Элтэнно. Хранимая Звездой
Хозяин Острова
Во всяком случае, не сейчас.
Сознание снова неожиданно вернулось к Инге. Она обнаружила себя также созерцающей прекрасный сад, освещённый яркими лучами восходящего солнца. Девушка встряхнула красными волосами, стараясь прийти в себя. Резкое возвращение в собственное тело, которым можно было управлять, привело к лёгкой боли в голове. Ноги и руки напоминали вату. По мышцам пробежал ток, как если бы они затекли.
– Я не понимаю, – протянула Инга.
Увиденное воспоминание, ничего не объясняло на её взгляд. Только вызывало уйму новых вопросов, а те и так беспощадно увеличивались с геометрической прогрессией. Показанные краткие фрагменты памяти никак не желали стыковаться в единую картину событий.
– Тогда обернись, – мягко посоветовал Хозяин Острова.
Девушка сделала медленный поворот, и её сознание снова потерялось в глубинах иного существа. Она словно ныряла в бассейн, задержав дыхание, и погружалась всё глубже и глубже, не думая о том, что без возвращения на поверхность, ей больше никогда не сделать новый вздох…
День седьмой. Тем временем
Морось усилилась вплоть до настоящего дождя, и оттого лицо Остора нахмурилось ещё сильнее. Не то, чтобы осадки на Острове были такой уж редкостью, просто в свете недавней бури они воспринимались только с тревогой. Разочаровывать обнадёженных туристов стало бы рискованно для собственных измученных нервов…
В дверь робко постучались.
– Пошёл прочь, я до сих пор не простил тебя за эту выходку! – громко выкрикнул он.
В доме кроме Риевира никого не было, а потому догадаться, кто решил его потревожить, являлось делом элементарнейшим.
– Ну и сердись! – послышался раздражённый голос. – Можно подумать, ты всегда поступаешь исключительно правильно.
После своей речи брат зло лягнул дверь ногой и, громко топая, ушёл восвояси. Остор же задумчиво посмотрел на массивное фамильное кольцо на своём мизинце. Когда их с Риевиром мать приняла путь жрицы, она оставила его в семье. Она вложила кольцо в ладонь старшего сына, а он… а он так и не нашёл женщину, чью руку оно могло бы украсить.
Остор с тоской посмотрел за окно. На дорожке перед домом образовывались лужицы. В свете фонарей они отблёскивали чёрным глянцем. Новые капли волновали их гладь, заставляли её пузыриться. Пожалуй, если бы кто-то вышел из дома на улицу, то промок бы насквозь в считанные минуты, и потому Остор, спустившись по лестнице в прихожую, прежде чем начал свою прогулку накинул длинный плащ и раскрыл зонт.
Он шёл стремительным шагом, и оттого его силуэт казался случайным прохожим зловещим. Они замирали на миг и задумывались – быть может, лучше вернуться в гостиницу? Сомнений в том, что встреченные оказались туристами, у Остора не возникало. Островитяне знали, что ночь принадлежит Хозяину Судьбы и Времени и совсем не спешили знакомиться с ним. Наверное, Владыка тоже привычно остался бы в доме, если бы не ощущал волнение и страх. Сейчас его чувствами владели крайне неприятные хлопоты.
– Откуда это вы в такую ночь? – прокряхтел Арьнен, с недовольством разглядывая вошедшего Владыку.
– Именно откуда, а не куда и зачем? – с подозрением осведомился он, когда не менее мрачно чем сам Арьнен взглянул на старика, и стряхнул с уже закрытого зонта капли дождя. Они тут же впитались в ковёр, ворс которого отчего-то всегда оставался сухим и чистым. Остор намеренно, пока вешал плащ, осмотрел место, где стоял ранее. На ботинки комьями налипла слякоть, но холл гостиницы грязь никак не потревожила.
– Так ясное дело, что к Инге вознамерились. А для чего спрашивать не стану. Зачем оно мне, коли вы не ответите? – хитро усмехнувшись, пояснил Арьнен и, уже хмурясь, добавил. – Вот только спит она уже, а моих гостей будить совсем не дело. Я против.
– На этот раз придётся вам со своими принципами поступиться.
