Александр Эдуардович Гуйтер
Дети Бафомета
– ПРАВИЛЬНО, СОВЕТНИК ЧЕРНОКЛЮВ! НЕЧЕГО С НИМИ НЯНЧИТЬСЯ!
На кухню зашла соседка – толстая ежиха, на спине которой почти не осталось игл, выпавших во время работы на фабрике.
– Что показывают? – прошепелявила она.
– Что и всегда, – ответила Острозубка и пошла к раковине, чтобы помыть миску.
– МЫ ПРЕРЫВАЕМСЯ НА НОВОСТИ! – серьёзным голосом сказал крыс во френче, – МУДРОКРЫС – ЭТО МЕЖРЕЧКА, А МЕЖРЕЧКА – ЭТО МУДРОКРЫС!
Заиграла тревожная музыка и на экране появилась молоденькая крыска с напряжённым взглядом.
– У СТЕНЫ СХВАТИЛИ ОЧЕРЕДНУЮ ГРУППУ ДИВЕРСАНТОВ! ВЕЛИКИЙ МУДРОКРЫС ПРОВЁЛ ВСТРЕЧУ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ СОВЕТА СОВЕТНИКОВ! ВЕЛИКИЙ МУДРОКРЫС ОТВЕТИЛ НА ПИСЬМО ДЕВОЧКИ ИЗ РУЧЕЙКИ! ВЕЛИКИЙ МУДРОКРЫС ПОТРЕБОВАЛ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА ЖИЗНЬ ПРОСТЫХ ГРАЖДАН! УРОВЕНЬ ЖИЗНИ СО ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ ВЫРОС НА ДВА С ПОЛОВИНОЙ ПРОЦЕНТА! НА МУСОРНОМ ЗАВОДЕ ИЗ-ЗА ХАЛАТНОСТИ РАБОЧИХ ПРОИЗОШЁЛ ХЛОПОК! ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ РОСТ ПРОДЕМОНСТРИРОВАЛА НАША СТАБИЛЬНОСТЬ! В ЧЕСТЬ ГОДОВЩИНЫ ПРОВЕДЕНИЯ ПЯТОЙ ГОДОВЩИНЫ СО ДНЯ ПЕРВОГО ИЗБРАНИЯ ВЕЛИКОГО ЛИДЕРА МУДРОКРЫСА БУДУТ ПРОВЕДЕНЫ МЕЖДУНАРОДНЫЕ СОРЕВНОВАНИЯ И ПАРАД!
– Кто-нибудь на эти соревнования приедет, интересно? – спросила Острозубка, убрав вымытую миску в шкаф.
– Кому надо, тот и приедет, – ответила соседка, – а до остальных нам дела нет. Чему вас только в школе учат?
– Чему надо, тому и учат, – дерзко ответила Острозубка и вышла из кухни.
Сзади до неё донёсся голос соседки:
– Какая она у вас невоспитанная – никакого уважения к старшим!
Бабушка что-то ответила, но настолько тихо, что Острозубка не услышала.
Она заскочила в свою маленькую комнатку, взяла пачку сигарет и, спустившись по скрипучей лестнице, вышла во двор.
Ушка жила в бараке напротив, но только на первом этаже и её комната была на два шага в ширину больше, чем у Острозубки.
Мышка перешла двор, подошла к окну и постучала по полусгнившей раме.
– Ушка! Ушка! Выходи!
В окне показалось голова Ушки с торчащими в разные стороны ушами.
– Не стучи так, – недовольно сказала зайчиха, – ты мне раму сломаешь!
– Твою раму даже бревном не сломаешь!
– Ха-ха! Как смешно! Сейчас выйду.
Меньше, чем через минуту, Ушка вышла во двор.
– Покурим сначала или сразу за Красноклыком и Чешуйкой пойдём? – спросила Острозубка.
– Пойдём сразу к ним, – ответила Ушка, – потом и покурим. Нет, давай лучше сейчас.
– Ты чем-то взволнована? – спросила Острозубка.
Ушка прикусила нижнюю губу длинными резцами.
– Пошли за сральник, там и покурим, – сказала она.
Зайдя за туалет, девчонки закурили.
– Что случилось?
Ушка затянулась, сплюнула и со злобой спросила:
– Ты новости слышала?
– Да.
Послышалось чьё-то кряхтение – в туалете явно кто-то был.
– Пошли подальше.
Они отошли от туалета на тридцать шагов и спрятались за деревьями.
– Ну?
– Соревнования будут, – мрачно ответила Ушка, – в честь этого сраного парада.
– А тебе-то что? – просила мышка.
Ушка потушила окурок о ствол дерева и достала новую сигарету.
