Владимир Алексеевич Колганов
Самоубийственное лето
Глава 9. А что потом?
Утром всё и началось. Нас привели к расщелине в скале. Нас, потому что я наотрез отказался оставить Анну одну в казарме – мало ли что может с ней случиться, оголодавшие в неволе солдаты на всякие гадости способны. Генерал вынужден был согласиться, и вот мы с ней стоим, взявшись за руки и ждём…
Он появился внезапно – светящийся столб диаметром не более метра возник передо мной и вытянулся ввысь. А затем произошло нечто невероятное. Столб света стал разворачиваться, как скрученный в трубку лист бумаги. Честно вам скажу, я был потрясён тем, что увидел, и стоял как вкопанный, не шевелясь. Если бы Анна не дёрнула меня за руку, даже не знаю, чем бы всё закончилось – наверно, остаток жизни провёл бы в засекреченном НИИ в качестве подопытного кролика. Но вот кое-как пришёл в себя, и тут мы, взявшись за руки шагнули в какой-то другой мир, откуда, я надеюсь, нет возврата.
Вообще-то в романе всё было не так – с помощью этого «столба» Макс, мой герой, получил возможность перемещаться во времени и в пространстве. Причём перемещался только в прошлое, да и то, чтобы посмотреть, что и как там было, по сути, не вмешиваясь в происходящие события. Но вот теперь я даже не догадывался, куда стараниями Еремея меня закинут, а он не счёл нужным объяснить. Видимо, сомневался, что получится.
Теперь вроде бы нужно описать то, что в итоге получилось. Но как? Одно дело выкладывать на бумагу или в ноутбук свои фантазии, и совсем другое, когда ты сам становишься объектом каких-то превращений. То есть ни я, ни Анна с виду ничуть не изменились, но человек не может существовать в отрыве от окружающего мира, а если изменился мир, тогда и мы уже не те, что прежде. Эта мысль поначалу испугала – легко ли в моём возрасте осознавать, что прошлого уже не существует? Что не учился на физика, что летом не загорал на пляже в Новом Свете, но что особенно огорчало – что ни одной книги за свою жизнь не написал.
Всё потому, что наше прошлое осталось где-то там, а здесь – только две души, два тела, лишённые привычной среды обитания, притом напичканные информацией, которая здесь не нужна. Я сразу понял это, хотя никто ничего не объяснял. Понял и то, что здесь мне ничто не угрожает, что не обманет никто, что никто не украдёт мой кошелёк. Сказали бы ещё несколько минут назад, что так можно жить, я бы не поверил! Во всяком случае, это невозможно на Земле, как ни старайся что-то изменить, как-то иначе всё устроить – многие в борьбе за это пострадали.
Итак, что же я увидел? Увидел Анну… и больше ничего! Но почему-то меня это ничуть не испугало. Ну а потом словно кто-то подсказал – я подумал, что хорошо бы после всех передряг последних дней отдохнуть в комфортабельной гостинице. И тут вокруг нас возник знакомый интерьер – когда бывал в Париже, останавливался точно в таком же номере отеля… Ну да, теперь всё стало на свои места – я понял, что здесь предметы создаются мыслью, причём мгновенно, без каких-либо распоряжений и согласований.
Анна спрашивает:
– Как ты это делаешь?
Я только развожу руками, а в голове возникла мысль: не копается ли кто-то в нашей памяти?
Всё разъяснилось с появлением Еремея – он всё знает про меня, поэтому и возник этот интерьер. Ну что ж, от сердца отлегло, поскольку Еремею я доверяю – просто потому, что больше некому. Кстати, с чего бы это он нарядился, как участник телевизионного ток-шоу – потрёпанные джинсы, линялая майка и поверх неё велюровый пиджак? Вижу, что смутился:
– Хотел, чтобы получилось не так официально… Но перейдём к делу. Анна, вы пока с дороги отдохните, – тут он указал на дверь, ведущую в спальню. – А мы с Владом побеседуем.
Да я не против, только вот никак не пойму, кого это лицо мне напоминает. Он смеётся:
– Подойди к зеркалу, тогда поймёшь.
Ну подошёл, смотрю, а в зеркале… Еремей. Только причёску немного изменил.
– Всё логично, Влад. Ведь я твоё второе «Я», поэтому не должен уж очень отличаться. Впрочем, если ты настаиваешь…
– Да нет, пусть будет так. Лучше объясни, где мы находимся.
