Александр Леонидович Аввакумов
Банда
– Есть один человек, как мне рассказывала одна знакомая, он очень богат. Во время войны он служил в военном госпитале завхозом. Жрачки у него было достаточно и он начал потихоньку приторговывать ей. Две банки тушеного мяса за золотое колечко…. Прикинь, сколько у него рыжья, Павел. Рожа и сейчас у него, как блин, лоснится от жира.
Галина замолчала и посмотрела на притихшего Корнилова. Тот облизал внезапно высохшие губы, он явно уже готов был хоть сейчас пойти на дело. Василий, закрыл глаза, представляя груду золотых изделий, лежащих на белой скатерти. Почему именно на белой скатерти, он и сам не знал.
– Где он живет? – спросил ее Корнилов, слегка осипшим от волнения голосом. – Адрес, скажи.
– Сказала бы, если бы знала, – интригующе произнесла Галина. – Знаю, где работает, а вот где живет, увы, не знаю. Я думаю, что его нужно прихватить, когда он будет возвращаться домой с работы и вместе с ним….
Она не договорила, так как и так был ясен ее план.
– Где он работает? – нетерпеливо спросил ее Василий. – Надеюсь не в милиции?
– Нет, не в НКВД. Сейчас НКВД нет, теперь у нас министерство государственной безопасности. Усвоил? Он работает в ЖКО. Простым завхозом в ЖКО.
Она рассказала Корнилову, в каком, именно ЖКО тот работает, режим работы и описала его внешность.
– Только в этот раз Симакова на дело не бери – трус он.
– Это не тебе решать, с кем мне идти на то или иное дело. Твое дело – заниматься тряпками и не лезть в мужские дела.
Галина ухмыльнулась. Она приняла внезапно для него боевую стойку: уперла свои руки в бедра, низко опустив голову.
– Чтобы ты делал без меня, Корнилов? Кстати, у меня вернулся неделю назад свекор, и как бы, между прочим, произнесла она. – Он отмотал целый червонец, от звонка до звонка в Магадане и вот – на воле. Начал меня спрашивать, откуда эти тряпки? Кое – как отвязалась от него.
– Ты сказала? – насторожено поинтересовался Василий. – Это очень важно для меня.
– Я что – дурочка из переулочка! Думаю, что он и так догадался, – ответила Галина.
– Это плохо. Чувствую, запалишь ты нас, Галина….
– Вы сами себя не запалите, соколы. Может, тебе напомнить дом Ленина?
Корнилова передернуло от ее слов. Он отвернулся от нее, замолчал и закурил. Василий встал с дивана и подошел к окну. На улице шел снег, наверное, последний в эту зиму. Он ложился белым покрывалом на деревья, крыши домов, делая их неимоверно красивыми и сказочными. Но, Корнилову, было не до природных чудес, в голове его зрел план разбойного нападения на завхоза ЖКО. В этот раз все должно пройти гладко и, наверное, права Галина, чтобы он не брал собой Симакова.
Василий отошел от окна и, взглянув на Галину, стал быстро одеваться. По дороге в ЖКО, он захватил с собой Алексея. Он не стал рассказывать Бабаеву о плане налета и сейчас, шагая рядом с ним по улице, Корнилов молил Бога, чтобы тот послал ему удачу в этом деле.
***
Максимов рукой толкнул входную дверь и столкнулся лицом к лицу с Хрящом.
– Привет, пропавший, – в полголоса поздоровался с ним Павел. – Может, расскажешь, где все это время был.
– Здравствуйте, начальник, – поглядывая по сторонам, ответил Хрящ. – Обстоятельства так сложились, что пришлось на некоторое время покинуть родной и любимый город. Думаю, что сейчас не время здесь «базарить».
– С кем ты сейчас «толкаешься», Хрящ? Мне интересно….
– Клавку с Большой улицы знаешь? Вот там я пока и кантуюсь.
– Хорошо. Тогда завтра в два на Петрушке, в пивной «Прибой», в два дня.
Они разошлись в разные стороны. Павел проводил его взглядом и, обходя стороной лужи, медленно направился на остановку трамвая. Два дня назад Максимов почувствовал сильную боль в правой ноге. Вечером, осматривая ногу, он увидел, что у него открылась, полученная на фронте, рана, которая стала гноиться.
