Александр Леонидович Аввакумов
Банда
– Во вторник, – ответил Кожин.
– Выходит через три дня, – словно подводя итог, произнес Корнилов. – Три дня, не убьешь, убьем тебя.
Лицо Игната побелело. Он с трудом сглотнул слюну.
– И не только тебя, но и твою жену. Она же в курсе, чем ты занимался. Ты, наверняка, рассказывал ей и о нас. Нам свидетели не нужны.
– Да она здесь причем? Она – баба!
– Это ничего не меняет. А сейчас пошли в пивную, обмоем удачу Игната.
Они, молча, встали и один за другим направились к выходу.
***
Максимов и Яхин вышли из здания прокуратуры, где происходило заслушивание по нераскрытым преступлениям. Павел достал папиросу и протянул пачку начальнику.
– Не хочу, – ответил Станислав Иванович. – Здорово они нас раскатали? Наверное, они правы. Ты же сам знаешь, сколько у нас сейчас «глухарей», нужно что-то менять.
– Вот скажи мне, начальник, а что они предложили нам? Критиковать всегда проще, чем работать.
– Служба у них такая – критиковать. Поверь мне, работа у них – тоже не сахар.
– Ты сейчас куда? – поинтересовался у Яхина Павел.
– Поеду на работу, – ответил Станислав Иванович. – Нужно доложить начальнику уголовного розыска о результатах заслушивания.
– Тогда я поеду тоже, но домой. Я же после суточного дежурства, устал. Хочу немного отдохнуть.
Максимов посмотрел на солнце.
– Сейчас бы за город, посидеть с удочкой. Давно не рыбачил.
Павел пожал руку Яхину и направился в сторону остановки трамвая. Стояла чудная летняя погода. Теплый южный ветерок ласкал сочную зеленую листву, неся какой-то тонкий цветочный аромат. Неожиданно для него всю красоту летнего дня словно разорвали пополам пьяные выкрики и какой-то нервный мужской смех. Он уже хотел продолжить свой путь, но ему показалось, что один из доносившихся мужских голосов был ему знаком. Максимов оглянулся назад и увидел группу нетрезвых мужчин. Среди них был его знакомый Игнат Кожин.
– Здравствуйте, Кожин, – поздоровался с ним Павел. – Вы не забыли, что я вас жду во вторник?
– А это вы? – ответил Игнат. – Что вам от меня нужно? Что вы мне жить не даете?
Рядом с Кожиным стоял молодой парень, который прошлой зимой чуть его не зарезал.
– Что вы шумите? – стараясь придать голосу спокойствие, произнес Павел. – Вы что хотите, чтобы я вас оштрафовал?
– Штрафуй! – бравируя перед товарищами, ответил Игнат. – Ты что, думаешь, что у меня нет денег?
«С четырьмя я, явно, не справлюсь, – подумал Максимов. – Нужна помощь».
Он с облегчением вздохнул, заметив идущих по дороге сотрудников милиции.
– Товарищ сержант! Задержите этих людей. Пристают к прохожим, к женщинам…
– А вы кто будете? – поинтересовался у него сержант.
– Я, капитан Максимов из уголовного розыска. Доставьте их в отделение милиции.
«Если это – бандиты, то, наверняка, сейчас попытаются скрыться, – подумал Павел. – Странно, но никто из них даже не помышляет об этом. Неужели, это не они, неужели я ошибся».
Корнилов с друзьями стали возмущаться задержанием, но сотрудники милиции были непреклонны. Вскоре им на помощь подоспел еще один наряд милиции и задержанных молодых людей доставили в отдел.
Максимов пообедал и стал собираться на работу.
– Павел! Это ты куда собрался? – спросила его супруга. – Ты же должен отдыхать после дежурства.
– Мне на работу нужно. Я вернусь скоро…
Он быстро добрался до отдела и, проходя мимо дежурной части, попросил привести к нему задержанного, который немного косил.
– А кто там косой? – спросил его лейтенант.
– Тот, что в черном пиджаке.
– Все понял, товарищ капитан.
***
Максимов сел за стол и достал папиросы. В коридоре послышались тяжелые шаги конвоя. В дверь постучали.
– Да! – крикнул Павел.
Вошел старшина.
– Товарищ капитан, задержанный Корнилов доставлен.
– Заводи.
