Александр Леонидович Аввакумов
Банда
– Вот и я об этом. Если банда ликвидирована на самом деле, то она, наверняка, не могла бы воскреснуть и снова приступить к налетам и убийствам.
– Не спеши с выводами, Максимов. А вдруг это не она? Мало ли маньяков ходит по земле. И еще, Павел. Посмотри, вот у этого трупа старика страшно деформирована голова, словно он попал под кузнечный молот. Такой удар мог нанести лишь очень сильный человек.
Павел не успел ответить, так как в этот момент в комнату вошел Лосев. На нем был кожаный плащ, черная каракулевая шапка, белые бурки. Он был больше похож на какого-то директора продовольственной базы, чем на начальника отдела по борьбе с бандитизмом. Заметив стоявшего около стола Максимова, он направился прямо к нему.
– Что скажешь? – обратился он к Павлу. – Ты разобрался?
– Пока ничего, Геннадий Алексеевич. Я сюда прибыл как дежурный оперуполномоченный. А где ваши люди? Почему их нет?
Лосев усмехнулся и смерил его удивленным взглядом.
«Кто я такой, чтобы задавать ему подобные вопросы?», – с укором подумал Максимов.
Лосев, не обращая внимания на сотрудников уголовного розыска и участкового, обратился к следователю прокуроры.
– Что скажите? Есть что-то интересное?
– Что вас интересует, товарищ Лосев? Насколько я знаю, четких следов пригодных для интенсификации личности не имеется. Вот тут Максимов высказал одну интересную мысль…
Он не договорил, Лосев махнул рукой и отошел от него, давая понять следователю, что его не интересует мнение этого товарища. В комнату, осторожно ступая, вошла молодая женщина и с опаской посмотрела на Максимова.
– Вы можете сказать мне, что пропало из вашего дома? – спросил ее Павел. – Меня интересуют: вещи, золотые изделии. Ну, сами понимаете…
– Не могу, – тихо ответила девушка. – Мне сейчас не до этого. Вы сами знаете, мы – мусульмане и сейчас для меня важнее, как можно быстрее похоронить родителей и родственников.
– Я это хорошо понимаю, но и вы поймите меня правильно, нам нужен список похищенных вещей и их приблизительная ценность.
В зал вернулся Лосев и дежурный следователь прокуратуры.
– До окончания дежурства осталось еще два часа, – произнес следователь прокуратуры, обращаясь к Павлу, – так что, не расслабляйся, Максимов. Сходи, узнай, опрошены ли соседи, если нет, то организуй эту работу. Здесь есть, кому работать….
Павел вышел на улицу и, достав из кармана пальто папиросы, закурил.
«Молодец, Лосев, – подумал Максимов. – Похоже, уговорил следователя, чтобы тот не искал следов сходства этого налета с предыдущими преступлениями. Впрочем, через два часа все это закончится, и я пойду домой, пусть люди Геннадия Алексеевича ломают голову над раскрытием этого убийства».
Заметив участкового инспектора, Петр махнул ему рукой, давая понять тому, что он тоже хочет принять участие в опросе соседей.
***
Жена Игната сидела за столом и с изумлением смотрела на груду вещей, разложенных на обеденном столе, которые накануне вечером принес домой супруг. Женщина с каким-то явным недоверием щупала шелковое покрывало на кровать, гладила черно-белый мех чернобурки. Взгляд ее застыл на столовом серебре, которое отдельной кучкой лежало среди носильных вещей. Наконец ее взгляд сфокусировался на большой пачке денег, с купюр которых укоризненно смотрел на нее вождь мирового пролетариата.
– Игнат! Откуда у тебя такое богатство? Наверняка, стащил у кого-нибудь, – игриво спросила его супруга.
– Какая разница, Клава, откуда я все это притащил. Хватит нам жить в нищете. Ведь я тебе, помнишь, обещал красивую и сытную жизнь. Вот она, это – все твое!
Супруга со страхом посмотрела на веселое лицо Игната. Сотни мыслей роилось в ее голове, одна страшнее другой.
– А тебя, Игнатушка, за это не арестуют? – спросила она его.
– Нет, меня еще поймать нужно, – коротко ответил он и громко засмеялся. – Если не арестовали, значит, не арестуют. Ты, Клава, только поменьше болтай и все будет хорошо. Ты поняла меня?
