Виктория Старкина
Калина Интернешнл
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ТЕРРАНОВА
Глава 1. Окончание строительства
Кристина смотрела на расстилающиеся перед ее балконом широкие улицы, на просторную площадь, окруженную высотными зданиями, вокруг каждого из которых обязательно располагался симпатичных скверик с фонтанами, на бегущие вокруг города линии шоссе-эстакады, опоясывающие глубокие бухты, где стояли на рейде корабли, на движущиеся тротуары и поднимающие прямо к домам и эстакадам эскалаторы, на крытые переходы, которые должны защищать пешеходов от дождя и ветра – все переходы в Терранове были выполнены из прозрачного, но прочного материала, внутри размещались кондиционирующие устройства, поэтому здесь всегда поддерживалась одинаковая комфортная для человека температура и уровень влажности: снаружи влажность была слишком высока, часто дули сильные, порой ураганные ветры, а иногда палило жаркое солнце. Глядя на все это, Кристина думала, что строительство, вопреки всеобщим мрачноватым ожиданиям и злословию недоброжелателей, завершилось раньше, чем планировалось! Она рассчитывала, что возведение Террановы можно будет считать законченным лет через пять, однако с момента прибытия Даниэля Сантьяго не прошло и трех лет, а результат был достигнут. С замиранием сердца смотрела она на эти башни, словно поднявшиеся со дна океана, ей хотелось петь и кричать от внезапно свалившегося на нее счастья – она это сделала, донесла свою неподъемную ношу, совершила то, что совершить было не под силу никому: она создала с нуля, возвела посреди моря чудесный город, равного которому нет на свете!
Как долго они изучали рельеф морского дна, Кристина несколько раз спускалась на дно и сама с помощью глубоководных аппаратов, сколько видели подводных гор, океанических равнин и желобов, котловин, впадин, поднятий! Сколько лет поистине каторжного труда, бессонные ночи, работа круглыми сутками, а сколько неудавшихся разработок, сколько сорвавшихся проектов, потраченных впустую денег! И какие титанические усилия затрачены! Ведь дома были сделаны подобно конструктору, их части доставлялись сюда кораблями и здесь на месте просто соединялись друг с другом, иначе подобное строительство оказалось бы невозможным в сложных условиях открытого океана. Сколько исследований провели они, изучая подводные течения, направления сезонных ветров, разломы литосферных плит, чтобы предугадать сейсмическую активность в том или ином регионе. Скольких ученых, исследователей, инвесторов, работников, инженеров привлекли к своему проекту! Тысячи тысяч! Со всего света: здесь работали специалисты из Австралии, Азии, Америки, России и Китая, наверное, в мире нет ни одного государства, чьи граждане не приложили бы руку прямо или косвенно к созданию Террановы. Тяжелый, многолетний труд коллективного разума – ведь один человек не в силах учесть всех мелочей, необходимых, чтобы осилить проект такого масштаба! Тысячи людей трудились день и ночь, не покладая рук, словно во времена великой стройки фараона Хеопса, но горящие пламенным энтузиазмом, вкладывающие сердце и душу – и все с тем, чтобы однажды, здесь, в отдалении от берегов Мексиканского залива, у самой оконечности шельфа построить город своей мечты.
И пусть пока здесь нет ни одного жителя, но осталось провести лишь небольшое тестирование систем жизнеобеспечения и спасательного оборудования – и квартиры в городе можно будет выставить на продажу. Риэлтерские конторы несколько раз обращались с предложением выкупить строящиеся квартиры, но Кристина решительно отказывала – боялась сглазить, боялась, что преждевременно проданные дома могут повлиять на хрупкую ткань будущего и строительство никогда не завершится. В конце концов, она создавала этот город не ради денег, но ради того, чтобы воплотить в жизнь мечту покойного и все еще горячо любимого мужа.
