Юрий Горюнов
Zero. Удача не бывает случайной
Майор усмехнулся: – Это мне очень знакомо.
– Кому, как вам военным, не знать это, находясь на чужой территории. Вас не встречали здесь с цветами.
– Я не люблю цветы, предпочитаю виски. Если вы интересуетесь, зачем мы здесь и что делаем, то почитайте прессу, там ваши коллеги пишут много с разных точек зрения.
– Хотелось бы иметь свою.
– Так вам никто не мешает. Времени у вас много.
– Я бы не хотел провести здесь остатки дней.
Моя реплика осталась без ответа.
Вот так вот и прошли два дня. На четвертый день моего пребывания, ближе к полудню, я услышал шум винтов вертолета. Из окна моей комнаты не была видна вертолётная площадка, поэтому я вышел на крыльцо, куда выходить запрета не было. Тяжелый армейский вертолет сел около ангара. Лопасти продолжали крутиться, когда из него вышел высокий мужчина в гражданской одежде, и в сопровождении майора, что встречал его, скрылся за домом.
Начальство прибыло или важный человек, – решил я и вернулся в комнату, а через час за мной пришли.
12
Меня вновь проводили в кабинет майора. Там всё было по-прежнему, только у стены в кресле сидел мужчина, которого я видел, выходящим из вертолета. Он был высокого роста не менее ста восьмидесяти пяти сантиметров, худощав, но широк в плечах. Такой тип мужчин не склонен к полноте, даже если не умерен в еде, но судя по здоровому цвету лица, чревоугодием он не страдал. Лицо чуть квадратное, я бы сказал мужественное, суровое. Верхние веки чуть опущены, что характерно для зрелого возраста. Ему было за пятьдесят. Его серые глаза без особого любопытства рассматривали меня, как объект, о котором всё известно, но требуется уточнить детали визуально.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался я, и без приглашения позволил себе сесть на стул, возле стола майора, лицом к незнакомцу. Майор наблюдал за моими передвижениями, молча.
– Здравствуйте, – ответил незнакомец. – Меня зовут Джеймс. Кто вы я знаю. Я прилетел сюда за вами, но прежде чем мы отправимся в столицу, я хотел бы с вами немного поговорить. Надеюсь, вы не против?
– Можно подумать, что это зависит от меня, но я не против, и надеюсь, что наш разговор не ограничит мою свободу и я действительно смогу уехать.
– При любом варианте мы улетим оба. Это просто возможность поговорить с вами в спокойной обстановке.
– А вы считаете, что в столице она не спокойная? Но я слушаю.
– Итак, – Джеймс взглянул поверх моей головы, словно на стене позади меня было написано, что он должен сказать. – Вы попали сюда выйдя из леса, уходя от погони. Подчиненные майора проверили информацию, что вы предоставили, о месте вашего пленения, а мы проверили: кто там и зачем находится. Нам потребовалось время на проверку, что и послужило причиной вашей задержки здесь… – он сделал паузу. – Но выяснились очень любопытные факты. Кто там, на базе, это отдельная тема и мы не будем её поднимать. Нас заинтересовали вы, – и он снова сделал паузу, чем я не преминул воспользоваться.
– Кого это вас?
– Если вы ещё не догадались, во что я не верю, то мы это служба США, а какая столь ли важно. Так вот. После посещения вами той базы, там остались пять трупов, вернее шесть, если считать и собаку. Не плохо для журналиста и любителя искусства. Почерк не любителя.
– Давайте уточним. На базе пять трупов?
– Согласен, на базе два и еще три в лесу, как и собака. Так что по поводу любителя искусства?
– Одно не мешает другому? Быть журналистом и спасать свою жизнь это разумно. Но кто вам сказал, что эти трупы моих рук дело, и что они остались после меня? Я не знаю, что там происходило, сейчас всё можно списать на меня. Да, я действительно убегал, завладел автоматом. Но зачем приписывать мне убийства стольких людей? Есть свидетели?
– Ясное дело, что прямых свидетелей нет. Да и судить вас никто не собирается, как и передавать в руки правосудия.
