Юрий Горюнов
Zero. Удача не бывает случайной
– Вы немного разбираетесь в картах?
– На уровне школьной программы.
– Смотрите сюда, – говорил он тихо, но чтобы я слышал. – Вот здесь, – он указал на точку на северо-западе страны, – почти в Андах, на границе с Чили находится перевалочный лагерь. Мы о нём знаем. Продукция поступит из Боливии. База в спокойном районе, малонаселенная местность. Здесь можно отследить. За границу не стоит соваться, там ваша жизнь не дороже пули, а их там много. Маршрут проходит вот так, – Джеймс провел карандашом по еле заметной линии, означающей тропу.
– И что делается потом?
– Фасуется и расходится мелкими партиями.
– И вы контролируете цепочку?
– Ничего мы не контролируем, не надо нам приписывать такие грехи. Вы хотели посмотреть, как я помню?
– Есть такое желание видеть всё самому.
– Экскурсии туда не ходят. Ближе к лагерю на тропе есть хорошая лесистая местность, там можно затаиться. Вы же умеете это делать, – иронично прозвучал его голос. – Вот здесь деревня Чако, – ткнул он карандашом в точку, – от неё до лагеря километров десять.
– Так близко?
– А вы думали, здесь расстояния сотнями измеряются?
– А это что, – указал я на другую точку.
– Деревня, но названия я не знаю.
Я автоматически запоминал карту.
– Что могу предложить. До Чако можно добраться на автобусе, правда ходит он от районного центра раз в день, и то нет вероятности. Там вас встретят и проводят пару километров, а дальше сами.
– А на машине?
– Можно и на машине. В ближайшее время, а точнее 25 января придёт новая партия.
– Достаточно точные сведения.
– А иначе, зачем мы здесь. Друзей надо иметь везде.
– И могу видеть поступление?
– Жан, увидеть, я думаю, можете, я же указал вам дату, но вот сможете ли рассказать?
– Почему нет?
– Потому что опасно, я сопровождение я вам дать не могу и так много рассказал. Мы можем просто предоставить материалы.
– Нет, я должен быть уверен в их достоверности.
– Дело ваше, – пожал плечами Джеймс. – Ещё есть вопросы?
– Список.
– Я не забыл, – и он достал из комода листок, на котором были фамилии, должности, суммы.
Я внимательно просмотрел их и сунул в сумку.
– Опасно так носить подобные документы.
– Ничего опасного. Этой информацией надо уметь воспользоваться, иначе она взорвется в руках.
– А вы сможете? Хотелось бы быть уверенным, что первая ваша профессия – бизнес.
– Нет. Это мой страховой полис. Я не думаю, что пущу его в дело. Пусть моя вторая профессия на данный период – журналист, это не значит, что быстрее побегу публиковать. Если не верите, то я это подтверждаю.
– А вот какой бизнес, – произнес он задумчиво.
Я посмотрел на него и тихо, но так чтобы он услышал сквозь музыку:
– Меня не оставляет смутное беспокойство. Зачем вы это делаете? Не из любви же ко мне и признательности.
Джеймс вздохнул: – Я вам уже это говорил. Понимаю, поверить трудно, но придется, другого варианта предложить не могу. Мы могли бы дать информацию в госорганы сами, но это чревато последствиями. Получается, что мы, американцы, знаем больше, чем местные службы. Значит, мы хозяйничаем на чужой земле.
– А разве не так?
– Не усложняйте. Нам лишний раз привлекать к себе внимание ни к чему. Предвижу вопрос. Они могут не раскрывать источник информации. Могут, даже приписать всё себе, но это уже не нравится нам, да и не все могут молчать. Есть вероятность утечки информации. Понятно, что если бы они узнали всё сами, имея своих информаторов, но те долго не живут. Может и журналист быть местным. Но где его взять? Вы уже отличились. Насколько мне известно, СИДЕ уже знает о ваших приключениях, так что вы засветились и вам веры больше. Да и что делать журналисту в глухой деревне? Вы другое дело. Вы можете поехать искать для себя что-то. Этот лагерь и канал поступления нам тоже мешает, товар попадает и в США.