В кабинет завели Корнилова. Судя по его поведению, и выражению лица, он был сильно напуган.
– Присаживайся, – предложил ему Максимов и рукой указал на стул.
Перед ним сидел человек с растрепанными волосами, в ботинках без шнурков, в пиджаке, который сразу же стал некрасиво помятым.
Максимов повернул рефлектор лампы на Василия, и тот зажмурился от яркого света, бьющего в лицо.
– Корнилов! Вы находитесь в Министерстве государственной безопасности республики. Я хочу предъявить вам обвинение по статьям 59 часть 3, 72,182, 73, 73 часть 3, 107. 59 часть четыре УК РСФСР. Вам понятно?
Называемые статьи словно молот били по голове Василия, все больше и больше вжимая его в стул.
– То есть, вы обвиняетесь в участии в бандитской группе, подделке документов, незаконном ношении стрелкового оружия, сопротивлении представителям власти, спекуляции краденым имуществом, принуждении к спекуляции несовершеннолетних и уклонении от воинской службы. Вам понятен смысл статей?
Корнилов, словно затравленный зверек, сжался, готовясь к последнему отчаянному броску.
– Кстати, я забыл тебе сказать о статье 193 УК. Это – разбойные нападения на представителей, осуществляющих свои профессиональные функции, – это речь идет о кассирах предприятий.
Корнилов молчал, только дышал часто и тяжело, как человек, взбежавший на десятый этаж.
– Вам понятен смысл статей, гражданин Корнилов? Хотел вам еще напомнить о нападении на сотрудника уголовного розыска, когда вы и ваш товарищ Алексей Бабаев пытались зарезать меня. Вспомнили?
Максимов приподнялся из-за стола и в упор посмотрел на Корнилова.
– Ну, Корнилов, чего молчишь? Будь мужиком. Умел пакостить, умей держать ответ. Может, ты захотел в камеру? Если я шепну им о том, как ты подставил Рашпиля, тебя «блатные» порежут на ленточки.
В кабинете стало тихо.
– А суд твое чистосердечное признание всегда учтет. Хочешь пойти в «отказ»? Ради бога, ведь это только до камеры, где тебя встретят. И еще, По военному времени тебе лишь по одной 93 части три светит высшая мера наказания, то есть расстрел.
– Я никого не убивал, – прохрипел Корнилов.
– Тогда кто из вас убивал? Расскажи мне? Может, убивал твои товарищи: Симаков, Бабаев, Кожин? Чего ты молчишь?
– Я никого не убивал и не грабил. Докажите!
– Хорошо, Корнилов. Сейчас поедем к тебе домой, и сделаем обыск. Ты этого хочешь?
Василий побледнел. Он моментально представил, как оперативники делают обыск, изымают деньги, ценности, пистолет.
– Чего молчишь? Спасай жизнь, Корнилов. Ты думаешь, что я просто так с тобой разговариваю? Я уже разговаривал с твоим Кожиным, он мне все рассказал. Так что доказывать мне ничего не нужно.
Павел блефовал и почему-то сам верил в то, о чем говорил сидящему перед ним молодому парню.
– Все, Корнилов, конец тебе и твоим дружкам!
Василию стало плохо. Какой-то комок подступил к его горлу, отчего ему стало трудно дышать. Он медленно сполз со стула и потерял сознание.
***
Солнце скрылось за крышами ближайших домов. В открытое окно кабинета Максимова повеяло прохладой. Вот уже четвертый час Василий Корнилов, потея и откашливаясь, писал явку с повинной.
– Начальник! Давай перекурим, – обратился к Павлу Корнилов. – Рука устала писать. Я – не писарь…. Да и пожрать не мешало бы.
– Хорошо. Бери папиросу, кури, – произнес Максимов, протягивая ему пачку папирос. – Я сейчас распоряжусь, чтобы тебе еду сюда принесли.
Опыт подсказывал Павлу, что Корнилова сейчас нельзя «опускать» в камеру. Пока он «горячий» его необходимо «дожимать». На столе у Максимова зазвонил телефон.
– Да, это я. Задержанный Корнилов у меня. Принесите ему еды и чая.
Василий с интересом прислушивался к разговору оперативника. Он сразу понял, что капитану звонил дежурный по КПЗ и интересовался им. Он загасил папиросу и стал ждать, когда дежурный занесет в кабинет еду. Раздался тихий стук в дверь.
