Александр Эдуардович Гуйтер
Дети Бафомета
Внутри полицейский участок выглядел, как обычное административное здание: длинные коридоры, покрытые пластиком полы, жёлтые стены, двери многочисленных кабинетов, тусклые лампы, светившие мертвенным бледным светом.
На двери каждого кабинета была надпись.
СТАРШИЙ ПОМОЩНИК МЛАДШЕГО ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАЧАЛЬНИКА УЧАСТКА ПО ИДЕЙНО-ДУХОВНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.
ГЛАВНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ ПО ДЕЛАМ ХИЩЕНИЙ БЕЛКОВОГО ПОРОШКА.
СТАРШИЙ УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПО ВОПРОСАМ ПРОВЕДЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРАЗДНИКОВ.
ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАЧАЛЬНИКА УЧАСТКА ПО ВЫЯВЛЕНИЮ НЕБЛАГОНАДЁЖНЫХ.
НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА ПО ВНЕДРЕНИЮ ИДЕАЛОВ КРЫСЯТНИЧЕСТВА.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ УЧАСТКОВОГО ОТДЕЛЕНИЯ ПАРТИИ «НЕДЕЛИМАЯ РОДИНА».
ЗАВЕДУЮЩИЙ УЧАСТКОВЫМ МУЗЕЕМ ВЕЛИКОГО ЛИДЕРА МУДРОКРЫСА.
ПОСТАНОВКА ГРАЖДАН НА УЧЁТ.
СНЯТИЕ ГРАЖДАН С УЧЁТА.
КАРТОТЕКА.
ФИЛЬМОТЕКА.
ДОГОВОРНАЯ.
ДОПРОСНАЯ.
Острозубку завели в допросную.
– Садись, – приказал Крыс, указывая на железный табурет у стола, – сейчас с тобой будут разговаривать.
Он вышел, и Острозубка осталась одна. Оглядевшись, она увидела на стенах допросной засохшие бурые пятна. Точно такие же были на полу, столе, даже на потолке.
«Это кровь, – догадалась мышка, – точно кровь».
– Симпатичная? – послышался из коридора громкий хриплый голос.
Вошёл толстый крыс в мятой чёрной форме с засаленными рукавами и большим жирным пятном на груди. Он грузно сел напротив Острозубки, положил на стол папку и уставился на мышку маленькими чёрными глазами.
– Имя.
– Острозубка.
– Где проживаешь?
– Цветочный квартал, дом три, комната одиннадцать.
– Где родители?
– Вчера утром ушли на суточную смену.
– Учишься в школе?
– Да, в десятом классе.
Крыс взял папку, раскрыл и начал читать:
– Сегодня, в двадцать один час четыре минуты от анонимного свидетеля…
– Её зовут Червежуйка, – перебила Острозубка.
Крыс со злобой посмотрел на неё и прошипел:
– Не перебивай. От анонимного свидетеля поступил звонок, где сообщалось, что некая Острозубка, в частной беседе, сообщила, что знает кого-то, кому было заранее известно об аресте бывшего советника Чернокрыла. Это так?
Отпираться было бесполезно, поэтому Острозубка кивнула и прошептала:
– Да.
– Я не слышу.
– Да, – громко сказала Острозубка.
– Хорошо. При доставлении в участок задержанная совершила нападение на старшего помощника дежурного, офицера при исполнении, порвала форменное обмундирование и причинила ему серьёзную психологическую травму. Справка о психологической травме прилагается.
Он вытащил из папки бумагу с печатью, показал её мышке и положил обратно.
– Всё было не так, – испуганно прошептала Острозубка.
– Полицейские пишут показания, – равнодушно сказал крыс, – офицер Кровохвост уже написал заявление, медицинское освидетельствование я тебе показывал.
– Так быстро?
– Наши полицейские врачи самые лучшие в мире, – ответил крыс, – чтобы поставить правильный диагноз, им нужно меньше минуты! И всё это благодаря уникальной системе высшего медицинского образования, созданной под руководством нашего великого лидера, гениального Мудрокрыса!
Он достал сигарету, закурил и выпустил в лицо Острозубке струю дыма.
– А теперь отвечай: кто тебе сказал про грачей?
Дым попал мышке в глаза, и она прослезилась.
– Слёзы это вода, – ехидно сказал крыс, – если ты хочешь меня разжалобить, то у тебя ничего не получится. Отвечай!
Шмыгнув носом, Острозубка сказала:
– Я гуляла в лесу и встретила старого безумного зайца.
– Как его звали? – быстро спросил крыс.
– Он не назвался.
Крыс встал, открыл дверь и что-то сказал полицейскому, сторожившему снаружи.
