Александр Михайлович Кротов
Как почувствовать одиночество
Всё это носим в себе, на себе или при себе, в кармане и про запас. А так вроде люди, как люди.
Как будто не было радости и какой-то другой подобной шелухи, что обрамляют жизнь в ореол полноценности. Весь пережитый смех не более, чем огранка чёрного булыжника, называющимся судьбой. Который никогда до конца не сточится и когда-нибудь рухнет вниз на голову.
Чем можно сильно дорожить в этой повседневности? Для всех, даже для родных и друзей, ты всего лишь спутник. Который сегодня рядом, а завтра, по каким-либо безусловно веским причинам, отсутствует. И что тогда? Да вокруг полно людей веселее, интереснее и жизнерадостнее. Зачем тогда подстраиваться под чужую судьбу? Сегодня рядом, завтра – уйди. Каждый одинок, каждый один решает в себе вечные проблемы жизни, которые не так сильно соприкасаются с обыденностью, но как-то являются неотъемлемой её частью. Кто-то и не думает об этом вовсе. Конечно, какие мысли, когда такая жизнь! Выживаемость, как необходимость, как верность своей сущности. Ну а что потом? Как можно прожить эту жизнь, чтобы она не стала проблемой? Скорее всего, почти каждый думает, что этот морок не так важен в его жизнедеятельности, когда нужно платить за квартиру, купить новые штаны и подарить что-то на день рождения подруге. И все мы ставим на первый план эти размышления, но как они теребят мою совесть, что так не хочет оставаться здесь!
Машины, трамваи, люди. Выходя на улицу, я постоянно чувствую тот пресс, который создан всеми нами. Эти улицы, на которых так органично уместились дома, проезжие части и сами люди. А где-то ещё и пара-тройка деревьев, что уже также гармонично соприкасаются с индустрией. И все люди, и их творения душат меня в этот момент, не отпускают своим присутствиям, кричат во весь голос, что ТЫ с нами и ТЫ здесь и никуда от этого не деться. ТЫ это МЫ, а МЫ гораздо сильнее и важнее, чем ты…
Чужая музыка в моих наушниках глушит эти слуховые эффекты, но жаль, ничего нельзя предложить взамен эффектам визуальным. Только абсолютная слепота. Розовые или чёрные очки лишь делают цвет, который в единоличной палитре этого мира не естественен. И я иду к людям, они мне нужны, а некоторые даже важны. Так же важны, как спутники. Кто сегодня посмеет оказаться чуть ближе, чем другие, с человеком, чья душа омрачена присутствием общества и одновременно кромсаема одиночеством при отсутствии верного человека, что может быть так похож на меня или же являть собой полную противоположность. Но такие походы к обычным делам нельзя назвать поиском. Что можно найти в этой жизни, когда всё так знакомо и понятно? Согласитесь, не до конца, но вполне понятно то или иное чувство? Нет, всё полностью индивидуально.
Тяжёлый трамвай везёт в своём нутре меня и мои тяжёлые мысли. Стекло окна сквозь свою грязную призму показывает мне кино из мрачных пейзажей с попытками разбавить их жизнерадостными рекламными вывесками. Но этот карнавал с показом реальной возможности улучшить свою жизнь опротивел бестолковостью этих попыток. Когда есть недостаток в чём-то, и ты утоляешь этот недостаток каким-нибудь средством, купленным в магазине, то теряешь свою естественность. Конечно, организму чистой воды и краюшки хлеба, а эго требует минералки за сто рублей и фуагра. Разнообразие вкусов перекрашивает этот мир в разные комбинации цветов, поэтому стоит смириться и с такими взглядами на жизнь, как у меня. Если кто-то где-то принёс в этот мир фломастер красного цвета и написал на бесцветной стене слово «радость», то кто-то должен принести чёрный и написать слово «горе». И каждый знает оба эти слова, но не каждому они присуще в равной степени. Все эти фломастеры из одной коробки.
