Александр Эдуардович Гуйтер
Дети Бафомета
– Что вы с ними сделали? – спросила Ушка.
Хорёк подошёл к колесу, поднял с земли тонкую металлическую палку с острой иглой на конце и ткнул одну из крыс. По серой шерсти потекла кровь, крыса дёрнулась и побежала быстрее, увлекая трёх других, от чего лампочки на потолке загорелись чуть ярче.
– Мы заставили их работать на других, – ответил хорёк, – нам нужно электричество. Видите у них за ушами проводки?
Красноклык, Ушка и Острозубка пригляделись к крысам и действительно увидели у них за ушами тонкие проводки и небольшие коробочки, прикреплённые к плечам.
– Мы ввели в их мозг электроды, а в этих коробочках находятся батарейки, которые посылают разряд и заставляют крыс бежать. Здорово, правда?
– Вы вырвали им глаза, – прошептала Острозубка.
– Не только, – довольно сказал хорёк, – языков у них тоже нет, а ещё они глухи. У них единственная задача – бегать в колесе, а для этого уши, глаза и язык не нужны. Раз в день мы их кормим сырыми червями – крысы весьма неприхотливы в еде.
– Как-то это мерзко, – сказала мышка.
– И это говорит та, что только что убила крысу? – повернувшись к ней, спросил хорёк.
– Ну, мне кажется, что смерть лучше, чем такая жизнь, – ответила Острозубка.
Хорёк хмыкнул:
– Мы давали им выбор – смерть или колесо, и они выбрали колесо. Крысы очень хотят жить, даже если их превращают в безвольных тварей.
– А они что-нибудь понимают? – спросила Ушка.
– А кто ж его знает? Теперь у них ведь не спросишь! Нет, спросить ты можешь, только они не услышат и не ответят.
Он засмеялся и снова ткнул крысу металлической палкой, от чего та побежала быстрее.
– На боль они реагируют, – сказал хорёк, – значит, что-то соображают.
Красноклык, а его подобное применение крыс явно восхитило, спросил:
– А кто придумал эти электроды, которые вы вживляете им в мозг?
– Был тут один учёный, – ответил хорёк, – звали его Рогуля. Помер пару лет назад. Когда-то он работал на крыс, хотел сделать суперсолдат, но от этих электродов в мозгах они не были способны мыслить. Потом у него с крысами какие-то разногласия возникли, он и сбежал. Ух, как он их ненавидел! Видели бы вы, с каким наслаждением он вырывал им глаза! Крыса лежит привязанная, а он щипцами хватает глаз, тянет, медленно так выкручивает… Крыса визжит, а он тянет и улыбается… Меня даже один раз стошнило, а Рогуля надо мной посмеялся. Теперь этим занимаюсь я.
Острозубка всхлипнула, а Ушка спросила:
– И тебе не противно?
– Нет, – ответил хорёк, – поначалу было, а после третьей крысы привык.
– А их не ищут? – спросил Красноклык.
Хорёк, улыбнувшись, ответил:
– Крысы друг друга не ценят. Мудрокрыс, как говорят, на завтрак ест нерождённых крысят. Они, кстати, очень вкусные. Хотите попробовать кусочек?
– Что? – спросила Острозубка, содрогнувшись от ужаса.
Хорёк улыбнулся.
– У нас тут есть парочка беременных крыс. Мы собираемся вскрыть их, достать крысят и запечь. Будете?
– Нет, – ответила Ушка.
Зайчиха с ужасом осознала, что эти звери ничуть не лучше крыс, а, может, даже и хуже них. Прикрываясь борьбой с властью, они творят ужасные вещи, мерзкие, отвратительные, непристойные и пугающие. Это не было борьбой за свободу, это была мелкая месть, неспособная что-либо изменить. А если они свергнут Мудрокрыса и придут к власти? Что будет тогда? Смерть, ужас, страх…
– Мне страшно, – сказала Острозубка.
Хорёк не обратил внимания на мышку и спросил:
– Хотите увидеть жабу?
– Кого? – спросила Ушка.
– Жабу, – ответил хорёк, – обыкновенную жабу. Они у нас тут на нижнем этаже живут. Там скапливается жидкость с поверхности, а кормим мы их тараканами и личинками мух. Они такую вкусную икру мечут! Объедение!
Красноклык восхищённо присвистнул:
– Фьюить! Это же почти яйца! А жабы ведь тупые, они даже собственных головастиков едят! Как у вас тут всё здорово устроено!
– Тебе это нравится? – спросила у него Ушка.
– Да, – ответил лис, – здесь живут так, как считают нужным.
– И?