– Ну-ну, разошлись-то вы как. А здесь, между прочим, мой дом, – с угрозой упёр руки в бока владелец отеля.
– Вы мне не помешаете.
– Нет, помешаю. Будь ваше дело важное, я бы слова супротив не сказал. Но у вас оно совсем не такое. Пшик, а не дело.
– Да вам никак известно всё и вся, Арьнен, – сарказм в голосе Остора усиливала личная неприязнь. Он сам не мог объяснить отчего так недолюбливает Арьнена, но раздражал его этот старикан и всё тут. – Даже странно, что в Совете Владык состою я, а не вы.
– Ничего странного не наблюдаю. Для вас участие в нём важно, а для меня вот нисколечки.
Они уставились друг на друга. Холодные серые и голубые, как лёд, глаза столкнулись враждебными взглядами. На миг. Доли секунды хватило, чтобы в ясных глазах старика промелькнула смешинка.
– Оставьте вы девочку в покое, – мягко попросил он. – Ей за эту неделю многое пережить довелось. Ваши советы только разбередят её старые и свежие раны.
– Уверены, что советы?
– Уверен. Были бы приказы, так кого-нибудь другого направили.
Арьнен улыбнулся, и Остор понял, что отвечает ему своей улыбкой. Лёд между ними отчего‑то треснул, а потому Владыка тяжело вздохнул. Его прежняя решительность незаметно ускользнула, и на её месте осталась лишь непомерная усталость.
– И всё-то вы знаете. Мне из-за этого иногда даже кажется, что вы и есть настоящий Хозяин Острова, а тот, что мы видим, подделка… А? Прав я?
– Нет, – владелец гостиницы добродушно рассмеялся. – Уж за такую оказию не переживайте. Мне бы не хватило ответственности весь мир на своих плечах держать. А вот вы сами, Остор, на эту роль очень хорошо подходите.
– У меня уже есть свой долг, – спокойно сказал он. – Чужого мне не надо.
– Тогда оставьте другим не только их обязанности, но и их испытания. Не берите на себя решения брата, – старик подошёл ближе к собеседнику, взял его за руку и повернул ладонь так, чтобы удобнее было рассмотреть фамильное кольцо. А затем снова посмотрел ему глаза в глаза. От этого взгляда по спине Остора пробежали мурашки. – Вы ведь настолько хороший Владыка только потому, что за делами Острова про свои собственные заботы напрочь забыли. Может, пора уже о них вспомнить?
– Арьнен…
– Потому что они затаились и ждут. Ждут, когда вы о них вспомните, или же когда дадите неразрешённому, наконец-то, пожрать вас!
Холод слов и хищный (прямо-таки какой-то звериный) взор старика заставили Остора вырвать свою ладонь из чужих рук. Чувствуя невероятное смятение, он осознал, что даже готов вытащить меч. Он бы с удовольствием вот-вот снёс голову собеседнику, но только меча у него при себе не было. Так что Владыка с опаской и настороженностью оглядел Арьнена с головы до ног, а после, не говоря ни слова, суетливо накинул плащ. Возвращение на улицы вышло столь торопливым, что зонт остался в гостинице. Однако, возвращаться мужчина не был намерен. Тем более что дождь за время его краткого разговора порядком стих. Ветер, правда, задул сильнее, жёстко теребя волосы. А, может, ему это всего лишь показалось. Ведь Остор, почти дойдя до своего дома, развернулся и заспешил по новой. Он даже потревожил покой одного из знакомых горожан, чтобы одолжить у него лошадь, а после помчался во весь опор.
Путь его закончился далеко за чертой города. Владыка остановился вблизи скромного каменного домика, расположенного у обрыва. Будь у дома два этажа, а не один, он смотрелся бы достойно, но никаких изменений за все три поколения людей, живших в нём, так и не произошло. В результате нынешнему семейству было в нём тесновато. Муж, жена, двое детей, престарелые родители… Пожалуй, Остор давно бы пристроил хотя бы веранду.
«И всё же не я хозяин этого дома. Мне не стоит думать об этом», – остановил он себя от мыслей, после чего, спешившись, подошёл к двери и заколотил по ней. Громко. Без остановки.