– Заходи! – крикнул Максимов.
В кабинет вошел дежурный и, молча, поставил перед Корниловым кружку с чаем, четвертинку черного хлеба и небольшой сверток с килькой. Василий развернул кулек и начал с жадностью поедать кильку. Пальцы его дрожали, и он часто не мог ухватить ими маленькие тушки рыбы. Заметив на себе пристальный взгляд оперативника, он отодвинул от себя кулек и начал большими глотками пить уже остывший чай.
– А кто еще «треснул» кроме Кожина? – неожиданно для Максимова спросил его Василий. – Бабаев? Петька?
Павел улыбнулся.
– Какая разница, Корнилов. Будут очные ставки, вот там и узнаешь. Скажу, что вся ваша бандитская дружба оказалась мыльным пузырем. Вот Кожин говорит, что главарем банды был ты, да и стрелял в людей в основном ты. Так что, загрузили тебя по полной программе.
– Сука! – выдавил из себя Василий. – А еще родственник. Нужно было его гада давно удавить…
– Давай, Корнилов, пиши – спасай себя.
– Сейчас, начальник. Надо же, «слил» сволочь.
Он снова начал писать. Павел достал папиросу и закурил. Он еще не верил, что ему удалось задержать участников банды, за которой он гонялся около четырех лет. Прошло еще три часа, прежде чем Корнилов закончил писать явку с повинной. Максимов прочитал исповедь Василия и сложил исписанные листы в папку.
«Куда сейчас поместить Корнилова? – подумал Павел. – Содержать их в одной камере КПЗ было уже нельзя».
Он поднял трубку и позвонил в следственный изолятор. Переговорив с дежурным, он лично отвез Корнилова в изолятор. Когда за ним закрылась камера одиночки, дежурный посмотрел на Павла.
– Я тебя уважаю, Максимов, но могу его здесь держать лишь до десяти часов утра. Сам понимаешь, он же не арестованный, а задержанный, а мы здесь такую категорию не держим. Вдруг прокурорская проверка – кому нужны неприятности.
– Я все понял. Думаю, что до десяти часов утра я решу этот вопрос.
Они пожали руки и разошлись.
***
Вернувшись в отдел, Максимов позвонил Яхину.
– Станислав Иванович! Вы знаете, мне сегодня удалось задержать участников банды. Их четыре человека: Корнилов, Бабаев, Кожин и Симаков. Главарь – Корнилов. Я его «расколол». Все в цвет, Станислав Иванович.
На другом конце стало тихо.
– Алло! Вы слышите меня, Станислав Иванович?
– Кто еще об этом знает?
– Пока только вы. Думаю, что нужно обратиться в прокуратуру, ведь их нужно арестовывать.
Снова стало тихо.
– Я Корнилова отвез в следственный изолятор, но они могут его продержать до десяти часов утра. В десять у них сдача смены, могут «нагнать» из изолятора.
– Давай, дождемся утра. Утро вечера мудрее.
В трубке раздались гудки отбоя. Павел положил трубку и посмотрел на часы, они показывали начало третьего утра. За окном зарождался новый день. Первые лучи солнца коснулись крыш домов. Где-то совсем рядом с отделом прокричал проснувшийся петух.
«Вот и утро, – подумал Максимов. – Нужно сходить домой, а то жена, наверное, извилась».
Он быстро убрал документы в сейф и направился домой. Как он и предполагал, жена не спала.
– Павел! Где тебя черт носит, – громко произнесла она. – У других мужья, как мужья, а у меня – оперативник. Я весь вечер сидела и ждала тебя: гадала, жив ты или нет. Разве так можно издеваться надо мной.
Максимов прошел через прихожую и нежно обнял жену.
– Не ругайся, дорогая. Я больше так поступать не буду.
– Да я это не первый раз слышу. Ты подумай о сыне, он, наверное, забыл, как ты выглядишь.
Павел понял, что сейчас спорить с женой не стоит, ведь она абсолютно права в своих претензиях к нему. Еще немного поворчав, она улыбнулась.
– Есть будешь?
Только сейчас Максимов понял, что ужасно хочет есть.
– Да, – коротко ответил он. – Я так голоден, что смог бы съесть быка.