– Я тоже хочу так жить.
Хорёк ударил себя по коленям и схватил Красноклыка за плечи.
– Молодец, мальчик! Молодец! МО-ЛО-ДЕЦ! Так и нужно! Мы живём независимо от того общества, которое создали крысы! Мы не подчиняемся им, мы не служим им, мы их даже используем!
Он тряс лиса и брызгал слюной, а крысы в колесе, словно почувствовав возбуждение, ускорились и лампочки загорелись ярче.
– Они всё-таки понимают, – прошептала Острозубка.
– И что с того? Они всего лишь крысы.
Да, это были крысы. Те самые крысы, что служили в полиции, что заседали в Совете, что управляли страной, но всё же это были живые существа, такие же, как они сами. Они чувствовали боль, чувствовали так же, как и все.
– Я до сих пор не понимаю, кто вы такие, – сказала зайчиха, – ты, например, даже не назвал своего имени.
Хорёк усмехнулся:
– Вау!!! Я не назвался! Меня зовут Умник, но это кличка. У меня нет имени, просто можете меня звать по кличке. Мы – это общество свободных граждан Межречки! Жаб пойдёте смотреть?
– Да! – крикнул Красноклык.
– Они тут рядом, нужно только чуть ниже спуститься.
Вернувшись в большую пещеру, Умник провёл их к другому туннелю, который уходил куда-то вниз настолько резко, что вдоль стены была протянута верёвка.
– Хватайтесь за верёвку, – сказал хорёк, – а то вниз скатитесь.
Вскоре все четверо вышли в большоё круглое помещение, в центре которого находилась огромная яма, на дне которой, в мутной воде, сидели четыре огромные жабы, покрытые бородавками. Жабы уставились на Умника и ребят выпученными глазами и открыли беззубые пасти.
– Они думают, что мы пришли их кормить, – сказал хорёк.
– Какие огромные! – удивилась Острозубка.
– Да, – согласился Красноклык, – такая жаба даже ребёнка сожрать сможет.
Умник весело посмотрел на лиса и кивнул:
– Сможет, смею вас уверить – в прошлом году мы кинули к ним крысёнка, так одна из жаб его махом проглотила, так что тот даже пискнуть не успел!
– Ты говоришь об этом с каким-то странным восторгом, – укоризненно сказала Ушка, – словно тебе доставляет удовольствие само воспоминание о том, как кто-то кого-то сожрал.
– Не кого-то, а крысёнка, – ответил хорёк, – он бы вырос и превратился в большую крысу, такую же, как и другие.
Красноклык, чтобы прекратить начинающийся спор, спросил:
– Ты говорил, что вы едите их икру, а как вы её достаёте?
– Очень просто, – ответил Умник, – вы же знаете, что жабы умеют дышать кожей?
– Нет, – хором ответили Острозубка и Красноклык.
– Теперь знаете, – хорёк достал из кармана маленькую бутылочку и вылил её на одну из жаб, – мы поливаем жаб алкоголем, они пьянеют и засыпают. Смотрите!
Он указал вниз. Ребята заглянули в яму и увидели, как одна из жаб медленно переползла к земляной стене, несколько раз моргнула и замерла.
– Она спит, – сказал хорёк, – вот так мы их усыпляем, а потом спускаемся и забираем икру.
– Пьяные жабы, – чуть не рассмеявшись, сказал лис, – это надо же было додуматься!
– Меня не зря прозвали Умником, – самодовольно сказал хорёк, – ну, больше нам здесь нечего делать, поёдём.
Они вернулись в большую пещеру, где звери, уже порядком поднабравшись, хором пели песню.
МЫ КРЫС СМЕТЁМ, МЫ КРЫС ПРОГОНИМ,
МЫ КРЫС РАСТОПЧЕМ И ЗАДУШИМ!
МЫ В ТОМ КЛЯЛИСЬ ДРУГ ПЕРЕД ДРУГОМ
И СВОЕЙ КЛЯТВЫ НЕ НАРУШИМ!
ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! НА КРЫС!
БЕЗ СТРАХА, БЕЗ СОМНЕНЬЯ!
ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! НА КРЫС!
НАСТАЛО ВРЕМЯ МЩЕНЬЯ!
МЫ УНИЧТОЖИМ ПЛЕМЯ КРЫС!
СОЖЖЁМ В ПЕЧАХ КРЫСЯТ ПИСКЛИВЫХ!
ГОРИ В ОГНЕ, КРЫСИНЫЙ МИР!
ГОРИ НАВЕКИ, КРЫСЬЕ ИМЯ!
ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! НА КРЫС!