– Ты была одна? – спросил крыс, вернувшись на место.
– Да.
– Очень подозрительно, очень. Что такая девочка, как ты, может делать в лесу?
– Я просто гуляла после школы, – ответила мышка, – дышала воздухом.
Крыс улыбнулся.
– Дышать воздухом не преступление, но я тебе не верю.
В дверь постучали.
– Войди!
Вошёл полицейский и положил на стол папку.
– Свободен.
Толстый крыс раскрыл папку и стал показывать Острозубке фотографии зайцев.
– Этот? Этот? Этот? Этот? Этот?
Острозубка отрицательно качала головой.
– Точно?
– Простите, но эти зайцы молодые, а тот был старый, облезлый, с оторванным ухом, – ответила мышка, – ещё он сильно кашлял.
Крыс задумался, прикусив нижнюю губу зубами.
– Так-так-так, – пробормотал он, – ухо, старый…
Выхватив из папки фотографию, он протянул её Острозубке.
– Этот?
На фотографии был молодой Зубогрыз с целыми ушами.
– Вроде он, – сказала мышка.
Крыс посмотрел на неё алчным взглядом.
– Знаешь, кто это?
– Нет.
– Это Зубогрыз, – сказал крыс, – один из самых мерзких, отвратительных, презренных предателей! Он пользовался доверием нашего великого лидера, обманывал его многие годы и лишь счастливый случай помог вычислить эту тварь! Но он ухитрился сбежать и вот он объявился! Я поймаю его, я поймаю его и получу личную благодарность нашего великого лидера! Где конкретно ты видела его?
– На берегу Гнилушки, – ответила Острозубка, – рядом с тем местом, где в неё впадает ручей.
– Я знаю, где это, – кивнул крыс, – ты благоразумная девочка, но ты совершила нападение на офицера. Зачем ты это сделала?
– Меня толкнули, – ответила Острозубка.
– Не ври, девочка, – усмехнувшись, сказал крыс, – никогда не ври, а то будет только хуже.
– Но я не вру, – со слезами на глазах прошептала мышка, – меня действительно толкнули.
– Лгунья! – крикнул крыс.
Он поднялся со стула, вразвалку подошёл к Острозубке, взял её за подбородок и прошептал:
– Маленькая лгунья…
Острозубка чувствовала на своём лице горячее, влажное дыхание крыса.
– Позовите офицера Кровохвоста! – крикнул крыс, обрызгав мышку слюной.
Меньше, чем через минуту, пришёл Кровохвост с листом бумаги.
– Я всё написал, – сказал он и уставился на Острозубку жадными глазками.
Толстый крыс отпустил подбородок мышки и со всей силы ударил её по лицу. Острозубка слетела со стула и упала на пол, схватившись за разбитую губу.
– Ты первый, – сказал ударивший мышку крыс.
Кровохвост подошёл к Острозубке, схватил её за шкирку, положил на стол и начал срывать одежду.
– Люблю молоденьких мышек, – прохрипел он.
Толстый крыс достал сигарету и закурил…
…Прижимая к груди порванную одежду, Острозубка дошла до своего дома, поднялась на второй этаж и зашла в комнату с выбитой дверью.
На кухне работал телевизор, перед которым, как обычно, спала бабушка, слышался храп Червеедки, заснувшей с чувством выполненного долга, с первого этажа доносился плач и чьё-то ворчание.
После Кровохвоста был толстый крыс, потом снова Кровохвост, а после ещё трое.
Выкинув мышку за ворота, крысы рассмеялись.
– Заявление на тебя мы оставим на память, – сказал Кровохвост, – вдруг пригодится?
Оно и в самом деле могло пригодиться – дела о нападениях на представителей власти не имели срока давности и могли быть рассмотрены даже через много лет. Крысы этим пользовались и фабриковали дела в огромных количествах, заставляя подозреваемых шпионить, лжесвидетельствовать или оказывать определённые услуги.
Острозубка села на пол у окна и, уткнувшись лицом в разорванную кофточку, заплакала, поняв, что теперь она полностью в их власти.
Сказав Красноклыку и Чешуйке, что им нужно поговорить наедине, Острозубка и Ушка на большой перемене отошли вдвоём за старый сарай, и мышка рассказала зайчихе, что произошло ночью.
– Это ужасно, – прошептала Ушка и обняла подругу, – ты как?
Всхлипывая, Острозубка ответила:
– У меня до сих пор кровь идёт. Пришлось даже у мамы вату взять. Что я им сегодня скажу, когда со школы приду?
– Ничего не говори, – уверенно ответила Ушка, – может быть ещё хуже.
