Владимир Алексеевич Колганов
Невообразимая реальность
Глава 9. Линия жизни
Лежу голый, на белой простыне. Надо мной хлопочут доктора. Где я? То ли ещё там, в «дыре», то ли уже в загробном мире. Но тогда зачем же эти хлопоты? Мёртвого уже не воскресить! И тут вижу лицо Дона, склонившегося надо мной. Он улыбается, значит, всё ещё не безнадёжно.
Я пробую встать. На плечи мне накидывают халат. Эй, дайте мне мою одежду! Вдруг почему-то заболел живот – такое ощущение, что только что отсекли родовую пуповину. Так я это или же не я? И если я, тогда что произошло со мной? Ведь такие испытания бесследно не проходят.
– Да нет, всё в порядке, – успокаивает Дон. – Врачи уверяют, что в вашем организме ничего не изменилось. Состав крови, расположение сердца и желудка… Даже размер простаты, как у молодого человека. И от гастрита не осталось ни следа…
Откуда он всё знает? Видимо, исследовали меня заранее, причём дистанционно.
– А зубы? – спрашиваю.
– Макс, взгляните в зеркало!
Вижу белозубую улыбку, которой могли бы позавидовать даже звёзды Голливуда. Конечно, это приятно, однако кое-какие сомнения всё же есть.
– А мысли? Они по-прежнему мои или навязаны извне?
– За это не могу поручиться. Но пока нет никаких оснований подозревать, что вы утратили прежнее своё мировоззрение. Меня же вы узнали?
– Да!
– Ну вот! Так что ваши опасения напрасны.
Его бы слова да Богу в уши! Но я по-прежнему в недоумении:
– Что это было, Дон?
– Это я хочу у вас спросить.
Но что ему ответить?
– Вы знаете, у нас была такая сказка – про Конька-Горбунка, который окунулся в кипяток, затем прыгнул в ледяную купель, а оттуда вылез уже совершенно обновлённым. Ну совсем, как я…
– Возможно, это недалеко от истины.
В словах Дона, наряду с восхищением моей самоотверженностью, я почувствовал нотки сожаления. Вот если бы он сам отправился в «дыру»…
Так что же это было? Сначала я потерял объёмное зрение, и мир стал плоским. А стоило попасть в «дыру», я помню, возникло ощущение, что мир стал и вовсе одномерным. Наверное, так должно быть – по мере того, как человек приближается к финалу жизненного пути, трёхмерный мир становится плоским, а затем трансформируется в линию, которая вдруг прерывается… И всё – больше ничего уже не будет!
На этот раз мне повезло. Так ли это? И снова возникает вопрос: Мегаклинер существует или это плод моей фантазии? Нельзя же делать выводы на основании того, что видел в зеркале, глядя на себя. В конце концов, можно представить такую ситуацию: из путешествия в «дыру» я вернулся вовсе без зубов, а здесь мне под наркозом вставили тридцать два импланта.
Единственное, что теперь понятно – в этом путешествии не обошлось без перегрузок. Не зря же надо мной колдовали доктора, да и мышцы до сих пор болят. Но вот что занимает меня гораздо больше, чем беспокойство о здоровье. Если звёздные скопления затягиваются в «дыру», а затем выталкиваются из неё под действием какой-то силы, ускоренное движение вполне естественно – последствия этого ускорения я до сих пор ощущаю на себе. Однако это ускоренное движение наверняка локально, оно возможно только вблизи «чёрных» или «белых дыр». Поэтому нет никаких сомнений в том, что Вселенная как единое целое расширяется равномерно, вопреки утверждениям некоторых скептиков.
– Пожалуй, вы правы, Макс. Хотя эти «дыры» вносят небольшие искажения. Тут многое зависит от их количества и размеров. Только бы они все не слились в одну гигантскую дыру, сравнимую с размером гиперсферы. Это стало бы началом глобальной катастрофы. Но я не верю, что это когда-либо произойдёт.
– На мой взгляд, многое зависит от того, каким путём пойдёт развитие цивилизаций. Вы же знаете, что происходит на Земле, и потому я не испытываю оптимизма.
– Тогда используйте наш опыт.
– Но вы говорили, что всему виной излучение Солнца. А его невозможно изменить, тут даже ваша цивилизация бессильна.
Дон как-то странно посмотрел на меня – то ли не согласен со мной, то ли сказать что-то хочет, но вынужден молчать.
