Александр Витальевич Лоза
Море и небо лейтенанта русского флота
Главными объектами атаки гидроаэропланов были определены пароход «Ирмингард», гавань и угольные сооружения. Гидротранспортам предписывалось совершить переход самостоятельно, под прикрытием маневренной группы.
На рассвете 24 января 1916 года гидроаэропланы Черноморского флота провели первую в истории крупную бомбардировочную операцию – первый в мире бомбовый налет на вражеский порт. Гидроаэропланы начали спускать на воду еще на расстоянии в 20 миль от Зонгулдака. Во время спуска и подъема аэропланов миноносцы охраняли гидротранспорта.
Накануне операции для разведки погоды в районе, с последующим сообщением данных в штаб флота, из Севастополя вышли миноносцы «Поспешный» и «Громкий». В 13 часов 23 января в штабе флота получили радиограмму с «Поспешного» о состоянии погоды в заданном районе. Командир «Поспешного» капитан 2 ранга Б.Б. Жерве докладывал, что у Зонгулдака «ветер зюйд-ост 1 балл, легкая зыбь, стихает». Погода у Зонгулдака благоприятствовала действиям морской авиации, и командование флота приняло решение на выход авиатранспортов в море. 24 января 1916 года первая маневренная группа в составе шести кораблей – линейного корабля «Императрица Мария», крейсера «Кагул», эсминцев «Заветный», «Завидный» и гидротранспортов «Император Александр I» под командованием командира капитана 1 ранга П.А. Геринга и «Император Николай I» под командованием капитана 2 ранга А.В. Кованько – прибыли в район прикрытия. Возглавил первую маневренную группу кораблей начальник линейной дивизии вице-адмирал П.И. Новицкий, державший флаг на «Императрице Марии».
На гидротранспортах «Император Александр I» и «Император Николай I» было размещено 14 гидроаэропланов конструкции Григоровича типа «М-5». На «Императоре Александр I» базировался 1-й корабельный отряд авиации Черноморского флота в составе семи гидроаэропланов «М-5» и 14 авиаторов: 7 летчиков и 7 наблюдателей. Командовал 1-м корабельным отрядом морской летчик лейтенант Р.Ф. фон Эссен. На борту гидротранспорта находились аэропланы с бортовыми номерами 35, 37, 39, 43, 49, 50 и 51. 2-й корабельный отряд авиации базировался на «Императоре Николай I». Командовал 2-м отрядом морской летчик лейтенант А.К. Юнкер. На «Императоре Николае I» базировались гидроаэропланы с бортовыми номерами: номер 32 – летчик Марченко, номер 34, номер 38 – летчик Успенский, номер 40 – командир отряда лейтенант Юнкер, номер 44 – летчик Закаржевский, номера 46 и 47. На каком из трех гидроаэропланов с номерами 34, 46 или 47 летал мичман Ярыгин, мне выяснить не удалось, но известно, что он находился во 2-м корабельном отряде.
Воздушной частью операции руководил временно исполнявший обязанности начальника авиации флота лейтенант Е.Е. Коведяев, находившийся на линкоре «Императрица Мария».
Вскоре после выхода из базы гидротранспорты отделились от отряда боевых кораблей и продолжили переход к месту выполнения боевой задачи самостоятельно. За время перехода, а январь-февраль на Черном море – период штормов, погода в районе операции резко ухудшилась. Клубились низкие облака, видимость была почти нулевая, температура резко упала, но отступать нашим авиаторам было никак нельзя. Задача поставлена – надо выполнять!
На следующее утро 25 января гидротранспорта, следовавшие самостоятельно, соединились с эскадренными миноносцами «Поспешный» и «Громкий» и на расстоянии 20–25 миль от Зонгулдака начали спуск гидроаэропланов на воду. После спуска на воду всех 14 гидроаэропланов гидротранспорты отошли несколько севернее места взлета аэропланов, а миноносцы «Поспешный» и «Громкий» остались для оказания помощи гидроаэропланам, в случае если они не смогли по техническим причинам взлететь на выполнение боевого задания. Для обеспечения связи с кораблями и осуществления с ними взаимодействия на гидроаэропланах были предусмотрены специальные сигнальные дымки. Летчики получили задание разбомбить суда с углем, сооружения порта, электростанцию и железную дорогу. Бомбовая нагрузка гидросамолетов 2-го авиаотряда составляла по две пятидесятифунтовые и две десятифунтовые авиабомбы.
