Александр Леонидович Аввакумов
Конец Пиона
Александр открыл дверь и вошел в прихожую. Сняв полушубок, он прошел в комнату. Там сидел знакомый парень, который следил за ним с самого утра. Первое, на что обратил внимание Тарасов, запах одеколона: он был таким густым и устойчивым, что он невольно поморщился. Этот запах моментально напомнил ему довоенные времена, когда он после бритья освежался одеколоном «Красная Москва». Тарасов, не спрашивая разрешения, прошел и сел на диван.
– Что вы хотели передать нам? – спросил его молодой человек. – Мы слушаем вас.
– Я хочу разговаривать лишь со Смирновым. Если его нет, тогда – до свидания.
Он встал с дивана и направился к двери.
– Погодите, Татарин, – услышал он за спиной мужской голос. – У нас так не принято уходить.
Тарасов обернулся и увидел мужчину средних лет, одетого в черный костюм-тройку.
– Я – Смирнов, – произнес мужчина. – Садитесь.
Александр вернулся.
– Я хотел бы знать, зачем вы прибыли к нам, а также какими полномочиями вы наделены.
Мужчина посмотрел на парня, который понял его приказ и вышел из комнаты.
***
Мужчина играл неплохо, и, если бы Тарасов не видел фотографию Смирнова, которую ему показал перед вылетом полковник Шенгарт, то он легко мог принять этого человека за резидента германской разведки в Ярославле.
– Мои полномочия должны быть вам хорошо известны, господин Смирнов, – раздельно, по словам, произнес Тарасов. – Если вы случайно запамятовали, запросите Центр, они вам напомнят, кто я.
Он достал из кармана галифе портсигар и, вынув из него папиросу, закурил. Мужчина продолжал пристально смотреть на него, словно стараясь прочитать его мысли. Неожиданно дверь комнаты открылась, и в помещение вошел мужчина с запахом чеснока. В руке он держал пистолет и, как показалось Александру, готов был открыть огонь по команде Смирнова.
– Вот и второе явление Христа народу, – произнес Александр, стараясь придать своему голосу уверенность. – Значит, так вы встречаете людей из Центра? Сначала мне подсовываете какого-то мальчишку, затем пытаетесь выдать себя за другого человека, а теперь угрожаете оружием? Нехорошо. Я доложу об этом полковнику.
– Извините, Татарин, но Смирнова сейчас в городе нет, – оправдываясь, произнес мужчина.
– Мне на это глубоко наплевать. Завтра вечером я должен отбыть в Москву. Передайте ему привет. А сейчас верните пистолет и отвезите меня на то место, откуда забрали.
Мужчины переглянулись. Тот, от которого пахло чесноком, сунул руку в карман и, достав пистолет, протянул его Тарасову.
– До свидания, господа.
Александр встал и направился к двери. Через минуту та же «Эмка» везла его обратно в центр города. В это время из соседней комнаты вышел мужчина в военной форме и сел за стол. От него исходил стойкий аромат одеколона «Красная Москва».
– Что скажете, Владимир Михайлович? – спросил он мужчину.
– Вы же все слышали сами. Он сразу понял, что я – это не вы. Вероятно, он хорошо знает вас в лицо.
– Я тоже об этом подумал. Вчера вечером я получил шифровку из Центра. Они подтвердили его полномочия, поэтому мы должны оказывать ему посильную помощь. Значит, с его слов, завтра он отбывает в Москву? Следовательно, я должен непременно встретиться с ним сегодня. Готовьте машину и людей. Я навещу этого человека.
Он вернулся обратно в комнату. Через минуту-другую он вышел оттуда одетый в шинель, в петлицах которой поблескивали три шпалы.
***
Тарасов сидел в комнате и смотрел на Варю, которая старательно подшивала ему белый подворотничок к гимнастерке. Неожиданно в дверь постучали.
– Ты кого-то ждешь? – поинтересовалась она у него.
– Вроде бы никого. Посмотри, кто там стучит, – попросил он ее.
Она отложила в сторону гимнастерку и направилась к двери. Широко открыв ее, она впустила в комнату подругу.
