Александр Сергеевич Глухов
Сказки Белой Горы. Часть II
Почему я вдруг вспомнил о давнишнем приятеле? Да уж больно он смахивал внешностью на нашего бегемота, причём не только лицом и сложением, но и повадками. Учитывая, что Орехово-Зуевский район с Егорьевским соседи, а Шуру регулярно командировали на якобы работу в Орехово-Зуево (он относился к труду по принципу: «Где бы не работать, лишь бы не работать».)
На сто процентов утверждать не могу, но уверен на 95 – Бегемот, внебрачный сын Шуры. Косвенные и прямые вопросы к простодушному обитателю колонии, только подтверждают мои догадки. Ну не может быть случайным такое невероятное сходство лица и характера.
В обед, предполагаемый отпрыск Шуры, удивил меня и Кучака в очередной раз. Он узрел
В моих руках баночку с горчицей и не смог удержаться от попрошайства:
– Дайте мне, пожалуйста, горчички, угостите бедолагу полезной приправой.
– Чем она полезна? Проворчал прижимистый Кучак, разочарованно разглядывая жидкий суп.
– Она обволакивает стенки желудка и не даёт остальной пище разрушать его…
Ноябрь наступил. Нудные, пронизывающие холодом ветра навевают философски-пессимистические мысли. За новостями следить бессмысленно: они постоянно меняются, часто противореча друг другу. Закончилась истерия с выборами в США, теперь начинается послевыборная. Четвертого ноября, в обед выдали на второе мясные котлеты с макаронами. Хотят подчеркнуть значимость нового ноябрьского праздника. Народ, нутром чуя фальшь, охотно принимает его как внеплановый выходной день, но воздерживается от торжественных мероприятий и обильных домашних застолий по сомнительному поводу. Старый праздник отжил (7 ноября крайне противоречивая дата), новый не приживается, по крайней мере пока…
То и дело раздаются крики:
– Дневальный, чайник поставь! Фартовый! Следи за своей кошкой – опять нагадила, да поставь тазик с водой греться! Выдра! Ты опять спишь? Где мой хлеб?
Да, дневальные пошли не те. С Грушей никого из них сравнить нельзя, разве, что Алекса, но даже он – полугрек, полуиспанец с внешностью мулата или квартерона, лишь отдалённо напоминает дневального, гордость колонии, болгарского турка Мехмета Христова Маринова, которому, за его выпуклый живот было дано фруктовое погоняло. Алекс старается, относятся к нему с некоторым уважением (сказывается школа Груши и долгое совместное проживание). На правой половине барака дневальные более развиты умственно, на левой – физически. У Копыта, Грека и Коли тюремная обстановка не погасила интеллект, он чувствуется даже во взгляде. Они любую работу выполняют со спокойным достоинством, отличаясь от полузатравленного кошколюба Ваньки Фартового и грушеобразного Алекса…
На ужин я не хожу – не любовь к вечерней еде привил мне Кучак. Обычно мы с ним выпиваем послепроверочный чай, или кофе, но в последние недели вздорный старик хандрит и отказывается частенько даже от бокала горячего напитка.
Розетку над моей тумбочкой раскурочили, так, что пришлось тпщиться с чайником на кухню, благо она рядом. За длинным столом восседали могучие Денис Душман и Ваня Дубина. Закир, Размик и Гия колдовали над ужином. Рядом, на подхвате шустрил Ванёк Фартовый. Пока кипятился чайник, я стал сжато излагать изумлённому кухонному сообществу, как сделать праздник 4 ноября всенародно любимым.
Идея моя не отличалась суперреволюционностью, но была довольно оригинальной. Раньше, при советской власти, на Красной площади, в честь годовщины «октябрьского переворота», в 10 часов утра седьмого ноября, проводили торжественный военный парад.
Ваня Дубина недоверчиво спросил:
–Ты думаешь, если перенести парад на четвёртое ноября, то люди с распростёртыми объятиями встретят нововведение? Ерунда!