– Отец со смены пришёл, – сказала она, – сигарет принёс. Помнишь, как в прошлом году мне сказали, что я для соревнований по возрасту не подхожу?
– Помню, – ответила Острозубка, – ты ещё тогда так разозлилась, что стену кулаком пробила.
Ушка усмехнулась:
– Такую стену даже Чешуйка языком пробьёт. Так вот, про соревнования – в этом-то году я подхожу по возрасту, значит, меня на них позовут, а я не хочу.
– Откажись.
– Ты не обижайся, – сказала зайчиха, – ты моя единственная подруга и всё такое, но иногда ты такая дура!
– Чего? – обиженно спросила Острозубка.
– Нельзя отказаться, понимаешь? Нельзя. Если я туда поеду, то больше никогда с вами больше не увижусь. Помнишь парня из Гнилушки? Он по прыжкам в длину победил и всё, обратно не вернулся, а потом и его родителей забрали.
– А в прошлом году ты вроде хотела, – сказал Острозубка.
– В прошлом году я ещё ни о чём не догадывалась, да и в этом как-то не особо вспоминала, пока новости не услышала. Вернее, пока сосед поздравлять не начал. Я на кухню зашла, а он такой мне и говорит, что вот, мол, какая радость тебе – самого великого лидера увидишь! А оно мне надо?
– И что же делать?
– Мы должны убраться отсюда как можно раньше, – ответила Ушка и щелчком пальцев отправила второй окурок в лужу, на дне которой копошились такие же черви, что и в ручье, только раза в три меньше.
Острозубка проследила взглядом полёт окурка, заметила червей и задумчиво спросила:
– Неужели их и в самом деле можно есть?
– Попробуй.
– Нет, спасибо, – ответила Острозубка, – мне пока порошка и грибов хватает. Пошли к ребятам?
– Пошли.
У туалета стоял старый одноглазый енот с корзиной. Из дырки, на месте которой когда-то был правый глаз, стекала тонкая струйка зеленовато-жёлтого гноя. Единственным глазом енот внимательно смотрел на девчонок.
– Здравствуйте, гражданин Полохвост! – поздоровалась Острозубка.
– Добрый день, девочки, – проскрипел енот, – а куда вы ходили?
Ушка ткнула подругу в бок и сказала на ухо:
– Вот зачем ты с ним заговорила? Он же давно с катушек слетел. Сейчас ведь не отстанет.
– Курить ходили, гражданин Полохвост, – ответила еноту Острозубка.
Енот раскрыл беззубую пасть, наклонил голову и медленно сказал:
– А вот в моё время девочки стеснялись курить. Они ходили в белых юбочках, синих блузочках, красных туфельках. Помню, как мы танцевали! Как мы танцевали!
Не глядя на девчонок, енот вскинул лапы вверх и закружился около туалета.
– Весной расцветали цветы, и я бегал за ними в лес, – нараспев говорил енот, обнимая невидимую партнёршу, – я дарил их ей, а она смеялась. Я целовал её глаза и признавался в любви!
– Он пришёл сюда за тараканами, – уверенно сказала Ушка, – видишь корзину?
– Вижу, – ответила Острозубка.
Кружась, енот не заметил свою корзину и споткнулся об неё.
– Осторожно! – крикнула Острозубка, подбежала к старику и взяла его за лапу, помогая подняться.
– Со мной всё хорошо, девочки, со мной всё хорошо, – прошептал Полохвост, – спасибо.
Он повернулся к Острозубке, и та увидела, что из его единственного глаза текут слёзы.
– С вами точно всё хорошо?
– Да он же уже сказал тебе, – Ушка подняла перевёрнутую корзину и поставила рядом с енотом, – вот ваша корзина, а нам надо идти.
– Да, нам надо идти, – сказала Острозубка.
– Спасибо, девочки, – тихо пробормотал енот.
– За что?
Полохвост ничего не ответил, достал из-за пазухи короткую плоскую палку и стал бить снующих по стене туалета тараканов.
– Пошли, – зайчиха дёрнула Острозубку за плечо, – он больше не будет с тобой разговаривать, уж я-то знаю – в одном коридоре живём.
Острозубка взглянула на енота – тот шептал что-то невразумительное и не обращал на них никакого внимания.
С дороги послышались голоса.
– О, со школы идут, – догадалась Ушка, – всё на велосипед не могли налюбоваться! Пойдём быстрее отсюда.
Красноклык жил в соседнем дворе и, когда Острозубка и Ушка подошли, уже ждал их, сидя на скамейке возле песочницы.
– Чего так долго? – увидев девчонок, крикнул лис.
– Не ори, – строго сказала Ушка, – ты топор взял?