Вспомнив Антонио, Кристина грустно улыбнулась, словно он мог видеть ее сейчас, а потом мысли перенеслись к Даниэлю. Она не могла не признать его заслуг: с момента, как он появился на проекте, строительство пошло вперед сумасшедшими темпами, никому неизвестный испанец с Лансароте не обманул: он оказался лучшим архитектором, о таком она не могла и мечтать. Обманул ли он ее, когда говорил обо всем остальном? О своих чувствах?
С того поцелуя на балу между ними больше ничего не было, напротив, Кристина изо всех сил избегала встречи со своим сотрудником. Слишком много препятствий стояло между ними: в конце концов, она – одна из богатейших женщин Европы, а он еще недавно был простым дизайнером, не имеющим ничего, кроме старенького автомобиля, почему она должна верить в его бескорыстие? К тому же отношений с коллегами она не приветствовала, это может отрицательно сказаться на общем деле, а что может быть важнее строительства Террановы? И потому она довольно быстро дала понять Даниэлю, что их связывает только бизнес. Ничего личного. Да и потом, ведь тогда на балу он поцеловал незнакомку в маске, он не может быть уверен, что это действительно была Кристина. А значит – ничего не было, лишь иллюзия, бесплотная мечта, о которой почему-то никак не получалось забыть.
Даниэль смирился, погрузился в работу, но так и не смог выбросить Кристину из головы. Она все ждала, когда же архитектор увлечется кем-то из молоденьких сотрудниц, постоянно крутившихся вокруг него, особенно много времени проводила с ним Рехина Агирре, ученая океанограф. Они много пересекались по работе, и Кристина не могла не замечать, что девушке очень нравится Даниэль, это было видно невооруженным глазом! Да и он, похоже, флиртовал с симпатичной фигуристой блондинкой. Она все ждала, когда до нее дойдут слухи о связывающих этих двоих романтических отношениях, но этого так и не случилось.
Иногда Кристина тосковала по крепким объятиям Даниэля, тогда, на балу, но чаще была погружена в работу и вполне счастлива.
Даниэль тоже чувствовал себя почти счастливым, глядя как из морской пучины поднимается город будущего, на его высокие башни, на красивые легкие мосты. Кристина была права, когда предполагала, что город должен располагаться на плавучих платформах, скрепленных определенным образом, лишь некоторые стояли на сваях, уходивших далеко вниз, к шельфу. Это создавало небольшую подвижность, но дома были сконструированы так, что даже в самый сильный шторм, максимум падала на пол стоящая на столе чашка.
Вдохновение и удовлетворение от работы, которое Даниэль испытывал, были для него лучшей наградой, хотя, надо заметить, он получал и весьма щедрое жалование. Однако отказался, когда Кристина предложила назвать улицу его именем, предпочитал запомниться как художник, создавший Терранову, ему не важно, назовут ли в его честь улицу, дом или что-то еще.
Кроме несбыточной навязчивой мечты о Кристине, не оставлявшей его сознания, были и другие сложности, которые не позволяли Даниэлю почувствовать себя полностью счастливым. Одной из них был его напарник Венсан Сенье. Будучи человеком очень неглупым, главный архитектор довольно быстро сообразил, что его помощник отличается не только живым умом и решительностью, но и удивительным природным даром, граничащим с гениальностью, и потому прислушивался к его идеям и советам, изучал их, расспрашивал, соглашался, искренне восхищался, а потом… выдавал за свои. Причем делал он это совершенно законно, с согласия самого Даниэля.
– Ты же хочешь, чтобы идея увидела свет? – спрашивал Венсан, – Ко мне прислушаются, ведь я – главный архитектор и Кристина мне доверяет. Разве не так? В конце концов, дорогой друг, мы здесь ради общего дела, ради того, чтобы создать новым поколениям прекрасное будущее, а не ради личных амбиций, правда?
– Конечно, – соглашался Даниэль, понимая правоту Венсана, в душе он иногда чувствовал досаду, особенно, когда Кристина хвалила Венсана и восхищалась его талантом.