В 10 часов 30 минут первый гидроаэроплан, которым командовал начальник 1-го корабельного отряда лейтенант Эссен, атаковал Зонгулдак. Погода в районе все больше ухудшалась: густая тьма стояла над морем, почти весь порт был закрыт низкими плотными облаками, темная вода почти не отражала света. Гидроаэропланы 2-го отряда стали взлетать в 10 часов 55 минут. Всего на взлет потребовалось в общей сложности 36 минут.
Два гидроаэроплана 2-го корабельного авиаотряда с бортовым № 38, летчика-охотника Успенского и № 44 летчика-охотника Закаржевского вследствие неисправности моторов не смогли взлететь и вынуждены были возвратиться на гидротранспорт. Самолет 1-го отряда № 39 лейтенанта Ламанова на высоте 100 метров произвел непроизвольный сброс авиационной бомбы, которая взорвалась при соприкосновении с водой. Ломанов посадил свой гидроаэроплан на воду для осмотра, и при второй попытке взлететь у него вышел из строя выпускной клапан, мотор не запустился, и осуществить взлет не удалось. Миноносец «Громкий», взяв гидроаэроплан № 39 на буксир, прибуксировал его к «Императору Александру I».
Из донесений летных экипажей становится ясно, что всем летчикам при подлете к береговой черте противодействовал сильный артиллерийский и ружейный огонь со стороны берега. Особенно сильному обстрелу береговых батарей подверглись аэропланы первого отряда № 35, № 43, № 50 и второго корабельного отряда – гидроаэропланы № 34, № 40, № 47.
Гидроаэроплан мичмана Ярыгина, выйдя на глиссирование, легко поднялся с волны, хотя загружен бомбами был предельно. Дул ветер – около 6 метров в секунду, низкая плотная облачность, временами моросил дождь… Ярыгин шел на высоте 1400 метров, затем спустился ниже. Альтиметр показывал 500 метров. В сером тумане мелькнули угольные пакгаузы. Мичман, потянув ручку вправо и дав правую педаль, сделал разворот и снова зашел на пакгаузы. Во время бомбометания гидроаэроплан Ярыгина находился в сфере орудийного обстрела и во время сбрасывания бомб были видны разрывы шрапнели слева и справа от аппарата. Наблюдатель прапорщик Жуков по команде Ярыгина сбросил все четыре бомбы, одну за другой. Две из них легли в цель!
Из-за низкой облачности и тумана летчикам трудно было находить цели. Несмотря на сложные метеоусловия, нашим авиаторам удалось попасть бомбой в угольный транспорт «Ирмингард», после чего тот затонул.
В работе И. Андреева «Задолго до Перл-Харбора» приводится рапорт лейтенанта В.М. Марченко летчика 2-го корабельного авиаотряда бомбившего пароход «Ирмингард»: «Доношу Вашему Высокоблагородию, я вылетел на аппарате № 32 24-го января с. г. в 10 часов 22 минуты, имея наблюдателем прапорщика князя Лобанова-Ростовского, с целью повредить суда, стоящие за молом гавани Зонгулдак. Забирая высоту, я подошел к Зонгулдаку со стороны Килимли, имея высоту 1500 метров. При моем превышении из-за облаков я заметил разрывы шрапнелей метров на 300 ниже меня, причем одновременно видел до трех разрывов, что дает основание предполагать присутствие зенитных орудий. Проходя над молом, за которым стояло два парохода: один около 1200 тонн и второй около 2000 тонн, наблюдатель князь ЛобановРостовский сбросил одну бомбу 50-ти фунтовую в большой пароход. Бомба попала в него около трубы, и пароход заволокло облаком дыма и угольной пыли. Развернувшись, я прошел вторично над пароходом, причем была сброшена вторая бомба, упавшая около парохода в воду. Попутно делались снимки фотографическим аппаратом, при проявлении неудавшиеся. Считаю долгом донести, что поведение прапорщика князя Лобанова-Ростовского при очень сильном обстреле было безукоризненным, чему и надо приписать удачное попадание первой бомбы».
