Александр Харламов
Игра отражений
ГЛАВА 7
Сон был какой-то странный. Чувство реальности происходящего сводило с ума. Вокруг меня царила непроглядная липкая тягучая тьма, будто я попал в густой кисель и выбраться из него не хватало никаких сил.
Я огляделся по сторонам. Ничего не видно, хоть глаз выколи! Протянул руку, и та уперлась в густое желе сумрака. Попробывал сделать вперед шаг, давшийся мне с особым трудом. Потом еще один и еще…
Тьма расступалась передо мной, заставляя прилагать нечеловеческие усилия, чтобы ее развеять.
– Ты теперь мой!– до боли знакомый хриплый голос отвратительного старика раздался где-то позади меня из клубков тьмы, вьющейся совсем рядом . Я отшатнулся с диким криком, оглянулся назад. Сквозь непроглядную черноту проступало бледное лицо деда, преследующего меня последние несколько дней. Он улыбался мне своей беззубой улыбкой. Красные десна с гнилыми зубами и крючковатым носом медленно приближались ко мне. Овальное лицо играло и переливалось, словно отражение…Отражение! Я махнул рукой, будто отгоняя от себя приведение. Гримасса старика исчезла, словно смытое изображение.
– Ты теперь мой! Навсегда!– я крутнулся на месте, чувствуя, как мерзкий холодок заползает мне под рубашку. Мурашки побежали по телу густой волной. Лицо деда было совсем рядом. Ощущения насквозь реальными! Я чувствовал запах гнили из его кривого рта и сладковатый запах разложившегося тела.
– Пошел к черту!– проорал я, ломанувшись сквозь его тень, зажмурив глаза от страха. Сердце билось так, будто хотело выскочить из груди. Мне пришлось сделать несколько неловких шагов через силу, пробиваясь через густой кисель тьмы. Ноги стали ватными и будто бы не моими.
– Пошел к черту!– снова крикнул я, напрягаясь изо всех сил. И вдруг тьма отступила, подалась назад, открывая сквозь себя мне длинный темный коридор. Где-то над ухом металась тень старика, нудившего про то, что я теперь его навсегда. Черта с два! Мы еще поборемся!
Я рванул по этому коридору, куда глаза глядят, справедливо рассудив, что хуже, чем рядом с этой тенью уже не будет. Коридор оказался не длинным. Это я понял сразу, как только мои ноги подозрительно быстро заскользили, а сквозь полуприкрытые от страха глаза, ударил свет. Я нелепо взмахнул руками, заплясал, как корова на льду, чувствуя, как ноги разъехались в стороны.
Сильнейший удар о твердую гладкую поверхность, отдающую холодом.
– Ты порвал завесу! – заревел надо мной разозленный голос.
Этой фразы мне хватило, чтобы вскочить на ноги и снова побежать. Перед глазми замелькали сотни моих отражений. Я снова был в этом странном зеркальном лабиринте, снившимся мне каждую ночь в кошмарах Только теперь чисто интуитивно, мое сознание подсказывало куда бежать. Свернул влево, в небольшое ответвление, потом еще в одно. Позади меня раздался отчаянный крик, полный непереносимой боли.
– Вернись! Ты теперь мой!– старику было, видимо, очень больно.
Я оглянулся, хотя все мое естество просило не останавливаться. А продолжать этот сумасшедший бег. Искаженное тысячами зеркал отражение страшного деда преломлялось на свету этого лабиринта. Он отражался в полу, потолку, в каждой стене. Старик заметался, отчаянно ища выход. Снова закричал, забился под полированной поверхностью, плавно перетекая из одного зеркала в другое. Похоже, сейчас ему до меня не было никакого дела. Ну и хорошо! Довольно улыбнувшись, я быстрым шагом стал идти в ту сторону, в которую мне подсказывала моя интуиция.
Мои отражения были повсюду. Только, если вначале они мне казались однотипными. А какими же еще? Коли в них отражаюсь я -Саша Дворкин, то теперь, приглядевшись, я обнаружил довольно странную вещь. В каждой створке зееркало было мое совершенно новое отражение. Остолбенев, я замер на месте, разглядывая похожего на меня, как две капли воды мужика, только одетого в расшитый позолотой кафтан. На голове лисий малахай, на поясе кривая сабля. Отражение мне весело улыбнулось, подмигнув МОИМИ глазми. Откуда только появились тонкие щегольские усики на моем круглом лице?