Снова люди, пьяные, трезвые меняются местами в одном и том же общественном транспорте. Я тоже скоро покину своё место и займу другое. Все привязаны к местам, которые по определению должны быть всегда заняты. Но как правильно занять своё место в жизни? Она такая всеобъемлющая и тесная одновременно. И почти все чувствуют себя не на своём месте. Если представить себя кем-то другим, но находящимся на своём месте, каковы же будут ощущения? Но я должен быть счастлив здесь и сейчас, ибо в своём несовершенном теле я вынашиваю такой подарок, как жизнь. Но как она складывается и отчего такой милый добрый мальчик, который стеснялся других людей и был вежлив в любой ситуации, стал таким хмурым молодым человеком со старой душой, «переварившей» столько мыслей о том, насколько всё неправильно изначально? Все причины такого перевоплощения ясны, но почему они необратимы?
Солнце, будто предчувствуя моё настроение, окончательно скрылось за чёрными тучами. Холодное небо опять разразилось дождём. Уставшие капли обречённо разбивались о землю. Казалось, всё светлое также рушилось вниз. Скука всего существования переживала не лучшие времена. Я вышел из трамвая, закурил. Чужое помещение создавало иллюзию настоящего тепла, где можно снять свою тяжёлую верхнюю одежду с плеч, но невозможно здесь снять с плеч груз своих размышлений, что ночью душат, воруя сон, а днём заслоняют обычный мир своими серыми тенями, не давая всмотреться в то редкое прекрасное, что иногда нас окружает.
Как много счастья вокруг, даже в простых вещах. Настроение из ничего и глупый мой смех преданно скрашивают мою ненависть, мой страх, мою злость, мою боль. Будто и нет всего этого, а есть только я и моя лживая радость, что огромной ширмой заслоняет весь мой душевный хлам. Вся моя горечь из гримасы злости превращается в гримасу пустого веселья. От чего может случиться эта радость? От всего, над чем можно посмеяться, к чему уместна ирония. Вокруг люди, и все они, по-своему, забавны. Преувеличение своего мнения при разборе очевидных вещей, не требующих особого объяснения, нелепо. Забавно наблюдать со стороны, а иногда и скучно, поэтому иногда глупости интереснее денег, имущественных споров, выяснений отношений.
Всё это я переосмыслил и написал ради прикола. Всё вроде бы касается меня, и, одновременно, хочется быть в теме, оставаясь безучастным. Прости, у меня для тебя нет выводов.
* * *
Серёга встретил нас утром на пороге своей квартиры фразой:
– Лучше бы мне в утреннюю кашу насрали.
Мы с Колей Стакановым принесли много пива и веселья. Мы общались, много смеялись. Но Коля видел иногда мою тоску и всё приговаривал:
– Не расстраивайся, сегодня ты на коне, а завтра под конём!
– Но я и сегодня под конём!
– Это тебе только кажется!
А Серёга меня совсем не жалел (это было, кстати, правильнее всего), злился на меня. Мне самому стало противно, что я так поддаюсь своим… чувствам? Он прав, нельзя терять своего достоинства. Нельзя никаким обстоятельствам брать верх над нашей волей, самолюбием, амбициям. Что ж, такой словесный холодный душ меня взбодрил. Тем более с такими угарами. Нога немного побаливала, но так, ничего страшного.
После душевной беседы, подробностей которой я не запомнил, мы стали весело угарать над разными девушками с помощью аськи, пытаясь с кем-нибудь познакомиться. Выходило плохо.
Она: А ты читаешь?
Мы: Читал когда-то, пока книжка в унитаз не упала.
Она: Ты ранимый человек?
Мы: Да, я ранимый человек. Роняю всё время что-то.
Она: Кто тебе дал номер моей аськи?
Мы: Он мне приснился. Я его выиграл в лотерею. Его мне птички выкакали на окне. (варианты)
Она: Какой-то юмор у тебя плоский!