Забегая вперед, нужно сказать, что транспорт «Ирмингард» – немецкий пароход водоизмещением 4000 тонн, хоть и сел на дно, получив повреждения, но позже был поднят турками и отремонтирован. В начале октября 1916 года «Ирмингард», следуя с грузом из Стамбула в Зонгулдак, в двух милях от мыса Кара-Бурун, подорвался на русской мине и выбросился на мель, затонув по ходовую рубку, а 16 октября того же года его окончательно добила наша подводная лодка «Нарвал».
В этом налете летчик лейтенант В.В. Утгоф взорвал электрическую станцию. Также были попадания других летчиков в железнодорожные и портовые сооружения, в группу парусников, стоявших у причала, и подожжено несколько угольных шахт. Бомбометание проводилось с небольшой высоты, от 300 до 500 метров. Было сброшено 38 бомб, из которых – 18 больших и 20 малых.
После первого налета гидроаэропланам было приказано повторить налет. Во время когда гидроаэроплан лейтенанта Р. Эссена, пришвартованный к корме гидротранспорта «Императора Александра I», пополнялся горючим и брал на борт бомбы, гидротранспорт был атакован торпедой германской подводной лодкой «UB-7». Возвращающийся с бомбежки Зонгулдака летчик гидроаэроплана № 35 лейтенант Г.В. Корнилович заметил лодку и обозначил место ее нахождения цветным дымком (изобретение лейтенанта В.В. Утгофа).
Лейтенант Г.В. Корнилович, впервые в истории Черноморского флота обнаруживший с воздуха подводную лодку противника, доложил об этом начальнику 1-го корабельного отряда авиации Черного моря лейтенанту Р.Ф. фон Эссену: «Доношу Вашему Высокоблагородию… Подходя на высоте 200 метров в расстоянии 4-х кабельтовых от «Александра» и миноносца, буксирующего гидроаэроплан, обнаружил перископ подводной лодки, идущей на сближение с миноносцем. Тотчас были сброшены предупредительные дымовые сигналы, и я начал описывать круг над местом нахождения подводной лодки. Тотчас со вспомогательного судна «Александр» был открыт огонь по указанному месту, и я видел, как один снаряд близко взорвался от подводной лодки. Миноносец же буксировавший аппарат отдал буксир и на полном ходу начал описывать циркуляцию. Обследовав несколько раз место обнаружения мною подводной лодки и не найдя ее, спланировал в 12 часов и был поднят на корабль».
Гидротранспорт «Император Александр I», спешно отдав швартовы стоящего у его кормы гидроаэроплана, ушел в море, выполняя противолодочные зигзаги и открыв огонь ныряющими снарядами по подводной лодке. Мина (торпеда. – А.Л.), выпущенная германской подводной лодкой в гидротранспорт, благодаря искусному маневрированию командира гидротранспорта капитана 1 ранга П.А. Геринга, прошла мимо и, идя почти по поверхности, по-видимому, отработав свой ход, коснулась борта гидроаэроплана лейтенанта Эссена, прошла под ним и затонула.
Об этом же событии докладывал и лейтенант А.К. Юнкер, возглавлявший в походе 2-й корабельный отряд, в итоговом отчете о боевых действиях отряда: «В 10 часов 55 минут на аппарате № 40 пошел лейтенант Юнкер с наблюдателем Андржевским… По возвращении, увидев сигнал «Подлодка», сделали несколько кругов, но подлодки не обнаружили».
В общей сложности воздушный налет продолжался чуть больше часа. В среднем, каждый гидроаэроплан провел непосредственно над районом Зонгулдака под активным огнем противника от 5 до 18 минут. Гидротранспорты «Император Александр I» и «Император Николай I» между 12 часами по полудню и 13 часами 20 минутами подняли все гидросамолеты на борт и под прикрытием маневренной группы кораблей Черноморского флота направились в Севастополь. На следующий день в 13 часов корабли прибыли в главную базу флота.