Это же я, все это придумал я, хотелось крикнуть ему, но он молчал, опускал глаза, сжимал кулаки, стискивал зубы и согласно кивал, подтверждая ее правоту. В конце концов, Венсан – главный архитектор, а важно только, чтобы идею приняли. Ведь иначе однажды может произойти непоправимое и прекрасный город окажется на дне океана, повторив судьбу легендарной Атлантиды. Погибнут люди, а все приложенные усилия, тысячи часов труда многорукой машины: строителей, прорабов, инженеров, ученых, – будут погребены под толщами воды. И потому он молчал, не спорил с Венсаном и не пытался что-либо объяснять Кристине. В конце концов, ничего из того, что он по-настоящему хотел бы сказать ей – все равно не скажет, слова застревали в горле, едва он встречался с ледяным взглядом ее глаз.
Но вот теперь строительство официально окончено и потому было решено, что все-все, кто участвовал в строительстве, от топ-менеджеров до портовых грузчиков, получат официальный отпуск на одну неделю для возвращения на большую землю. А после окончания этой недели, работники вернуться уже насовсем, и начнется официальный старт продаж, и закипит водоворот городских будней, и в Терранову заедут первые жители.
Это придумала Кристина. Она дала этой акции официальное название «Неделя вне времени». Ей хотелось провести эксперимент, остаться со своим городом один на один. Она уже решила, что не поедет в увольнительную, а останется здесь, в Терранове совершенно одна: оценить ту гигантскую, титаническую работу, что была проделана. Чтобы почувствовать, как с плеч падает тяжелая ноша, что несла она все эти годы. А еще: чтобы почтить память Антонио, явившегося вдохновителем столь масштабного проекта, ведь именно ему принадлежала идея создания утопического города.
Когда все наконец уехали, отчалили корабли, взлетели самолеты, вокруг наступила полная тишина, слышен был лишь шум волнующегося океана, иногда рев ветра, плеск воды, и больше – никаких звуков. В искусственном городе пока не было ни птиц, ни животных, а все люди уехали. И сейчас Кристина чувствовала себя первым человеком на только что сотворенной земле.
Она спокойно провела ночь в своей комнате, наутро позавтракала там же, не выходя из квартиры, долго-долго смотрела на море, размышляя о проделанной работе и чувствуя то самое опустошение, что чувствует человек, который долго-долго шел к намеченной цели и наконец-то достиг ее. Такие люди испытывают горечь и разочарование, но Кристина знала, что ей подобное не грозит, ведь перед ней стояла еще одна, не менее сложная задача – снять проклятье с семьи Манрике. Хотя корабли больше не тонули, Кристина помнила, что однажды это может произойти снова, пока жива старинная легенда, пока дух Проклятого капитана продолжает скитаться по морям, и чувствовала ответственность не только перед Антонио, которому дала слово однажды, но и перед жертвами тех кораблекрушений, невольной виновницей которых она стала. Кристина смотрела на горизонт, ожидая, что теперь, как и тогда в лодке, появится призрачная каравелла и Проклятый капитан наконец заговорит с ней, но ничего не происходило. Прошли годы, они стерли воспоминания, и Кристине теперь казалось, что старинное судно ей привиделось, оно было лишь галлюцинацией, созданием ее воспаленного воображения вследствие пережитого в тот непростой день ужаса.
После завтрака Кристина решила пойти на недавно построенный в Терранове искусственный пляж с чудесным золотистым песком, который доставили сюда многочисленные сухогрузы ее компании. Пока еще ни один человек не отдыхал на этом пляже, и Кристина решила, что будет вполне справедливо, если именно она станет первой. Она быстро положила в сумку полотенце и солнцезащитный крем, надела купальник и халат, завязала волосы и покрыла их соломенной шляпой, после чего направилась к пляжу.
Разумеется, пляж здесь был не обычным и не имел ничего общего с тем, что мы привыкли понимать под этим словом. Он располагался значительно выше уровня моря, как и весь город, иначе песок бы просто унесло водой, к нему вел специальный лифт, а также множество эскалаторов, расположенных вдоль стены, по которой каскадом бежал искусственный водопад.