– А эта, когда меня с утра увидела, аж онемела. Она ведь наверняка думала, что я уже не вернусь. Слушай, Ушка, а ведь они мою дверь выбили, так что мне придётся рассказать!
– Ну, ты всего-то не рассказывай. Как бабушка?
– Знаешь, мне кажется, что она уже ничего не соображает, – ответила Острозубка, – сидит, смотрит телевизор целыми днями. Иногда даже в туалет забывает сходить.
– Моя бабушка за месяц перед смертью стала голая ходить, – сказала Ушка, – даже на улицу.
– Я помню, – прошептала Острозубка и поморщилась, – как у меня всё болит!
– Ещё бы. Эти крысы к нам и в самом деле, как к скоту относятся.
– Как ты думаешь, они найдут Зубогрыза? – спросила мышка.
– Скорее всего. О, смотри!
Ушка вытянула вверх правую лапу.
– Точно в лес полетели!
Острозубка задрала голову вверх и увидела, что в метрах в тридцати над землёй медленно летит воздушный шар с двумя крысами.
– В сторону леса полетел, – сказала Острозубка.
– Да, а остальные крысы пешком идут.
– Эй, – раздался голос Красноклыка, – вы идёте?
– Да.
Урок физического развития проходил во внутреннем дворе школы.
Учитель, жирный кот по имени Когтемур, раздал ученикам по паре метательных ножей.
– А теперь, дети, метайте их, – урчащим голосом сказал он, указав на деревянный щит с изображением врага – толстого зверя со свисающими из носа зелёными соплями. В каждой лапе зверь держал по обезглавленному крысёнку. В облике зверя можно было увидеть черты ежа, зайца, голубя, ящерицы и лишь от крысы в нём не было ничего.
Ушка вышла вперёд и, взяв в каждую лапу по ножу, одновременно метнула. Ножи вошли в оба глаза врага и Когтемур восхищённо зааплодировал.
– Молодец, молодец, Ушка! Замечательно! Я должен открыть вам небольшой секрет, дети.
Он улыбнулся и оглядел учеников.
– Наша Ушка, – учитель сделал паузу и выдохнул, – наша Ушка будет участвовать на соревнованиях в честь парада и увидит нашего великого лидера!
Кривоглазка на этих словах громко захлопала, подошла к зайчихе и, глядя ей в глаза, сказала:
– Поздравляю, Ушка! Это такая честь!
Ученики по очереди подходили к зайчихе и поздравляли, а Когтемур даже обнял.
– Какое же всё-таки внимание наш великий лидер уделяет физическому развитию молодёжи, – взволнованно сказал учитель, глядя Ушке в глаза и поглаживая её чуть пониже спины, – ведь любой ученик, приложив усилия и старание, может выступить на международных соревнованиях. Раньше такого не было!
Ученики начали перешёптываться, и Когтемур, заметив это, отошёл от зайчихи.
– Ладно, продолжим.
Ученики по очереди метали ножи, но успех Ушки повторить никому не удалось, а Кривоглазка так вообще упала в грязь и испачкалась.
Когда настала очередь Острозубки, она попыталась представить вместо врага толстого крыса, метнула нож, но он отскочил от щита и упал на землю. Со второй попытки произошло то же самое.
– Вот именно поэтому, дети, во всех специальных службах работают только крысы, – многозначительно сказал Когтемур, – они на генетическом уровне предрасположены к метанию ножей, стрельбе, отлову преступников! В других странах этого не учитывают, и от этого у них высокий уровень преступности, коррупция, безработица и падение нравов! С природой шутки плохи, а природа уже давно определила, кому управлять, а кому заниматься другой полезной работой! Но помните, дети, что управлять – самое трудное, ведь тот, кто управляет, несёт ответственность не только за себя! Крысы – лучшие управленцы, предназначенные самим мирозданием, а наш великий лидер Мудрокрыс является самым гениальным крысом, когда-либо появлявшимся на свет!
Кривоглазка захлопала в лапы. Остальные ученики, чтобы не попасть на беседу к директору, который, как бы это не выглядело банальным, был старой крысой, тоже зааплодировали, хоть и без особого энтузиазма.
– Чудненько, – продолжил Когтемур, – как же замечательно обновить в памяти высокие истины крысятничества, единственно правильной и научно подтверждённой теории управления государством!
Острозубка почувствовала, что у неё кружится голова. Она пошатнулась и, чтобы не упасть, схватилась за лапу Ушки.
– Что с тобой? – нагнувшись к ней, спросила зайчиха.
– Голова кружится.
– Что там у вас? – обеспокоенно спросил Когтемур.
– Голова закружилась, – ответила Ушка.
