Элтэнно. Хранимая Звездой
Хозяин Острова
– Вот я и не стала упускать шикарную возможность. Взяла фотоаппарат и, пока никто не опомнился, туда рванула… Хочешь, снимки скину?
– Хочу, – пришёл ответ, и Инга обрадовалась, что так легко съехала со скользкой темы.
– Только не много. Здесь интернет такой… Сам понимаешь какой. Никакущий.
Скорость интернета действительно оставляла желать лучшего, но Инга написала свои слова по другой причине. Её озарило, что ремонтные работы с интернетом могли вроде как «затянуться». Она даже весело хохотнула, но… Тут муж проявил себя во всей красе.
– А вечером что с тобой приключилось? Только не говори, что были проблемы с интернетом. Я специально сайт Острова прошерстил, ремонт оборудования шёл позавчера, а не вчера.
«Чёрт! – подумала Инга. – Ну вот чего ты такой дотошный, а?».
Можно было, конечно, показать мужу видео, где она на полянке клянёт свою злосчастную судьбу. Антона бы точно проняло. Но, увы, Инга не единожды Риевира там упоминала. А на воре, как говорится, шапка горит. Вроде ничего такого, но объяснять за какие такие свершения он ей персональную экскурсию устроил…
«Саму себя в ловушку загнала!» – разозлилась Инга. Причём по полной. Ей виделось, что она сможет посоветоваться с мужем, в последний раз его мнение оказалось более чем дельным. Но теперь все свои проблемы ей предстояло решать самостоятельно.
– Я снова потерялась на островах, – наконец, честно написала Инга и поставила в конце предложения плачущий смайлик.
В конце концов, уж такое событие скрыть вряд ли удастся. Владыки Острова наверняка дописали это обстоятельство к её стремительно увеличивающемуся в объёмах делу, прежде чем направили бы мировому сообществу очередную ноту протеста.
– Как?! – пришёл вопрос от мужа. До этого он что-то активно печатал и стирал с минуты две.
– Это всё гид. Мы шли группой, посмотрели Храм Судьбы, уже вышли из него, много чего обсудить успели. И тут этот гид встречает своего родственника и начинает с ним скандалить. Все, естественно, начали возмущаться, но тут вообще дело до драки дошло. Большинство туристов ретировалось, остальные ждать гида остались. Я сперва тоже остаться решила, но смотреть как мужики друг друга мутузят… В общем, я решила нагнать остальных и потерялась. Видимо, не туда куда-то свернула.
– Ты меня удивляешь! Я не знаю, что твоим родителям сказать, не знаю как объяснить, что с их дочерью происходит, а она…
– Так вышло, Антош. Скажи им, что ориентированию на местности они меня нисколько не научили, – предложила Инга и поставила улыбающийся смайл.
– Обязательно, – согласился муж. – Сама-то в порядке?
– В полном. Я как приеду тебе всё подробно расскажу. А то пальцы уже от печатания отваливаются, – быстро написала она.
На самом деле, у неё закрывались глаза. Мягкая кровать манила теплом и обещала незабываемый покой и отдых.
– Это да. Никуда ты от самого подробного пересказа не денешься.
– Договорились.
Инга снова начала улыбаться. Ей показалось, что она очень удачно объяснилась с мужем. Того, что не стоило, не сказала, но при этом пересказала почти всё. Осталось только придумать, как плавно перейти на тему странной голубой жидкости и сновидений.
«Нет, он меня сумасшедшей посчитает, – наконец, передумала Инга. – О таком лучше вживую рассказывать, сидя рядышком на диване. Никак иначе».
Антон между тем нашёл новую тему для разговора.
– По поводу возвращения что-либо известно? Когда в смысле?
– Пока ничего. Может, к вечеру ситуация прояснится.
– О, получил наконец-то фотографии… Всего пять?!
– Их в несколько десятков раз больше, – оправдалась Инга. – Просто они высокого качества, а здесь интернет такой шустрый… Так что больше не отправлю. И не проси. Да и вообще, тебе работать надо, а я ужас как хочу спать. Может, потом поговорим?
– Хорошо, – вынужденно согласился Антон и добавил: – Красиво там. Но ты, как проснёшься, напиши обязательно. И вообще, требую сообщений каждые четыре часа.