И тут неожиданно возникла мысль, которая раньше почему-то не приходила в голову. Итак, Дон читает мои мысли, да и я способен воспринимать то, что он внушает мне, даже если не раскрывает рта. Но вот вопрос: могу ли я понять, что творится в его голове? Скорее всего, есть какая-то защита, которая позволяет ему сохранять в тайне то, что не предназначено для посторонних. А что если и его кто-то контролирует – так же, как он меня? Тогда от него никогда не добиться правды… Разве что создать условия, когда он должен будет высказаться откровенно. Но как?
Тем временем Дон пригласил меня за стол – после таких перегрузок надо подкрепиться. Я не возражал, там более что хотел отвлечься от мыслей, которые могли свести с ума. Ну что поделаешь, если ни на один из множества вопросов нет однозначного ответа.
Но за десертом снова зашёл разговор о том, что происходило со мной, когда находился в чреве гиперсферы. Я постарался припомнить все свои ощущения, рассказал о том, какая свистопляска творилась на дисплее хронометра, но кроме этого не добавил ничего. Не мог же я признаться, что фактически познал Ничто, то самое Ничто, которым я был, пока корабль не вытолкнуло из «дыры». И сколько бы Дон ни копался в моих мыслях, он об этом не узнает.
Но Дон ударился почему-то в философию:
– Вы знаете, Макс, в том, что с вами произошло, я вижу подтверждение моей гипотезы о целесообразности всего, что происходит во Вселенной, – Дон посмотрел на меня так же, как Порфирий Петрович на Раскольникова. – Признайтесь, ведь вы далеко не идеальный представитель человеческого общества. Речь не о ваших физических недостатках, с которыми теперь вроде бы разобрались, кое-что подправили. Но вот вопрос: что стало с вашими нравственными установками? Ведь в прошлом вы совершили немало поступков, недостойных представителя развитой цивилизации. И что теперь? К примеру, способны вы украсть чужой кошелёк, обругать оппонента в споре о начале Руси или бросить девушку только потому, что она вам наскучила?
Ишь, куда его понесло! Поначалу мне казалось, что он нарочно уводит разговор в сторону, поскольку никак не может объяснить то, что со мной произошло. Но затем я припомнил свои подозрения по поводу того, что Дон копается в моих мозгах втайне от меня. А вот теперь подталкивает к мысли о том, что я лицемерный, безнравственный, бесчестный и всё такое в том же роде. Так что я должен сделать: возразить или согласиться? Признать вину, сути которой я не понимал, или попросить вернуть меня на Землю? Нет уж, снова оказаться в объятиях полковника я не хочу. Поэтому сказал:
– Вы правы, Дон. И в то же самое время, вы не правы. По сути, в моей душе ничего не изменилось. Конечно, я сожалею о том, что по неосторожности обидел кого-то в прошлом, но это прошлое моё, я от него никогда не откажусь, и многое из того, что сделал, мог бы повторить, если бы представилась такая редкая возможность.
– Ну что ж, прошу простить меня, – теперь Дон уже ничем не напоминал одного из персонажей романа Достоевского. – Поверьте, я предпринял эту провокацию только для того, чтобы убедиться в том, что этот гипотетический Мегаклинер никак не повлиял на состояние вашей души. Вы по-прежнему тот Макс, с которым я познакомился год назад.
Наверное, у меня глаза вылезли на лоб…
– Как это? Неужели всё это время я находился в коме на попечении врачей?
– Нет, вы возвратились к нам вчера. Я затеял этот разговор, поскольку возникло подозрение, что вы меня обманываете. Ведь не могли же вы абсолютно ничего не помнить о том, что делали целый год и где успели побывать за это время.
Час от часу не легче! И как прикажете это понимать?
Глава 10. Крик о помощи
Казалось бы, всё можно объяснить тем, что при движении со скоростью, близкой к скорости света, время как бы замедляется. Я мог находиться в «дыре» несколько часов, даже не подозревая, что за это время Дон постарел на целый год. Вот и тьме кромешной я тогда не удивился, поскольку свет, попадавший мне в глаза, при этой скорости оказывается вне видимого спектра. Вроде бы это согласуется с теорией относительности.
На самом деле всё не так – ведь на дисплее хронометра время понеслось назад! Пожалуй, даже Эйнштейн не смог бы объяснить, почему время ведёт себя подобным образом. Впрочем, такая же коллизия, но с обратным знаком, произошла, когда корабль выбирался из «дыры» – наверняка это происходило с огромной скоростью, однако время при этом набирало ход, стремясь возвратиться к прежнему значению… Нет, сколько ни ломаю голову, не нахожу ответа на вопрос: так где же я шлялся целый год?