– Кому отдать информацию? Не могу просто прийти в СИДЕ.
– Сообщите Лауре, а она уже позаботиться о дальнейшей судьбе материала.
– Она работает в СИДЕ? – изумленно спросил я, надеясь, что мое изумление звучало искренне.
– Ей бы больше подошло работать фотомоделью, но, увы, я не знаю, получает ли она там деньги, но вхожа.
– Вы так спокойно об этом говорите и общаетесь с ней.
– Не вижу причин для беспокойства. Я ей иногда подбрасываю идеи, информацию, зная, что её перепроверят, а за это получаю лояльность СИДЕ. Я их не трогаю, они меня. Очень удобно.
– А как мне быть?
– Не показывать вида, а потом попросить помочь, она не откажет.
– Тогда у меня всё.
– Когда планируете?
– Числа двадцать третьего. Ехать далеко. День в дороге, день на осмотр.
– Разумно, желаю удачи, – он выключил магнитофон, в который мог быть вмонтирован динамик для записи. Я встал со стула и направился к выходу.
– Жан, – окликнул он меня, я обернулся. – Не делайте глупостей. Второй раз вам может не повезти. Удача капризна и может не прийти на выручку.
– Она всегда приходит к тем, кто в первую очередь рассчитывает на себя. Встреча с ней не бывает случайной, к ней надо идти целеустремленно и самому. Но я вас понял. До встречи, – и вышел.
Ну, вот, теперь всё зависит от меня. Беспокоило то, что он легко отдал мне информацию, а я привык не доверять подобным людям, да и вообще любое сомнение, оставленное без внимания, могло привести к краху, в данном случае моему, а я этого себе позволить не мог. Несмотря на мою неспокойную жизнь, я её любил, а значит, должен беречь её.
Всё бы хорошо, но предстояла встреча с Дорадо, а значит, надо было звонить Лауре.
– Привет, дорогая, как ты думаешь, встреча может состояться?
– Если со мной, то всегда, а если нет, то, что предлагаешь, – поняла она меня.
– Завтра, утром.
– Я тебе перезвоню, – сказала она, не задавая лишних вопросов.
Через полчаса она перезвонила и сообщила: – В одиннадцать. Дорогу помнишь?
Коротко и ясно. Ну что же завтра может быть еще что проясниться, и я получу ответы на некоторые вопросы или буду их иметь еще больше, но были подозрения, что ответы я уже знаю, даже на вновь возникшие вопросы.
Когда я лег спать, то мозг прокручивал варианты развития событий, как прошедших, так и возможных. Я соединял их в цепочку, разрывал, видя их бессмысленность, и соединял новую. В итоге поняв, что это может грозить бессонной ночью, прибег к системе, что обучали: расслабиться и уснуть. В последующие дни мне предстояло много дел, а значит надо позаботиться о здоровье.
Утром проснулся бодрым, выспавшимся. Часы показывали семь. Хорошее настроение поддерживалось солнечным днем, хотя потом солнце разогреет воздух и с влажным воздухом создаст невыносимые условия, когда хочется прятаться под кондиционер.
Все утренние процедуры: душ, завтрак, я проводил не торопясь. Времени до встречи было достаточно. Ехать на машине не разумно, и я поехал на метро. Проверившись, убедился, что за мной все чисто, что ещё раз убедило в некоторых выводах. Слежки и не должно быть, пока во всяком случае. Опасности я пока не представлял и был для них предсказуем.
В одиннадцать часов, я постучал в дверь знакомой комнаты и, не дожидаясь ответа, вошёл. В комнате ничего не изменилось, только вентилятор был включен, а холодильник выключен. Все также за столом сидел Дорадо, но диван, на котором в прошлый раз сидела Лаура, пустовал. Увидев, что я бросил взгляд на место, которое пустовало, он пояснил:
– Это только для нас двоих.
Я пожал плечами, показывая, что ему виднее, и пройдя, сел на стул, что стоял перед столом. Не произнося лишних слов, достал из сумки лист, где было написано «пора», и положил перед ним.