Во втором отражении был снова я. Теперь в виде респектабельного бизнесмена высшего звена. На мне одет аккуратно сшитый, хорошо сидящий на мне костюм – троечка, гладко причесанный пробор на виске и улыбка человека, у которого жизнь явно удалась.
– Вот это да…– ошарашенно промолвил я и шарахнулся в сторону, опасаясь, как бы снова на горизонте не появился сумасшедший старик со своими истеричными криками.– А ну-ка что тут у нас…
Чуть дальше я был в образе офицера НКВД. Фуражка с синим околышем, ястребиный взгляд устремлен куда-то сквозь меня. Начищенная портупея даже блестит и режит глаза, у рта пролегла тонкая линия морщин. Под глазами набрякли веки от постоянного недосыпания.
Такого я не ожидал! Шагнул дальше, совершенно потерявшись в лабиринте моих двойников и отражений. Замотал отчаянно головой, пытаясь собраться с мыслями.
Сашенька, успокойся, это всего лишь сон. Жуткий кошмар, который растает к утру! Пришлось мне уговаривать самого себе. Мозг кипел от переизбытка информации. Тысячи лиц стали сливаться в одно. Голова закружилась! Сделал несколько неловких шагов вперед, но ноги подкашивались.
– Черт…– прошептал я, выдыхая. – Это всего лишь наваждение…
– Это игра отражений! Ты порвал завесу!– долбанный старик все-таки нашел меня, заставиви подпрыгнуть от испуга. Его дряхлая морда висела у входа в зеркальный коридор, почему-то не стремясь подобраться поближе. – Ты теперь мой!
– Да отстань ты от меня!– прокричал я в ответ, сделав шаг назад. И вдруг я ощутил, как мои ладони коснулись холодной полированной поверхности. Пальцы словно увязли в зеркале, будто их залили свинцом. Я сделал рывок вперед, но вывернутые руки отозвались острой болью. – Что же это такое?!– в сердцах сказал я, оборачиваясь на зеркало.
Отражение было моим. То есть тем самым Сашей Дворкиным, который мирно спал у себя в спальне в городе Харькове, видя очередной кошмар. Даже футболка имела на воротнике красное пятно от пролитого вина.
Уж ему-то я опрадывался как родному. Сделал несколько движений вперед. Но зеркало не отпускало. Мой двойник в нем идиотски улыбался, как завооженный.
– Ты теперь мой!– неожиданно свет в зеркальном лабиринте погас, будто разом выключили электричество. Неясными тенями заметались мои отражения по зеркалам. Старик захохотал. От его хохота захотелось куда-нибудь исчезнуть, испариться, так как ничего хорошего этот смех мне не предвещал.
– Тебе не скрыться, смертный!– тень деда метнулась вперед, стремясь если не пронзить меня насквозь, то хотя бы задеть. Чутье мне подсказывало, что позволят это делать никак нельзя. Только, как тут сопротивляться, когда руки намертво застряли в зеркале? Я совершил несколько бесполезных рывков. Тень приближалась. Была не была! Оперся на зеркало, чувствуя, как медленно погружаюсь в какое-то холодное стального цвета вещество. Сначала туда провалилась спина, потом я затылком ощутил, лед своего собственного отражения.
Дед был уже совсем близко! Я оттолкнулся ногами назад, погружаясь с головой, на всякий случай задержав дыхание. И правильно сделал! Легкие свело резкой болезненной судоргой. Меня сковало, словно ледяной коркой. Шевелить мог только глазами. По ту сторону зеркала металась разозленная тень старика, несомненно огорченная таким поворотом событий. Я слышал приглушенные вопли, но отдельных слов разобрать так и не сумел, погружаясь в лед отражающей поверхности.
Будь, что будет, решил я, закрывая глаза. Сил сопротивляться и бороться больше не было. Если это сон, то совсем скоро я проснусь! А если это просто плод моего больного воображения, то пора, действительно, обращаться к психиатру, потому что видеть такое – это уже диагноз и прямой путь в “пятнашку”.