– Ну, вот видите!
– Но почерк профессионала, – подчеркнул он.
– Я не графолог, чтобы изучать почерк. Каждый в чём-то хочет быть профессионалом.
– Похвальное пожелание, но что нам другие. Мы говорим о вас. Характер убийств говорит о многом.
– Надо полагать, там написано обо мне, – съязвил я. – И кто-то на последнем издыхании вывел мое имя кровью на земле.
– Ну, зачем же так. Нет, конечно. А вот вы, как журналист, как бы описали то, что вам приписывают, и что случилось с вами на базе?
Я перевёл взгляд на стену, а затем снова на Джеймса.
– Некто, не умышленно попадает на базу, где проворачиваются тёмные дела, возможно контрабанда, подготовка террористов. Он видит то, что не должен видеть и понимает, что если не предпримет попытки убежать, то будет убит. Любая попытка, это вероятность выжить и он принимает решение. В подходящий момент он оглушил вошедшего охранника и выскользнул из камеры. Утро было раннее, и его никто сразу не заметил. Когда он подобрался к забору, то понял, что обнаружен. Перелез через ограду и бросился бежать. Видя, что могут догнать, залез на дерево, рассчитывая, что преследователи не смогут его там найти. Преследователи остановились под деревом, где он сидел. Между ними возникла ссора, и один убил других. Прячущийся, понимает, что может быть обнаружен и также убит. Пользуясь моментом, он прыгает с дерева, оглушает стоящего под деревом, забирает автомат и убегает.
– Красиво, но не очень правдоподобно.
Я пожал плечами, показывая, что хотите, верьте, хотите, нет.
– Есть некоторые детали, – произнес Джеймс, так, как будто делал одолжение. – У охранника, сломан шейный позвонок. Начальнику свернули шею, у того, что без автомата тоже свёрнута шея. Двое других убиты, что верно из автомата третьего. У собаки прострелена голова, но что удивительно, у неё вывернут язык. Что здесь можете предложить?
«Ну, что ты мне голову морочишь, – подумал я, – не слишком ли ты подробно всё знаешь. Если по поводу людей, тебе могли рассказать, просто кто-то с базы, но вот что касается собаки, то это только те, кто реально видел её в лесу, а значит, отчет был дан тебе подробный. Стоило потревожить тело собаки и не выяснить по поводу языка. Ладно, – решил я, – Выводы сделаю потом.»
– Обычные разборки среди людей подобного рода, – ответил я невозмутимо. – Охраннику могли свернуть шею, обнаружив его в камере без сознания. Это очень удобно, он не сопротивлялся. Кому-то он не нравился. Начальника, возможно, из-за денег. Я не удивлюсь, если у него хранились деньги или просто кому-то надоел. Двое убиты, как вы сказали из автомата третьего. Что касается другого, то при падении всякое может случится. Спортсмены иногда травмируются также. А здесь сильный удар сверху падающего тела, неудачное падение и, как итог, травма не совместимая с жизнью. У кого-то была хорошая возможность свести старые счеты.
– А собака?
– А что собака! Она застрелена. Когда я уходил, вдруг набежала вот и выстрелил. Жаль её, но выбора не было.
– Пусть будет так, хотя её нашли уже мёртвой, и она была с теми с первыми. Как-то не очень правдоподобно. Есть ещё версии?
– Не собираюсь их специально придумывать. Времени для более изящной фантазии, которая понравилась бы вам, у меня нет. Экспромт. Правду я уже рассказывал ранее. Есть ещё вопросы подобного плана?
– Подобного нет, но вот один, не дает покоя. Кто вы?
– Ясно. Вы мне не верите.
– А вы бы себе поверили?
– А что в данной ситуации есть выбор?
– Согласен, выбор не велик. Документы у вас подлинные и вы, в самом деле, журналист, а вот ваше описание побега сильно притянуто за уши.
– Какие уши, такой и рассказ.
– Я повторюсь – это почерк профи. Специалиста.
– Слушайте, а если бы я сказал, что прошел специальную подготовку, вы бы поверили?