– Конечно, – ответил Красноклык и достал из-под скамейки плотницкий топор, – ещё от деда достался!
– Давай сюда.
Ушка взяла топор и убрала в рюкзак.
– Чешуйка у себя?
– Я слышал, как мама на него кричала, так что не думаю, что его выпустят, – ответил Красноклык.
После того, как отцу Чешуйки при разгоне забастовки сломали хвост, он серьёзно заболел и, промучившись пару дней, умер. Мама после этого немного повредилась рассудком и часто срывалась на сына, который и так с самого детства был запуганным и нервным.
– Зайдём к нему? – предложила Острозубка.
– Зайдём.
Они зашли в барак, поднялись на второй этаж и постучали в дверь.
На стук выглянула мать Чешуйки. Её глаза бешено вертелись в разные стороны, а из полуоткрытого рта торчал язык.
– Он не пойдёт с вами! – прошипела она.
– Можно нам у него спросить? – спросила Острозубка.
– Нет!
Ушка посмотрела поверх голов Острозубки и ящерицы и увидела Чешуйку – он сидел на полу у окна, зажав голову лапами.
– Чешуйка! – громко позвала она.
– Он никуда не пойдёт! – крикнула ящерица и плюнула Ушке в лицо.
– Фу! – вскрикнула зайчиха и принялась снимать с лица зеленоватую клейкую слюну.
Из соседних комнат начали выходить соседи. Это были, по большей части, старики и больные, которые не могли больше работать. Выживали они за счёт белкового порошка, который еженедельно выдавали в городском пункте социального обеспечения, грибов, травы и насекомых. Тем, у кого были родственники, было легче.
– Уходите!
– Пойдёмте, ребята, – сказала Острозубка.
Выйдя во двор, Красноклык спросил Ушку:
– Ты как?
– Нормально. Хорошо, что не дерьмом кинула – говорят, оно у ящериц липкое и вонючее, не то, что у нас.
– Это всё из-за тебя! – раздался из открытого окна крик матери Чешуйки.
– Пойдём, а то не успеем, – сказала Острозубка.
Зайчиха, лис и мышка зашли за барак и направились в умирающий лес.
Острозубка и Красноклык, каждый с огромной охапкой хвороста в лапах, подошли к огромному пню и, наклонившись, аккуратно положили его на землю.
– Думаю, на сегодня хватит, – сказала Острозубка, – разглядывая большую стопку нарубленного хвороста.
– Его же его перетащить надо, – добавил Красноклык.
Ушка посмотрела на кучу свежего хвороста, потом на нарубленный, переложила топор в правую лапу и кивнула в знак согласия.
– Да, начинайте таскать, а я пока этот нарублю, – сказала зайчиха, взяла толстую ветку и принялась быстро рубить её на одинаковые куски.
Острозубка и Красноклык набрали нарубленного хвороста, отошли на триста шагов и вывалили его на землю.
– Сначала переносим, а уже потом сложим, – сказала мышка.
– Давай так.
Они не успели сделать и двух ходок, когда Ушка, закончив рубить, присоединилась к ним. Зайчиха брала хворост своими огромными лапами, успевая за раз принести больше, чем Острозубка и Красноклык вдвоём, поэтому закончили быстро.
Лис сел на корточки рядом с кучей хвороста и спросил:
– Как вы думаете, нам этого хватит?
– Не знаю, – ответила Острозубка.
Она явно хотела что-то добавить, но Ушка закрыла ей рот лапой.
– Тихо! – прошептала зайчиха.
– Что такое? – спросил лис.
Ушка пошевелила своими огромными ушами и посмотрела наверх.
– Там, – сказала она и указала на две чёрные точки.
– Это грачи? – убрав лапу Ушки со своего рта, спросила Острозубка.
– Не знаю, – ответила Ушка, – у меня не такой хороший слух. Я слышу, что кто-то разговаривает, но кто именно и о чём, я не понимаю.
– Надо лечь на землю, – предложил Красноклык, – мне папа говорил, что, если лежать и не шевелиться, они могут не заметить.
Все грачи, как и крысы, были верными членами партии «Неделимая Родина» и если крысы, по большей части, занимали руководящие посты и служили в полиции, то грачи, благодаря своей врождённой способности к полёту, занимались разведкой и слежкой и лишь немногие из них становились советниками.
Ребята легли на землю. После нескольких минут, проведённых в полном молчании, Красноклык медленно подполз к Ушке и прямо в ухо спросил:
– Улетели?
– Посмотри.
Лис медленно перевернулся на спину и долго вглядывался в небо, но ничего не увидел.
– Вроде нет никого.