«Только этого сейчас мне не хватало», – подумал Павел, осматривая бедро.
Эта рана стала напоминать о себе полгода назад. Тогда хирург, осмотрев ее, предложил Павлу удалить осколок, который застрял у него в бедре еще в сорок первом и только по истечении нескольких лет стал беспокоить Максимова.
– Доктор! Может, без операции обойдусь, ведь у многих моих товарищей осколки без всяких операций выходили из тела.
– У кого как, – неопределенно ответил хирург. – Может, и у вас выйдет, а может, и нет. Он у вас глубоко вошел в ткани и застрял около крупной артерии. Если начнет двигаться, то может задеть артерию, а это очень опасно.
Тогда он не послушал совета врача и как следствие – рецидив, который вывел его из строя на две недели. Шагая по улице Павел, почему-то в который раз вспоминал свою последнюю встречу с бандитами. То, что это были именно они, он уже не сомневался, внешность этих двоих полностью соответствовала приметам разыскиваемых преступников. Мимо Максимова проследовала «Эмка», обдав его бензиновой гарью и брызгами грязной воды. Павел выругался и снова медленно побрел вдоль дороги. Он не решался перейти на дощатый тротуар, так как тот был менее надежен, чем сама дорога. Сделав несколько шагов, Павел споткнулся и чуть не упал в большую придорожную лужу.
– Мужчина! Вам не помочь? – услышал он позади себя звонкий женский голос. – Я смотрю, вы еле идете.
Павел оглянулся. За ним шла молодая симпатичная женщина лет тридцати. Она мило улыбнулась Максимову и протянула ему руку.
– Спасибо, я как-нибудь сам. Не хочу утруждать вас своей беспомощностью.
– Да, что вы. Вы ведь тоже идете на остановку трамвая, мне это не сложно.
Женщина подхватила Павла под руку, и они продолжили путь уже вместе.
– Я смотрю, вы не больно разговорчивы, – произнесла женщина. – Вы хоть улыбаться, мужчин, можете?
Максимов улыбнулся.
– Наверное, вы правы, женщина. Вы мне не поверите, но я уже давно не разговаривал с нормальными людьми.
– Что значит, не разговаривали с нормальными людьми? Разве есть у нас не нормальные люди?
– Я работаю в НКВД, а если точнее, в уголовном розыске. У нас там контингент немного другой, – ответил Максимов, чувствуя, как кровь прилилась к его щекам.
– Тамара, – представилась она ему. – А вас как звать, товарищ сыщик?
– Павел, – ответил Максимов и протянул ей руку.
– Судя по вашей рубашке, вы не женаты Павел? – спросила его Тамара. – Так на работу ходить нельзя. Вы же представляете власть, а она должна быть чистой и надежной.
Максимов стеснительно спрятал рукав рубашки в пиджак.
– Извините меня, Тамара, мне нужно на работу, – произнес Павел, стараясь вежливо отделаться от женщины.
Он хотел ускорить свой шаг, но сильная боль в бедре не позволила ему это сделать.
– Вы не обижайтесь на меня, Павел. Я не хотела вас обидеть.
– Я не обиделся на вас, Тамара. Вы правы, нужно было давно поменять рубашку, а я все хожу в ней.
– А где вы живете, Павел? – спросила его Тамара.
Он назвал ей улицу и дом. Пожав ей руку и поблагодарив ее за помощь, он сел в подошедший трамвай и поехал домой.
***
Алексей Бабаев поднял воротник своего полупальто и посмотрел в сторону Корнилова, который стоял на углу дома и делал вид, что рассматривает что-то в витрине продуктового магазина. Несмотря на весеннюю оттепель, этот вечер выдался довольно холодным.
– Когда он выйдет, – шептал Василий, наблюдая за Алексеем, который должен был подать ему условный сигнал при выходе завхоза их дверей ЖКО.
Время шло, а тот все не выходил.
«А может, он вышел через запасной выход? – подумал Василий. – Мы же не проверяли, есть он или нет».
Он сунул руку в карман и достал папиросы. Недалеко от Корнилова остановился милицейский «черный воронок» с красной полосой вдоль борта фургона. Василий с опаской посмотрел на сотрудника милиции, который насвистывая веселую мелодию, направился в магазин. Он прошел мимо Корнилова, обдав его запахом одеколона «Шипр», даже не посмотрев в его сторону.
