Владимир Ленин
Полное собрание сочинений. Том 32. Май – июль 1917
О необходимости основать союз сельских рабочих России
Статья первая
Перед заседающей теперь в Питере всероссийской конференцией профессиональных союзов{127} должен быть поставлен один чрезвычайной важности вопрос. Это вопрос об основании всероссийского союза сельских рабочих.
Все классы России организуются. Более всех эксплуатируемый, беднее всех живущий, наиболее раздробленный и задавленный, класс сельскохозяйственных наемных рабочих России как бы забыт. В некоторых нерусских окраинах, например, в Латышском крае, существуют организации сельскохозяйственных наемных рабочих. В громадном большинстве великорусских и украинских губерний классовых организаций сельского пролетариата нет.
Величайший и безусловный долг передового отряда пролетариев России – профессиональных союзов промышленных рабочих – прийти на помощь своим братьям, сельским рабочим. Трудности организации сельских рабочих огромны – это очевидно, и опыт всех капиталистических стран подтверждает это.
Тем необходимее как можно скорее и как можно энергичнее взяться за использование политической свободы в России и немедленно основать всероссийский союз сельских рабочих. Именно конференция профессиональных союзов может и должна сделать это. Именно более опытные, более развитые, более сознательные представители пролетариата, собравшиеся теперь на конференцию, могут и должны кликнуть клич по адресу сельских рабочих, позвать их к себе, в ряды самостоятельно организующихся пролетариев, в ряды их профессиональных союзов. Именно наемные рабочие фабрик должны взять на себя почин, использовать разбросанные по всей России ячейки, группы, отделения профессиональных союзов, дабы пробудить сельского рабочего к самостоятельной жизни, к деятельному участию в борьбе за улучшение своего положения, к отстаиванию своих классовых интересов.
Многим покажется, вероятно, и таково будет даже, пожалуй, преобладающее мнение в данный момент, что именно теперь, когда крестьянство организуется по всей России, провозглашая отмену частной собственности на землю и «уравнительное» пользование ею, образование профессионального союза сельских рабочих несвоевременно.
Как раз наоборот. Именно в такое время оно особенно своевременно и безотлагательно необходимо. Для тех, кто стоит на классовой пролетарской точке зрения, не может быть сомнения в правильности положения, принятого на Стокгольмском съезде Российской социал-демократической рабочей партии в 1906 году меньшевиками по инициативе большевиков и вошедшего с тех пор в программу РСДРП. Это положение гласит:
«Партия во всех случаях и при всяком положении демократических аграрных преобразований ставит своей задачей неуклонно стремиться к самостоятельной классовой организации сельского пролетариата, разъяснять ему непримиримую противоположность его интересов интересам крестьянской буржуазии, предостерегать его от обольщения системой мелкого хозяйства, которая никогда при существовании товарного производства не в состоянии уничтожить нищеты масс, и, наконец, указывать на необходимость полного социалистического переворота, как единственного средства уничтожить всякую нищету и всякую эксплуатацию».
Нет ни одного сознательного рабочего, ни одного члена профессиональных союзов, который бы не признал правильность этих положений. Проводить их в жизнь, поскольку дело касается самостоятельной классовой организации сельского пролетариата, – дело именно профессиональных союзов.
Мы надеемся, что именно в революционное время, когда среди трудящихся масс вообще, среди рабочих особенно, живо стремление проявить себя, пробить себе дорогу, не дать устроить жизнь по-новому без самостоятельного решения вопросов труда самими рабочими, – именно в такое время профессиональные союзы не замкнутся в узкие цеховые интересы, не забудут о своих более слабых братьях, сельских рабочих, а со всей энергией придут им на помощь основанием союза сельских рабочих России.
В следующей статье мы попытаемся наметить некоторые практические шаги в этом направлении.
Статья вторая
В предыдущей статье мы остановились на принципиальном значении вопроса о союзе сельских рабочих России. Теперь коснемся некоторых практических сторон этого вопроса.
К союзу сельских рабочих России должны бы принадлежать все, занятые преимущественно или главным образом или хотя бы отчасти наемной работой в сельскохозяйственных предприятиях.