Жена, молча, кивнула ему головой и снова перевела свой взгляд с мужа на разложенные перед ней вещи.
– Игнат! Можно я померю вот это платье? – спросила она его. – По-моему оно должно подойти мне?
Супруг улыбнулся. Ему самому было очень интересно наблюдать за своей женой. Клава осталось сиротой в десять лет, и воспитывалась в большой семье родной тетки. Ей, как самой маленькой, приходилось донашивать платья своих старших сестер, и сейчас при виде столь красивых вещей она не могла сдержать свое желание померить красивое платье из незнакомой ей ткани. Она прошла в соседнюю комнату и стала переодеваться.
– Клава! Ты слышишь, меня! Ты эти вилки, ложки убери от греха подальше. Пусть полежат немного. Вот накопим денег, уедем жить на юг, вот там и будем, есть с серебра.
Игнат достал из кармана папиросы и закурил. В клубах голубоватого табачного дыма он увидел Клаву, которую не сразу и узнал.
– Вот это, да! – восторженно воскликнул он. – Да ты у меня – настоящая красавица!
– Нравится? – спросила она его, и легкий румянец разлился по ее щекам.
– Не то слово. У меня даже не хватает слов, чтобы выразить свой восторг.
Принесенное им платье сидело на его жене так, словно с нее снимал мерку хороший закройщик. Только сейчас он заметил в глазах Клавы слезы. Это были слезы радости, и ее, сейчас, уже не интересовало, откуда все это. Она снова исчезла в другой комнате. Через минуту-другую, женщина вышла в дорогом темно-синем бостоновом костюме.
– Ты у меня, просто красавица! – восторженно произнес Игнат.
– Давай, снимай с себя наряды, Клава. Ты, наверное, уже поняла, что сейчас эти наряды носить нельзя.
Женщина сделала обиженное лицо и молча, вышла в соседнюю комнату.
***
Корнилов сидел за столиком ресторана и внимательно наблюдал за красивой женщиной, которая сидела через столик от него. Женщина о чем-то шепталась с импозантным мужчиной. На нем был прекрасный костюм из английской шерсти. На столе перед ним лежал золотой портсигар с какой-то монограммой.
Василий посмотрел на Симакова и кивком головы указал ему на мужчину. Петр улыбнулся. Это был его первый выход на дело после ранения.
«Сладенький, – подумал о мужчине Василий. – Ишь, как крутит хвостом перед женщиной, словно фазан. Да и она тоже хороша. Похоже, часто здесь снимает жирных и сладких гостей».
Корнилов взмахом руки подозвав к себе официанта.
– Милейший! Это что за пара? Уж больно хороши, как два голубка.
– Это – Валька, кто ее здесь не знает. А мужика вижу впервые.
Василий расплатился за ужин и сунул крупную купюру в карман официанта.
– Это тебе на чай.
Накинув на себя пальто, он вышел на улицу. Около входа в ресторан стояла легковая машина черного цвета. Закурив папиросу, Василий направился к машине.
– Как? – спросил его Игнат. – Работаем?
– Все нормально, – ответил Корнилов. – Чувствую, хороший куш сорвем….
Корнилов докурил папиросу и достал из-за пазухи «ТТ». Вынув обойму, он убедился, что она, полная патронов.
– Главное не суетиться, – назидательно произнес Василий. – Ты, Лешка, пойдешь за ним. Смотри не спугни… А мы с Петром – прокатимся.
Игнат посмотрел на Бабаева, который тоже вытащил из кармана пальто «Наган» и крутанул барабан. Ждать пришлось чуть более часа. Наконец в дверях показалась пара – женщина и мужчина, на котором была наброшена дорогая волчья шуба.
– Это – они, – коротко бросил Корнилов. – Давай, Леха, топай за ними. Раз не берут машину, значит, живут не слишком далеко от ресторана.
Василий оказался прав. Пара свернула в узкий переулок, и остановились около большого одноэтажного каменного дома. Мужчина попытался обнять и поцеловать женщину, но она отстранила его от себя.