– Разумно, но тогда я бы спросил, зачем вы к ним попали?
– Ну, вот видите, ответы порождают новые вопросы. И чтобы не запутаться во лжи, которую вы бы хотели от меня услышать, я выдаю вам то, что если кажется бредом, то, как минимум, не провоцирует новых вопросов, а как максимум, вам ли не знать, что порой самое неправдоподобное и есть правда.
Джеймс поднялся из кресла, подошёл к окну и, постояв, повернулся:
– Да, каков бы ни был ваш рассказ проверить или опровергнуть его нет возможности. Здесь вас трудно уличить, свидетелей нет. Знаете, что если бы это были вы, то ваши действия достойны восхищения. Это я, как профессионал, говорю.
– Если бы это был я, то в глубине души был бы польщен, но радости не высказал бы, да и вообще не вышел бы к вашим солдатам, а добрался до населенного пункта и вернулся в столицу. Я всё-таки что-то видел в этом мире и понимаю, что люди, к которым вы меня относите, не любят свидетелей.
– Увы, вы даже не представляете, к какому типу людей я могу вас отнести.
– Наверное, к специальным войскам. Такие подвиги.
– Не совсем так. Они действуют по указанию и более прямолинейно – ликвидировать, уничтожить базу. Здесь была битва за выживаемость и методы борьбы были просто, как самооборона. Если в одном лице, то это более высокий уровень.
– И кто же?
– Агент.
– Ну да. Французский агент проник на территорию базы.
– Почему бы и нет? То, что там могло быть, интересует многие страны.
– И вашу?
– И нашу.
– Ну и как? Интересна вам база, что с моей помощью обнаружили?
– Возможно, но не в ней суть, таких много в мире.
Я не стал привлекать внимание новыми вопросами, но то, что он спрашивал, и каким будничным тоном это сказал, ещё раз заставило меня усомниться в том, что эта база была ему не известна. За эти несколько дней они проверяли меня, потери, утечку информации. Если майор мог быть не в курсе, то сделав обо мне запрос, он запустил механизм и когда запрос дошёл до Джеймса, многие уже знали, что я жив, убрать меня уже было сложно, а случайность – глупо. Пришлось менять правила игры по отношению ко мне. Но не думаю, что оставят меня в покое сразу. Но это всё потом.
– Так вы меня возьмёте с собой? – поинтересовался я.
– Как и сказал, Собирайтесь.
– Нищему собраться только подпоясаться. Всё мое на мне. Разве только документы у майора.
– Верните ему документы, – приказал Джеймс, и обратился ко мне. – Сейчас вас снова проводят к себе, а перед полетом пригласят.
Майор достал мой паспорт, протянул мне, а я положил его в нагрудный карман куртки. Через два часа, после того, как я их покинул, за мной пришли, и мы вылетели в Буэнос-Айрес.
Пока летели, Джеймс не задавал вопросов, казалось, он вообще забыл о моем существовании и был погружён в свои мысли, глядя в иллюминатор, а может быть, действительно, просто смотрел. Мне очень хотелось знать, о чем он думает. То, что без внимания он меня не оставит, я не сомневался, но пожалуй, стоило самому предпринять шаги, и дать ему повод для встречи. Как это сделать пока не знал, как не знал и того, что встреча будет действительно случайной.
Я подумал о том, какие дальнейшие мои планы. То, что я увидел обе базы, особой ценности для меня не представляло, но это надо было использовать для дальнейших действий. Но пока никакого чёткого плана не было, я не стал утруждать себя мыслями и смотрел на проплывающие внизу пейзажи. Вертолет сел на каком-то небольшом аэродроме, где нас ждала машина. В город мы въехали с северной стороны.
– Вас домой? – задал вопрос Джеймс.
– Разумеется, – назвал адрес, хотя был уверен, что он его знает.
Выйдя из машины, я вошёл в дом, достал запасной ключ, что прятал в холле, и вошёл к себе в квартиру, которая встретила меня своим уютом, к чему я уже привык.