Полковник посмотрел, довольно хмыкнул, достал из стола карту. Я понял его и, привстав со стула, наклонился над ней, делая вид, что ищу место, что должен показать, изображая неопытность, и указал на точку:
– Здесь.
– Когда?
Я тихо произнес: – Двадцать пятого.
– А список?
Я положил перед ним список лиц, на которых имел влияние фонд, Дорадо в том списке не было.
Он довольно рассматривал, уголки его губ растянулись в улыбке, в предвкушении сладостной мести.
– Теперь ваш ход, – отвлек я его от мыслей.
Полковник досадливо передёрнул плечами и достал из ящика стола листок, положил передо мной. Я стал его изучать. Текст был мелкий, чтобы занять меньше места. Информация была достаточно интересна, в ней были даты и финансовые операции фонда, суммы, кто получатель. Сложив листок, я убрал его в сумку.
– Как и договаривались, – произнес я, – но можно вопрос?
– Задавайте, а я подумаю, отвечать на него или нет.
– Зачем вам всё это? Не думаю, что ради меня.
– Правильно думаете, я хочу, чтобы он уехал.
– Приедет другой.
– Вероятно, – согласился он, – но на налаживание, обустройство потребуется время, а мы попробуем ему помочь найти нужных людей.
– И не боитесь?
– Мне бояться нечего, я у себя дома. Вот вам есть что бояться. Он человек жесткий. Если что, не по его, сами понимаете.
– Зато вы меня подставляете, если я ему покажу информацию или намекну.
– Вы это уже сделали сами. А источник, откуда вы получили данные, может быть разный, учитывая вашу профессию. Мы знаем, кто ваш источник я, а другим не нужно. А опубликовать то, что он вам дал или даже частично, что дал я, сможете, когда я вам скажу. Кстати, информация могла поступить из США, утечка может быть везде.
– Получается, что я шпион.
– Все мы шпионы в этой жизни, вопрос в том, за кем или за чем шпионим. Чужое всегда интереснее своего. Если у вас всё, расстаемся.
Я, не прощаясь, вышел и направился в центр города, где мог затеряться в больших магазинах, чтобы спокойно доехать до конспиративной квартиры. Там я зашифровал полученную от обоих информацию, сфотографировал, спрятал оригиналы и шифрограмму до лучших времен. Передавать не проверенную информацию мне не хотелось, да и выходить на связь, в свете последних событий, решил, в крайнем случае, чтобы потом уже исчезнуть, что было не просто. Я не мог просто исчезнуть, я должен был уехать, при том также официально, как и прибыл, а вот в этом были сложности. Но и рисковать материалом, который мог остаться здесь, если я не вернусь, я не мог. Поэтому шифровки и копии, вечером заложил в тайник. Это был резервный тайник, информацию в котором проверяли во второй вторник каждого месяца, на всякий случай. Вторник этого месяца уже прошел. Завершив дела, я вернулся домой, заехав по пути в кафе, где собирались мои коллеги по перу, в их числе был и Симон.
– Чем промышляешь на жизнь? – поинтересовались они.
– Собираюсь в турне по странам, потом сделаю серию статей, надеюсь, что примут в печать, а также надо заниматься своим бизнесом. Симон, – обратился я к нему, – по возвращении у меня будет дело, так что не исчезай, как я. Держись за город, а я тебе кое-что подброшу.
Домой я вернулся поздно, но едва вошел, раздался телефонный звонок, словно кто смотрел, когда я появлюсь дома. Это была Лаура.
– Всё хорошо?
– Да, всё как мы договаривались. Стороны пришли к согласию и расстались.
– Я же сказала, что он согласится.
– Я не был до конца в этом уверен, как не очень понимаю мотивы его поступков.
– А у него спрашивал?
– Ответ был логичен, но не убедителен.
– Не забивай себе этим голову.
– Думаешь это возможно? К сожалению, голова не решето и мозг хранит все, что в него попало. Меня несколько дней не будет, покатаюсь. Пора заниматься бизнесом. Не скучай.
– Я думаю, что тебя и журналистика прокормила бы.