– Здравствуйте, – поздоровалась та с Александром. – Вот, предлагаю Варе навестить Мещерякову. Давно мы ее не видели. Может, вы с нами?
– Нет, девушки, вы уж сами решайте ваши дела. Мне завтра уезжать, и я хотел бы немного посидеть в тепле. Когда еще придется?
Варвара посмотрела на Александра и стала быстро собираться. Накинув зимнее пальто, она выскочила из квартиры вслед за подругой.
«Здесь что-то не так, – решил про себя Тарасов и на всякий случай достал из кармана полушубка пистолет. – Ради подруги Рая не стала бы тащиться сюда по такому морозу».
Он натянул на себя гимнастерку и подошел к зеркалу, чтобы причесать взъерошенные волосы. Скрипнула входная дверь, и в ее проеме показался знакомый водитель «Эмки». Вслед за ним в комнату вошел мужчина в шинели. Оба гостя, не здороваясь, прошли в комнату. Мужчина в шинели сел за стол, а его попутчик встал у него за спиной.
«В кармане, наверняка, пистолет, – прикинул про себя Тарасов. – Боятся попасть в засаду».
– Владимир Михайлович, – представился он Александру. – А ты, значит, и есть Татарин?
Тарасов промолчал. Ему не понравилась тональность, в которой начался весь этот разговор.
– Вот, что, господин Смирнов! Ты, кажется, забыл кто я и кто ты. Ты поменяй тон в общении со мной. Тебе что, не хватает своих шавок? Я жду твоего обстоятельного доклада о деятельности вашей группы в городе Ярославль.
Этих слов оказалось достаточно, чтобы сбить со Смирнова барскую спесь. Где-то в глубине его глаз мелькнули огоньки страха, которые быстро исчезли.
– Не нужно меня пугать, Татарин, я уже разучился бояться. Что ты хотел от меня услышать?
– Руководство Абвера недовольно вашей работой. Проверка направляемой вами информации показала, что она не отличается корректностью, а зачастую похожа на настоящую дезинформацию о передвижении воинских эшелонов через Ярославль. Хотел бы услышать от тебя, с чем это связано?
– Этого не может быть! Я являюсь помощником военного коменданта железнодорожной станции Ярославль, и направляемая нами информация о передвижении воинских составов не может быть ложной. Это первое. Второе, мы не всегда можем сделать то, что нам приказывает руководство Абвера, в частности – проведение диверсий. У нас нет необходимых специалистов, а также – взрывчатки. Если их не устраивает это, пусть приезжают сюда сами и все организовывают.
– Не вставай в позу, Владимир Михайлович. В вашей области уже более месяца действует диверсионная группа. Насколько я проинформирован, тебе неоднократно предлагалось организовать с ними контакт и привлечь их к диверсиям на железной дороге. Скажи, почему ты не выполнил данный приказ?
На скулах Смирнова заиграли желваки. Видимо, этот вопрос вызвал у него явное недовольство.
– Невыполнение приказа Центра чревато большими неприятностями, Владимир Михайлович. Может, ты рассчитывал до конца войны отсидеться в тылу? Напрасно, этого у тебя не получится. Я должен передать тебе, что необходимо до конца недели установить данный контакт.
– Но я даже не знаю, где они находятся, – возмущенно произнес он.
– Не нужно обманывать меня и себя. Ты же дублировал их радиограммы после того, как у них погиб радист. Выходит, у тебя есть с ними контакт.
В комнате наступило гробовое молчание.
– Наша активность непременно вызовет ответную реакцию у НКВД. Начнутся облавы, аресты, и это в значительной степени снизит ту разведывательную активность, которую набрала наша группа, – словно оправдываясь, произнес Смирнов.
– Следовательно, ты отказываешься выполнять приказ руководства Абвера. Я правильно понял? – жестко спросил его Тарасов, заметив, что он давно уже перешел в разговоре на «ты».
Глаза Смирнова сверкнули ненавистью. Его рука потянулась в карман шинели.
– Не нужно делать того, что хочешь сделать ты, – тихо произнес Тарасов и приподнял полотенце, под которым лежал пистолет.
– Ты ошибаешься, Татарин. Я просто хотел достать папиросы.
