Виктор Батюков
Падение в высоту
Районщики
1
– Оставь маму в покое! – закричал Андрей и бросился с порога на отчима, который стоял в прихожей, намотав на одну руку длинные роскошные волосы Оксаны Анатольевны, вторую – занес для удара.
– А-а-а, вернулся, щенок! – обернувшись, пьяно прохрипел он. – Не лезь во взрослые разговоры! Марш в комнату делаю уроки!
Но Андрей, отбросив пакет с учебниками в сторону, словно волчонок повис на руке.
– Ах ты, ублюдок! – взревел отчим и, отпустив волосы, хотел схватить паренька другой рукой, но не тут-то было. Ловкий в верткий Андрей нырнул вниз под летящую руку, затем неожиданно выпрямился, и, встав на носочки, изо всех сил сунул свой костлявый кулак в нос ненавистному человеку. Мужик охнул и схватился за лицо. Второй удар ему пришелся в челюсть. Отчим клацнул зубами. Взревев как бык, схватил мальчика за грудки и изо всей силы ударил его о стену. Андрей со стоном сполз к ногам матери. Она сидела на полу и беззвучно рыдала, размазывая по щекам слезы.
– Вот пригрел волчонка! Я его кормлю, пою, одеваю, а он меня за это кулаком благодарит! В другой раз бросишься, голову как цыпленку сверну. Понял, щенок? – прохрипел мужик и, пошатываясь, пошел в сторону кухни.
– Мам! Ты зачем опять с ним пила? – укоризненно сказал парень, уводя ее в свою комнату. – Я уже говорил тебе: не пей, опять скандал будет. А ты все равно!
– Он меня пригласил, вот я и пришла с ним за компанию.
– Из-за чего на этот раз скандал?
– Да так, это тебя не касается, – уклончиво ответила мать, пряча под распущенными волосами наливающийся синяк.
– Ты-то как?
– А что со мной сделается? Нормально. Я сильный, – успокоил ее сын, потирая на затылке огромную шишку. – Пошли ко мне.
В комнате Андрей приложил к ее щеке столовую ложку, обнял за плечи и с надеждой в голосе попросил:
– Мам, может, ты его бросишь, а?
– Как это? – удивленно подняла она глаза.
– Соберешь его вещи, выставишь за дверь и привет.
В глазах матери зажегся живой огонек.
– А что? Да сколько можно терпеть! Завтра – и привет!
– Ксан! Слышь меня, Ксан? Иди сюда, – раздался из кухни голос отчима.
Мать, стыдливо пряча от сына глаза, выскочила в прихожую.
– Что тебе, Василечик?
– Садись, и тебе, так уж и быть, пять капель плесну, – снисходительно сказал Василий.
– Вот спасибочки. Ты у меня такой добрый, заботливый, – защебетала Оксана Анатольевна.
– Тьфу ты! – в сердцах плюнул Андрей и зарылся лицом в подушку. Но долго он так лежать не мог. Все его естество рвалось прочь, туда, где нет ненавистной рожи отчима, где нет криков матери, а есть воздух, простор и люди. Много людей, которые почему-то живут хуже его, счастливы. Почему они так живут, а не он? От этого ему становилось еще хуже. Не сумев расслабиться, ищущая непреодолимое желание выплеснуть где-нибудь обиду, гнев, ненависть, Андрей выбежал на улицу.
Весна! Для всех это время любви, цветения, начала жизни. В эти дни хочется петь, смеяться, вдыхать полной грудью еще сырой, но уже теплый воздух, пахнущий новыми свершениями, новым счастьем, новыми успехами. Люди спешили по своим делам и как-то по-весеннему тепло улыбались друг другу. Даже грязь, пристававшая к подошвам, не взывала у них раздражения, потому что эта была не осенняя липкая грязь, а весенняя, теплая земля. И вот в потоке праздника весны шел паренек с душою поздней осени. Его взор был обращен в себя, в груди клокотал вулкан не выплеснутых эмоций. И не найдя на кого можно обрушить всю эту лавину, ноги сами привели его в парк. Бродя по пустынным аллеям, он был готов грызть от ярости деревья, но вместо этого Андрей в сердцах пнул урну.
– Ты че, пацан, офигел?