– Георгий! Ну, ты же не юноша, чтобы вот так целоваться на улице. Пойдемте в дом…
Мужчина долго пытался открыть входную дверь ключом, но тот никак не хотел попадать в скважину от замка.
«Надрался», – злорадно подумал Бабаев, наблюдая за мужчиной.
Наконец мужчине удалось открыть входную дверь и, пропустив женщину вперед, он скрылся внутри дома. Бабаев махнул рукой и, убедившись, что его сигнал заметили, открыл калитку и направился к двери. Дверь, к его удивлению, оказалась не закрытой, и он слегка приоткрыл ее.
– Корнил! Ты только посмотри, они даже не закрыли за собой дверь, – произнес Алексей. – Вот к чему приводит человеческая беспечность!
В прихожей было темно и Симаков, шаря перед собой рукой, нащупал дверь в комнату. Он толкнул дверь, как ни странно, но и она оказалась не запертой. В ярко освещенной комнате на кровати сидела женщина и стаскивала с себя шелковые чулки.
– А вот и мы! – громко произнес Алексей. – Картина Репина «Не ждали».
Из соседней комнаты вышел мужчина в белой нательной рубашке, в брюках, со спущенными подтяжками.
– Кто вы? – удивленно спросил он мужчин. – Как вы сюда попали?
– Дед мороз и зайцы, – явно дурачась, ответил ему Симаков. – Вот пришли за морковками. Ха-ха – ха!
– Короче, папаша, если хочешь жить, то гони ценности, – грозно произнес Корнилов. – Что замерз? Не понял? Может, тебя ускорить?
Он вытащил из кармана «ТТ» и положил его на стол. Василий невольно посмотрел на женщину, которая буквально застыла от охватившего ее страха. Для большей убедительности, Петр нанес сильный удар в лицо хозяину дома. Тот ахнул и схватился за лицо. Между его пальцев показался ручеек крови.
– Ты осторожней, а то зашибешь бедного, – произнес Василий и посмотрел на Симакова.
«Старается. Хочет вернуть утерянный авторитет», – подумал Корнилов.
Петр снова ударил мужчину, который рухнул на пол. Падая, он стащил со стола скатерть. На пол со звоном полетела посуда: рюмки, тарелки с закуской, вилки, открытая бутылка вина.
– Нам долго ждать? – обратился к нему Корнилов, наступив мужчине на лицо своим сапогом.
Симаков прошел в другую комнату и вернулся обратно с большим чемоданом в руках, куда начал аккуратно укладывать приглянувшие ему вещи и посуду. Он складывал это как-то по хозяйски, стараясь все уложить так, чтобы ничего не разбилось.
– Я – заместитель директора военного завода, – произнес мужчина, вытирая разбитое лицо скатертью. – Вы товарищи, пожалеете, что связались со мной. Мой двоюродный брат – большой человек в Министерстве государственной безопасности СССР.
На что рассчитывал мужчина, было не совсем понятно. Его реплика вызвала смех у налетчиков. Неожиданно для Корнилова мужчина бросился к окну. Он боком выдавил стекла и оказался на улице. Однако меткий выстрел Василия свалил его с ног, буквально у самого забора.
– Затащите труп в дом, – приказал он Симакову.
И пока тот, выйдя во двор дома, пытался затащить труп хозяина дома, Василий, угрожая женщине оружием, стал насиловать ее.
– Кто еще будет? – поинтересовался он у товарищей, однако, те промолчали. – Ну и зря, баба уж больно хороша.
Достав из-за голенища сапога нож, он с силой всадил его в грудь женщины. Собрав все ценное, что было в доме, они вспороли подушки, а затем, осыпав трупы перьями и облив все найденным в доме керосином, подожгли квартиру.
***
Максимов проезжал мимо сгоревшего ночью дома. На пепелище еще работали пожарные, разыскивая среди головешек и всяческого металлического хлама человеческие останки.
– Кого-то нашли? – спросил он одного из пожарных.
– А ты кто такой, почему интересуешься?
– Я – из уголовного розыска, Максимов, – ответил Павел и предъявил ему удостоверение личности.
– Двоих, – ответил пожарный, – сгорели почти полностью. Врачи в морге разберутся…
Максимов еще раз окинул пепелище и направился дальше. Поздоровавшись с дежурным по МГБ, он направился к себе в кабинет. Он не успел раздеться, когда на его столе зазвонил телефон.