Он медленно достал пачку и, выбив щелчком папиросу, закурил.
– Я все понял, Татарин. Думаю, что больше претензий ко мне и моим людям у немецкого командования не будет.
– Считаю, что наш разговор закончен. Завтра я уезжаю в Москву.
Смирнов встал из-за стола и, застегнув шинель, вышел из комнаты.
***
«Вот и все, что я должен был сделать в этом городе, – подумал Тарасов. – Теперь нужно возвращаться обратно».
Закрыв за Смирновым дверь, он сел за стол. Минут через двадцать вернулась Варвара. Разогрев на керогазе чайник, они стали пить чай.
– Вот, что, Варя, – произнес Тарасов. – Организуй мне встречу с капитаном Дроновым. Было бы очень хорошо, если бы эта встреча произошла утром.
– Хорошо, Саша. Я завтра с утра попробую это сделать, если он, конечно, еще в городе.
Убрав со стола посуду, они стали укладываться спать. Утром Александр проснулся в одиночестве. На столе лежала записка Варвары. Прочитав, он приоткрыл дверцу печи и бросил ее в огонь. Прошло более часа, прежде чем домой вернулась Варя.
– Капитан Дронов будет ждать тебя на улице Володарского. Машину ты его знаешь.
– Спасибо, Варя, ты здорово меня выручила.
Тарасов накинул полушубок и, забросив за плечо вещмешок, направился на улицу. Выйдя во двор, он повернулся и помахал Варваре на прощание рукой. Было очень холодно, и он, подняв большой воротник полушубка, направился в центр города. Машину Дронова он увидел сразу. Она стояла около дома. Из ее выхлопной трубы валил белый густой дым. Остановившись около машины, Александр огляделся по сторонам и, убедившись в безопасности, открыл дверцу «Эмки» и сел в нее.
– Здравствуйте, товарищ капитан.
– Здравствуй, Тарасов. Сейчас поедем на квартиру, где ты все запишешь. Нас интересует все, что тебе удалось сделать в этом городе.
«Эмка», мирно урча двигателем, поехала в сторону пригорода. Минут через сорок машина въехала в уже знакомый двор и остановилась.
– Товарищ капитан, я не больно силен в написании справок. Давайте, я вам все расскажу, а вы запишите сами.
– Я предвидел это и пригласил стенографистку.
Они прошли в комнату и сели за стол. Дронов вышел и вернулся обратно с тремя стаканами крепкого чая. Вслед за ним вошла миловидная женщина лет сорока и села напротив Тарасова.
– Ну, что, приступим? – спросил его капитан.
Александр рассказывал долго. Он описывал каждого немецкого диверсанта с такой подробностью, что вызвал невольное восхищение у Дронова. Последнее, о чем он рассказал, было вечернее посещение его Смирновым.
– Он был один? – поинтересовался капитан.
– Его сопровождал мужчина, от которого сильно пахло чесноком.
– А от Смирнова, чем пахло?
– От него – одеколоном «Красная Москва».
– Молодец, Тарасов, – похвалил его Дронов.
Часы пробили три часа дня. Капитан посмотрел на стенографистку и, заметив, что та перестала писать, разрешил ей покинуть комнату.
– Спасибо, товарищ Тарасов. Ты оказал огромную услугу НКВД.
Александр покраснел.
– Ты все выполнил в этом городе?
– Так точно. Теперь нужно собираться в обратную дорогу.
– Успеешь. Сейчас тебя проинструктируют наши товарищи. А затем – в дорогу. Я тоже еду в Москву, буду в соседнем вагоне. Вот, возьми билет до столицы.
Он встал из-за стола и протянул билет. Пожав Тарасову руку, вышел из комнаты.
***
На вокзале за десять минут до отхода поезда к Александру подошла уже знакомая ему старушка и протянула руку. Другой рукой она прижимала к себе старую куклу.
– Подай, солдатик, – произнесла она, шамкая беззубым ртом, – мне дочку кормить нечем.
Нащупав в кармане полушубка кусок сахара, он протянул его бабушке.
– Вот, возьми, больше у меня ничего нет.
– Спасибо, солдатик. Ты тоже вот, возьми: это – молитва, которая защитит тебя и твоих родных на этой войне.
