Александр Харламов
Игра отражений
– И сколько это полцены?– я провел пальцами по окладу, ощутив металлический холод. Сердце отчего-то забилось быстрее.
– Триста…Да, бес с тобой! Двести,– махнула она рукой, снова вернувшись к упаковке товара.
Я прикинул, как она будет смотреться в зале. Кажется впишется в интерьер. А нет…так и выбросить недолго. Потянулся за бумажником в карман, но что-то меня остановило. Это было озарения, сродни удара тока. Я неожиданно вспомнил все, Зазеркалье, Вышицкого, Марту и Божену Калиновскую, игру отражений и свою жизнь там…
– И не стыдно вам, Мария Степановна!– улыбнулся я, беря уже запечатанное зеркало в руки.
Бабка резко подняла на меня голову. Из-под платка блеснули злые глаза, совсем непохожие на те, которые были у встречанной мною в Зазеркалье души.
– Дворкин!– зашипела она голосом Вышицкого, бросившись вперед, стремясь вырвать пока не поздно у меня из рук зеркало, но я с размаху шарахнул прямоугольный сверток обо асфальт. Раздался звон битого стекла, треск оправы, а потом жуткий вой, заставивший нас обоих отшатнуться.
– Вот так-то, Марья Степановна,– улыбнулся я, протягивая ей двести гривен.
Она все еще волком смотрела на меня, не представляя, что я только что спас ее от мучительной смерти от рук внучки и заточения в сердце зеркала.
– Берите, – повторил я,– и берегите свою Божену. Она у вас очень хорошая девочка, только запуталась по жизни.
Быстрым шагом пошел прочь к автобусной остановке, запихнув в раскрытую ладонь пораженной старухи смятую купюру. Она несомненно меня узнала! Ну и пусть! Пусть они живут долго и счастливо! Пусть…
Троллейбус громко громыхал своими старыми и изношенными запчастями. Народ толпился в проходе, кто-то ругался, плакал ребенок, кондуктор требовал передать за проезд, а я сидел в уголке, рисуя узоры на холодном замерзшем стекле, мечтая о том, чтобы ,наконец, вернуться домой к своей настоящей семье.
У подъезда курила соседка Шушка. Я помахал ей рукой. Сердце пело от предвкушения того, что я увижу Светку, Мишку, Эльвиру Олеговну и Кекса…Почти бегом залетел на второй этаж, затрезвонил в дверь, напрочь забыв, что у меня есть ключи.
За дверью раздались неспешные шаги. На пороге стояла Светка – моя любимая, родная, самая лучшая жена на свете. Я подхватил ее на руки, поцеловал, крепко прижав к себе.
– Дворкин, ты с ума сошел!– захохотала она. На шум выбежал Мишка, обнял нас обоих.
– Я вас люблю!
– Саша, что случилось?– из своей спальни выглянула заспанная Эльвира Олеговна.
– И вас люблю!– крикнул я, бережно ставя Светку на пол, потрепав ласково Мишку по голове.
– Точно с ума сошел…– сделала вывод строгим поставленно-педагогическим голосом теща.
– Дворкин, а где курица?– жена только сейчас рассмотрела, что у меня в руках нет пакета с заказанной едой.
– Какая к черту курица! Люблю вас!– я снова зарылся лицом в ее пушистые волосы.
На секунду мне показалось, что в зеркале гардероба мелькнуло лицо Вышицкого, но теперь, я точно знал, что это всего лишь видение.
КОНЕЦ
