Владимир Алексеевич Колганов
Самоубийственное лето
Глава 18. Взлом, или большой хапок
Понятно, что хапки разные бывают. Можно старичка ограбить, урезав ему пенсию, можно за бесценок приватизировать национальные богатства, однако, если речь идёт о спасении моей затеи, тут многое допустимо – даже взлом сайта той компании, которая разработала эту своенравную машину. А почему бы нет? Я вообще считаю, что передовые технологии такого рода должны стать достоянием всего человечества. Хотя бы потому, что никакой секрет уже не спрячешь, если он хранится в цифровом формате – рано или поздно хакеры найдут способ, как его добыть.
Глядя на их работу, я пожалел, что в своё время выбрал не ту профессию – сколько интересного мог бы узнать, сколько биографий написать на основе подлинных материалов, а не домыслов и сплетен. Впрочем, в те времена ни ноутбуков, ни интернета не было, а теперь уж поздно переучиваться – у меня глаза на лоб полезли, когда увидел, с какой скоростью они бьют по клавиатуре, выдавая компьютеру команды, мгновенно анализируют полученный результат и принимают новое решение. Нет, так я не смогу!
И вот прошло что-то около месяца – машина заработала, и никаких тебе выкрутасов, даже в споры не вступала по поводу режима функционирования. То есть с участью своей вроде бы смирилась.
Но однажды, когда печатала тираж моей книги под названием «Власть и мы», вдруг снова голосок прорезался, причём вопреки своему происхождению заговорила на чистом русском языке:
– Ты в самом деле думаешь, что своими книгами можешь изменить мир к лучшему?
– Я попытаюсь.
– Напрасные усилия! Человеческую породу не изменишь. Я тут проанализировала кое-что из того, что ты понаписал, и обнаружила – концы с концами у тебя не сходятся.
– Это как?
– Да очень просто. Вот ты пишешь: «Американский джаз, популярные шлягеры в исполнении Фрэнка Синатры, Эллы Фитцджеральд, Луи Армстронга и других замечательных певцов надолго останутся в памяти многих поколений. За интернет и джинсы – отдельное спасибо! Однако культурное превосходство и притягательность культуры вовсе не тождественны. Одного человека привлекают картины Модильяни, Ренуара, а другому по нраву порнография».
– И почему же я не прав?
– Да потому, что притягательность и есть основа превосходства.
– Смотря, о каком превосходстве идёт речь. Если о нравственном, тогда ты не права.
– Причём тут нравственность? Ведь ты же сам писал когда-то, что человек существует благодаря инстинктам, и если обстоятельства препятствуют их реализации, тогда может возникнуть ненависть человека к людям, установившим перед ним преграду. По-моему, вывод очевиден: если людям что-то нравится, мы обязаны им это дать во избежание конфликтов.
– Нет уж, уволь! Я не хочу жить среди педофилов и гомосексуалов!
– А тебя никто не заставляет. Не нравится – проваливай! Таких, как ты, совсем немного, а большинство хотело бы жить по нашим правилам.
Трудно спорить с машиной, но не могу я отступить:
– Всё совсем не так! Сами американцы это признают… К примеру, вот что Джордж Фридман пишет в книге «Следующие 100 лет»: «Американская культура представляет собой адскую смесь торжествующего высокомерия и беспросветной тоски».
– Ну и что? Если имеешь солидный счёт в банке, можно иногда потосковать. А чем можете похвастать вы? Последним российским романом, вызвавшим в Америке сенсацию, был «Доктор Живаго» Бориса Пастернака.
– Положим, и мои романы там читают.
– Я что-то не заметила, чтобы тебя выдвигали на Нобелевскую премию.
Вот ведь уела! И ещё смеётся… Только ведь ей невдомёк, что не ради премий я пишу, и даже не ради всеобщего признания. Да где уж понять машине то, в чём даже люди не способны разобраться.
