Юрий Горюнов
Zero. Удача не бывает случайной
– Я думаю, там могут готовить боевиков, а что ещё не знаю. Всё может быть. Любая контрабанда.
– Вот и я о том же. Правительство скрывает, что у нас в стране. Мы журналисты не суемся в глухие леса, жизнь дороже. Я вот даже и не знал, что там есть и американская база. Разговоры были об их организации, якобы для борьбы с картелями, но потом всё затихло, как бы отказали. Значит, не отказали. Будешь об этом писать?
– Не вижу смысла. Если напишу, то завтра найдут причину меня выдворить из страны. Это же какой удар по правительству. Вот вам рассказал, а писать,… во всяком случае, пока не буду, а там посмотрим… Но это пока.
Последнюю фразу я сказал под занавес, чтобы тот, кто слушает внимательно, мог передать об отсрочке публикации.
– Ты просто герой дня, – произнесла Симона.
– Только дня? – удивился я. – А вечера? Но мне приятно сидеть здесь с вами. Хорошо никуда не ездить.
– Что так и будешь теперь сидеть в столице? – поинтересовался Майкл.
– Нет. Скоро на моё место приедет другой.
– А ты куда?
– В свободное плавание. Пока останусь внештатным сотрудником. Мне лучше. Буду ездить, искать экспонаты для своей галереи. Журналист не моя профессия.
– А какая твоя? – спросила Симона.
– Бизнес, дорогая, бизнес.
– Жаль. У тебя есть мозги.
– Что так заметно?
– Это потому что она внимательная. Обычно, когда мозги есть их не видно, но вот когда их не хватает, то заметно, – сказал Андре.
– А меня поражает, как ты вышел из этих неприятностей, – заметила Симона.
– Симона. У меня было в жизни столько всяких неприятностей, что я уже не удивляюсь их присутствию. Даже привык к ним, а если их нет – грустно. Но я каким-то образом нахожу из них выход. Правда меня всегда мучает один вопрос.
Я замолчал, сделав паузу, рассчитывая на вопрос, и дождался.
– Какой? – поинтересовалась Симона.
– Удивляет, как я нахожу туда вход!
Шутка удалась и все засмеялись.
– Нам журналистам часто приходится попадать не в самые лучшие места, – сказал Андре, – и не всегда это случайно. Мы ищем их, нам чего-то не хватает. Вот и лезем везде, где ждут неприятности. Поэтому, когда нас предупреждают, чтобы мы не ходили туда, то это нас распаляет и ответ часто один. Как же туда не ходить! Они же ждут!
– Давайте выпьем за неприятности, которые нас ждут, но которые в итоге и отпускают, – предложил я. – И закончим на этом данную тему.
– А о чём будем говорить?
– О вечном. О женщинах.
Дальше вечер перешел в обычные посиделки. Мы пили, танцевали. Во время танца Симона сказала: – Я испугалась за тебя.
– Не стоило, но за беспокойство спасибо.
14
Несколько дней после моего возвращения прошли относительно спокойно, но подобное спокойствие мне не нравилось. Это, как затишье перед грозой. Каких-либо резких изменений я не ждал, но кто-то должен был проявиться.
Я продолжал посещать все мероприятия, где должен был быть, как журналист. Писал заметки, статьи. Отправлял в Париж. И вот однажды, позвонил главный редактор:
– Не отвлекаю тебя от написания очередной статьи о своих приключениях?
– Нет, я только подумываю о продолжении. Ищу новые.
– Вот и подумывай, держи лучше все в голове, не порть бумагу.
– Бумагу жизнью не испортишь.
– Это ты, верно, заметил, а вот бумага жизнь испортить может.
– Это, смотря каково её назначение.
– Шутишь! Мозги у тебя хорошие, жаль только, что дурной голове достались, и хорошо бы она осталась в целости. Это я к тому, что надеюсь, приключений больше не будет.
– Кто знает. У судьбы странное чувство юмора. Но я полагаю, вы звоните не только с заботой о моей голове.
– Статью публиковать не будем.
– Кто бы сомневался! Я сразу об этом сказал, да и надо полагать советник по культуре своё слово сказал.
– На то он и советник, так что гонорара не будет.
– Я и не рассчитывал.