Присели на диван, я закурил. Он поморщился, но уговаривать меня не стал, чтобы поберёг здоровье. Какое уж тут здоровье, если всё идёт наперекосяк!
– Так вот, вы находись в пространстве и во времени, но тут всё устроено иначе, поскольку можно управлять и тем, и другим. Образно говоря, можно промотать время назад, чтобы исправить какую-то ошибку, а можно вперёд, чтобы посмотреть, к чему это приведёт.
– Ну а реальность какая-то всё же существует? К примеру, города, поля, леса…
– В этом нет необходимости. Любой из нас может вызвать комплекс ощущений, полностью соответствующий пребыванию на берегу океана или в тропических джунглях Амазонии. К примеру, зачем возводить здание этого отеля, если его можно вообразить?
Как-то неуютно стало. Всё потому, что сижу на диване, которого на самом деле нет.
– Ну ладно, допустим. А чем тогда питаетесь?
Тут на столе появилась бутылка коньяка и закуска – по виду осетровая икра ничем не отличается от той, что подают в дорогих московских ресторанах.
– Как видишь, Влад, ничто человеческое нам не чуждо.
Я решился пошутить:
– И на каких деревьях всё это произрастает?
– Ты недалёк от истины. Любое вещество можно синтезировать, а синтез, как ты уже догадался, подчиняется нашим мыслям, – тут он разлил коньяк по рюмкам, – Ты не стесняйся, пей.
Синтетический стиральный порошок – это я ещё понимаю. Но коньяк… И всё же выпил – тепло растеклось по телу, да и бутерброд с паюсной искрой вполне съедобен. В общем, можно жить и здесь. Вот только хотелось бы знать, что будет дальше. Неужели всё, что было описано в романе, мне предстоит реально испытать?
– Нет, это был всего лишь один из вариантов развития событий. На сей раз всё будет несколько иначе.
Иначе – этот как? Спасать человечество и для этого лезть в чёрную дыру? Нет, я на такое не согласен, вот потому и говорю:
– Мне не хотелось бы возвращаться в прежний мир.
Смотрю, насупился и с эдакой издевкой говорит:
– Такое право надо заслужить, а ты пока что не сделал то, на что способен.
– Но возраст… Макс, герой моего романа, был куда моложе.
– Эту проблему мы как-нибудь решим.
Предложат мазь от выпадения волос или бальзам для укрепления мышечной системы?
– Я всё же не пойму, чего вы от меня хотите.
– Сам должен догадаться.
Такое впечатление, что сплю. Попробовал ущипнуть себя за ляжку – не помогло, всё то же самое. Тогда стал прикидывать варианты: я должен предотвратить госпереворот, или выдвинуть свою кандидатуру в президенты, или русскую литературу возродить, написав ещё два десятка книг. Если бы чувствовал в себе достаточно сил, чтобы это сделать, тогда и упрашивать меня не надо. Но нет, не потяну! Даже если станут обещать взамен бессмертие, я откажусь, потому что мне этого ни к чему.
Чего же я хочу? Тёплая постель и молодая красивая жена под боком? И тут я вспомнил: он же говорил, что нужен сын… Но кто же позаботится о нём, когда меня не станет? Я не могу отпустить его в тот мир, полный коварства, зависти и лицемерия. Нет, не хочу!
– Влад! Я знаю, что ты уже не в силах что-то изменить. А вот твой сын… С моей помощью он сможет.
Вот оно как! Мы с Анной что-то вроде инкубатора…
– А нельзя ли сына мысленно создать, причём зрелого возраста, чтобы не тратить время на смену подгузников, катание на карусели и посещения родительских собраний в школе?
– Влад, в этом мире всё возможно, но там… – Еремей тяжело вздохнул. – Представь, сколько усилий потребуется для того, чтобы восстановить его жизненный путь от роддома до Высшей школы ФСБ. Это ж надо покопаться в тысяче голов, внедрить туда воспоминания, которых не было… Нет, я за это не возьмусь!
Оказывается, и ему не всё по силам, а поначалу мне казалось, что он чуть ли не Бог!