– Да кого же это там принесло? – раздалось злобное мужское ворчание в ответ на этот непрекращающийся стук. А затем занавеска на дверном окошке рывком отъехала в сторону, и за толстым стеклом Остору стало видно хмурое лицо Владыки Шейтенора. Он тут же прекратил стучать, однако мужчина, уже узнавший своего незваного гостя, стал выглядеть совсем мрачно.
– Кто там, милый? – донёсся до Остора знакомый взволнованный женский голос. Зажглась и переносная лампа. В доме по-прежнему не было постоянного электричества, а генератор, чтобы не шумел, на ночь всегда отключали.
– Да так, – морщась, ответил Шейтенор и, проскользнув за дверь, встревоженным шёпотом поинтересовался. – Что произошло? Поднебесье?
– Нет. Мне бы с Мэйтэ поговорить… Позволишь?
Сердце Остора должно было начать стремительно биться от высказывания такой просьбы. Во всяком случае, он думал, что должно было бы быть так и оттого на миг удивился собственному спокойствию. А затем решил, что он в своём воображении столько раз разыгрывал подобное, что страх просто-напросто давным-давно канул в небытие.
– А с чего бы, – начал было Шейтенор в грозном тоне, но его жена в своём женском любопытстве уже выглянула за дверь и, поняв кто перед ней, удивлённо воскликнула:
– Остор?
Затем она прикрыла себе рот ладонью и ненадолго обернулась, нервно всматриваясь в темноту комнаты за спиной. Видимо дети спали крепко и не проснулись, но Мэйтэ всё равно боялась их разбудить. Лампа же в её руках задрожала. Масляный огонёк запрыгал, создавая причудливые тени, а излучаемое огнём тепло заставило Остора ощутить сырость и холод с новой силой. Он непроизвольно шмыгнул носом и вытер ладонью дождевые капли с лица.
– Да ты же мокрый насквозь, – округлила глаза Мэйтэ. – Давай в дом.
– Он здесь по делу и уже уходит, – возмутился Шейтенор и даже бросил грозный взгляд на нежданного гостя. Он как будто предупреждал: «Не стоит. Лучше тебе отсюда уйти, а не то…».
– Я не знаю, что это за дела у вас такие, но сейчас ночь и на моём пороге вусмерть продрогший человек, – она упёрла руки в бока, но Шейтенора не проняло.
– У себя дома согреется.
Мэйтэ фыркнула и, ловко проскользнув в щель между дверным проёмом и мужем, цепко ухватила Остора под локоть. После чего настойчиво потянула его в дом за собой.
– Не слушай его, без чашки горячего чая я тебя не отпущу. Это не по-людски в конце концов. Ночь, дождь. До города не меньше часа верхом.
Шейтенор зло засопел, но соизволил сделать шаг в сторону. Жене он уступил с явной неохотой, однако Остор был рад, что так вообще произошло.
– Спасибо за гостеприимство, Мэйтэ, – сказал он, когда вошёл внутрь тёмной комнаты.
– Снимай плащ и садись ближе к камину. Сейчас зажгу огонь, согреешься.
Стянув с себя плащ, Остор неуверенно начал мять его в руках. Выручил Шейтенор. Не говоря ни слова, он взял одежду, тряхнул её так, что брызги во все стороны полетели, и повесил ближе к камину. Мэйтэ как раз развела огонь. В комнате тут же стало намного светлее и уютнее, но Остор всё равно задрожал. Только войдя в тепло, он понял насколько холодно ему было. А там, присев на предложенное кресло, разглядел, что небольшая гостиная, в которой он находился, служит заодно и спальней для супругов. Подобное обстоятельство заставило Остора смутиться настолько, что он перестал смотреть по сторонам. Вместо этого он уставился на огонь в камине и то, как Мэйтэ вешает на специальный крючок тяжёлый старый чайник. Пламя зализало его дно.
– Тебе плед дать? – сжалился Шейтенор, и Остор подумал, что не иначе он взаправду выглядит так паршиво, как себя чувствует.
– Не откажусь.
– Держи, – Шейтенор подал аккуратно свёрнутое шерстяное одеяло и заметил. – Рановато ты повязку снял. Что, разве рана уже затянулась?
– Нет, но… Просто так рука болит меньше.