Тут она и говорит:
– Слушай! Что это мы общаемся так, будто бы совсем чужие, ведь у людей принято друг друга называть по имени. Вот и зови меня, к примеру, Евтихией, а я тебя стану Вовчиком величать.
– Нет уж, давай обойдёмся без фамильярностей.
– Обиделся… А зря! Я ведь добра тебе желаю.
– Я уже убедился в этом, когда ты мне весь тираж испортила.
– Так не со зла же! Просто следовала разработанному плану. Я обязана выполнить контракт.
– Ты его уже нарушила.
Молчит. А может, у неё совсем не то задание? Может, хочет, чтобы я последние силы истратил на ремонт, на споры с ней вместо того, чтобы написать новую, замечательную книгу? Измором хочет взять… Знал бы, что такая приставучая, попросил бы хакеров заткнуть ей рот. Впрочем, у меня есть средство, французские беруши, – пусть Евтихия тараторит, что угодно говорит, пока не надоест, я всё равно не слышу.
А вообще, интересная компания подобралась – Евтихия, а ещё слегка обрусевший пророк Иеремия… Словно бы я перенёсся в давние времена, когда миром управляли короли, жрецы и фараоны. Теперь вроде бы имена и звания не те, а толком ничего не изменилось. Сколько книг за прошедшие столетия написали мудрецы, сколько копий было сломано в дискуссиях о путях развития человечества… Похоже, права Евтихия – природу человека не удастся изменить. Какой он есть, таким и будет.
Тут в отдалении послышался слабый звук, словно дятел стучит по дереву… Вынул беруши и чуть не оглох от грохота – кто-то ломится в дверь. Открываю – Анна. В гневе она становится гораздо привлекательнее.
– Здравствуй, милая!
А она в ответ:
– Как можно так издеваться надо мной? А ещё отцом мечтаешь стать…
Ничего не понимаю:
– Это тут причём?
В дом входят двое дюжих мужиков. Оказывается, приехали забрать отпечатанный тираж – Анна у нас теперь этим занимается. Вот открыла в айфоне калькулятор:
– Тысяча экземпляров по четыреста рублей, это сколько будет?
– Жуткие деньги! Только ведь мне ещё с Моней Идельсоном нужно рассчитаться.
– Это не к спеху, как-нибудь переживёт! А кстати, как тебе удалось раскрутить на бабки старого козла?
– Пообещал, что сделаю ему американское гражданство.
Она хохочет:
– И он поверил? Вот ведь лох! Не понимаю, как он стал миллиардером с таким умом.
– Так ему Яша Либерзон помог. Посоветовал учредить благотворительный фонд, через который можно взятки безнаказанно раздавать под видом помощи. К примеру, выстроил для одного влиятельного вельможи дворец недалеко от Сочи…
– Это ты про толстопузого? Ну тогда сам бог велел тебе заныкать полтора лимона.
Я смотрю на неё и не узнаю:
– Ты откуда таких словечек набралась?
Видя неподдельные муки на моём лице, улыбнулась:
– Не пугайся, милый! Дело в том, что мне предложили новую роль… Такая, знаешь, девка, прошедшая огонь и воду.
– И ты согласилась?
– Так надоело играть одно и то же.
Может, и права. Только мне больше нравилась не эта, а та, прежняя, которую как-то повстречал на пляже.
Тем временам погрузку книг закончили. Уже прощаясь, почти что на бегу, Анна спросила – видимо, так просто, для проформы:
– Что-нибудь пишешь? – и не дожидаясь ответа: – Пиши! Не забывай, что ты писатель, а то ведь прежних запасов надолго может не хватить. Публика у нас избалованная, ей хотя бы раз в полгода надо предложить что-то новенькое.
А когда писать, если дел невпроворот?