НАСТАЛО ВРЕМЯ МЩЕНЬЯ!
ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! НА КРЫС!
БЕЗ СТРАХА, БЕЗ СОМНЕНЬЯ!
НА КРЫС КРОВИ ПОСТРОИМ МИР
ПРЕКРАСНЫЙ И СВОБОДНЫЙ!
НАМ ХВАТИТ ВОЛИ, ХВАТИТ СИЛ!
ГРЯДЁТ МЯТЕЖ НАРОДНЫЙ!
НАСТАЛО ВРЕМЯ МЩЕНЬЯ!
ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! НА КРЫС!
БЕЗ СТРАХА, БЕЗ СОМНЕНЬЯ!
ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! НА КРЫС!
– Какая классная песня! – хлопнув хорька по плечу, сказал Красноклык.
– Я сам её сочинил, – гордо ответил Умник.
– Какая-то она жутковатая, – сказала Острозубка, – вы действительно собираетесь убить всех крыс, если придёте к власти?
– Да, – кровожадно улыбнувшись, ответил хорёк, – ничего другого они не заслуживают.
– Даже совсем маленьких? – робко спросила мышка.
– Я уже говорил, что маленькие крысята вырастают в больших крыс.
– Но ведь их можно воспитать, – возразила Ушка.
– Да ты что! Что же вы не занялись перевоспитанием крыса там, наверху, а позволили своей милой маленькой подружке разрубить ему морду?
Острозубка, смутившись, спрятала лицо под курточкой.
– Там было по-другому, – сказала зайчиха, – но давай не будем спорить, хорошо? Просто ответь на один вопрос.
– Валяй.
– Вот в этой песне вы поёте, что, когда придёте к власти, истребите всех крыс, правильно?
– Да.
– А что вы делаете для того, чтобы добиться победы?
Умник замялся, не зная, что ответить на вопрос. Он достал из кармана бутылочку, сделал маленький глоток и, ещё немного подумав, ответил:
– Ну, мы обсуждаем захват Крысиного города, сочиняем листовки, ловим отдельных крыс. Как-то так.
– И сколько это длится? – спросила Ушка.
– Лет двадцать.
– То есть вы уже двадцать лет сидите под землёй, пьёте, поёте песни и ничего толком не делаете? Да за это время вы могли уже раз десять свергнуть Мудрокрыса, а он за эти годы лишь укрепил свою власть!
– Ты ничего не понимаешь, девчонка, – со злобой сказал Умник, – ты даже не представляешь, насколько это сложно и опасно!
– Знаешь, ты мне чем-то напоминаешь взрослых, – с презрением сказала Ушка, – они сначала просрали то время, когда ещё могли что-то изменить, а теперь жалуются, как им трудно живётся.
– Кто жалуется? – быстро спросил хорёк.
– Почти все, – ответила зайчиха, – а тебе что, нужны имена? Зачем?
– Ну, так, – смущённо ответил хорёк, осознав, какую глупость сморозил, – можно было попытаться завербовать новых сторонников.
Ушка усмехнулась:
– Для чего? Для посиделок под землёй, поедания вонючей похлёбки и распития самогона из дерьма?
– По крайней мере, здесь мы свободны от крыс, – сказал хорёк.
– Да, здесь вы просто сами добровольно заточили себя. Интересно, а крысы знают, что вы здесь?
– Откуда? – взволнованно спросил Умник.
– Просто странно, что за столько лет они вас не обнаружили, – сказала Ушка, – у вас тут под землёй целый посёлок, толпа зверей, вы поёте песни во всё горло, а они так про вас ничего и не знают. Как-то это подозрительно.
– Ничего подозрительного, – огрызнулся хорёк, – наверху ничего не слышно – мы проверяли.
– А может, крысам вы просто неинтересны? – спросила зайчиха.
– В смысле?
– Вы для них не представляете никакой опасности. Думаю, что им гораздо удобнее, когда такое количество зверей, недовольных режимом Мудрокрыса, сидит в одном месте и ничего не делает.
– Они бы тогда могли схватить всех разом, – злобно прошипел хорёк.
Красноклык попытался прекратить спор, встав между Ушкой и Умником.
– Не надо спорить, а то вы так разругаетесь, – сказал лис, – у нас общий враг.
Умник оттолкнул его в сторону, прошипев сквозь зубы:
– Не мешай.
– Если они схватят вас всех сразу, то слух об этом пройдёт по всей Межречке, – ответила Ушка, не обращая внимания на то, как хорёк оттолкнул лиса, – и тогда всем недовольным некуда будет бежать. А так вы все сидите в одном месте и никому не мешаете.