Мальчишка обернулся и увидел двух парней на год-два старше его. Они сидели на скамейке и пили пиво. На голове у них был опознавательный знак районщика – черная шапочка с белым помпоном.
– тебе чего, здоровья девать некуда? – продолжал один из них.
– Да пошел ты! – огрызнулся Андрей и сжал кулаки, интуитивно догадываясь, что настал тот момент, которого он так искал по залитым солнцем городским улицам.
– Оп-па! Мишаня, похоже у этого пацана зубы лишние, – воскликнул ближайший к нему и поднялся.
– Помочь или сам справишься? – спросил второй.
– Справлюсь! – самодовольно ответил тот и шагнул вперед.
Андрей не стал ждать. В два прыжка он преодолел разделяющее их расстояние и, почти не размахиваясь, ударил в солнечное сплетение. Парень охнул и сложился пополам. Второй удар был в лицо, затем еще, еще и еще, пока противник не упал к его ногам. Андрей перевел дыхание, посмотрел на скамейку. Мишаня сидел в той же позе, с бутылкой в руке. Лишь выпученные глаза и открытый рот выдавали прежнюю степень его удивления. Но вот глаза его вернулись на место, а губы стали растягиваться в улыбке.
– Слышь, Паша? А он тебя сделал! – вдруг засмеялся он. – Чтоб мне лопнуть, сделал! Вот тебе и пацан.
– Да я его сейчас в капусту порублю! – заревел Павел, поднимаясь с земли и убирая сочившуюся из носа кровь.
– Хоть пальцем парня тронешь, я тебя самого в этой урне похороню! Понял? – повысил голос Миша и поднялся.
– Ты чего? Он же…
– Что он? Он молодец, а ты фуфло, раз с пацаном справиться не смог, – потом усмехнулся и добавил уже более миролюбивым тоном. – Ладно, не злись. Все в порядке. Пацан просто шустрее оказался. Кстати, как зовут тебя, боец?
– Андрей.
– А я Миша, это вот Паша. А ты молодец, Андрей! Присядь с нами, во, угощайся, – протянул он открытую бутылку пива.
Парнишка хотел было отказаться, но в душе после драки, осталась такая пустота и горечь, что он лишь устало опустился на скамейку и машинально взял напиток.
– Тебе сколько лет? – спросил Миша, сделав глоток.
– Четырнадцать.
– Немного маловато, но ничего, – выразил он вслух свою мысль. – В школе, значит, учишься?
– Угу.
– Да ты пей, не стесняйся.
Андрей приложил губы к горлышку бутылки и горькая пенная жидкость обожгла горло.
– Ты что, пиво не любишь? – спросил Миша, видя как парень брезгливо поморщился.
– Я вообще спиртное не люблю, – ответил он, с отвращением протягивая бутылку обратно.
– Не хочешь, как хочешь, – равнодушно сказал Паша, забирая пиво назад.
– Ты в секцию какую-нибудь ходил? Ну там бокс или ушу? – продолжал расспрашивать Миша.
– Нет.
– Самородок, значит, – усмехнулся он и, взглянув на часы, поднялся. – Ладно, самородок, нам пора. Но не прощаемся. В субботу жду тебя здесь на наших сборах. Придешь? По глазам вижу, что придешь. Все, держи пять… – и Миша протянул ладонь ошарашенному Андрею.
– А ты молодец, – протянул вслед за другом руку и Павел. Я на тебя зла не держу. Все было честно. Приходи в субботу. И они медленно пошли по аллее, а Андрей остался сидеть на скамейке, пораженный этим приглашением как громом.
У мальчишек десяти-четырнадцати лет районщик вызывал такое же восхищение, как гусары в XIX веке. Он был олицетворением силы, мужества, благородства. Сколько легенд и сказок было сложено о них для этих маленьких обожателей! Сколько красивых рассказов было рассказано в коридорах школ и у подъездов домов. Плевать, что их убивают, калечат, сажают в колонии. Главное, это эти «благородные рыцари» отстаивают честь и множат славу своего района. У них есть все: почет, уважение, за ними стайками шляются девушки. Их любят и боятся. И вот в это «элитное подразделение» пригласили его, Андрея. Четырнадцатилетнего мальчишку позвали туда, куда по неписанным правилам, отбирают лишь пятнадцати-шестнадцатилетних ребят. Это было чудо, нонсенс, и Андрей, сидя на скамейке, еще долго не мог поверить своему счастью.