Будет ли необходимость подразделяться таким союзам на союзы чистых сельскохозяйственных рабочих и на союзы рабочих, лишь отчасти являющихся наемными рабочими, покажет опыт. Это во всяком случае не существенно. Существенно то, что основные классовые интересы всех, кто продает свою рабочую силу, однородны и что сплочение вместе всех, кто извлекает хоть часть средств к жизни от работы по найму «в чужих людях», безусловно необходимо.
Наемные рабочие городов, фабрик, заводов связаны тысячами и миллионами нитей с наемными рабочими деревни. Призыв со стороны первых ко вторым не может пройти бесследно. Но дело не должно ограничиться одним призывом. Рабочие городов имеют гораздо больше опыта, знаний, средств и сил. Надо прямо отдать часть этих сил на то, чтобы помочь подняться сельским рабочим.
Надо назначить один день, заработок с которого все организованные рабочие должны отдать на развитие, укрепление всего дела объединения наемных рабочих города и деревни. Пусть определенная часть этой суммы всецело пойдет на помощь от городских рабочих делу классового объединения рабочих сельских. Пусть из этого фонда будут покрыты расходы на издание ряда самых популярных листовок, на издание – хотя бы еженедельной для начала – газеты сельских рабочих, на посылку хотя бы небольшого числа агитаторов и организаторов в деревню для немедленного основания в различных местностях союзов сельскохозяйственных наемных рабочих.
Только собственный опыт таких союзов поможет найти верный путь для дальнейшего развития дела. Первой задачей каждого такого союза должно быть улучшение положения тех, кто продает свою рабочую силу в сельскохозяйственные предприятия, завоевание более высокой платы, лучших условий помещения, питания и т. д.
Надо объявить самую решительную борьбу против того предрассудка, будто предстоящая отмена частной собственности на землю способна «дать землю» всякому батраку и поденщику, подорвать самые корни наемного труда в земледелии. Это предрассудок и предрассудок крайне вредный. Отмена частной собственности на землю есть громадное и безусловно прогрессивное, безусловно отвечающее интересам экономического развития и интересам пролетариата преобразование, которое всякий наемный рабочий всей душой и всеми силами поддержит, но которое нисколько еще наемного труда не устраняет.
Земли есть нельзя. На земле хозяйничать без скота, орудий, семян, без запаса продуктов, без денег нельзя. Полагаться на «обещания», от кого бы они ни исходили, – обещания, что наемным рабочим в деревнях «помогут» обзавестись скотом, орудиями и пр., – было бы худшим заблуждением, непростительной наивностью.
Основное правило, первая заповедь всякого профессионального движения: не полагайся на «государство», полагайся только на силу своего класса. Государство есть организация господствующего класса.
Не полагайся на обещания, полагайся только на силу объединения и сознательности своего класса!
Задачей профессионального союза сельских рабочих должно быть поставлено поэтому сразу – не только борьба за улучшение положения рабочих вообще, но и в особенности отстаивание их интересов как класса при предстоящем великом земельном преобразовании.
«Рабочие руки должны быть переданы в распоряжение волостных комитетов», – так рассуждают часто крестьяне и эсеры. Точка зрения класса сельскохозяйственных наемных рабочих как раз обратная: в распоряжение «рук» должны попасть волостные комитеты! Хозяйская позиция и позиция наемного рабочего таким противопоставлением выясняются отчетливо.
«Земля всему народу». Это правильно. Но народ делится на классы. Каждый рабочий знает, видит, чувствует, переживает эту истину, умышленно затираемую буржуазией и постоянно забываемую мелкой буржуазией.
В одиночку беднякам никто не поможет. Никакое «государство» не поможет наемному рабочему в деревне, батраку, поденщику, беднейшему крестьянину, полупролетарию, если он сам себе не поможет. Первый шаг для этого – самостоятельная классовая организация сельского пролетариата.
Пожелаем, чтобы всероссийская конференция профессиональных союзов с величайшей энергией взялась за это дело, кликнула клич по всей России, протянула руку помощи, могучую руку организованного авангарда пролетариев, пролетариям деревни.
«Правда» №№ 90 и 91, 7 июля (24 июня) и 8 июля (25 июня) 1917 г. Подпись: Η. Ленин
Печатается по тексту газеты «Правда»
Расхлябанная революция
«Большевики во всем виноваты» – в этом согласны и кадеты, руководящие контрреволюцией, и «социалисты-революционеры» с меньшевиками, называющие себя «революционной демократией» по случаю каждодневных отступлений этого милого блока от демократизма и от революционности.
