ни продолжительные привалы, ни меняющаяся обстановка туннелей с невероятными по богатству и красоте шедеврами искусства древних мастеров.
Шли вяло, но продвигались быстрее, чем вчера. Дорога была прямой и ровной. Так что очередной ночлег решено было организовать в окончании шестнадцатого ярусу, больше похожего на холл какого-нибудь античного дворца.
И снова вермишель быстрого приготовления и чай, недолгие обсуждения окружающего их богатства и ни слова о предстоящем. Компания, в преддверии их встречи с местным хозяином, как будто зареклась о нем говорить. Леонид Васильевич отчетливо видел, что поникшие гопники боятся того, что их ждет. Особенно неуверенность и нервозность чувствовалась у девушки и парня, которого все называли Бесом. Двое других парней пока еще держались бодро, насколько хватало сил. Не к месту шутили, задевали полковника, то и дело, суля ему что-нибудь плохое. Да и сам Леонид Васильевич, подстегиваемый их рассказами и предостережениями, начал ощущать, какое-то раздражение, чувство нарастающей паники, пока еще приглушенное, но вполне различимое на общем фоне удивления и восхищения от разворачивающихся перед ним картин богатства и роскоши.
– Снова будете руки вязать? – обратился он к гопникам.
– А куда же без этого? – ухмыльнулся Моня. – Ты же знаешь: доверяй, но проверяй. Так что не обессудь.
– Дайте, хоть по нужде отойти сначала.
– Мих, – обратился Моня к подельнику. – Прогульнешься с ним, а то мозоль с ума сводит, сил нет.
– Да куда он тут денется? Пускай идет. Все равно вернется.
– Да и пусть, – Моня осмотрелся по сторонам, судорожно сглотнул и, вытащив из своего рюкзака золотые статуэтки, принялся их рассматривать.
– Монь, с тобой все в порядке? – Анна подошла к парню и присела рядом.
– Со мной? – не понял вопроса гопник, с трудом отрываясь от своего богатства. – Да все в норме.
– Оставил бы ты их? А? – девушка кивком указала на статуэтки. – Ну, их.
– Чего? – Моня от удивления даже привстал. – Ты что? Они же золотые! – парень заметил, что Леонид Васильевич застыл на месте, внимательно следя за их разговором. – Что уши греешь? Ты вроде поссать собирался? Или уже под себя напустил?