Два дня, отделявших его от заветной субботы, тянулись так, словно вез их старый ленивый ослик на скрипучей телеге. Паренек в томительном ожидании, метался по улицам, пытаясь хоть как-то убить время, но ни футбол, ни волейбол, ни что другое, не смогли с в нем развеять щемящее чувство нетерпения «скорей бы, скорей бы», и потому весь вечер пятницы он провел, сидя на той самой скамейке, у которой произошла эта судьбоносная встреча.
На следующий день солнце еще только-только принялось расчесывать свои золотистые кудри-лучи, а Андрей уже нетерпеливо мерил свою комнату шагами, с раздражением вслушиваясь в пьяный храп отчима. Часа через два парень не выдержал, прошмыгнул на кухню, отрезал себе ломтик хлеба, заглянул в пустой холодильник и, тяжело вздохнув, выбежал из квартиры. «Сборы назначены на шесть вечера, а сейчас только восемь утра, как же убить время? Куда бы это податься?» – размышлял он, бродя бесцельно по улице. Совершенно случайно мальчишка подошел к остановке в тот момент, когда к ней подъехал автобус. Двери распахнулись перед самым его носом, и он машинально шагнул в салон. «Следующая остановка кинотеатр «Победа», – объявило радио, и автобус тронулся с места. «Победа – это хорошо, – отметил про себя мальчишка. – Это то, что нужно. Победа – это Черемушки. Черемушки?!» – вскочил Андрей. До него вдруг дошло, что сейчас он окажется в районе, с которым у них ведется давняя, кровопролитная война. Он был небольшой, но очень сильный. Молодежь знала друг друга в лицо, а потому чужаков они вычисляли мгновенно и били смертным боем. Черемушек боялись все, и только их район имел силу и храбрость вести с ним войну уже более десяти лет. Это была как вендетта, оканчивающаяся только со смертью последнего родственника одной из сторон, но так как подростки в этих районах не кончаются никогда, то и кровавый факел войны передавался из поколения в поколение.
Сойдя на остановке, парень посмотрел вслед уходящему автобусу. «Вот дурак! – ударил он себя по голове. – Ведь через остановку «Текстильщики». А они вроде как наши союзники. Ладно. Сейчас на другую сторону дороги, в автобус и домой, а то как-то не хочется в такой день получить дырку в голове или лишиться челюсти». Андрей, идя по пешеходному переходу, незаметно оглядел улицу. «Вроде чисто», – облегченно вздохнул он, не заметив ничего подозрительного. «Наверное, спят еще». В ожидании транспорта мальчишка присел на лавочку. Автобус уже заворачивал к нему на перекрестке, когда за спиной раздался удивленный мальчишеский голос:
– Ба! А мы-то ломаем голову, где на пиво взять! Угощаешь? А? Парень?
Андрей вскочил со скамейки. У остановки стояли три пацана с кровожадными ухмылками на губах.
– У меня нет денег, – негромко сказал он, приготовившись, как только откроются двери, впрыгнуть в автобус.
– Ты как со старшими разговариваешь, мальчишка? – округлил глаза парень, стоявший в центре. – Наверное, давно по попе не получал?
– Иди сюда, деточка! Мы дадим тебе тумаков! – добавил фразу из известного мультфильма второй и звонко рассмеялся.
От такого унижения кровь ударила Андрею в голову, и позабыв про автобус и про то, что находится в чужом районе, бросился на обидчиков. Перепрыгнув через скамейку, он свалил ближайшего своим коротким ударом в солнечное сплетение. Второму с разворота угодил ногой в живот и когда тот согнулся, со всей силы двинул в челюсть. На третьего Андрей налетел, махая кулаками как мельница, стараясь угодить ему в лицо. Тот вначале сделал несколько шагов назад, потом вдруг отпрыгнул в сторону и ударил паренька подошвой ботинка по голени. Потеряв от неожиданности равновесие, Андрей упал. Второй удар остроносого ботинка пришелся ему в живот. Затем удары посыпались словно град. Это пришли в себя две первые жертвы и принялись мстить. Андрей, спрятав лицо в колени, и, прикрыв голову руками, лишь дергался от боли и кусал губы, чтобы удержаться от крика.