«Может, перенести налет? – неожиданно для себя подумал Василий. – А в прочем, посмотрим».
В какой-то момент Корнилов почувствовал, как у него вспотела рука, сжимавшая рифленую рукоятку «Парабеллума». Милиционер был в магазине недолго. Он вышел из дверей и, махнув кому-то рукой, чуть ли не бегом, направился к «воронку».
«Нервы, Вася, нервы», – стараясь успокоить себя, подумал Корнилов.
Завхоз, словно услышав размышления Василия, вышел из дверей ЖКО. Оглянувшись по сторонам, он уверенным шагом, направился в сторону стоявшего у магазина Корнилова. Позади завхоза пристроился Алексей, который то и дело бросал свой взгляд на Василия.
– Гражданин! – обратился к нему Корнилов. – Мы из уголовного розыска. Вам нужно проследовать с нами.
Лицо завхоза побелело и это не ускользнуло от глаз Василия, придав ему уверенности.
– На каком основании? – тихо спросил он Корнилова. – У вас что, есть санкция на арест?
– Много вопросов задаете, товарищ. Придем на место, там все и узнаете. Там я вам покажу не только санкцию на арест, но и на обыск вашей квартиры.
Мужчина хотел броситься бежать, но, почувствовав, как ему в спину уперся ствол пистолета, как-то сразу сник.
– Не дергайся, папаша! Наделаю дырок, не заштопаешь, – тихо произнес Корнилов. – Дыши ровнее и все будет хорошо.
«Кто это? Налетчики или действительно сотрудники уголовного розыска, – подумал завхоз. – Сейчас дернешься и действительно наживешь кучу неприятностей».
– Хорошо, – не совсем уверенным голосом, ответил завхоз, – я готов с вами пройти в отдел милиции. Вы из какого отдела?
– Мы из госбезопасности и поменьше вопросов. Вы пойдете туда, куда я вам скажу. Запомните, шаг в сторону, прыжок на месте, считается как попытка к бегству. А за это сами знаете, что бывает! Идите за мной, а ты, Алексей, будь внимательней, если что – стреляй.
Они свернули в переулок и, обходя громадные лужи, направились в сторону «Горбатого моста» через реку Казанку.
***
Стало быстро темнеть. На улицах города зажглись фонари, тусклый свет которых делал дома и заборы неестественными – темными и кривыми. Неожиданно, шедший впереди Василия, завхоз, остановился.
– Куда вы меня ведете, товарищи? Кто вы? Я не пойду дальше! – возмущенно закричал мужчина, стараясь привлечь к себе внимание прохожих. – Четвертое отделение милиции находится вон там!
Один из прохожих, услышав эти возмущенные мужские крики, остановился и направился в сторону Корнилова.
– Вам что нужно? – спросил его Василий. – Проходите, мы из уголовного розыска. Вопросы еще есть?
Прохожий несколько секунд потоптался на месте и направился дальше.
– Не шуми, папашка! – тихо произнес Бабаев, отчего его голос прозвучал еще зловеще. – Ты пойдешь туда, куда тебе прикажут, а то….
Завхоз сейчас уже ни капли не сомневался, что это не сотрудники уголовного розыска, а, скорее всего, бандиты. От этого осознания ему стало очень тоскливо и страшно.
– Что вам от меня нужно? – спросил он Корнилова.
От волнения, охватившего Василия, его правый глаз стал еще больше косить, отчего его лицо приобрело какое-то зловещее выражение.
– Жить хочешь? – вопросом на вопрос ответил его Василий. – Если хочешь, придется расстаться с «рыжьем». Поверь, что оно не стоит твоей жизни. Отдашь тихо, смиренно и мы красиво разойдемся.
– Вы, наверное, ошиблись, товарищи, – ответил мужчина. – У меня нет никакого золота, я – простой завхоз в ЖКО.
– Ну, раз нет, тогда мы убьем тебя прямо здесь. Зачем ты нам без золота.
Бандит достал из кармана пистолет и приставил его к голове жертвы. У завхоза по спине побежали мурашки, а затем он почувствовал, как его потянуло в туалет. Тяга была столь большой, что он еле сдерживал себя, чтобы не выложить содержимое кишечника прямо в штаны. Сухо щелкнул взведенный курок.