– Ошибаешься, у меня хороший аппетит, я привык к лучшему.
– Я это заметила, это относится и к женщинам.
– Вот видишь. Всё про себя ты знаешь.
– Будь осторожен.
– Боишься за меня? Почему?
– Ты хороший мужчина, жаль, если что случится с тобой. Это я, как женщина, говорю. Спокойной ночи, – и положила трубку.
Я осмотрелся, присматриваясь к вещам. Уезжал я на несколько дней, ничего компрометирующего у меня в квартире не было, даже если кто решит зайти в гости в отсутствие хозяина.
На другой день я начал готовится к поездке. Купил в аптеке различные препараты, травы, химические вещества, грим в театральном магазине, обувь для похода в лесу, рюкзак, в общем, всё то, что было мне необходимо в поездке, не забывая про продукты.
Очень долго я просидел над картой, изучал маршрут движения, вымеряя метры, запоминая повороты дорог, изгибы рек. К полуночи я был готов, чтобы поутру отправиться в путь.
19
Утром выпил кофе, зная, что в течение нескольких дней вряд ли смогу себе это позволить. Снова и снова прокручивая в голове, всё ли взял, что положил в рюкзак.
Тихий мой отъезд, заключался в том, что выехал я на сутки раньше, а не как сказал Джеймсу и на то были причины в виде догадок, которые в последствии, оказались верными. Сама поездка не предвещала удовольствия. Иногда я, как и прежде, задавал себе вопрос. Зачем я это делаю? Тот же вопрос я задавал Джеймсу и Дорадо. Я бы мог не ехать, спокойно получив документы, распорядится им так, как задумал уже давно. Моё здание состояло не в поиске тайных контрабандистов и их лагерей, и как к этому причастно ЦРУ. Это не плохо, если удастся узнать, но основного задания я все ещё не знал. Вторая половина того, что я прочитал в донесении по приезде, ещё не была реализована. Чувство, что всё это одно из звенев цепочки событий, оставалось, и порвать его было глупо. Я не верил ни Джеймсу, ни Дорадо, впрочем, как вероятно и они мне, не верил в точность документов. Хотя Джеймс не мог дать «дезинформацию» иначе всё становилось ясным. С его стороны документы были подлинными, но поручиться за всю правдивость списка я не мог. Те операции, что мне выложил Дорадо, тоже были сомнительными. Вот чтобы понять, и прояснить истинную игру, я и должен был поехать.
Перед отъездом, я осмотрел квартиру, вышел, спустившись тихо по лестнице, и оказался на улице, которая была еще пустынна. Солнце только еще поднималось над крышами домов, утренняя прохлада бодрила. Город практически еще спал.
В гараже я положил в багажник рюкзак, где уже были две канистры с бензином, на всякий случай, и выехал.
Шоссе сначала вело на север, и солнце светило в боковое стекло, но постепенно брало направление на северо-запад. Я направлялся в район города Сан-Рамон-де-ла-Нуэва, что на северо-западе страны, в долине реки Рио-Бармехо. Мне предстояло углубиться дальше в тропические леса, что располагались между двух горных хребтов, протянувшихся с севера на юг, путь был к границе Боливии. Ехать было далеко.
Машин поутру было мало. Выехав за город, я увеличил скорость, но в пределах разрешенной, иногда обгоняя грузовики. Лента дороги петляла среди заболоченных равнин, перелесков. Когда я отъехал километров на пятьдесят, то заметил, что на почтительном расстоянии от меня идет легковушка. Раньше её не было видно. Это меня не удивило, она догнала меня и оставила в пределах видимости. Кто-то дежурил на выезде из города, и как только я выехал за пределы городской черты, мою машину засекли и сообщили. Не поверили, что поеду двадцать третьего. Этого я и ожидал и был почти уверен, что в деревне меня не ждут с оркестром и цветами. Идущая сзади машина не охраняет, а контролирует мое движение.