Глава 10. To born or not to be
Вспомнилось луковое поле – высоченные стебли с шаровидной белой коробочкой на конце, похожей на крохотную голову. Что-то в стиле Анри Руссо, художника-примитивиста. А за полем – сосновый бор, и вот кажется, что пройдёт немного времени и луковое поголовье заслонит собою сосны и уйдёт куда-то ввысь, знаменую победу этого, в сущности, ничтожного растения над многолетними деревьями. Я долго ждал этого момента, каждое утро приходил на поле, чтобы убиться в том, что был прав в своей догадке. Увы, так и не сбылось – дачный сезон завершился, и мы уехали в Москву. Но ещё долго мне снились эти воображаемые существа – они по-прежнему стояли там и, уступая натиску ветра, покачивали белыми головами. Хотелось верить, что так будет всегда, а мысль, будто с приходом зимы эта луковая вакханалия закончится, была невыносима. Однако время шло, и постепенно я смирился с неизбежным.
А вот с тем, что Анна отказывается родить мне сына, не могу смириться. Это надо же что говорит:
– Если забеременею, могу потерять много интересных ролей.
– На твой век их хватит.
– А если растолстею после родов?
– У Эллы Фицджеральд тоже была не идеальная фигура.
Пожалуй, зря это сказал – Анне оптимизма это не прибавило. Вижу, что подыскивает аргументы. Наконец, кое-что нашла:
– Почему ты не хочешь роль мамаши предложить Катрин?
Тут уж я не знаю, что ответить. В самом деле – почему? Мог бы сказать, что Катрин занята на киносъёмках… Но это несерьёзно, такая «отмазка» не пройдёт, впрочем, у Катрин могут быть те же опасения, что у Анны. Предметно мы эту тему не обсуждали, однако, если женщина хочет родить ребёнка, ей незачем это скрывать. Разве что считает, что я для такого дела не гожусь.
Так мы с Анной ни о чём пока не договорились.
А на следующее утро, ещё толком не проснувшись, я вообразил, что мы находимся на одном из Соломоновых островов. Сказано – сделано, тут всё очень просто. И вот лежу на песке в «семейных» трусах, а рядом Анна в ночной сорочке, розовая такая, в кружевах. Кругом ни души, только слышно, как плещутся волны, и полное ощущение, что мы брошены на произвол судьбы. Самое время не торопясь проанализировать события последних дней и подвести кое-какие итоги…
Итак, Анну от толстопузого я спас – надеюсь, это мне когда-нибудь зачтётся. Но вот беда – оба, то есть она и я, оказались в розыске, и непонятно, как выбираться из этой ситуации. Если бы не Еремей, сидел бы в КПЗ, ну а какая судьба ожидала Анну – это легче лёгкого себе представить. И что теперь? Вроде бы оказались в безопасности, однако перспективы очень уж туманные, поскольку возвращение в свой мир чревато… Можно перебраться во Францию, но Еремей будет против – судя по его словам, мой сын должен стать кем-то вроде Мессии, но не где-нибудь, а именно в России. В общем, есть слабая надежда, что Еремей всё предусмотрел, однако и я не должен сидеть сложа руки – на мне ответственность за Анну, ну а если родится сын, тогда должен буду заняться воспитанием наследника… И вот к какому выводу пришёл: сведение счётов с жизнью, как это ни прискорбно, придётся отложить, ну а там посмотрим.
Тут у меня возникла замечательная мысль: если зачатие произойдёт на Соломоновых островах, надо бы назвать сына Соломоном. Правда, звучит довольно непривычно для нашего слуха – царь Соломон Всея Руси! Но ведь Иван и Пётр – имена тоже не славянские. Думаю, Анна с её семитскими корнями будет моим выбором вполне довольна, да и Еремей не станет возражать. Как никак известный всем нам из истории Земли обетованной царь Соломон считался мудрейшим из людей, мало того – понимал язык зверей и властвовал над джиннами. Мне таких высот достичь уж не удастся, но вот ведь – смог силой мысли перенестись на острова. Это кое-что да значит, ну а наследник обязан превзойти отца.
Море, пальмы, ослепительно белый песок. Анна была на диво хороша! Особенно после того, как приподнял её сорочку. Тут я подумал: пока Анна крепко спит, может быть, смогу сделать ей ребёнка? А потом уж будет поздно, в общем, никуда не денется.