– Мы убиваем крыс, – с горящими глазами возразил хорёк.
Ушка, улыбнувшись, ответила:
– Ты же знаешь, как крысы относятся друг к другу. Думаю, они легко пожертвуют кем-то из крыс ради сохранения стабильности. А вам это даёт уверенность в значимости того дела, которое вы делаете, хотя на самом деле вы не делаете ничего.
Пока они разговаривали, звери перестали петь и снова занялись болтовнёй и выпивкой, не обращая никакого внимания на спор Ушки и Умника. Зайчиха стояла, скрестив лапы на груди, и насмешливо смотрела на разозлившегося хорька, не доходившего Ушке даже до подбородка и выглядевшего мелким и жалким рядом с ней.
– Мы даём им надежду на лучшую жизнь, – всё больше злясь, прошептал хорёк.
– Здесь? – насмешливо спросила зайчиха.
– А хотя бы и здесь! Это лучше, чем унижаться перед крысами, бояться и дрожать от страха, следить за своими словами и опасаться посмотреть как-то не так на полицейского! Здесь они могут быть самими собой!
– Я вижу, кем они хотят быть, – оглядев пьяную толпу, сказала Ушка, – это не жизнь, это деградация и отупение. То, что вы якобы спрятались от крыс, не избавило вас от страха перед ними. Вы прячетесь, значит, вы боитесь.
Умник фыркнул, явно намереваясь сказать что-то оскорбительное, но сдержался и предпочёл прекратить неприятный разговор.
– Давай не будем развивать эту тему, – примирительным тоном сказал он и протянул лапу, – я раздражаюсь, оправдываюсь, но всё равно останусь при своём мнении и уж тем более не буду тебя переубеждать. Хорошо?
– Мы вроде не ссорились, чтобы мириться, – сказала зайчиха, пожимая тощую, покрытую шрамами лапу хорька, – но, так и быть, я не буду больше возвращаться к этой теме.
– И что вы намерены делать дальше? – деловито осведомился Умник.
– Нам надо уходить отсюда, – ответила Ушка.
– Куда?
– Не знаю.
– Ушка! – воскликнул Красноклык.
– Что?
– Зачем отсюда уходить? Здесь классно! – громко сказал лис, явно хотевший остаться.
Ушка удивлённо взглянула на Красноклыка. Она всегда знала, что лис немного импульсивен и склонен к необдуманным и быстрым решениям, но чтобы он хотел остаться в этом мрачном, сыром, вонючем и отвратительном месте?
– Ты действительно хочешь остаться здесь и сидеть под землёй? – спросила она.
– Здесь весело, – ответил лис.
– А ты не боишься, что тебе это веселье вскоре надоест?
Лис задумался, посмотрел на толпу зверей, многие из которых уже опьянели настолько, что не могли даже сидеть.
– Не знаю, – неуверенно ответил он.
– Тогда подумай ещё раз, – холодно сказала зайчиха, боясь выдать волнение.
Она-то уйдёт отсюда, это Ушка решила твёрдо, но желание Красноклыка остаться её сильно взволновало. Зайчиха не хотела терять друга, не хотела, чтобы он сам потерял себя. В то, что будет именно так, Ушка ни на секунду не сомневалась – достаточно было посмотреть на отупевшие и пропитые морды любителей дерьмового алкоголя, чтобы убедиться в том, что и Красноклык через какое-то время будет выглядеть точно так же.
– Он подумает, – сказал хорёк, – он обязательно подумает.
Хорёк, несмотря на то, что тоже употреблял алкоголь, не выглядел пьяницей, и это настораживало.
– А мне здесь не нравится, – подала голос Острозубка.
– О, наша маленькая крысоубийца! А я почти и забыл про тебя! А что тебе здесь не нравится?
Мышка вздохнула и робко ответила:
– Здесь очень темно и воняет.
– Зато здесь безопасно и нет крыс.
Ушка сжала кулаки и, грозно посмотрев на Умника, спросила:
– Ты опять начинаешь?
Хорёк вскинул лапы вверх и быстро пробормотал:
– Прости-прости! Это у меня привычка! Оставаться или нет, зависит от вас, а мы никого не держим насильно. Я помог вам спрятаться, а дальше вы вольны идти, куда хотите. Переночуйте и идите.
– А ещё среди вас нет детей, – тихо сказала Острозубка.
А ведь действительно! Ушка оглядела пьяных зверей: среди них были и самцы, и самки, и даже такие, чей пол было невозможно определить, но не было ни одного ребёнка. Странно, что она раньше этого не заметила.
– А почему у вас нет детей? – спросила Ушка.