– Не надо вмешиваться в чужие внутренние дела, хотя если честно, в данном случае очень хочется, но не хочется иметь проблемы, ты не один в редакции работаешь. Но об этом всё. Через два дня приедет Симон, твоя смена.
– Вот это подарок. Я свободен! Я ничей!
– Судя по интонации, следует ждать международного скандала.
– Вы меня переоцениваете!
– Вот из-за таких, как ты, они и начинаются. Встречай его, он прибудет компанией Эр Франс. Зовут Симон Роше.
– Встречу.
– Вот и хорошо, но я рассчитываю, что ты будешь присылать свои заметки.
– Я подумываю поездить.
– Знаешь, мне будет очень жаль, если с тобой что-либо произойдет. Не лезь в пекло.
Он это сказала вполне серьезно, с долей сочувствия, и я его понял.
– Я постараюсь.
После разговора настроение у меня улучшилось. Теперь я буду предоставлен сам себе и обладать большей свободой передвижения.
О скором прибытии замены, я утром сообщил Андре и Симоне. Поговорил о замене с другими коллегами, с которыми установились хорошие отношения. Я не ожидал такой, почти единодушной реакции – сожаления. За эти несколько месяцев я с некоторыми действительно сдружился. Вопрос был почти всегда один: – Уедешь?
– Пока останусь, буду внештатным, и это позволит мне быть свободным и в мыслях и в поведении.
– Появляться будешь?
– Обязательно.
Действительно, теперь я должен был наметить себе план действий с учетом сложившихся обстоятельств.
Через два дня я встречал Симона, написав его имя и фамилию на табличке. Я стоял среди встречающих и вдруг увидел Жаннетт, стюардессу, с которой летел сюда. Она шла с другой стюардессой к выходу из аэропорта.
– Жаннетт, – окликнул я её. Она обернулась и, увидев меня, что-то сказала подруге и остановилась. Я. не опуская таблички, подошёл к ней.
– Вот и встретились.
– Да. Не прошло и года.
– Работа такая, – вздохнул я. – Всё время в разъездах, встречах, но теперь я более свободен.
– Более это как?
– Приехал другой, заменить меня, а я ухожу на вольные хлеба.
– Подкормиться?
– Где-то так. Слушай, ты, где остановилась? Когда назад в Париж?
– Завтра.
– Я предлагаю встретиться. Погуляем по городу, пообедаем вместе. Я тебе покажу Буэнос-Айрес, а ты расскажешь, как там без меня Париж.
– А как же тот, кого встречаешь?
– Я его устрою и всё.
– Хорошо, – она назвала отель, где остановится.
– Я приеду после обеда.
– Договорились, – и пошла к подруге, которая ожидала её чуть в стороне.
Симон Роше оказался симпатичным, рыжеволосым парнем. Его улыбка располагала к общению.
К тому времени я уже имел машину. С виду она была обычной, каких много, но мотор был другой, работал тихо, чувствовалась мощь.
– Сколько в ней сил? – спросил я старшего, когда пришёл забирать.
– Много, более двухсот пятидесяти.
– Да, ладно!
– Проверь
И я попробовал. Молодой сел рядом, и мы выехали за город. Машина была легкая и быстрая, легко уходила в отрыв. Подвеска была тоже усилена. Я остался доволен. Впоследствии, я старался не показывать её мощь и ездил аккуратно.
Отвез Симона в ту же гостиницу, что меня отвозил Андре, дал те же напутствия, но предупредил, чтобы ждал меня утром, а по району прогулялся, но не допоздна.
После двенадцати я подъехал к отелю, где остановилась Жаннетт, позвонил ей от стойки администратора, и вскоре в холл спустилась фурия, сменив форму компании на голубое платье, что подчеркивало её фигуру.
– Изумительно выглядишь, – заметил я. – Сначала по городу, а потом пообедаем, – высказал я предложение, и она согласилась. Мы около часа ездили по улицам, иногда выходили и я рассказывал ей то, что знал о городе.
– А ты много узнал.
– А что, у тебя не было такой возможности?
– Нам не рекомендуют ходить по одной, так в магазины в центре, а вечером в отель. Чужой город, чужие нравы.