Она сунула руку в карман своего старого зипуна и вытащила из него небольшой листочек.
– Спасибо, бабуля, – произнес Тарасов и направился к вагону.
Сев на свое место, он с интересом развернул листок. Это было сообщение из Абвера. Только сейчас до него дошло, что под видом полоумной старухи действовала связная немецкой разведки.
«Вам необходимо провести контрольную встречу с агентом Кукридж. Он будет ждать каждый вторник с 20-00 до 20-15 на Чистых прудах – вторая лавка справа от входа».
Тарасов встал и, достав папиросу, направился в тамбур соседнего вагона. Проходя мимо Дронова, он подал ему сигнал, чтобы тот последовал за ним. Он протянул ему записку. Капитан прочитал и многозначительно присвистнул.
– Похоже, Тарасов, ты пользуешься большим доверием у своего немецкого начальства. Кто этот агент? Ты что-то о нем знаешь?
– Нет. Вероятно, это один из самых успешно внедренных агентов немецкой разведки, если вы до сих пор не вышли на него.
– Как же вы опознаете друг друга? Москва – город большой, и народу в нем живет много.
– Я не исключаю того, что в Москве получу для связи с ним пароль. Другого варианта просто нет.
Дронов задумался.
– Вероятно, ты прав, Тарасов. Больше со мной никаких контактов. Не исключено, что в вагоне едет контролер.
Первым из тамбура вышел капитан. Не останавливаясь, он прошел на свое место. Минут через пять тамбур покинул и Александр. Сев на место, он достал из мешка кусок сала, полбуханки черного хлеба и приступил к ужину.
– Дяденька, дай кусочек. Уж больно есть хочется.
Тарасов оторвал глаза от еды и посмотрел на мальчика лет шести. Его старенькое зимнее пальто было перевязано такой же старой шерстяной шалью.
– Вот, возьми, – произнес он и сунул в руки мальчика большой кусок хлеба с салом. – Ты один?
– Нет. Я с мамкой и сестренкой.
– Тогда возьми все.
Он отдал мальчику остатки хлеба и сала.
– Спасибо, дяденька, – произнес тот и быстро скрылся среди пассажиров.
***
Тарасов прикрыл лицо шапкой, пытаясь задремать. Поезд шел медленно, часто останавливался на перегонах, пропуская воинские эшелоны. Кто-то из пассажиров похрапывал, и этот храп не давал Александру задремать. Наконец, он не выдержал и, встав с полки, направился в тамбур, чтобы покурить. Он открыл тяжелую металлическую дверь и невольно остановился, увидев, как двое мужчин пытаются вырвать из рук женщины сумку.
– Мужики! Вы, что делаете?
– Слышишь, служивый! Давай, вали отсюда, если не хочешь, чтобы я разукрасил твое симпатичное лицо.
Один из них выхватил из-за голенища сапога финский нож и, перебросив его из одной руки в другую, медленно двинулся в сторону Тарасова.
– Хорошо, хорошо, я все понял, – тихо произнес тот, не отрывая взгляда от руки с ножом. – Меня трогать не надо, меня и без вас разукрасила война.
Он резко сорвал с себя шапку и с силой швырнул ее в лицо мужчины, угрожавшего ножом. В следующую секунду он ударил его кулаком в лицо. Тот отлетел в дальний угол тамбура и затих, потеряв сознание.
– Отпусти женщину, а то убью, – с угрозой в голосе произнес Тарасов.
– Да я, что? Да я, ничего. Я же ее не держу. Пусть идет, куда хочет.
Он выпустил из рук сумку и со страхом посмотрел на Александра. Женщина боком проскользнула мимо него и побежала по вагону.
– Открывай дверь! – приказал Тарасов бандиту. – Ты что, по-русски не понимаешь?
Мужчина трясущимися руками открыл вагонную дверь.
– А теперь прыгай, – произнес Александр, – или я тебя сам вышвырну из вагона.
Бандит подошел к открытой двери и, натянув на голову шапку, прыгнул куда-то в темноту. Тарасов нагнулся над лежащим бандитом и, схватив его за шиворот, выкинул из вагона. Закрыв дверь, он достал из кармана папиросу и закурил.