– Ой, как нехорошо, – всплеснув лапами, воскликнул кот, – отведи подругу к врачу, Ушка, чтобы не было, как в тот раз.
Он имел в виду случай, произошедший в прошлом учебном году, когда один из учеников, худенький лемминг, умер после пробежки и, хотя и учителям, и директору, и полицейским было на это наплевать, бумаг пришлось оформлять целую папку, а руководство школы даже вызывали в министерство. Крысы вообще любили заниматься бюрократией, составлением поручений, отчётов, предписаний, да и компрометирующая бумажка о том, что лемминг умер на уроке Когтемура, была для кота ещё одним поводом вести себя лояльно.
Ушка взяла Острозубку под лапу и повела в кабинет школьного врача, находившийся почему-то в подвале.
– Говорят, когда-то предки Когтемура крыс ловили и ели, – тихо сказала Ушка, когда они спустились в тёмный коридор, по стенам которого ползали жирные слизни, – а он их так расхваливает, что даже противно.
– Мышей они тоже ловили, – слабым голосом ответила Острозубка, – я не думаю, что Когтемур верит в то, что говорит.
– Почему?
– Уж очень он старается.
– Да, ты права, – сказала зайчиха, – это видно.
– А ты действительно сильно изменилась, – сказал Острозубка, – совсем недавно молчаливая была, а со вчерашнего дня другой стала.
– Я не хочу на эти соревнования.
– Тебе придётся.
– Я знаю, но это не отменяет того, что я на них не хочу.
Постучавшись, девочки вошли в помещение с низким потолком, уставленное шкафами, стеллажами, тумбочками, стульями, а в углу даже было разобранное гинекологическое кресло. Это больше походило на склад, чем на кабинет врача и, в принципе, этим самым складом и являлось, потому, как сюда стаскивали всё ненужное.
– Эй, есть тут кто? – громко спросила Ушка.
Раздалось шуршание, и из кучи сложенных матрасов и одеял высунулась взъерошенная голова с заспанными глазами.
– Есть, конечно, – сказала голова, – я всегда есть. Здесь есть я. Всегда.
Старая мышь в рваном сером халате вылезла из-под одеял, скатилась на пол, вскочила на ноги, отряхнулась и уставилась на девочек мутными глазами.
– Да? Что пришли? Колею докопали? А если проверю? Вы, молодые, все живёте неправильно! Эх, помню, как мы пиво пили на юге у моря! Неужели война? Великий лидер всех победит! Сколько сейчас стоит зерно? – затараторила она со скоростью швейной машинки.
– Ей плохо, – сказала Ушка, кивнув на Острозубку.
Мышь склонила голову набок, цокнула языком и, быстро подскочив к Острозубке, зачем-то сунула ей в рот грязный палец.
– Зубы хорошие, да! Зубики очень хорошие! Такими зубками очень хорошо перегрызать что-нибудь! Или кого-нибудь! Ха!
– Она плохо себя чувствует, – повторила Ушка.
Врач достала из кармана печать, подышала на неё и, взяв со стола грязный лист бумаги, несколько раз приложила его к печати.
– Вот и всё! Есть бумага, нет болезни! Нет бумаги, есть болезнь! Ха! А вы точно не знаете, сколько нынче стоит зерно?
– Нет, – ответила Ушка.
Она взяла у неё пустой лист, на котором не было даже следа от печати, сложила его и убрала в карман.
– У неё голова кружится очень сильно, – сказала зайчиха.
Врач посмотрела на неё мутными глазами и заплакала.
– Это плохо, это очень плохо, но такое бывает, когда не ешь достаточно зерна.
Она сунула лапу в карман и достала упаковку маленьких жёлтых таблеток.
– Нам их давали, когда мы были ещё совсем молодыми.
Взгляд мыши на какое-то мгновение стал осмысленным. Ушка взяла таблетки, попыталась прочитать название, но его было невозможно разобрать, а мышь, словно потеряв к ним всякий интерес, отвернулась и полезла обратно под одеяла.
– Интересно, что за таблетки она дала? – спросила Ушка.
Острозубка взяла у неё упаковку и слабым голосом сказала:
– Мне всё равно, если честно. Думаю, что хуже уже не будет. Слушай, а ведь в прошлый раз, когда мы здесь были, она вроде нормальная была.
– Она и сейчас временами нормальная бывает, но только всё реже и реже. Пошли отсюда.
Они вышли в тёмный коридор и поднялись на первый этаж школы, где Острозубка приняла таблетку, запив водой из большого бака.
В это время прозвенел звонок с урока, но никто из учеников в коридор не вышел, ведь на маленьких переменах все оставались в классе, чтобы в тишине и покое обдумать и проанализировать полученные знания.