Мы: Нет, он прямой. Как кишка.
Она: Что-то часто у тебя всё в унитаз падает!
Мы: Да у меня вообще вся мебель туда провалилась! Я и сам туда периодически проваливаюсь…
Она: Что-то ты помешан на теме унитаза?
Мы: Да просто в туалет хочется…
Она: Ты глупый что ли?
Мы: Нет.
Она: Иди на х.
Мы: А пошли вместе?
Она: Я из Брянска.
Мы: Поехали в Питер. Вдарим по две баклашки пивка.
Она же: С чего вообще ты решил, что я поеду?!
Мы: Ну… пивка вдарим…
Опять она: А если я тебе по башке этим пивком вдарю?!
Мы: Так ты все-таки приедешь?!:)
Она: А каких авторов ты читаешь? И что они вообще пишут?
Мы: Я читаю (далее называются наши фамилии и фамилии наших знакомых). Они пишут рассказы, стихи, басни, пословицы, сканворды, караоке.
И так далее. Не знаю, но нам было смешно.
На следующий день я приехал домой. Головную боль сняли две бутылки пива. А вот душе не полегчало. Совсем.
Чёрно-белые осколки дней
Разбросаны в памяти осколками слов,
Обрывками взглядов, не ставших теплей
В воспоминаниях несбыточных снов.
Можно оставить всё в серой пыли,
В фотографиях образы прошлого.
Конечно, за всё нас давно простили,
Но почему же ты так встревожена
Моя память, моя больная память?
Как забыть о том, что ты есть?
Мне не исправиться, знаешь теперь.
Сколько можно ещё мне терпеть
Эту злую холодную метель?!
Но не верь, ты и так хороша,
Пока не знаешь, где бездна,
Где вечность на острие ножа,
Как перед ней мне остаться честным?
Если движение твоей руки
Заставляет замертво падать
Таящим льдом солёной воды.
Ну и что же ты делаешь, память?
Знаешь, как себя простить тяжело,
Свою обескровленную душу,
Там где можно найти тепло,
Или всё безвозвратно разрушить?
Гниение людей разношёрстных масс,
Навечно осквернённая земля…
Никто никогда не поверит в нас,
Зато я очень верю в тебя!
В прямолинейном течении лет,
Мы придуманы и снова разлучены.
Знаешь, как тенью заелся свет
В твоём равнодушии зимы?
Я сидел на спинке скамейки у самого входа в парк. Около моей ноги лежал мой рюкзак, и я прижал сапогом его лямку, чтобы не забыть, что он со мной. Внутри него лежало две бутылки пива, третью я держал в руке, иногда прикладываясь к горлышку. Вчера выпало неожиданно много снега. Небо прорвало по-настоящему. Я наслаждался холодным пивом, шмыгал носом, курил и слушал музыку через наушники. Было немного зябко, не мешало бы прогуляться, но я ленился. Белый снег прикрыл мою хандру, либо подействовало пиво. Но мне было как-то легко. Давно такого не было. Будто какая-то недосказанность в жизненных сюжетах, незавершённость историй, ушли на второй план, оказались не так важны в логике происходящего. Жизнь решила немного успокоить меня отсутствием каких-либо событий.
Так было до того момента, пока телефон не известил меня о прибытии смс-сообщения. Я нехотя достал из кармана аппарат, который решил зависнуть, выключив песню группы «Люмен» на строчке «мы не можем быть добрее людей».
Но сообщение я смог открыть и под тишину почти зимнего парка я прочитал то, что мне написала Ульяна. Давненько её корявых строчек не было в моём телефоне. «Привет, Юрка! Как дела? Я никуда не уехала! Может, встретимся?» – написала она.
У входа в парк остановилась вишнёвая «девятка». Из неё выскочила девушка, за ней последовал парень. Они начали ругаться. Мне стало тревожно, я думал, что дело дойдёт до драки. Но девушка просто развернулась и пошла быстрым шагом подальше от него, а парень остался у машины.