– Здесь не рождаются дети, – хмуро ответил хорёк.
– Ни одного за столько лет?
– Ни одного. Здесь плодятся только черви и тараканы.
– Этого не может быть.
– Однако это так, – сказал Умник, – ну что, показать вам ваше место для ночёвки?
Зайчиха кивнула и грустно ответила:
– Да.
Умник повёл их к сложенным у стены пещеры доскам, совсем рядом с входом в пещеру с крысами.
– Вот, можете располагаться здесь, – сказал хорёк, – вас никто не потревожит.
Он ушёл, а Ушка, наклонившись к Острозубке, тихо прошептала:
– У них нет детей, нет будущего. Они никогда не восстанут против крыс, и до конца жизни будут сидеть в этой грязной пещере, пить самогон из дерьма, жрать похлёбку из червей и петь песни.
Из-за того, что в пещеру не проникал солнечный свет, было непонятно, наступила уже снаружи ночь или нет, но через пару часов все звери, напившись, уснули. Они громко храпели, испускали газы, стонали, а кто-то даже плакал. Ребята развели в миске белковый порошок, поели каши, попили чистой воды, покурили и легли на жёсткие доски.
– Я подумал, – тихо прошептал Красноклык.
– О чём? – спросила Ушка.
Лис придвинулся ближе.
– Я не хочу здесь оставаться.
– Правильно, – сказала зайчиха, – иначе вскоре ты стал бы похож на этих, упивался бы этим пойлом и жрал бы эту мерзкую похлёбку.
– Не напоминай мне о ней, – скривился Красноклык, – меня сейчас стошнит от одной мысли о ней. Слушай, а что ты думаешь об этом Умнике?
– Он подозрительный, – ответила Ушка, – вроде он и с ними, но не выглядит таким пропитым. И уж очень он хотел, чтобы мы остались здесь. Мне кажется, что этот хорёк не так прост.
– Мне он тоже не понравился, – прошептала Острозубка, – сначала вроде ничего, а потом, когда он этих крыс показал, я подумала, что это слишком жестоко. А про крысёнка и жаб так вообще жутко.
В дальнем конце пещеры, там, откуда они пришли, сверкнул и тут же погас крошечный огонёк, словно кто-то проверял работу фонарика.
– Там кто-то есть, – уверенно сказала Ушка.
Лампочки светили очень слабо – крыс было некому подгонять, к тому же даже им нужен был отдых и сейчас, по всей видимости, электричество для освещения шло от аккумуляторов. Тому, кто хотел пройти через спящих зверей и ни на кого не наступить, фонарик был необходим.
– Я пойду и узнаю, что там, – сказала мышка.
– Не смей, – схватив её за куртку, сквозь зубы прошептала зайчиха.
– Ушка, кто-то пошёл наверх. Ночью. Зачем?
– А если тебя увидят?
– Я меньше тебя и меньше Красноклыка, – ответила Острозубка, – я хорошо вижу в темноте, умею тихо ходить, к тому же я сниму куртку, чтобы не шуршать.
Она сняла куртку, оставшись в рубашке и штанах.
– Будь осторожна, – сказала зайчиха.
– Возвращайся, – попросил лис.
– Обязательно.
Острозубка осторожно, стараясь не задеть спящих зверей, пробралась к выходы из пещеры и, передвигаясь вдоль стены, вошла в туннель. Она шла по нему, стараясь двигаться, как можно тише и вскоре услышала бормотание того, кто шёл впереди. Слова были неразборчивыми, но обладателя голоса Острозубка узнала. Это был Умник, и он зачем то шёл на свалку.
Хорёк подошёл к выходу и осторожно, чтобы не наделать лишнего шума, открыл дверь, однако совсем бесшумно у него это сделать не получилось, и ржавый металл издал противный скрежет, от которого у мышки внутри засвербело.
– Чтоб её, эту дверь, – пробормотал себе под нос Умник, – всё забываю смазать.
Он обернулся и посветил фонариком в глубину туннеля. Мышка вжалась в холодную, влажную стену и задержала дыхание. Луч света скользнул по противоположной стене, по полу, а затем погас.
– Да кто там пойдёт, – хмыкнул хорёк, – нажрались, как обычно!
Он высморкал из носа соплю, прочистил горло, сплюнул и вышел наружу. Острозубка, прижавшись к стене, подошла к выходу и осторожно выглянула наружу.
Хорёк стоял рядом со сломанной машиной, возле которой белели кости крыса и вглядывался в темноту, словно кого-то ждал. Он переминался с лапы на лапу, несколько раз отхлёбывал из своей бутылочки и явно волновался.
