Эльвира Смелик
Безнадёжная любовь
8
На Никиту отрезвляюще подействовали возмущенные Сашкины вопли, и он уверился, что внезапно пришедшая ему в голову мысль была абсурдной, глупой, невероятной, в общем, полной чушью. Конечно! Ведь если представить, что она верна, получается, будто мама… Нет, мама не могла. Нет. Но, какие бы разумные доводы Никита ни приводил сам себе, он не смог сдержать любопытства и по-особенному внимательно присматривался к Богдану, а иногда растерянно ловил себя на том, что непроизвольно повторяет некоторые его жесты.
Мама ничего не знала о подозрениях сына. И Богдан тоже не знал. Он честно держал данное Ане обещание, но временами испытывал упрямое желание хотя бы чуть-чуть намекнуть, чтобы проверить, как отнесется Никита к возможности их родства.
Однажды встретился Лешка Попов, давний дружок, сосед и одноклассник.
– Богдан? – воскликнул он сначала неуверенно, полувопросительно, а, убедившись в правильности своей догадки, весело произнес: – Сто лет не виделись!
Скорее всего, он узнал своего бывшего приятеля по детским играм и проказам не в самом Богдане, а в стоящем рядом с ним мальчишке.
– Это твой сын? – Попов с любопытством оглядел Никиту. – Просто невероятно похож! Вылитый ты в молодости! – он ухмыльнулся, не переставая говорить и не замечая, что оба его собеседника застыли в замешательстве, даже не пытаясь вставить хоть слово. – А у меня – представляешь! – две девки. И обе в мать. Такие же бестолковые. Уже и замуж повыскакивали. Так что я теперь дедушка. Вот, удрал к матери от них от всех. Отдохнуть, – он опять ухмыльнулся и предложил: – Ты заходи ко мне попозднее.
Лешка попрощался и заспешил к дому.
– Почему вы не сказали, что я вам не сын? – задал вопрос Никита, пытаясь заглянуть в глаза.
– Это так принципиально? – Богдан предпочел проводить взглядом друга детства, но услышал решительное:
– Да!
– Почему? Тебе неприятно оказаться в роли моего сына? Или, может быть, стыдно?
– Но я ведь вам не сын! – прозвучало не совсем как утверждение, интонации скорее получились вопросительные. Но уж лучше поссориться, чем прямо отвечать на этот вопрос.
– Я же не возмущаюсь, когда меня принимают за твоего отца, – осуждающе произнес Богдан. – А у тебя, надо сказать, вид тоже не очень благостный.
Никита мрачно скривил губы, но стремление к осведомленности оказалось сильнее обиды.
– Так почему же вы не возмущаетесь?
– А что? Так опасно или страшно быть твоим отцом?
Прицельно сощурившись, Никита усмехнулся:
– А вы бы хотели им быть?
Богдан умел вести себя в критических ситуациях, пришлось научиться. Растерянность и замешательство в некоторых случаях становились чрезвычайно опасными, угрожая не только самолюбию и репутации, но и жизни. Но сейчас ему стоило большого труда сохранить спокойствие, не сорваться, не проговориться, найти, что ответить, не выдав истинное значение этого вопроса для его самого.
– Отвечать обязательно? – не очень благожелательно спросил он.
Никита разочарованно хмыкнул.
– Как хотите.
– А я не хочу.
– Почему?
Нет, он никогда не отвяжется. Богдан с тем же упорством пытался выяснить у Ани, кем приходится ему этот мальчик. И вечные чужие восклицания «Это твой сын! Как похож!» проняли и его. Он еще не решился спросить прямо и, кажется, даже не пытался говорить о своих догадках с матерью, опасаясь обидеть ее, но он спросит, в конце концов обязательно спросит. Да разве он не спрашивал в данный момент?
– А ты бы стал мне отвечать, если бы я спросил, хочешь ли ты быть моим сыном?
Никита смешался.
А что такого! Он не боится вопросов, он бы ответил. Нет! Не ответил. Он не знает, чего бы хотел, и ему, наверное, это никогда не решить.
9
– Зачем тебе идти домой? Сидеть там одной? – заботливо вопрошал Богдан.
– Так пойдем со мной! – невозмутимо предложила Аня.
– Лучше ко мне.
– Не все ли равно? – удивилась она.
– Нет, не все равно, – возразил Богдан. – Я люблю, когда ты остаешься у меня. Дома сразу так уютно. Обычно я не стремлюсь домой. Но когда там ты…
– А! – Аня улыбнулась и беззаботно махнула рукой. – К тебе так к тебе. С тобой – куда угодно!
Ну как ее не любить!
Однако им не дали побыть вдвоем. Требовательно загремел звонок, Аня распахнула дверь.
– Гриша? – она удивилась и испугалась. – Что-то с Сашей случилось?
Муж ее дочери стоял на пороге, растерянно хлопая обычно умными или веселыми глазами, и пытался вымолвить хоть слово.
– Я…
– Он, наверное, ко мне, – пришел ему на помощь Богдан, тоже слегка смущенный совпадениями. – Это по работе.
Ничего не понимающая Аня согласно кивнула и в смятении удалилась, а Богдан провел Гришу на кухню. С ума сойти, на что только ни способна жизнь!
Аня, видимо, в течение всего их разговора думала и думала, предполагала и предполагала, искала объяснений и найти их не могла, и, конечно, обратилась за ними к Богдану. Он знал, что так и будет, он в покорном ожидании смотрел на нее.
– Так и тянет спросить: «Кто ты?» – она с иронией вслушивалась в свои же слова. – Оказывается, я тебя совсем не знаю.
Богдан отрицательно мотнул головой.
– Ты обо мне знаешь гораздо больше, чем я о тебе. Ты почти ничего о себе не рассказываешь, а все мои тайны рано или поздно сами всплывают перед тобой.
– И это всплыла очередная, – заключила Аня.
– Да. Но мне совсем не хочется о ней говорить.
– А мне очень хочется услышать, – она виновато улыбнулась. – Но, конечно, не говори раз так. А что касается моих тайн, то ты их знаешь. Потому, что они все связаны с тобой.
Автор обложки Анжела Аверина. Для обложки использованы исходники со стока freepik.com