Конечно, в этом налете морской авиации организационно было не все гладко. Начальник Маневренной группы находился в 30–40 милях от гидротранспортов. Командиры гидротранспортов не имели права руководить действиями аэропланов, а начальники корабельной авиации не подчинялись друг другу. Но были и положительные результаты боевой деятельности гидроавиации при осуществлении бомбардировки Зонгулдака 24 января 1916 года: впервые в истории отечественного военного флота корабельная авиация Черноморского флота нанесла самостоятельный удар по порту противника; поставленную задачу морские летчики выполнили – потопили угольный транспорт, пароход «Ирмингард»; авиаторы успешно действовали в сложной метеорологической обстановке; гидроаэропланы корабельных отрядов морской авиации успешно осуществляли с воздуха противолодочную оборону кораблей в районе боевых действий; впервые при противолодочной обороне надводных кораблей авиатранспортом «Император Александр I» с помощью внешнего источника целеуказания – гидроаэроплана «М-5» лейтенанта Корниловича, были применены ныряющие снаряды по подводной лодке противника; корабельная авиация в ходе отражения атаки неприятельской подводной лодки взаимодействовала с эсминцами; потерь личного состава и материальной части в результате налета на Зонгулдак авиация флота не имела. Самое главное, был приобретен бесценный опыт руководства и применения авиационно-ударной группы, в состав которой входили самые разные корабли, а также гидроаэропланы.
На следующий день, 25 февраля 1916 года, Черноморский флот потрясла трагедия. Эскадренный миноносец «Лейтенант Пущин» подорвался на мине в районе Варны. Корабль переломился пополам и затонул. Погиб почти весь экипаж.
Мичман Ярыгин сильно переживал. Он знал офицеров эсминца, на котором служил и воевал в 1914 году, со многими встречался позже. Эта человеческая трагедия заставляла сжимать кулаки и крепко стискивать зубы. Отомстим!.. И отомстили. Летчики морской авиации Черноморского флота, в том числе и мичман Ярыгин, не раз утюжили бомбами болгарскую Варну. Получайте, болгарские «братушки», за свое предательство!
Во время взрыва эсминца «Лейтенант Пущин» погибли флагманский минный офицер при начальнике 4-го дивизиона миноносцев Черного моря лейтенант Владимир Георгиевич Климовский, командир эскадренного миноносца лейтенант Дмитрий Михайлович Пышнов 4-й, вахтенный начальник мичман Николай Мануйлович Озеров и все нижние чины, кроме шести человек. Люди, оставшиеся на плаву после взрыва, попали в плен. История сохранила документ болгарского военно-морского флота со списком спасшихся с эсминца «Лейтенант Пущин». Привожу его в оригинале:
СПИСЪКЪ
На заловенитъ чинове от Рускитъ контра-миноносци
Гр. Варна 26 февруарий 1916 година
Чин, Звание От кой контра Забележка
и фамилия -миноносецъ
Капитанъ II р. ПОДЯПОЛСКИ Н-к 5-й Див.
Инж. Механ. Лейтенантъ РОЖКОВ К. Минон. «Пушчин»
Мичманъ ИГНАЦИУС
Мичманъ ЕВГЕНИЕВ «Живой»
Долни чинове
Огняв ст. под. ТОДОРЕ ТАРТИШКИН К. Минон. «Пушчин»
Електрикъ ИВАН БЕРЕЗНИКЪ
Моряк ЮДА МАРЧИНЪ
ДМИТРИЙ ПАЛУШЧУХЪ
ИВАН ЛЕШЕНКО
ВАСИЛИЙ ЕФРЕНОВИЧ НАГУРНИ Болен
Боцман ЕФРЕМ КАТАВЕНКО К. Минон. «Живой»
Машин. подоф. ГРИГОРЪ ДОЦЕНКО
Минен. машин. КИРИЛЪ ЖИМЧЕНКО
Електрикъ ГАВРИИЛ КЛОЧКО
Началник на Флота,
Артилер. Анженер, Полковникъ : / п / КИРКОВЪ
Началник Штаба на Флота,
Капитанъ-лейтенантъ : / п / АЛЬОВЪ
В этом списке приведены и несколько фамилий членов экипажа эсминца «Живой», поспешивших на шлюпке для спасения, плавающих на поверхности моряков «Лейтенанта Пущина» и также попавших в плен. Среди них вахтенный начальник эсминца «Живой» мичман Евгений Васильевич Павлов, командовавший шлюпкой, спущенной с «Живого». По уточненным данным, в плену оказались два офицера эсминца «Лейтенант Пущин» – вахтенный начальник миноносца мичман Василий Сергеевич Игнациус, судовой механик инженер-механик лейтенант Анатолий Дмитриевич Рожков и начальник 4-го дивизиона эскадренных миноносцев Черноморского флота капитан 1-го ранга Иван Иванович Подъяпольский 1-й. Это те офицеры, которые, скорее всего, в момент взрыва находились на мостике корабля.