«Большевики во всем виноваты» – ив растущей разрухе, против которой ничего не делается, и в плохом положении дела продовольствия, и в «неудаче» Временного правительства с Украиной и Финляндией. Можно подумать, пожалуй, что в среду скромных, умеренных, осторожных финнов забрался какой-нибудь злой большевик и «смутил» целый народ!
Всеобщий вой злобы и бешенства против большевиков, грязная кампания клеветы грязных господ Заславских и анонимов из «Речи» и из «Рабочей Газеты» – все это лишь неизбежное у представителей расхлябанной революции стремление «сорвать сердце» по поводу ряда «неудач» их политики.
Кадеты – партия контрреволюционной буржуазии. Это признал и правящий в России блок эсеров с меньшевиками, который заявил в резолюции съезда Советов, что сопротивление имущих классов растет и составляет основу контрреволюции. И в то же время этот блок, ежедневно обвиняемый «Речью» за бесхарактерность, сам в свою очередь находится в блоке с кадетами, и притом в самом оригинальном блоке, закрепленном составом Временного правительства!
Два блока – вот кто правит Россией, блок эсеров с меньшевиками и блок этого блока с кадетами, которые в блоке со всеми, стоящими правее их, политическими партиями. Расхлябанность революции проистекает отсюда неизбежно. Ибо все части этого правящего «блока блоков» – расхлябанные.
Кадеты сами не верят своему республиканизму, и не верят ему кольми паче октябристы и монархисты прочих цветов, ныне прячущиеся за кадета и голосующие за него. Кадеты не верят «социал-блоковцам», охотно употребляя посланных от них министров «на посылки» для всяких «успокаиваний», – но в то же время злобствуя, шипя и негодуя по поводу «требовательности» той массы крестьян и частью рабочих, которая сейчас доверилась эсерам и меньшевикам ради их пышных обещаний («удовлетворить трудящихся, не обидев капиталистов»), но которая имеет наглость ожидать и требовать действительного выполнения этих обещаний!
Социал-блоковцы не верят друг другу: эсеры не верят меньшевикам и обратно. До сих пор сколько-нибудь ясно, открыто, принципиально ни одна «дражайшая половина» не решилась заявить перед всеми, официально, как, почему, во имя чего, до каких пределов объединились сторонники струвистски-кастрированного «марксизма» и сторонники «права на землю». Трещит по всем швам единство даже внутри каждой отдельной из этих «дражайших половин»: у эсеров их съезд 136 голосами против 134 «прокатил» Керенского, что вызвало уход из ЦК самой «бабушки»{128} и разъяснение ЦК о том, будто не выбрали Керенского исключительно ввиду его переобремененности (не в пример Чернову) министерскими обязанностями. «Правые» эсеры в «Воле Народа» ругают свою партию и ее съезд, левые ютятся в «Земле и Воле», дерзая говорить о том, что массы не хотят войны, продолжают считать ее империалистской.
У меньшевиков правое крыло перекочевало в «День», возглавляемое Потресовым, которого «ласкает взорами любви» само «Единство» (бывшее вчера еще в блоке со всей партией меньшевиков на выборах в Питере). Левое крыло сочувствует интернационализму и основывает свою газету. Блок банков с Потресовыми через газету «День», блок всех меньшевиков, вплоть до Потресова и Мартова, через «единую» меньшевистскую партию.
Это ли не расхлябанность?
«Оборончество» плохо скрывает эту расхлябанную революцию, ибо даже теперь, даже после возобновления империалистской войны, даже при угаре восторгов, вызванных наступлением, обострилось «наступление» сторонников Потресова на противников его в одном союзе, сторонников Керенского на противников его – в другом.
«Революционная демократия» не верит больше в революцию, боится демократии, опасается больше всего на свете разрыва с англо-французскими капиталистами, опасается недовольства капиталистов русских. («Наша революция буржуазная» – в эту, забавно изуродованную Даном, Церетели и Скобелевым, «истину» уверовал «сам» министр Чернов.) Кадеты ненавидят революцию и демократию.
Это ли не расхлябанность?
Всеобщий дикий вой злобы и бешенства против большевиков есть общая жалоба кадетов, эсеров и меньшевиков на свою собственную расхлябанность.
Они в большинстве. Они у власти. Они все в блоке друг с другом. И они видят, что – у них ничего не выходит!! Как же не злобствовать на большевиков?