– Быка я тебе не обещаю, но борща налью, – ответила жена, наливая ему в тарелку борщ. – Добавить?
– Дай сначала съесть, а там будет видно. Я сейчас поем и снова пойду на работу, – произнес он. – Работы море… Я бандитов поймал.
Супруга развела руками и, молча, направилась в спальню.
– Сумасшедший, ты Павел. Похоже, ты женат не на мне, а на своей работе.
Он быстро доел борщ и налил себе чая. Закончив с едой, он нацепил на голову кепку и заглянул в спальню. Жена спала, широко разбросав по сторонам руки. Стараясь не шуметь, он осторожно вышел в сени, а затем во двор.
– Привет, Павел! – поздоровался с ним сосед. – Ты куда в такую рань? На рыбалку?
– На работу, ответил Максимов. – Я уже поймал крупную рыбу, вот и буду разделывать ее.
– Что за рыба? – поинтересовался у него сосед. – Крупная?
– Крупней не бывает.
Максимов закурил папиросу и направился на работу.
***
– Дай, почитаю, – обратился к Павлу начальник отдела. – Интересно, что он там тебе написал.
Максимов протянул Яхину явку с повинной.
Станислав Иванович читал долго, то и дело, бросая свой взгляд на подчиненного. Закончив читать, Яхин сунул явку в папку и вышел из кабинета. Максимов посмотрел на часы.
«Как быть с Корниловым? – подумал он. – До его освобождения осталось чуть больше двух часов».
В кабинет вошел Лосев и сел напротив Павла.
– Что-то не вижу особой радости на твоем лице, – произнес Геннадий Алексеевич. – Ты знаешь, Максимов, мне кажется, что эту явку он написал под твою диктовку. Дело оперативного учета у тебя, о преступлениях ты осведомлен хорошо, вот ты его и уговорил взять на себя все эти преступления. Ты думаешь, что ты утер мне нос? Не смеши! Ты представляешь, что сейчас начнется? Вот я думаю, что не представляешь. По этим делам осуждено около пятидесяти человек, тринадцать из которых были расстреляны. Спросят ведь не только с меня, но и с комиссара.
Максимов, молча, выслушал Лосева и улыбнулся.
– Геннадий Алексеевич! Я вам об этом неоднократно говорил. Вспомните наш разговор после отъезда московской бригады. Вспомнили? Затем я вам об этом сказал, когда вы так рьяно докладывали комиссару о ликвидации банды Рашпиля. Могу еще напомнить…
– Не убедительно, Максимов.
– А я и не стараюсь вас в чем-то убеждать. Время все расставило на свои места. Я думал, что вы зашли ко мне, чтобы решить вопрос об аресте Корнилова, а вы мне здесь какие-то обиды высказываете. Наверное, главное, что мы, наконец, поймали этих бандитов.
Лосев встал и, посмотрев на Максимова, направился к двери. Павел облегченно вздохнул. Сейчас нужно было что-то предпринимать, а не сводить счеты. В кабинет вошел Яхин и глубоко вздохнув, опустился на стол.
– Ну, ты и заварил кашу, Максимов. Доложил заместителю министра. Если честно – не поверил. Нужно еще кого-нибудь «развалить». Ты меня понял?
– А что делать с Корниловым? Лосев не хочет ничего предпринимать, считает, что явку с повинной Корнилов написал под мою диктовку.
– Я это уже слышал, Павел.
– Дайте мне машину, я перевезу его из следственного изолятора в районный отдел милиции.
По лицу Станислава Ивановича пробежала едва заметная тень. Максимов сразу понял, что и тот не совсем верит показаниям Корнилова.
– Хорошо, возьми дежурную машину, – произнес Яхин. – Одна нога здесь, другая – там. Понял?
– Как быть с обысками, Станислав Иванович?
– Я – не прокурор и санкции на обыск не даю.
– А, если я проведу самостоятельно.
– А, если ничего не найдешь, Максимов. Ты представляешь, что тебе будет?
– Догадываюсь. Победителей не судят, Станислав Иванович. Я обязательно найду…
Павел понимал, что Яхин не хочет рисковать, но и не против того, чтобы сорвать лавры победителя.
– Хочешь рискнуть – рискуй. Но если что-то не так, то я был против обыска.
Максимов вскочил со стула и устремился к двери.