Пришлось объяснить торопыге и остальным, что я имел в виду совершенно другое, а именно: принародное сечение проштрафившихся чиновников высокого ранга, министров, депутатов и представителей олигархата. На Красной площади, можно на Лобном месте, а лучше в центре, между ГУМом и Кремлёвской стеной, раскладывать государственных преступников в чём мать родила и прилюдно всыпать батогов. Ноябрь в Москве – месяц прохладный, пусть мерзавцы от холода ещё помучаются. Обязательная трансляция на всю страну с лучшими репортёрами и комментаторами. Страна прильнёт к экранам телевизоров, а там, кроме самой экзекуции, захлёбывающимися от восторга голосами вещают специальные корреспонденты: «Ах, как браво взмахивает кнутом палач, какая выправка, какая стать!»
В областных и республиканских центрах следует проводить схожие мероприятия, но в меньших масштабах. Про уезды забывать тоже не следует. Вообще, думаю предложить всероссийский конкурс на лучшую порку…
В дверной проём кухни шагнул Градус, уловивший финальную фразу. Когда я его ввёл в курс дела, он возразил:
– А как же депутатская неприкосновенность?
Пришлось объяснить, что на спину и жопу она не распространяется.
Рассудительный Гия предложил опустить мероприятие на более низкий уровень, вплоть до посёлков, микрорайонов и деревень. Изрядно потрудившийся во властных структурах Душман, мысль кахетинского приятеля забраковал:
– Нельзя идею доводить до абсурда, а то соседи по лестничным клеткам станут кнутовать друг друга по наветам. Боюсь, традиция не приживётся – лет через пять лечить кнутосечением станет некого – казнокрадство то на нет сойдёт, придётся новый ход предпринимать, а его ещё придумать надо.
Я его успокоил:
– В ближайшие двести-триста лет никакого дефицита государственных мошенников не предвидится.
После моих слов произошло чудо: Градус, которого никто не подозревал в любви к прошлому, выдал в своей интерпретации нечто оригинальное.
Взгляд не очень трезвого Градуса на некоторые события отечественной истории:
– Для меня загадка: почему именно 4 ноября считается днём изгнания захватчиков-поляков из Кремля? Вы не считайте меня профаном – у моего кореша из 28-го дома первого микрорайона Егорьевска, любовница – историчка, а не истеричка, как могут подумать некоторые. Если что и перепутаю, то мелочи… Первой отбилась от поляков, выдержа более чем годовую осаду Троице-Сергиева Лавра, ещё в январе 1610 года, за шесть месяцев до свержения Василия Шуйского. Все знают Авраамия Палицина – идейного вдохновителя битья поляков, шведов и казаков. Он сыграл определённую роль в воцарении новой династии, в изгнании интервентов из Москвы… Однако, не забывайте: Егорьевск-то победил, или одолел поляков в битве на Гуслянке (официальное название – Гуслица) ещё раньше. Одно не могу сказать: на каком берегу речки наши, под предводительством Дмитрия Пожарского, накостыляли супостатам. До сих пор спорят, где их били. Одни кричат – у пляжа третьего микрорайона, другие близ запасного футбольного поля, третьи – на Парковых улицах левобережной татарской слободы, а владелец магазина на Первомайской улице, вообще уверен, что сражение происходило перед дверями его торгового заведения.
– А велика ли речка? – полюбопытствовал Гия.
– Да как сказать, местами более метра шириной.
Кахетинский потомок Купреи рассмеялся:
– Крупная река, ничего не скажешь, немного Риони уступает… А о каком пляже ты говоришь и магазинах с татарскими улицами?
Может битва была из-за бутылки водки?
Градуса сбить с толка оказалось сложно:
– Татары в Егорьевске живут со времён царевича Касима, а они поляков ненавидят, что сыграло огромную роль в смутное время. Когда нижегородский татарин, по прозвищу Сухорук стал собирать силы и средства для борьбы с гадским нашествием, ему намекнули: «Под Егорьевском (тогда село Высокое) Митя Пожарский эким молодцом себя показал – ему бы ополчение доверить». Кузьма пораскинул мозгами. Выходило, что один князь Пожарский чист аки стеклышко и совесть не потерял, в отличии от остальной «элиты» государства. Не секрет – князьки и боярчики готовы были на любую низость и подлость, они имели своих представителей как среди патриотов, так и у «Тушинского вора» Лжедмитрия II, приглядываясь: в какую сторону качнуться весы…
Сидят значит Минин с Пожарским на Красной площади, возле собственного памятника выпивают. Кузьма ему и говорит: «Митрий! На тебя вся надёжа. Наливай!»