Приняв душ, лег в постель, в надежде расслабиться, уснуть, но не получилось, потому, как мысли крутились вокруг произошедших событий и требовали их анализа. Мой мозг не привык засыпать, когда были не решенные задачи, и надо было работать, а тут ещё и желудок напомнил о себе. В холодильнике были консервы, что характерно для одинокого мужчины. Семейной жизни я не испытал, но я свыкся с этим. Мне не светило жить, как живет большинство людей, но всё равно не был лишен обычных человеческих слабостей. Если я иду по улице, разглядывая витрины, любуясь женскими ножками, то приходится смотреть и за тем, кто возле меня, и случайно или нет. А общение? Часто люди говорят, а потом уже обдумывают, что сказали, получая проблемы. Я же сначала думал, взвешивал свои слова, а потом говорил, потому что и других проблем хватало. Любой человек, кроме меня, может считать, что у него есть личная жизнь, но не я.
Отогнав мысли об одиночестве, я сварил кофе. Его аромат разнесся по комнате, и я с удовольствием пил его маленькими глотками.
Время шло, и надо было сообщить о себе. Набрав международный номер, я позвонил Сержу, учитывая, что с Парижем разница в четыре часа, а значит, рабочий день в разгаре.
– Привет, – произнес я, и на какое-то время в трубке повисла тишина.
– Привет, Жан! Как я рад тебя слышать. Тут такое творилось! Согласись – один журналист ранее был травмирован, другой вообще пропал. Нам сообщили, что ты в порядке. Ты из дома звонишь?
– Да, сегодня прилетел.
– Как себя чувствуешь?
– Хорошо, отоспался.
– Извини, что сразу к делу. Будет что публиковать?
– Не уверен. Думаю, что главный не пойдет на это. Я тебе звоню, сообщить, что я на месте и завтра всё возвращается на круги своя. Так что, пока.
– Пока.
Положив трубку, я сел в кресло и включил телевизор, подумав, что хорошо бы написать, но не получится. Там, где военные, там часто запрет. От созерцания телевизора меня отвлёк телефонный звонок. Это мог звонить главный редактор, остальные пока не знали, что я дома. Сняв трубку, я убедился, что не ошибся.
– Добрый вечер, – глухо произнес он. – Вляпался! Я же тебе говорил, что личные дела не моё.
– Ну, во-первых, не вляпался. Во-вторых, я не просил помощи, и, в-третьих, самое приятное для меня, я жив, спасибо американцам, помогли.
– Потому и звоню, что жив, что звонить покойнику, у меня ещё нет связи с Всевышним.
– Жаль.
– Не очень. Всё шутишь. Это хорошо. Я так полагаю, что подобные приключения интересны и даже бывают горячими.
– Мне не жжет.
– Можешь материал прислать?
– Могу, но вы уверены, что нас не прослушивают, после моих приключений?
– Нет.
– Вот и я о том же. Но пусть слушают. Отправлять экспресс-почтой, может не дойти.
– Отправь через посольство. Я им позвоню. Не будут же у тебя вырывать статью, на улице. В посольстве напиши. Голова у тебя при себе?
– Пока при мне. Написать могу, но думаю, публикация не пройдет.
– Почему?
– Не по телефону. Есть свои сложности. Сами не захотите.
– Пришли, а я решу.
– Хорошо.
– Ты там это… он сделал паузу, – поосторожнее.
– Постараюсь. Кстати, а когда будет замена, на более спокойного журналиста?
– Будет и скоро.
– И я свободен!?
– Почти.
– Это как?
– Ты остаешься внештатным сотрудником, до тех пор, пока сам не захочешь вернуться. Какой бы ты ни был неугомонный, порой и неуютный, статьи твои интересны. Я имею в виду подачу материала.
– Хорошо.
Мы попрощались, и я вернулся к созерцанию телевизора, но мысли мои были в другом месте. Предстояло написать статью, но не только это, надо подготовить материал для отправки в Центр. Как это получится, я не знал, так как не был уверен, что меня оставят в покое. Завтра надо за машину расплатиться, что осталась в лесу, – подумал я, – и купить новую, неказистую, но мощную.