– Не убивай, я все отдам, – скорее простонал, чем произнес мужчина. – Разрешите мне сходить в туалет. Я еле сдерживаю себя.
– Валяй, – произнес Алексей Бабаев. – Мы подождем….
Завхоз открыл входную дверь в дом и, нащупав рукой выключатель, зажег свет. Налетчики прошли следом за ним и бегло осмотрели комнаты.
– Давай свое золото, – произнес Корнилов. – Чего смотришь? Не понял что ли, о чем я говорю.
Хозяин подошел к комоду и взял в руки шкатулку.
– Вот берите, – произнес он и выложил из нее два обручальных кольца и простенькие сережки. – Можете убивать, больше ничего у меня нет.
Корнилов ударил его в лицо рукояткой пистолета. Завхоз, молча, схватился руками за окровавленное лицо и повалился на пол. Алексей достал из-за голенища сапога финский нож и ударил хозяина дома в бедро.
– А,а,а! – закричал хозяин дома и, забыв на время о разбитом лице, схватился за бедро.
– Тащи веревку, будем вещать, – громко приказал Василий Бабаеву. – Что! Решил поиграть с нами, ну, давай, поиграем. Посмотрим, кто кого найдет…
Корнилов ударил в лицо хозяину дома носком своего сапога, выбив ему сразу несколько зубов.
– А сейчас мы тебя просто удавим и умрешь ты со своим золотом. Зачем оно тебе там, на том свете?
В этот момент в комнату вошел Бабаев, который уже приготовил петлю. Он ловко накинул ее на шею хозяина дома и, встав ему на спину ногой, стал затягивать петлю. Лицо мужчины сначала покраснело, а затем стало синеть. В какой-то момент Алексей ослабил петлю и мужчина, скребя ногтями пальцев половые доски, захрипел.
– Может, отдашь золото, и мы тебя тогда убивать не станем, – предложил ему Василий.
Мужчина снова замотал головой.
– Дави! Дави, его суку! – произнес Корнилов.
Мужчина засучил ногами, глаза его готовы были покинуть глазницы.
– Золото! Золото! – закричал Василий, однако мужчина не реагировал на его слова
– Корнил! Он что зажмурился?
Василий плеснул ему в лицо воду из графина. Мужчина застонал и открыл глаза.
– Золото! – крикнул ему в лицо Корнилов.
Хозяин кивнул головой.
– Помоги ему подняться, – приказал он Алексею.
Тот выполнил приказ своего товарища и помог завхозу сесть на стул.
***
Хозяин дома отодвинул ногой в сторону половик и пальцем указал на половую доску.
– Под ней, – с трудом ворочая разбитыми губами, шепеляво произнес он. – Поднимите доску.
Бабаев финкой подцепил доску и сунул в образовавшую щель руку. Там что-то щелкнуло, и Алексей истошно заорал от боли:
– А, а, а! Убью, сука! Все конец тебе!
Он осторожно вытащил окровавленную руку из щели. Не говоря ни слова, он ударил сидящего на табурете хозяина дома ногой в лицо и бросился в сени, где сунул раненную руку в ведро с холодной водой. Корнилов аккуратно сунул руку в щель и нащупал там хитро установленный завхозом капкан. В комнату вернулся Бабаев и снова залепил завхозу оплеуху. Он грязно выругался и посмотрел на Василия.
Корнилов перевел свой взгляд на руку Алексея, которая посинела и опухла. Похоже, удар капкана, по всей вероятности, поломал Алексею пальцы руки. Бабаев снова ударил ногой хозяина дома и когда тот упал на пол, начал его избивать ногами.
– Погоди, Леха, а то убьешь! Он нам еще живой нужен.
В этот раз Корнилов, сам сунул свою руку в щель и, нащупав там металлическую коробку, вытащил ее из тайника. Бабаев прекратил бить мужчину и, словно ворон, буквально навис над Корниловым. Василий осторожно открыл коробку. В лучах электрической лампы сверкнули изделия из золота.
«Вот оно, – подумал Корнилов. – Теперь можно и в теплые края».
Василий, молча, сунул коробку за пазуху и посмотрел на хозяина дома, который очнувшись, тихо стонал на полу.