Мне показалось, Градус понёс ересь:
– Витёк, какой памятник, ты что?
– Памятник потом поставили, через двести с небольшим лет. Иван Мартос точно их изобразил: Пожарский на ногах уже не стоит. Тут давай они орать: «Поляки! Выметайтесь из Кремля, не то худо будет!» А что полякам делать? Есть, пить надо, а попробуй добеги до ГУМа…
– Ты все мозги заплёл – усмехнулся Душман – тогда в помине магазина там не было.
– Согласен, но торговые ряды стояли. Вы что забыли – ГУМ построен на месте торговых рядов… В общем интервенты стали из Кремля смываться и продолжалось это с четвёртого по седьмое ноября, когда последние недруги покинули столицу. Спрашивается, почему отмечают четвёртого числа, а не седьмого знаменательный день? Политика! Ведь не отмечают День Победы 2 мая, когда взяли Берлин, а именно 8 и 9 числа. У нас же, если перенести праздник на седьмое, может возникнуть мысль о потворстве коммунистам… Справедливости ради. Следует сказать о бегстве с поляками вместе, будущего царёнка Михаила. По всему видать, Иван Сусанин выпутывал юного Романова из некрасивой истории, заводя поляков в леса и болота…
Пока слушали Градуса, у меня остыл чай, а остальные едва не забыли о еде.
… Президент США Трамп начал медленно прогибаться под тяжестью осознания проигрыша Джо Байдену. Качели в очередной раз перевесили на сторону демократов. Глава Китая три недели хранил осторожное молчание в отношении выборной американской неразберихи и… послал поздравление Байдену, признав его избранным президентом.
В течении недели отдали богу душу две неординарных личности – скандальный режиссер Роман Виктюк и Великий футболист Диего Марадона. Хотя Виктюк скончался в Москве, хоронили его во Львове, на малой родине. Смерть же аргентинского футбольного виртуоза, повергла в смятение сотни миллионов любителей футбола большинства стран, особенно в Аргентине и Италии. Жалко, мало прожил, всего шестьдесят лет. Траурные мероприятия организовали по высшему разряду: для церемонии прощания предоставлен президентский дворец в Буэнос-Айресе.
Во Владивостоке больше недели устраняют последствия ледяного дождя. Тысячи людей ещё сидят без тепла и электричества. Мост на остров Русский закрыт для проезда. Проворовавшиеся госкорпорации чубайсовского выводка «Роснано» и «Сколково» отдали ВЭБу под управление Шувалова. По прогнозам воровство несколько снизится и станет соответствовать здравому смыслу. Ведущие новостных программ и корреспонденты некоторых каналов, захлёбываясь от восторга предрекают благоденствие экономики под мудро перетусованным руководством кабинета министров… Изменились времена. В оптимистические прогнозы в колонии поверили лишь двое: наивный андижанец Мурад и провокатор Зоркий Дятел. На что уж глупы Бегемот с Небритым Тузиком, даже они восприняли телевизионные прорицания со скептическим пессимизмом. Особо ярился Кучак, отчаянно и страстно доказывая уроженцу Ферганской долины безосновательность любых надежд на улучшение жизни:
– Путин? Нет, никогда, он- жидок и никакие проблемы, кроме сохранения власти его не интересуют. Если стоит вопрос его личного престижа или назревает явное народное брожение и недовольство, он мгновенно осаживает назад. Никакую отрасль экономики ему доверить нельзя – по большому счёту, он не является классным специалистом ни в одной области…
Александр Васильевич ярился до обеда, после которого рухнул в кровать белый, как простынка. Оказалось его сразил инфаркт. Тюремная больничка не в состоянии принять подобных пациентов, и на скорой помощи отправили дедушку в районное медучреждение, а потом в Тулу, в областную клиническую больницу.