Вернувшись на свое место, он локтем толкнул храпящего мужчину, лег и закрыл глаза.
Утром он увидел женщину, которую ночью пытались ограбить в тамбуре. Она стояла в проходе и улыбалась ему.
– Спасибо вам за спасение, – произнесла она. – Что бы я делала, если бы не вы?
– Не стоит благодарности. Я рад, что все хорошо закончилось.
Он встал с места и, достав из портсигара папиросу, направился в тамбур.
– Вы случайно не москвич? – спросила его женщина, входя туда следом.
– Нет, – коротко ответил он ей. – Почему вы меня об этом спрашиваете?
– В знак благодарности я хочу предложить вам остановиться у меня. Как вы на это смотрите?
– Я приехал в Москву всего на несколько дней, и мне неудобно стеснять вас своим присутствием. Я уж как-нибудь перебьюсь на вокзале.
– Вы меня обижаете. Я вам предлагаю от чистого сердца, а вы?
Она резко развернулась и вышла из тамбура.
***
Поезд прибыл в Москву около десяти часов утра. Александр вышел из вагона и застыл от неожиданности. Так много народа, скопившегося в одном месте, ему видеть еще не приходилось. Он оглянулся и увидел капитана Дронова, который в сопровождении мужчины прошел мимо него и моментально затерялся в пестрой толпе.
– Ну, что? Вы еще не передумали? – услышал он за спиной женский голос. – Предлагаю последний раз, вы едете или нет?
– Хорошо, поехали, – произнес Тарасов и направился за женщиной.
Они вышли с вокзала и направились в метро. Доехав до нужной станции, они вышли на улицу. Александр шел рядом с ней, стараясь отгадать, в каком из этих больших домов она может жить.
– Ну, наконец, пришли, – произнесла она. – Кстати, как тебя зовут, защитник? Меня – Наташа.
– А меня – Александр, – представился он ей. – Вы знаете, Наташа, я первый раз в Москве и чувствую себя не совсем удобно. Уж больно много у вас народа.
Наташа засмеялась. Смех ее был таким заразительным, что он тоже невольно улыбнулся.
– Сейчас в Москве много таких людей, как ты, Саша. Многие из коренных москвичей эвакуировались вместе с предприятиями вглубь страны, другие ушли на фронт.
Они вошли в большое парадное и по широкой мраморной лестнице поднялись на второй этаж.
– Наташа, скажите, а кто жил в этом доме до революции?
– Этот дом принадлежал моим родителям, – как-то буднично произнесла она. – Сейчас я владею лишь небольшой комнаткой в этом доме.
Она открыла дверь, и они вошли в большую прихожую.
«И это она называет маленькой комнаткой, – невольно подумал он. – Впрочем, после того, что она имела, это действительно маленькая толика былого величия».
Сняв с себя полушубок, он прошел в комнату. Ее размеры и обстановка вызвали у него невольное удивление. Ему показалось, что он находится в музее. Обилие красивой классической мебели скрадывало габариты помещения, но ощущение чего-то нереального не покидало его.
– И сколько вас проживает в этих хоромах? – спросил он, трогая обивку стульев.
– Я одна, – тихо ответила Наташа. – Ну, как? Нравится?
– Не то слово. Я такой красоты в жизни не видел.
– Ты давай располагайся удобнее, а я сейчас что-нибудь приготовлю поесть.
Она исчезла за дверью, а он сел в красивое кресло. Он открыл глаза от легкого прикосновения к голове.
– Очнись, защитник. Пойдем на кухню, я приготовила жареный картофель.
На столе, помимо еды, стояла бутылка водки. Наташа открыла ее и разлила водку в красивые хрустальные рюмки.
– Предлагаю выпить за знакомство, – произнесла женщина и подняла рюмку.
Они выпили, после чего приступили к еде.
***
Оставшись один, Тарасов подошел к телефону и набрал номер капитана Дронова, который тот написал ему в тамбуре вагона. Телефонную трубку долго не снимали, и, когда он уже захотел положить ее на рычаг, на другом конце провода послышался щелчок, и он услышал знакомый голос.