– Вставай тогда, – тихо сказала Острозубка.
– Ты первая.
– Боишься?
– Нет.
– Тогда вставай.
– Не хочу.
– Да сколько можно, – громко сказала Ушка и поднялась на лапы, – вы так до вечера будете спорить. Всё, я встала! Если заметят меня, то заметят всех!
– Никто вас не заметит, – раздался насмешливый голос.
Острозубка и Красноклык вскочили и стали оглядываться по сторонам.
– Кто здесь? – громко спросила Ушка, доставая топор.
– Ну не надо так сразу за топор хвататься, девочка, – сказал голос, – поранишься ненароком.
– Выходи и я тебя без топора так отделаю, что месяц под себя ходить будешь, – пригнув уши к голове, сказала зайчиха.
– Хорошо, хорошо, только не бей!
Из-за толстого дерева вышел взъерошенный заяц с одним ухом, закутанный в грязные тряпки и опирающийся на сучковатую палку.
– Вот он я, – поклонившись, сказал заяц и, волоча правую лапу, направился к Ушке, Отрозубке и Красноклыку.
– Стой! – вытянув лапу, сказала Ушка, – кто ты и что здесь делаешь?
Заяц с опаской покосился на топор в её лапе, грустно вздохнул и сел, прислонившись спиной к дереву.
– У вас курить есть? – спросил он.
Острозубка достала из пачки сигарету, и пошла было к нему, но Ушка её остановила.
– Мы не знаем, кто это, – сказала зайчиха, – может, это один из тех насильников, о которых нам рассказывали в школе. Может, у него нож под этими тряпками спрятан. Кинь ему сигарету и спички.
Острозубка кинула зайцу сигарету и коробок спичек. Тот поднял их дрожащей лапой и с наслаждением закурил.
– Да, – блаженно произнёс он, выдохнув дым, – сейчас бы ещё стаканчик водочки! Было бы вообще замечательно! М-м-м…
Ушка нервно застучала лапой по земле.
– Кто ты такой? – чеканя каждое слово, спросила она.
– Лесной чокнутый? – предположил Красноклык.
– Да не похож, – ответила Острозубка.
– Меня зовут Зубогрыз, – медленно сказал одноухий заяц, – и я здесь живу. Уже очень давно, между прочим. А сегодня иду себе, ковыляю потихонечку, смотрю – детишки по лесу шастают, дровишки таскают. Ну, мне интересно стало, дай, думаю, спрячусь, да посмотрю, что они дальше делать будут. А детишки испугались, на землю попадали. Не было там никаких грачей, детишки!
– А ты откуда знаешь? – спросила Ушка.
– Грачи так высоко не летают – им с такого расстояния ничего не разглядеть, – ответил заяц, – это же не орлы, а грачи!
Он засмеялся хриплым смехом, но тут же начал захлёбываться от кашля. Кашель словно разрывал его грудную клетку, внутри что-то булькало и клокотало. Заяц отбросил недокуренную сигарету, опустился на корточки и ребята увидели, что из его рта потекла тонкая струйка крови.
– Надо ему помочь! – воскликнула Острозубка.
Зубогрыз вытянул лапу вперёд и прохрипел:
– Не надо, не надо. Сейчас всё пройдёт.
Кашель действительно скоро прошёл и заяц, вытерев со рта кровь, снова сел.
– Уже лет десять так кашляю, – слабым голосом сказал он, – дышать тяжело, но, когда выпью, легчает. Можно у вас ещё сигарету попросить?
– Попросить можно всё, что угодно, – насмешливо ответила Ушка.
– Да ладно тебе, – возмутилась Острозубка, подбежала к Зубогрызу и протянула сигарету.
– Спасибо, девочка, – поблагодарил заяц, взял сигарету и чиркнул спичкой, – я давно не был у врача и не знаю, можно мне курить или нет. Как вы думаете?
– Нельзя, – ответила Ушка, – Острозубка, отойди от него!
Острозубка отошла от Зубогрыза, встала рядом с Красноклыком и тоже закурила.
– И мне дай, – попросил лис.
– Курить никому нельзя, детишки, – улыбнувшись, сказал Зубогрыз, – говорят, раньше с курением даже боролись. Сложно в это поверить, правда?
– Во многие вещи сложно поверить, но они существуют, – ответила Ушка.
– В то, что не существует, тоже можно поверить, – продолжил её мысль Зубогрыз.
Ушка насторожилась – он явно хотел вывести их на что-то серьёзное, иначе не стал бы ходить вокруг да около. Зубогрыз явно хотел, чтобы она открылась первой, но зайчиха не хотела рисковать.
– Что ты имеешь в виду?