Второй день горюю, вспоминая неординарного приятеля. Когда он вернётся, да и вернётся ли вообще? Мне не приходилось встречать более законопослушного и далёкого от криминала человека. Но… Негладко всё в Российском государстве, жизнь наблюдаем в зеркальце кривом.
Анекдотичная ситуация. Всего два месяца назад показали зам.директора ФСИНа. Он чуть ли не рекламировал добротное жильё и быт заключённых в СИЗО, демонстрируя «замечательные» кровати, не прогибающиеся от веса подозреваемых, обвиняемых и осужденных. И эта личность, нанеся «незначительный» ущерб в два миллиарда рублей, вдруг заскулила, едва проведя ночь в ИВС, о невыносимых условиях содержания. Предшественник тюремного деятеля тоже сидит. Их начальника показали в утренних новостях. Господин Калашников, с лицом и повадками справедливого, стеснительного мастера цеха, вещал о масштабных структурных изменениях внутри ФСИН, о планомерной психологической работе, нет, не с осужденными, а с сотрудниками, и намекнул, что кто не поймёт и не примет меняющуюся ситуацию должным образом – будет посажен, в перспективе.
Навряд ли что у него получится. Скорее всего, подобно цеховому мастеру, понимающему, какой сброд у него в подчинении, даст он наверх липовый отчёт- их с таким удовольствием принимает начальство, желающее слушать лишь приятную державному уху информацию.
Люди системы оставляют желать лучшего. С другой стороны, приличный человек в жуткой каше ФСИНа вариться не пожелает, и правильно сделает. Отличительной чертой любых российских внутренних органов является наглость, полная уверенность в безнаказанности. Недалёкие ребята, творящие произвол, лет, этак двадцать пять, с усыплённой бдительностью, расслабленные устойчивостью налаженной сомнительной системы, совершенно забыли историю.
В 1917-19 годах лихо извели царских служак, но вовсе не остановились. В 1937-38-ом лихо пересажали и перестреляли судей, прокуроров, сотрудников НКВД и многих других представителей власти, а в 1939-40-ом уничтожили предыдущих карателей. После смерти Сталина прокатилась новая волна казней и посадок, причём выжили следователи, прокуроры и судьи, которых решили пощадить гуманные бывшие узники ГУЛАГа, прошедшие ад. Иные страдальцы не простили привластных упырей и тогда машина репрессий прокатилась по прежним хозяевам жизни…
Размышляю о собственной посадке без преступления и не могу смириться, а уж простить – подавно. Да и кого прощать? Зажравшаяся, рвущаяся к власти и деньгам свинья-Моркунцова делает карьеру шагая по головам. В ней не прослеживается не то, что порядочность, но даже зачатки совести напрочь отсутствуют. Такую не жалко, надеюсь, ждёт её печальный финал. Судья Игнатов – тварь редкостная, косящая под чинность и благообразие. Как он был ошеломлён и затрясся, когда я проклял его, Моркунцову и прокуроршу Язерян на суде. Он стал причитать, что верующим людям надо смиряться с участью, а не рассылать проклятия.
Когда я заикнулся о проведении экспертизы, прокурорша Язерян с бесстрастием змеи, запросила для меня срок – 14 лет колонии строгого режима.
Получила эта компашка (будь она не ладна) премии, звания…
Да разве один я такой? Кучак, Мишель Познавамус, Олег, Мурад, Костя, ну ладно, Костя – борец с несправедливостью и в зоне, и на воле, освободился. За него тоже душа побаливает: как он там? Добрый, совестливый человек, таких ещё поискать. Ох не любила его администрация, за принципиальность и неуступчивость…
То ли мы в древнее время живём, то ли власть развращена многолетней (многовековой) безнаказанностью. Стоит вспомнить взрывы атомных бомб в Тоцком районе Оренбургской области и Аральском Кзыл-Ординской, с последующим изучением воздействия на организм человека энергии расщепленного ядра.
В приаральские Каракумы прилетела первая советская стратегическая ракета Р-5, запущенная с первого нашего космодрома – Капустин Яр, с натуральной атомной боеголовкой. После успешного пуска и взрыва, присвоили кучу званий и навешали кучу наград.