По объездной я объехал город Росарио, достаточно крупный административный центр, где можно было затеряться, но отрываться не стремился, чтобы они не запаниковали и кто-то другой, возможно, более скрытный, встречал меня на пути в другом месте. После города Сан-Мигель, дорога пошла строго на север. Я останавливался, но очень ненадолго, чтобы перекусить и заправиться бензином. Карта дороги и местности, куда я направлялся, лежала рядом на сиденье. После Сан – Сальвадора, когда осталось ехать километров сто пятьдесят, я ещё держал дистанцию между машиной сопровождения до Сан-Рамона, но потом должен был исчезнуть. Кто их знает, может быть, у них есть рация и они смогут передать и меня встретят в Сан – Рамоне. Пусть будут уверены, что я ничего не замечаю. После Сан-Рамона я резко увеличил скорость на серпантине дороги № 18, что уходила на запад. Вот здесь мне и пригодилась вся мощь двигателя, что была скрыта под капотом. Машина сопровождения исчезла из вида. Я обогнал пару грузовиков, и вообще стал вне пределов видимости. Не доезжая деревни Чако, я свернул на неприметную дорогу и углубился в тропический лес. Сейчас здесь было лето, а значит, погода была жаркая и влажная, что размягчало грунт, заставляя машину пробуксовывать. На западе были видны разнообразные рельефы вершин Анд, что создавали неповторимую красоту, но мне было не красот. Машину подбрасывало на ямах, но подвеска выдерживала, и я мысленно поблагодарил старого механика. Проехав немного, я загнал машину в кусты, набросив брезент, чтобы стекла не давали солнечных бликов днем. Ехал я почти шестнадцать часов и наступил вечер, ночь уже стояла у порога, а особенно здесь в лесу. Очертания деревьев потеряли свои четкие рельефы. Достал рюкзак, пистолет с патронами и быстрым шагом направился к деревне. Времени у меня было мало.
Ступал я осторожно, стараясь не шуметь. Успел во время. Расположившись на опушке, залег в кусты и стал наблюдать в бинокль, с антибликовыми стеклами, что приобрел в охотничьем магазине. Деревня была небольшая, маленькие дома. Это давало возможность хорошего обзора. Вскоре сумерки прорезал свет, а затем из леса в деревню въехала машина преследователей и остановилась около второго дома от края. Из машины вышли трое мужчин, а из дома, какой неожиданный сюрприз, незнакомец для меня, но знакомый Джеймса. Я не предполагал, что он будет здесь, хотя такая мысль мелькала, когда они встретились после моей последней беседы с Джеймсом. Они о чём-то говорили, видимо обо мне. Они нервничали. Незнакомец ушёл в дом, и вернулся минут через пять. Если они поедут дальше, то моё предположение относительно Джеймса – только укрепиться. Так всё и вышло. Они развернулись и, выехав из деревни, свернули на дорогу, что вела к другой деревне, про которую я спросил у Джеймса. Тот, мой вопрос, не был случайным, это была попытка узнать, правильно ли я оценил ситуацию. Выходит правильно. Джеймс дал указание по рации, что я мог появиться в другой деревне.
Пока они ездили, в лесу стало совсем темно, но я дождался их возвращения. Ночью в лес они не пойдут, разве только утром. Я вернулся к машине, и, подкрепившись, лег спать. Спал хоть и чутко, но крепко.
Ночью прошёл дождь, и трава была влажной, как и воздух. Я выпил чай, закусил шоколадкой, галетами, затем достал карту, сверился с ней и, собравшись, взял курс на север к границе с Боливией. Надо было максимально пройти пока светло, там меня могли ждать, а я должен успеть раньше. У меня в запасе времени уже не было, да и дату Джеймс мог назвать иную.
К лагерю я вышел до полудня. Подходя к дороге, что вела к нему, я услышал шум приближающейся машины, что ехала в сторону лагеря. Я нырнул в кусты и затих. Из-за деревьев выехал открытый джип, в котором ехали четверо, за рулем мой незнакомец. Не доезжая лагеря, почти напротив места, где я спрятался, джип остановился, и они вышли из него.
– Всё, дальше нельзя, – сказал мой незнакомец.
– Что будем делать Хорхе? Где его искать? – последний вопрос был явно о моей персоне.