Измученный этими мыслями, я рано лёг спать и сразу словно бы куда-то рухнул. А ночью мне приснился сон. Будто бы я открываю люк и буквально на карачках выползаю из космического корабля. Внешне шар никак не пострадал, а вот о себе не могу этого сказать. Даже моё воображение, к возможностям которого никогда не было претензий, на этот раз проявило полную беспомощность. Всё потому, что я оказался посреди заснеженной тайги, среди поваленных деревьев и сугробов выше человеческого роста. Особенно огорчало то, что жутко холодно. Попробовал вызвать с помощью Струны какой-нибудь агрегат для обогрева, но ничего не получилось. Судя по всему, я реально оказался в прошлом, где не было ни Струны, ни Дона, где не было всего того, к чему я так привык. Глянул на обшивку корабля, и вижу – там написано «Союз». Какой «Союз»? При чём тут это? Ведь в космос с Байконура меня никто не запускал! Так почему же всё это случилось?
Дальше началось совсем необъяснимое. Меня нашли, облобызали, запихнули в вертолёт, а затем переправили в Москву. Там пригласили в Кремль, на грудь повесили Звезду Героя… Но позвольте, я-то тут причём? Когда попытался возразить, меня не стали слушать и прямиком направили в крымский санаторий, на поправку.
И вот теперь лежу на скомканной простыне, мокрый от пота и совсем без сил. Всё потому, что не каждый выдержит такое: из «дыры» перенестись на планету Од, потом в тайгу, затем в Москву и оттуда уже в Крым. И думаю: к чему бы это? В вещие сны я никогда не верил, но тут словно бы что-то указало мне путь, которым должен следовать. Я упросил Дона не препятствовать моему возвращению на Землю. Конечно же, пообещал, что через несколько дней вернусь…
Ну до чего ж удобно! Только высказал желание, и вот я здесь, сижу на диване в собственной квартире на двадцатом этаже. О полковнике из ФСБ уже не вспоминаю – вряд ли кто-то будет караулить меня здесь после годичного отсутствия. Я снова вижу плоский шкаф и квадраты кресел, но к этому уже привык. А за окном парк, превратившийся в зелёный потрёпанный ковёр с жёлтыми разводами – похоже, дело к осени идёт. Вот что смутило – на улице ни легковушек, ни автобусов, только изредка проезжают грузовики, да машины «скорой помощи».
Вдруг слышу поворот ключа в замочной скважине. Дверь открывается, и в квартиру входит некто в белом балахоне и с противогазом на лице. В мозгу внезапно возникает мысль: да не вызывал я сегодня никаких девиц! И не успел я разобраться в том, откуда у меня возникло подозрение о личности, спрятанной под балахоном, как раздаётся жуткий крик, словно бы из преисподней. Понятно, что этот эффект создан респиратором, но всё равно становится не по себе. А затем слышу девичий голосок:
– Вы кто такой?
Как это кто? Я здесь живу с тех пор, как этот дом построен. Так и говорю, а мне в ответ прямое обвинение:
– Так вас же признали погибшим ещё год назад.
– С чего бы это?
– По телику показывали, как вы героически спасали пассажиров терпящего бедствие прогулочного судна… Это было в Крыму, кажется, поблизости от Судака. Всех спасли, а вас не откачали…
Ловко придумано! Видимо, уже тогда ФСБ подготовило мне место в своей лаборатории – препарировать умерших закон не запрещает. Гляжу на этот балахон, пытаясь определить, кто под ним скрывается. Для оперативника ФСБ слишком уж пугливый… Ну разве что продали ему, то есть ей, мою квартиру. И только тут я испугался – всё потому, что никогда не имел дело с постояльцами в подобном облачении.
– А вы-то кто? То есть, почему в таком наряде?
И вот слышу, как снимает балахон и входит в комнату, понятно, что уже без респиратора. Я удивлён… Если позволено так сказать, я потрясён до глубины души и вместе с тем обрадован. Однако вовсе не тем, что девица словно бы сошла со страницы модного журнала. Нет, дело в том, что моё зрение снова становится объёмным – шкаф отделился от стены, а кресла вздулись, как на дрожжах, демонстрируя все преимущества мягкой мебели на основе поролона. Слышу голос:
– Я Настя. А вы Макс?
– Ну да!
– Видимо, произошла досадная ошибка. Но я рада, что вы живы!
А уж я как рад! Спрашиваю:
– Вы здесь снимаете квартиру?