– Слышь, коза! Эй! – закричал он ей вслед. – Книгу хотя бы верни!
Девушка остановилась совсем рядом. Я начал её рассматривать. Симпатичная шатенка. Не более, не менее. Более-менее.
Она достала из своей сумки толстую потрёпанную книгу в мягком переплёте, и, не глядя, бросила её в сторону парня.
Книга угодила ему прямо в лоб, который был защищён белой шапкой.
– Трёхочковый! – тихо прокомментировал я.
Парень ловко не дал книжке упасть в снег. Он выбросил её в салон автомобиля, потом сам забрался в его нутро, громко хлопнул дверью и уехал.
Девушка продолжила свой путь по дороге, навстречу мне. Я понял, что отморозил попу и привстал со спинки скамейки. В этот момент мой рюкзак решил свалиться с сидушки в снег. И, по счастливой случайности, девушка то ли поскользнулась, то ли запнулась, то ли просто захотела потанцевать. Она сделала какой-то пируэт, взмахнула рукой, выбросив вперёд сумку, сделала пару шагов и грохнулась вперёд.
Я видел в интернете смешные видео, как падают девушки. И эта девушка упала лицом вниз, как и все остальные. Девушки всегда падают лицом вниз, как бутерброд вниз маслом. Падают, не подставляя перед собой руки. Но я не засмеялся. Я подошёл к ней, помог подняться, подал её упавшую сумку. В её длинных, будто сухих волосах, был снег. На лбу тоже снег. Она отряхнулась, сказала своё «спасибо». Вроде бы, даже попыталась рассмеяться. А я стоял рядом, как дурак, и чуть было не ляпнул свою коронную фразу: «хорошая погода, не так ли?»
– Может, выпьем? – решил сказать я коронную фразу Коли Стаканова.
– В смысле? – не поняла девушка.
– Ну, у меня есть две бутылки пива, и я предложил тебе их выпить.
– А если я скажу, что согласна? – серьёзно сказала девушка.
– Я знал, что так и будет!
– Ну, вот и мой бывший парень говорит, что я скучная.
– Нет, падала ты очень весело, кстати. А по поводу всего остального, то надо просто узнать друг друга получше!
Мы подошли к скамейке, я вытащил из рюкзака две бутылки «Лёвенбрау». Моя початая бутылка свалилась в сугроб, когда я, как стервятник-падальщик, поспешил к жертве гололёда и расстроенных отношений.
Она открыла пиво, сделала небольшой глоток.
– Я почти не пью, – сказала она.
– Я тоже, – соврал я.
– Просто день плохой. Мы с парнем расстались почти месяц назад, а он иногда приезжал, чтобы отвести меня в университет. А я, дурра, пользовалась, экономила двенадцать рублей на проезд. Сегодня он начал обзываться, упрекать. Ну, ты видел. Но, хорошо я ему зарядила книгой?
Она рассмеялась, я поддержал веселье:
– Да, ты выбила страйк!
– В «девятку»!
– Ты любишь футбол? – удивился я. На фоне моего воображения заиграла романтическая музыка, я даже забыл глотнуть пива.
– Люблю. Без фанатизма, но люблю.
– «Зенит»? – не верил я своему счастью. – Ты точно должна была видеть, как они кубок УЕФА взяли!
Она снова засмеялась. Как же мне понравился её смех.
– Я за красивый футбол, за всех сразу!
– Ну, так-то я тоже, – сказал я.
– Мира. Имя такое. Меня так зовут, – сказала она.
– Войн… Война.
– Что за чушь?
– Извини, я – Юра. Просто юмор у меня дурацкий. Думал, Мира. Война и мир. Это как Бонни и Клайд. Сид и Нэнси. Микки и Маус.
– Ладно, я поняла, Юра. Так и запишем: Юра с дурацким юмором.