***
Максимов в сопровождение: дворника, участкового уполномоченного и двух понятых остановились напротив двери коммунальной комнаты Корнилова.
– Открывайте, – произнес Павел, обращаясь к дворнику.
Тот достал из кармана фартука связку ключей и стал подбирать ключ к замку.
– Вот вроде бы и все, – посмотрев на Максимова, произнес дворник. – Входите….
Прежде чем войти, Павел вновь проинструктировал понятых и лишь затем все они вошли в комнату. Ощупав висящую на вешалке одежду, Максимов вытащил из кармана пальто пистолет «ТТ». Сердце у него забилось с такой силой, что ему показалось, что стук его был услышан не только им, но и понятыми. Под кроватью он обнаружил небольшой фанерный ящичек, в котором оказались патроны.
– Посмотри, что в подтопке, – приказал Максимов участковому инспектору.
Тот открыл дверцу и сунул в отверстие руку. На лице лейтенанта промелькнула улыбка.
– Смотрите, товарищ капитан.
Он развернул узел. На грязной тряпице сверкнули на солнце ювелирные изделия.
– Посмотрите, товарищи, что мы нашли, – произнес Максимов.
Понятые окружили стол.
– Возьми бумагу и пиши протокол. Я сам посмотрю, что здесь он попрятал.
Вскоре под подушками дивана Павел обнаружил крупную сумму денег. Понятые с удивлением рассматривали пачки денег, обмениваясь впечатлениями. Максимов закончил обыск лишь через пять часов. Заполнив все необходимые документы, он попросил участкового инспектора, чтобы тот вызвал дежурную машину. Пока тот исполнял его приказ, Павел сложил все обнаруженные ценности и оружие в сумку, которую он обнаружил в комнате Корнилова. Однако, неизвестно почему, но эйфории он не испытывал. Навалившаяся усталость сказывалась с каждой минутой. Он закрыл глаза и буквально провалился в черную бархатную и мягкую темноту.
В коридоре раздались тяжелые шаги. Он с трудом открыл глаза. Рука автоматически потянулась к пистолету. В комнату вошел Яхин.
– Как? – коротко спросил он Максимова.
– Все здесь: оружие, деньги, ценности.
– Давай, бери сумку, – произнес Яхин. – Поехали в отдел.
Закрыв и опечатав дверь комнаты, они вышли на улицу.
– Станислав Иванович! Скажите, что происходит? Я ничего не понимаю. Задержаны участники банды, за которыми десятки убийств и налетов, но аппарат бездействует. Почему нет никакой реакции?
– А ты сам, как думаешь? – уклоняясь от прямого ответа, спросил Павла Яхин.
– Я не знаю – Лосев с обидами, вы молчите, руководство НКВД затаилось…
Начальник взглянул на Максимова. По лицу Станислава Ивановича пробежала легкая усмешка.
– Езжай домой, Павел. Отдохни немного, завтра можешь не выходить на работу.
– Это почему?
– Это решение заместителя наркома. Что, не рад?
– Рад, но не совсем.
– Иди, отдыхай.
Максимов развернулся и медленно побрел по улице в сторону дома.
***
Павел вернулся домой и, молча, сел за стол. Ему не хотелось ни с кем разговаривать. Заметив это, супруга поставила перед ним миску с гречневой кашей и крынку молока. Впервые за все время работы в уголовном розыске он испытывал глубокое разочарование. Проглотив пару ложек каши, он отодвинул миску в сторону.
– Паша! Что с тобой? – поинтересовалась у него супруга.
Он поднялся из-за стола и махнул рукой. Подойдя к буфету, он достал из него бутылку водки и стакан. Налив полный стакан, он не морщась, опрокинул его в себя.
– Сломался я! Понимаешь, сломался!! – произнес он.
– Успокойся, Павел. Все нормализуется. Ты только верь и все будет нормально.
Он прошел в спальню и, сняв с себя верхнюю одежду, повалился на койку. Ему не спалось, он просто лежал с закрытыми глазами. В голове крутилась лишь одна фраза, сказанная Лосевым:
– Ты думаешь, что ты утер мне нос? Не смеши! Ты не представляешь, что сейчас начнется! Вот и я думаю, что, не представляешь. По этим делам осуждено около пятидесяти человек, тринадцать из которых были расстреляны. Спросят ведь не только с меня, но и с комиссара.