– Откуда я знаю! Исчез, испарился. Может быть, кто из диких зверей на него нападет и он исчезнет совсем. Хотя это вряд ли, – с сожалением вымолвил Хорхе.
– Он что такой крутой?
– Для тебя хватит, если бы ты знал, как он умеет управляться. Даже то, что он исчез, говорит о его подготовке. Ладно, искать его в лесу – самим нарваться на неприятности, это я знаю не понаслышке. Надо осмотреться, где вам спрятаться. Завтра по этой тропе придет товар. Меня они знают, но то, что я им сообщу, не порадует, поэтому надо быть готовым к неожиданностям.
Неужели Джеймс замешан в контрабанде, – грустно подумал я. – Жаль. Я думал о нём лучше. Становилось ясно, что он не опасался моего появления и распространения той информации, что мне дал. Мертвые не говорят. Я не должен отсюда вернуться, по его мнению, но это по его, с которым я был не согласен.
– Те, что придут завтра, очень недоверчивы. Никакого сигнала об опасности не ждите. Действуйте по обстановке, – продолжал Хорхе, и посмотрел в мою сторону. – Спрячьтесь с трех сторон.
– Не боишься?
– Они меня знают, но думаю, всё обойдется.
Они осмотрели места, где должны будут спрятаться завтра, и сев в машину уехали. Я вышел и тоже стал осматриваться. Джеймс обманул меня. Завтра прибудет товар, а завтра только двадцать четвертое. Хотя, мог быть вариант, что он тоже мог ошибаться, но это как вариант, если здесь замешан Хорхе, его информатор, который причастен к товару. Хорхе обманывал своих подельников, иначе он не устраивал бы игры в прятки. Он понимал, что информация о чужаке рядом с лагерем, внесёт подозрение, что его привел он, что частично было правдой. Я по обочине дороги пошел к лагерю. Это была территория, огороженная колючей проволокой, в центре стояло несколько деревянных зданий. Лагерь охранялся, и я постарался не попадаться на глаза охране, и перемещался по лесу очень осторожно, помня предыдущие встречи. Некоторые здания были жилыми. По территории никто праздно не ходил. В общем, лагерь, где можно проводить и военную подготовку и заниматься контрабандой. Я сделал несколько фотографий, обходя базу по периметру.
В котором часу прибудет товар, мне было неизвестно, но время у меня было, и я пошёл по тропе, что указал Хорхе и углубился на пару километров. Затем вернулся и чтобы на меня завтра не наткнулись, выбрал место на выходе тропы на дорогу, а в глубине выбрал место для ночлега, возвращаться к машине я не собирался. Остаток дня провел в подготовке схрона. Посыпал вокруг него на траву химикаты, чтобы собаки не учуяли. Снова перекусил сухим пайком, воду брал из ручья, но бросал таблетки для обеззараживания. Вторая ночь прошла также тихо и спокойно, никто не донимал, ни насекомые, ни змеи.
Едва наступил рассвет, я убрал следы своего пребывания и выдвинулся к точке наблюдения. Время шло неимоверно медленно. Вскоре прибыл Хорхе со своими подельниками, которые спрятались и весьма неплохо. У каждого был автомат.
Когда издалека раздался еле уловимый шум, я посмотрел на часы. Было девять сорок пять, этот же звук услышал и Хорхе, который сидел в машине. Минут через десять на тропе показался всадник на лошади. За ним на привязи шла лошадь, за ней еще одна. Обе были гружены мешками. Вскоре за ним показались и остальные. Людей было десять человек и у каждого на привязи по две лошади. Я прикинул, что если каждая везла килограммов по семьдесят, то получалось почти полторы тонны товара.
Первый всадник, увидев Хорхе, остановился.
– Ты что здесь делаешь Хорхе?
– Жду тебя.
– Мы не договаривались о встрече, а незваных, гостей я не люблю. Говори, что ждешь.
– В округе появился чужой. Журналист. Хочет увидеть лагерь.
– Так проводи его, пусть посмотрит. Мы встретим, а вот обратно, он вряд ли уйдет. Вопрос главный. Кто навел его на этот лагерь?