Девочки вернулись во внутренний двор и увидели, что одноклассники стоят вдоль жёлтой стены, а Когтемур, заложив лапы за спину, расхаживает перед ними.
– Таким образом, наш великий лидер Мудрокрыс, пересмотрев ошибочную политику своих предшественников, принял трудное, но единственно верное решение об отмене пенсий. Да, Пятнощёчка?
Девочка-панда, поднявшая лапу, спросила:
– Но ведь пенсии есть у крыс, советников, полицейских. Почему так?
– Я же уже вроде говорил, – улыбнувшись, ответил Когтемур, доставая блокнот и делая там какие-то пометки, – управленческий труд и неусыпная работа по обеспечению нашей безопасности требуют много усилий и невероятного напряжения, поэтому, в виде исключения, крысам оставили пенсии. А все остальные, что, между прочим, научно доказано, до глубокой старости сохраняют способность к плодотворной трудовой деятельности. Можете почитать очень познавательную книгу профессора Лживохвоста, тем более что она есть в нашей школьной библиотеке. О, девочки! Ну как, были у врача?
Ушка с Острозубкой встали рядом с одноклассниками и зайчиха ответила:
– Да, господин Когтемур, она выдала справку и дала лекарство.
Когтемур взял у неё листок, повертел его в лапах и, сложив, убрал в свой блокнот.
– А сейчас, дети, мы будем играть в игру! В нашу любимую игру вопрос-ответ! Кривоглазка!
Староста сбегала в кладовку, принесла волейбольный мяч и отдала его коту.
– Начнём! – крикнул Когтемур.
В КАКОМ ГОДУ НАША СБОРНАЯ, НЕ ПРОИГРАВ НИ ОДНОГО МАТЧА, СТАЛА ЧЕМПИОНОМ ПО ЗИМНЕМЯЧУ?
– Четвёртый год от прихода великого лидера Мудрокрыса! – громко крикнул Красноклык.
СКОЛЬКО РАЗ ВЕЛИКИЙ ЛИДЕР МУДРОКРЫС ПОРАЗИЛ ВОРОТА СОПЕРНИКА В ИГРЕ ПРОТИВ КОМАНДЫ ИЗ СУХОСТЕПИ?
– Двадцать три! – крикнул мальчик-воробей.
КАКОЙ РАЗМЕР СПОРТИВНОЙ ОБУВИ НОСИТ НАШ ВЕЛИКИЙ ЛИДЕР МУДРОКРЫС?
– Сорок шестой!
Пятнощёчка согнулась пополам от страшного удара мячом, который со всей силы кинул в неё Когтемур. Девочка-панда упала на колени, и некоторое время стояла, жадно хватая ртом воздух.
– Сорок шестой с четвертью! – крикнул Когтемур и взял у Кривоглазки мяч.
ПОЧЕМУ НАШУ КОМАНДУ ХОТЕЛИ ОТСТРАНИТЬ ОТ ВСЕХ МЕЖДУНАРОДНЫХ СОРЕВНОВАНИЙ?
– Из-за ненависти к нашему великому лидеру! – ответил Красноклык.
ЧЕМ ОТВЕТИЛ НАШ ВЕЛИКИЙ ЛИДЕР МУДРОКРЫС ЭТИМ ЛЖИВЫМ И МЕРЗКИМ ВРАГАМ?
– Мы стали проводить свои соревнования с самыми передовыми и процветающими странами, – ответил Чешуйка.
В КАКОМ ВИДЕ СПОРТА НАШ ВЕЛИКИЙ ЛИДЕР МУДРОКРЫС СТАЛ ПРИЗНАННЫМ ЧЕМПИОНОМ?
– Во всех, в которых принимал участие! – торжественно крикнула Кривоглазка.
ПОЧЕМУ ОН БОЛЬШЕ ЛИЧНО НЕ ПРИНИМАЕТ УЧАСТИЯ В СОРЕВНОВАНИЯХ?
– Великий лидер скромен и хочет дать шанс на золотые медали другим, – ответил мальчик-енот.
СКОЛЬКО ПРОЦЕНТОВ ГОРМОНА МУЖЕСТВЕННОСТИ СОДЕРЖИТСЯ В КРОВИ НАШЕГО ВЕЛИКОГО ЛИДЕРА?
– Шестьдесят два, что на сто три процента выше нормы! – ответила девочка-ежиха.
Удар мяча впечатал её в стену.
– Шестьдесят один и девять десятых! Сто три и четыре десятых! Это же так просто!