– Кончай его, Леха! Он видел наши лица и, наверняка, «сольет» нас операм, – тихо произнес Корнилов. – Впредь нужно будет ходить на дело в масках, чтобы не убивать «терпил».
– Вы же обещали, – прошептал опухшими губами завхоз. – Вы обещали…
Он заплакал. Крупные мужские слезы, словно горошины, выкатывались из его глаз, которые он вытирал своими испачканными в крови руками.
– Обещать – еще не жениться, – громко засмеялся Василий. – Разве ты этого не знал?
Корнилов вышел в соседнюю комнату и, отодвинув в сторону занавеску, посмотрел в окно. Мимо дома проходили люди, не подозревая, что в нем находятся налетчики. До слуха Василия донеслись сдавленные стоны, а затем все затихло. В комнату вошел Бабаев и вытер финку о скатерть.
– Все, Корнил, можно идти. Он сейчас уже на небе беседует с Богом.
Улица встретила их сильным и холодным ветром.
– Ну и завернуло, – тихо произнес Алексей, поднимая воротник полупальто. – Еще час назад была весна, а сейчас – осень.
Он мерзкой погоды пешеходный тротуар стал, как каток. Редкие прохожие в этот хмурый вечер не шли, а с трудом скользили вдоль домов, чудом сохраняя равновесие. Впереди Василия и Алексея по тротуару шла супружеская пара: элегантно одетый мужчина и женщина. Крайне миловидная женщина левой рукой поддерживала мужчину, у которого была загипсована правая нога. Мужчина с трудом шел на костылях, на его угрюмом, опухшем лице отчетливо выделялись синяки. Костыли мужчины постоянно скользили, и женщина с трудом удерживала его от падения. Бабаев засмеялся и рукой указал Василию на пару.
– Вот она – интеллигенция хренова, – произнес он и снова засмеялся.
– Чего ржешь, как лошадь! – резко произнес Корнилов. – Учу, учу, а ты – все дурак, Леха.
Бабаев сверкнул глазами от злости, но промолчал.
«Никогда не привлекай к себе внимания», – вспомнил он один из уроков Василия.
У идущей впереди женщины было отличное настроение, и она с хохотом что-то рассказывала мужчине:
– У Катьки муж и стирает и гладит, сам готовит, делает всё, а она недовольна, позавчера за пустяк Николаю кастрюлю со щами на голову надела. Вот гадина какая!
Мужчина криво ухмыльнулся.
– А у Люльки Федька лежит на диване, то читает, то голубей гоняет. Она вчера выбегает развешивать бельё, такая весёлая, чуть не пляшет. Спрашиваю, Люся, что с тобой, а она говорит мне, сегодня Федя улыбнулся.
Мужчина только в очередной раз ухмыльнулся. Они поравнялась с продуктовым магазином. Женщина, с нежностью глядя в лицо мужчине, сказала:
– Тебе бутылочку купить?
Мужчина резко остановился, дико посмотрел на женщину и, поднёся к её лицу два растопыренных пальца, задавленно прохрипел:
– Две.
Алексей в очередной раз засмеялся и, взглянув на мужчину, произнес:
– Все правильно, мужик. Чего дробить….
В этот момент из-за угла показался милицейский патруль.
***
– Молодые люди! Вы, слышите меня! Остановитесь! – окликнул Корнилова и Бабаева один из милиционеров. – Вы что пристаете к людям?
Заметив, что эти двое, что приставали к мужчине, собираются ретироваться, сотрудник милиции, крикнул им грозным голосом:
– Я кому сказал – стоять!
Корнилов остановился и медленным шагом направился навстречу милиционерам.
– Что вам нужно? – спросил он милиционера, который пытался остановить их. – Никто к мужчине не приставал. Да, я его вижу-то впервые! Зачем он мне?
– Документы! – жестко потребовал милиционер, что был повыше ростом.– Что у вас там за пазухой?
Алексей Бабаев внимательно наблюдал за Василием. Он обратил внимание на лицо своего товарища, которое стало каким-то неестественным, похожим на белую восковую маску. Он сразу понял, что ситуация начинает выходить из-под их контроля.