Я был крайне осторожен – только бы не разбудить! А потом забыл обо всём на свете… И вдруг слышу голоса вдали и что-то похожее на бубен, однако отвлекаться не стал – дело прежде всего, да и спящая Анна так сексапильно выглядит, что удержаться невозможно. Кто-то скажет: совершил насилие. Но ведь сделал всё во благо – Еремей утверждал, что мой сын изменит ход истории…
Когда закончил, откинулся на спину – сердце колотится, надо бы дух перевести. И вот что вижу – нас окружает толпа каких-то дикарей с разукрашенными лицами: мужчины с копьями в руках, а женщины в юбочках из пальмовых листьев. Что-то лопочут на своём языке, показывают руками на меня и Анну. Намёк я понял – просят продолжать. А как продолжать в моём-то возрасте? К тому же, одно дело – заниматься любовью вдали от посторонних глаз, и совсем другое, когда каждое движение фиксируют, словно наблюдатели от партий на президентских выборах… Вот и Анна вдруг проснулась – крутит головой в разные стороны, ничего не понимая. Так ведь и я… А она бросается на меня с кулаками и начинает бить по всем болезненным местам без всякого разбора и даже не задумываясь о последствиях. Дикари хохочут, я отбиваюсь, уже готов пуститься от неё в бега, и тут подумал: надо бы нам с Анной душ принять после всех этих «приключений».
Желание странное, поскольку рядом было море, однако назад всё не вернёшь. И вот мы стоим под душем, надо полагать, в своём гостиничном номере, и я прошу Анну мне спину потереть. А вместо этого получаю кулаком под дых:
– Ты думаешь, я спала?
– Да брось! Обычно так голосила, что соседи прибегали из соседнего номера, думали, кого-то убивают.
– Не было такого!
– Просто «в азарте борьбы» ты этого не замечаешь. В следующий раз запишу не диктофон.
Вопит, как разъярённая фурия:
– Только попробуй! – и после паузы: – И вообще, больше этого не будет.
– Рот себе станешь кляпом затыкать?
– Ну, это уже слишком!
В чём была, то есть совсем без ничего, даже не вытерлась полотенцем, ушла, хлопнув за собою дверью. Неужели вещи будет собирать? Только ведь без меня, без помощи Еремея тебе это мир покинуть не удастся, даже не пытайся! А она вдруг открывает дверь:
– Завтра же сделаю аборт!
Мысль нелепая – если не будет на то моего желания, Анна к врачу не попадёт, да и повитуху не удастся здесь найти.
Уже после того, как помирились либо сделали вид, что это так, я вот о чём подумал. После того, как Анна родит Соломона, я стану кем-то вроде Давида – по праву отцовства над будущим царём. А ведь если верить библейским пророчествам, из рода Давида должен произойти Мессия, и он станет Иисусом Христосом. Второе пришествие Христа? Что-то уж очень замысловато получается… И вот ещё что интересно – это уже не о Давиде, а о его жене, матери Соломона. В Библии сказано, что Вирсавия была женщиной редкой красоты, ну а царь Давид, увидев, как она купалась, приказал, чтобы её доставили в его спальню, не взирая на то, что Вирсавия была замужем. Так ведь и я впервые встретил Анну именно на пляже!
Возможно, под влиянием этих совпадений я решился рассказать Анне то, чего рассказывать не следовало ни под каким видом. Конечно, зря, но что теперь поделаешь? Когда выложил ей, как на духу, все свои умопомрачительные планы, Анна посмотрела на меня так, словно перед ней незадачливый поклонник, который предлагает сходить в кино вместо того, чтобы пригласить в шикарный ресторан:
– Ты это всерьёз?
– Каждый человек должен ставить перед собой высокую цель. Вне зависимости от того, способен ли её достичь в обозримой перспективе.
– Так ты веришь во второе пришествие Христа?
– Почему бы нет?
– Нет потому, что рожать сына буду я.
– А я буду его воспитывать.
– И не надейся!
– Ну до чего же ты упертая! Думаешь только о себе и о своей семье, а на то, что творится в мире…
Она только отмахнулась, не дав мне договорить:
– Короче, я русская, и сына назову русским именем. И воспитаю его сама вопреки всем твоим поползновениям.
А я подумал: всё-таки стервозная у неё натура. Но до чего же хороша! Другую бы с таким характером через неделю выгнал. Или сам бы через пару дней от неё сбежал.
Глава 11. Миссия
Сегодня Еремей должен огласить свой план нашего возвращения домой. Долго же думал – за это время мы с Анной побывали и в Париже, и в Неаполе, и на Бали, но всё как бы в понарошку, благодаря возможностям, которые предоставил нам Еремей. Могли бы побывать и на других планетах, если бы я знал, где ещё существует жизнь – увы, на это моего воображения не хватило. Но вот что знал наверняка: сделаю всё возможное и невозможное, чтобы не позволить Анне избавиться от моего ребёнка. Впрочем, и тут не обойтись без помощи Еремея – как вариант, внушит нужные мысли акушеру-гинекологу, а тот запретит Анне делать аборт. Если не запретит, так отсоветует – к примеру, скажет, что после этого она жутко растолстеет или уже не сможет петь. В общем, так запугает, что никуда Анна от меня не денется!