В легких заканчивался запас воздуха. Стало легонько покалывать в груди, в горле засел тугой плотный комок, захотелось просто вдохнуть. Глаза полезли изо орбит, испытывая почти нечеловеческое напряжение. Еще секунда и я умру, подумалось мне. Ни один человек не может дышать зеркалом, тут и воздуха-то нет…Ну и пусть…
Я с шумом втянул в себя воздух открытым ртом, одновременно открывая глаза, дернувшись всем телом в агонии. Как ни странно, но легкие заработали, а я не умер от отсутствия кислорода.
– Твою мать!– громко на всю квартиру выругался я.
Вокруг меня была родная спальня. Тускло светилась лампа на прикроватном столике. Одеяло сползло на пол, а часы на стене мерно тикали, отмеряя последние утренние часы блаженного сна. Краем глаза отметил, что уже почти утро. Я благополучно пробродил по зеркальным коридорам практически всю ночь, перепугавшись насмерть, уже готовясь умереть, затерявшись в этом бесконечном лабиринте отражений.
Половина шестого…Вспомнил, что мне сегодня не на работу и откинулся на подушку. Постель была мокрой от пота. Глаза и уши горели. Мне показалось, что в квартире ужасно душно. Прошлепал босыми ногами к окну и отворил его, поставив на вентиляцию. Вот так-то лучше! Умыться бы…Но никакого желания захоидть в ванную к проклятому зеркалу у меня не было.
Может снять его? Повесить старое и вернуться к нормальной жизни обычного человека? Было бы хорошо…Только я был не уверен, что это мне поможет. Проблема в моей голове! А проблемы головы надо лечить у специализированного врача. Сегодня же запишусь на прием! Хватит мучить себя и своих близких…
Кстати о близких…Я вышел в коридор, заметив, что на кухне горит свет. Набрал в кране водички и с удовольсвтием отхлебнул половину кружки. Жена сидела за столом, копаясь в телефоне.
– Доброе утро!– поздоровался я, насыпая в ложку себе заварного кофе, которое в свое время Светка и приучила меня пить.
– Привет,– сухо поздоровалась она, не отрываясь от голубоватого экрана.
– Чего так рано встала?– аромат свежезаваренного кофе распространился по всей комнате. Я с наслаждением вдохнул обалденный запах арабики.
– Заснешь тут..– хмыкнул она, отложив на краешек телефон.– Дворкин, что происходит?
– А что такое?– сделал я невинные глаза, уже понимая, что от серьезного разговора и разбора полетов за неделю мне не отвертеться.
– Ты себя вообще нормально чувствуешь? Ночами орешь, как ненормальный про какие-то зеркала, ни мне ни Мишке спать не даешь, не говоря уже об маме…
– Эльвира Олеговна…– начал было я.
– Не придирайся к словам!– резко повысила голос Светлана.– Ты прекрасно понял о чем я. Сначала эта история с нашим утоплением на лодке в Змиеве, потом эти фантики,– она кивнула в сторону лежащих на столешнице разноцветных оберток от конфет, которые Мишка заботливо подобрал в коридоре и сложил для своих собственных одному ему известных игр.
– Свет…– я вздохнул, сделав приличный глоток кофе.– Ты только пойми…
– Я уже десять лет, только и делаю, что понимаю!– она махнула рукой, разозленно грохнув чашку об стол, брызги горячего напитка разлетелись во все стороны, попав на мирно лежащего возле нас Кекса, который тут же с визгом испарился где-то в коридоре.
– Все действительно очень серьезно… Нервы по какой-то причине начали сдавать и мне понадобится, скорее всего, медицинская помощь.
Светлана побледнела, изменившись в лице.
– Все настолько серьезно?– уверен, что в этот момент ее маленький компьютер уже просчитывал все возможные болезни, степень их опасности и прочее специфические вещи.
– Я не сплю.
– Это не повод!
– Мне снятся кошмары,– пояснил я.
– Кошмары снятся и мне, но я не обращаюсь к медикам…
– Свет…
Жена разозленно встала и вышла прочь из кухни, оставиви на столе не допитую чашку кофе.