– Много чего.
– Мы так с тобой можем вечно беседовать, прямо как эти, – Ушка кивнула на Острозубку и Красноклыка, – хочешь сказать – говори прямо, или мы уйдём. Нам лишних проблем не надо.
– Она всегда у вас такая? – спросил Зубогрыз.
– Первый раз её такой вижу, – ответила Острозубка, – Ушка обычно молчаливая, а сегодня сама не понимаю, что с ней случилось.
– Я тоже, – сказал Красноклык.
– Нормально со мной всё! – топнув лапой по земле, крикнула Ушка, – ну, ты будешь говорить, что ты имел в виду, когда сказал, что можно поверить в то, что не существует?
Зубогрыз внимательно посмотрел на Ушку.
– Да какого чёрта! – прошептал он себе под нос и встал, опёршись на палку.
– Не подходи.
– Я и не собираюсь, – ответил Зубогрыз, – я вас сейчас спрошу кое о чём.
Ушка кивнула.
– Вы верите в то, что у Мудрокрыса есть чудо-ракеты?
– Это которые сто раз могут планету облететь? – спросила Острозубка.
– Да.
– Нет, – твёрдо ответила Ушка.
Острозубка и Красноклык со страхом посмотрели на подругу.
– Ушка, ты что? Разве можно так говорить при незнакомце? – с неподдельным ужасом прошептала мышка.
– А мне всё равно, – ответила Ушка, – не верю. Я ни во что не верю.
– Замечательно, – восхищённо сказал Зубогрыз, – значит, есть те, кто прозрел.
– Ты про что? – спросила зайчиха.
– Про то, что есть те, кто не верит во все эти достижения, победы, врагов, великого лидера. Мы называли его Мелкомразью.
– Плешекрыс, – сказала Ушка.
Зубогрыз усмехнулся:
– Звучит смешно, ведь он действительно просто плешивая крыса, а не великий лидер.
– Ты знаком с ним?
– Да.
Острозубка и Красноклык в ужасе присели на корточки – они ещё никогда в жизни не встречали того, кто был лично знаком с великим лидером.
Ушка положила топор рядом с кучей хвороста.
– И как ты с ним познакомился?
– Разве это так важно?
– Нет, но просто интересно, что кто-то, кто лично знает великого лидера, живёт в лесу.
– Мне тяжело стоять, – сказал Зубогрыз,– поэтому я присяду. Вы ещё не родились, когда он пришёл к власти, и я был одним из тех, кто ему помогал.
– Каким образом? – спросила Ушка.
– Мы с командой создавали образ мудрого и заботливого лидера, который день и ночь думает о том, как улучшить жизнь граждан. Мы придумывали новости о заговорах, сочиняли истории о шпионах, делали репортажи о том, как плохо живут в соседних странах, в то время как наша страна процветает. Помните историю о том, как наш великий лидер выиграл партию в дороку у чемпиона?
– Да, – ответила Ушка.
Острозубка, слушавшая зайца с открытым ртом, добавила:
– Нам это каждый месяц на уроке показывают.
– Да, – согласился Зубогрыз, – помню, как мы делали этот репортаж. Чемпион, его звали Буркохвост, сидит и дрожит от страха, а за спиной Мудрокрыса его жена и дочь сидят. Связанные, а рядом с ними два здоровых крыса. Он должен был проиграть, и он проиграл. Не знаю, что потом с ними стало.
– Почему ты этим занимался?
– Хороший дом, вкусная еда, девушки. Достаточный повод?
– Ты отвратителен, – с омерзением сказала Ушка.
– Я знаю, – ответил Зубогрыз, – зная, что происходит на самом деле, я создавал ложь, иллюзию, обман.
– И почему ты здесь? – спросила зайчиха, – понял, что больше так не можешь?
– Нет, девочка, – слабо улыбнувшись, ответил Зубогрыз, – меня устраивала моя роскошная жизнь. Роскошная, разумеется, если сравнивать её с вашей. Я совершил оплошность: в одном репортаже в кадр попал двойник Мудрокрыса, я этого не заметил и пустил репортаж в эфир. Другие сотрудники тоже этого не заметили, или сделали вид, что не заметили, ведь многие метили на моё место. Я успел сбежать. Думаю, что теперь я в розыске.
– Что-то я ничего такого не помню, – сказал Красноклык.
Зубогрыз пожал плечами и равнодушно ответил:
– Да там этот двойник всего на пару секунд в кадре появился и то на заднем фоне.
– Слушайте, вот вы говорите, что выдумывали новости, – с жаром сказал Красноклык, – вы сказали, что никаких ракет нет, но ведь мы видели их на параде!