Но на этом пляже были и зонтики, и шезлонги, и гигантские бассейны с морской водой, и Кристина заняла один из лежаков, самый лучший, центральный, – ведь больше никого не было, постелила полотенце, сбросила халат и, блаженно вытянувшись, закрыла глаза. Наконец-то она имеет право просто полежать на солнышке и расслабиться! Все закончилось! Она победила! На какое-то время она задремала, но вскоре проснулась, почувствовав, что становится слишком жарко – все-таки солнце здесь палило нещадно. Вытащив из сумки солнцезащитный крем, женщина намазала им лицо, руки, плечи и уже попыталась было намазать спину, насколько это возможно, как так и замерла с флаконом в руке.
Потому что прямо к ней, в гавайской рубашке и шортах, тоже в соломенной шляпе и босиком, шел по песку Даниэль Сантьяго, вальяжно помахивая пляжной сумкой.
Раскрыв рот от изумления, Кристина смотрела на него, не в силах произнести ни слова, а он, как ни в чем ни бывало, приблизился, помахал ей рукой и широко улыбнулся.
– Что вы здесь делаете? – воскликнула она с возмущением, когда к ней вернулся дар речи. – Все должны были покинуть город! Все сотрудники… был издан приказ…
– Вы же знаете, что я не подчиняюсь приказам. Кстати, здравствуйте, сеньора Кристина!
Его ответ еще больше возмутил Кристину.
– За это я могу вас и уволить, – холодно сказала она, глядя ему в глаза.
– Да бросьте! Это такой же мой город, как и ваш. Без меня бы его не было, и вы это отлично знаете. И я тоже хочу побыть с ним наедине, пока не понаехали люди.
Кристина в ярости поднялась с шезлонга, это было уже слишком!
– Что значит «это ваш город»?! Что вы знаете о том, сколько кругов ада я прошла, прежде чем мне позволили хотя бы заговорить о нем? Что вы знаете о том, как я искала финансирование для этого проекта? Как выбирала сотрудников? Как боролась с властями трех стран! Как рушились одна за другой наши надежды! Как долго мы искали это место, затерянное в океанской пустыне! Сколько лет я потратила, сколько дней и ночей работала, ждала, думала, считала! Что вы знаете об этом, чтобы назвать Терранову своим городом? Нет, этот город принадлежит мне и моему мужу и никому больше!
Кристина замолчала, ожидая ответа на свою пламенную речь, и Даниэль действительно ответил.
– Помочь вам намазать спину кремом? – миролюбиво спросил он. – Не все хорошо делать самой.
Ошарашенная его неожиданной реакцией, Кристина застыла, потом молча протянула ему крем, после чего на автомате легла обратно на шезлонг. Даниэль тут же опустился прямо на песок, выдавил крем себе на ладонь и принялся натирать ее плечи.
– Вот, значит, уже я не зря остался! Хоть на что-то сгодился… – заметил он все также миролюбиво. – Но я очень рад, что решил остаться. Терранова сегодня напомнила мне Лансароте сразу после извержения вулкана. Люди уехали, птиц и животных нет. Абсолютная тишина, мертвая пустыня. Там вулканическая, здесь – футуристическая. Так ведь? Я словно дома побывал…
Кристина не ответила. Она закрыла глаза, чувствуя, как от его прикосновений оживают воспоминания о том поцелуе на балконе, что случился несколько лет назад, оживают, захватывая все ее мысли, все ее существо. Очевидно, ему передалось ее состояние.
– На самом деле, это Джайса уговорила меня остаться, – сказал вдруг Даниэль.
– Что?! – воскликнула изумленная Кристина, резко открыв глаза и подняв к нему лицо. – Джайса?! Моя подруга? Но почему?!
– Именно поэтому. Потому что она – ваша подруга. «Хватит ходить вокруг да около», сказала она мне. Везет только смелым! И я поверил ей. И я остался. Она умеет убеждать, когда нужно.
– Не сомневаюсь…
– И она очень желает вам счастья.