Посмотрел на время, вечер уже вступил в свои права, и решил позвонить Андре. Дома никто не отвечал, и я позвонил в бар, где он любил бывать. Сообщил бармену кто я и попросил позвать Андре, если он там.
– Здесь, – ответил бармен и вскоре я услышал возбужденный голос Андре:
– Привет, пропащий! Ты сейчас дома?
– Дома.
– Давай к нам, мы тебя заждались.
– Не сегодня. Завтра встретимся в офисе, а вечером посидим. Я звоню сообщить, что прибыл, так что до завтра. Предай всем привет.
– Обязательно. Отдыхай.
Постояв с трубкой в руке, из которой доносились короткие гудки, я ухмыльнулся. Отдыхай! Нет времени на отдых. Повесив трубку, я увеличил громкость телевизора, переключив его на новости, и прошелся по квартире. Было у меня чувство, что в квартире могли поставить жучки в моё отсутствие. Это мог сделать кто угодно, но вероятнее, это люди Джеймса. Я обнаружил жучки на кухне и в комнате. Как их искать я тоже знал. К тому, что тебя подслушивают можно привыкнуть, а иногда извлечь пользу. Поэтому отреагировал на их наличие спокойно, с пониманием дела, самому доводилось ставить. Что делать – такая работа у них и у меня. Не создавая особого шума, я извлек из тайника микроплёнку, а из шкафа фотоаппарат. С виду это был типичный аппарат, но в нем была возможность установить микропленку, а установить её мог тот, кто знал как. Затем сел за стол и стал записывать всё, что хранил в голове. От руки нарисовал карту, где нанёс места расположения обеих баз. Координаты, чтобы можно более точно настраивать спутники на фотографирование. Все написанное и нарисованное отснял, убрал плёнку в тайник, фотоаппарат в шкаф, бумагу сжёг, а пепел смыл в унитаз.
После сел за стол и начал писать статью, не рассчитывая, что завтра у меня будет на это время. Закончил дела ближе к полуночи и, оставив статью на столе, отправился спать.
13
Утром я проснулся выспавшимся, хотя за прошедшие дни основным моим занятием было спать. Посмотрев за окно, я увидел солнечный свет, который заливал комнату. Само солнце спряталось за кроны деревьев и его лучи напрямую не проникали, чтобы нагреть воздух квартиры; приятная прохлада утра ласкала.
Торопиться было некуда, назначенных встреч не было, ввиду моего отсутствия, а значит, успею ещё в офис.
Я приоткрыл окно и в комнату ворвался свежий аромат утра, ни один листочек деревьев не шевелился и в прозрачном воздухе, словно безжизненном, было нечто, что предвещало то, что здесь называли прохладным утром.
Я быстро оделся и вышел на улицу, справа от моего дома находилась булочная и я, выйдя под утреннее аргентинское солнце, купил свежеиспеченные булочки и вернулся в квартиру. Сварив кофе, сел у окна и принялся уничтожать булочки, запах которых смешался с ароматом кофе. Улица уже проснулась, по ней проходили редкие прохожие, да изредка проезжали машины.
Убрав остатки завтрака, вышел из дома. Пройдя по теневой стороне улицы, как и вся моя основная деятельность, проходила в тени, я вышел под уже палящие лучи. Надев солнцезащитные очки, осмотрелся, в поисках такси, одновременно приглядываясь к обстановке, нет ли чего нового и просто запоминая стоящие машины на обочине, как обычно замечал всё, идя по улочке, где жил.
Такси подъехало быстро, и когда я расположился на заднем сиденье, то оглянулся.
– Кого-то высматриваете? – поинтересовался водитель.
– Да, приятель должен был заехать, но что-то нет, – я назвал адрес офиса. На самом деле меня интересовало, не отъедет ли кто следом, но, ни одна машина не отъехала, что совсем не означало, что у нас нет попутчиков. Учитывая бдительность таксиста, я на протяжении пути больше ни разу не оглядывался, но поинтересовался:
– Где можно приобрести машину, подержанную.
– Вам повезло, – заявил он авторитетно, – у меня есть знакомый. У него хороший выбор и умеренные цены. Город знаете?