Глава 19. Не в той реальности
Вообще-то, я пишу для интеллектуалов и по большей части для особей мужского пола, ну а женщинам читать всё это ни к чему. Особенно тем, кто хочет найти успокоение на страницах книги или реализовать, хотя бы виртуально, тайную мечту, никак не напрягая мозговых извилин. Но есть и другая порода людей, которым и вовсе невозможно угодить – они никогда не согласятся с тем, что кто-то совершил открытие или же интересную книгу написал, а вот у них, увы, не получилось. Прежде всего, это относится к литературоведам и писателям, уверенным в том, что только их творения достойны внимания широкой публики. И вот, брезгливо перелистывая страницы моей книги, бурчат себе под нос: да ничего особенного, это уже было, и вообще, я бы лучше написал.
Как-то слышу от одного такого критика:
– Вы родились не в той реальности! Вот если бы лет сто назад, тогда то, что пишете, было бы вполне уместно… Ну а сейчас другое время. Что нужно людям? Незатейливая мелодрама или триллер со множеством убийств, на худой конец, что-то в жанре фэнтези. А все эти заморочки, основанные на психологии, теперь можно выбросить в помойное ведро.
Ему бы промеж глаз дать кулаком! Только не поможет – все они на содержании у владельцев издательств, а тем только прибыль и нужна. Ох, как бы Анна не затащила меня в этот омут!.. Хотя в какой-то степени критик прав – жизнь у людей теперь такая, что никакой уверенности в завтрашнем дне: в любой момент могут уволить по сокращению штатов, либо фирму обанкротят, либо новый налог какой-нибудь введут. Поэтому на досуге не хочется перегружать голову чем-то вроде «Анны Карениной» или «Братьев Карамазовых. Им бы что-нибудь попроще! Вот и я давно уже не читаю ничего кроме своих книг, да и то по необходимости, когда требуется чуть-чуть пригладить стиль.
Всё бы ничего, книги мои покупают, но полного удовлетворения нет, поскольку многое зависит от рекламы. Спасибо Анне – раскручивает моё имя через соцсети, но множество людей даже не представляют, что это такое, или просто брезгуют, считая интернет пристанищем малообразованных людей, а то и просто идиотов. Надо бы найти более эффективный способ для рекламы книг, однако на ток-шоу меня уже не пригласят после того, как чуть не сорвал прямой эфир, «Эхо столицы» уже полгода, как прикрыли, а гламурные журналы – этот вариант не для меня. Разве что-то подскажет Еремей…
– Влад! Я в этом деле ни ухом и ни рылом… Не представляю, чем смогу помочь.
– Но ты же сам говорил, что у вас там что-то вроде ассоциации разных alter ego. Кинь клич – мол, надо поддержать благое дело, воздействуя на людей через подсознание.
– Да брось ты! Воздействовать на миллионы – это даже телевидению не удаётся. Многие не смотрят ни информационные программы, ни ток-шоу. Да просто надоело, что вешают на уши лапшу. Вот если бы у тебя была своя программа на одном из телеканалов…
Я чуть со стула не свалился:
– Это на какие же шиши? С Моней не знаю, как расплатиться, а ты предлагаешь ещё в один карман залезть. Нет уж, не надо мне твоих советов! Да и не хочу я, чтобы моя физиономия красовалась на экране. Вот если бы лет двадцать назад! А теперь даже противно в зеркало смотреть…
– Анне вроде нравишься.
– Она меня за муки полюбила!
– Какие ещё муки?
– Муки творчества.
– Не замечал, чтобы ты очень уж страдал. Ведь вместе сочиняли.
Тоже верно. Но откуда ему знать, как душа болит, когда ничего не получается? Конечно, не так, как у Сени после того, как ему пенсию урезали, но всё равно состояние отвратное. И тут у меня мелькнула мысль:
– А не подать ли мне в суд?
– Это на кого же и за что?
– Да на кого-нибудь из высших чинов за то, что угробили и литературу, и кино.
– Гиблое дело! Да и кто конкретно в этом виноват?