В КАКОМ ВИДЕ СПОРТА МЛАДШИЙ СЫН НАШЕГО ВЕЛИКОГО ЛИДЕРА МУДРОКРЫСА, СТАРШИЙ СОВЕТНИК ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ, ДОСТОЙНЕЙШИЙ ХИТРОКРЫС, ВЫИГРАЛ ПРЕСТИЖНЕЙШИЙ ТУРНИР В ПРОШЛОМ ГОДУ, И СКОЛЬКО ЕМУ НА ТОТ МОМЕНТ БЫЛО ЛЕТ?
– Дискоспуск по снегу, – ответила Ушка, – в горах Восточного Травосклона. Достойнейшему Хитрокрысу было двенадцать лет.
– Настоящий талант, правда? Берите с него пример, дети! Всего двенадцать лет, а сумел вырвать победу у самых лучших мастеров дикоспуска! У нашего великого лидера выдающиеся дети!
Дети великого лидера действительно были выдающимися и с самого раннего возраста занимали важные посты в Межречке.
Старший сын, Хвостокрыс, названный в честь дедушки, с шестнадцати лет возглавлял силы правопорядка и был главным полицейским.
Дочь, Красокрыска, возглавляла комитет по культуре, телевидению и печати.
Второй сын, Клыкохвост, курировал образование и науку.
Младший сын, Хитрокрыс, руководил спортом.
На многих важных мероприятиях, вроде многочисленных парадов, дети Мудрокрыса всегда стояли рядом с отцом. Это были стройные, прилизанные крысы с блестящей шерстью, одетые в красивые костюмы. Даже на фоне отца они выглядели выходцами из другого мира, непонятно как оказавшимися в Межречке.
Рассказывали, что Хитрокрыс, когда ему было лет шесть, на одном из парадов расшалился и, подскочив к микрофону, крикнул: «Папа, а почьемю оньи такьие стряшьнии»?
При этих словах он указал на зрителей, сидевших на пластиковых трибунах с флажками в лапах.
Слова, произнесённые с чудовищным акцентом, слышали все присутствующие, а их было больше пяти тысяч, не считая участвующих в параде крыс. Мудрокрыс оттолкнул сына от микрофона и праздник продолжился.
Разумеется, это были мерзкие слухи, придуманные гнусными врагами (скорее всего, грачами), ведь тот парад показывали по телевизору, в школе и ничего подобного на записи не было.
– Острозубку я спрашивать не буду, – сказал Когтемур, – не думаю, что она в состоянии отвечать.
Острозубка действительно выглядела неважно: мутные глаза, приоткрытый рот, нервно подёргивающиеся щёки. Она переминалась с лапы на лапу и почёсывала ладони друг о друга.
– Что с тобой? – шёпотом спросила её Ушка.
Острозубка, набрав полную грудь воздуха, во весь голос запела:
– Наш лучший друг, наш Мудрокрыс!
Когтемур подхватил, а следом за ним песню запел весь класс.
НАШ ЛУЧШИЙ ДРУГ! НАШ МУДРОКРЫС!
ЗАЩИТНИК ВСЕХ ДЕТЕЙ НА СВЕТЕ!
ВЕЛИКИЙ ЛИДЕР И ОТЕЦ!
ТЕБЕ МЫ ШЛЁМ СВОИ ПРИВЕТЫ!
С ТОБОЙ ПОЙДЁМ МЫ НА ВРАГОВ
И ВТОПЧЕМ В ЗЕМЛЮ ГНУСЬ И ПОГАНЬ!
НАШ ЛУЧШИЙ ДРУГ! НАШ МУДРОКРЫС!
С ТОБОЙ ИДЁМ НОГА МЫ В НОГУ!
Эту немного нескладную песню, больше похожую на марш, сочинил Сухогрыз, счастливый обладатель велосипеда и юный помощник «Неделимой Родины». Песня так понравилась директору, что он заставил всех учеников выучить её наизусть, а на Сухогрыза составил замечательную характеристику, что и помогло ему вступить в организацию. «Нашего лучшего друга» даже отправляли на конкурс детских песен, и она заняла там четвёртое место, о чём пришла соответствующая телеграмма и грамота. Первые три места заняли крысята.
То, как они пели, услышали во всей школе и, не прошло и минуты, как её подхватили все классы.
ЛУЧШИЙ ДРУГ ВСЕХ ДЕТЕЙ! ВЕЛИКИЙ МУДРОКРЫС!
ЛУЧШИЙ ДРУГ ВСЕХ ДЕТЕЙ! ВЕЛИКИЙ МУДРОКРЫС!
– Как же замечательно! Как же замечательно! Нельзя лучше закончить урок!
Когтемур пребывал в восторге: он заламывал лапы, кружился и подпрыгивал, топорщил усы и восхищённо смотрел на детей.