Погибшим членам команды миноносца «Лейтенант Пущин» был поставлен мемориальный памятник в виде скалы на «Братском кладбище» времен Крымской войны 1854–1855 годов – кладбище «Ста тысяч» в Севастополе. В настоящее время затонувший российский эсминец «Лейтенант Пущин» официально получил статус «морской братской могилы».
После занятия турецкого Эрзерума наше командование приняло решение провести наступательную операцию против 3-й турецкой армии в направлении Трапезунда, силами Приморского отряда Кавказской армии и Черноморского флота с целью овладения городом-портом Трапезунд, для решения вопросов снабжения морем наших воинских частей, выдвинувшихся вперед в бездорожном и пустынном крае. Утром 3 января 1916 года специально сформированный Приморский отряд под командованием генерала В.П. Ляхова начал движение с рубежа реки Архаве в сторону Трапезунда. Турки оказывали упорное сопротивление. Продвижение Приморского отряда в сторону Трапезунда проходило по береговой полосе. Батумский отряд в составе линейного корабля «Ростислав», двух эскадренных миноносцев, двух миноносцев и двух канонерских лодок под командованием капитана 1 ранга М.М. Римского-Корсакова поддерживал артиллерийским огнем продвижение сухопутных войск.
В этой операции очень четко было налажено взаимодействие армии и флота. В распоряжение командиров сухопутных частей были командированы корабельные сигнальщики, а на «Ростиславе» и канонерках находились сухопутные артиллеристы, хорошо знакомые с расположением противника. Сам генерал Ляхов во время операции находился на «Ростиславе», координируя действия своих подчиненных с моряками. Канонерские лодки и эскадренные миноносцы били по береговым укреплениям турок – траншеям и окопам. Миноносец «Строгий» высадил в тылу турок группу разведчиков, которые уничтожили несколько столбов с проводами, прервав связь, а комендоры «Строгого» добили турецкую телефонную станцию несколькими попаданиями.
5 марта 1916 года Батумский отряд кораблей высадил два батальона в тыл туркам в районе приморского города Ризе, расположенного на северо-востоке Турции, на Черноморском побережье на берегу небольшого залива в Лазистане, на узкой полосе земли между горами и морем. Ударной группой командовал старший лейтенант Михаил Домерщиков. Десантники выбили противника из укреплений на реке Беюк-Дере и к вечеру перешли в наступление на Ризе. Почти двое суток шли ожесточенные бои. Судьбу Ризе решил лихой десант Домерщикова, высаженный с тральщика под прикрытием огня канонерской лодки «Кубанец» и трех миноносцев. Старший лейтенант Домерщиков сумел подвести свой тральщик почти к самому берегу и, первым прыгнув в воду, увлек за собой атакующих. Французский военный корреспондент писал об этом в 1916 году в репортаже «Русский герой»: «С горсткой пластунов и матросов старший лейтенант Домерщиков ворвался на позиции турецкой полевой батареи. Храбрецы перебили прислугу, повернули орудия и беглым огнем рассеяли эскадрон янычар». Ризе был взят, а старшего лейтенанта М. Домерщикова назначили комендантом этого приморского города. Чтобы закрепить успех, Приморский отряд усилили двумя Кубанскими пластунскими бригадами – казацким спецназом, под командованием генералов И.Е. Гулыги и А.В. Краснопевцева.