– Найду.
Он назвал мне адрес и рассказал, как проехать. Спросил я так, чтобы не искать по справочникам, не особо веря в его авторитетное заявление, но понимая, что водители порой лучше порекомендуют, чем реклама в газетах. Сам я не хотел брать машину, там же, где брал в аренду предыдущую, с которой простился.
Когда я вышел из такси около здания, то окинул взглядом улицу, как обычно делает любой прохожий, который никуда не торопиться и обратил внимание на серую машину, которая проезжала мимо, её я уже видел возле дома.
Ну вот, а я расстраивался, что нет за мной присмотра. Я вдохнул сухой бензиновый воздух города. Меня не ошеломило то обстоятельство, что за мной следят. Это несколько осложняло жизнь, но работу никто не отменял. Что остается? Естественность и ещё раз естественность. «Отрыв» должен выглядеть естественно, но пока в этом не было необходимости. Много ещё чего будет, чувствовал я, и, улыбнувшись себе, вошел в прохладный вестибюль.
Проходя по коридору, я чувствовал его прохладу, которая возвращала мне ностальгические нотки реальности. Я был рад видеть, что всё, как прежде, и я там, где должен быть, а именно, как и отметил утром, в тени своей реальной деятельности. Но кто его знает, может быть, тот Егор, который остался в прошлом и есть тень в этой жизни, и идёт рядом со мной уже много лет.
Симона была уже на месте, и моё появление отметила доброй улыбкой.
– Добрый день, Жан, я так рада, что с тобой всё в порядке. Очень переживала за тебя.
– Спасибо, дорогая, но всё уже в прошлом. Хочу отметить, что за то время, что я тебя не видел, ты не изменилась, всё также хороша.
На наши голоса из своего кабинета вышел Андре.
– Дай-ка, я посмотрю на нашего героя. Уже собрались в новостях дать сообщение о твоём исчезновении, но нам позвонили и сообщили, что ты жив.
– Кстати, – поинтересовался я, – а кто сообщил?
– Не знаю, Симона разговаривала.
Я повернулся к ней.
– Голос мужской, не представился. Сказал, что ваш журналист Жан Марше, находится под защитой, ему ничто не угрожает. Он просто заблудился в лесу и скоро будет в столице.
– И всё?
– И всё.
– А что не так? – спросил Андре.
– Всё так, – успокоил я его. – Давайте так, вы сейчас расскажете, что интересного произошло в моё отсутствие, что ожидается, а я вечером вам расскажу о том, что со мной произошло.
– Могу уверить тебя, что интереснее, чем твоё исчезновение не было ничего, – поведал Андре. – Симона, сделай нам кофе, пошли в мой кабинет, – предложил он.
– Нет, уж, – возразил я, – пошли ко мне, надо же мне там побывать.
Мы вошли в мой кабинет, Андре расположился на диване, а я сел за стол. Симона принесла кофе и присоединилась к нам, захватив почту для меня.
В течение часа они рассказывали новости, сплетни, которые не заслуживали особого внимания, и ушли. Оставшись один я просмотрел почту не найдя в ней ничего интересного, откинулся на спинку кресла, сложив руки за голову, задумался.
Кондиционер не давал моим мозгам закипеть, а значит, они работали. То, что им сообщили, что я заблудился, говорило о многом. Некто не стал распространяться об истинных вещах, значит, были причины. Но он не мог знать, что вдруг я сам не расскажу, как было. Вариантов моего поведения вырисовывалось два. Первый. Я принимаю озвученную кем-то версию. Можно было считать, что это просто фраза и человек не собирался вдаваться в подробности или просто не знал, передавая чужую информацию. Но мой опыт, чутье, интуиция говорили, что не может быть всё так просто. К тому же этот некто или они не могли знать, что я не расскажу всё по прибытии кому-либо. Нет. Тут расчет. Меня проверяли. Если соглашусь с их версией, то значит, я понял и принял сигнал, а этого делать было нельзя. Второй. Я рассказываю, что видел, где был, опуская подробности ухода, всю свою удачу списывая на везенье. Среди тех, кто придёт сегодня вечером пообщаться в кафе, наверняка будут те, кто сотрудничает со спецслужбами, как с местными, так и с чужими. После чего следует ждать реакции. Кому-то не захочется огласки о существовании тайных баз, хотя Джеймс об этом и не заикался. Что это? Проверка? Если я журналист, то глупо упускать такую возможность заявить о себе. Но и это было не главное.