– Максимов, – привычно произнес он.
– Зайди, – коротко ответил начальник отдела Яхин.
Павел поправил ворот рубашки и, взглянув в зеркало, направился к начальнику.
– Присаживайся, Павел, – произнес начальник. – Есть разговор.
Яхин сделал небольшую паузу и, взглянув на Павла, продолжил:
– Я только что от комиссара. Ему звонили из Москвы. Звонил очень большой человек. Ты знаешь, вчера вечером сгорел дом на Корельской?
– Знаю, – ответил Павел. – Там два тела….
Он не договорил, так как его взмахом руки остановил начальник отдела.
– Все правильно, Максимов. Одним из погибших оказался близкий родственник …, – он снова не назвал фамилии. – Займись этим делом вплотную. Дело – очень серьезное.
– Станислав Иванович! Причем здесь мы? Отдел пожарами не занимается. Если это – умышленный поджог или что-то в этом роде, пусть занимается госбезопасность.
– Ты как всегда прав, Максимов. Это – исключительный случай. Все нужно делать так, чтобы никто не пронюхал, что ты занимаешься этим делом. Все нужно сделать так, чтобы…..
Максимов, молча, кивнул головой.
– Мы не должны скомпрометировать имя этого человека.
Яхин замолчал и выжидающе посмотрел на Максимова. Он хорошо знал Павла и сразу же посчитал, что только он сможет провести дознание, сохранив все, что станет ему известно, в тайне.
– Разрешите приступать? – обратился Павел к начальнику.
Яхин кивнул головой. Максимов встал со стула и, взглянув на начальника, вышел из кабинета.
«Нужно ехать в морг и поторопить со вскрытием, – подумал Павел. – Не дай, Бог, если трупы криминальные».
Добравшись до морга, Максимов громко постучал в дверь. Через минуту раздался легкий щелчок щеколды и в дверях показался мужчина в белом халате и прорезиненном фартуке.
– А, Павел, проходи, – произнес врач. – Что нового?
– Любая новость хороша, кроме некролога, – в тон ему ответил Максимов. – Скажи, ты еще не вскрывал горелых?
– Пока нет, а что?
– Их нужно быстро вскрыть, товарищ Виноградов.
– А почему, товарищ Виноградов? Почему нельзя, как и в прежние годы, Алексей Степанович.
– Извини, Алексей Степанович, зарапортовался. Может, приступим?
Максимов проследовал за врачом. Алексей Степанович ранее работал простым участковым врачом, но после смерти местного патологоанатома по приказу исполкома занял эту должность. Алексей Степанович, надел резиновые перчатки и быстро перебросил тело со льда на оцинкованную тележку. Павел еще с фронта возненавидел запах горелого мяса и сейчас, испытав чувство тошноты, направился вслед за Виноградовым.
– Ну, что, приступим, – произнес Алексей Степанович, взяв в руки скальпель.
***
Корнилов шел по привокзальной площади. Легкий морозец приятно пощипывал его щеки, а белый, выпавший ночью, снег, скрипел под его хромовыми сапогами. Навстречу ему попадались женщины, которые с интересом рассматривали его. На нем был черный кожаный плащ, белое модное кашне, на голове его была серая каракулевая шапка. Заметив подходивший к остановке трамвай, он ускорил свой шаг.
Настроение у Василия было хорошим. Утром на колхозном базаре, он встретился с «барыгой», который передал ему приличную сумму денег, за реализованный товар.
– Если будет что-то достойное, приноси, – прощаясь с ним, произнес старик. – Сюда не нужно, здесь много любопытных глаз, да и менты здесь часто устраивают облавы. Здесь можно случайно сгореть…
– Дай адресок, – тихо обратился Василий к старику.
– Я живу в Игумново. Спросишь Латыпа, там каждый покажет мой дом.
– Хорошо, Латып, – произнес Корнилов и, развернувшись, направился в сторону железнодорожного вокзала.
Латып сплюнул на землю и проводил Василия злым взглядом.
– Запомнил? – поинтересовался он у молодого парня, который подошел к нему.
Тот мотнул головой и посмотрел на старика.