Некоторое время после его ответа царила тишина. Разговаривать им всем втроём было не о чем… Не погоду же обсуждать в самом-то деле?
– Хорошо огонь горит, – наконец произнёс Остор, чувствуя, что должен хоть что-то сказать.
– Да, но дров маловато. Пойду ещё принесу.
– Куда ты? – испугалась за мужа Мэйтэ. – Ночь.
– Мы не в Поднебесье, – громко проворчал Шейтенор. – Так что дойду до поленницы без приключений. Заодно и его коня вон под навес привяжу. Пусть поест да отдохнет бедолага.
Женщина встревожено затеребила пояс халата, но на дальнейшие возражения в присутствии гостя не решилась. Поэтому её супруг, захватив с собой лампу, вышел во двор. Она позволила себе лишь подойти к окну, чтобы проводить любимого беспокойным взглядом.
– Мэйтэ.
– Да? – подруга детства вынужденно обернулась, и он понял, что должен сказать. Это было ой как не просто, но он был должен. Другого момента могло бы вообще не быть!
– Мэйтэ, я прошу прощение за то, что не пришёл на твою свадьбу.
– Не за вчерашнее? – искренне удивилась она.
– Нет. То, что было вчера, всего лишь следствие той моей ошибки. Мне действительно следовало принять твой выбор годы назад. И, наверное, тогда бы мы определённо прожили их счастливее… Во всяком случае, тебе не пришлось бы прятаться от меня.
Он постарался произнести свою последнюю реплику с шутливыми интонациями младшего брата. Сработало. Мэйтэ мягко улыбнулась, хотя глаза её подозрительно заблестели.
– Ну, место для игры в прятки я подобрала отличное!
Она явно нервничала, хотя старалась этого не показывать.
– Да. Хорошее. Но, знаешь, я бы хотел подарить тебе кое-что.
– Зачем?
– Мне пришло от тебя приглашение, а я так и не сделал невесте подарок. Это было неправильно.
Остор встал. Плед из-за этого слетел у него плеч и остался на кресле, но ему ненамного стало холоднее. На Острове никогда не царил лютый мороз, а в камине ещё и весело потрескивали поленья. Искры взвивались вверх и ускользали в трубу вместе с дымом. Чайник начинал тихонечко гудеть. Остору было тепло. А ещё для него оказалось очень приятно и легко опускать в женскую ладонь фамильное кольцо.
– Остор, я… я не могу принять это, – возразила Мэйтэ, когда рассмотрела подарок. Она округлила глаза от удивления и даже предприняла попытку вернуть массивное кольцо.
– Можешь, – он уверенно сжал её ладонь в кулачок. – Мать сказала мне отдать его той женщине, чью улыбку я захочу видеть каждый раз как просыпаюсь и засыпаю. Но кроме тебя такой так и не появилось в моей жизни… Вот только вместо счастья я каждый день приносил тебе боль.
– Остор…
– Друзья?
Он вытянул мизинец. Мэйтэ горько усмехнулась, узнав их детскую примирялку. Она повторила его жест, и их пальцы сцепились в замочек на несколько секунд.
– Друзья.
Раздался слабый, постепенно усиливающийся свист, сообщающий, что вода в чайнике закипела. Однако, никакой горячий напиток не мог согреть лучше, чем тепло на сердце и спокойствие в душе. И оттого вместо того, чтобы снять чайник с огня, люди в комнате тихо (чтобы никого не разбудить) рассмеялись. Каменное небо, скрывающее от них долгие годы свет, наконец-то треснуло и обратилось в пыль.
День седьмой. Вне времени и пространства
Комната осталась почти прежней. Та же широкая кровать с балдахином. Та же мебель, включая столик с морскими камушками. Только напротив окна, у которого она стояла, располагался арочный проём, закрытый белыми нитяными шторами, сплошь увешанными хрустальными бусинами. Перед ним, почти на самом пороге, застыла хрупкая красноволосая девушка. Ещё подросток. Об юном возрасте говорили нежная кожа и хрупкое телосложение, а не рост. Девушка была высокой, она почти доставала до плеча Хозяина Острова. Однако, острый подбородок незнакомки отчего-то виновато смотрел вниз. Это положение лица удлиняло тонкий курносый носик и делало россыпь оранжевых веснушек заметнее.