– В тебе проснулся тиран! – ответила Инга, не забывая поставить весёлый смайл. После чего допечатала. – Не обещаю, но постараюсь отписываться почаще.
– Я люблю тебя, зай. Сильно-сильно. Пока.
– Люблю.
Инга, ощущая внутреннее удовлетворение как от хорошо проделанной работы, положила ноутбук на комод. До конца процесса копирования оставалось около двадцати минут. Их как раз хватило бы, чтобы принять душ. Этим она и решила заняться.
Довольно напевая незамысловатую мелодию, Инга двинулась в сторону ванной, но не дошла до неё так просто, как ей виделось. Взгляд уткнулся на валяющееся на полу грязное платье.
«Чёрт, в чемодан его таким класть, так оно же стухнет, – объяло её разочарование. – Хочешь не хочешь, а придётся заниматься стиркой».
Идти в прачечную ради одного платья Инга смысла не видела, а потому решила воспользоваться раковиной и обычным мылом. Заткнув пробкой сливное отверстие, она набрала воду и… не принялась за дело. Инга вспомнила, что у неё достаточно грязных вещей накопилось, а потому собрала их все в ванной. Только после этого мыльные брызги полетели во все стороны. К концу действа пол оказался залит тонким слоем воды, зато и ночная сорочка оказалась постирана тоже. Чего ещё с ней такой мокрой делать?
Результаты своей бурной деятельности Инга развесила на приоткрытых дверцах шкафа и двери в ванную комнату. С них щедро текло, но стиркой вручную Инга обычно не занималась, а потому осталась довольна итогом. Она, довольно уперев бока руками, произнесла:
– Какая же я умничка!
Похвалив себя, Инга звонко рассмеялась и вернулась в ванную, чтобы наконец-то принять душ. Тёплые струи воды, как и ожидалось, расслабили. Весь энтузиазм куда-то улетучился. Девушка сладко зевнула. Затем она вернула в фотоаппарат карту памяти и завела будильник. Ужас, но на сон у неё осталась всего пара часов.
Инга расстроилась. Вот тебе и стирка! Вроде бы быстро дело шло, а время унеслось незаметно. Как же ей теперь успеть выспаться до прихода Риевира?
Подумав, Инга перевела будильник на полчаса позже. Быть может, островитянин окажется не таким пунктуальным? Он тоже устал, в конце концов, а потому будет у неё ещё время макияжем заняться. Даже мятую футболку и шорты погладит.
Довольная своим поступком, Инга сладко зевнула и, откинув покрывало, легла на постель. Ей очень хотелось спать, но… увы, сон не приходил. Почему-то голову наполняли мысли, отложенные ею на потом. Кроме того, свет солнца за окном раздражал.
– Не, ну это просто наказание какое-то! – возмутилась девушка. – Я же хочу спать! Я очень‑очень хочу спать!
После этих слов она накрылась одеялом с головой. От света избавиться удалось, но дышать через пару минут стало значительно сложнее. Лишь маленькая щель в своеобразном домике смогла пропустить воздух.
… Но вместе с солнечным лучиком.
«Если кто-то хочет спать, то он заснёт при любых обстоятельствах», – вспомнила Инга слова мамы.
Если верить этой логике, то все её чувства обманывали. На самом деле она должна была быть бодра, весела… Только почему-то не получалось так!
Девушка всё-таки вынырнула из-под душного одеяла, ещё недавно казавшегося таким уютным, и решила, что раз ей не спится, то действительно стоит обдумать происходящее. Однако, как назло, размышления сводились к уже не раз звучащим в голове фразам. Они крутились по замкнутому кругу словно заезженная старая пластинка. Инга была готова взвыть от досады, как всё-таки в какой-то момент сумела расслабиться. Её сознание уже частично унеслось в некую тёплую пустоту, где плавно возникали хрупкие сюжеты начинающегося сна.
И тут произошло невероятное…
Противно зазвенел будильник.