– Ты знаешь, кто таков? Местный?
– Нет. Одно могу сказать – он не из блатных. Может, залетный какой-то. Мало ли их сейчас после войны по стране мотается.
– Так проводи его, посмотри, а там и решим, что с ним делать.
Паренек моментально исчез в толпе покупателей и продавцов. Он шел вслед за Корниловым, стараясь держаться от него на безопасном расстоянии. Выйдя на конечной остановке трамвая, Василий, насвистывая веселую мелодию, двинулся вдоль улицы. Преследователь шел позади него, стараясь угадать в какой из домов войдет интересующий его мужчина. Осмотревшись по сторонам, Василий скрылся в подъезде двухэтажного барака. Паренек помялся еще минуту-другую и принял решение, что можно возвращаться.
На рынке он быстро отыскал Латыпа, который курил. Тот стоял в стороне от рядов торгующих и о чем-то говорил с незнакомым ему мужчиной. Дождавшись, когда мужчина отошел в сторону, паренек подошел к старику.
– Латып! Он – не «блатной», я имею в виду – не наш. Живет в бараке, на втором этаже. Я там немного «пошустрил», люди говорят, что он ранее судим за подделку больничных листов. Сидел с убиенным Рашпилем. Слушай, Латып! Может, он толкнул Рашпилю «паленый» «Парабеллум»?
Старик бросил цигарку под ноги паренька и примял ее валенком.
– Вот что, Пострел! Об этом мужике никому не слова. Посмотрим, какой товар он принесет в следующий раз. Вот там мы его и прищучим…. Посмотрим, как и о чем он запоет.
– А, может, не стоит тянуть, Латып? Он сейчас при «башнях», вот и пощупаем?
– Я тебе пощупаю, – грозно произнес старик. – Насмотрелся я на таких, как ты, щупающих… Сколько их сейчас лежит у стены, не сосчитать.
– Хорошо, Латып, договорились. Если что, дашь знать.
Корнилов, подошел к окну и, отодвинув занавеску в сторону, посмотрел во двор. Парень продолжал стоять рядом с деревом, делая вид, что случайно оказался в этом дворе. Василий «срисовал» его еще в трамвае и специально повел его по ложному адресу. Он хорошо понимал, что этот молодой человек, который сопровождал его с самого рынка, едва ли будет подниматься на второй этаж. Похоже, его больше интересовал дом, в котором жил Корнилов.
«Сейчас начнет собирать про меня информацию», – решил Василий.
То, что его направил за ним Латып, он не сомневался. Каждый из них пытался подстраховаться на всякий случай. Парень, достал папиросы и закурил. Во дворе, в котором проживал Василий, каждый знал его и поэтому собрать в отношении его информацию, не представляло большого труда. Он хорошо видел, как парень подошел к двум мужчинам и начал о чем-то разговаривать с ними.
«Посмотрим, что будет дальше», – подумал Корнилов, отходя от окна.
Когда парень исчез из вида, он вышел из барака, пересек двор и вошел в дом напротив. Зайдя в квартиру, он вытащил из кармана пальто «ТТ» и положил его на стол.
***
Максимов закончил свой доклад и посмотрел сначала на начальника отдела, а затем на комиссара, который, сидел в кресле и внимательно слушал Павла.
– Значит, это – не простая случайность, Максимов, и не короткое замыкание? – спросил его комиссар.
– Я предполагаю, товарищ комиссар, что это был обычный бандитский налет. Преступники не пощадили не только хозяина дома, но и неизвестную нам женщину.
Комиссар встал с кресла и подошел к окну. Там за стеклом окна завывала вьюга. Он повернулся и, достав из коробки папиросу, закурил.
– Вот что, Максимов. Попытайтесь установить личность погибшей женщины. Может, через нее мы выйдем на убийц.
Повернувшись к начальнику отдела, он произнес:
– Станислав Иванович, освободите Максимова от всех текущих дел, пусть занимается лишь этим делом. Ну, а ты, Максимов, сам понимаешь, чтобы никакой утечки.
Они поднялись из-за стола и покинули кабинет комиссара. Сейчас Павел сидел в кабинете, размышляя, с чего именно начать. За окном противно выл ветер, крутя и швыряя в стекло крупные снежинки. Максимову нравился этот снег, он был чистым и независимым от желания людей. Он закурил и отошел от окна. Смеркалось. Он посмотрел на часы, они показывали начало четвертого дня.