– Ты должна бороться с тем, что внутри тебя, – с укором сказал Хозяин Острова ломающимся юношеским голосом.
При этой девушке он мог позволить себе выражать эмоции, мог позволить себе ощущать жизнь полнее. Они вдвоём боролись против целого мира. Она стремилась избежать своей участи и пыталась сохранить остатки собственного «Я». Он, напротив, притворялся, что полностью утратил свою личность… Но здесь, в его покоях, у них имелась возможность быть самими собой.
Пусть немного, нечасто и ненадолго.
– Я так и сделаю, – покорно ответила девушка.
– Нет. Ты не должна со всем соглашаться просто так. Ищи противоречие! Возрази мне что‑нибудь, – начал умолять он.
– Это сложно, – созналась она и подняла грустное личико. Светло-ореховые глаза (не чёрные как должны были бы уже быть) давали понять, что она старается. В её возрасте прислужники были окончательно подчинены смирению. – Моё сознание засыпает. Когда я ложусь спать, то не знаю, проснусь ли с пониманием, что я – это я. Более того, проявить характер смею только с тобой.
– Но ничто не мешает тебе мысленно отвечать жрецам что-то другое, – подсказал ей выход из положения юноша. – Ты невероятно сильная. Ты обязательно справишься.
– На мне знаки прислужников. Никто ещё не смог избежать служения.
– Значит, мы их сотрём, – непоколебимое детское упрямство прозвучало в мягком голосе Пророка. Он решительно подошёл к столику и выдвинул крошечный ящичек, который Инга ранее не замечала. Из него Пророк достал стеклянный бутылёк с мутной жидкостью. – Не смотри с таким интересом на меня. Спрашивай обо всех непонятных для тебя действиях, ты же знаешь, пока мы одни это можно.
– Что ты задумал? – спросила она и неторопливо подошла ближе. В голосе прозвучала нотка любопытства.
– Я хочу избавить тебя от того, что так мешает тебе осознавать себя. Садись.
Девушка покорно села на диванчик. Пророк между тем достал тонкую кисточку, но она ему не понравилась. По этой причине он сорвал штору и щедро намочил её жидкостью из бутылочки.
– Так будет удобнее, – пояснил он и принялся наносить средство на волосы девушки.
Они были традиционной для прислужницы длины. По лопатки. И необычайно красные. Даже кровь не была столь яркой, но состав, обесцвечивающий чернила, мгновенно лишал пряди насыщенного оттенка, придавал им невероятную белизну. По завершении юноша даже довольно подумал, что теперь они похожи как брат и сестра. Сам он давно был обладателем именно такого цвета волос.
– Вот. Теперь у тебя не осталось ни малейшего повода для сомнений. Вполне можешь быть сама собой.
Увидеть себя полностью девушка никак не могла. В комнате не было ни одного зеркала, но она подтянула ближе один из локонов.
– Если бы не глаза, я была бы похожа на Пророка.
Голос слабо выражал эмоции. Скорее, просто констатировал факт. Из-за этого в глубине души юноши возникли сожаление и глубокое разочарование. Он вмиг понял, что эта девушка похожа на него как никто другой даже без белоснежных волос.
Такая же. Не мёртвая, но и не живая.
Он старался походить на обычного человека, но с возрастом чувства и желания начинали ускользать. Любой взрослый ощущает их не так остро, как ребёнок. А для Пророка, и ранее обладавшего лишь отголосками эмоций, это являлось слишком существенной потерей.
– Волосы стоит вымыть, средство может быть губительно для них, – рассудил он, попутно стараясь выдумать достойную причину для жрецов. Они обязательно осведомились бы о причине его поступка. Произошедшее не могло не вызвать вопросы, уж очень заметным стало преображение. Оставалось лишь верить в то, что его задумка оправдана, что новый облик поможет девушке. Остальное… остальное мало имело для него значения.
Пророк вернулся к окну. Ему нравилось смотреть отсюда на мир. С этого места всё виделось ему иным. Лёгким. Воздушным. Возможным.