– Вы что это, уроды трое на одного? – почти теряя сознание, услышал он девичий голос.
Избиение сразу прекратилось.
– Ты что, ты что, Аленка? Он же первый начал! Перестань!
Андрей убрал руки и повернул голову. Сквозь кровавую пелену он увидел, как хрупка нежная девочка набросилась на трех здоровых парней, а они в ужасе разбегаются, уворачиваясь от ее почти невесомой сумочки.
– Ты как, живой? – спросила она, когда районщики скрылись из вида.
– Угу, – промямлил паренек, чувствуя во рту соленый вкус крови.
– Встать сможешь? – девушка присела на корточки и принялась утирать носовым платочком его лицо.
Андрей попытался подняться, но острая боль, словно молния, пронеслась от макушки до пят. Паренек невольно вскрикнул и снова упал на асфальт.
– Ясно. Давай я тебе помогу хоть до лавочки добраться. Потерпи немного, ладно.
Она взяла Андрея за руку и потянула вверх. Превозмогая боль и опираясь на спасительницу, паренек с трудом добрался до скамейки.
– Вот и молодец! – выдохнула девочка. – Посиди пока здесь, а я быстренько за водой сбегаю.
Она повернулась и через секунду скрылась за углом ближайшего дома. Оставшись один, Андрей стал прислушиваться к себе. Голова гудела, словно в ней находился набатный колокол, губы распухли и передние зубы шатались, нос, хоть и стал в два раза больше, но вроде как цел. Подвигав руками и ногами, и убедившись, что переломов нет, Андрей облегченно вздохнул. «Еще легко отделался, – подумал он, постепенно приходя в себя. – Вроде ничего не сломали. А синяки и ссадины скоро пройдут. Вот только куртку жалко». Мальчишка с тоской поглядел на полуоторванный рукав и вздохнул. «Мать теперь месяц пилить будет, а отчим, эта свинья пьяная, так вообще живьем сожрет. Хоть домой не иди».
Вскоре из-за угла показалась знакомая фигурка спасительницы.
– Сидишь, молодец, на вот выпей, – она всунула ему в реку большую чашку. – Это яблочный сок. Он гораздо полезней. А этим я сейчас тебя оботру.
Девочка, открутив пробку с пластиковой бутылки, намочила платок и стала утирать им парня. От прикосновения холодной тряпочки Андрей дернулся.
– Сиди смирно, – строго сказала она. – Ну как, легче?
– Да, спасибо. Все уже в порядке.
– Вот и хорошо.
– Как зовут тебя, спасительница? – смущаясь, спросил Андрей.
– Алена, Лена, – задорно ответила девушка и, отбросив волосы от лица, взглянула ему в глаза.
Только сейчас паренек заметил, что эта хрупкая, но боевая девчонка была приблизительно одного с ним возраста. К тому же она была еще и довольно красива. Ее густые каштановые волосы веселыми завитушками спадали на плечи, а карие большие глаза блестели веселым огнем и задором.
– А меня Андрей, – отводя в сторону взгляд, представился паренек.
– Очень приятно, – рассмеялась девушка. – Вот и познакомились. Удачный повод для знакомства, ты не находишь?
Андрей хотел улыбнуться, но распухшие губы так болели, что мальчишка лишь сморщился.
– Как ты себя чувствуешь? – участливо спросила она.
– Как отбивная на столе у повара, – честно признался паренек.
– Раз шутишь, значит, нормально, – облегченно сказала Алена. – Идти теперь сможешь?
– Кажется, да.
– Тогда вон твой автобус подходит.
Андрей обернулся и видел, что к остановке действительно приближается его автобус. Он с трудом поднялся и, прихрамывая, двинулся на посадку. Девушка шла рядом.
– Какой у тебя номер? – вдруг спросил парень уже стоя одной ногой на площадке.
– Какой номер?
– Телефона.
– 36-18-39. А зачем тебе?
Двери автобуса захлопнулись, и ее вопрос остался без ответа.
К вечеру Андрей кое-как починил куртку, почистил брюки и принял ванну. Боль все еще напоминала о себе, но уже не так остро. Больше всего его беспокоили опухшие нос, губы, а также синяк в пол-лица и заплывший глаз. «Ничего, главное, чтобы ты хорошо учился, – вспомнил он любимую поговорку отчима, разглядывая себя в зеркале. – А это заживет. Ну что, идем на сборы?»