Проезжая по улице Gorriti я обратил внимание, что из припаркованной машины возле ресторана Crizia вышли мужчина и женщина. Всё бы ничего, но важно кто были они. Если бы я был один, то возглас удивления сдерживать бы не стал. В своей работе я старался предусматривать разные случайности, но вот о такой, мог подумать только мельком, не особо веря в её реальность.
Из машины вышли Лаура и Джеймс, тот худощавый американец, что забрал меня с базы. Мысль, промелькнувшая в голове, крепко зацепилась. Это была удача, хоть и случайная, одна из немногих в моей жизни. Хотя можно назвать это удачей или нет, не знаю.
– Предлагаю перекусить, – и, проехав чуть дальше, припарковал машину.
Открыв стеклянные двери ресторана, мы вошли в зал Crizia. Легкий полумрак властвовал, создавая атмосферу романтики, хотя он подходил и для деловых встреч. Я окинул взглядом зал, словно выбирая место, и заметил, что Джеймс и Лаура сели за столик в глубине. Я выбрал нам место, с которого они могли меня видеть, сел боком, чтобы не встречаться взглядом. Сделав заказ, мы увлеченно поглощали салаты, стейк, десерт. В перерывах Жаннетт рассказывала мне о Париже, который я так хорошо знал. Когда мы перешли к кофе, то боковым зрением я увидел, что к нашему столику кто-то приближается, гадать, кто не стал, и так было ясно. Лишь когда человек подошёл к столику, я повернул голову.
– Добрый день, Жан, – произнес с легкой улыбкой Джеймс. – Неожиданная встреча.
«Что им всё везде неожиданно», – подумал я, вспомнив встречу с Лаурой у Диего.
– В мире много неожиданностей, но я лишний раз убеждаюсь, что он не так велик, чтобы им не случаться. Познакомьтесь, это Джеймс, а это Жаннетт, – представил я их. – Присаживайтесь, – предложил я ему.
– Я бы с удовольствием, но не могу, я не один, да и уходить пора. Я здесь с вашей знакомой, – и он повернулся к своему столику. Я проследил за его взглядом, и Лаура в знак приветствия помахала мне очаровательной рукой, я ответил ей тем же.
– Я подошел, чтобы спросить, можете вы завтра, со мной встретится.
Я сделал задумчивое выражение лица и ответил: – Завтра не получится. Передаю дела коллеге, прибывшему мне на замену. Послезавтра, устроит?
– Замена?… Вы уезжаете?
– Пока нет, побуду ещё. Да, вам Лаура расскажет, что у меня здесь найдутся дела.
– Лаура! Она что в курсе ваших планов?
– Она в курсе некоторых моих знакомств и перспективных планов.
– Интересно. Хорошо, а послезавтра здесь же в час дня?
– Договорились, – согласился я.
Он попрощался и отошёл.
– Это кто, если не секрет? – поинтересовалась Жаннетт.
– Американец, по-моему, имеет отношение к спецслужбам, а кто конкретно не знаю. А Лаура – не знаю кто, познакомились в гостях у одного коллекционера.
– Неплохо проводишь время, уже ходишь в гости. Ты разбираешься в искусстве?
– Чуть, чуть.
– С ним тоже в гостях познакомился?
– Это напоминает допрос. Нет. С ним в лесу.
– В лесу?!
– Да, было дело. Ездил и попал не туда, куда надо, вот и познакомились.
– Ну, да. Вместе грибы искали.
– Примерно так.
– И кто больше собрал?
– Я, конечно!
– Куда дел?
– Ему скормил.
– Ты это можешь, особенно если за грибы принять твои выдумки.
– Ну, вот сразу подозрения, – засмеялся я, – так и до Лауры скоро доберешься.
– Я догадываюсь кто она.
– Поделись, – спросил я удивленно.
– Сердцеедка. Таких, как она, мужчины не пропускают, всегда провожают взглядом.
– Ты можешь не поверить, но я её не провожал и сердце моё при мне. У меня там давно камень, зубы можно обломать. Могу тебя заверить, что мимо тебя тоже не проходят, опустив глаза.
– Это верно. Иногда такое впечатление, пока иду, что чувствую, уже раздели взглядом.
– Это не серьезно. Женщине надо смотреть в глаза, а не раздевать глазами. Для этого есть руки.