– Слушаю, – раздалось в трубке.
– Товарищ капитан, это Тарасов.
– Ты откуда звонишь?
– Точного адреса я пока не знаю. Я остановился на квартире у одной женщины.
– Что за женщина, Тарасов? Где ты с ней познакомился?
– В поезде, товарищ капитан. На нее напали бандиты и пытались отобрать сумку.
В трубке повисла тишина.
– Это меняет многое, Тарасов. Постарайся узнать точный адрес проживания, фамилию женщины. Мне сейчас пришло в голову, что это не случайность, что все было специально подстроено, чтобы затащить тебя в эту квартиру.
– Я что-то не понял вас, товарищ Дронов. Уж слишком рискованная комбинация. А если бы я отказался?
Александр вовремя положил трубку и сел в кресло, так как в этот момент в прихожей щелкнул замок, и в квартиру вошла Наташа.
– Ну, как, Саша, осваиваешься? – поинтересовалась она у него.
– Наташа! Мне необходимо сделать отметку в отпускном удостоверении, а иначе могут возникнуть неприятности.
Она засмеялась и, подойдя к нему вплотную, посмотрела в глаза.
– Неужели это так важно? Впрочем, хорошо. Давай, одевайся. Районный военкомат не так далеко от нашего дома.
Он быстро оделся и стал ждать ее в прихожей.
– Саша! Ты кому-то звонил? – спросила она его.
– Кому я могу звонить, Наташа, если я впервые в Москве. У меня здесь нет ни родных, ни знакомых, – произнес он, догадываясь, что он положил трубку как-то не так. – Я просто поднял трубку и все.
Она пристально посмотрела на него.
– Ты, что так на меня смотришь, Наташа? Я не вру.
Они вышли из дома, и она, взяв его под руку, повела в военкомат. Там Александр прошел мимо постового и направился к открытому окошку, над которым красовалась надпись «Дежурный». Достав из кармана документы, он протянул их офицеру.
– Наташа! – обратился Тарасов к ней. – Офицер спрашивает, где я остановился? Ему нужен твой адрес.
Она подошла к офицеру и протянула свой паспорт.
– Вот мой адрес, можете записать.
Выписав адрес ее проживания, тот вернул паспорт обратно.
– Когда отбываешь на фронт? – спросил он у Александра.
– На следующей неделе, товарищ лейтенант.
– Удачи тебе, боец.
Они вышли из военкомата и, не торопясь, отправились обратно.
***
Утром в субботу Тарасов вновь оказался дома один: Наташа ушла навестить больную подругу. Александр подошел к телефону и снял трубку.
«Что это? – промелькнуло у него в голове. – Почему молчит телефон? Неужели она специально отключила его, чтобы я не мог никому позвонить? Выходит, Дронов прав: эта женщина приставлена к нему немецкой разведкой, но для чего? Может, они что-то подозревают или хотят ограничить круг моих контактов в этом городе? Что же делать? Запасных ключей от квартиры нет, а это значит, что покинуть квартиру на длительное время я не могу. Я же не знаю, когда она вернется от подруги».
Он вышел в прихожую и начал прощупывать карманы висевших на вешалке вещей. Они были пусты. Неожиданно он услышал за дверью чьи-то шаркающие шаги. Он приоткрыл дверь и увидел старушку.
– Здравствуй, бабуля! – поздоровался он с ней. – Подскажите, пожалуйста, где находится ближайший от дома телефон?
– А зачем он тебе, касатик? Что, у Гавриловых телефон не работает?
– Похоже, что так. Хозяйка отлучилась, когда придет, не знаю.
– Какая она хозяйка? Это подруга хозяев, а сама хозяйка еще осенью уехала в Куйбышев вместе с мужем. Он у нее большой начальник. Если ты хочешь позвонить, зайди к нам.
Александр вошел в квартиру вслед за старушкой. На стене коммуналки висел телефон. Тарасов быстро набрал номер и, услышав голос Дронова, начал быстро докладывать ему, в том числе и о своей регистрации в райвоенкомате.
– Товарищ капитан, при регистрации она показывала паспорт. Посмотрите, кто она.