– Слушай, сержант! Ты что пристал к мирным гражданам! – специально громко произнес Бабаев, стараясь переключить внимание милиционеров с Корнилова на себя. – Идем, никого не задеваем и вот, пожалуйста – предъявите документы. Мы кто – фашисты что ли?
Милиционер взглянул на Бабаева, и в уголках его тонких губ промелькнула едва заметная ухмылка. Ему явно не понравилась реплика этого подростка.
– Что не понятно? Документы покажите, – с угрозой в голосе приказал им сержант.
Когда Корнилов полез за пазуху, сотрудник милиции снова спросил его:
– Что у вас там? Что ты там возишься, словно у тебя там слиток золота. Давай, доставай!
Неожиданно для всех Бабаев выхватил из кармана револьвер и выстрелил в сержанта. Милиционер, схватившись за живот, начал медленно оседать на землю. Второй милиционер попытался расстегнуть кобуру, но Василий ударил его в шею ножом, решив тем самым проблемы с сотрудниками милиции. Обезумевший от всего этого ужаса, стоявший недалеко от них мужчина закричал каким-то тонким пронзительным голосом:
– Спасите! Убивают! Караул! Милиция!
Бабаев вторым выстрелом добил раненного милиционера и посмотрел на Корнилова, ожидая от него дальнейших указаний. Василий размахнулся и всадил по самую рукоятку в грудь мужчины свой остро отточенный нож. В этот момент из дверей магазина вышла женщина и, увидев окровавленные тела на мостовой, закричала:
– Караул! Убили!
Она бросилась к мужчине, пытаясь поднять его с земли.
Бабаев выстрелил в лиц женщины. Она выронила из рук бутылки с водкой и рухнула на мостовую.
– Уходим! – громко выкрикнул Корнилов и метнулся в ближайший переулок.
На повороте Василий поскользнулся и, споткнувшись о поребрик, растянулся на мостовой. Коробка с золотыми изделиями вылетела из его рук и покатилась по схваченной морозом мостовой.
– Коробка! – закричал Василий. – Хватай ее, я прикрою!
Бабаев подхватил коробку и сунул ее почему-то в руки Корнилова. Где-то вдалеке послышались трели милицейских свистков, которые с каждой секундой становились все громче и громче.
– Давай, во двор! – крикнул Василий. – Чего стоишь, замерз что ли?
Чуть не сбив с ног женщину, они буквально влетели в небольшой двор. Бабаев быстро взобрался на крышу сарая и, протянув руку Василию, помог тому подняться. Вскоре они оказались за три улицы от места преступления. Дождавшись трамвая, они на ходу запрыгнули на заднюю площадку.
– Встретимся завтра в восемь вечера, – произнес Корнилов и на ходу спрыгнул с трамвая.
Махнув рукой Бабаеву, он повернулся и направился в сторону дома.
***
– Ты знаешь, что вчера бандиты убили двух сотрудников милиции? – спросил Максимова Лосев. – Чего молчишь?
– Да, я в курсе этого преступления, – ответил Павел. – Почему вы меня об этом спрашиваете, Геннадий Алексеевич?
– Как почему? Это же ты работаешь по этой банде, вот я тебя и спрашиваю?
Максимов усмехнулся и посмотрел на Лосева, в глазах которого светились недобрые огоньки.
– Геннадий Алексеевич, по этой банде работает весь наш отдел по борьбе с бандитизмом. Во-вторых, погибли не только сотрудники милиции, но был еще убит завхоз ЖКО Хмуров и еще двое: мужчина и женщина. Я, думаю, что они сначала убили этого Хмурова во время разбоя, а затем убили сотрудников милиции, которые их остановили на улице.
Лицо Лосева было словно вырублено из камня – ни один мускул на его лице не дрогнул. Он, не мигая, смотрел на Павла, словно искал какой-либо изъян в его одежде.
– Ты знаешь, Максимов, – тихо произнес начальник ОББ, держа пальцами пуговицу на пиджаке Павла, – меня мало интересует последовательность совершенных бандой преступлений. Меня интересует то, что в городе более года действует устойчивая преступная группа, но ты так и не можешь выйти на нее. Если ты так будешь работать, то скоро они перебьют все жителей города.