Кто-то хочет знать, кто я, ясно, что это Джеймс, но я не думаю, что он один, и пока они не имеют ответа, будут злиться, приходить в бешенство. Для этого и приставили наружку. Они пытаются удержать ситуацию под контролем, хотя понимают, что это невозможно, всегда может произойти что-то неожиданное. Мое посещение базы – первая неожиданность, что не могли предусмотреть. Значит, надо оставить легкий след, чуть приоткрыв занавес. На выяснение моих замыслов уйдет время и заставит их выйти на контакт, а от меня потребуется внимание. Значит, надо идти по второму варианту, прикрывшись интересом. Как сделать так, чтобы с их стороны проявился интерес, я уже знал. Вечером, после встречи перехожу в стадию ожидания. Что, что, а ждать я умел, это было необходимым условием моей работы. Уметь ждать.
Посмотрев на часы, которые показывали полдень, я вышел из кабинета с сумкой на плече, что ещё утром захватил из квартиры, в которой была статья, естественно без смертельных подробностей.
– Симона, я ухожу. Сегодня вечером жду вас в кафе «Тортони». В семь, – уточнил я. – Если даже ты опоздаешь, без тебя не начну.
– Опоздаю специально, чтобы проверить твоё обещание.
– Как всегда коварство женщины выше мужского разума, – изрек я, и вышел.
Выйдя на улицу, осмотрелся и, остановив такси, направился в посольство; проверять есть ли слежка не стал, не было необходимости. Принял меня советник по культуре, чья должность предусматривала работу на спецслужбу. Я, конечно, об этом «не знал». Он внимательно выслушал меня, но был уже в курсе моих приключений, и любезно согласился переслать мою статью. Статья была не так плоха, красной нитью в ней – существование военных баз на территории Аргентины, причем, не известно знали ли об этом соответствующе органы страны. То, что не опубликуют, для меня было ясно, никто не захочет поднимать скандал и щёлкнуть по носу государственные органы, тем более не со стороны местных оппозиционеров и журналистов, а чужого журналиста.
Пока мы беседовали, советник прочитал статью.
– Все так и было?
– Разве чуть приукрасил для красоты слова.
– Я думаю, это не пройдет.
– Я тоже.
– Тогда зачем написали?
– Указание редакции, но я главного редактора предупредил об этом и думаю, прочитав, он не захочет публиковать.
– Не захочет, – уверенно заявил советник.
– Но он её хотя бы прочитает? – спросил я, давая понять, что уловил смысл сказанного им.
– В этом будьте уверены.
Мы ещё поговорили о жизни, нравах, планах. Он пригласил меня на какое-то очередное мероприятие, в посольство, после чего я его покинул. Снова оказавшись на улице, я осмотрелся. Мне предстояло заложить тайник, а это уже серьёзно, и не требует чужого внимания.
Тайниковая операция требует тщательной подготовки. Я тратил на это не менее двух часов. Сначала нужно убедиться, что нет слежки, а если была, то оторваться «естественным» путем. Сегодня это было необходимо вдвойне. Я проходил по заранее по отработанному маршруту, чтобы визуально провести осмотр тайника – вдруг что необычное. Пока ходил, слежки за собой не обнаружил, значит, сочли, что пока нет жесткой необходимости в постоянной опеке. Тем не менее, я ходил по городу: посещая магазины, пообедал в кафе.
Предварительно, прежде чем заложить в тайник информацию, я приехал на свою вторую тайную квартиру, где хранил всякий реквизит, который так бывает необходим в работе, но не предназначен для чужих глаз. Там переоделся, чуть изменил внешность, и вскоре из дома вышел другой человек, чуть сутулый, но не старый.