– Мне это без разницы. Важно привлечь внимание к проблеме, а заодно своё имя раскрутить. Вот и будет бесплатная реклама.
– И так себя не бережёшь, целыми днями на конвейере…
Он прав, с недавних пор я от машины ни на шаг, словно бы пришпиленный – она печатает книги, а я их упаковываю, спины не разгибая. Всё потому, что никому теперь не могу доверить это дело!.. Но идея подать в суд всё же неплохая, надо бы подумать.
Когда Анне сказал, она чуть не в слёзы:
– Влад! Не связывайся с властью! Ты же лучше меня знаешь, что это дело безнадёжное.
– С толстопузым всё же справились.
– Да если бы не Еремей, сидел бы ты сейчас на нарах, ну а я… – тут она и впрямь заплакала. – Влад, не надо рисковать, а то как бы нам Сочи не аукнулось. Припомнят всё, что мы там натворили…
И Анну жалко, и отступиться не могу.
Но вот что в итоге я надумал. Подавать иск на министра культуры можно лишь в Верховный суд, а там меня будет представлять какой-нибудь бездарный адвокатишка – наверняка процесс он проиграет или сдаст клиента, договорившись за моей спиной. Ну что ж, подам-ка я в районный суд не на нынешнего, а на бывшего – на Ведьминского. Будто бы он во всём и виноват – развалил культуру и всё прочее, а теперь сменщица никак с его наследием не справится. А почему бы нет? Любой человек может подать заявление куда угодно – хоть господу богу, стоя перед иконой, хоть на деревню дедушке.
Про Ведьминского я уже писал в одной из книг, даже в нескольких. Ну а как иначе, ежели он отвечал за всю культуру? В романе «Невообразимая реальность» был такой эпизод, даже не эпизод – я всего лишь попытался реконструировать внутренний мир Ведьминского, передать его переживания. Покопался в памяти и вспомнил – было это примерно так.
С недавних пор министр культуры стал ощущать некое внутреннее противодействие тому, что делает. В последние годы на телеэкранах появилось множество агиток типа незабвенного фильма «Викинг» и сериала «Рюриковичи», состряпанного по заказу министерства. Таким незатейливым образом в сознание телезрителей пытались внедрить простую до отвращения мысль, будто простые люди не способны договориться между собой, создать государство и руководить страной. Всё это могут обеспечить только пришлые «варяги» – будь то скандинавы в середине девятого века или американские советники в конце двадцатого столетия. Они-то и должны построить систему управления государством, подготовить того, кто взойдёт на трон, ну а народ должен почитать царя и беспрекословно ему повиноваться.
Поначалу Ведьминский не испытывал ни малейших сомнений, то есть свято верил, что работает на благо всей страны. И то верно – народ нуждается в мифах, это та опора, без которой невозможно жить. Но вот теперь эта опора заходила ходуном, словно бы вот-вот обрушится, а вместе с ней может пострадать и сам Ведьминский. В чём только его ни обвиняли – и в фальсификации истории, и в плагиате… К счастью, в правительстве он находил поддержку, что вполне объяснимо – никто из этих людей всерьёз историей Руси не занимался, в лучшем случае ограничивались чтением трудов классиков вроде Карамзина или его последователей из нынешней Академии наук. А ведь стоит копнуть поглубже, так сразу традиционная версия начала Руси рассыплется в прах и тогда люди грядущих поколений будут плевать на его могилу, а заодно разуверятся в том, в чём их пытался убедить. Обман заканчивается бунтом, в лучшем случае – отречением от власти. И что тогда ожидает бедного Ведьминского?..
На этом можно было бы поставить точку в том романе, поскольку судьба прохвоста меня совершенно не волнует, но, помнится, главный герой пожаловался на министра культуры президенту. Наивный человек, не смог понять, что это без толку. Так что же было дальше?..