– Хорошо, Тарасов, а адрес свой ты можешь назвать?
Тот быстро назвал его и положил трубку.
– Спасибо, бабуля, – начал прощаться со старушкой Александр. – Вы уж ей не говорите, что я воспользовался вашим телефоном, а то устроит мне скандал.
– Это она может.
Оказавшись в своей квартире, он подошел к окну и, отодвинув занавеску, посмотрел во двор. Он был пуст.
«Сегодня понедельник, значит, завтра встреча, – подумал он и посмотрел снова во двор. – Следовательно, все должно решиться завтра. С другой стороны, для чего эта встреча? Ведь всю необходимую информацию можно передать и через Наташу. Вероятно, этот человек просто хочет посмотреть на того, кому будет передана информация. Не исключено, что у него имеется мое фото, и он хорошо знает меня в лицо».
***
– Саша, что с тобой? Разве ты не слышал, как я вернулась?
– Извини, Наташа. Задумался немного. Ты раздевайся, а я разогрею чайник, – произнес он и направился в кухню.
Он налил воду в чайник и поставил его на керосинку.
– Саша! Ты не хочешь немного прогуляться? Сейчас на улице так хорошо, что домой не хочется возвращаться.
– Я не против прогулки, но не знаю, куда тебя пригласить.
– А мы просто погуляем по улицам.
«Похоже, встречи завтра со мной не будет. Все должно произойти сегодня, – решил он. – Интересно, смогу я его вычислить или нет?»
После чая они оделись и вышли на улицу. Погода была прекрасной. Легкий морозец быстро разрумянил пухленькие щеки Наташи.
Они медленно брели по улицам города. Наташа что-то рассказывала о Москве, о ее истории. Тарасов практически не слушал, так как был сосредоточен на одном: в каком месте произойдет встреча с агентом? Пропустив колонну военных машин, они перешли улицу и направились дальше. В этот момент из небольшого переулка вышел высокий симпатичный мужчина. Он был одет в форму полковника танковых войск. Он на какой-то миг замялся, увидев идущего навстречу Александра. Это замешательство продлилось долю секунды, но не ускользнуло от глаз Тарасова. Полковник прошел мимо, даже не взглянув на него, к стоящему автомобилю.
«Неужели это и есть Кукридж?» – подумал Тарасов.
Чтобы проверить свою догадку, он быстро перевел взгляд на Наташу. Лицо ее было таким сосредоточенным, что она не заметила этого. Он тоже повернулся и посмотрел вслед полковнику.
– Наташа! Ты знаешь этого полковника? – спросил ее Александр.
– Нет, нет, – скороговоркой ответила она. – Я его вижу впервые.
– Тогда почему ты так напугана?
– Все хорошо, Саша. Я просто немного задумалась.
Она взяла себя в руки и, улыбнувшись, повела его дальше по улице.
«Жалко, что я не смог рассмотреть номер его автомашины, – подумал Тарасов. – Похоже, он специально так сделал».
– Саша! Я замерзла, – неожиданно обратилась к нему Наташа. – Может, пойдем домой?
– Как хочешь, но я бы еще погулял с полчаса.
Они развернулись и направились в обратную сторону. Около дома Александр остановился.
– Скажи, где здесь можно купить покурить?
Наташа сделала обиженное лицо и сложила губы в капризную улыбку.
– Да я мигом, одна нога здесь, другая уже дома.
– В конце улицы «блошиная точка». Там можно купить все, что захочешь.
Он снял руку женщины со своей руки и чуть ли не бегом направился вдоль улицы. Он забежал в первый попавшийся магазин.
– Девушка! Мне срочно нужен телефон.
Видимо, лицо у него было таким решительным, что она сразу же указала ему рукой на дверь, за которой находился телефон. Он быстро набрал знакомый номер.
– Здравствуйте, товарищ капитан! Она показала меня этому Кукриджу. Все произошло на улице. Он прошел мимо меня и сел в автомашину. Он был в форме полковника танковых войск. Его приметы: рост – 185-187 сантиметров, волосы светло-русые, у него служебное авто «Эмка».
– Может, ты ошибся, Тарасов? Мои люди вели тебя, но ничего не заметили.