– Счастья? – скептически заметила Кристина. – У всех разные понятия о счастье. И если Джайса думает, что мое счастье – это…
– Я остался ради вас, сеньора Кристина, – решительно перебил вдруг Даниэль и посмотрел ей в глаза прямым открытым взглядом. И этот взгляд заставил Кристину смутиться и растеряться. Но в то же время, если быть честной с собой, где-то в глубине души Кристина догадывалась о его чувствах, знала, что он все еще думает о ней, несмотря на холодную вежливость на официальных встречах. Он казался безразличным и равнодушным, но она догадывалась о его тайной страсти и знала, что ее предметом является она сама. Но все это было неправильным и так не должно было случиться! Ведь они вместе работают, ведь он наемный служащий в ее компании…
– Ты же знаешь, что между нами ничего быть не может… – от волнения она даже перешла на ты.
– Знаю, – спокойно ответил Даниэль. – Но это – неделя вне времени. Сейчас можно все. Именно так и сказала мне Джайса: в эту неделю можно все.
Пораженная то ли неоспоримостью этих слов, то ли сдавшись наконец своим столь долго сдерживаемым чувствам, Кристина порывисто вскочила с шезлонга и крепко обняла его за плечи.
Даниэль обнял ее в ответ.
– Кажется, что ты сейчас заплачешь, – прошептал он ей на ухо.
Кристина улыбнулась и покачала головой.
– Я никогда не плачу, – так же тихо ответила она. – Не могу заплакать. Я не плакала уже больше десяти лет…
– Сейчас можно. Никто не видит, а я никому не скажу.
– Да нет же, – она снова улыбнулась. – Я просто не могу. Нет слез. Совсем нет слез. Они просохли в ту ночь, когда умер Максимино Флорес. Я дала ему клятву никогда не плакать. И вот, больше нет слез… Хотя было столько поводов, ты даже не представляешь…
Она осторожно освободилась из его объятий.
– Уйдем отсюда, – попросила она. – Здесь всюду камеры. Не нужно, чтобы нас видели вот так.
Дальнейшее Кристина могла вспомнить с трудом, и даже когда много лет спустя она возвращалась мысленно к этим дням, то понимала, что не осталось никаких воспоминаний кроме случайных обрывков фраз, мгновений, игры света и тени, удивительных эмоций и того пьянящего счастья, которое бывает лишь раз. Эти дни навсегда запечатлелись в ее сознании, словно залитые золотистыми лучами рассветного солнца, озаренные магическим сиянием любви, и все-таки она не могла вспомнить ничего конкретного.
– Неудивительно, это же неделя вне времени, – пошутил Даниэль, когда она рассказала ему о своих мыслях. – У меня то же самое. Хотя мне тогда было не до запоминаний.
Они знали, что у их любви есть лишь эти несколько дней и потому пытались получить от них все, что могли. Теперь Кристина не могла поверить, как она так долго жила без него! Не два с половиной года, что прошли с момента их встречи, не все те годы, что прошли со дня смерти Антонио. Нет, всю эту долгую жизнь, а может быть столетия до нее, как она могла жить без него?
– Мне кажется, будто мы с тобой были вместе когда-то давно. Очень давно, а потом надолго расстались. Я потеряла тебя и часть себя вместе с тобой, – сказала она ему в последнюю ночь перед возвращением людей в Терранову. – И потом долго-долго искала.
– И что это значит? – он улыбнулся в темноту. – Что мы все равно будем вместе? Даже когда неделя вне времени закончится? Даже когда сюда вернутся люди?
Кристина задумчиво молчала.
– Не знаю… Это все так далеко от реальной жизни. В реальной жизни у меня столько забот, столько проблем и столько работы! И совсем нет времени на любовь. И на себя. Я отреклась от себя очень давно, когда решила построить Терранову.
– Но Терранова построена.
– Да. Но столько всего еще предстоит сделать!