– Да нет, я живу там, – она указывает рукой на дом, что виднеется за окном, на другой стороне парка, – а здесь мы собирались устроить музей в память о безвременно ушедшем из жизни талантливом писателе.
– С чего бы это? Здесь я жил, а не он!
– Так я о вас и говорю! – улыбается девица. – Всё дело в том, что вскоре после того, как вы погибли, были изданы все ваши труды, романы сметали с полок за два дня, а президиум Академии наук единогласно принял решение установить памятную стелу в парке Института Физических проблем, где вы когда-то работали в должности учёного секретаря.
Вот те раз! Стоило только умереть, и завертелось…
– Ладно, всё это малоинтересно. Спасибо, что хоть квартиру сохранили. Но к чему этот балахон, от кого скрываетесь?
– Так ведь от вируса! Ах да, вы же ничего не знаете…
Настя уселась в кресло и принялась рассказывать во всех подробностях о том, что случилось здесь через несколько месяцев после того, как я утонул, то есть был признан утонувшим. Судя по её словам, человечество оказалось во власти некоего вируса-убийцы. Началось в Китае, а затем эта новая «чума» достигла и Европы. На карантин закрывались города, больницы не могли вместить всех заражённых, а уровень смертности достиг значений, которых прежде не знала медицина. Только в России удавалось какое-то время сдерживать развитие эпидемии, но теперь эта напасть пришла и на нашу землю. Поэтому люди прячутся по домам, и только немногие появляются на улице, если у них есть защитные костюмы. Среди них большинство составляют волонтёры, которые разносят по квартирам продукты питания и другие товары, без которых в домашнем хозяйстве невозможно обойтись.
– Ну вот и я только что посетила несколько квартир в вашем доме, а теперь решила немного отдохнуть.
Мало сказать, что я был крайне огорчён. Но у меня возникло чувство вины перед своими соотечественниками, да что тут говорить – перед всеми жителями Земли! Имея возможность призвать на помощь представителей более развитой цивилизации, я путешествовал в далёкое прошлое, затем меня закинуло в «чёрную дыру»… А ведь вернись вовремя домой, я смог бы что-то предпринять – ведь жители планеты Од способны справиться с любой инфекцией.
Но так ли это? То есть в их возможностях я ничуть не сомневаюсь, однако некоторые обстоятельства навели меня на мысль… Я даже не стал её формулировать и с помощью Струны вызвал Дона. Глядя на все эти мои манипуляции, Настя впала в полуобморочное состояние, но теперь не до неё… И вот Дон появился передо мной, но я даже слова не позволили ему выговорить:
– Дон! Как вы могли так поступить? Зачем вы навлекли на нас беду? Зачем распространили по Земле этот смертоносный вирус?
– Макс! И как только вам могло такое в голову прийти?!
– Но согласитесь, что всё сходится. Излучение вашей звезды слабеет, вы вынуждены использовать мощные источники энергии для поддержания температуры на планете. Но, судя по тому, что информация об этих источниках вами засекречена, их ресурс почти исчерпан. Единственный выход для вас – переселение в другую, более молодую звёздную систему. Разве не так?
Дон немного помолчал, а потом ответил:
– Отчасти вы правы. Но какое отношение это имеет к пандемии, возникшей на Земле?
– Всё очень просто. Вы занесли сюда вирус, губительный для землян. И вот теперь спокойно наблюдаете за тем, как они умирают. А затем займёте наше место.
– Макс, это не так! – возразил Дон. – Мы не имеем никакого отношения к этой пандемии.
– Я вам не верю!
Что-то подсказывало мне: он говорит правду. А дальше станет уверять меня в том, что люди сами виноваты.
– Ну как же вас разубедить? – Дон растерянно посмотрел по сторонам. – Ладно, давайте спокойно разберёмся. Для начала согласитесь, что население Земли увеличивается. Вас стало слишком много, вы вырубаете леса, добываете из недр полезные ископаемые, уничтожая естественную экосферу, загрязняете землю, море и атмосферу продуктами своей жизнедеятельности. А что же природа? Она сопротивляется!
– Допустим. Ну а каков конкретный механизм? Каким образом природа смогла «организовать» эту пандемию?
Вот сейчас он скажет про птиц, которые расплодились в невиданных количествах… Так и произошло:
– Вы же заметили, – отвечал мне Дон, – что на планете Од нет ни птиц, ни других диких животных. У нас есть только тщательно изолированные фермы для выращивания тех видов животных, которые используются в пищу, но они расположены на Зелёной планете. А что у вас? Куда ни глянь, домашние собаки, кошки, попугаи…
– Мы любим животных. Что в этом плохого?