– Откуда я знаю.
– Тогда откуда ты знаешь, что он здесь?
– По своим каналам. Как только он выехал из Байреса, его вели, но после Сан-Рамона, он исчез. Нет ни его, ни машины.
– И ты хочешь сказать, что это журналист?
– Черт его знает кто он. Он уже был в лагере на северо-востоке, попался. Но ушел.
– И вы не могли его там удержать, и даже потом убрать?
– Там он уложил несколько человек, а материал, что он имел, мог навредить другим людям. Я с СИДЕ и ЦРУ не хочу связываться.
– Что ты предлагаешь?
– В лагере я появляться не стану. Как всегда. Товар надо расфасовать, как можно быстрее. Завтра придет машина, заберёт и привезёт компоненты. Скажи охране, чтобы была внимательнее и прочесала округу с собаками, хотя он и с ними умеет управляться. Пусть собачки побегают.
– Сейчас и проверим. Спусти собаку, пусть разомнется, – обратился всадник к одному из седоков, который на длинном ремне держал овчарку.
– Да, зачем, – запротестовал Хорхе. Он побоялся, что она обнаружит его пособников. – Сделайте это массово.
– Ладно. Завтра я жду машину. Деньги будут?
– Как всегда.
Всадник дернул поводья, и лошадь направилась по дороге в сторону лагеря.
Когда караван скрылся, помощники Хорхе вылезли из своих укрытий, я же предпочел остаться.
– Всё, поехали. Вы уедете завтра утром, я а с той машиной.
Они уехали, и я выбрался из своего логова. До завтра я вновь был совершенно свободен. Неужели Хорхе ведет свою игру? Всё возможно, тогда я ему не завидовал. Я вернулся к спрятанной машине, с ней всё было в порядке. День провел в проработке программы действия.
На следующий день я видел, как трое уехали, а ближе к обеду в деревню въехал большой внедорожник. Я, лежа в кустах, сфотографировал номер, и когда она проехала, то вернулся к машине, пора было возвращаться в Байрес, там я должен был быть раньше Хорхе. В столице я был уже не нужным человеком, как минимум для троих. Вероятность, что меня там ждали, была велика, поэтому я гнал всю ночь и к утру въехал в Росарио. Поставил машину на какую-то платную стоянку, и поездом выехал в Буэнос-Айрес.
Появляться на своей квартире было безумием, поэтому направился на конспиративную квартиру. Столица город большой, операция была тайная, и моё фото не отдали полицейским, но и ходить открыто я пока не мог. Я перешел на нелегальное положение в полном смысле этого слова.
Первое, что я сделал – принял душ, переоделся, в тот минимум одежды, что у меня был здесь, выпил кофе. А затем обычная процедура гримирования. Скоро по улице шел мужчина с густыми бровями, в темных очках, с легким шрамом у глаза. В киоске я купил несколько газет, в том числе и вчерашние, чтобы знать, что происходит в городе. В Буэнос-Айресе издается несколько десятков газет, выходящих утром, днем, вечером. Каждая газета стремится сообщить самые свежие новости.
Неожиданности были. Меня извещали, что для меня оставлена информация.
Я позвонил по телефону и спросил:
– Могу я услышать Мигеля?
– Он уехал с ребенком в ботанический сад, – ответил мне мужской голос.
Я теми же ногами направился туда, и уже через три часа дома читал информацию. Мне сообщали, что через неделю я должен быть в Рио-де-Жанейро в отеле Granada, где был забронирован номер от имени компании Rio Turist, где была назначена встреча.
Ясно, что под именем Жана Марше, я не мог пересечь границу. Паспорт у меня был еще и не один. Больше всего меня расстроило то, что я должен был выйти на контакт. Сколько лет я избегал подобного. Что же такое произошло, что Центр решился пойти на такой шаг? Мне указали, что после одиннадцати мне надо прийти в номер 32. Столько лет на нелегальной работе и вдруг показать своё лицо? Хотя почему обязательно показать. Об этом ничего не говориться. Контакт это ещё не значит лицом к лицу, а значит, есть возможность себя не показывать. В любом случае причина видимо достаточно весомая.