Через пять или десять минут, за время которых у Острозубки успели затечь лапы, послышались голоса и к хорьку подошли два крыса, одетых в чёрную форму. Хорёк пригнул голову, словно ожидал удара, но крысы не стали его бить.
– Ну, как там дела у этих? – наглым голосом спросил крыс.
– В-в-сё, к-к-как об-б-бычно, – дрожа и заикаясь, ответил Умник.
Крыс хлопнул его по плечу и, усмехнувшись, сказал:
– Не ссы, не обидим!
И, переглянувшись с напарником, добавил:
– Не в этот раз! А теперь рассказывай, что тут случилось.
Хорёк дрожащей лапой достал бутылочку, отхлебнул и ответил:
– Трое ребят сегодня пришли: мальчишка-лис и две девчонки, зайчиха и мышь. Вот эта мышь его и прикончила, сам видел. А зайчиха, вы бы её видели – здоровая, как не знаю, кто! Даже больше вас!
– Что они намерены делать дальше? – спросил крыс.
– Они хотят уйти.
Крыс переглянулся с напарником и отвесил хорьку пощёчину, от чего тот отлетел в сторону и упал на кучу мусора.
– Ты не должен этого допустить, понял! – грозно сказал крыс.
– Они должны остаться с вами, – добавил второй.
Хорёк на корточках подполз к ним и, стоя на коленях, плачущим голосом ответил:
– Я понял, я понял. Я постараюсь их убедить остаться.
Крыс схватил его за лицо лапой в чёрной перчатке и поднял вверх.
– Не попробуешь, а убедишь!
Небрежно отшвырнув хорька в сторону, крыс обратился к напарнику:
– Пошли?
Умник, пригибаясь и извиваясь всем телом, подскочил к ним и заскулил:
– Подождите, подождите!
Крысы, уже собравшиеся уходить, обернулись.
– Чего тебе?
Размазывая слёзы и сопли по лицу, хорёк пропищал:
– У меня кончился порошок бесплодия.
– Завтра его тебе доставят, – ответил крыс, – место ты знаешь. Не скучай!
Крысы отвернулись от хорька, и ушли, насвистывая какую-то песенку, названия которой Острозубка не помнила, а хорёк, вытерев лицо рукавом грязной куртки, встал и направился к входу в туннель.
Увидев, как он поднимается, Острозубка, прижав уши, отползла от входа и опрометью бросилась в пещеру, чтобы предупредить Ушку и Красноклыка.
С бешено стучащим сердцем мышка промчалась по туннелю и, не обращая внимания на то, что то и дело задевает спящих зверей, подбежала к Красноклыку и Ушке.
– Что случилось? – взволнованно спросила зайчиха.
Острозубка, прерывисто дыша, указала на выход из пещеры и ответила:
– Там… там…
– Да не волнуйся ты так! Отвечай спокойнее!
– Умник встречался с крысами! – выпалила мышка.
– Тихо! – цыкнула Ушка. – Ты так всех разбудишь. Ты уверена?
– Да, – кивнула Острозубка, – я собственными глазами видела, как они разговаривали.
Красноклык, горестно вздохнув, произнёс:
– А ведь он мне поначалу даже понравился. Немного. Совсем чуть-чуть.
В противоположном конце пещеры вспыхнул и тут же погас фонарик.
– Это он возвращается, – сказала мышка, – он пообещал крысам, что не выпустит нас отсюда.
Ушка усмехнулась:
– Это мы ещё посмотрим.
– Ты не понимаешь, – сказала мышка, – они всех обманывают, всех! Все эти звери их жертвы!
– Их, по всей видимости, это устраивает, – грубо ответила зайчиха, – пусть здесь и остаются – мне до них дела нет, а вот нам нужно срочно уходить.
– А если нам не дадут уйти? – спросил Красноклык.
– Будем драться, – уверенно ответила зайчиха.
– Они нас убьют.
В этот момент они заметили, что хорёк, осторожно переступая через лапы и хвосты спящих зверей, идёт к ним.
– Тихо, – сказала Ушка.
АЙ, ДА ЧТОБ ТЕБЯ КРЫСЫ СОЖРАЛИ!
– Прощу прощения, – извинился хорёк, наступив перед этим кому-то на хвост, и подошёл к ребятам.
Он включил фонарик, осветил Ушку, Острозубку и Красноклыка, довольно крякнул и спросил:
– А почему вы не спите?
Ушка, прикрывая лицо лапой, попросила:
– Не могли бы вы не слепить в глаза?
– А, да, хорошо, – спохватился Умник и выключил свет, – так почему вы не спите?