Контейнер с микропленкой оставил в художественной галерее. Извещать о том, что есть информация не стал. Сегодня был тот день, когда тайник проверяли.
После закладки тайника я направился по обратному маршруту и привел себя в прежний вид. Время до встречи в кафе ещеё было. На метро доехал до нужного мне района, что указал таксист и, пройдя по нему, увидел вывеску «Автомобили. Купля – продажа». Во дворе под капотом одной из машин копошились двое.
– Здравствуйте, – произнес я в их спины.
Оба выпрямились и передо мной предстали да местных жителя: один постарше, другой моложе. – Я бы хотел приобрести машину, но если это всё, что у вас есть, – указал я на двор, – то видимо я ошибся.
Старший, вытер руки тряпкой: – Пошли, – и направился к ангару. В полумраке можно было увидеть ряд машин, но впечатления они на меня не произвели. Молодой включил свет и я понял, что ошибался. Были среди экспонатов и приличные на вид. Я прошёлся немного и остановился напротив черного «форда»
– Как он?
– Все зависит от того, что вы хотите иметь?
– Мне нужна скромная машина, но с мощным двигателем и хорошей подвеской.
– Тогда пошли дальше, – предложил старший, и двинулся вглубь ангара. В углу он остановился возле синего «Ситроена». Вид машины был не самый новый, но приличный, чтобы не было стыдно за её вид, но и достаточный, чтобы особо не привлекать внимания.
– А мощность увеличить можно?
– Всё можно, зависит от желания клиента и его финансов.
Мы обсудили, что и как нужно сделать, я внёс задаток, и мне предложили зайти через пару дней. Далее мой путь лежал к салону, где я арендовал машину, что у меня забрали в лесу.
Пройдя к старшему менеджеру, я принял озабоченный, извиняющийся вид.
– Извините, но машину угнали, я должен, что-то компенсировать, – сообщил я ему.
Для меня было неожиданностью, что он не расстроился.
– Ничего страшного, она застрахована, и она уже у нас, её вернули.
– Как! Нашли! – удивление моё было не поддельным.
– Её обнаружила полиция на одной глухой улочке. Проверили владельца и сообщили нам. Там не оказалось магнитолы и запасного колеса. У вас там что-то было личное? Мы вам звонили, но вас не было на месте.
– У меня там ничего не было личного, а сам я уезжал.
– Ну, тогда это мелочи. Потери покроет страховка, вы ничего не должны. Хотите взять другую?
– Не сегодня.
– Если будет необходима машина, наша компания всегда к вашим услугам.
Я вышел из салона, понимая, что такая забота мне ни к чему. Машину забрали с базы, перегнали, чуть ограбили, сообщили полиции, о бесхозной машине, что стояла на улице. Кто это мог сделать, сомнений не вызывало.
В половине седьмого я уже расположился за угловым столиком в кафе «Тортони», в ожидании коллег.
Подошли Андре и Симона.
– Представляешь, – пожаловалась она, – не дал задержаться, чтобы появится более эффектно.
– Твой эффект не меркнет в любое время, – заметил Андре.
Потихоньку собрались коллеги по перу, как местные, так и из прочих газет, всего человек десять. Когда все сделали заказ, Андре попросил:
– Рассказывай, не томи.
Я рассказал, как заблудился и попал на странную базу. Вернее не просто попал, а меня туда доставили. Описал свой побег, чтобы был схож с тем, что говорил американцам. Добавил что-то для красоты. Как вышел на американцев, на чьей базе и провел несколько дней, пока появилась возможность вернуться в Буэнос-Айрес.
– Значит, на территории Аргентины существуют тайные военные базы, – сделал вывод Майкл, американский журналист.
– А где их нет в Латинской Америке? – усмехнулся Николас, журналист одной из центральных газет Аргентины. – Не всё нам известно. Правительство ничего не видит, или не хочет видеть. Тебе, Жан, повезло, что вообще выбрался.
– Согласен. База не была похожа на продуктовый склад, и чужих, там не любят.
– Там могут быть другие продукты, – заметил Николас, – сам-то, что думаешь?