День шестой. Начало десятого
Остор едва покинул двор своего дома, как столкнулся взглядом с особой, которую никак не ожидал увидеть. Его плечи напряглись, словно эта женщина могла представлять опасность, но напряжение быстро спало, едва лицо Мэйтэ озарила мягкая улыбка. Он и сам позволил кончикам губ подняться, а затем, словно кидаясь в омут с головой, подошёл ближе.
– Рад видеть тебя, – с возникшей из-за волнений хрипотцой, сказал он, когда поставил портфель с документами возле своих ног.
– А я-то тебя как!
Женщина дружелюбно обняла его и тем сняла лёд в предстоящем общении. Девочка лет шести, которая держала Мэйтэ за платье, при этом внимательно и цепко посмотрела на незнакомого ей друга матери. Она беспокоилась.
– Твоя дочь?
– Само собой. Она же словно моя маленькая копия.
– Это верно, – присматриваясь к детскому личику, согласился Остор и мгновенно ощутил эмоциональный подъём. – Но я ни разу не видел Олийвэ. Вы, видимо, нечасто выбираетесь в город?
Не «видимо». Этот факт он знал наверняка.
– Если честно, то мне достаточно хлопот по дому, да и в окрестностях нашлась уйма подружек. Некогда скучать, – весело пояснила подруга юности.
– Дети не дают расслабиться, верно? – Остор не знал о чём говорить с женщиной, которая когда-то была невероятно близка ему, и с которой они не виделись уже много лет. Но ему не хотелось прерывать беседу. – Как Вестир? Он уже вроде большой парень.
– Мой сын как новорождённый жеребёнок, – усмехнулась женщина. – Он смотрит на мир удивлёнными глазами, но крепнет прямо на глазах. И всё же ему далеко до тебя в том же возрасте. В двенадцать ты был уже совсем взрослым, а он до сих пор ребёнок.
Мэйтэ говорила непринуждённо, но её глаза стали слишком серьёзными под конец фразы. Кроме того, Остора насторожило то, что она сунула дочери деньги и отправила девочку за мороженым. Лакомство продавалось метрах в двадцати от них и располагалось под тенью старого дерева. Значит, Мэйтэ хотела поговорить о чём-то, что дочь не услышит.
Пока он задумался над этим обстоятельством, Олийвэ радостно взвизгнула и вприпрыжку поспешила за покупкой. Он видел, как девочка села на стоящую возле прилавка скамейку и, уместив вазочку с мороженым на колени, жадно сунула себе в рот первую ложку.
– Да, мои дети совсем дети, – вздохнула Мэйтэ, глядя в ту же сторону. – Даже Вестир, как я уже сказала, ещё ребёнок.
– Неудивительно. В отличии от него в двенадцать я потерял мать.
Остор нахмурился. Он не понимал, зачем Мэйтэ понадобилось внезапно появляться в его жизни, да ещё сводить разговор к такому неприятному воспоминанию. Женщина тем временем нежно взяла его за здоровую руку и с лаской посмотрела в глаза.
– Ты не потерял её. Она стала жрицей.
– Риевиру было чуть больше двух лет, – медленно и зло выговаривая каждое слово, напомнил Владыка. – Он постоянно плакал, звал её, но не мог докричаться. И ты знаешь почему всё было именно так. Потому что она бросила нас!
– Она почувствовала призыв и выбрала долг. Предать или избрать зов пути – разные вещи.
– Для меня нет, Мэйтэ, – сухо сказал он в ответ на мягкие слова. А затем, резко выдёргивая свою ладонь из пальцев, дотронуться до которых ему столь давно хотелось, решил выяснить правду. – Для чего ты пришла сюда?
Остор не зря долгое время успешно занимался политикой. Он был очень проницательным человеком, и уже давно сделал вывод, что встреча с этой женщиной не была случайностью. Мэйтэ решила обратиться к нему по какому-то делу. И теперь он осознал, что её просьба ему не понравится.
– Меня навестил Макейр, – голос собеседницы стал куда-как более холоден. – И то, что он мне рассказал, потребовало увидеть тебя. Прошлое вносит разногласия между Владыками, но так не должно быть. Вам нужно действовать сообща, а не оскорблять друг друга. Тем более из-за женщины, Остор.