Он явно провоцировал Максимова на скандал, но Павел пересилил свое желание жестко ответить этому человеку и, виновато улыбаясь, ответил:
– Геннадий Алексеевич, я не буду оправдываться перед вами, но это глубоко законспирированная группа. У них нет никаких контактов с местными урками, они не сбывают вещи с налетов в городе…. Если я не могу выйти на них, может, вы подскажите, как это делается.
Лосев махнул рукой, как обычно отмахиваются от назойливой мухи.
– Прекрати! Все я это слышал от тебя не раз. Ты мне факты давай, Максимов, а не сказки по белого бычка рассказывай. Я сам тебе таких сказок могу наговорить, на целую книгу.
– Геннадий Алексеевич, мы с вами взрослые люди, давайте говорить напрямую. Что вы все кругами ходите! Я, что в отделе один работаю? Да, вы сами меня, куда только не включаете! Вот, к примеру, две недели назад вы меня отправил помогать «тряпичникам». Скажите, какое отношение я имею к имущественным преступлениям? До этого – две недели в составе комиссии проверял паспортный режим…. Вы же сам мне не даете заниматься этой бандой. Вы о ней вспоминаете только тогда, когда они совершают очередной налет.
Лосев явно не ожидал этого от своего подчиненного. Он отпустил его пуговицу и, срываясь на крик, заговорил, брызгая слюнями:
– Вон ты, как заговорил, Максимов! Выходит, я во всем виноват! Значит, это я тебе работать не даю! Ты отдаешь себе отчет, в чем ты обвиняешь меня, своего начальника?
– Я этого не говорил, – отступая под натиском Лосева, ответил Павел. – Я лишь сказал о том, что вы часто отвлекаете меня для решения несвойственных для нашего отдела задач.
Лосев сел на стул и расстегнул верхние пуговицы у форменной гимнастерки. Он тяжело вздохнул и, не глядя на Максимова, продолжил:
– Правильно меня о тебе предупреждал в свое время начальник отдела кадров, что ты – сложный человек. Вот теперь я сам в этом убеждаюсь. Трудно нам будет с тобой работать, Максимов. Да и здоровье у тебя подкачивать стало, а здесь работать нужно – засады, обыска и тому подобное.
– Что вы там все крутите, товарищ Лосев. Насколько я вас понял, вам нужен стрелочник…
– Иди в кадры, там все узнаешь, Максимов. С завтрашнего дня ты работаешь в «тряпичном» отделе. ООБ больше не для тебя. Кстати, ты больше и не старший оперуполномоченный, там у них в отделе это должность уже занята.
Лосев смотрел, не отрываясь на Максимова, наслаждаясь своей окончательной победой. Сегодня утром Геннадий Алексеевич вместе с начальником Управления уголовного розыска были вызваны к комиссару министру внутренних дел республики, который проинформировал их о том, что в Москве руководство Министерства государственной безопасности СССР крайне озабочено оперативной обстановкой в республике – в частности, серией разбойных нападений на склады и жилища граждан.
– Товарищ комиссар второго ранга, сотрудники уголовного розыска делают все, чтобы выйти на участников группы, – произнес начальник ОББ.
– Я это уже слышал, товарищ Лосев. Работать тоже можно по-разному. Кто у вас конкретно занимается этой проблемой?
Комиссар посмотрел на Лосева, ожидая от него фамилии конкретного исполнителя.
– Капитан Максимов, товарищ комиссар второго ранга, – ответил Лосев.
– Максимов? Этот тот капитан, которому недавно вкатили выговор?
– Так точно.
– Я думал, что вы сняли его с этого дела, а он оказывается, все еще работает. Переведете его на другое направление, а там посмотрим. И еще, товарищи, к нам из Москвы выезжает группа для оказания практической помощи. Пусть поработают, почистят город. Окажите им помощь, товарищ Лосев. Если вопросов нет, свободны товарищи.
Лосев шел по коридору и радовался принятому комиссаром решению. Месяц назад начальник отдела кадров наркомата в беседе с ним, как бы, между прочим, оговорился, что не исключено, что Максимова могут назначить на должность заместителя начальника отдела. Эта новость была воспринята Геннадием Алексеевичем, как звонок о возможном дальнейшем росте его подчиненного. Для того чтобы исключить подобный служебный скачек подчиненного, он решил подставить его под комиссара, что только и произошло у наркома.