– Мама, дорогая! – воскликнул Миша, увидев приближающегося к нему Андрея. – Тебе что, БелАЗ дорогу не уступил?
Последнее слово утонуло в дружном хохоте пятидесяти несовершеннолетних Робин Гудов.
– Нет, – тихо, но твердо ответил паренек, с вызовом глядя одним глазом на районщиков. – В Черемушках был.
Смех резко оборвался и все с уважением посмотрели на него.
– Оп-па, – чуть не подпрыгнул от изумления Михаил. – Вижу, прогулка была интересной. Со сколькими побеседовал?
– С тремя.
– Успел хоть отмашку-то дать?
– Обижаешь, двоих постелил, а третий, гад, успел мне подножку поставить, так бы и он получил, – начал заводиться Андрей и последнюю фразу почти выкрикнул.
– Ладно, ладно, успокойся, – положил ему руку на плечо Миша, и почувствовал, как парня бьет нервная дрожь. – Хорошо, самородок, хорошо. Постой пока здесь, послушай, а потом у меня к тебе дутее одно дело. Лады? Ну вот и чудненько.
Михаил повернулся к стоявшим в шеренгу по двое ребятам, прокашлялся и стал говорить.
– Итак, сегодня у нас две темы, которые я хочу с вами перетереть, – он взглянул на Андрея и добавил. – Нет, три. Первая, это поход на вокзал. Кто ходил, два шага вперед!
Из строя вышло человек двадцать. Михаил молча их обошел, затем вернулся на свое место.
– Не все! Кт еще был?
Никто не шелохнулся.
– Так, значит и сейчас ссым? Да? – повысил голос «водила». – Думаете, я не видел, кто драпанул с дискотеки, когда началось махалово? Сами выйдете или мне вас пинками сюда выгнать?
Послышался шорох и из толпы вышли, пряча от стыда глаза, трое ребят.
– Ну? – чуть сдерживая ярость, спросил Миша. – В чем дело? Вы же знали, что не танцевать туда идете? Почему оставили товарищей? Кишка тонка стала?
Все трое стояли, опустив головы, и молчали.
– Ясно! – не стал больше тратить на трусов слова и время «водила». – Шапки сюда! Быстро!
Не дожидаясь, пока они отдадут эти знаки отличия, Миша сам сорвал с них головные уборы и, вернувшись на место, объявил:
– За трусость и предательство Хрящ, Серый и Пирог изгоняются из наших рядов с позором. Оставшиеся должны подойти и дать каждому из них пинка под зад! Выполнять!
Без малого пятьдесят человек, проходя мимо бывших товарищей. Кто жалеючи, а кто от всей души, приложился к их мягкому месту. Последним это сделал сам Михаил.
– Все. Пошли вон! И помните, что трусам в нашем районе живется ой как не сладко.
Когда изгнанные покинули место сбора, «водила» повернулся к остальным и продолжил:
– Все, о них забыли. Это урок нам всем. Коль встал на защиту своего района, защищай его с честью, а не роняй ее. Вот как сделал он, – Михаил указал на Андрея. – Мне еще днем сказали, что кто-то из наших в Черемушках троим районщикам накостылял. Я уж и так и эдак прикидывал, кто бы это мог быть, такой безбашенный. Но никак не подумал, что это наш старый знакомый «малыш-самордок», – он улыбнулся и похлопал парня по плечу. – Учитесь. – Затем Миша вскинул голову и продолжил. – Короче. Хочу пригласить его к нам! Возражения есть?
Андрей оглядел строй. Многих он знал, трое или четверо жили с ним в одном дворе, но близко не был дружен ни с кем.
– Так он же вроде малой еще, – раздался чей-то неуверенный голос.
– Малой, говоришь, – улыбнулся вожак. – А ты у Паши спроси, какой это малой! Да и сегодняшнее утро тоже за него говорит. Короче, возражений нет.
Миша повернулся к парню и протянул ему одну из отобранных шапок.
– Держи. Теперь она твоя, носи с честью. Только вначале постирай, чтобы трусостью не заразиться. Вдруг она через вшей передается. Хорош ржать! – оборвал он ребят. – Это будет настоящий районщик. Становись ко всем.