– У тебя отличные управляющие! Чего только стоит Олег! Из него получится лучший мэр, я уверен. Да и остальные…
– Согласна, – улыбнулась Кристина. – Но все-таки они – не я. Ты даже не представляешь, сколько всего мне приходится брать на себя. Помимо Террановы есть еще судоходная компания, есть большой финансовый холдинг, плюс у нас остались химические предприятия, которые были еще при моем муже. Сельским хозяйством я почти не занимаюсь, но все-таки дел остается по горло! И я не говорю про различные внешние проекты, участие в мероприятиях, общественную жизнь. Это так сложно быть Кристиной Алькасар, ты даже не представляешь себе!
– Но ведь теперь у тебя есть я! – Даниэль повернулся и посмотрел на нее, – Ты можешь доверить какие-то из своих обязанностей мне, я буду тебе помогать – и твоя жизнь станет куда легче, чем раньше.
Кристина нахмурилась, ее лоб прорезали легкие морщинки, а потом она поднялась на локте, отчего ее длинные рыжие волосы рассыпались по подушке, и внимательно вгляделась в него. Неужели, он это сказал? Они только начали встречаться, между ними еще нет никаких обязательств, а он уже претендует на то, чтобы взять на себя часть ее задач? На то, чтобы занять ее место!
Даниэль без слов понял ее взгляд, откинулся на подушку и тяжело вздохнул.
– Слушай, нельзя быть такой подозрительной. Так можно с ума сойти. Ты что, действительно, думаешь, что мне нужна твоя компания и твои деньги? Напрасно. Думаю, что и тебе они не нужны. Ты была бы куда счастливее, если бы отказалась принять наследство мужа и не стала связываться со всем этими строительством, если хочешь знать мое мнение. Правда, тогда бы мы вряд ли встретились. А это совершенно недопустимо.
Кристина снова легла и крепко обняла его за плечи, заглянула в глаза.
– Это правда? Тебя не интересует моя компания? У тебя нет никаких личных амбиций?
– У меня есть личные амбиции. Они в том, чтобы остаться в памяти людей среди строителей Террановы. Но они не управляют мной. Иначе я бы ходил и говорил всем вокруг о технике крепления плавучих платформ, на которых стоят мосты… – эта фраза сорвалась сама собой, и он испуганно замолчал. Даниэль упрекал себя за то, что сболтнул лишнего и надеялся, что Кристина в сонной дремоте не расслышит фразы или не придаст ей значения. Но она тут же снова вскочила.
– Что это значит? – спросила она. – Про крепления? Ты хочешь сказать, что эту технику придумал ты, а не Венсан? Но ведь вы же говорили…
Даниэль молчал, но она потрясла его за плечо.
– Скажи мне. Если ты хочешь, чтобы мы были вместе у тебя не должно быть от меня секретов!
– Хорошо, – он вздохнул. – Да, это была моя идея. Венсан, конечно, развил ее…
– Но почему вы не сказали? – изумилась она.
– Потому что знали, что идею прославленного архитектора комитет примет скорее, чем идею никому неизвестного помощника.
Кристина задумалась, она долго молчала, напряженно размышляя о чем-то.
– И много таких идей вы выдали за идеи Венсана? – спросила она, наконец.
– Достаточно, – ответил Даниэль. – Но не будем об этом. Я лишь хотел объяснить тебе, что у меня нет никакого желания занимать чье-либо место. Ни твое, ни Венсана. Теперь, когда Терранова построена, больше всего на свете, я хотел бы вернуться домой. Назад, на Лансароте. Соскучился по нашей мертвой черной земле, покрытой вулканическим пеплом…
– А как же я? – лукаво улыбнулась Кристина.
– Я хотел бы вернуться туда с тобой. Но понимаю, что это невозможно. Такой блестящей светской даме, как ты, нечего делать на богом забытом острове…
Кристина наклонилась и поцеловала его.