– Проблема в том, что природа развивается по законам, которым подчиняются все организмы, кроме… – Дон поднял указательный палец. – Кроме человека! Разумное существо не является продуктом природы – оно возникло вопреки ей, более того, стало итогом противостояния, жестокой борьбы с окружающей средой. Посмотрите вокруг – на Земле огромное количество видов животных, многие из которых весьма комфортно себя чувствуют в природе. И только человеку неймётся – всё-то ему мало, он хочет всё преобразить, переделать на свой лад. Вы не задумывались, в чём причина?
– Так в чём же?
– Причина в том, что человек достиг такой стадии развития, когда он уже не совместим с дикой природой. И наступает момент, когда она, защищаясь, хочет от него избавиться. Вы обратили внимание, как резко возросло за последнее время количество природных катаклизмов, даже в тех районах, где их прежде не было? Ураганы, наводнения, лесные пожары, резкое изменение климатических условий.
– Есть мнение, что во всём виновато Солнце.
– Однако заметьте, что частота ураганов возросла в период, когда солнечная активность не выходила за пределы нормы.
– Дон, всё это интересно, но пусть этим занимаются метеорологи. А мне хотелось бы услышать от вас что-то более конкретное о причинах возникновения пандемии.
– Ну что ж, вернёмся к тому, что я говорил о диких животных. На нашей планете их нет, а вы существуете в окружении множества врагов. Тигры и волки, крокодилы и ядовитые змеи, комары, и наконец, клещи, переносчики возбудителей опасных заболеваний… К счастью, вам удаётся справиться с этими врагами, за долгие годы вы разработали оружие против них. А вот с микроорганизмами ситуация иная – некоторые из них мутируют под влиянием окружающей среды, ставя перед вами неразрешимые проблемы. Причём появление мутирующего вируса вызвано естественной потребностью природы. Её цель – уничтожение человечества или хотя бы значительное сокращение его численности. Скажем, до того значения, что было в средние века.
Я был раздавлен – настолько убедителен был Дон. Даже не пытался уловить следующую мысль, которую он выскажет. Только и смог вымолвить:
– И что же делать?
– Есть два пути. Можно подчиниться дикой природе, и тогда человеческое население сократится до приемлемых величин. А можно продолжать сопротивляться, и тогда я не берусь предсказать исход борьбы, – Дон помолчал, а затем с грустью посмотрел в мои глаза: – Впрочем, есть и третий путь… Но вряд ли вы захотите воспользоваться нашим опытом. Дело даже не в желании, а в том, что на это потребуется слишком много времени. К сожалению, его у вас нет.
– Дон! Я не могу поверить, что столь развитая цивилизация не сможет нам помочь.
– Макс! Наши микробиологи уже проанализировали ситуацию на Земле. Проблема в том, что вирус слишком быстро мутирует, теперь он способен преодолевать межвидовые барьеры и переходить от животных к людям. Конечно, мы можем разработать формулу препарата, который убивает этот вирус, но она устареет к тому времени, когда вы освоите производство этого лекарства. И так до того момента, пока… Пока все вы не умрёте.
– И я?
Этот вопрос возник не потому, что я думал только о собственном спасении. Нет, я вспомнил, как во время первой встречи с Доном прошёл процедуру дезинфекции от всех опасных микроорганизмов. Так вот, моя идея заключалась в том, чтобы таким же методом обеззаразить всех людей, ну а потом…
Дон подхватил мою мысль:
– И что потом? Учитывая численность населения Земли, мы не сможем проводить такие процедуры с необходимой регулярностью. Нет, это не решение проблемы!
– А если переселить землян на планету Од? Как вам такая мысль?
Дон тяжело вздохнул:
– Макс! Я вам уже говорил, что мои соотечественники изрядно обленились. Никто не захочет слезть с насиженного места, потеснившись ради спасения землян. Это нарушит привычные для нас комфортные условия жизни. Заметьте, что численность жителей планеты Од на единицу площади в десятки раз меньше, чем тот же параметр для Земли.
– Но получается так, что ситуация безнадёжна…
– Могу только предложить кров вам, ну и вашей подруге, если пожелаете.
Никогда бы не подумал, что передо мной встанет такая страшная в своей неразрешимости дилемма: спасти себя и малознакомую девицу или попытаться избавить от уничтожения всё человечество?