Геннадий Алексеевич ухмыльнулся, глядя на растерянное лицо Максимова.
– И еще, приказ подписан наркомом и поэтому, думаю, что тебе не стоит его оспаривать.
– Это не вам решать, товарищ Лосев, тем более, что вы – уже не мой начальник.
Павел вышел из кабинета и, достав папиросы, закурил. Внутри его все клокотало от негодования.
«А может, все к лучшему, хоть дома буду чаще», – подумал он и направился к выходу.
***
Галина Морозова сидела за столом и примеряла кольца и серьги, которые принес несколько дней назад Василий. Неожиданно входная дверь широко распахнулась, и в комнату вошел Корнилов. Увидев золотые изделия на руках и в ушах сожительницы, он нахмурил лицо. Ему явно не понравилась затея Галины с примеркой золотых изделий.
– Я же тебе уже говорил, чтобы ты как можно быстрее избавилась от этих безделушек! А ты, словно, маленькая девочка, все играешь и играешь, как будто наглядеться на них не можешь?
Галина, молча, открыла коробку и сгребла в нее кольца и серьги. Отложив ее в сторону, посмотрела на сожителя, который глотал жадными глотками воду из металлического чайника. Поймав на себе ее взгляд, он поставил его на стол и, вытирая тыльной стороной ладони губы, направился к дивану.
– Ты когда поедешь в Зеленый Дол? Ребята просят деньги за тряпки.
– Подождут, – грубо ответила Галина, пряча коробку в подтопку печи. – Все равно все деньги пропьют. Какая разница – днем позже или раньше.
– Я что-то тебя не понял, что значит, подождут? Мы так не договаривались! – со злостью произнес Корнилов. – Я обещал им, а своих слов я на ветер не бросаю.
– Ты что, русского языка не понимаешь, Василий? Могу еще раз повторить… Я же не сижу целыми днями дома, как появится свободное время, так и поеду.
– Что будем делать с золотом? – спросил Василий Галину. – Сбрасывать его нужно, как можно быстрее.
Она посмотрела на него и улыбнулась. Похоже, ей очень не хотелось расставаться с этими кольцами и серьгами.
– Думаю, что нужно все это сдать оптом, – произнесла она. – Если будем сдавать поштучно, то можем запалиться. У меня знакомых среди ювелиров нет, так что сами ищите, может, и найдете.
Накануне Галина отпросилась на работе и утром уехала в Зеленый Дол. Она постучала в дверь, а затем, толкнув ее, вошла в дом свекрови.
– Кто там? – услышала она голос свекра.
– Это я, Галина. А где Нина Ивановна?
– Ушла в магазин, – ответил свекор, выходя в сени. – Зачем приехала? Опять «барахло» привезла?
– А что вы мне допрос здесь устраиваете, Матвей Гаврилович, словно прокурор? Идите, отдыхайте, мы сами здесь без вас разберемся.
– Не крути, Галина, – с угрозой в голосе, произнес свекор. – Ты думаешь, я не догадываюсь, какие это тряпки ты сюда привозишь.
– И какие такие тряпки я к вам привожу, Матвей Гаврилович? Оттого, что вы догадываетесь мне не тепло и не холодно.
Она посмотрела на свекра. Взгляд Матвея Гавриловича был настолько тяжелым, что она отвела свои глаза в сторону. В этот момент в дом вошла Нина Ивановна.
– Как добралась, Галина? – поинтересовалась свекровь у снохи. – Ну, сегодня и погодка.
– Спасибо, Нина Ивановна, с божьей помощью.
Они прошли в комнату, и хозяйка стала накрывать на стол. Матвей Гаврилович свернул цигарку и закурил. Он по-прежнему не сводил с них свой взгляд. Нина Ивановна вытащила из-под стопки белья небольшой сверток и положила его на край стола. Галина быстро сунула его в сумку.
– Есть золотишко, – произнесла она буднично. – Желающие приобрести есть?
– Смотря, какое золото, – произнес Матвей Гаврилович, – и что за металл. А то, может, это все из «цыганского золота» сделано.
– Кольца, браслеты, серьги, подвески…. Короче, много всякого….
Нина Ивановна промолчала. Она быстро разлила чай по чашкам, а затем поставила на стол небольшую вазочку с вишневым вареньем.