Он тяжело, скорее даже обречённо, вздохнул. Всё чаще юноше казалось, что жрецы начали подозревать его, оттого в последнее время у них возникает столько вопросов…
Хорошо ещё, что Саэтар остался безупречен в своей вере в него. Хотя бы он не догадывается ни о чём.
– Теперь ты как лисичка, – улыбнулся Пророк своим мыслям, в которых соединил воедино белоснежные волосы, насыщенные ореховые глаза, яркие веснушки и оранжево‑красное одеяние. – Я так и буду звать тебя теперь. Лисичка.
– Я совсем на неё не похожа, – с возмущением заявила Инга, когда осознала, кого ей довелось напомнить Хозяину Острова. – Ни внешне, ни тем более внутренне.
– Потому что мне хотелось видеть её похожей на тебя, – в мелодичном голосе мужчины снова послышались печальные нотки.
– Так кто же ты такой?
В конце концов, сколько можно тянуть? Так она никогда не узнает всё самое важное!
– Времени для ответа слишком мало. Ты уже начинаешь исчезать.
– В смысле? – не поняла Инга, но, проследив за взглядом Хозяина Острова, обратила внимание на собственные руки.
Они стали полупрозрачными, словно у привидения. В ужасе Инга постаралась ухватиться за подоконник, будто он мог придать её телу соответствующую плотность, но ладони прошли насквозь. Девушка не удержала равновесие и выпала из окна. Несущаяся навстречу земля заставила её закричать. Она закрыла от ужаса веки, но те, став прозрачными, не смогли избавить её от кошмара…
День восьмой. На рассвете
Инга поняла, что проснулась, не сразу после того, как выпала из окна белоснежной башни, иначе расплывчатый сюжет чего-то приятного не вызывал бы у неё улыбку. Никакого кошмара, как обещал Арьнен, ей не привиделось.
Вот бы докопаться до тайн этого старого администратора.
… Если они, конечно, существовали не только в её воображении.
Инга рассмеялась, после чего сладко потянулась и посмотрела на часы. Для пробуждения было рано, но она прекрасно выспалась. Жаль, Арьнен хранил свой рецепт в тайне, она бы с удовольствием запаслась его смесью трав. Раз уж этот напиток приносил такой великолепный заряд бодрости и энергии, её привычная жизнь, полная ранних побудок на работу, стала бы в разы проще.
Воспоминания о работе позволили Инге придумать, чем заняться до прихода Риевира. Пожалуй, настало время смириться с судьбой и всё же написать руководству хоть что-то. И, стоит сказать, письмо у неё получилось достойное. Другое дело, что это было такое письмо, что…
Полный провал передового исследования, разрешение на которое с таким трудом было выбито из Владык Острова, а всё из-за какого-то бредового исчезновения рабочей группы. Нонсенс. А ведь результатов ждал весь научный мир.
– Всё-таки мне сулит увольнение с мировым позором, – предрекла самый ожидаемый итог Инга и отправила напечатанное адресату.
Как ни странно, но от мысли об увольнении в душе девушки поселилось некое тепло. Это было очень удивительно для человека, искренне любящего свою профессию и целиком отдававшегося ей. Быть может, события на Острове изменили её настолько, что стоило попытаться увидеть иной смысл жизни?
– Или тебе намного легче сбежать, чем продолжать трудовую деятельность на поприще, где абсолютно все будут знать об этой истории, – появилось у неё другое предположение. – Так что нечего мечтать о карьере продавца-консультанта или менеджера, если ты не трусиха.
Несмотря на то, что печаталось письмо легко, время значительно убежало вперёд. Брови Инги удивлённо изогнулись, когда она посмотрела на часы. Оказалось, что уже можно спускаться к завтраку. Собственно, есть хотелось так, что Инга написала мужу «у меня всё хорошо» и, закрыв крышку ноутбука, тут же принялась одеваться. А там и поспешила вниз по лестнице.
– Доброе утро. Как спалось? – с улыбкой поприветствовал её Арьнен.
– Восхитительно, – призналась Инга, вынужденно задерживаясь у стойки. – Это утро действительно доброе, ваш напиток творит самые настоящие чудеса.
– Рад. Очень рад, что вы остались довольны. И, кстати, мадам, если вы закажете на завтрак круассан, тоже не пожалеете.