– Может, ещё что-нибудь запишем? – выразил надежду я.
– Может.
– Например, номер моего телефона?
– А ты ловкий, Юра, – подметила она. – Как Павел Погребняк. Ладно, запишем и номер.
– Думаю, с пивом на учёбу ты не пойдёшь. Прогуляемся? Я обещаю тебя не возить никуда на машине. Тем более, у меня её нет, – я говорил и улыбался. – Как говорила одна моя знакомая: у меня проблема с компьютером, у меня его нет.
– Что за знакомая?
– Это ревность?
– Нет, это не ревность.
– Что была за книга?
– Там сборник книг Ошо. Счастье, это радость, приходящая изнутри, – Мира тоже говорила и улыбалась.
– У меня такое с пивом происходит.
Мы неплохо погуляли. Не напились. Ульяне я ответил поздно вечером, что нам лучше не встречаться. Она ничего не ответила.
Образы. 1\4.
В мире путника ночь. Человек уверенно ковыляет с помощью какой-то дубины по направлению к огоньку, не обращая внимания на стойкие и падающие звезды. Пустыня сменилась полем с сырой желтой травой по колено. Изредка попадаются на пути одинокие деревья.
А тропинки нет. Но я иду на четкий ориентир впереди. И ночью, и днем, набрав хорошую скорость. Надо идти. Но дубину всё равно бросить боязно. И рядом не встречаю никого. Неужели, я вступил на какой-то особенный путь? Но такие отрезки, когда никто рядом не разделяет общую дорогу, есть у каждого. И будет ещё и оживленная магистраль, и глухие дремучие леса. Надо пройти столько, сколько действительно нужно. Ночи очень холодны. Валит пар изо рта. А днем хлещут дожди. Моют голову и мысли в ней. Но ничего, скоро выпадет тёплый белый снег. Здесь он тёплый. Можно будет в нём отоспаться. А пока надо идти, невзирая на мокрую до нитки одежду. Еще должно повезти. По крайней мере, я так считаю.
Со временем идти стало сложнее. Я укрываюсь своими лохмотьями и иду против ветра и ледяного дождя в редеющем лесу. Шмыгаю носом. Плачу иногда, но слёзы сливаются с дождём и стекают в мою душу. Но по ночам, всё также необъяснимо, среди деревьев горит тот самый огонёк. Он не становится ближе. Может, он от меня убегает?
Я зашёл в лес. Холодная вода падала на меня и становилась моей неотъемлемой частью. Холод так привычен, что не мешает моему разгоряченному телу. Где-то с неделю назад, после долгого блуждания в лесной непогоде, мне на миг показалось, что моя упавшая звезда стала немного ближе. Такое, в принципе, невозможно, чтобы среди деревьев постоянно что-то мерцало. Я всеми силами отгонял от себя мысль, что этот огонь убегает от меня. Старался не расстраиваться из-за этого, но всё равно бежал за ним. И во мраке дня и во тьме ночи. Я устал. Я разучился дышать. Но я не разучился бежать.
Я снова падал, даже чаще, чем обычно. Но поднимался и не оглядывался. У меня нет своего пресловутого тёмного тоннеля, зато у меня есть свой лес. И мне он, как ни странно, нравится. Как бы я не боялся, как бы я в сердцах не ненавидел… но гримаса боли и слёз тоже похожа на улыбку. Молодость это то, что мы ни в коем случае не должны терять, в любом случае узнав свою старость. Наши души стары, как мир. Но наше сознание себя такого, именно в такой ситуации и именно в такое время, должно быть молодым.