К весне 1916 года в трех корабельных отрядах на гидротранспортах «Император Николай I», «Император Александр I» и «Алмаз» и в семи береговых отрядах числилось 34 исправных аэроплана и 11 аппаратов находились в ремонте. В походах кораблей основная нагрузка приходилась на 17 гидроаэропланов корабельной авиации и Батумского отряда из четырех единиц. Летающие лодки с гидротранспортов участвовали в прикрытии с воздуха десантных операциях по высадки войск на побережье Лазистана.
Наступило 20 марта 1916 года. День как день. Погода весенняя, летная. В этот день мичману Сергею Ярыгину стукнуло 23 года. Тренировочные полеты их группа на сегодня отработала, и Сергей, прислонившись спиной к ангару, грелся на весеннем крымском солнышке…
«Странная вещь – день рождения, – думал Сергей, – даже если этому не придаешь большого значения. Особенно сейчас, когда идет война». Но именно сейчас почему-то вспомнились отец и мама и ее праздничный пирог, и поздравления братьев и сестры в кругу семьи. А ведь было время, когда он не знал, доживет ли до следующего дня рождения. Ударь «Гебен» своим снарядом чуть ближе к корме, и все… Да и сейчас любой полет – это полет в неизвестность…
«Собственно говоря, жаловаться мне не на что, – понимал Сергей. – Жив, сил хватает, здоровья тоже».
Подошли два пилота, друзья Сергея, мичман Владимир Косоротов и прапорщик Дмитрий Мельниченко. Оба еще в пилотских куртках и шлемах. Они вместе с Сергеем в 1915 году проходили обучение учениками-летчиками в «Круглой бухте». С Владимиром Сергей ровесник, а вот Дмитрий Мельниченко степеннее, ибо старше на десять лет. Владимир раскрыл бумажный сверток, и в лучах солнца сверкнул янтарным блеском коньяк.
– Еще из довоенных запасов, – улыбнулся Косоротов. Сергей притворно вздохнул:
– Бог мой, а я-то надеялся, что вы об этом не вспомните!
Ему было приятно, что товарищи поздравили его…
– Признайся, – спросил Дмитрий именинника, – как ты себя чувствуешь?
Сергей отмахнулся:
– На шестнадцать и на сорок одновременно.
Пилоты рассмеялись:
– Это надо вспрыснуть не откладывая!
Коньяк разошелся по прихваченным по такому случаю из офицерской столовой стаканам:
– За твое здоровье, Сергей! За победу! За Государя императора!
26 марта 1916 года двадцать семь транспортов, перевозивших пластунские бригады из Новороссийска и Мариуполя, вышли в район Ризе. Сопровождали и охраняли транспорта корабли маневренной группы и гидротранспорты «Император Николай I», «Император Александр I» и «Алмаз». Их гидроаэропланы осуществляли противолодочную защиту кораблей маневренной группы и прикрывали высаживающиеся войска с воздуха. Германо-турецкий флот пытался остановить переброску войск, но безуспешно. Крейсер «Бреслау» в сопровождении германских подводных лодок вышел из Босфора, но отошел, увидев линкор «Ростислав», а германские подводные лодки вынуждены были ретироваться, после боя с русскими эсминцами.
В начале апреля 1916 года гидротранспорт «Император Александр I» вместе с кораблями Черноморского флота участвовал в высадке десанта у Трапезунда, обеспечивая прикрытие десанта с воздуха. 2 апреля наши войска прорвали турецкую оборону, а 5 апреля доблестный Приморский отряд Кавказской армии после продолжительных и упорных боев совместно с Черноморским флотом взял приморский город и турецкую базу Трапезунд. Верховный главнокомандующий Николай II, поздравляя войска с этой победой, прислал телеграмму:
«Благодарю Господа Бога за вновь дарованный успех достигнутый доблестью, трудами и настойчивостью славных кавказских войск под твердым, разумным руководством начальников. Горячо благодарю и поздравляю всех участников взятия Трапезунда и моряков, деятельно помогавших сухопутным войскам в достижении важной цели.