«Как рано смеркается», – подумал он. – Зима…».
Павел вернулся к столу и, взяв в руки заключение патологоанатома, стал внимательно его изучать. Его внимание привлекло описание содержимого желудка погибших.
«Где они могли так обильно поесть таких деликатесов? – подумал Павел. – Осетрина, черная икра. Наверняка, в одном из ресторанов города».
Он накинул на себя пальто и направился к двери. Максимов вышел на улицу и невольно поднял воротник пальто. Снег прекратился, но с Волги потянул холодный пронизывающий ветер. Недалеко от министерства государственной безопасности находился ресторан «Казанка».
«Начнем с него», – решил Максимов и направился в сторону ресторана. Павел открыл массивную дверь и сразу его окутали тепло и запах специй.
– Товарищ! Вы не подскажите, отдыхал ли недавно у вас вот этот гражданин? – спросил он у администратора и протянул ему фотографию убитого гражданина.
Администратор долго всматривался в фотографию.
– Нет. Я что-то не припоминаю этого гражданина. Я хорошо знаю своих постоянных клиентов, но он таковым не был. Сходите в другое заведение, может, вам там повезет.
Первый, второй, третий ресторан и все словно сговорились между собой – не знаем, не помним. Оставался последний – «Прибой».
– Скажите, вам не знаком этот гражданин? Он, возможно, был у вас со своей спутницей на той неделе? – спросил Максимов и положил перед администратором фото убитого.
Администратор мельком взглянул на фото и сразу же признал на ней гражданина Лукина.
– Это – наш клиент, зовут его Петр Тимофеевич, а фамилия его Лукин. Нравилось ему у нас. Он часто посещал наше заведение. В последний раз он был с Алевтиной Авериной. Красивая такая женщина с прекрасной фигурой.
– А где она живет? – поинтересовался у администратора Максимов.
– Не могу сказать, просто не знаю. А вы спросите у ее подружки, вон она сидит с офицером.
Павел поблагодарил мужчину и направился к указанному администратором столу.
– Здравствуйте! Я – из уголовного розыска. Капитан Максимов, – представился он. – Я бы хотел задать вам один вопрос. Скажите, где проживала ваша подруга – Алевтина Аверина.
Женщина взглянула на офицера, словно советуясь с ним, отвечать ли на вопрос сотрудника уголовного розыска или нет. Офицер отвернулся в сторону, тем самым давая понять ей, что ему безразлично, будет она рассказывать о месте проживания ее подруги или нет.
– Она живет рядом со Льнокомбинатом. Желтый двухэтажный дом, второй этаж, квартира слева – первая.
Поблагодарив женщину, Максимов направился к выходу.
***
– Как живешь, старик? – спросил Латыпа Корнилов. – Вот посмотри, что я тебе принес, оцени.
Василий протянул старику мужской перстень с темно-зеленым камнем. Камень в солнечных лучах засверкал. Он буквально заворожил этого старого человека. У Латыпа затряслись руки. Он взял перстень и поднес его ближе.
– Как? Нравится?
Латып подкинул перстень на ладони. То, что изделие дорогое, было ясно с первого взгляда.
– Откуда это? – заинтересованно спросил он Корнилова.
– От верблюда! Не важно, Латып. Берешь или нет?
Старик сморщил лоб, давая понять Василию, что думает.
– У меня нет столько денег, сколько стоит эта вещь, – тихо произнес старик. – Нужно подумать, поискать.
Корнилов громко засмеялся и спрятал перстень в карман брюк.
–Денег нет, – произнес он. – Ну – ну! Накопить, говоришь, нужно… Вот и копи! Как накопишь, дашь знать.
Василий засмеялся и, развернувшись, направился вдоль торговых рядов. Шагая по сколькой дорожке, он спиной чувствовал пристальный взгляд уже знакомого ему паренька. Корнилов сделал крюк и снова подошел к Латыпу.
– Слышь, старый! – обратился он к нему. – Мне деньги нужны! Сколько отвалишь?
– Шестьсот рублей, – тихо произнес старик.