С таким, несколько неопределенным, настроением я уснул, не в лесу, а на кровати, зная, что до поездки у меня ещё есть важное дело. Пора было закрывать счета.
20
Мне очень хотелось познакомиться с Хорхе. Он мог мне помочь прояснить некоторые детали, которые пока вызывали сомнения. Помочь он мог, но вот захочет ли? Я думаю, что нет. Оставался самый простой способ уговорить его, чтобы он согласился. А для этого требовалось с ним встретиться один на один, с учетом фактора внезапности. Я знал, где он живет, и следовало его навестить, только вот район там был неспокойный, не пройдёшь просто так по улице, не постучишь в дверь. Ну, да особого выбора у меня не было.
Так я рассуждал утром, глядя из окна на узкую улицу, покрытую синевой смога. Жил я там, потому, как меня наверняка искали, хотя для многих я был в поездке по странам. За окном снова было пасмурно, мне повезло, что пока я был на севере, там только раз прошел дождь, так, что не пришлось сидеть в земле под дождем. Изредка по улице проезжали машины, проходил кто-то. Я спокойно наблюдал за обстановкой, никто меня не тревожил, но счетчик времени был уже включен до предстоящей, неизвестной мне встречи в Бразилии. Как туда добраться я представлял, но не на машине.
Подойдя к зеркалу в ванной, я посмотрел на себя, провел рукой по щеке, зная, что пора менять внешность.
Легкий грим изменил меня. Цвет волос стал темнее, появились усы, положил маленькие шарики в рот, чтобы изменить скулы. Очки дополнили картину. Специально приглядеться, можно узнать, но в толпе, проблематично.
Повесив на плечо старую потертую сумку, где лежала бутылка с водой, банка с пистолетом, тряпка, чтобы вытереть руки, пара бутербродов. Одет тоже не броско, джинсы, футболка, легкая черная куртка, главное было в обуви. Она была на резиновой подошве, чтобы шаги были тихими.
Осмотрев себя, и удовлетворенный результатом, я вышел на улицу. Выход был сразу на тротуар, так что никаких дворов, где всегда всё видно из окон. А здесь вышел и пошел вдоль дома. С пересадками я добрался до автовокзала.
Почти весь день я болтался вблизи входа в район Villja – 31, в надежде, что Хорхе появиться либо туда, либо оттуда. Хотя не обязательно он мог пройти именно здесь, посетила меня мысль. Это же не лагерь с ограждением. Это заставило меня поискать иные пути попасть в данный район. Наверняка, где не проходит машина, полицейских не ставят. Я решил начать с той стороны, где находился дом, куда заходил Хорхе. Медленно проходя, я осматривал дома и, пройдя метров сто, заметил небольшой проход между домами, пройдя по нему, я уперся в невысокий забор, перелез через него и, свернув направо по двору, вышел в ещё один проход, а по нему на улицу. Вообще район не значит одна улица, как в деревне. Повернув голову, я увидел вдали стадион. Сделав вид, что углубился в свои мысли, направился вдоль улицы вглубь района и первым же переулком вышел на улицу, где стоял дом Хорхе. Минут через пять я был возле того дома. Показывать свой интерес к дому мне не хотелось, но он был. Пока шёл, я смотрел на дома. Нельзя сказать, что это были трущобы. Всю эту убогость скрашивали цвета домов. Жители, как могли, старались внести колорит радости в свой окружающий мир. Иногда по дороге мне попадались люди, но интереса я для них видимо не представлял. Возле дома Хорхе я остановился и подошёл к узкой лестнице, ведущей на второй этаж, так как на первом, двери не увидел.
– Эй, ты к кому? – услышал я за спиной женский голос и, обернувшись, увидел крупную женщину, что стояла возле дома напротив. Она была в яркой юбке, красной блузке. Крупные руки, оголенные по локоть, не чурались работы. Смуглое лицо с характерными чертами, черные волосы, явно говорили, что в её крови течет индейская кровь. В руках она держала хозяйственную сумку. Глаза ее выражали простое любопытство.
