Аким Волынский
Литературные заметки. Валериан Майков

Полная версия

IV

Белинский, встретивший сочувственными словами первую большую статью Майкова, отнесся с резким отрицанием к его новым идеям о народности. В обозрении русской литературы 1846 г., он, не называя по имени нового критика «Отечественных Записок», в довольно решительных выражениях оспаривает его учение о народности, изложенное в статье о Кольцове. Рассуждения Белинского отличаются обычною страстностью, и несмотря на многие преувеличения и сочувственные фразы по адресу славянофильской партии, производят яркое, сильное впечатление. Статья написана с лихорадочным жаром. Столкновение с новой либеральной силой, выступавшей с научными и социальными теориями и отвергавшей индивидуальность в формах поэтического творчества, разбудила в Белинском его прежние, когда-то глубоко пережитые, эстетические симпатии. Он накидывается на молодого писателя, разбрасывает по всем направлениям фразы, полные огня и вдохновения, с особенной силой противопоставляет взглядам Майкова свои собственные, смелые, на этот раз оттененные некоторым преувеличенным патриотством, националистические убеждения^[11]. Как известно, статья эта вызвала смущение в литературных кругах, близко стоявших к «Современнику». Сам Майков, по-видимому, не склонился на сторону своего достойного оппонента, хотя и нашел нужным объясниться перед Тургеневым относительно своих критических замечаний о Белинском. Возникшая полемика, в виду некоторых неловких фраз Белинского, быть может, даже подняла Майкова в глазах людей, следивших за развитием молодых талантов, и уже в первые месяцы 1847 г. критик «Отечественных Записок» подучил приглашение участвовать в «Современнике», приглашений, столь настоятельное, что у него мелькнула даже мысль, рассказывает Порецкий, прервать обязательные отношения с Краевским. Дело, однако, обошлось так, что Майков стал писать в обоих журналах: в июньской книге «Современника» уже были помещены две написанные им рецензии^[12].

Когда Майков умер, в журналах появился целый ряд некрологов и заметок, в которых его кратковременная деятельность была представлена в самом сочувственном свете. Около семейства Майковых уже тогда группировались лучшие деятели печати, люди ума и таланта, для которых Аполлон Майков должен был являться притягательною поэтическою силою. В этом обществе, где преобладающую роль играли писатели с художественным направлением мысли, с широкими эстетическими интересами, Валериан Майков и получил свои первые умственные впечатления. Можно допустить, что молодой критик именно здесь услышал и воспринял некоторые из литературных отзывов, которые потом и перешли в его статьи без надлежащей и самостоятельной аргументации. Так, например, в печати много раз указывалось, как на доказательство тонкого эстетического чутья Майкова, на его отзыв о стихах Тютчева. А между тем, немногочисленные фразы, брошенные Майковым об этом превосходном таланте, вовсе не свидетельствуют о критическом понимании Тютчева. В них нет никакого самостоятельного колорита – образ Тютчева не намечен ни единым штрихом, его поэтические настроения, полные глубокого философского смысла, не обрисованы ни единым словом. Явившись случайным заключением в рецензии о стихах Плещеева, несколько фраз о Тютчеве могли быть простым отголоском каких-нибудь более или менее типических, метких рассуждений, напр., Тургенева, которые, как известно, очень высоко ценил это оригинальное и глубокое дарование. Вращаясь в обществе людей с самым изысканным вкусом, Майков постоянно натыкался на чисто литературные вопросы, при разрешении которых он пускал в ход свои теоретические способности, свою начитанность в ученых книгах новейшего характера. При отзывчивости на различные интересы и некоторой легкости в восприятия самых трудных истин науки, Майков должен был производить выгодное впечатление многообещающего и талантливого юноши. Он быстро двигался в своем умственном развитии, и когда в печати появились его первые статьи, не чуждые реформаторских притязания, снисходительный суд таких крупных художников, как Тургенев, Достоевский, Гончаров, должен был отнестись к ним с крайней благосклонностью. Тургенев, как мы уже рассказывали, свел Валериана Майкова с Краевским, выслушивал его объяснения и оправдания по поводу его полемической характеристики Белинского. Он же, через много лет, вспоминал о Майкове в словах, заключающих в себе, кроме покровительственного одобрения, некоторую двусмысленную критику и Белинского, и Майкова: «Незадолго до смерти, пишет он, Белинский начинал чувствовать, что наступило время сделать новый шага, выйти из тесного круга. Политико-экономические вопросы должны были сменить вопросы эстетические, литературные. Но сам он себя уже устранял и указывал на другое лицо, в котором видел своего преемника – В. Н. Майкова, брата поэта»^[13]. С полным сочувствием, без всяких ограничений, с добродушием человека, готового хвалить всякий добрый порыв, как некоторую положительную заслугу, выставляет умственные и нравственные качества Майкова Гончаров, в некрологе, напечатанном в «Современнике». Отличительные достоинства статей Майкова, пишет он – «строгая последовательность в развитии идей, логичность и доказательность положений и выводов, потом глубина и верность взгляда, остроумие и начитанность». Обозначив в таких полновесных, можно сказать, великодушных выражениях положительные стороны его таланта, Гончаров кратко и как-бы неохотно отмечает его главные недостатки: излишнюю плодовитость, непривычку распоряжаться богатством своих сил, раздробленность и местами «слишком тонкую и отвлеченную изысканность анализа»^[14]. Раздробленный анализ при строгой последовательности идей и доказательности общих положений – едва-ли в этом сочетании логически противоречивых признаков можно найти твердую опору для упрочения литературной репутации Майкова, Достоевский в статье о Добролюбове, напечатанной в 1861 г., тоже посвятил несколько сочувственных фраз памяти рано умершего критика, хотя в словах его звучит горячая похвала скорее человеческой личности Майкова, чем его литературному таланту. После Белинского, пишет он, занялся отделом критики в «Отечественных Записках» Валериан Майков, брат всем известного и всеми любимого поэта. «Он принялся за дело горячо, блистательно, с светлым убеждением, с первым жаром юности. Но он не успел высказаться»^[15].

Эти известные в литературе отзывы о таланте Майкова не остались без влияния на критиков ближайшей к нам эпохи. Некоторые черты его теоретических воззрений делали его прямым предшественником Чернышевского и Добролюбова, хотя, как мы видели, он и старался оградить искусство от вторжения какой-бы то ни было дидактики. Политико-экономические тенденции, без которых не обходилась ни одна его крупная статья, сближают его с деятелями журналистики 50-х и 60-х годов. Новая теория народности, выраженная с некоторым либеральным задором, показалась наиболее видным деятелям «Современника» целым политическим откровением, дающим решительное орудие в борьбе с славянофильской партией. Одним словом, в статьях Майкова, не отличавшихся ни яркостью, ни глубиною мысли, но имеющих несомненную научную закваску, историки литературы усмотрели важные признаки литературно-критического прогресса по сравнению даже с произведениями такого могучего, признанного, живого таланта, каким был Белинский. Мало-помалу сложилась даже какая-то легенда, господствующая до сих пор в журнальных кругах, привыкших с доверием повторять чужие авторитетные отзывы и приговоры. Был молодой критик Валериан Майков, брат известного, замечательного поэта Апполона Майкова. Он писал недолго, но за самое короткое время своей журнальной деятельности он разработал собственную эстетическую теорию на строго-научных основаниях и широкое космополитическое учение о народности. Если-бы не ранняя, случайная смерть, он заменил-бы в литературе самого Белинского…