– Ты случайно не из цирка? Меня смешить не надо. Берешь или нет?
– У меня нет столько денег с собой, – признался старик. – Приноси завтра…
– Завтра не могу. Я вечером причалю, если будут «хрусты», – ответил Корнилов, ища глазами паренька.
Заметив его, он почему-то улыбнулся ему.
– Хорошо. Договорились. Буду ждать в семь вечера…. Приходи один.
– Конечно не с «мусорами». Все, «заметано», – произнес Корнилов и снова направился вдоль торговых рядов.
К Латыпу подошел паренек и посмотрел на старика.
– Возьми с собой еще двух дружков и ко мне, – в приказном тоне произнес старик.
– «Шпалеры» брать?
– Возьмите, лишними не будут. Посмотрим, какой ты масти, фраерок? – произнес старик и стал укладывать разложенные на ящике носильные вещи в мешок. Через минут десять он двинулся в сторону железнодорожного вокзала.
– Вот он идет, – произнес Корнилов, указывая на старика с мешком. – Иди, Алексей, проводи его. Будь осторожен, он может быть не один.
Алексей с явной неохотой выбрался из салона легковушки и, подняв воротник полупальто, направился вслед за стариком. Было холодно и Алексей, то и дело похлопывал себя по бедрам, чтобы как-то согреться. Наконец старик остановился и, оглядевшись по сторонам, вошел в калитку дома. В тот же миг около Алексея остановилась легковушка.
– Давай, в машину, – приказал ему Василий. – На, отогрейся.
Алексей взял в руки металлическую фляжку и сделал два больших глотка. У него перехватило дыхание. Это был спирт. Корнилов вырвал из рук Бабаева фляжку и сунул ему вместо нее соленый огурец.
– Жуй! – коротко произнес Василий. – Будем ждать….
Ждать пришлось не так долго. В дом один за другим вошли трое молодых парней.
– Ну, вот, каждой пары по паре, – тихо произнес Корнилов.
Что он хотел сказать ни Игнат, ни Алексей не поняли. Василий вышел из машины и направился в дом, Симаков укрылся за углом. Он должен был наблюдать за окнами. Стучать пришлось не так долго. Дверь открылась и на пороге из темноты возникла фигура Латыпа.
***
– Ты один? – спросил его Латып.
Василий обернулся и посмотрел назад.
– Нет, я с товарищем Лениным, но в сердце. Ты что, плохо видишь, старый? А ты один дома?
Хозяин посмотрел на Корнилова. Он посторонился в сторону, пропуская Василия в дом.
– Где товар? – торопливо спросил его старик. – Принес?
– Не гони пургу, Латып, – тихо ответил Корнилов, сжимая «ТТ» в кармане своего кожаного пальто. – Кто в гости ходит с товаром? Вот и я зашел к тебе, чтобы посмотреть, как ты живешь. Короче, проверка твоих бытовых условий, как в профсоюзе.
– Живу, как видишь! Чего это мы с тобой в сенях разговариваем? Пойдем в дом!
– Пойдем, – выдержав паузу, ответил Василий.
Он на секунду замешкался в сенях, сумев сбросить крючок с двери. Корнилов вошел в дом и остановился в дверях. В зале за столом сидело трое парней, и внимательно смотрели на гостя.
– Не бойся, это – мои сыновья, – произнес Латып. – Они ребята смирные. Выходит, ты без товара?
– Я уже сказал, товар дома, – тихо произнес Василий, чувствуя, как дрогнул его голос.
– Садись, мил человек, – предложил ему хозяин дома. – Как смотришь на то, что мои мальчишки поедут к тебе домой и привезут товар сюда, а ты пока посидишь здесь у меня. Мы с тобой чайком побалуемся. Ты чай любишь или отдаешь предпочтение водке?
– Насколько я понял, выбора у меня нет?
– Сейчас я выбираю, а ты просто выполняешь….
Он не успел договорить, как в комнату буквально влетел Бабаев. Звук выстрела ударил по ушам, заставив всех вжать головы в плечи. Пуля угодила в грудь знакомого Василию паренька, тело его вздрогнуло, и он с хрипом повалился со скамейки на пол.