– Мэйтэ, что за глупость? Ты мне по-прежнему дорога, да, но не это причина наших разногласий. Шейтенор получает ровно то отношение, какое заслуживает. А если кто-то считает, что некие эмоции влияют на мои решения, то, ха, он крайне наивен!
– Действительно? Остор, если в твоих словах есть хоть доля правды, ты должен был сильно измениться. Но я смотрю на тебя и не верю в это. Скажи, разве ты прекратил обвинять людей в том, что они не соответствуют твоим ожиданиям? – она произнесла свои слова с каким-то вызовом.
– Я вообще не понимаю, о чём ты, Мэйтэ.
– Ты хотел, чтобы твоя мать осталась с тобой. Но она выбрала путь жрицы. Ради сохранения мира ей пришлось сделать нелёгкий выбор, а кое-кто до сих пор жалеет только себя. Я уверена, ты по-прежнему обвиняешь даже отца, да?
Остор поджал губы до узкой черты. Ему едва исполнилось пятнадцать, когда он остался полным сиротой. Все забавы юности пришлось забыть, даже не познав толком. Забота о младшем брате стала целью, ради которой стоило жить. Не сказать, чтобы его семья бедствовала, а потому груз тягот не превратился в непомерную ношу. Однако, юный Остор не стал переселяться под крышу родственников и не принял ничьей помощи. Гибель отца кардинально изменила всю его судьбу… А там не прошло пары лет, как Мэйтэ – его подруга детства и возлюбленная, резко отдалилась, в конце концов отдав предпочтение какому-то деревенщине Шейтенору.
– В чём отец виноват перед тобой? В том, что ценой своей жизни оставил живым воина, впервые обнажившего меч в бою? Разве сейчас, когда ты сам возглавляешь отряд, в тебе нет чувства ответственности перед отцами и матерями своих людей?
– Меня больше интересует, в чём сейчас обвиняешь меня ты, – Остор не принял эмоциональный тон беседы и остался верен хладнокровию.
– В том, что ты никак не можешь отпускать людей и прощать их, – прошептала Мэйтэ крайне тихо, а затем уверенно, даже с фанатичной уверенностью, добавила. – Когда любишь, то желаешь счастья. Так дай его мне уже! Я не появлялась в городе, боясь твоих упрёков, много лет. Я была уверена, что ты считаешь меня предательницей сродни своей матери. Я верила, что ты ненавидишь меня… Если бы мне только знать раньше, что это не так! Оказывается, ты тайком решил воевать с Шейтенором. Ты его во всём винишь!
Остор продолжал молчать, а потому она продолжила.
– Пойми, это не он разрушил нашу детскую привязанность. Это я осознала, что не люблю тебя. Я! И только затем вышло так, что я полюбила его.
– Рад, что ты наконец-то хоть как-то удосужилась объяснить отчего начала избегать меня. Но не думай, что я всё это время жил мыслями о прошлом. Судя по всему, это ты никак собственную вину отпустить не можешь, раз через столько лет нашла меня и всё же решила раскрыть сердце, – спокойно сказал он и, плотно закрывая за собой калитку, вернулся в дом, как если бы ранее не собирался никуда из него уходить.
Мэйтэ в неподвижности постояла с минуту. То ли женщина была шокирована произошедшим, то ли верила, что Остор вернётся. Однако, вскоре она потёрла кожу возле глаз, как если бы стирала слезинку, и пошла за дочкой в такой отрешённости, что едва не столкнулась с Риевиром.
– Простите! Сплю на ходу! – извинился парень с привычными шутливыми интонациями и, дождавшись всепрощающей улыбки, открыл калитку, не так давно закрытую его братом.
Только тогда Мэйтэ осознала, с кем ей довелось встретиться. Она не узнала малыша, которому когда-то рассказывала сказки, ведь внешне тот мало походил на первую любовь её далёкой юности.
… Её дети тоже были разными. Сын внешне пошёл в родню отца, дочь копировала образ с неё самой.
– Я хочу ещё мороженого, мама, – показывая пустую вазочку, попросила девочка.
– Хорошо, родная. Только в другом месте, ладно? Отсюда мне хочется уйти как можно скорее.
Между тем Остор швырнул портфель с документами на кресло и едва успел сделать пару нервных кругов по прихожей, как дверь открылась, и ему снова пришлось взять себя в руки.