О Семипалатинске и говорить нечего. Руководители атомного проекта как-то быстро перемёрли, а они не были последними людьми отечества. Берию не считаем, его расстреляли в 1953 году, причём, по разным данным, не то в июне, не то в декабре. По официальной версии – в декабре, но как утверждают некоторые судьи и прокуроры, на процессе над бывшими высокопоставленными чекистами его не было… Что касается остальных – Малышева, Ванникова, Завенягина – они не пережили середины пятидесятых годов 20 века.
Очень характерен рассказ Александра Морозова о рядовых квалифицированных кадрах атомного проекта. В 1949 году, с Урала, предположительно с предприятия «Маяк», на Колыму, конкретно на прииск Мальдяк, очищенный накануне от заключенных, была отправлена большая группа вроде бы свободных людей, которым запрещалось общаться с кем бы то ни было, на срок 10 лет. Из Магадана они прибыли на автобусах, но в сопровождении охраны. Кроме самих рядовых участников создания атомной бомбы, инженеров, техников, квалифицированных работяг, военных, привезены были члены их семей – жёны, дети…
Те места хорошо знал и описал Варлам Шаламов, это тот самый «Левый берег», Западное управление УСВИТЛ, близ Дебина, Беличана (у Шаламова – Беличья).
Интересна судьба этого спецконтингента, положение которого, по словам заключенных, оказалось похуже, чем у них самих…
От новостей неприятный душок. В своё время глава сбербанка Герман Греф отказался размещать отделения самого могучего банка страны в Крыму, во избежание американских и европейских санкций. Теперь, наплюя на любые санкции, тот самый сбербанк прикупил в окрестностях Ялты виноградники и винные предприятия, а теперь нацелился на саму Массандру. Спрашивается: он враг, или обычный классический дурак? Возможно, он просто говорящая кукла.
Карантин продолжается, первая группа пациентов уже вышла из «пожарки». Режим несколько смягчился. Огромные проблемы с ларьком и писчей бумагой формата А-4. Погода пасмурная, сонная. Читаю, не любопытства ради, психиатрические заключения института им. Сербского (таких у нас десятки) и диву даюсь. Теперь, оказывается, понятия – принципиальность, требовательность, верность и прочие, рассматриваются как психические отклонения (я не шучу, а читаю заключения по просьбам осужденных, для составления и подачи кассационных жалоб).
Перевернутый мир. В западных странах (и у нас к тому идёт) прикосновение к женскому плечу, обнятие дамы за талию, может повлечь судебное разбирательство, а вот мужчин держать за талию можно. Неприкрытая извращенческая пропаганда.
Ладно, тьфу на них. И это пройдёт. Не хочу заканчивать минором. Кучак, к счастью, выжил и идёт на поправку. Надеюсь на скорую встречу с ним, а также на продолжение интересных рассказов и историй.
1 декабря 2020 года
НАКАЗАНИЕ ОГНЁМ, ИЛИ ОБЫКНОВЕННЫЙ ПОДЖОГ
В декабре темнеет рано. Я имею в виду Центральную Россию, а на севере страны солнце не показывается вообще, или выглядывает на считанные минуты. Небо очистилось наконец от туч и сплошной непроглядной облачности последних трёх недель, но ударил морозец, пока ещё лёгкий. За полчаса пребывания на холоде слегка продрог, хотя надел перчатки, подаренные Мишелем Познавамусом буквально перед проверкой. Не задерживаясь на свежем воздухе, поднялся наверх в отряд, и не раздеваясь поспешил на кухню ставить чайник. Там толпились человек семь-восемь, мудря с плиткой, чайниками, а на столе кучками расположились довольно разнообразные продукты, порой – деликатесные.
Моё внимание, и не только моё, привлёк Бегемот, где-то добывший заменитель сахара и с увлечением исследователя швыряющий в кипяток одну таблетку за другой. В четырёхсотграммовый бокал он накидал аж 12 штук (трёх-четырёхкратную норму) и не держа ёмкость за ручку, а обхватив его рукой, опасливо принюхивался.