– Я обязательно предложу на ближайшем собрании, чтобы эту чудесную песню пели в конце каждого учебного дня!
Красноклык прошёл за спинами учеников, подошёл к Ушке и тихо спросил:
– Что это с ней?
– Не знаю.
Когтемур взглянул на часы и, подняв лапу вверх, начал считать:
– Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один! Ноль! Урок окончен!
Ученики поклонились учителю, зашли в школу, взяли рюкзаки и вышли через главный вход.
– Кто первый запел? – спросил Нюхошмыг, куривший на улице.
– Острозубка, – ответила Кривоглазка, раздосадованная тем, что идея с песней пришла не в её голову.
– Острозубка, – прошамкал хорёк, – это мышка такая, да?
– Ага.
Кривоглазка явно не испытывала радости от общения с хорьком, поэтому быстро спустилась по ступенькам и, ни с кем не попрощавшись, побежала домой.
Ушка, держа Острозубку под руку, открыла дверь и вышла на крыльцо. Сзади шли Красноклык и Чешуйка.
– Это ты Острозубка? – спросил Нюхошмыг.
Мышка промямлила что-то невразумительное.
– Да, – вместо неё ответила Ушка, – а что вам от неё надо?
Хорёк сделал удивлённые глаза и, прижав лапу к груди, ответил:
– Мне – ничего, а вот Сухогрыз был очень злой. Пробежал мимо меня буквально минуту назад, сказал, что это его песня и, если он узнает, что кто-то из учеников запел её самовольно, то он с ним разберётся.
– Пусть попробует, – усмехнувшись, сказала Ушка, – я свою подругу в обиду не дам.
Она посмотрела на стоявшую у школы толпу, разглядела в ней бобра и погрозила ему кулаком.
– Ты что делаешь? – робко спросил Чешуйка.
– Да, – согласился Красноклык, – он ведь юный помощник!
– А мне посрать, где он там состоит, – сказала Ушка.
Хорёк, слышавший их разговор, затряс головой и страстно прошептал:
– А вот это правильно! Это правильно, девочка! Не нужно бояться! Не нужно бояться! Никогда не нужно бояться! Они очень хорошо умеют пользоваться страхом!
Ушка, Чешуйка и Красноклык оглянулись и посмотрели на Нюхошмыга, которого трясло так, словно он перекусил электрический кабель. Глаза хорька горели ненавистью, губы покрылись пеной.
– Не надо бояться! – взвизгнул сторож, выкинул недокуренную сигарету и бросился в толпу.
Сухогрыз даже не успел стать в стойку: хорёк прыгнул ему на грудь, обвился вокруг и одним движением челюстей прокусил шейные позвонки.
Бобр упал, несколько раз дёрнул правой лапой и затих, медленно вращая глазами, а хорёк, издав торжествующий клич, огромными прыжками ускакал по дороге.
– А ведь он так радовался своему велосипеду, – грустно сказал Чешуйка.
– Пойдём, посмотрим, что с ним, – предложил Красноклык.
Они спустились и подошли к Сухогрызу. Бобёр неподвижно лежал на боку, и лишь по глазам можно было понять, что он ещё жив. Некоторые девочки плакали.
– Он ещё живой, – шёпотом сказал Красноклык.
– Это ненадолго, – ответила Ушка.
– Эй, что тут произошло? Почему толпитесь?
Школьники обернулись и увидели директора. Старый тощий крыс, с зачёсанной налево чёлкой и с пенсне на длинной морде, стоял на крыльце и злобно смотрел на них.
– Что у вас тут?
Ребята расступились.
– Это… Это… Это Сухогрыз? – взвизгнул директор, сбежал по ступенькам и подскочил к бобру.
– Да, господин Крысак, – ответила девочка-выдра.
– Что с ним случилось? – спросил директор.
– На него напал Нюхошмыг, господин Крысак.
– Как это произошло?
– Он стоял на крыльце с ними, – указав на Ушку, Острозубку, Красноклыка и Чешуйку, сказала выдра, – а потом прыгнул на Сухогрыза, прокусил ему шею и ускакал.
Директор повернулся к Ушке и, прищурив левый глаз, спросил:
– О чём вы с ним разговаривали?
– Ни о чём непозволительном, господин Крысак, – ответила Ушка, – Нюхошмыг спросил, действительно ли Острозубка запела песню, я ответила, что да, а он после этого затрясся и бросился на Сухогрыза.
– И всё?
– Всё.
– Надо было этого Нюхошмыга на перевоспитание отправить лет пять назад, – сказал директор, – а что с ней?
Он кивнул на Острозубку, которая по-прежнему была явно не в себе.
– Врач ей таблетку дала, господин Крысак, – ответила Ушка, – вот, после этой таблетки она и ведёт себя немного странно.