И вот что предложил Еремей:
– Твоё возвращение на Землю должно стать Вторым пришествием.
Я в шоке – не ожидал, что эту миссию поручат мне:
– Это как?
– Речь не о втором пришествии Христа, но ты должен возвратиться туда как победитель. Я уже об этом позаботился, внедрил кое-кому нужные мысли, так что всё пройдёт без сучка и без задоринки.
Почему-то положение марионетки в руках Еремея меня на этот раз нисколько не обрадовало. Всё делает только он, а я? Ну ладно, я поспособствовал появлению на свет сына, но нельзя же только этим ограничиться!
– А кто сказал, что ты уже можешь почивать на лаврах? Нет, дорогой мой, очень многое зависит от тебя, ну а моё дело – вовремя предупредить, что-то подсказать. Так что именно я что-то вроде мальчика на побегушках, а совсем не ты.
Звучит довольно убедительно, но всё равно я сомневаюсь:
– Ну и что тебе сделать удалось?
– В общем, так. У толстопузого – старческий климакс, теперь ему явно не до баб… – тут Еремей смущённо посмотрел на Анну: – Пардон, это я от Влада таких слов набрался… Идём дальше. Генерала отправили в отставку за увлечение всякими там НЛО, ну а Минздрав признал, что произошла ошибка. Будто бы в пробирки с вашими анализами заполз таракан, нагадил там и убрался восвояси.
– Гениально!
Анна в восторге хлопает ладошами, да и я вполне доволен – как ловко Еремей всё это устроил! Мне бы такие уникальные способности – мог бы рассчитывать на Нобелевку… Только зачем она мне нужна?
И вот настал тот день и час, когда должно случиться расставание. Но с чем? Я до сих пор не понимаю, что это за мир, в котором можно жить, следуя своему воображению. Кто-то скажет, что это всего лишь проявление субъективного идеализма, но он тут явно ни при чём – всё куда сложнее. Могу однозначно утверждать, что только в этом мире есть справедливость и свобода.
Итак, мы снова в Сочи. Анна отправилась попрощаться с музыкантами из ансамбля и забрать свои вещи из вельможного особняка, ну а я всё никак не мог понять, как избавление Анны от домогательств толстопузого сделает меня героем в глазах всех россиян. Только когда самолёт приземлился во Внуково, я убедился, что Еремей и тут изрядно поработал. А дело в том, что в аэропорту нас встретила толпа поклонников Анны, её коллег по театру, да и журналистов было хоть отбавляй. Пока её приветствовали, я скромно стоял в сторонке, и тут слышу, как один из журналистов задаёт вопрос:
– Анна! А как вам удалось выпутаться из этой ситуации?
Анна вроде бы не понимает:
– Вы о чём?
– По Москве ходят слухи, будто какой-то арабский шейх попытался выкрасть вас, чтобы сделать старшей женой в своём гареме.
Анна не сразу нашлась, что сказать, но вот поискала меня глазами в окружающей толпе и говорит:
– Да вот он, мой герой! У него и спрашивайте, как удалось избавить меня от неволи.
Все кинулись ко мне, ждут разъяснений, а у меня в голове одни банальности, словно бы вынес ребёнка из огня или предотвратил ограбление Сбербанка:
– Любой поступил бы так же на моём месте.
– А поподробнее?
Я посмотрел на телекамеру, которая словно бы расстреливала меня в упор, и, набравшись наглости, ответил:
– В ближайшее время на одном из федеральных телеканалов состоится ток-шоу, посвящённое этому событию, там всё и узнаете.
Журналисты остались вроде бы довольны моим обещанием, ну а я получил передышку – потом придумаю какую-то историю, воображения мне не занимать…
Такого эффекта я не мог предвидеть: на следующий день начались звонки со всех телеканалов – приглашали наперебой. Можно было бы устроить аукцион – кто больше даст… Но это меня совсем не волновало. И вот вроде бы договорились – приглашён принять участие в ток-шоу «Места хватит всем». Посмотрим, что из этого получится.