– Когда я была маленькой девочкой, задолго до знакомства с Антонио, даже до переезда в Испанию, когда еще жила в Саратове, я мечтала, что однажды придет день – и я буду жить на богом забытом острове посреди океана. А еще, как и все девчонки, мечтала, что буду, как Золушка, и однажды в меня влюбится принц. Половина желания исполнилась. В 2004 году в Испании не было ни одной газеты, которая не назвала бы меня Золушкой.
– Осталась вторая половина.
– Да, осталась вторая половина…
В эту минуту Кристина уже точно знала, что позволит ему остаться рядом с собой даже тогда, когда в Терранову вернутся остальные сотрудники компании, когда город заселят первые жители, а также решила, что передаст Даниэлю часть своих обязанностей, тех, с которыми на нее взгляд он сможет справиться. В конце концов, он прав, нельзя все и всегда делать самой, пора учиться делиться задачами, что обрушились однажды на ее голову. И потом, разве любовь не для того дана, чтобы быть вместе в радости и горести, делить не только хорошие, но и трудные времена? Разве не в этом смысл той мистической связи, что возникает между людьми и порой тянется не один год, а порой и не одну жизнь? Кристине снова показалось, что они с Даниэлем были знакомы прежде, странно, несмотря на любовь к Антонио, в отношении мужа у нее никогда не возникало такого чувства. Напротив, все, связанное с ним, казалось ей внезапным, неожиданным, поражало и удивляло. То, что он оказал ей знаки внимания, что сделал своей женой, что подарил любовь, что оставил ей состояние. С Даниэлем все было иначе – казалось закономерным и единственно возможным ходом событий и такое единство голоса судьбы и голоса ее собственного сердца не могло не радовать женщину. Они будут вместе всегда, что бы ни случилось, потому что это – их настоящая дорога.
Она снова почувствовала, как в сердце поднимается волна ликования, и не в силах сдержать эмоции крепко поцеловала Даниэля. Тот уже начинал засыпать, но от столь страстного поцелуя тут же проснулся и решил, следуя добрым католическим принципам, отплатить Кристине сотней поцелуев за один.
За окном уже поднималось солнце, скоро на аэродром начнут опускаться самолеты. Но пока они все еще одни на этом маленьком клочке суши посреди безбрежного океана, словно Адам и Ева под беззаботной сенью Эдемского сада, единственные мужчина и женщина на земле. Им не хотелось размыкать объятий, расплетать руки, разъединять губы, наоборот, хотелось стать единым существом и застыть навечно в этом мгновении, когда возможно краткое единство двух разделенных, но бесконечно родных существ.
Глава 2. Любовь
Прошла всего неделя после возвращения людей в Терранову, начались официальные продажи квартир, по телевидению крутили бесконечные рекламные ролики, обещавшие жилье в самом необычном и комфортабельном городе мира по оптимальным ценам, об этом кричали стоящие вдоль испанских дорог билборды, люди, желающие приобрести необычную недвижимость обзванивали агентства, но никто не говорил об этих чудесных переменах и достижениях. Никто, потому что все в Терранове обсуждали только громкую новость о романе Железной Крис, непреступной женщины с каменным сердцем, со своим подчиненным, помощником главного архитектора Даниэлем Сантьяго.
Их поражали перемены во внешности Кристины: всегда такая холодная, бледная, казавшаяся чуть изможденной, теперь она светилась от счастья, ее глаза сияли, на щеках пылал румянец, походка вдруг сделалась легкой и казалось, она вот-вот пустится в пляс от радости. Кристина теперь беспрестанно смеялась, постоянно улыбалась, и ее работники с изумлением увидели чудо, некогда покорившее сердце Антонио Манрике, – улыбку, озарявшую все вокруг, словно жаркое испанское солнце. Прежде женщина была строгой и даже хмурой, ее запомнили с плотно сжатыми губами, которые разжимались только для того, чтобы отдать очередное распоряжение или пожурить нерадивых, однако теперь Кристина расцвела и преобразилась.
Японский океанограф, работавший на строительстве Террановы, сравнил женщину со своей страной, когда после долгой зимы, она просыпается в бледно-розовом пожаре цветущей сакуры.