– Что, суки, не ожидали! – закричал Алексей и выстрелил в потолок. – Стволы на стол, иначе всех порешу!
Ствол его «Нагана» медленно перемещался с одной груди на другую. Его появление было столь неожиданным, что все были просто шокированы. В комнату вошел Игнат и сел напротив старика.
– А теперь, гони ценности, – произнес Василий, обращаясь к старику. – Меняем жизнь на ценности.
Корнилов вытащил из кармана «ТТ» и всадил пулю в грудь одного из парней. Кровь обильно заструилась по его груди и стала крупными каплями стекать на пол.
– Чего молчишь? – спросил Корнилов старика и снова выстрелил. В этот раз пуля угодила в голову парню, окрасив стену кровью с мозгами.
– Ты можешь убить их всех, но я тебе ничего не отдам! – твердо произнес Латып. – Я в своей жизни видел и не такое. Меня менты на зоне не сломали, не сломаешь и ты. Только запомни, фраерок, это тебе просто так это с рук не сойдет.
– Игнат, свяжи их, – тихо произнес Корнилов. – Я устал от этой болтанки.
Мужчина быстро связал старика, живого паренька и посмотрел на Василия, ожидая от него дельнейших указаний.
– Пошарь по дому! – предложил Игнату Корнилов. – Наверное, здесь есть чем поживиться.
– Слышь! Скажи, это ты Рашпилю паленый ствол толкнул? – спросил Василия Латып.
– А тебе, что?
– Просто интересно.
– Если просто, то я, – ответил Корнилов. – Нет больше Рашпиля и нет больше вопросов…
– Ну и сука, ты…
Василий поднялся из-за стола и вышел в сени. Вернулся он через минуту, держа в руке канистру с керосином. Увидев это, паренек заплакал.
– Чего сопли распустил? Испугался? – спросил паренька старик. – А ты, не бойся, он тоже вечно жить не будет. Найдется человек, который кончит этого беспредельщика.
Парень заплакал еще громче. Он, наверняка, догадался, что рассчитывать на жизнь при таком раскладе, не приходится. В комнату вошел Игнат. Он был сильно возбужден.
– Вот, смотри, что я нашел. В подтопке прятал, сука….
Он положил перед Корниловым женский ридикюль. Василий приоткрыл его, тот был полон золотых монет царской чеканки.
– Ну, вот и все, Латып, – произнес Корнилов и, открыв канистру с керосином, стал лить его на их головы.
Старик молчал, похоже, он уже простился с жизнью и сейчас просто наблюдал, когда это все закончится.
– Алексей! Уходим! – громко произнес Василий.
Он достал спички. Прикурив папиросу, он бросил ее на разлитый керосин. Люди вспыхнули, а Корнилов развернулся и, прикрыв входную дверь, вышел из дома.
***
Павел сидел за столом и внимательно читал заключение баллистической экспертизы. Проводимое им расследование убийства родственника, сотрудника Министерства государственной безопасности СССР, потихоньку заходило в тупик. Опрошенные накануне им соседи убиенного ничего дополнить не смогли, все они ссылались на его замкнутый образ жизни, на постоянные разъезды… Дополнительно выяснилось лишь одно, что накануне убийства он целый месяц провел в Москве у родственника. Где и при каких обстоятельствах он познакомился с погибшей женщиной, по-прежнему оставалось загадкой.
«За что его могли убить? – уже в который раз он спрашивал сам себя. – Откуда преступники могли знать о наличии у него денег и драгоценностей, если никто из соседей никогда не был в его доме?»
Максимов закурил и посмотрел на заключение эксперта.
«Боек пистолета имеет характерную заточку, из чего можно сделать определенный вывод, что он был изготовлен кустарным способом», – прочитал Павел.
И «что это мне дает? А ничего. Искать, где могли выточить этот боек, бесполезно. В городе более десяти заводов, имеющих механические цеха. Да и вряд ли кто из рабочих добровольно признается в том, что именно он вытачивал этот боек. Вот снова тупик».
Максимов загасил папиросу и посмотрел на Яхина, который вошел в кабинет.
– Над чем задумался, Максимов? – спросил его начальник отдела.
– Вот сижу, размышляю, что делать дальше. Похоже, тупик. Никак не могу понять, это – случайный налет или нет?