Революция поставила вопросы необычайной трудности, гигантской важности, мирового размаха. Ни сладить с разрухой, ни вырваться из ужасных тисков империалистской войны нельзя без самых решительных, на беззаветный героизм угнетенных и эксплуатируемых масс рассчитанных, революционных мер, без доверия и поддержки этими массами своего организованного авангарда – пролетариата.
Массы пробуют пока поискать выхода «полегче»: через блок кадетов с блоком эсеров и меньшевиков.
Выхода не оказывается.
«Правда» № 91, 8 июля (25 июня) 1917 г.
Печатается по тексту газеты «Правда»
Классовый сдвиг
Всякая революция, если это настоящая революция, сводится к классовому сдвигу. И поэтому лучший способ прояснения сознания масс, – а также борьбы с обманом масс посредством божбы революцией) – состоит в разборе того, какой именно классовый сдвиг в данной революции произошел и происходит.
В 1904–1916 годах особенно рельефно обрисовалось соотношение классов в России за последние годы царизма. Горстка крепостников-помещиков, возглавляемая Николаем II, была у власти, в теснейшем союзе с магнатами финансового капитала, которым доставались неслыханные в Европе прибыли и в пользу которых заключались грабительские договоры внешней политики.
Либеральная буржуазия, с кадетами во главе, была в оппозиции. Боясь народа больше, чем реакции, она пододвигалась к власти путем соглашательства с монархией.
Народ, т. е. рабочие и крестьянство, с вожаками, загнанными в подполье, был революционным, представлял из себя «революционную демократию», пролетарскую и мелкобуржуазную.
Революция 27 февраля 1917 года смела монархию и поставила у власти либеральную буржуазию. Эта последняя, действуя в прямом соглашении с англофранцузскими империалистами, хотела маленького дворцового переворота. Ни в каком случае дальше цензовой конституционной монархии идти она не хотела. И когда революция на деле пошла дальше, к полному уничтожению монархии и к созданию Советов (рабочих, солдатских и крестьянских депутатов), либеральная буржуазия стала сплошь контрреволюционной.
Теперь, четыре месяца спустя после переворота, контрреволюционность кадетов, этой главной партии либеральной буржуазии, ясна как день. Все ее видят. Все вынуждены признать ее. Но далеко не все согласны посмотреть в лицо этой правде и продумать ее значение.
В России сейчас демократическая республика, управляемая свободным соглашением политических партий, свободно агитирующих в народе. Четыре месяца после 27 февраля вполне сплотили и оформили все сколько-нибудь значительные партии, проявили их на выборах (в Советы и в местные учреждения), обнаружили их связь с разными классами.
В России сейчас у власти контрреволюционная буржуазия, по отношению к которой «оппозицией ее величества» стала мелкобуржуазная демократия, именно партии эсеров и меньшевиков. Сущность политики этих партий состоит в соглашательстве с контрреволюционной буржуазией. Мелкобуржуазная демократия поднимается к власти, заполняя сначала местные учреждения (как либералы при царизме завоевывали сначала земства). Эта мелкобуржуазная демократия хочет раздела власти с буржуазией, а не свержения ее, совершенно так же, как кадеты хотели раздела власти с монархией, а не свержения монархии. И соглашательство мелкобуржуазной демократии (эсеры и меньшевики) с кадетами так же вызвано глубоким классовым родством мелких и крупных буржуа, как классовое родство капиталиста с живущим в обстановке XX века помещиком заставляло их обниматься вокруг «обожаемого» монарха.
Изменилась форма соглашательства: при монархии она была груба, царь пускал кадета только на задворки Государственной думы. При демократической республике соглашательство стало европейски-утонченным: мелких буржуа пускают в безвредном меньшинстве и на безвредные (для капитала) роли в министерство.
Кадеты заняли место монархии. Церетели и Черновы заняли место кадетов. Пролетарская демократия заняла место действительно революционной демократии.
Необыкновенно ускорила все развитие империалистская война. Без нее эсеры и меньшевики могли бы десятки лет вздыхать по министерским местечкам. Но эта же война ускоряет развитие и дальше. Ибо она ставит вопросы не реформистски, а революционно.
Партии эсеров и меньшевиков могли бы дать России немало реформ по соглашению с буржуазией. Но объективное положение в мировой политике революционно, из него реформами не выйдешь.