– О, здорово, что ты ещё не ушёл, – искренне обрадовался Риевир.
– Пришлось задержаться.
Он не стал придавать голосу обыденную сдержанность, понимая, что брат легко раскусит его. Просто постарался придать эмоциям иной смысл, а потому, ради объяснения причины собственного раздражения, вытащил из портфеля папку.
– Дополнял отчёт по своей проблеме номер один!
Перебинтованная рука и растревоженные нервы сделали движения неуклюжими. Из папки на пол вывалились почти все листы.
– А я думал, что твоя проблема номер один это я, – попытался пошутить брат, прежде чем начал поднимать страницы. – С каких это пор я потерял первенство?
– На тебя у меня ещё есть надежда, что мозги встанут на место, – едко заметил Остор и жестом потребовал собранную документацию обратно.
– Погоди…
– Что погоди? – жёстко перебил он. – Раз ты так рано вернулся, то мне пора отчёт в большой мир отправлять. Или что, не прав я в том, что Ильина нашлась?
– Ну, так-то да, прав.
– Так чего молчишь? Что там с ней по итогу? Жива или мне очередные извинения родственникам писать?
– Жива, – пробубнил Риевир, так и не отдавая бумаги. – Но, может, не надо сажать её под замок, а?
– Если бы я мог её где-нибудь запереть, то давно бы это сделал, – Остор попытался вырвать из рук брата документы, но тот успел увернуться. – Но ты представляешь, как это будет выглядеть для остального мира? Если в клинику, так мы её уже объявили здоровой. А тюремное заключение политически аукнется по полной.
– Зачем ты тогда про вчерашнее написал? – Риевир указал пальцем на верхний лист в стопке бумаг.
– Дай подумать… Эм-м, – демонстративно замычал Остор, прежде чем крикнул. – Да потому что это самое вчерашнее было!
– Может, не надо всего этого, а? – тихим голосом попросил Риевир. – Она и так вся дёрганная. Ты же прекрасно понимаешь, что у неё сейчас ум за разум заходит. К чему новые обвинения? Ну не будь ты таким мстительным.
– Да с чего вы все взяли, что я всех виню и всем мщу? – громко возмутился Остор, прежде чем со всей силы пнул кресло ногой. Тяжёлая мебель крякнула и отъехала в сторону на добрый метр. – Это обычные факты и логика. Факты и логика, Риевир! Ей никто не разрешал Поднебесье посещать, а потому она должна быть хоть как-то наказана. И раз я не могу толково наказать её сам, то пусть люди большого мира сделают это за меня. Понимаешь теперь ход моих мыслей, а?!
Риевир от удивления наклонил голову набок и уже было раскрыл рот, чтобы задать какой‑либо вопрос о самочувствии брата, как Остор всё же выхватил документы у него из рук.
– Нет! Вы все считаете, что я только о себе думаю! – закричал он при этом. – Вы все считаете, что я никого не умею прощать!
– Э-э-э, – промычал парень, и Владыка прокричал ещё громче:
– Что ты там хрюкаешь? Не так, что ли?!
– Остор…
– Замолчи!!! И раз логика должна выглядеть так, как вам видится, то получайте такие вот взвешенные решения!
Остор неаккуратно положил стопку бумаг на тумбочку и, выбрав из неё несколько листов, швырнул их, комкая, брату под ноги. Остальное он криво сунул в портфель и, не застёгивая его, ухватил тот под подмышку. Риевир смотрел на всё это с открытым ртом, и в результате его растерянный вид привёл к тому, что Остор выдал брату новую оплеуху.
– Эй, да за что?
– Чтобы до тебя окончательно дошло, что я ни слова не скажу на Совете в поддержку твоего обвинения или защиты! – процедил Остор. – Твой проступок всерьёз разозлил всех Владык. Поэтому хватит про Ильину думать, постарайся прикрыть свою собственную спину какой-либо бурной полезной деятельностью. Ты меня понял, Риевир?
Парень понимающе кивнул, и Остор наконец-то сильно хлопнул за собой дверью. Часть штукатурки осыпалась мелкой крошкой. Риевир же поднял с пола листки и аккуратно расправил их, прежде чем задумчиво уставился за окно и поинтересовался вслух.