Павел встал и стал быстро собираться.
– Это ты куда? – поинтересовалась у него супруга.
– На Волгу пойду, порыбачу немного. Не могу я дома, хочу побыть один.
– Иди, раз тебе дома тошно. Может, это поможет тебе.
Максимов взял удочки и направился к реке. По дороге он накопал червей и, размотав леску, забросил снасть в воду. Первая поклевка произошла минут через тридцать, затем вторая, третья… Рыбалка отвлекла Павла от проблем. Садок быстро заполнялся пойманной им рыбой. Возле него, в метрах пятнадцати присел еще один рыбак. Стало смеркаться.
– Вы не подскажете, сколько сейчас времени, – обратился к нему Максимов.
– Начало девятого вечера, – услышал он в ответ. – Извините, мне что-то лицо ваше знакомо. Вы случайно не из уголовного розыска?
– Вы угадали. А вы откуда?
– Я из Республиканской прокуратуры. Волков моя фамилия, зовут меня Герасим Матвеевич.
– Кажется, мы с вами незнакомы.
– Я в основном веду хозяйственные дела. Как ты смотришь, не выпить ли нам по кружечке пива? Здесь недалеко кафе есть, может, зайдем. Они свернули снасти и направились в сторону конечной остановки трамвая номер один. Зайдя в кафе, они присели за крайний столик.
– Кафе закрывается в девять вечера, – произнесла официантка, толстая, неприятная на вид женщина. – Так, что пейте и валите отсюда.
Волков улыбнулся и, встав из-за стола, направился к буфетчице. Он что-то сказал ей и вернулся за стол.
– У нас с тобой еще часок есть, – произнес он и поднял кружку.
– Вот вы мне скажите, Герасим Матвеевич, как так в жизни, получается, – произнес Павел и начал рассказывать свою непростую историю.
Он долго и подробно рассказывал о всех перипетиях дела, замечая, как Волков внимательно прислушивается к его рассказу. Наконец, он закончил свой рассказ и сделал глоток пива.
– Занятная история, Максимов. Очень занятная. Значит, ты считаешь, что Лосев и руководство министерства могут освободить этих бандитов?
– Не исключаю такую возможность, товарищ Волков.
– Хорошо, Максимов, я завтра доложу об этом прокурору республики. Посмотрим, что будет дальше.
Они допили пиво, и вышли на улицу. Попрощавшись, они направились в разные стороны.
***
Корнилов проснулся от скрипа открываемой двери. Он приподнял голову от «шконки» и посмотрел на дверь. Свет падал из коридора, и лишь могучая фигура человека, стоявшего в дверях, наглядно свидетельствовала о том, что это – конвоир Гарипов.
– Корнилов! На выход, – громко выкрикнул он. – Давай, Корнилов, быстрее…
Василий схватил кепку и буквально бросился к двери. Он хорошо знал, что с этим человеком шутить не стоит. Он уже почувствовал тяжелую руку конвоира и теперь предпочитал выполнять все его команды быстро и без разговоров.
– К стене!
Корнилов прижался и уперся лбом в стену. Лязгнула тюремная дверь.
– Пошел!
Василий шел по длинному коридору изолятора, чувствуя на спине тяжелый взгляд конвоира.
– К стене!
Дверь открылась и сильный толчок в спину буквально занес Корнилова в комнату допросов. За столом сидел мужчина, который с интересом посмотрел на арестованного.
– Присаживайся. Я начальник отдела борьбы с бандитизмом, подполковник милиции Лосев. Надеюсь, что ты слышал мою фамилию. Кури, – предложил Геннадий Алексеевич, пододвинув ему пачку папирос.
Он пристально посмотрел на Корнилова, словно стараясь угадать, как вести с ним разговор.
– Значит, это ты убивал и грабил граждан? – то ли спросил, то ли утвердительно произнес Лосев. – Что-то я в этом сомневаюсь?
– Я уже дал показания, гражданин начальник. Что вам еще от меня надо?
Лосев встал из-за стола и закурил. Он подошел к двери. За дверью было тихо.
– Слушай меня внимательно, Корнилов. Я хочу сохранить тебе жизнь. Это ты понял?
Василий кивнул головой, хотя ничего не понимал, о чем говорит этот большой начальник.
– Жить хочешь?