– А я заметил. Вероятно, завтрашней встречи с этим человеком не будет. Они решили использовать меня втемную. Поэтому, товарищ капитан, снимите наружное наблюдение за мной. Они не дураки и сразу поймут, что я нахожусь под колпаком.
– Если это так, то тоже неплохо. Мы все равно вычислим его.
– Я в этом не сомневаюсь, только пока вы будете его вычислять, он таких дел натворит.
– Успокойся, Тарасов. Когда собираешься возвращаться?
– В среду.
– Хорошо. Мы обеспечим тебе коридор.
Тарасов положил трубку и вышел в торговый зал.
– У вас папирос нет? – без всякой надежды обратился он к продавщице.
– Есть, – испуганно произнесла она и, достав из кармана белого халата пачку, положила на прилавок.
Тарасов сунул папиросы в карман и, оставив ей деньги, направился к выходу.
***
Оперативная информация: В небольшом немецком городке Лукенвальде один из офицеров Абвера, изучая личные дела военнопленных, обнаружил среди них то, которое привлекло его особое внимание. На фотографии был изображен человек, внешне напоминающий одного из бывших функционеров советской компартии, который перед началом войны занимал должность одного из семи заместителей секретаря Центрального Комитета ВКП(б). Однако в его личном деле почему-то фигурировала совершенно другая фамилия – Владимир Минишкиния. Решив проверить свою версию, офицер приказал доставить этого пленного к себе. Разговор был недолгим, и тот быстро во всем признался. Он сообщил немецкому офицеру, что вскоре после нападения Германии на СССР, в июле 1941 года он был назначен политическим комиссаром на Западный фронт, которым командовал Г.К. Жуков. В октябре 1941 года при объезде передовых воинских частей он вместе с водителем попал в засаду, организованную немецкими солдатами из подразделения «Бранденбург-800». Время, проведенное в плену, негативно сказалось на его моральном состоянии. Бывший комиссар был глубоко подавлен сокрушительными германскими победами и, как оказалось впоследствии, имел «зуб» на своих прежних политических руководителей. Как только офицер Абвера раскрыл его прошлое, пленного моментально отправили в Ангенбург, где находился один из центров германской разведки. В виде исключения генерал Гелен решил сам провести допрос этого русского. Его тихая манера говорить и мягкий подход затронули какую-то внутреннюю пружину военнопленного. Судя по его ответам, генерал понял, что ему удалось пробудить в этом человеке нереализованное честолюбие, а также бессознательное отвращение к идеологии, которой тот следовал всю свою жизнь.
Генерал хорошо владел ситуацией и поинтересовался его семьей, так как уже знал, что тот оставил жену и двоих детей в деревне к западу от Москвы, занятую на тот момент немецкими войсками. Он пообещал ему, что окажет помощь в воссоединении с семьей. Заметив колебания пленного комиссара, он пообещал ему щедрое вознаграждение за оказание услуг германской армии, а также, что тот получит право жить в Германии, как свободный человек, или будет большим чиновником в России после победы Германии над СССР. Через пятнадцать минут тот подписал договор о сотрудничестве с немецкой разведкой и взял для себя довольно странный псевдоним «Кукридж». С подписания соглашения началась операция Абвера под кодовым названием «Фламинго».
Вскоре сотрудники немецкой разведки переправили его через линию фронта. В кабинете следователя особого отдела он подробно рассказал об обстоятельствах своего пленения, а также о своем невероятно дерзком побеге, детали которого были досконально отработаны специалистами немецкой разведки. Прошло более недели с момента перехода линии фронта. Все это время советская контрразведка осуществляла проверку его показаний. Десятки людей прошли его путем и каждый раз находили все новые и новые подтверждения его рассказу. Через месяц его самолетом отправили в Москву, где приветствовали как героя. За героический поступок он был назначен на должность военно-политического секретаря в Государственный Комитет Обороны. После своего назначения он быстро установил контакт с радистом «Фламинго» и начал посылать через него свои сообщения в штаб немецкой разведки, в которых докладывал немецкому командованию о политической обстановке в СССР, о назначениях в Ставке, характеристики назначенных руководителей.