Когда Андрей пунцовый от радости и гордости встал в строй, Миша продолжил.
– И последнее. К следующим сборам вы должны принести по две тысячи. На передачи нашим пацанам в зону.
– Так мы же надавно сдавали, – сказал стоящий рядом с Андреем парень.
– Там кто-то что-то вякнул? – подскочил к нему Миша. – Или мне послышалось?
– Послышалось, – преспешно пробормотал паренек.
– То-то, повторяю, к субботе по две тысячи!
– И мне? – растерянно спросил Андрей.
– А ты не с нами?
– С вами.
– Тогда, что это за вопрос. Или ты особенный? Я сказал всем! – прокричал Миша и, отойдя от строя, устало объявил. – Все, сборы окончены. В субботу в это же время, на этом же месте. Разойдись!
Домой Андрей возвращался уже в компании товарищей.
– Ты где целый день шляешься? – встретил его в коридоре отчим. – Мать извелась уже вся. И кт это тебе так фотографию разукрасил? – злорадно спросил он, увидев на лице следу бурного утра.
Мальчишка лишь зло исподлобья взглянул на мужа матери и молча скрылся в своей комнате.
– Ты что, – отчим ворвался следом, – щенок, молчишь? Отвечай, когда я тебя спрашиваю!
Андрей стоял посреди комнаты, сжав кулаки, а на столе лежала черная шапочка с белыми помпонами.
– Ты где это взял? – вдруг резко сбавил тон отчим.
Парень молчал.
– Украл у кого? Признавайся!
– Дали, – высокого подняв голову, с вызовом, ответил Андрей.
– Кто дал? Где?
– На сборах!
– Так ты что, уже на сборы ходишь? – изумился отчим и, повернувшись, крикнул в открытую дверь. – Мать! Иди сюда!
Оксана Анатольевна вбежала в комнату, со страхом переводя взгляд с сына на мужа.
– Слышь, мать, а ведь твой сын уже совсем взрослым стал. На сборы ходит.
– На какие сборы? – не поняла она.
– Ты что, дура? Районщик он! Теперь поняла?
– Ах ты, Боже мой, – всплеснула руками мать. – Что же теперь будет? Тебя же, наверное, посадят!
– Не каркай, – оборвал ее отчим. – Иди лучше сыну поесть чего приготовь.
Узнав о том, что Андрей стал районщиком, отчим круто поменял к нему свое отношение. Он присел на старенький стул и долго рассказывал пасынку о своих «крестовых походах» будучи тоже в этой организации. Кстати, свой первый срок он получил именно за это. Поговорив минут сорок, отчим поднялся.
– Ну, сынок, если будут какие вопросы, обращайся, – покровительственно закончил он.
– Василий Александрович, нам сказали к субботе две тысячи принести на передачи для тех, кто в зоне. Вы не могли бы… – видя его благодушное расположение, решил воспользоваться Андрей.
Услышав, что пасынок впервые обратился к нему по имени, отчеству, отчим полез в карман и вынул оттуда две смятых бумажки.
– Раз для тех, кто там, это дело святое. Держи. Хорошо придумали. Когда я сидел, мне никто ничего не присылал. Ладно, пошли на кухню.
В понедельник вечером Андрей решился. Когда мать с отчимом ушли в свою комнату смотреть телевизор, он потихоньку протянул телефон в свою комнату и поплотнее запер дверь. Посидев минут пять у аппарата, собираясь с мыслями и пытаясь унять дрожь в пальцах, решительно набрал номер, который золотыми цифрами отпечатался в его памяти.
– Алло! – произнес на другом конце провода нежный девичий голосок.
– Лена? – хрипло спросил он.
– Да. А кто это?
– Я, – растерялся вдруг парень.
– Интересное у вас имя «Я». А поподробнее? – рассмеялась девушка.
– Ну, это, а. Ну. Помнишь позавчера на остановке?
– Андрей?! Хорошо, что позвонил. Как ты?
– Ничего, живой, – расслабился он, услышав, как обрадовалась девушка, узнав его.
Поболтав с подружкой почти час, Андрей с некоторым сожалением повесил трубку и осветил темную комнату счастливой улыбкой.