– Руку же обожжёшь – предупредил я его.
– Ничего страшного, руки у меня две, а горло одно, вот его боюсь ошпарить.
Вовка Летунов с широкой улыбкой заявил:
– А жрать ты умудряешься в три горла – парадокс, однако.
– Аппетит – признак здоровья, – парировал неуклюжий толстяк, сделав глоток и тут же скривясь от приторной горечи (избыток таблеток превращает сладкий напиток в горький).
Я предложил ему германский «Милфорд» для экспериментов, но настрой ореховского увальня пропал:
– Нет, хватит, пойду остросюжетный фильм смотреть.
Володька, отщипывая от щербета маленькие кусочки и отправляя в рот, стал его разуверять:
– Где ты сейчас остросюжетное кино найдёшь? Одни тупосюжетные в прокате.
– Да разве есть такие?
– Не только есть, а их – 90 процентов. Любой режиссёр, любой страны, снимает стандартную муть, а эту муть тут-же объявляют шедевром. Возьмём, к примеру «Титаник». Какой там сюжет? Затонул корабль – ничего острого я не наблюдаю, зато картина объявлена величайшей – во все времена…
– Мы с Машкой тоже могли потонуть, когда перевернулся надувной матрас под нами.
Володя напрягся:
– Так, так, что за Машка?
– Соседка. Мне шестнадцать лет было, а ей семнадцать. Поплыли мы по течению Клязьмы, далеко забрались. Матрас одноместный, уместились впритык. Она правой рукой гребёт, а я левой. Что ей вздумалось на меня усесться?
– Ты на спине лежал?
– Нет, на животе. Машка как на коня уселась сверху, а матрасик-то не выдержал – сбросил нас. Хорошо глубина оказалась чуть выше колена, а могли бы утонуть…
Вовка Летунов, не обращая внимания на кипящий чайник, картинно вскинул правую руку вверх:
– Гениально, вот какой фильм снимать надо!
Называться он будет «Утопление Бегемота», оскары соберёт.
– Не нравится мне такое название.
– Хорошо, тогда примем рабочее название: «Покушение на Бегемота», а можно «Затонувший Бегемот».
Продолжение диалога мне услышать не довелось. Пришёл несколько возбужденный Аркадий, предложив посмотреть новости по «России-24». Там проскользнули любопытные данные: за сентябрь 2020 года в стране умерло на 32 тысячи человек больше, чем за аналогичный период прошлого года. Ну допустим пять тысяч можно списать на коронавирус, но остальные-то откуда?
Когда человек не умеет работать руками, его называют в народе – рукожоп. Какие же головожопы в управленческих структурах, если они со страстью уничтожали больницы в глубинке, а сейчас победно рапортуют об их восстановлении. Отчёты – это хорошо, а результат?
Глядя на деяния наших высших государственных чиновников, приходят на память два исторических случая. Один – экономического порядка, второй – политического. В Месопотамии, в обширной долине между Тигром и Евфратом росли субтропические леса от верхнего течения знаменитых рек Шумера, Аккада и Вавилона до их слияния и, даже ниже. Правители древнейших городов-государств Шумера подвигали и стимулировали жителей на уничтожение «зелёного моря» – требовались новые земли под пастбища и земледелие. И, когда цель оказалась достигнутой, случился потоп, тот самый, названный в Ветхом завете всемирным. А всего-то, не стало лесов, задерживающих влагу. Месопотамия превратилась в пустыню.
Другой исторический казус – правление Аурангзеба. Казалось, империя Великих Моголов процветала, но захвативший власть недостойный сын Шах-Джахана, стал гнуть свою линию с упорством осла. В итоге догнул до того, что империя «загнулась». В конце правления, будучи глубоким стариком, он признал с горечью свои ошибки, однако произошло это слишком поздно.
Если вожди Шумеров не учитывали природные факторы, а Аурангзеб – социальные, то наша «элита», в погоне за мифическими целями упрямо ломится вперёд (а может назад, или вбок), не учитывая ничего вообще, кроме сиюминутного сохранения власти.