Империалистская война давит и раздавит народы. Отсрочить гибель, может быть, в состоянии не надолго мелкобуржуазная демократия. Спасти от гибели в состоянии только революционный пролетариат.
«Правда» № 92, 10 июля (27 июня) 1917 г.
Печатается по тексту газеты «Правда»
Чудеса революционной энергии
Наши почти социалистические министры развивают почти невероятную энергию. Пешехонов объявил, что «сопротивление капиталистов, видимо, сломлено» и что будет у нас, на святой Руси, распределяться «равномерно» все, что есть. Скобелев объявил, что у капиталистов будут брать 100 % прибыли. Церетели объявил, что наступление в империалистской войне – справедливейшая вещь с точки зрения и демократии и социализма.
Но рекорд всех этих проявлений чудесной энергии побил, несомненно, министр Чернов. В последнем заседании Временного правительства Чернов заставил гг. кадетов заслушать его доклад об общей политике порученного ему ведомства и заявил, что вносит целых десять законопроектов!
Это ли не чудеса революционной энергии? После 6-го мая прошло менее 6 недель, и за такой короткий срок обещаны целых 10 законопроектов! И каких законопроектов! Министерское «Дело Народа» сообщает, что они «общей совокупностью своей охватывают все основные проявления хозяйственной жизнедеятельности деревни».
Не больше и не меньше, как «все проявления»… Как божиться-то не лень?
Одно подозрительно: свыше 100 строк посвящает министерская газета перечню некоторых из этих великолепных законопроектов, ни об одном не давая ничего ясного. «Приостановка действия некоторых узаконений о крестьянах»… каких, неизвестно. Законопроект «о примирительных камерах» – самый интересный. Кого с кем и как мирить, неизвестно. «Регулирование арендных отношений» – полная темнота; неизвестно даже, идет ли речь об аренде помещичьих земель, кои обещано экспроприировать без выкупа.
«Реформа в смысле большей демократизации местных земельных комитетов»… Не лучше ли было бы, господа сочинители широковещательных обещаний, дать немедленно перечень хотя бы десятка местных земельных комитетов с точным указанием их теперешнего, послереволюционного и все же, по вашему собственному признанию, не вполне демократического состава?
В том-то и суть, что кипучая деятельность министра Чернова, как и остальных названных выше министров, является наилучшей иллюстрацией различия между либеральным чиновником и революционным демократом.
Либеральный чиновник «начальству», т. е. господам Львову, Шингареву и Ко, читает обширнейшие доклады о сотнях законопроектов, долженствующих облагодетельствовать человечество, а народу… народу он преподносит только краснобайство, обещания, ноздревские фразы (вроде 100 % прибыли или «социалистического» наступления на фронте и т. п.).
Революционный демократ всякое зло, всякий недостаток – одновременно со внесением доклада по «начальству» и даже раньше, чем вносить его, – раскрывает, разоблачает перед народом, апеллируя к его энергии.
«Крестьяне, разоблачайте помещиков, разоблачайте, сколько берут они с вас под видом «арендной платы», сколько оттягали они в «примирительных камерах» или в местных земельных комитетах, сколько придирок или препятствий чинят делу распашки всех земель, делу использования на нужды народа и особенно беднейшей его части помещичьего инвентаря! Разоблачайте это сами, крестьяне, а я, «министр революционной России», «министр революционной демократии», помогу вам всякое такое разоблачение печатать, всякое притеснение устранять и вашим напором снизу и моим напором сверху!!!» Не так ли говорил бы и действовал настоящий революционный демократ?
Где уж тут! Что уж тут! Вот каким языком пишет министерская газета о «докладе» Чернова господам Львову и Ко. «Не отрицая наличности целого ряда аграрных эксцессов в некоторых губерниях, В. М. Чернов считает, что в общем и целом деревенская Россия оказалась гораздо уравновешеннее, чем этого можно было ожидать…»
А об единственном, ясно названном законопроекте «приостановка купли-продажи земли» не сказано ни словечка о том, почему же он приостановлен? Ибо крестьянам давно обещали немедленно приостановить куплю-продажу, обещали еще в мае, а 25 июня печатают, что Чернов читал «доклад» и что «окончательного постановления» Временное правительство «еще не вынесло»!!!
«Правда» № 92, 10 июля (27 июня) 1917 г.
Печатается по тексту газеты «Правда»