Отлично…Еще мне этого не хватало! Теперь кругом моя жизнь напоминает затянувшийся кошмар, из которого, похоже, нет выхода. Кроме того, который придумал я себе сам. Вздохнул, ополоснув водой лицо из раковины в кухни. Идти в ванную желания не было. Зашел в спальню, где уже одетая и готовая к выходу стояла Светка. Ей сегодня надо было дежурить, потому она была собранна и готова ко всему, как граната с выдернутой чекой.
– Свет,– я поппытался ее обнять, но она ловко увернулась от моих объятий, пройдя к двери. Так ничего и не сказав, вышла из квартиры.
Взглянул на время, половина восьмого. Еще есть возможность выяснить адрес ближайшего психиатра. Хватит мучиться и мучить других! Быть может специалист поможет найти ответы на мучащие меня вопросы.
Гугл изобразил на карте несколько частных кабинетов, расположенных в радиусе пары километров от квартиры. Один из них привлек мое внимание вывеской “Семейный психолог”. Это не отдавало психушкой, а чем-то из американских фильмов, когда пара, у которой наметился разлад в семье приходит к врачу, и тот путем хитрых манипуляций возвращается их в семейное русло.
Доктор работал, как и положено, с восьми утра и принимал на Маршала Жукова во одной из многоэтажек, расположенных возле автодороги до самого кинотеатра “Киев”. Я быстро и решительно оделся. Заглянул в кошелек, где болтались несколько сотен гривен. Не особо жирно, но, думаю, что на один прием мне хватит. Постучался в комнату к Эльвире Олеговне, которая самым активным образом дрыхла, до раннего утра смотря сериалы на ноутбуке, а теперь восстанавливая соннободроствующий баланс.
– Эльвира Олеговна!– тихо позвал я. Бесполезно! Никакого ответа! Только грозный рык могучего храпа из горла любимой тещеньки.
– Эльвира Олеговна!– позвал я чуть громче.
Дверь в зал, где спал Мишка открылась. В проем выглянуло заспанное лицо малыша в короткой уже для него пижаме и взлохмаченными волосами. Он тер сонные глаза, еще не совсем осознавая, где он.
– А ты уходишь, Саша?– спросил он, наконец меня рассмотрев.
– Да, Миша, меня срочно вызвали на работу. Так что закрой , пожалуйста за мной дверь!
Я выскочил из квартиры, избегая дальнейших распроссов. Замер на лестничной клекти, дождавшись пока в замке с легким щелчком повернется ключ. Легко сбежал по ступенькам навстречу проливному дождю, который еще со вчерашнего вечера поливал совсем по-осеннему.
На улице было сыро и слякотно. Холодный ветер тряпал не одетый капюшон. Косые ледяные струи воды с грохотом били по лицу, заставляя отворачиваться. Да! Не самую хорошую погоду я выбрал для посещения психиатра.
Остановка общественного транспорта была от дома довольно далеко, потому пока я дождался нужную мне маршрутку, пока добежал до остановки, пока уселся на уже мокрое сидения с меня прилично текло и противно хлюпало в ботинках, правый из которых неожиданно отклеился и “запросил каши”.
За оном маршрутке ничего не было видно, внутри набилось столько народа, что моментально стало жарко. Вообщем я прикрыл глаза и включил плеер на телефоне, наслаждаясь старым добрым “Океаном Эльзы”.
На самом деле от того места, где я живу до Маршала Жукова минут пятнадцать небыстрой ходьбы, не по такой же погоде? Пришлось трястись в общественном транспорте, потом через переход метро и на проспект, к дому, который находился в самом углу тенистой аллеи.
Скромная и невзрачная вывеска, металлические ступеньки, на которых курил респектабельный мужчина в черном пальто. На стоянке рядом с домом теснились иномарки всех видов и размеров. Я аккуратно обошел мужика, открыв дверь в частный кабинет психологической помощи, оказавшись в небольшом тамбурке, где на мягком диване сидели три экзальтированные дамочки с ног до головы обвешанные бриллиантами и один седовласый солидный представитель мужского пола. Я невольно почувствовал себя неловко в куртке с засаленными краями, купленной в секонде по сходной цене, в этой компании, пожалев, что взял на прием мало денег.