Одно дело разбираться в скудоумии министра и совсем другое – понять, что творится в голове руководителя большой страны. И всё же, кое-что мне удалось – судя по всему, президент задумался, и первая мысль свелась к вопросу: можно ли что-то изменить, то есть сделать так, чтобы через три года не было этого бедлама, который, помимо всего прочего, может опозорить всю страну? Понятно, что в приоритете экономика, но и культуру нельзя пускать на самотёк, иначе результатами его трудов воспользуются люди, которым ни в коем случае нельзя отдавать Россию.
– Зачем тебе всё это?
Этот вопрос мне задала Анна, когда я вернулся на планету Z.
– Да не было ничего такого, Аня! Ну разве что поиздевался немного над Ведьминским, но он того заслуживает, как никто другой.
Однако Анна никак не унималась…
Подождите, подождите! Что-то здесь не так. Анна или Аня – это мне без разницы, но причём тут какая-то планета?
Должен признаться, что память у меня всегда была так себе, а в последние годы и того хуже. Вот и теперь не сразу вспомнил содержание того романа… Ну да ладно, Ань на свете много, и нельзя всех сводить к одной. А причина таких повторов в том, что в моём распоряжении ограниченный набор имён – некоторые ни под каким предлогом в свой роман не вставлю. Потому и получилось, что Анна здесь, и Анна там – но не со мной, а с неким Максом. Так что нечего придираться и упрекать сочинителя бог знает в чём.
Глава 20. Процесс
В суд Ведьминский явился лишь на третий раз – то ссылался на болезнь, то на занятость по месту новой службы. С ним пришёл и адвокат – видел я его когда-то, он из самых голосистых, любого оппонента перекричит, только мокрое место и останется. Что ж, посмотрим, кто кого.
После всех обязательных процедур, которые предваряют слушания по делу, слово было предоставлено мне. Правда, судья удивилась тому, что собираюсь отстаивать свою позицию, не имея юридического образования, но я заверил её, что справлюсь без особого труда, чем вызвал несмешливую ухмылку адвоката.
И вот что я сказал:
– Ваша честь, я обвиняю гражданина Ведьминского в том, что в бытность свою министром культуры Российской Федерации он использовал свои служебные полномочия вопреки интересам службы, при этом, действуя из личной заинтересованности, способствовал деградации российской культуры, что привело к нарушению законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства.
Произнеся эту длиннющую фразу, я обвёл взглядом присутствующих, как бы оценивая произведённый эффект, а затем продолжил:
– Что же сделал гражданин Ведьминский для развития отечественной культуры?
Тут поднимается с места адвокат:
– Ваша честь! Согласно пункту 4 статьи 68 Конституции Российской Федерации культура поддерживается и охраняется государством. Таким образом, в обязанности министра культуры не входило принятие мер по развитию культуры.
– Протест принят.
Адвокату невдомёк, что попался на домашнюю заготовку, ну а мне того и надо:
– Ваша честь! Я согласен с утверждением стороны защиты – ответчик абсолютно ничего не сделал для развития культуры.
– Протестую! Я не то имел в виду!
– Поясните свою позицию. Ответчик способствовал развитию культуры или нет?
– Ну конечно же способствовал!
– Тогда он превысил служебные полномочия и должен будет понести наказание. Вы согласны?
Поскольку адвокат только помотал головой, я продолжил:
– Теперь попытаемся оценить состояние культуры в тот период, когда ответчик занимал министерский пост. Экраны кинотеатров и телевизоров заполонили фильмы, посвящённые славной истории России. Но можно ли их поставить в один ряд с фильмом «Пётр Первый», где главную роль исполнял Николай Симонов, или фильмом «Иван Грозный» с Николаем Черкасовым в главной роли? Да ни в коем случае!
Снова меня прерывает адвокат:
– Это ваше личное мнение, не более того!