Женщины Террановы говорили о Даниэле. Они и раньше считали его красавцем и пытались привлечь внимание всегда сосредоточенного архитектора, но вскоре забросили эти безнадежные попытки, посчитав его трудоголиком, помешанным на работе. И вот сейчас они наперебой твердили, что не удивлены выбором Кристины, наоборот поддерживают его и одобряют.
Однако, как и всегда в таких случаях, несмотря на то, что над строительством города трудилась команда единомышленников, не обошлось без злословия и сплетен. Были те, кто говорил, что Кристина, устав от одиночества, бросилась на первого встречного, который подвернулся под руку и не оказал сопротивления. Ей припомнили и неудачный роман с русским артистом, и потерпевшие крах отношения с Рейнальдо Альваресом и даже Максимино Флореса, который вероятно неспроста отдал девушке свое состояние. Были те, кто называл Даниэля охотником за сокровищами, соблазнителем богатых вдов и даже талантливым жигало, кто-то раскопал сведения, что в молодости Даниэль якобы танцевал в каком-то ансамбле, постепенно эта история обросла слухами и превратилась в откровенные танцы в барах. И хотя Даниэль никогда не танцевал в ансамбле и в принципе не особенно умел танцевать, людям эти слухи почему-то казались правдоподобными. Кристина и Даниэль не слышали и не замечали этих слухов, взглядов, недомолвок, они были слишком счастливы сейчас и казалось перенеслись в какое-то параллельное измерение, сквозь которое жизнь текла, не оставляя следа, словно бесплотная иллюзия, а плотностью, реальностью обладали лишь только они сами, и каждое мгновение проведенное врозь, было бесконечным. Кристина не могла дождаться вечера, она начинала ждать его уже с утра, потому что вечером дела отступали, и она оставалась наедине с любимым человеком.
Джайса, ее лучшая подруга, поддержала и одобрила выбор Кристины. Я же говорила, тебе давно следовало влюбиться! Не нужно было ждать столько лет, писала она в своих сообщениях. Сама Джайса все больше увлекалась новой миссией, она подолгу не видела детей, потому что почти все свое время проводила в неблагополучных странах, ездила в Азию, в Африку, в Центральную Америку, посещала приюты для беженцев и горячие точки, и везде, куда могла привнести хоть каплю милосердия, она старалась выполнить ту задачу, которую возложила на себя добровольно. Ее столько лет жившее пустыми развлечениями сердце устало и требовало больших свершений, Джайса хотела доказать самой себе, что живет не зря, а потому теперь была счастлива, что ее жизнь не проходит напрасно, она верила, что возможно совершить невозможное и сделать мир добрее, лучше, прекраснее. Кристина помогала начинаниям подруги деньгами, кроме того она выделила в Терранове несколько домов для бедных семей со всего мира, которым было некуда пойти, но которые мечтали изменить свою жизнь, стремились к образованию и хотели трудиться на благо Террановы и свое собственное, чтобы хотя бы дети выросли в новом мире и имели возможности, недоступные их родителям прежде.
Эти дома были построены в форме носов гигантских шлюпок, идущих друг за другом, и вскоре получили название Шлюпочного квартала и довольно быстро превратились в визитную карточку Террановы – ведь согласитесь, наполовину погруженные в воду спасательные шлюпки – под водой находились служебные помещения, – являющиеся ничем иным, как жилыми домами, такое можно увидеть далеко не везде! Когда Кристина строила эти дома, она хотела, чтобы они всегда напоминали ей о той спасательной шлюпке, что не только сохранила ей жизнь однажды, но и поделила ее надвое – ведь Кристина до той ночи, когда ушел Максимино, до той ночи, когда увидела она ничем не примечательное лицо Газира, и Кристина после – отличались друг от друга словно два полюса. И женщина верила, что эти новые шлюпки, также поделят надвое жизнь всех, кто поселится тут, отделив страшное прошлое от дающего безграничные возможности будущего. Крушения остались позади, теперь все зависело лишь от самих спасенных.