– И кто крайний?– наконец решился спросить хоть что-то я, искренне надеясь, что это все харьковчане, которые тем и отличаются от остальных украинцев тем, что всегда готовы помочь.
– Я, молодой человек,– произнесла одна из дамочек с серьагми в ушах, стоимость которых превышала цену моей квартиры. Под глазами у нее залегли мешки, на лбу прорезалася глубокая линия морщин, видимо, только с помощью пластики она сохраняла тот самый респектабельный вид, который меня сначала поразил.
Скромно сел в углу, посмотрев на экран телевизиора, на экране которого, скорее всего, в целях релаксации показывали какие-то цветочки, яркие пейзажи, как в караоке, под томную медленную музыку. Видимо, я действительно псих, по тому, как зрелище это меня увлекло, я тупо пялился на экран, не заметив, как подошла моя очередь, а за мной уже заняло три человека.
Из кабинета выглянул необъятных размеров мужчина в круглых очках-половинках и деликатно кашлянул, призывая следующего в кабинет. До меня не скоро дошло, что следующий – это именно я.
В кабинете пахло какими-то травами, горел теплый ненавязчивый свет. В углу стояла мягкая кушетка, по центру стол, за которым восседал тот самый толстяк, вызваший меня на прием. Он был практически лыс, только кое-где топорщились гневно жидкие седые волосики. Три подбородка низко свисали до самой грудной клетки. Он тяжело дышал, страдая отдышко. Лицо у него было покрыто красными пятнами, видимо от того, что такой вес носит каждый день за собой тяжеловато.
– Добрый день! Чем вам могу помочь?– любезно поинтересовался он, рассматривая меня столь внимательно, что в какой-то момент я ощутил себя препарированной бабочкой на столе у ученого.
– Видите ли…– замялся я, присев на краешек стула напротив.– У меня появилась некоторая проблема…
– Все ко мне приходят ко мне со какой-либо проблемой,– мягко улыбнулся психолог, обнажив желтые от частого курения и употребления кофе зубы,– вы не стесняйтесь, рассказывайте по порядку! Что вас беспокоит?
Вот тут-то я и выложил все ка кна духе о своем наболевшем, о романе, который неожиданно образом сбывается, о бесконечном беге по зеркальному лабиринту, о непонятном старике, которого я вижу каждое утро в зеркале, обо всем, что случилось со мной в эти несколько дней.
Психолог слушал внимательно, не перебивая меня, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Наконец, когда я выдохнул, закончив, откинувшись на спинку стула. Он поднял очки к себе на лоб и устало потер глаза.
– Право слово, очень интересный случай…– пробормотал он, раздумывая над чем-то.
– Все настолько плохо?– дрожащим голосом спросил я, внутренне готовясь к самому худшему.
– Нет, что вы! Боже упаси! Вы будете жить, любить и наслаждаться всем вокруг в тех же самых красках, что и раньше. Просто мне впервые приходится сталкиваться со столь разноообразной гаммой видений и галлюцинаций…
– То есть я все-таки псих?– обреченно спросил я.
– Нет, Александр Сергеевич Дворкин, вы не псих! Это болезнь называется немного по-другому…Вы просто немного переутомились, распереживались, что дало толчок к проявления…ээ…некоторых особенностей вашего организма. Вы, как натура чувствующая, писательская, слишком близко все принимаете к сердце и в итоге у вас появилось нечто, очень похожее не нервный срыв, который порой вызывает приступы галлициногирования и шизофрении…
– Все-таки псих…– обреченно опустил голову я.
– Что вы! Психи лежат в специальных палатах под строгим контролем и наблюдением. Вы всего лишь слишком ранимый человек. Мы с вами попьем недолго хорошие таблеточки, и у вас все наладится…– доктор с улыбкой протянул мне пачку каких-то желтеньких таблеток, похожих на Аскорбинку. Утром и вечером, два раза в день после еды! – с улыбкой проговорил психолог.
– Да, конечно…– расстерялся я.– Сколько я вам должен?