– Не спиться, – просто ответила Ушка.
– Бывает, – равнодушно произнёс хорёк, – а я как раз хотел с вами поговорить.
– О чём?
Хорёк медленно опустился на корточки, отхлебнул из бутылочки, достал сигарету и, закурив, медленно и мрачно произнёс:
– Я был наверху.
– А! – ахнула мышка, но зайчиха тут же прикрыла ей рот лапой.
Умник посмотрел на расширенные глаза мышки, удивлённое лицо Красноклыка, скривлённые в усмешке губы Ушке и продолжил:
– Крысы наверху. Они ищут тех, кто убил их соплеменника. Я прятался за мусорной кучей и слышал, как они говорили, что обязательно найдут убийцу. Вам пока лучше остаться здесь.
Ушка убрала лапу с лица мышки и спокойным голосом сказала:
– Хорошо.
– Что? – спросил удивлённый таким быстрым решением хорёк.
В его голосе, помимо удивления, звучала радость, которую он не смог скрыть, обрадованный тем, что всё оказалось настолько просто.
– Мы остаёмся, – подтвердила зайчиха.
– Очень хорошо, – медленно сказал довольный хорёк, – рад, что вы так решили. Ну, а теперь спите, а я тут пока поброжу, понаблюдаю, а то вдруг кому плохо станет во сне.
Он встал и, насвистывая ту же мелодию, что и крысы, ушёл.
– Не доверяет он нам, – чуть слышно сказал Красноклык.
– Я знаю.
– Что будем делать?
Ушка задумалась и вспомнила о крысах в колесе.
– Есть один план, как всех здесь отвлечь, – сказала она.
– Какой?
– На колесе с крысами нет замка, там лишь задвижка. Если мы их выпустим, они устроят тут переполох, и мы сможем убежать.
Красноклык тихонько присвистнул.
– Точно! А если мы снимем с них эти приборчики, то они, возможно, вернут себе сознание и захотят отомстить!
– Что? – с ужасом спросила мышка.
– Отомстить, понимаешь, – восхищённо прошептал Красноклык, – они же будут кусать любого, до кого смогут дотянуться. Крысы устроят тут такой беспорядок, что это будет что-то с чем-то!
– Ещё недавно ты хотел здесь остаться, потом передумал, а теперь с восторгом говоришь о том, как это здорово – спустить крыс на спящих!
Красноклык облизнулся и, кивнув, сказал:
– Ага! Прикинь, как это будет здорово! Все спят, ни о чём не подозревают, а тут – бац!
– Всегда знала, что ты немного того, – покрутив пальцем у виска, сказала зайчиха, – ладно, пошли. Стоп, а как ты собираешься снять с них эти приборчики? Внутрь полезешь?
– Там же есть палка, – ответил лис.
Они нацепили рюкзаки и, прижимаясь к земле, проползли к пещере с колесом.
Крысы, как и в первый раз, даже не заметили, что кто-то вошёл. Они медленно двигались внутри колеса, наступая друг другу на хвосты. Красноклык подошёл к колесу и осторожно постучал по решётке.
– Они, похоже, ни на что не реагируют, – сказала Острозубка.
Красноклык поднял металлическую палку и обошёл колесо.
– Сейчас узнаем.
Он осторожно просунул палку между прутьями решётки, подцепил острым концом проводки и дёрнул вверх, вырывая их из крысиной головы. Крыса остановилась, словно её отключили, и тут же упала, так как колесо продолжало вращаться, а Красноклык, не дожидаясь, пока она встанет, точно так же вырвал провода у остальных крыс. Несколько долгих секунд крысы сидели в колесе, а потом одна из них открыла пасть, растопырила усы и зашипела. Звук был тихим, но пугающим, он словно исходил из горла и от него у ребят по коже пошли мурашки. К первой крысе тут же присоединились остальные и, не прошло и минуты, как они начали метаться внутри колеса, пытаясь перегрызть металлическую решётку.
– Острозубка, отойди к Красноклыку, – громко сказала Ушка, – а ты дай мне тесак!
Красноклык быстро достал из рюкзака тесак, подбежал к зайчихе и они, взявшись за двойную задвижку, резко её сдвинули, распахнули дверцу и отскочили назад.
Почувствовав свободу, крысы выпрыгнули из колеса и, зашипев, ринулись в коридор.
– Я чуть не описалась, – дрожащим от страха голосом сказала Острозубка.
– Я тоже испугалась, – призналась зайчиха, сжимая тесак обеими лапами.
Они вернулись в общую пещеру и увидели, как крысы медленно ходят и обнюхивают спящих зверей.