Остаток дня мы провели в пеших прогулках, посмотрели уличных танцоров, послушали живую музыку в кафе. Жаннетт позвонила в отель подруге и известила, что ночевать не придёт, но оставила ей мой домашний номер телефона, а затем мы поехали ко мне.
Ночью, лежа в постели, в бликах неоновой рекламы Жаннетт спросила: – Ты уже не так молод, а почему один?
– Мне периодически задают этот вопрос, но я не нахожу на него ответа, а если честно, то и не ищу.
– Но кто-то тебе должен нравиться? Кого-то ты должен любить?
– Должен! Мне казалось, что в подобных отношениях не применимо слово должен. Нравиться это другое. А любить? – и вспомнил китаянку, с которой познакомился при выполнении моего первого задания. Я не считал, что люблю её, но всё-таки вспоминал чаще, чем других женщин, что были в моей жизни. Возможно потому, что я тогда был молод. – В том смысле, как положено, понимать любовь – нет, – продолжил я. – Никого не любить, это возможно дар, потому что только в этом случае ты не получаешь самой страшной боли – разлуки.
– Почему так?
– Часто бываю в разъездах, как и ты.
– Но я не одинока в отличие от тебя.
– Я не считаю одиночество бедой.
– Это пока ты не состарился. В жизни не быть любимым всего лишь неудача, а не любить – несчастье.
– По своему опыту знаешь?
– Из него, – согласилась Жаннетт. – Но у меня есть семья.
– И что вдруг здесь? Со мной?
– Я не люблю мужа, но в целом довольна своей жизнью. Думаю, привыкну, когда перестану летать.
– К этому можно привыкнуть?
– Можно, особенно, если человек тебе ничего плохого не сделал. Скоро начну привыкать.
– Поясни.
– Я скоро ухожу с этой работы. Буду работать в офисе компании.
– Значит, велика вероятность, что можем, больше не встретится.
– Наверное, так. Знаешь, почему я не хочу от него уходить? Он видел меня ревущей, без макияжа, даже пьяной, когда я могу нести чушь, и как ни странно он со мной. Разве этого мало?
– Я не хочу привязывать тебя к себе. Относись к моему исчезновению спокойнее.
– Так и будет. Если ты когда-нибудь захочешь влюбиться, сделай это в меня.
– Если… – подчеркнул я, но продолжать тему не стал. Она понимала, что время идет, а потом наши пути разойдутся. Я неизвестно куда, а она к себе в Париж, к семье. Но всё это будет потом, и повернулся к ней.
Утром я отвез Жаннетт в отель, мы попрощались и я проводил её взглядом, пока она скрылась за дверями отеля, а сам поехал за Симоном.
Весь день я объяснял ему, что и как, возил в разные места, где могли быть мои коллеги, знакомил его с ними, а под вечер, вернувшись в офис, сообщил Симоне:
– Всё. Теперь он твой.
Симон стоял рядом и смущенно улыбался.
– А ты будешь здесь появляться? – поинтересовалась она.
– Буду, – заверил я её.
– Ну что, всё? – обратился Андре, который только что вошел.
– Ещё не финал, дружище. Я же здесь. А пока я пошёл спать, – и вышел из офиса.
Вечером, после десяти, раздался телефонный звонок. Подняв трубку и ответив, я услышал тихий голос Лауры.
– Даже странно, что ты дома. Не была уверена, что застану.
– Почему не уверена?
– Думала что ты с той очаровательной француженкой. Набирая номер, ещё подумала, не помешаю ли.
– Что она из Франции Джеймс сказал?
– Он, кто же ещё. Не думаешь же, ты, что я проверяю твоих знакомых.
– Кто его знает. Не играй в скромность. Она улетела домой.
– Так она стюардесса!
– Именно так. А ты звонишь, чтобы пожелать мне спокойной ночи?
– Считай, что так. Там в ресторане я была с Джеймсом, и не знала, что вы знакомы. Ты знаешь кто он?
– Точно нет, но догадываюсь.
– Насколько я понимаю, он предложил тебе встретиться?
– Это он сам тебе сказал?
– Он не сообщает мне о своих встречах.
– Как и о том, где мы познакомились.
– Как и об этом, – подтвердила она.
– И тебе интересно, откуда я его знаю?
– Пока нет, но любопытно, но ты не ответил на вопрос.