– Молодой человек, придете через неделю на прием, там и посчитаемся!– доктор тяжело встал со своего места, провожая меня до двери. Во вспотевшей ладошке я нервно сжимал пластинку таблеток.
– До свидания!– улыбнулся он мне напоследок и в его улыбке я неожиданно для самого себя расмотрел хищный оскал деда из своего видения в зеркале. Помотал головой, отгоняя прочь наваждение. – Вам плохо, мой дорогой?– рука, взявшая меня под локотьбыла старческой и уродливой, покрытой сморщенной кожей и почти черными венами. Я отшатнулся, вырвава локоть из цепких пальцев.
– Точно все нормально?– поинтересовался доктор, ставший снова самым обычным жизнерадостным толстячком.
– Да, все отлично,– нервно сглотнул я, пятясь к двери. К черту после обеда! Таблетки надо принимать уже сейчас! Вылетел пулей из кабинета, задев плечом какого-то крепыша в кожанной куртке. Мимоходом извинился и уже на ступеньках сумел совладать с собой. Быстро достал таблетки и проглотил, не запивая. По лицу колотил холодный дождь. Пора домой.
ГЛАВА 8
На улице народ куда-то бежал по своим делам, меся жидкую грязь подошвами туфелек, ботинок и резиновых сапог. Звенели зонты под плотными струями дождя. Прохожие жались друг к другу, как цыплята на насесте под короткими крышами магазинов и банков, расположенных по проспекту Маршала Жукова.
Я выбрался на улицу и, не обращая на льющийся с разгневанных небес дождь, вздохнул глоток свежего воздуха. После затхлого помещения у домашнего психолога он, весь сырой и холодный, пропахший выхлопными газами, показался верхом блаженства.
Перед глазами стояло лицо толстяка медленно расплывающиеся в пространстве, словно искажающееся, а под ним мерзкий старик. Я вздрогнул, ощутив приступ липкого страха. Или это дождя по спине тек вполне себе сильный и самостоятельный ручеек холодной воды? Сделал несколько шагов по улице, не обращая внимания на лужи под ногами. Тарахтя, проехал по проспекту старенький троллейбус. Его обогнал черный мерседес, окатив стайку ребятишек, идущих со школы, с ног до головы мутной водицей, но это их не расстроило, а , кажется наоборот, развеселило.
– Простите, с вами все нормально?– я обернулся назад. Позади меня стояла миловидная, совсем еще юная девушка в яркой болоневой куртке.
– Да, я просто задумался,– пришлось объясниться мне, поймав себя на мысли, что я уже несколько минут стою перед проезжей частью столбом.
Девушка улыбнулась и поспешила по своим делам. Смотря ей вслед, я обнаружил, что что-то происходит с моим зрением. Красивая ладная фигурка начала расплываться, медленно меняя очертания, двоясь, как в дешевом кино. Встряхнул головой, отгоняя наваждение, почувствовав слабость во всем теле. Такого у меня еще не было! Люди вокруг стали исчезать, потом снова появляться. Мир крутился вокруг, как самсшедший. Я покачнулся и ухватился за фонарный столб.
– Мама, смотри, дяди плохо…– совсем рядом со мной под зонтом с Микки маусом стоял мальчишка, держа за руку невзрачную мамочку.
– Дядя просто сильно выпил, сынулек!– коротко бросила она, поспешив перейти дорогу подальше от меня. А я, действительно, чувствовал себя изрядно перебравшим. Только огромным усилием воли, держась на ногах, стараясь, чтобы земля с протекшим небом не поменялись местами.
Дойти до дома я не смогу – это факт. Придется ловить такси. А кто же остановит грязному и мокрому прохожему, который ведет себя довольно неадекватно? Времена нынче неспокойные, так что надеяться не на что.
Я медленно побрел через проспект, не обращая внимания на назойливые клаксоны водителей, возмущенных таким поступком. Они слышались мне, как сквозь ватную подушку. Голова становилась все тяжеле и тяжелее! Что же за “колеса” подкинул мне семейный психолог, если меня так плющит от них?
Кое-как добредя до метро, я почувствовал себя лучше. По крайней мере, мир не обещал опрокинуться. Тошнить перестало, а люди не двоились в глазах. В ушах остался легкий шум, да голова была тяжелой, ка кпосле хорошей пьянки.