– А кто не хочет, гражданин начальник.
Лосев остановился перед Корниловым.
– Завтра тебя будет допрашивать следователь. Ты должен сказать ему, что никаких преступлений ты не совершал. Что все ранее данные показания ты давал под давлением Максимова. Именно он диктовал тебе явку с повинной. Если сделаешь это, то через день – два выйдешь на волю. Ты понял меня?
Тело Корнилова напряглось. На лбу его выступили крупные капли пота. Страх перед наказанием парализовал его.
– Гражданин начальник, но он на меня не давил. Он лишь сказал мне, что мой родственник Игнат Кожин уже все рассказал.
– Обманул он тебя, Корнилов. Все твои друзья пока в «отказе». Ты понял?
– А вы не обманите меня?
– Нет, Василий. Скажешь, что я тебе говорил, уйдешь домой. Промолчишь – поставят к стенке.
Корнилов с недоверием посмотрел на Лосева. В его голове был настоящий «винегрет».
– И еще. О том, что я говорил с тобой – ни слова. Если будут интересоваться, говори, что я допрашивал тебя по налетам.
– Скажите, а почему вы решили помочь мне?
– От этого зависит не только твоя, но и моя судьба. Так что, мы с тобой, Корнилов, повязаны одной веревкой. Вот видишь, нет больше твоей явки с повинной. Ничего ты не говорил и ничего не писал. Все это придумал Максимов.
Лосев подошел к двери и громко в нее постучал. Когда дверь открылась, он попросил конвоира отвести арестованного в камеру.
***
Все произошло, как и планировал Лосев. Утром Корнилова вызвали на допрос. Следователем оказался молодой человек, лет двадцати пяти. Он был небольшого роста, щуплый. На его узком продолговатом лице как-то несуразно выделялись круглые очки с тонкими душками.
– Проходите, подследственный, – произнес он. – Моя фамилия Горшков. Я буду вести следствие по вашему делу.
– Какое следствие, гражданин начальник? Я ничего не совершал.
– Как не совершали? Вы же сами написали явку с повинной, которую я читал?
– Сам я ничего не писал, гражданин начальник. Мне диктовали, я и писал. А диктовал мне капитан Максимов. Вы знаете его? Страшный человек, сначала пугал долго, а затем заставил писать. Ему, видишь ли, майором захотелось стать…
Следователь усмехнулся. Корнилов шел в отказ от своих первоначальных показаний.
– А как же быть с уликами, Корнилов. Во время обыска в вашей комнате были обнаружены ценности, деньги, оружие…
Корнилов громко засмеялся.
– Вы посмотрите на меня, гражданин следователь. Какие деньги, ценности? Разве я похож на богача? Меня на обыске не было и все, что нашел капитан Мельников, он подбросил ко мне в комнату. Он – очень хитрый и опасный человек.
Василий увидел, как в глазах следователя появились искорки недоверия. Кому он сейчас не верил – ему или Максимову.
– Вы спросите моих товарищей, что они расскажут обо мне? Выходит, и они – бандиты? Вы поймите меня правильно, да я – ранее судимый, но «грузиться» чужими преступлениями я бы не стал. Зачем мне тащить «четвертак»?
– Да, двадцать пять лет – срок не малый, Корнилов. Вот вы скажите мне, зачем же вы дали такие показания Максимову? Ваши друзья молчат, а вы…
Василий промолчал, пропустив вопрос следователя мимо себя, показывая всем своим видом, что он больше не намерен повторяться.
– Почему вы молчите, Корнилов?
– Я уже наговорил на «четвертак», гражданин следователь.
– Выходит, вы не совершали никаких преступлений?
– Так точно. Я – человек мирный…
«Как все хорошо складывается. Все будет хорошо, если я так и буду валять дурака», – подумал Василий, разглядывая следователя.
Это был первый допрос следователя МГБ Горшкова. Он совсем недавно окончил Следственную школу и по совету своего родственника поступил на службу в следственную часть министерства ГБ. Почему ему поручили вести следствие именно по этому уголовному делу, он не знал.
Он быстро заполнил протокол допроса и протянул его Корнилову.
– Прочитайте. Вот здесь распишитесь, – произнес он и ткнул пальцем.
Василий долго читал, прежде чем расписаться, он посмотрел на Горшкова.