Арьнен подмигнул, и Инга, не выдержав, весело рассмеялась. Настроение у неё было хорошим настолько, что, если бы не пустой желудок, она бы осталась ещё поболтать. Однако, голод не тётка.
– Спасибо за совет, – поблагодарила она и направилась в ресторан отеля.
Туристов в зале ресторана оказалось совсем немного. Кто-то уже отправился на пристань, другие, кому надлежало отплыть вечером, не желали сидеть в четырёх стенах. А некоторые элементарно спали. Всё-таки время было раннее.
Позавтракав, Инга вернулась в номер и примерно, как ей рекомендовал местный доктор, легла на кровать. Голова у неё ничуть не болела, просто она не знала чем заняться.
– Чёрт, больше ничего не остаётся!
Руки сами собой потянулись к ноутбуку, но переписка с мужем никакого удовольствия Инге не принесла. Кроме как о делах, говорить им было не о чем. Поэтому Антон начал сыпать в чат ссылки на различные товары для пикника. Он не понимал, что его жене ровным счётом всё равно какого цвета будет палатка и не хотелось ей вникать в пользу разных вариантов спальников. В общем, разговор раздражил Ингу настолько, что она взвыла в голос.
– Нет, я так больше не могу. Не могу!
Крик помог успокоиться. Наверное, просто стоило вернуться домой и поговорить с Антоном начистоту. А там им предстояло научиться строить совместную жизнь в другом русле. Так, чтобы им обоим стало хорошо друг с другом, ведь иначе… иначе…
«А иначе мне придётся стерпеть недовольство моих родителей, потому что по-другому, нежели расстаться, я пути уже не вижу», – созрела до мыслей о разводе Инга, и напечатала мужу:
– Антон, с местным интернетом каждый сайт открывается с такой задержкой, что я зверею. Поэтому займись всем сам, я лучше на какую-нибудь экскурсию схожу.
Недовольство супруга она чувствовала несмотря на расстояние, но Инга не сомневалась в том, что он ей ответит очередным пониманием. А потому вскоре написала «пока» и убрала ноутбук в ящик комода. При этом ни на какую экскурсию при этом Инга не отправилась. У неё уже была запланирована одна. С Риевиром.
– Долго же тебя ждать, – грустно вздохнула она и, чтобы отвлечься, начала размышлять о нынешних сновидениях и о том, что ей делать дальше.
«Нет, у Арьнена я ничего не буду спрашивать. Он опять наговорит мне с три короба не пойми чего и останется доволен. Лучше я снова во сне спрошу Хозяина Острова о том, кто он такой», – решила она.
Инга надеялась, что последняя ночь на Острове раскроет завесу тайны. Сейчас, складывая воедино все слова и свои видения, девушка начинала понимать, что ей оставалось совсем немного. Ещё чуть-чуть и весь этот запутанный клубок превратится в ровную нить…
День восьмой. Первый час дня
Инга вновь с нетерпением посмотрела на часы. Пожалуй, с той частотой, с которой она совершала это действие, уже можно было вовсе не отводить от них взгляд. Что-то с пунктуальным Риевиром неладное творилось в последнее время. То в больнице из-за чего-то задержался, то вот сейчас не торопится.
Девушка грустно вздохнула. К ней пришла мысль, что человеческое существование, если посмотреть со стороны, являет собой что-то крайне безрадостное. Постоянно приходилось кого-то или чего-то ждать. И это ожидание требовало невероятных внутренних сил, чтобы всё-таки не бросить, дождаться и получить положительный результат… А ведь он не всегда бывал по итогу.
«Пожалуй, умение терпеть – самое лучшее качество в человеке. И именно его стоит желать на все праздники… Терпения. Ангельского», – решила она.
Самой Инге этого качества нынче явно не хватало. Нетерпение девушки было таким, что для неё стало невыносимо находиться в номере. Она подошла к зеркалу, чтобы ещё раз привести себя в порядок, а затем решительно направилась в фойе гостиницы.