Полицейский на входе покосился на меня, оценив мой размокший вид, но ничего не сказал. В длинном полутемном вестибюле половина была точно таких же, прячущихся от разбушевавшейся осенней непогоды.
Поезд подъехал почти сразу. Я уселся с краю, стараясь немного отвлечься. Что значят мои видения? Как зеркало связано с моим романом? И что за старик меня преследует, не давая жизни? Пока ответа не на один из этих вопросов ответа я так и не нашел, уверив мимоходом всех окружающих в своей полной и окончательной шизофрении.
Метро довезло меня практически до работы. Никакой охоты появляться на “Турбоатоме” у меня не было. Не хватало, чтобы и там все решили, что я повредился умом. Дождь практически перестал лить. Осталась от него только легкая морось, да глубокие грязные лужи по всему Харькову. Люди выдахали ртом клубы пара, придавая окружающему миру атмосферу всемирного похолодания. Толпились на остановке, мечтая о глотке горячего кофе и места в теплой постели рядом с любимым человеком. Кстати о кофе…
“Кулиничи”, где все началось, были пусты. Только за дальним столиком в углу сидела пара школьников, уплетая круасаны. Я открыл дверь, отдавшись теплой волне горячего воздуха калориферов. Наконец-то…Поймал возмущенный взгляд продавщицы, одновременно все поняв. Она меня помнила! Помнила, что именно я подсунул ей вместо денег кучу фантиков. Пусть и не по злому умыслу.
– Ах ты, сволочь такая бесстыжая!– заорала грузная тетка, выбираясь из-за прилавка.
Я сделал шаг назад, чувствуя, как школьники заулыбались, ожидая веселое представление.
– Я тебе сейчас…Будешь знать, как честных людей обманывать, гипнотезер х…нов!
Ну не объяснять же ей, что это все мой роман или зеркало, висящее в ванной, или все вместе взятое? Вот смеху будет! Нет! Я рванулся назад и побежал по проспекту к торговому центру напротив.
– Держи вора!– вот такое мне кричали в спину впервые. Было стыдно так, что щеки загорелись огнем. Я угнул голову в плечи и быстрым шагом поплелся домой через узкие лабиринты Московского вещевого рынка.
Меня он всегда поражал отсутствием покупателей. С появлением “Барабашова” эта торговая точка захирела, и теперь сюда торгаши собирались исключительно пообщаться между собой, попить кофе и померзнуть на холодном ветру.
Слева прогудела электричка, громыхая колесными парами на стыках. Метро делала какие-то одному дежурному диспетчеру известные маневры. Мир не обращал на меня больше никакого внимания. Заброшенными переулками и огородами хозяйственных харьковчан я выбрался к себе на улицу. Грязный, мокрый и ужасно недовольный…
Джинсы безнадежно испачкались, куртка насквозь промокла, в ботинках хлюпало.
– Привет, Санек! – соседка Шушка курила возле подъезда в одном махровом сиреневом халате.– Откуда ты такой красивый?
– Да,– отмахнулся я,– на работе были кое-какие дела. Надо утрясти…
– А тебя Эльвира Олеговна искала…
Я сунул в карман куртки руку и нащупал телефон. Действительно, на экране светились пять пропущенных от тещи. Блин! Когда зашел к психологу, то автоматом выключил на беззвучный телефон.
– Срочное совещание, не мог ответить! А что–то случилось?– я потянулся к Шушкиным сигаретам, так как мои окончательно размокли, превратившись в непонятную кашицу. Сашка подкурила мне сухими спичками, так как мои, канули в лету, так же как и сигареты в неравной борьбе с непогодой.
– Она сказала, что они поехали с Мишкой в школу.
– Поехали?
– Андрей приехал и забрал их.
– Понятно…
Настроение испортилось окончательно. От имени Андрей последние десять лет у меня было именно так. Он бывший муж мой Светы и отец Мишки. Жуткая ревность накатывала на меня волной только лишь от одного упоминания этого имени. А вот Эльвира Олеговна имела довольно неплохие отношения со своим зятем, хоть бывшим, стараясь, впрочем, при мне этого не показывать.