– А вы меня не обманите, гражданин следователь?
– Нет, Корнилов. Подписывайте…
Он опустил перо в чернильницу и поставил свою подпись.
– Скажите, а меня скоро отпустят?
– Думаю, что скоро.
Горшков положил протокол допроса в папку и вышел из кабинета.
***
Прокурор республики сидел за большим столом и, слушая рассказ следователя Волкова, делал какие-то отметки в своем блокноте.
– У вас все, Герасим Матвеевич? – спросил прокурор Волкова.
– Да, товарищ прокурор.
– Хорошо. Можете быть свободным.
Когда Волков покинул кабинет прокурора, тот поднял трубку и попросил оператора чтобы тот связал его с Управлением государственной безопасности. Ждать пришлось недолго.
– Полковник Матвеев, – услышал прокурор в трубке.
– Здравствуйте, Александр Павлович. Извини, что отрываю от дел, это Белоконь.
Они быстро обменялись любезностями.
– Ты слышал, что сотрудники уголовного розыска, наконец, поймали этих бандитов, которые четыре года терроризировали город. Их четверо, сейчас они находятся в КПЗ. Там творится что-то непонятное. Разберись, пожалуйста, с этим. Я уже подписал распоряжение о передаче этого уголовного дела в ваше производство. Там есть неплохой мужик – Максимов, он тебе все расскажет. Что, что? Ты знаком с ним, тогда тебе и карты в руки.
Вызов Максимова к начальнику управления государственной безопасности остался не заметен для руководителей министерства. Павел остановился на пороге кабинета полковника Матвеева. Он уже догадался, с чем это связано, сейчас его больше интересовало, как руководство министерства расценит этот вызов.
– Проходите, Максимов, – произнес Матвеев и рукой указал ему на кресло. – Как в отношении чая? Думаю, что разговор у нас будет длинным, и чай нам не помешает.
Когда Павел сел в кресло, Александр Павлович, попросил его рассказать о задержании бандитов, о результатах обыска в комнате Корнилова. Максимов лишь на минуту задумался, размышляя о том, с чего начать. Он не стал кривить душой и все рассказал полковнику.
– Значит, тебе сейчас запретили заниматься этим делом.
– Так точно, товарищ полковник. Мне предложили уйти в отпуск… Сейчас этим делом занимается лично начальник отдела по борьбе с бандитизмом подполковник Лосев. Я слышал, что Корнилов отказался от своих показаний, мотивируя тем, что он написал свою явку с повинной под мою диктовку. Но, это – не правда!
– Успокойтесь, Максимов. Я уже приказал, чтобы дело передали в наше производство. Все это согласовано с прокурором республики. Я хотел бы, чтобы ты принял участие в работе оперативно-следственной группы.
– Товарищ полковник….
– Ты не переживай, я уже согласовал это с Москвой – она не против твоего назначения.
– Товарищ полковник, можно вопрос?
– Спрашивай…
– Как вы считаете, понесет ли ответственность руководство НКВД и судьи за все это. Ведь осуждены десятки людей, много расстреляно, за преступления, которые они не совершали?
– Сложный вопрос. Первое, что нам предстоит сделать, это задокументировать все эти преступления, закрепить все экспертизами. Вот когда все это мы с тобой сделаем, тогда можно говорить и об ответственности.
В кабинете стало тихо.
– Что будет с Лосевым?
– Пока его и целый ряд товарищей мы отстранили от работы. Иди и работай. Доклад – каждый вечер.
***
Противно лязгнула металлическая дверь КПЗ. В камере стало тихо.
– Корнилов! На выход с вещами! – выкрикнул конвоир. – Давай, быстрее!
– Вот видите, что я вам говорил, – радостно затараторил он, собирая свои вещи. – Да здравствует воля!
– Ты, что там умер? Я кому сказал, давай быстрее!
Василий выскочил в коридор и привычно уткнулся лицом в стенку. Дверь снова лязгнула и закрылась. Теперь этот лязг был ему сродни ласковой и приятной музыки.
– Вперед!
Они долго шли по лабиринтам коридоров пока не оказались в тюремном дворе. Яркий солнечный свет заставил Корнилова зажмуриться. Он хотел повернуть направо, к воротам, но сильный толчок в спину заставил его остановиться. Он обернулся и посмотрел на конвоира.