– Какая же муха его укусила?
День шестой. Час дня
– Ну что за наказание, – простонала Инга. Именно теперь, когда к ней наконец-то пришёл долгожданный сон, следовало просыпаться. Жизнь, как и обычно, сыграла с ней злую шутку.
Нехотя девушка встала с кровати. Настроение было никаким. Пессимизм и депрессия решили усилить свои позиции ещё и мыслью, что Риевир явно задержится минимум на часик, а, значит, всё-таки можно было подремать ещё немного… Но она героически заправила постель, удовлетворяя просьбу мужа быстро отправила ему пустячное сообщение, а затем приступила к сборам для прогулки.
Несмотря на то, что одежду Инга, косясь на часы, всё же погладила, красавицы из неё почему‑то не получилось. Наверное, проблема заключалась в красноватых опухших глазах…
Или в синеватых мешках под ними, что не закрасил даже тональный крем?
Точнее, косметическое средство только усугубило ситуацию. По итогу Инге пришлось смывать с себя весь макияж, а там, решив, что и так сойдёт, девушка посмотрела на часы. Было ровно час тридцать, а потому внутри неё возникло острое негодование по поводу пунктуальности Риевира.
«Стоило торопиться!» – возмутилась она, как вдруг раздался стук в дверь.
– Кто это?
В голосе отчётливо слышалось возмущение. Инга только-только свыклась с мыслью, что ещё час-другой будет маяться вынужденным бездельем в номере, а тут такое коварное изменение страдальческих планов.
– Кого-то ещё ожидаешь?
Голос был знакомым, а потому, горько вздыхая, Инга распахнула дверь и… быстро заморгала, не веря в увиденное. Ей не раз доводилось подмечать, что Риевир умеет очаровательно улыбаться, да и внешность у него приятная. Но чтобы так? Нынче этот сорвиголова не просто расчесал волосы, а ещё уложил их так, что в результате превратился в голливудского красавца. Соответствовала и одежда. Потёртые вещи заменил костюм из кремовой ткани и, если бы вместо галстука оказалась повязана бабочка, то с Риевиром хоть сейчас можно было смело отправляться на бал.
– Ну, ты даёшь, – оглядывая его сверху вниз и наоборот, сказала она, не зная, что ещё сказать. – Хорош!
– Ты тоже… ничего так, – усмехнулся островитянин и нахально протянул руку, чтобы поправить закрутившуюся тонкую бретельку обтягивающей майки, чьим несомненным украшением был рисунок в виде огромной таблицы Менделеева. Яркие цвета надписей прекрасно сочетались с пёстрой абстракцией на шортах.
Инга тут же шлёпнула Риевира по ладони.
– Для вечернего платья в пол ещё несколько рановато, – выкрутилась из положения она.
Конечно, вместе они вновь стали бы смотреться весьма комично. Только теперь наоборот. Однако, единственное платье из её гардероба, подходящее под костюм Риевира, сушилось сейчас на дверце шкафа. Приезжая на Остров, Инга намеревалась заниматься исследованиями, а никак не красованием в коктейльных нарядах. Так что переодеваться ей было не во что.
Точнее было во что. Просто изящества одежда всё равно не добавила бы.
– Мы прямо-таки чувствуем друг друга. Знаем, что надеть!
Видимо, Риевир тоже вспомнил, какую прекрасную пару они вчера составляли. Со стороны можно было подумать, что некую леди выкрал разбойник и увёз её верхом в лачугу, где бедняжке предстояло провести остаток дней за тяжёлым физическим трудом.
– Ну да, – не смогла не согласиться Инга. – Неужели ради меня так вырядился?
– По работе надо было, – не стал привирать островитянин и даже немного скривил лицо. – А домой переодеться в привычное уже не успевал. Мы же с тобой на половину первого договорились, а я не любитель нарушать слово.
– Понятно, – улыбнулась она, прежде чем вышла в коридор и начала закрывать за собой дверь на ключ. – Ты хоть поспал немного?