Ежемесячно случаются скандальные перебои с лекарствами, причём только с жизненно необходимыми. Давно можно было бы понять, исправить, да куда там – у властей в головах интересы почище, чем забота о стране и людях.
В коридоре, близ туалета повесили исторический стенд (места что ли не нашли другого?) Около туалета всегда очередь. Близ стенда обычно отираются двое-трое и, поневоле читают. Я тоже полюбопытствовал. Об истории возникновения лагеря, лукаво написано: возник после 1917 года. Точной даты нет, вот и гадай теперь. До войны лагерь просуществовал, а с её началом его превратили в лагерь для штрафников. С середины войны до 1953 года в нём содержались пленные немцы, они-то и построили кирпичные бараки. С третьего января 1964 года запустили вентиляторный завод для химической промышленности (как его разорили и уничтожили – это отдельная тема).
Согласно указанию начальника ГУЛАГа от 15 июля 1949 года, лимит наполнения не должен превышать 500 человек. Сейчас – 1200 с лишним. Выходит, сталинские времена более осмысленные?
В дверном проёме (а дверь на лестницу у нас всегда открыта, за исключением сильных морозов) образовалась фигура Сергея – единственного в зоне телегероя. Он радостно стал тянуть руку в мою сторону, спеша поздороваться:
– Наконец то я застал тебя не спящим. Здорово. Дело серьёзное, надо поговорить. Пойдём ко мне, попьём чайку, я тебе суть вопроса растолкую.
Серьёзные болезни сердечно-сосудистой системы не позволяют мне вести слишком активный образ жизни. Обычно, в десятом часу утра заваливаюсь спать до обеда, случается, даже после обеда (ночью дрыхну само собой) и чувствую себя совсем недурно.
На бурную деятельность я отвожу 4-5 часов до отбоя (бывает и меньше).
Пришлось несколько остудить пыл бывшего ташкентца:
– Извини Серёга, сейчас не могу – спать укладываюсь.
– Эх, так я на тебя рассчитывал, у меня и стол накрыт.
Экий прыткий господин. Некий червячок сомнения стал закрадываться в мой мозг. «накрыть поляну» в зоне – признак уважения, а за решеткой не часто балуют вкусностями. В «буридановом» состоянии я пробыл недолго – возрастная инертность является сильной помехой смене ритма устоявшейся жизни:
– Знаешь, давай перенесём на шесть вечера.
– А сейчас никак нельзя?
Я проявил твёрдость, скорее, чтобы набить цену (в ларёк ходил один Кучак, а он исчез в реанимационных дебрях и мне приходится куковать вторую неделю на скудноватом продуктовом положении):
– Не хочешь же ты повторение подвига Кучака. Буду я скитаться тогда по больницам и ничем тебе не помогу. Тебе это надо?
– Нет-нет, всё нормально, спи.
– Дело-то хоть какое?
– Письмо хочу написать, покаянное, но не получается. Начинаю вроде правильно, а потом машинально срываюсь на матюги.
Я его успокоил и обнадёжил:
– Стандартный случай, не переживай, вечером решим, только расскажешь вкратце…
Советские офицеры многократно меняли место службы, не по своей воле, конечно. Военнослужащих тасовали, как карты в колоде. Три-четыре года в Поволжье, затем в Среднюю Азию. С западной границы перебрасывали в Закавказье, Забайкалье и дальний восток, а, потом обратно. Заведено это было на заре советской власти. В те давние времена переброски производились ещё чаще.
Сергей Рязанцев, сын офицера, с пелёнок познал полукочевую жизнь. Первые детские воспоминания связаны с Ташкентом, городом совмещавшем две главные функции – столицы Узбекистана и центра Туркестанского военного округа. В трёхлетнем возрасте довелось ему пережить известное землетрясение 1966 года. Значительные разрушения, причиненные городу, почти не затронули район, прилегающий к железнодорожному вокзалу. В какой-то степени повезло, семья осталась жива, но впечатления от руин намертво засели в детской памяти. Город довольно быстро отстроили – помогал весь Советский Союз, и он стал на вид почти европейским, но со среднеазиатским налётом.
Для тех. Кто никогда не бывал в Ташкенте, стоит хотя бы кратко описать его особенности.