– Да мы встречаемся.
– Будь осторожен. Он очень хитрый, опасный человек.
– С чего вдруг такая забота?
– Считай за тот вечер. Мы можем с тобой встретиться потом?
– Не знаю. Я не знаю, как по времени у меня, завтрашний вечер.
– Запиши мой номер, я буду дома после двадцати.
Я записал номер. После разговора с Лаурой было о чЁм подумать. Если следовать логике, то она не в его команде, но не факт, что не работает на него, и что это не проверка. Правда, чего? Та наша встреча не могла быть подстроена Джеймсом, мы ещЁ не были знакомы. Значит, она работает на местную службу, что впрочем, не мешает ей работать и на Джеймса, вести двойную игру.
Как будут развиваться события, можно было обдумывать после встречи. К тому же, мне необходимо было увидеть Густаво, чтобы иметь возможность посетить другие страны Латинской Америки и побывать в гостях у тех, кто пригашал. Дел было не мало. Плохо было одно – я на виду.
15
В час дня я вошёл в уже знакомый ресторан, посмотрел по сторонам, заметил Джеймса и направился к нему. Он встал при моём приближении, и мы обменялись рукопожатием.
– Я уже заказал на нас обоих, если вы не возражаете.
– Значит, и платить вам.
– Я не отказываюсь.
Официант принес закуски, вина и мы начали свой совместный обед.
– Я, как вижу, вас не очень удивило моё предложение?
– Зачем удивляться, зачем гадать? Сами всё, что надо, скажете. У меня и так есть над чем думать.
– Хотелось бы знать над чем.
– Мне бы тоже хотелось знать, над чем вы думаете, но я не спрашиваю.
– Некоторыми мыслями поделюсь. Мне хотелось бы знать ваше мнение, что, наверняка, сложилось о том лагере, где побывали?
– В каком конкретно?
– Ну не о том, же, где я вас забрал. Там я и так всё знаю.
– Я думаю, что и о другом вы знаете лучше меня.
– У меня своё видение, своя информация, что может быть искажена. У вас свежий взгляд.
– Это вряд ли. Я там почти ничего не видел, – я замолчал, пока официант менял блюда. После его ухода я не стал продолжать, а Джеймс, видя, моё молчание, продолжил:
– Вы специалист, в своей области, и всё-таки поделитесь?
– Вообще лучше прочитать мою статью.
– Это ту, которую не опубликовали, так, где мне её взять.
– Ну, вот видите и это знаете. Я же знаю почему, и, кстати, главному редактору, я сказал, что он не будет её публиковать. Не захочет шума. Там обо всём. Но как понимаю, информацию вы всё равно получили. Возможно, вам не выгодно, чтобы она появилась на свет. Одно дело, что знают немногие, другое широкая огласка.
– Не очень страшно.
– Да бросьте, вы. Зачем меня тогда сюда пригласили? В вашу симпатию я не верю.
– Напрасно. Вы ошибаетесь. По тому, как вы выбрались из первого лагеря, у меня сложилось о вас прекрасное мнение.
– Я должен быть польщен?
– Не обязательно. Насколько мне известно, вы не закрыли тему возможной публикации.
– Вопрос открыт, особенно, если учесть, что теперь я не связан обязательствами с редакцией; мои мысли принадлежат лишь мне.
– Вы опять не удивились, что я примерно знаю, что вы можете опубликовать.
– У меня есть одна особенность – я умею думать. Когда в кругу журналистов я бросил фразу, что пока не буду публиковать, и кратко сказал её суть, то вам и донесли. А кто это не важно. Среди журналистов часто есть ваши люди.
– Вы хотите сказать, что сделали это умышленно?
– Для чего?
– Всякое может быть.
– Есть два варианта. Первый. Я сделал это умышленно, значит, я рассчитывал, что информация будет доведена до того, для кого она представляет интерес. Говорить о том, что я имел в виду вас – глупо. Я не знаю, кто за этим стоит. Учитывая временную отсрочку в публикации, на меня выходят спецслужбы. Вышли. И что дальше? Что я с этого должен получить? Головную боль. У меня нет желания общаться со спецслужбами. Для этого должна быть цель, а у меня её в этом направлении нет. Вариант второй. Я высказал мысль, которая ещё живет в голове. Но пройдет время, и я решу написать новую статью. Но не здесь ясное дело, в Европе, хотя не исключен вариант и здесь. Но это хорошо пока информация свежа, так что пока и есть пока. Но ради чего публикация? Ради денег? Они никогда лишними не бывают, но я не зарабатываю этим. Слава мне на этом поприще тоже не нужна. Скорее это просто гражданская позиция.