– Вообще времени не было. Ни на сон, ни на еду. Так что предлагаю пойти пообедать в кафе неподалёку. Перекусим, я расскажу кой-чего и, увы, буду вынужден уйти… Тебе снова придётся нежно скучать по моему обществу.
– Вот ещё, – фыркнула Инга. – У меня в жизни сейчас полно всего, чтобы напрочь забыть про такое слово, как скука. Да и скучать у меня есть по кому.
– Эх, а вот одна девушка на Острове испытывает невероятную тоску по кое-чему. Она скучает. Сильно. Очень сильно, Инга.
– По тебе, что ли? – скептически подняла брови Инга.
Она хотела было добавить, что Риевир сам виноват, но не стала. Это было его дело проводить или нет время с замужней иностранкой.
– Вообще-то я кто, а не что, – деланно обиделся парень. – Я имел ввиду Тийритэ и то, что в твоём номере остался её драгоценный фотоаппарат. Ты файлы скинула или забыла?
– Ох, конечно скинула. Сразу, чтобы время потом не терять… Сейчас. Подожди минутку.
Инга открыла дверь и проскользнула, не разуваясь, в спальню. Фотоаппарат лежал на комоде, но, прежде чем взять его, она посмотрела в зеркало. Вид у неё может и был усталым, но карие глаза довольно и жизнерадостно блестели. Всё-таки от Риевира исходила своя особенная атмосфера лёгкости. Неповторимая. Способная разрушать любой негатив вокруг себя.
Непроизвольно поправив волосы кокетливым движением, после Инга поспешно подкрасила ресницы и губы. Затем наконец-то взяла фотоаппарат и вышла в коридор, где её ждал, облокачиваясь на стену, Риевир.
– Держи, – вручила она ему свою ношу.
– Зачем он мне? Давай тебе покамест обратно отдам, тебе он больше подходит как аксессуар.
– Сам помог. Сам одалживал. Сам и неси! – деланно грозно ответила Инга и принялась вновь закрывать дверь.
– Ну да, как ни крути, а во всём сам виноват, – усмехнулся парень, и они спустились в фойе.
Арьнена на месте не оказалось. Вместо него за стойкой стоял какой-то мальчик, почти подросток, в великоватой для него форме. Выражение лица у него было чрезвычайно важное, даже чопорное.
– А где Арьнен?
– Дедушка, – начал было паренёк детским тонким голосом, но тут же ойкнул, останавливая себя. – Месье Арьнен будет отсутствовать до вечера. По всем вопросам вы можете обращаться ко мне.
– Ключи от номера повесь на стенд, – сказала Инга и про себя восхитилась серьёзностью ребёнка, которому неожиданно доверили заняться взрослой работой. – И, если меня кто-то будет спрашивать, то я вернусь через пару часов.
– Я учту, мадам, – невозмутимо сказал мальчик, и Инга едва не рассмеялась. Она ощутила себя француженкой в стародавние времена. Перед ней будто бы стоял маленький чопорный дворецкий!
– Пошли! – поторопила она Риевира и, едва дверь за ними закрылась, всё же тихонечко захихикала.
– Да ладно тебе. Старается же, – широко улыбаясь, но старательно сдерживая смех, произнёс Риевир. Он легко понял причину её веселья.
– Поэтому так и смешно, ха-ха! Куда мы пойдём кстати?
– Знаешь, что-то я передумал вести тебя в кафе. Как-то ты ведёшь себя очень странно. Хихикаешь ни с того ни с сего.
– Что? – тут же возмутилась Инга.
– А что? Разве не так?
– Я умею вести себя прилично. В душе я настоящая леди, – свысока заявила девушка, гордо приподнимая подбородок повыше. Она даже постаралась придать своему лицу выражение, схожее с тем, какое она представляла у аристократов.
– Тогда в ресторан, что ли?
– Возражать не стану.
Инга не желала в ресторан, но ситуация соответствовала тому, чтобы согласиться. В конце концов, под словом «ресторан», она представляла себе сетевую забегаловку. Инга только нервно сглотнула, когда поняла насколько она ошиблась.