К её сожалению, Арьнен оказался занят туристами. Семейная пара, кажется японцев, решила извести старика дотошными вопросами. Всего за пару минут у Инги аж глаз задёргался. Она искренне восхитилась выдержке старого администратора, но… из-за его занятости у неё не получилось развлечь себя беседой с ним, а это было хуже всего. Не зная чем себя занять, Инга в конце концов мрачно плюхнулась в одно из кресел в намерении полистать журналы. И только стоило ей взять в руки ближайший, как в гостиницу вошёл Риевир. Он широко улыбался, прямо-таки лучился. Кажется, настроение у него было замечательное. Инга и сама расцвела, но парень, вероятно, не заметил её, так как поспешил к лестнице. Он всего-то поприветствовал Арьнена на ходу.
– День добрый.
– Эй, погоди! – вместо приветствия воскликнул старик-администратор, отрываясь для этого от говорливых туристов.
– Э? – с недовольным видом обернулся Риевир. Судя по всему, его тоже снедало нетерпение, так как поставленная им на ступеньку ступня начала отбивать нервный ритм.
– Для чего тебе наверх, когда тебя здесь очень и очень ждут?
Арьнен, в уголках голубых глаз которого появилась хитрющая усмешка, кивнул головой в сторону Инги. Проследивший за его взглядом Риевир не пойми с чего смутился. Но ненадолго. Едва девушка помахала ему рукой и он подошёл ближе, всё смущение слетело с него как напускной лоск. Со знакомой улыбкой он выхватил из рук Инги журнал.
– Эй, ты чего? – опешила она.
– Как это чего? Героически защищаю собственность этой гостиницы, – пояснил Риевир и бережно положил журнал обратно на место. После чего сделал шаг назад, придирчиво осмотрел результат своего труда и поправил стопку до идеала. Инга тут же протянула руку и толкнула журналы. Пресса хаотично рассыпалась по столешнице. Один из буклетов даже почти что упал со стола.
– Эй, это зачем? – настала очередь Риевира возмущаться.
– Придаю толику домашнего уюта, не способную существовать при таком совершенном порядке, – спокойно ответила девушка и, встав с кресла, напомнила. – Ты хотел показать мне пещеры.
– Хотел. С секунду назад передумал, но сейчас вот снова хочу.
– Выходит, поездка всё же состоится?
– Поездка? Неужели ты против многочасовой пешей прогулки? – хитрая улыбка озарила его лицо.
– Конечно, против. На все сто процентов против. И у меня, между прочим, на то даже предписание врача есть, – ей ужасно захотелось, словно маленькой девочке, показать язык, чтобы подразнить.
– Ну да, тогда придётся ехать. Кто я такой, чтобы оспаривать мудрые решения докторов?
– Наверное, Владыка? – издевалась Инга.
– Какая же ты догадливая, – съязвил он. – Частенько видеть людей насквозь получается?
– А то!
– Отлично. И как тогда мастер интуиции относится к конной прогулке?
День восьмой. Два часа после полудня
– Ты в поводья вцепилась, словно утопающий в спасательный круг, – вскользь заметил Риевир и заставил Ингу принять более расслабленную позу.
С этих слов началось знакомство Инги с верховой ездой. И, в целом, это занятие оказалось для неё не таким страшным как виделось. Первоначальные страхи: а если укусит, а если упаду, а если… прошли, как только она оказалась в седле смирной пегой кобылки. Даже больше, езда верхом окончательно пробудила в ней маленькую девочку. Улыбка не сходила у неё с лица.
Достаточно быстро Инга приноровилась к управлению, хотя многое оказалось для неё сюрпризом. Например, она даже представить не могла, что, дабы лошадь ехала быстрее, достаточно немного сжать бока животного ногами так, словно сдавливаешь тюбик. Но, конечно же, предложение сыграть «наперегонки» было принято зря. Риевир приступил к уверенной скачке, придерживаясь одного и того же расстояния на полкорпуса впереди её кобылы, и всё время подначивал «поспешить». В конце концов Инга просто-напросто сдалась, однако это не принесло ей печали. Скорее наоборот. Высокая скорость, ласковый ветер, быстро меняющаяся местность – езда верхом оказалась пронизана духом свободы. Ни велосипед, ни автомобиль, да и никакое другое бездушное транспортное средство никогда не дали бы подобного ощущения.