С утра тщательно побрился, чуть подправил причёску, в общем, привёл свою личность в более-менее достойный вид. Ну а когда уже штаны натянул, надел любимый велюровый пиджак, такая тоска меня охватила – хоть всё отыгрывай назад. Стою перед зеркалом и думаю: ну зачем всё это? Что смогу сделать я, или мой сын, даже если назову Соломоном? Тут никакое alter ego не поможет – Еремей сам признался, что не в состоянии вправить всем мозги. И зачем тогда мне эти хлопоты? Ну порадую публику своим рассказом о заморском шейхе, о том, как героически спасал Анну от его похотливых рук. Что это изменит? Посмеются, и на этом всё закончится. А если так, зачем растрачивать силы понапрасну?
Тут он опять возник – лёгок на помине:
– Вовчик! Никак от тебя такого не ожидал?
– Это всего лишь трезвый анализ ситуации.
– Ну так выпей коньячку для храбрости!
В общем, уговорил, и я поехал.
Уже когда подходил к подъезду телецентра, меня схватил за рукав какой-то старичок.
– Мил человек! Помоги мне, христа ради!
Лицо настолько жалкое, словно бы человек утратил всякую надежду, то есть надеется теперь только на меня. Ну как не остановиться и не выслушать?
– Видишь ли, тут вот какое дело. Дожил я до семидесяти лет и решился заняться сочинительством. Несколько книг написал. В издательство, понятно, не пробиться, так я заключил договор с фирмой, которая распространяет книги через интернет – заплати и скачивай. Доход, конечно, с этого смешной – не более трёхсот рублей в месяц, но мне много и не надо. И вдруг вызывают в собес и говорят: «Вы теперь у нас работающий пенсионер, поэтому пенсия ваша теперь не индексируется. А незаконное полученные доплаты придётся возвратить в бюджет». Но ведь лишают четырёх тысяч в месяц! Я, понятное дело, возмутился, а мне говорят: «Таков закон».
Старичок от расстройства чуть не плачет, я успокоил его, как смог, а он продолжает свой рассказ:
– Ну что тут делать? Стал писать в разные инстанции – в Госдуму, в Пенсионный фонд, в правительство. Наконец, получил ответ из Минтруда. И вот что, злыдни, пишут. Будто доплаты к пенсии предназначены для компенсации… – тут он достал из потрёпанного портфеля какую-то бумагу: – Ну да, здесь так и сказано: для компенсации инфляционных издержек. А вот я, как работающий пенсионер имею для этого все возможности и на помощь государства не могу рассчитывать, – старичок вдруг схватил меня за грудки и закричал: – Это как же я их компенсирую, эти проклятые издержки? Из каких, скажи на милость, средств?
Денег ему, что ли, дать? Это была самая первая мысль, а потом вот о чём подумал: я мечтаю о том, чтобы осчастливить всё человечество, а тут человек, притом коллега по перу, попал в такую передрягу. Самое интересное в том, что не старичок эти издержки создавал, но почему-то должен сам их компенсировать.
Записал я телефонный номер старичка, постарался как-то обнадёжить и пошёл. Пошёл на это проклятое ток-шоу – а проклятое потому, что говорят о чём угодно, только не о том, что народу надо, что его особенно волнует.
Ну вот добрался наконец до места назначения, гримёрша подправила мне личность – хотя чего там подправлять в моём-то возрасте. Вхожу в зал и никого не узнаю – кое с кем из театра и кино знаком, а этих в упор никогда не видел. Может, только поклонников Анны пригласили? В общем, рассказал я им байку про похотливого шейха, все посмеялись, стали задавать вопросы, а когда тягомотина эта мне изрядно надоела, я и говорю:
– Вот вы сидите тут, хохочете, а у подъезда телецентра плачет от горя старичок.
И рассказал его печальную историю… Что тут началось! Кричат наперебой, а тон задают ведущие ток-шоу:
– Чего вы от нас хотите? Скинуться на помощь обиженному – это мы можем. Но нельзя же обсуждать в эфире то, что широкую общественность нисколько не волнует.
– Как это не волнует? Кто-то дурацкие законы сочиняет, а пожилой человек вынужден страдать.
Ведущий объявил перерыв на рекламу, а мне предложили покинуть телецентр – я, видите ли, нарушил договорённости, согласно которым говорить можно только по заданной тем, да и то, если ведущий разрешит. Судя по всему, на этом моя миссия закончилась, так толком и не начавшись.