НИКОЛАЙ»
Участник и очевидец этих событий генерал Е.В. Масловский в своих военных мемуарах «Мировая война на Кавказском фронте» вспоминал: «Большая часть турецкого населения оставила город, но все греки, составляющие значительную часть населения города, и армяне, во главе с митрополитом и многочисленным духовенством, вышли навстречу командующему Кавказской армией. Забрасываемый цветами, под шумные выражения восторга греческого и армянского населения, генерал Юденич, сопровождаемый генералами Томиловым и Ляховым и полковниками Масловским и Драценко, направился по узким улицам города пешком в православный греческий собор, где греческий митрополит в сослужении двенадцати священников совершил молебствие о здравии Государя Императора, о даровании окончательной победы русским войскам и освобождении христианского населения из-под турецкого владычества».
Газеты отмечали, что «Трапезунд – это гавань Эрзерума. Освободив Трапезунд, наши войска освободили от изуверского гнета один из крупных центров древнего христианства. Все это еще более прославляет подвиг нашего оружия! От трапезундского удара Турция надтреснулась еще более, особенно морально». Действительно, в ходе Трапезундской операции была создана база для кораблей Черноморского флота на турецком побережье, налажено снабжение армии. Был приобретен ценный опыт взаимодействия армии и флота, организации морских перевозок на большие расстояния и высадки морских десантов в тылу противника. Армянское и греческое местное население освобождено от турецкого гнета.
Результаты наступательной операции Кавказской армии союзники по Антанте в апреле 1916 года закрепили секретным соглашением, в котором указывалось, что Российская империя аннексирует, «по праву войны», турецкие области Эрзерума, Трапезунда, Вана и Битлиса на побережье Черного моря к западу от Трапезунда, а также область Курдистана. Это половина территории Турции. Территориальные приобретения на юге были самыми значительными в ходе войны. Как писал участник тех событий генерал-майор Е.В. Масловский: «Последняя русско-турецкая война на Кавказе была пятой с вековым нашим врагом-соседом. Все эти войны были успешны, но ни одна из них не может сравниться с последней… по блеску ее достижений».
Весной, в апреле 1916 года гидротранспорт «Император Александр I», а позже, в июне, «Император Николай I» переоборудовали для базирования новых тяжелых летающих лодок «М-9», конструктора Григоровича, что повышало их возможности.
Как следует из документа, сохранившегося в РГА ВМФ, морской летчик мичман С.Я. Ярыгин с 17 по 23 мая, семь дней, находился прикомандированным пилотом на гидротранспорте «Император Александр I» в 1-м авиаотряде. В это время летающие лодки производили воздушную разведку и несли охранение при перевозке 123-й и 127-й пехотных дивизий из Мариуполя в бухту Ковате.
24 мая 1916 года по Морскому ведомству и флоту Приказом № 80 было введено в действие «Положение о службе морской авиации Российского флота». «Положение…» устанавливало четкую организационную структуру подразделений, частей и соединений морской авиации: «отряд (4–8 аэропланов); дивизион (2–4 отряда или 2–4 дирижабля); бригада (2–4 дивизиона); дивизия (2–3 бригады). Управление авиацией поручалось начальнику Воздушной дивизии с правами отдельного флагмана и подчиненным ему начальникам воздушных бригад с правами младших флагманов. Начальники дивизионов получали права начальников дивизионов эсминцев, им подчинялись начальники авиационных отрядов и воздушных станций. Начальники корабельных отрядов в походах подчинялись начальникам авиационных судов и при групповых полетах были обязаны лично руководить действиями своих отрядов и летчиками, посылаемыми на выполнение отдельных заданий». Летчики за непрерывную службу в морской авиации и ежегодный налет не менее 50 часов получали добавочное содержание в сумме 500 рублей.
Для авиации Черноморского флота было разработано «Наставление по боевому применению воздушных сил флота», и введено в действие Приказом начальника Морского штаба Ставки № 261 от 29 августа 1916 года. В «Наставлении…» задачи авиации излагались коротко и ясно: «атаки неприятельского флота, его баз и укреплений; борьба с неприятельским воздушным флотом; борьба с подводными лодками; разведка и наблюдение; охрана флота в море; корректировка артиллерийского огня».