– Понятно. Надо будет с ней поговорить, чтобы больше не давала несовершеннолетним сильнодействующих препаратов. Ну, а теперь расходитесь по домам! Тут больше нечего смотреть!
Крысак дождался, пока ученики разойдутся, после чего позвал Удоклюва и Кротослепа, чтобы они занесли ещё живого Сухогрыза в школу до прибытия полиции.
По дороге домой, у моста, ребята встретили двоих полицейских, которые, тяжело дыша, волочили за ноги Зубогрыза, которого Ушка, Красноклык и Чешуйка узнали по ушам. Вместо лица у зайца было кровавое месиво, а одежда отсутствовала.
– Сопротивление при задержании, нападение на сотрудников, сквернословие в адрес великого лидера, – остановившись и вытерев пот со лба, сказал толстый крыс, в котором Острозубка, если бы находилась в нормальном состоянии, легко узнала того, кто её вчера допрашивал.
– А с этой что? – спросил второй крыс, указывая на Острозубку.
– Неправильное лекарство дали в школе, – ответила Ушка.
– Неправильное лекарство дали! Нет, ты слышал? – со смехом спросил первый крыс.
– Ага, всем бы такое лекарство давали!
– Ей сегодня в школе плохо стало, – сказала зайчиха, держа Острозубку за плечи.
– С чего бы это? – спросил крыс.
Они засмеялись, отпустили ноги Зубогрыза и сели на корточки.
– Нет, с чего бы, а? – хрюкая и булькая, смеялся крыс.
– Всё же хорошо!
– Эти подростки такие ранимые!
– Ха-ха-ха! Насмешил! Ранимые!
Толстый крыс встал, подошёл к Острозубке, щёлкнул её по носу и прошептал:
– Не стоит быть такой чувствительной.
Мышка клацнула зубами, так что он еле успел отскочить.
– Ты смотри! Нападение при исполнении, – сказал он и погрозил пальцем, – да за это…
Оглянувшись на напарника, он спросил:
– Но мы ведь сегодня добрые?
– Да, – согласился тот.
Крыс повернулся к школьникам.
– Вот так вот, из-за свойственной нам доброты, мы иногда нарушаем закон, – сказал он, – только никому не рассказывайте, хорошо?
Ребята кивнули.
– А теперь идите домой, – приказал крыс, – и учите уроки.
– На мусорной фабрике вам знания пригодятся, – сказал второй крыс.
Они взяли труп Зубогрыза за ноги и, оставляя после себя кровавую полосу, потащили дальше.
Во дворе Ушка попрощалась с Красноклыком и Чешуйкой и, придерживая Острозубку, повела её домой.
Мама Острозубки, низенькая мышка с усталыми глазами, шла по коридору. Она несколько часов назад пришла со смены, но, в отличие от отца, так и не легла спать, ведь нужно было сменить бельё бабушки.
– Что с ней? – обеспокоенно спросила она, увидев Острозубку и Ушку.
– Ей врач в школе какую-то таблетку дала, – ответила зайчиха.
Из двери выглянула соседка, посмотрела на них и спряталась обратно.
– Похоже на что-то сильнодействующее, – сказала мама, – глаза мутные, не разговаривает. Вам всем такие таблетки дают?
– Нет, – ответила Ушка, – но почти никто к врачу и не обращается. А ещё сегодня наш школьный сторож перегрыз шею одному из учеников.
– Какой ужас! Как его звали?
Она спросила это безо всякого интереса.
– Сторожа или ученика?
– Ученика.
– Сухогрыз.
– А, – равнодушно сказала мама Острозубки, – я знаю его родителей. Эти бобры в прошлом году строили плотину, чтобы перенаправить ручей, который тёк мимо нашего завода. Нам теперь за водой нужно за полкилометра пешком ходить.
– Зачем?
– Не знаю.
За дверью ежихи послышалось шуршание – соседка явно подслушивала, о чём они разговаривают.
Ушка кивнула на дверь и, наклонившись к маме Острозубки, прошептала:
– Это она вызвала крыс.
– Я знаю, Ушка, – печально ответила мышь, – вы с Острозубкой можете ничего не рассказывать, но я догадываюсь, что с ней сделали. А теперь иди, пожалуйста.
Она взяла дочь за руку и отвела в комнату с выбитой дверью.
Ушка подошла к двери ежихи, хотела постучать, но, постояв немного, передумала и пошла домой.
Выйдя во двор, она увидела одноглазого енота с корзиной. Старик шёл по направлению к туалету, приплясывал и что-то тихо напевал.
– Здравствуйте! – зачем-то поздоровалась Ушка.