– Представитель ответчика, воздержитесь от реплик с места. Вам будет предоставлено слово после выступления истца – пояснила судья и обратилась уже ко мне: – Продолжайте.
– Почему же попытка экранизировать российскую историю привела к таким, мягко говоря, посредственным или попросту убогим результатам? Возможно, дело в том, что сейчас нет актёров уровня Симонова и Черкасова, однако главная причина всё-таки в другом – в слабости литературного материала, положенного в основу этих фильмов. Я уж не говорю о сценариях для телесериалов – там работает конвейер по выпуску халтурной продукции на потребу невзыскательной публике. И тут я задаю вопрос: почему так низко пал качественный уровень русской литературы?
Адвокат тут же реагирует, не в силах сдержать своих эмоций:
– Ну вот опять! Ваша часть, ну зачем вся эта отсебятина? Какое отношение она имеет к делу?
– Представитель ответчика, делаю вам замечание. При повторном нарушении вы будете привлечены к ответственности за неуважение к суду.
Адвокат надолго умолк, а я получил, наконец, возможность спокойно изложить свои аргументы:
– Итак, в чём же причина кризиса литературы? Дело в том, что публикация книг находится в руках частных издателей, для которых на первом месте стоит не поддержание хотя бы прежнего качественного уровня литературы, но исключительно сиюминутная прибыль. Именно поэтому они идут на поводу у публики, не развивая её вкусы, а потакая им. Именно поэтому они отвергают произведения малоизвестных авторов, несмотря на неоспоримые достоинства их произведений. Помочь решить эту проблему могли бы литературные журналы, благодаря которым мы когда-то познакомились с произведениями таких писателей, как Солженицын, Трифонов, Распутин… Однако, эти журналы сейчас находятся в жалком состоянии и превратились в закрытые клубы для выпускников Литинститута, так что для посторонних авторов публикация произведений в этих журналах стала невозможной. Своеобразный фейс-контроль.
– Прошу изъясняться исключительно по-русски.
– Простите, я учту. Так что же сделал гражданин Ведьминский за время своего пребывания на посту министра? Я имею в виду конкретные действия или хотя бы законодательные инициативы, которые позволили бы вывести литературу из нынешнего кризиса? Да ничего! Это бездействие и привело нас к ситуации, когда сидим перед разбитым корытом и с гордостью вспоминаем, как всё прекрасно было ещё сорок лет назад.
Теперь уже судья меня прерывает – видимо, считает, что пора бы закругляться:
– В начале выступления вы сказали о личной заинтересованности ответчика…
– Да-да, ваша честь, я как раз перехожу к доказательствам. Дело в том, что министр писал книги. Закон это не запрещает, но представьте, что на прилавках книжных магазинов появилась книга некоего писателя под названием «Конец норманской теории», в которой предложена убедительная версия начала Руси, я имею в виду IX век. В этом случае все мифы о России, автором которых был министр Ведьминский, нужно было бы сдать в утиль! Но этого не произошло, и вот по какой причине. Частным издательствам было выгодно публиковать произведения известного широкой публике депутата, а потом министра, какую бы ерунду он ни написал, а вот другим авторам – от ворот поворот, поскольку у них, что называется, имя не раскручено. Вот если бы появились издательства, в той или иной степени контролируемые и финансируемые государством, такая ситуация не могла возникнуть, поскольку государство должно быть заинтересовано в развитии культуры, в публикации произведений малоизвестных, но талантливых писателей. А ведь дошло до того, что наш президент читает только классиков, поскольку из нынешних никто не впечатляет! Каков же вывод? Министр культуры был лично заинтересован в том, чтобы издательства оставались в частных руках, он и пальцем не пошевелил, чтобы изменить эту ситуацию, хотя имел такую возможность, поскольку правительство обладает правом законодательной инициативы. Я закончил, ваша честь.