Я бегу и думаю. И этот огонь мне очень важен. Пусть даже я в нём и сгорю. Смерть не такая важная штука в жизни. Вот я спотыкаюсь, и падаю. Лицом в осеннюю грязь. А дождь бьёт по спине. Что он имеет в виду? Эй, дружище, вставай? Или: на тебе, сука! Но мне всё равно на чужое мнение. Я встаю. Умываюсь в этом же дожде. И понимаю, что устал. Но вдали со мной заигрывает мой огонёк. Я улыбаюсь (это тяжело) и бегу. Мои мысли в кольце. Они повторяются, зато не повторяется мой путь. Я не бегу по кругу. Такое одиночество это удел эгоистов. У меня нет попутчиков. Очень хочется верить, что в этом вечном лесу я один. Конечно, это не так. Лес сам по себе живой. Лес из людей конечно, поактивнее живет, но мне нужно именно это. Именно так. Наверно…
И вот, когда самые последние силы уходят, приходят классические обороты жанра. Я в очередной раз упал. В какую-то странную лужу, в которой отражалось небо. Значит, лес поредел. И лужа на странном покрытии каком-то. Асфальт – услышал я в голове свой же голос. Я стал медленно поднимать глаза. С ресниц капала грязная вода. Дождь на время прекратился.
Я увидел что-то. Я также не знал что это. Но внутренний голос всё объяснил, и мне стало всё очень понятно…
Это дом. Маленькая, но аккуратная избушка. Вокруг неё асфальт. Давно не используемый огород за дорожкой. Скамейка. Вокруг тот же лес, а невдалеке течёт речушка. Огонь заметно потускнел, зато горит он внутри избушки. Светится теплом и уютом. Обычная лампочка.
Я засунул руку в карман и вытащил оттуда ключ. Откуда он у меня я не знал. Значит так надо. На самом деле это очень важный момент предрешённости.
Я открыл дверь. Зашёл в дом. Уютный, тёплый. Закрыл дубовую дверь на прочный засов. Разулся. Не спеша снял с себя мокрую одежду. Умылся нормальной водой из ведра, что стояло на табуретке, изначально выпив чуть ли не половину содержимого. В печке лежали дрова. Спички лежали на полке…
Стало теплее. Я снял всю мокрую одежду. Обтёрся полотенцем и лёг в мягкую пуховую перину. Сразу почувствовал сумасшедшую усталость…
Поднял руку до выключателя. Поставил реле в положение "откл". Свет погас. Я дома. Я сплю.
Образы. 2\5.
И в мире узника всё та же осень.
После падения, он очнулся. Я очнулся. Боли не было. Была только усталость. Дождя тоже не было. Надо мной светило солнце. Я так обрадовался!
Но тут пришла боль. Причём боль в левой ноге. Я приподнялся и увидел, что ногу грызла обычная худая собака. Я, правда, никогда их раньше не видел. Она пыталась вырвать кусок мяса. Моего мяса! Одним ударом гвоздодера, который по-прежнему был в моей правой руке, я проломил ей череп. Потом еле поднялся из грязи, осмотрелся.
День. Осень. Холодно. Вокруг лежит иней. Лужи покрылись корочкой льда. Я почесал нос левой рукой и увидел, что ладонь моя растет заново! И даже пальцы начали понемногу отрастать, пока я здесь валялся! Рёбра уже не доставляли столько неудобств! А разбитая при падении голова практически зажила! Только на ноге свежая кровь. Неужели, я превращаюсь в урода? Неужели, я им стал?
Нет… если уж назвался человеком и до сих пор у тебя вызывают отвращение уродские выходки, значит ты ещё нормальный. Человек – это звучит правильно! Я больше не вернусь в дом, осквернённый уродами. Я пойду по своей дороге, зная, зачем мне своя свобода. Раньше моим в этой жизни была только маленькая комната, а теперь в моих владениях целый мир. Я, немного хромая, пошёл куда-то вдаль. За поле, за лес, за горы…
Интересно, что сейчас творится на моём последнем плакате?
Я шёл по грязи в холоде, в своей и чужой крови, которая постепенно высыхала в потоках встречного ветра. Я сжимал в руке гвоздодёр и улыбался. Меня радовал мой путь.