– Это были муляжи. В Межречке не осталось никого, кто мог бы создать нечто подобное.
– Почему? – спросила Ушка.
– Все, кто успел, уехали, а сами крысы не могут ничего создать, они умеют только паразитировать и пользоваться результатами чужого труда. Всё, до чего дотягиваются их лапы, превращается в гниль.
– Они уехали за стену?
– Да, девочка, – ответил на вопрос Ушки Зубогрыз, – они уехали за стену.
– Но ведь там враги и значит они предатели! – воскликнул Красноклык.
– Враги и предатели управляют Межречкой, мальчик.
– Но ведь они хотят нас захватить! – не унимался Красноклык.
– Захватить? Нас? – с лёгким смешком спросил Зубогрыз, – ты сам-то в это веришь?
– Да я даже не знаю, – смущённо ответил лис.
– Знаете, откуда здесь столько мусора? – неожиданно спросил Зубогрыз.
– Нет, – ответила Ушка.
Острозубка отрицательно покачала головой.
– Весь этот мусор из-за стены, его привозят из тех стран, где живут враги, мечтающие свергнуть нашего великого лидера. Этот мусор ядовит и на его переработку уходит очень много ресурсов, поэтому его везут сюда, чтобы ваши родители перебирали его вручную и умирали раньше положенного времени. То, что не подходит для переработки, просто сжигают, отравляя всё вокруг. Думаю, вы заметили, что все деревья в этом лесу или уже умерли или умирают.
– Тогда почему мы ещё живы? – спросила Ушка.
– Вы не пьёте дождевую воду.
– Да, – согласилась Ушка, – когда начинается дождь, нам не разрешают выходить. Мы иногда в школе до вечера сидим, а иногда дома остаёмся.
– Превращая Межречку в огромную свалку, крысы зарабатывают огромные, просто чудовищные деньги. Они покупают себе дома за стеной, а здесь живут в специальных, накрытых защитными куполами поселениях с системой очистки воздуха. А вам говорят – враги! Эти враги – их самые лучшие друзья.
– В это сложно поверить, – сказала Острозубка.
– Верить или нет – дело твоё, но это правда.
– А я тебе почему-то верю, – сказала Ушка, – просто теперь всё становится на свои места.
– Ты о чём? – спросил Красноклык.
– Вот смотри – нам всё время говорят, что кругом враги, которые хотят нас извести, но они до сих пор этого не сделали; нам говорят, что жизнь улучшается, но год из года мы жрём белковый порошок, грибы и траву. А свобода? Нам говорят, что мы живём в самой свободной стране, но из-за любого неосторожного слова можно попасть на допрос к крысам. Помнишь, Острозубка, как на тебя учитель разозлился, когда ты спросила, почему в Совете советников одни крысы и три грача?
– Помню, – ответила Острозубка, – он так на меня шипел, что у меня лапы подкашивались.
– А почему ты так спросила? – спросил Зубогрыз.
Немного помявшись, Острозубка ответила:
– Он, ну это, рассказывал, что во всех странах существуют кланы, захватившие власть. Они никому не дают пробиться наверх, и только в Межречке любой гражданин своим трудом и талантом может добиться всего. Даже стать главой государства, как это сделал наш великий лидер. Ну, я руку подняла и спросила: а почему тогда у нас правят одни крысы, и нет ни зайцев, ни мышей, ни котов? Он весь задрожал, затрясся, так что я даже подумала, что сейчас набросится. Подошёл ко мне и как начал шипеть!
– И что он сказал?
– Что крысы самые способные к управлению, а другие не проявляют достаточного усердия. В других странах кто только не руководит, и от этого один бардак и разруха, а у нас порядок и стабильность.
– И всё благодаря крысам, – добавил Зубогрыз.
– Да, так и сказал, – кивнула Острозубка, – и за эту стабильность мы, если понадобится, будем сражаться.
– Никто ни за что не будет сражаться, ведь всех всё устраивает. Крыс устраивает то, что они добрались до самых вершин власти, а других лидеров устраивает то, что им не нужно думать о том, что делать с опасным мусором. Все в выигрыше!
– Кроме простых граждан, – мрачно сказала Ушка.
– А ваша жизнь на самом деле никого не волнует, – ехидно сказал Зубогрыз, – вам дают ровно столько, чтобы вы не сдохли с голоду и могли работать. Кстати, знаешь, откуда берётся этот самый белковый порошок и грибы, которыми вас кормят?
– Ещё витамины дают, – вставил слово Красноклык.
– Да, я знаю.
– Откуда? – спросила Ушка.
– Пищевой мусор, дерьмо, ваши трупы.
– Что? – хором спросили Ушка, Острозубка и Красноклык.