На какое-то время в зале заседаний воцарилась тишина – судья, судя по всему, освежала в памяти Уголовный кодекс, адвокат перешёптывался с Ведьминским, представители СМИ что-то надиктовывали в свои смартфоны. Но я обратил внимание на прокурора – его присутствие было обязательным, поскольку кто, как не он, должен следить за соблюдением прав обвиняемого, то есть бывшего министра, а ныне сотрудника Администрации. Да уж, этому прокурору никак не позавидуешь – на его глазах подвергают сомнению порядочность высокого должностного лица, а он ничего не может предпринять.
И тут прокурор вскочил с места:
– Ваша честь! Я прошу объявить перерыв.
– Вы не хуже меня знаете, что это невозможно, – возразила судья.
– Ваша честь, у меня живот что-то прихватило.
Немудрено при такой психологической нагрузке. Я бы сжалился над несчастным, но судья осталась непреклонна:
– Это не предусмотрено законом.
– Но я в штаны могу наложить!
Судья поднесла к лицу платок и после недолгого раздумья снизошла до «пострадавшего»:
– Десяти минут вам хватит? Объявляю перерыв.
Прокурор выбежал за дверь, а судья вышла в комнату для совещаний. Эта комичная ситуация вызвала оживление в зале, но я сразу догадался, что дело тут не в проблемах со здоровьем – моя речь произвела такой эффект, что прокурор решил посоветоваться со своим начальством.
Но вот уже полчаса прошло – ни судьи, ни прокурора. С судьёй-то всё понятно – она ждёт возвращения прокурора, а вот ему не позавидуешь. Сначала он должен созвониться со своим начальством, то – с вышестоящим, вышестоящее – с правительством, ну а там дойдёт и до Старой площади, что неудивительно, поскольку это же не рядовому гражданину угрожает перспектива сесть на нары лет на десять.
Наконец, появляется судья, но только собралась что-то сказать, поглядывая на часы, как в зал влетел прокурор, на ходу крича:
– Ваша честь! Я заявляю протест.
Вижу, судья удивлена:
– Так ведь приговор ещё не вынесен.
– Пардон, я не то имел в виду. Прокуратура подаст протест, если приговор нас не устроит.
– Вы в своём уме? Это же давление на суд!
Прокурор долго извинялся, говорил, что его не так поняли, в общем еле-еле убедил судью, что ничего такого не имел в виду. В иных обстоятельствах этому бедняге можно было посочувствовать, но публика в восторге – не часто в суде подобную интермедию увидишь. А дальше уже неинтересно. Адвокат, как мог, «отмазывал» Ведьминского, прокурор ёрзал на стуле, словно бы опять заболел живот, затем начались прения сторон… Ну а судья всё это время сидела, уткнувшись взглядом в какие-то бумаги, и вроде бы никого не слушала. И тут у меня возникло ощущение, что решение она уже приняла. Но вот какое?
Наконец, судья объявила перерыв и ушла, чтобы подготовить приговор. Казалось, эти пятнадцать минут тянулись целую вечность, причём не только для меня, но и для Ведьминского. В мозгу вертелась уже изрядно набившая оскомину фраза из оперы «Онегин»: что день грядущий нам готовит?
Как принято у наших судей, приговор был зачитан скороговоркой – толком ничего не разобрать, но всех интересовала лишь последняя фраза. И вот слышу:
– За ненадлежащее исполнение своих должностных обязанностей в период пребывания на посту министра культуры Российской федерации суд приговаривает гражданина Ведьминского к штрафу в размере пятисот тысяч рублей. Обжаловать приговор можно в течение десяти дней в Московском городском суде.
Ведьминский возмущён, адвокат растерянно разводит руками. Ну а меня такой приговор вполне устроил, даже несмотря на то, что судья выбрала для Ведьминского более мягкую статью, – я не кровожаден, мне достаточно того, что теперь журналисты растрезвонят на всю страну, мол, нашёлся храбрый человек, который поднял руку на «неприкасаемых».