– Вы хотите, чтобы я поверил в эту ахинею?
– А у вас есть выбор? Вы так часто мне не верите, что я уже подумываю, что, не придумать ли мне красивую ложь, которая вам понравиться и сочтете её верной. Может быть, вы скажете, почему я так сделал?
– Скажу. У меня сложилось мнение, что вы относитесь к тем людям, которые начала думают, а потом говорят. Это ценное качество. То, что вы журналист временный, еще ни о чем не говорит. Я читал ваши статьи;
– Неужели, а я вот нет!
– Почему, – искренне удивился он.
– Не страдаю самолюбием. Я говорю, «мало того, что я это написал, так я ещё это читать должен».
Джеймс от души засмеялся и продолжил: – Вы имеете свой взгляд, и замечу цепкий взгляд на вещи, мимо которых многие проходят не замечая. Вы умеете акцентировать внимание на всего на одной вещи, в общем контексте. В ваших статьях есть последовательность, так что вывод напрашивается сам, но вы его не делаете, предоставляя это право читателю. Есть последовательная логика.
– А есть не последовательная логика? – перебил я его.
– Есть. Это та, которая приводит в тупик. Вроде бы всё верно делается, а результат ноль. А вывод? Где же логика была. У вас она есть.
– Вы мне снова льстите.
– Иногда это приятно делать. Так вот далее. Возможно, вы захотите обменять свою статью на иную информацию, поэтому и сделали подобный вброс.
– Слушайте, Джеймс, ну какая ценная информация может быть в моей потенциальной статье? Место расположения? Я же сказал, кому надо и так знают, а местным жителям не до этого. Это же не информационная бомба, неужели она может доставить неприятности. Сами сказали не страшно.
– Неприятности нет, а вот некие сложности, возможно. Буду более откровенным. Понятно, что не мы строили другую базу, куда вы попали, а свою базу без согласия соответствующих лиц не построишь. Всё сделано с их молчаливого согласия, но у них есть избиратели. Публикация заставит их как-то реагировать.
– И вас это огорчает? – усмехнулся я.
– Представьте, да. Если некоторым сотрудникам придется уйти из государственных органов, то появятся новые лица, и с ними придется налаживать отношения. А это время.
– Никогда бы не подумал, что такая случайность может иметь серьёзные последствия.
– Как видите, может. На то она и случайность, что непредсказуема.
– Теперь вы хотите, чтобы я поверил в вашу ахинею? Я уверен, что у вас есть запасной вариант людей, кто будет говорить и делать, как вам надо. Хотя уверен, что всех прикормить нельзя.
– Вы сами ответили на свой вопрос. Не на всех можно повлиять.
– А хочется?
– Представьте, нет, тогда будет скучно, нет оппонентов, нет мыслей. Так насколько я в рассуждениях далек от истины?
– «У истины есть свой вкус и своя ценность», есть такая фраза.
– И каковы вкус и ценность у вас?
– Правда.
– Не разочаровывайте меня. У каждого своя, правда. Но всё-таки я близок к вашим задумкам. Чего вы хотите?
– Не думаете же, вы, что у меня есть заготовка? А что вы можете предложить?
– Это уже другой разговор. Заменить одну информацию на другую.
– Которая вас не затронет.
– Пусть так. Вы обещаете не публиковать статью об этом районе, а мы предоставим вам другую информацию, например о контрабанде наркотиков. В результате правительство правильно реагирует, идет операция, канал перекрывается. Кто-то уходит с постов, народ доволен.
– Уходят ненужные?
– Не всегда. Я уже говорил, что оппонентов нельзя убирать.
– Не думаете же, вы, что контрабандисты, прочитав статью, не изменят систему, не свернут лагерь, не закроют канал.
– Статья выйдет одновременно с заявлением правительства. Там будет ссылка, что иностранный журналист помог власти и так далее.
– Я же сказал, мне слава не нужна.