Зубогрыз грустно посмотрел на них и медленно произнёс:
– Это всё отличная пища для опарышей. Их промывают, сушат и перемалывают. Я был на такой фабрике. Грибы и траву, кстати, тоже выращивают на всём этом. Это единственное, что производят в Межречке.
Острозубка, вспомнив, как ела в обед белковую кашу, опёрлась лапой о дерево и её вырвало.
– Что, теперь не сможете ничего есть? – спросил заяц.
– А что едят крысы? – спросила Ушка.
– То, что привозят из-за стены. Я тоже когда-то ел то же, что и они, но я был исключением. Полагаю, что они учли свою ошибку, и теперь на моём месте сидит какой-нибудь крыс. Скоро крысы и от грачей избавятся.
– Мы сегодня видели барсука, который ловил червей в ручье, – задумчиво сказала Острозубка, – он так кричал, когда я к нему подошла.
– Я видел его, – сказал Зубогрыз, – не знаю, как его зовут, но он уже несколько недель бродит по лесу.
– А он этих червей ловил, чтобы есть?
– Я тоже так делаю, – ответил заяц, – они почти такие же, как опарыши. Их нужно вычистить, два раза прокипятить и слить воду. Пахнут мерзко и на вкус отвратительно, но есть можно.
Острозубку снова затошнило.
– Видели бы вы, как опарышей выращивают, вам бы эти черви милыми показались.
Мышка не сдержалась и отвернулась.
– А кто на этих фабриках работает? – спросила Ушка.
– Приезжие, – ответил Зубогрыз, – они не разговаривают по-нашему. Им всё равно, что есть, поэтому они питаются теми же опарышами. Такие маленькие зверьки, мне по пояс, похожие на мышей.
– Уже темнеет, – заметила Ушка, – надо домой идти.
– Комендантский час так и не отменили? – спросил Зубогрыз.
– Нет.
– Тогда идите. Хотя нет, подождите! Ответьте мне на один вопрос и оставьте пару сигарет.
Ушка протянула ему две сигареты и спросила:
– Какой вопрос?
– Зачем вы таскали хворост?
Ушка переглянулась с Красноклыком.
– Скажи ему.
– Это топливо, – тихо, как будто за ними следили, сказал лис, – мы уже почти сделали воздушный шар и хотим улететь отсюда куда-нибудь.
– Это та корзина в сарае метрах в ста отсюда? Там ещё рядом какие-то верёвки и куча тряпок.
– Да, – ответил Красноклык.
Зубогрыз улыбнулся.
– Вы бы никуда на этом не улетели. Кто это придумал?
– Чешуйка, но его здесь нет, – смущённо ответила Острозубка.
– Передайте вашему другу, что для воздушного шара нужны другие материалы, да и того, что я видел, явно мало для четверых. Хотя сама схема рабочая.
Он несколько секунд помолчал и добавил:
– Даже если бы вы построили настоящий воздушный шар, вы бы никуда не смогли улететь.
– Почему? – спросила Ушка.
– Грачи вас бы быстро сбили.
– И что же нам теперь делать? – чуть не плача, спросила Острозубка.
– Живите, как жили и никуда не суйтесь. А теперь бегите домой, а то уже и в самом деле темнеет.
– До свидания, – попрощалась Ушка, сунула топор в рюкзак и пошла к дому.
– До свидания, – вместе сказали Острозубка и Красноклык и поспешили за зайчихой.
Они нагнали Ушку, и Острозубка увидела, что та плачет.
– Ты плачешь?
– Какие мы всё-таки наивные дурачки, – прошептала зайчиха.
Острозубка попрощалась с Ушкой и пошла домой. Бабушка, как всегда, сидела на кухне и дремала, по телевизору шла очередная передача про какую-то беременную школьницу из маленького городка. Мышка взглянула на часы – на них было без трёх минут девять.
– Успела, – тихо, чтобы не разбудить бабушку, прошептала Острозубка.
После девяти часов вечера несовершеннолетним было запрещено выходить из дома. Для взрослых комендантский час начинался с одиннадцати, а ночью по улицам могли ходить лишь полицейские и сотрудники спецслужб. Даже врачам требовалось особое разрешение.
Острозубка взяла пачку белкового порошка, но, вспомнив, как и из чего его делают, почувствовала новый приступ тошноты и поставила порошок обратно в шкаф.
По телевизору снова заиграла тревожная музыка и на экране появилась молодая крыска.