– Зачем они их обнюхивают? – спросила Острозубка.
– Наверное, кого-то ищут, – ответила зайчиха.
Одна из крыс замерла и принялась обнюхивать спящую выхухоль. Это продолжалось несколько секунд, после чего она, издав тонкий свист, перешедший в шипение, вцепилась выхухоли в лицо. Раздался дикий крик, выхухоль попыталась вскочить на ноги, но крыса крепко вцепилась в неё всеми четырьмя лапами и принялась рвать.
От крика проснулись остальные звери, а в противоположном конце пещеры вспыхнул фонарик.
А-А-А-А-А!
УБЕРИТЕ ИХ!
КАК ОНИ ОСВОБОДИЛИСЬ?
ИХ НАВЕРНЯКА КТО-ТО ВЫПУСТИЛ!
МОЁ ЛИЦО!
МРАЗЬ, ЭТА МРАЗЬ ОТОРВАЛА МНЕ ЛАПУ!
ГДЕ МОЙ НОЖ, ЧТОБ ВАС КРЫСЫ СОЖРАЛИ!
НА, ПОЛУЧИ, ПАДАЛЬ!
ТАЩИ ЕЁ ЗА ХВОСТ!
Крысы, как обезумевшие, метались между проснувшимися зверями, валили их на землю, рвали когтями и зубами и, убив одного, тут же бросались на другого. Даже в тусклом свете лампочек были видны их окровавленные морды с вырванными глазами.
Звери пытались сопротивляться: кто-то бил крысу бутылкой, кто-то пытался повалить на землю, кто-то отбивался доской, но, так как все ещё были сильно пьяны, выходило у них довольно плохо. Единственным, кто оказал достойное сопротивление, был пёс: он схватил одну из крыс за горло и, разбив бутылку из-под самогона, воткнул острое стекло ей в глаз и несколько раз провернул. Крыса взвизгнула и обмякла, а пёс, отбросив её в сторону, бросился к следующей.
– Пошли отсюда, – сказала Ушка.
Двигаясь вдоль стены, они дошли до выхода и в последний раз обернулись на пещеру, где как раз в этот момент пса терзали сразу две крысы.
– Он был храбрым, – с грустью сказал Красноклык.
– Все становятся храбрыми, когда нужно защищать свою жизнь, – ответила Ушка.
– Как ты думаешь, мы правильно поступили? – спросил лис.
– Не знаю.
Ребята зашли в туннель и направились к выходу, но, не успели пройти и сотни шагов, как Острозубка, которая шла последней, закричала и тут же умолкла, словно ей заткнули рот.
Ушка с Красноклыком обернулись и увидели Умника: хорёк крепко прижимал мышку к себе, одной лапой зажав ей рот. Во второй лапе он держал короткое тонкое шило, которое было приставлено к горлу Острозубки.
– А славно вы придумали, – злобно сказал Умник, – там сейчас такой переполох! Выпустить крыс, чтобы убежать! Это же надо было додуматься! Что вам сделали те несчастные?
– Отпусти её, – холодно сказала зайчиха.
– С какой стати?
– Тогда я тебя не трону.
Хорёк провёл шилом по шее Острозубки и, облизнув тонкие губы, сказал:
– Ты и так меня не тронешь.
– Да? Ты так в этом уверен?
Ушка подняла тесак вверх и шагнула к ним.
– Стой! – взвизгнул хорёк.
– Что такое?
– Не подходи!
Умник дрожал от страха и злобы, с его носа капал пот. Он, по всей видимости, не мог решиться, что ему сейчас делать. Убить мышку означало, что и его самого убьют, а отпустить было страшно. Внутри себя он даже пожалел, что вообще попёрся за беглецами.
– Ну? – спросила Ушка.
– Хорошо, я отпущу её, – крикнул хорёк, – только пообещай мне, что не убьёшь!
– Обещаю, – ответила зайчиха.
Умник медленно отвёл лапу с шилом, после чего резко оттолкнул Острозубку от себя. Мышка поскользнулась и упала, но тут же поднялась и спряталась за Красноклыком. Ушка сделала ещё один шаг к хорьку, который оскалился и, выкинув шило, поднял лапы.
– Ты обещала, что не тронешь, – подобострастно прошептал он.
Ушка размахнулась и одним ударом отсекла ему обе кисти, которые упали на грязную землю, где на них тут же накинулись маленькие жуки. Хорёк поднёс культи к своему лицу и с ужасом посмотрел на них, не издав ни звука от шока.
– Я обещала не убивать, – тяжело дыша от волнения, сказала зайчиха, – ты сам сдохнешь.