– Пусть без упоминания вашего имени.
– И после этого на меня начнется облава.
– Да не будет ничего. Нужны вы им.
– А почему вы, зная о лагере, о канале не сделаете это сами для власти. Подарок для них.
– Делаем, мы сотрудничаем в этой области, но в данном случае есть возможность обмена.
– А почему не предложили вашим журналистам статью сделать? Это было бы более эффектно.
– Так сложились обстоятельства. Вы влезли в это дело. К тому же у вас есть теперь свобода передвижения, и вы не связаны с редакцией. Вы свободный человек.
– А как я получу информацию?
– Мы её вам предоставим.
– Не пойдет. Я привык всё видеть собственными глазами. Не хочу верить чужим бумагам.
– Вы понимаете, что это опасно?
– Догадываюсь. Но мне более интересно, кто за этим стоит.
– А вам это зачем? – вежливо осведомился он.
– Это моя страховка, что после операции я останусь жить.
Джеймс задумался. Видя, что разговор за столиком прекратился, официант убрал всё со стола и принес кофе. Всё это время Джеймс просчитывал варианты. После ухода официанта, он еще минуты две сидел, молча, я же пил кофе.
– Мне надо подумать. А вы так и не сказали своё мнение о лагере?
– Из того, что мельком удалось увидеть, я думаю, что там готовят боевиков. Во всяком случае, там всё для этого есть.
– Мне это известно, – усмехнулся Джеймс, – потому, как вас там приняли, и что собирались сделать.
– И что собирались?
– Мальчика для битья. Узнать было трудно, но не невозможно. Вы выдержали, успели сбежать.
«Неаккуратно, – подумал я. – Давать информацию подобного рода, значит, сообщить, что у тебя там есть свои люди. И для чего ты это сделал? Случайно? Нет. А вот какая цель надо подумать».
– Будем считать, что повезло.
– Будем, – согласился Джеймс. – И это всё, что увидели?
– Всё.
– А догадки?
– Догадки и есть догадки. Там может быть всё, что угодно, например контрабанда алмазов. Есть такая вероятность? Есть.
Джеймс внимательно посмотрел на меня. Он не мог знать точно, что я видел в сейфе.
– Жан, такая вероятность есть в любой стране. И в данном случае контрабанда не подходящее слово. Такие дела не делают втихаря. Разве что разовый случай, – он смотрел на меня любезно, но насмешливо. – Не стоит так называть обычную торговлю. Не думаете же, вы, что государство, нарушает законы, проводя подобные сделки. Бросьте! В таких сделках работают подставные фирмы, агенты. Конечно, законы об импорте и экспорте государственные органы интерпретируют более широко, но средства всегда легальны. Решения о сделках принимают люди, имеющие на это право. Никто не придерется. Государства работают на биржах легально, но чуть по-своему. Это вам не наркотики возить.
– Интересно, но в контрабанде алмазов, если она есть, присутствует интерес людей. А там, где масштаб, там всегда не заметно можно сделать и приятное себе.
– Так на чем мы остановимся, – не стал развивать тему Джеймс.
– А вы уверены, что сдержу слово?
– Уверен. А вы?
– Вот наличие списка лиц, заинтересованных в контрабанде, и будет моим страховым полисом.
– Берем время для раздумий?
– Хорошо. Мне ещё надо поездить по Латинской Америке, посмотреть, что могу приобрести.
– Ну, вот видите, это даже полезно. У вас будет очень хорошее прикрытие. Вы владелец салона, подбираете произведения искусства для себя.
– Не хотелось бы смешивать одно с другим.
– Но если договоримся, то придется.
– Кофе допит, тогда я пошёл, – сказал я.
– Позвоните мне дня через два, – и он протянул мне визитку.
Я посмотрел на неё, там значилось, что он советник инвестиционного фонда.
Попрощавшись, я вышел из ресторана. Постоял у входа и свернул направо, дойдя до угла, свернул в переулок, и чуть выждав, пошёл назад. Простую проверку провести не вредно. Я стоял на углу, примечая машины, людей. Увидев, что ничего неожиданного нет, сел в рядом стоящее такси. Таксист повернул голову и в его глазах был немой вопрос. «Куда?»
– Ждем, – сказал я ему и передал деньги.