– СРОЧНО! СОВЕТНИК ЧЕРНОКРЫЛ АРЕСТОВАН ПО ПОДОЗРЕНИЮ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИЗМЕНЕ! ДРУГИЕ СОВЕТНИКИ ИЗ НАРОДА ГРАЧЕЙ В СРОЧНОМ ПОРЯДКЕ ПРОВЕРЯЮТСЯ НА ПРИЧАСТНОСТЬ К ЗАГОВОРУ! УЖЕ ПЯТЬ АРЕСТОВАННЫХ! ВЕЛИКИЙ ЛИДЕР МУДРОКРЫС ВЫРАЗИЛ ОБЕСПОКОЕННОСТЬ В СВЯЗИ С ТЕМ, ЧТО ИЗМЕНА ПРОКРАЛАСЬ В РЯДЫ БЛИЖАЙШИХ СТОРОННИКОВ И ВЫСШЕГО РУКОВОДСТВА СТРАНЫ!
На экране появился Чернокрыл, которого держали под лапы-крылья два сотрудника спецслужбы в масках и без знаков различия. Кончик клюва грача был сломан, на лице не хватало перьев.
– Я вступил в контакт с нашими врагами шесть лет назад, – плача, каялся Чернокрыл, – всё это время я передавал агентам иностранных спецслужб данные о состоянии здоровья нашего великого лидера Му…
Крыс ударил его в бок и сказал, смотря в камеру:
– Предатель не имеет права произносить имя нашего великого лидера!
Чернокрыл вытер сломанный кончик клюва о грудь и продолжил каяться:
–Ещё я сообщал о маршрутах передвижения великого лидера, передавал данные о новейших разработках в области вооружений.
– Что они тебе обещали? – грозно спросил крыс.
– Они обещали, что, когда великого лидера свергнут, мне будет дана полная свобода для удовлетворения моих извращённых фантазий, шестьдесят миллионов голдов, дворец на берегу Среднего моря и право нарушать закон.
– То есть, даже за убийство ты не понёс бы никакого наказания?
– Да.
– В чём заключались твои извращённые фантазии?
– Я люблю насиловать маленьких детей, расклёвывать их на куски и есть.
Крыс повернулся в сторону камеры.
– Суд над предателем состоится завтра утром, – сказал он, – иногда я жалею, что наш великий лидер Мудрокрыс отменил смертную казнь.
На экране появилась ведущая новостей.
– Я тоже иногда сожалею об этом, – быстро сказала она, – милость нашего великого лидера поистине не поддаётся моему разуму.
Острозубка не верила своим глазам и ушам.
– Он ведь говорил, – прошептала она, – он ведь говорил, что крысы избавятся от грачей.
– Кто говорил?
Острозубка обернулась и увидела соседку.
– Кто говорил тебе про грачей? – спросила ежиха.
– Никто, – испуганным голосом ответила Острозубка.
– Хорошо, – сказала ежиха и ушла в свою комнату.
Через пятнадцать минут к их дому подошли трое полицейских в чёрной форме. Они поднялись на второй этаж, выбили дверь в комнату и увели Острозубку на допрос.
Соседка вызвала их по телефону, находившемуся на каждом этаже каждого дома и по которому можно было позвонить только на один номер.
Полицейский участок находился в пятнадцати минутах ходьбы от дома Острозубки. Это было длинное двухэтажное здание из красного кирпича, крытое листовым железом и окружённое высоким забором с двустворчатыми воротами.
Крысы постучали в ворота, и открылось небольшое окошко, в которое выглянула заспанная морда.
– Да? – сварливо спросила морда.
– Открывай, Кровохвост, – сказал полицейский.
– А, это та, про которую звонили?
– Она самая.
Раздался лязг отодвигаемого засова и ворота раскрылись.
– Пошла, – презрительно сказал крыс, ткнув Острозубку в спину.
От толчка мышка налетела на Кровохвоста, который, грубо отшвырнув её в сторону, хихикнул и язвительно сказал:
– Припишите ей ещё нападение на сотрудника. Вы же всё видели?
– Видели, – подтвердили крысы, – обязательно занесём в протокол задержания. Поднимайся!
Острозубка встала и, дрожа от страха, взглянула на представителей власти.
– Вперёд.
Во дворе полицейского участка стояли три автомашины, предназначавшиеся для транспортировки задержанных к местам перевоспитания: огромные железные коробки на шести цельнолитых колёсах, передвигавшиеся на паровом ходу, из-за чего задержанные во время пути буквально задыхались от жары, ведь вентиляции предусмотрено не было. Об этих коробках ходили страшные слухи: рассказывали, что были случаи, когда задержанные запекались заживо, а один раз котёл просто взорвался и те, кто не погиб от осколков, сварился в кипятке, и выжили лишь крысы, находившиеся в момент взрыва в кабине.