Летнее наступление наших войск по всему Юго-Западному фронту под командованием генерала А.А. Брусилова, названное в народе «Брусиловским прорывом», прорвало позиционную оборону противника и продвинулось в глубину от 60 до 150 километров. Потери австро-венгерской армии были огромны. Неожиданность и широта нашего наступления, четкая связь между частями, артподготовка, обеспеченность снарядами и патронами – все указывало на то, что командование извлекло уроки из тяжелых поражений 1915 года.
В середине июня 1916 года 1-й и 2-й корабельные авиационные отряды получили новые тяжелые гидроаэропланы «М-9», могущие нести большой запас бомб и способные совершать полеты из района Босфора на Стамбул.
Новый тяжелый гидроаэроплан Григоровича «М-9» блестяще прошел испытания еще в начале 1916 года на Каспии. Летающая лодка была оснащена мотором в 150 л. с. Ее полетный вес составлял полторы тонны, включая полезную нагрузку массой до полтонны, в том числе 160 кг бензина и масла, и она могла летать со скоростью 110 километров в час на высотах до 3000 метров в течение трех с половиной часов. Кабина гидроаэроплана вмещала трех человек. Третьим размещался стрелок. Авиаторы вспоминали о летающей лодке «М-9»: «Она в полном смысле была «рабочей» машиной, способной выполнять боевые задания и надежной в эксплуатации. Это позволило применять ее в открытом море для разведки, патрулирования, бомбометания. В передней кабине на шкворневой установке стоял пулемет «Виккерс». Затем некоторые машины получили малокалиберные пушки «Гочкис» или «Эрликон», чего раньше не имел ни один в мире гидроаэроплан». Все аппараты снабжались приборами: счетчиком оборотов мотора и расхода бензина, компасом, альтиметром (высотометром), клинометром (уровнемером) и часами.
Начальник Морского генерального штаба вице-адмирал А. Русин докладывал об окончании испытаний «М-9»: «достигнутые результаты превзошли теоретические расчеты и дают основания считать эти лодки одними из лучших, если не лучшими гидроаэропланами в мире с мотором данной мощности». Конструктор Д. Григорович за создание тяжелой летающей лодки «М-9» был награжден орденом.
К середине года подводная угроза нашему флоту возросла и на Черноморском театре, обстановка оставалась напряженной. По данным разведки, германские подводные силы на Черном море выросли до 10 подводных лодок. Поэтому при выходе в море линкоров их обязательно сопровождали несколько гидроаэропланов. Так, при выходе 26 июня 1916 года линкора «Императрица Екатерина Великая» его охраняли шесть гидроаэропланов, по два с каждого борта и два – впереди по курсу, летевшие на высоте 200–300 метров.
Морской летчик мичман С.Я. Ярыгин показал себя храбрым и грамотным авиатором. При выходе в море линейного корабля «Императрица Мария» экипаж гидроаэроплана «М-9», который пилотировал мичман С.Я. Ярыгин, своевременно обнаружил и атаковал неприятельскую подводную лодку, шедшую на сближение с нашим флагманским линкором «Императрица Мария». Как пишет исследователь В. Симоненко в работе «Морские крылья Отечества»: «…Во время выхода в море из Севастополя… линейного корабля «Императрица Мария», едва не ставшего целью выходящей в торпедную атаку германской подлодки «UB-7». Тогда ее обнаружили и атаковали бомбами морские летчики мичман Сергей Ярыгин и прапорщик Александр Жуков и вынудили субмарину уйти с фарватера прочь». Об этом же событии писал и В.Л. Герасимов в статье «О роли адмирала А.А. Эбергарда в становлении черноморской авиации» в Военно-историческом журнале № 8 за 2004 год.
После этого вылета мичман Ярыгин докладывал начальнику 2-го корабельного отряда лейтенанту А.К. Юнкеру, что с момента взлета на высоте 500 метров было начато наблюдение за поверхностью моря, но ничего не было замечено. Снизились до высоты 300 метров, когда прапорщик Жуков обнаружил подводную лодку, находившуюся в погруженном состоянии с перископом на поверхности, идущую на сближение с «Императрицей Марией». Тотчас прапорщиком Жуковым были сброшены одна за другой десятифунтовые бомбы. После взрывов бомб перископ скрылся, и подлодка была потеряна из виду. Обследовав несколько раз место обнаружения и не найдя лодку, продолжили охранение.