Расположен он на 41 градусе северной широты, так же как Нью-Йорк и чуть южнее Рима, Тбилиси, Батуми, но немного севернее Пекина (по-китайски – Бейцзина). До границы с Казахстаном от города менее 15 километров. Характерно, что жители Сары-Агача, райцентра Чимкентской области Казахстана, на вопрос: «откуда вы родом?» всегда отвечали: «из Ташкента». Но то было при Советском Союзе, сейчас они гордятся казахским гражданством. От узбекской столицы до Желтодеревенска (так переводится Сары-Агач на русский язык), такое же расстояние как от Электрозаводской до Выхино.
Клима т засушливый Четыре месяца жары и относительно мягкая зима без снега. Снегоуборочной техники нет вообще, так, что, когда изредка снег выпадает (не каждый год) убирать его нечем. В декабре облетают листья, в марте вырастают.
Ташкент славится базарами: Алайским, Фархадским, Госпитальным… Ещё Солженицын писал, что на ташкентских базарах можно купить всё. Утверждение недалеко от истины.
После землетрясения воздвигли отличные микрорайоны: Чиланзар, Юнус-Абад, Сабир Рахимов. Здание правительства, построенное по проекту самого Никитина (автора сталинских высоток, Останкинской башни и др.).
… Попутешествовав по гарнизонам в подростковом возрасте, он вновь оказывается в Ташкенте. На сей раз квартиру предоставили в Чиланзаре. Когда прозвенел последний школьный звонок, закончились экзамены и отшумел выпускной бал, Сергей отправился поступать в институт связи в Ленинграде. Почему не в Москве? Ответ прост: В бывшем Царском Селе (ныне город Пушкин) семья с незапамятных лет имела квартиру.
После окончания института, Сергея Рязанцева, теперь специалиста АТС, вновь направляют в Ташкент. В СССР действовало жесткое правило: специалист с высшим образованием обязан отработать определённое количество лет по так называемому направлению (власти давали разнарядку, куда и кому ехать).
И вновь столица Узбекистана, четвёртый город Союза по численности населения. Середина восьмидесятых годов. Только-только пришел к власти прощелыга Горбачев (тогда казалось – солидный и серьёзный деятель). Уже застрелился Шараф Рашидов и посажен за решетку его последователь Усманходжаев. Андроповские гонения на республику постепенно затихали, хотя у всех на слуху были фамилии Гдлян и Иванов.
Сейчас звучит неправдоподобно и смешно, но в те многочитающие времена, хорошая книга являлась на просторах огромной страны невероятным дефицитом и ходовым товаром, за исключением южных окраин СССР, и отчасти Белоруссии, где неплохо наладили выпуск печатной продукции. Дух предпринимательства в Ташкенте никогда не исчезал, как бы не пытались его выжечь партийные власти. Рыночные отношения сохранялись ещё с царских времён и времён НЭПа. В среднеазиатской столице легко можно было приобрести массу популярных книг и с выгодой перепродать в Российской Федерации. На романах Александра Дюма получали навар в 150-200%, а на произведениях Пикуля зарабатывали 300-400%. Ходовым товаром считались: арбузы, дыни, помидоры, виноград, грецкие орехи, курага, изюм, лук и много чего ещё.
В любом закоулке СССР можно было видеть ташкентских предпринимателей, которые назывались в те годы спекулянтами. В конце восьмидесятых стремительно исчезали товары с прилавков магазинов. Махровым цветом расцвели блат, коррупция, черный рынок. Талонная идиотическая эпопея, подкосившая Россию начисто, практически не затронула Узбекистан, как и другие окраинные республики. Плешивый Горбачев накудахтал кооперацию и миллионы предприимчивых (но бессовестных) людей принялись делать деньги. Союз зримо рассыпался, конфликты разгорались тут и там, зато рыночная спекуляция росла как на дрожжах. Существовала даже специализация: корейцы (их очень много было в Средней Азии) занимались луком, славяне и евреи – книгами, наркотиками, оружием, сделками технического плана, узбеки – арбузами, дынями, виноградом, помидорами, рисом и т.д.