Он согласно кивнул головой: – Следим?
– Пытаюсь. Веду журналистское расследование.
– И не боишься?
– Отбоялся. Если имеешь в виду себя, тоже нет. Даже если ты расскажешь, то тебе не заплатят, а мне сильно не навредит, так неприятности временные. Так что лучше промолчать. Ты же понял, что я умею читать номера.
– Угрожаешь?
– И в мыслях не было. Но никому не нужны неприятности. Договорились?
– Договорились, если ты не связан с СИДЕ.
– Уверяю, нет. Я же иностранец, видишь же.
– Кто вас знает.
В это время Джеймс вышел на улицу, поднял голову, посмотрел на яркое аргентинское небо. Приставил руку ко лбу и, всматриваясь в голубое небо, о чём-то мечтал, но скорее всего, осматривался. Затем прошёл к машине и отъехал.
– За этой машиной, но не близко.
– Это понятно, – и мы отъехали.
Джеймс не торопясь ехал по улицам Буэнос-Айреса. Сначала казалось, что он просто едет хаотично, но потом я понял, что он проверяется.
– Не торопись, – попросил я водителя. – Сейчас, если он свернёт, остановись.
К тому времени я понял, что как бы Джеймс не петлял, но медленно движется на север города. Мы подождали и вскоре, как я и думал, его машина появилась в квартале от нас. Машин было мало и его видно. Мы снова двинулись за ним, но проехав метров триста, он свернул к обочине.
– Проезжай мимо.
Когда мы проезжали, я увидел, что в машину Джеймса, сел крепкий парень, но одет он был как-то небрежно, даже бедновато. В памяти всплыло лицо одного из солдат, что я видел в тайном лагере.
«Ну, вот и свой человек там, возможно не один», – отметил я про себя. Мы припарковались чуть дальше, и когда они проехали мимо двинулись за ним. Примерно через пару кварталов, парень вышел, я добавил водителю денег и направился за парнем.
Тот уверенной, спокойной походкой направлялся к метро, я следом. Вскоре мы оказались на входе в Villja-31, и это становилось интересным. Он прошёл мимо полицейских и углубился в улицу. Я же подошёл к шлагбауму и стал выспрашивать полицейских о районе, а те от скуки стали рассказывать об его опасностях. Беседуя с ними, я не выпускал парня из вида, хотя он мог уйти далеко. Мне повезло, он прошёл метров сто и свернул налево. Ждать больше не было смысла и я, поблагодарив стражей порядка, отправился домой.
Дома вновь и вновь прокручивал в голове разговор с Джеймсом. Четкой картины пока не было, но опыт подсказывал мне, что он не зря уводит меня от того района. Эта база наёмников может и не принадлежала американцам, но была им подконтрольна, о чем свидетельствовало и свидание с тем незнакомцем. То, что тот скрылся на Villja-31, было интересно. Кто его там будет искать? Разве я, но потом. Я был почти уверен, что Джеймс даст мне список, но насколько он реальный, это вопрос. Там может оказаться отработанный вариант, которому всегда есть замена. Его рассуждения о контрабанде алмазов тоже полезная информация. Там это и было. Видимо, цепочка выстроена через тот лагерь. Есть над чем поразмышлять.
После восьми позвонил Лауре.
– Я надеялась, что ты позвонишь.
– Я не мог разрушить, твою надежду.
– Встреча прошла успешно?
– Не надо спрашивать, о чём мы говорили, я ещё думаю.
– До завтрашнего дня успеешь?
– А что будет завтра?
– Хочу пригласить тебя в гости?
– К себе?
– На этот раз нет. Но встреча, думаю, будет полезной.
– Для кого?
– Думаю, для тебя тоже. Так как?
– В котором часу?
– Встретимся у входа в торговый комплекс Moll El Palermo Shopping в шестнадцать. Устроит?
– Хорошо.
– До завтра.
Ещё одна встреча, но на этот раз с другой службой, в этом я был уверен, не знал пока только зачем.
16
Утро было пасмурным. Выглянув в окно, я увидел ползущие по небу тяжёлые тучи. Их рваные края тяжело нависали над домами, отчего город стал серым и угрюмым. Редкие прохожие, торопились, боясь попасть под дождь, который мог начаться в любую минуту.