Швейцар открыл перед ней дверь выверенным движением. Но то ли туристы постоянно приходили в несуразной для заведения одежде, то ли этот мужчина был профессионалом своего дела, однако он не выказал ни малейшего удивления или пренебрежения. Так что Инге пришлось сделать лицо кирпичом и войти внутрь. Вот уж чего девушка не ожидала, так это того, что Риевир действительно приведёт её в подобное место! Пафос ресторана можно было предполагать с самого первого взгляда на здание, в котором он располагался. Вычурная обстановка внутри только подтвердила предположение. Высокие потолки с лепниной, сверкающие хрустальные люстры, алые ковровые дорожки… Нет, ресторан был не просто дорогим, а очень дорогим!
И это было плохо.
Во-первых, Инга ощущала свою неуместность и ожидала, что её вот-вот попросят уйти. И как можно скорее! Во-вторых, это нарушало планы. Ей хотелось провести время с Риевиром, но не хотелось поощрять его недвусмысленное внимание к ней. По этой причине, благо перевод финансов от мужа наконец-то дошёл, Инга рассчитывала самостоятельно заплатить за обед. Однако, калькулятор в её голове безжалостно выдал информацию, что трапеза грозит стать самой дорогой в истории семейного бюджета.
– Может, пойдём отсюда? – успела робко предложить Инга, прежде чем к ним подошла сотрудница ресторана.
– Здравствуйте. Мы рады снова принимать вас, Владыка Риевир. Столик на двоих? – женщина одарила их искренней улыбкой, но Инга внутренне похолодела. Она ощутила себя пехотинцем в тылу врага!
Риевир Владыка?!
– Да. Где мы можем сесть?
Вопрос парня (оказавшимся не таким простым, каким он столько времени казался) был не очень актуален. Мягко говоря, внутри оказалось свободно. Компания гламурных дам в широкополых шляпах и пара мужчин, по взглядам раздумывающим знакомиться с теми или нет, устроились на открытой веранде с видом во внутренний сад. В самом помещении ресторана, предпочитая отдых вдали от солнца, сидело около дюжины человек. Все они были деловой одежде, и лишь трое из них наслаждались одиночеством. Остальные вели беседы. И, судя по формальным улыбкам, разговоры эти следовало отнести к категории деловых переговоров. Несмотря на то, что Остров считался курортом, бизнес это не останавливало.
– Ваш любимый столик свободен. Но если желаете, могу предложить…
– Нет. Он замечательно подходит.
– Тогда сюда, пожалуйста.
Они заняли кресла возле огромного окна, из которого открывался вид на небольшой аккуратный сад. Место было удачным во всех отношениях. Даже солнце не светило в глаза.
– Уютно здесь, – промямлила Инга, когда прекратила рассматривать стоящую на столе вазу. Она была из прозрачного стекла и на две трети заполнена голубоватой водой. Возможно, воду подкрасили намеренно, но Инга сомневалась в этом, так как вокруг стебля белой розы в вазе плавали две цветные рыбки с роскошными плавниками.
Риевир в ответ согласно кивнул. Лишь когда сотрудница ресторана раскрыла меню и отошла, он ослабил галстук и пожаловался.
– Вроде кондиционер работает, а в этом костюме всё равно жарко.
Пожалуй, можно было посочувствовать, вот только в настоящий момент мысли Инги были далеки от сочувствия к Риевиру. Проигнорировав его замечание про жару, она обиженно скрестила руки на груди и фыркнула.
– Так значит ты ещё и Владыка.
– А что? Ты сама не спрашивала про это, – невозмутимо ответил островитянин.
Обида Инги, казалось, достигла апогея. А потому она, не зная как ещё выразить эмоции в таком пафосном месте, принялась стучать по вазочке кончиком короткого ногтя, покрытого бесцветным лаком. Лупоглазые рыбки тут же суетливо заносились, но сбегать им было некуда.
– Да вы человек-сюрприз, месье Риевир, – наконец не выдержала она. – Если бы не мой скорый отъезд, я бы точно запросила вашу биографию в каком-либо ведомстве. А то надоело уже удивляться на ровном месте, знаете ли.
– Да в интернете набери, сразу найдёшь. Могла бы намного раньше информацию собрать, раз настолько принципиально, – прямодушно посоветовал собеседник, когда отставил вазочку в сторону так, чтобы Инга прекратила своё постукивание.