– Дождь же…– укоризненно на меня посмотрела Шуша, которая без сомнения все поняла. Слишком долго мы с ней дружили.
– Я все понимаю…– кивнул, выбрасывая наполовину выкуренную сигарету в грязную лужу. Об асфальте на нашей улице слышали последний раз наверное в году пятидесятом, а видели и того раньше, если видели.
– Санек!
Я махнул рукой и побежал в подъезд. Снова начал накрапывать дурацкий дождик. Мокнуть уже не было сил. Сейчас наберу горячую ванну, заварю кофе и… мысль о ванной навела меня на зеркало с таинственным стариком. Хватит прятаться, как страус от проблем, зарывая в голову в песок, надо уже выяснить, что это за старик и чего он от меня хочет!
В подъезде встретился с еще одной соседкой с первого этажа тетей Светой. Она ядовито улыбнулась мне, своей ехидной приторно-вежливой улыбкой, пожелав хорошего дня. Почему-то я ее не выносил.Да она меня, наверное тоже, но оба каждый раз при встрече соблюдали минимум приличий.
Поднялся к себе на второй этаж, отпер входную дверь. В коридоре было раскидано все, как после Мамаева нашествия. Так всегда, когда Мишку собирает Эльвира Олеговна. Более несобранной парочки я еще не встречал. Джинсы валяются на полу. Кофты и свитера на кресле, на них уютно устроился Кекс, рассматривающий меня косыми янтарными глазищами.
Сбросил ботинки. И включил воду в ванной, стараясь не смотреть на запотевшее зеркало. Скинул мокрую одежду, наслаждаясь спокойствием, пришедшим неожиданно в мою взбудораженную голову. То ли таблетки психолога подействовали, то ли стало просто умиротворенно от принятого решения во всем разобраться самому.
– Врешь – не возьмешь!– погрозил я в пустоту кому-то неизвестному, погружаясь в горячую ванную.
Тело обняла теплая вода. Я погрузился с головой, задержав дыхание. Как же хорошо! Томная нега разлилась обжигающей волной по всему телу. Холод отступил, расслабляя мышцы рук, превращая мое тело в кляксу, расползшуюся по белой поверхности узкой ванны. Стало спокойно и хорошо. Все проблемы ушли на второй план. Даже злобный старик не мерещился мне за каждым углом. И что было этому причиной? Чудотворные таблетки психолога? Или просто принятое окончательное решение во всем разобраться?
В таком положении безвольной амебы я пролежал около получаса. Пока вода в ванне не начала остывать, а мое тело пробивать легкая дрожь. Несмотря на все заверения городского и областного начальства, в домах пока еще топили не на полную мощь. С брызгами вылез из душистой пены, включил горячий душ, смывая с себя ее остатки. Словно заново родился!
Замутненное паром зеркало ничего не отражало. Сквозь мокрые капельки конденсата метались по его гладкой поверхности неясные тени.
– Сейчас все будет,– заверил я их, быстро облачаясь в повседневную одежду. Страха не было…Было ощущение каких-то глобальных перемен в жизни, будто делаешь шаг из кабины самолета в пустоту. И хотя за спиной у тебя парашют и ты уже набрался смелости, но все равно как-то скребут на душе кошки, ноет под ложечкой, а голова от нервных мурашек чешется. Полностью готовый ко всему я взял в руки полотенце. Чтобы протереть поверхность зеркала. Конечно, Светка будет ругаться из-за разводов, ну и пусть! Еще неизвестно, чем моя эскопада закончится для нашей маленькой семьи. Глубоко вздохнул и смахнул капельки пара со своего отражения.
Вот и я. Распаренный после ванной, с красным носом картошкой и пухлыми щеками. Глаза цепко и внимательно смотрят куда вглубь меня. Губы крепко сжаты. И никого больше! В отражении я был совершенно один! Никакого деда! Никаких криков и погони, все чинно и благородно! Неужели у меня были все это время какие-то галлюцинации? Неужели я , и правда сумасшедший? Псих?!И таблетки мне просто помогли? Я закрыл глаза, сильно зажмурившись.
