Вики Рисаби
Я – не твоя собственность
ГЛАВА 4
Вот и утро, вставай. Во всю заливался мой будильник, а это значит, что время семь и пора просыпаться. Времени я себе оставила с запасом. Чтобы быть в аэропорту за два часа до вылета, мне нужно выйти не позднее десяти тридцати.
Родители тоже засуетились в своей комнате. Вчера мы договорились, что они обязательно поедут меня провожать. Мама пошла готовить завтрак, а я мыть голову и собираться.
Мы были немногословны. Как-будто каждый из нас был в своих мыслях и не хотел отягощать ими остальных. Время пролетело незаметно, и я решила вызвать такси, чтобы точно не опоздать, да и будет возможность немного уединиться.
Я проверила документы и вещи. Вроде бы все взяла. Главное на месте паспорт и билет, а остальное мелочи. И мы вышли из дома.
Папа напустил на себя веселья и теперь не умолкая рассказывал мне, что ему удалось вычитать про Дубай, и про АЭ, в частности. Мама его с интересом слушала и иногда тяжело вздыхала.
До аэропорта мы добрались весьма быстро. Я ещё немного посидела с родителями и пошла в зелёную зону. Мне нужно было сосредоточиться, а оттягивать прощание было все больнее.
Я пообещала, что напишу, как буду в самолете и ушла, а родители смотрели мне вслед. Мама вытирала слезы, а папа ее утешал. Мне не было страшно в этот момент.
Сейчас надо быть сильной.
***
Никаких приключений в аэропорту не случилось. Я спокойно дождалась своего времени, предварительно сходила в туалет и купила воды.
Самолет подогнали и начали приглашать пассажиров на посадку. Я прошла по кишке и встретилась глазами со стюардессой. Она цепко осмотрела меня с головы до ног, немного скривилась, но все же выдала фирменное приветствие.
Меня проводили к моему месту, и я наконец-то увидела, что такое бизнес-класс. Правда я и эконом-то ни разу живьём не видела, поэтому потрясение было большим.
Я подумала: как в кино. Шикарное кресло с индивидуальным экраном, куча наворотов, наушники, журналы, небольшой столик. Кресло раскладывались практически в горизонтальное положение и это было прекрасно. Провести в воздухе пять с половиной часов лучше всего с комфортом.
Моей попутчицей оказалась шикарная женщина лет пятидесяти. Видно было, что она очень усердно за собой следит. Костюм сидел на ней как влитой, подтянутое лицо было надменным. Мы только поздоровались и на этом наше общение закончилось.
Я внимательно посмотрела выступление стюардессы, которая показала, как застегивать ремни, где аварийные выходы и как обратиться к персоналу.
Маме с папой написала, что я в самолёте и теперь напишу только когда приземлюсь. Момент взлета застал меня врасплох. Уши заложило так, что даже рев турбин был слышен как из колодца. Я никогда не думала, что может так сильно вдавить в кресло. Это как на детской карусели «ромашка». Очень похожее ощущение.
Вот я и в небе. Пути назад нет. Сейчас от меня ничего не зависит. Лети и помалкивай.
Но я была уверена, что все будет хорошо.
У меня все обязательно будет хорошо.
Точка.
***
После обеда как-то сама не заметила, как уснула. Смотрела фильм по экрану, вмонтированному в корпус впереди стоящего кресла – и будто выключили. Видимо позднее вчерашнее засыпание и объятия Павла, хоть и виртуального меня вымотали.
Когда объявили посадку, проснулась резко и довольно бодрая. Оказывается, пять с половиной часов в небе – это не так уж и много.
Приземлились мягко, плавно. Я даже слышала, как люди хлопали, но не в бизнес-классе. Тут все оставались очень серьезными. Особенно моя соседка, которая куда-то очень спешила.
Я же, вдруг поняла, что не знаю, кто меня встретит и встретит ли вообще. Ведь этот момент я полностью упустила. Липкая паника в миг разлилась по телу. Меня бросило в жар. Черт, это же надо быть такой дурой, чтобы не уточнить, как добраться до места.
И что мне теперь делать?
Я ведь даже арабского не знаю, кого и как мне просить о помощи? Мамочки, ну надо же быть такой дурой? Я накручивала себя ежесекундно и выходила из самолёта последней. Мне было страшно.
Страшно оказаться одной в незнакомой стране без знания языка, порядков и законов.
Я уже мысленно прокляла все на свете, когда выходила в зону встречающих. И сразу увидела мужчину, который держал в руках табличку: «Маргарита Куприна».
Сказать, что у меня отлегло от сердца – не сказать ничего. Я испытала облегчение на уровне души. Я поняла, что меня тут ждут и встречают.
Мужчина, когда заметил меня стал улыбаться. Видимо у него-то ориентировка была.
Лет под сорок, явно не русский, с хитрыми маленькими глазами он производил не самое приятное впечатление. Зато видна была спортивная подготовка по широким бицепсам, которые подчеркивала темная рубашка.
Я поняла, что русский язык он не знает, поэтому просто подошла к нему и кивнула приветственно. Он ещё шире расплылся в улыбке и начал мне что-то взволнованно говорить, по-арабски приглашая следовать за собой.
Я робко пошла за ним, попутно оценивая масштабы и красоту аэропорта. Пальто и шарф явно были не к месту, и я сняла их, повесив на руку. Погода по прогнозам была жаркой и в моих сапожках было не уютно.
Видела шикарные магазины, которые так и манили зайти. Брендовые вещи выглядывали из витрин, сотни стеллажей с разными флакончиками и косметикой притягивали взгляд как магнитом.
Но мне сейчас это не важно. Вот когда поеду домой повидаться с родными – обязательно зайду и куплю что-нибудь в подарок.
Мой сопровождающий шел немного впереди и постоянно оглядывался, продолжая что-то говорить на непонятном мне языке. А я лишь кивала в ответ. Останавливаться и прекращать фарс не хотелось.
Но его улыбка и болтовня, искреннее радушие ко мне не могли не вызвать ответной реакции. Я сама не заметила, как немного расслабилась и заулыбалась тоже.
На улице нас ждала дорогая припаркованная машина. Увы, я не знаю названия. Я никогда такой не видела, а посмотреть было на что. Она была широкая, черная, безупречно блестела глянцем на солнце.
Мой сопровождающий открыл мне багажник, чтобы я положила в него свою спортивную сумку и мне стало не по себе. Так нелепо выглядела эта вещь в этом дорогом багажнике. Сложила сумку и пальто с шарфом и грустно вздохнула.
Водитель открыл передо мной дверь заднего пассажирского сидения, и я тихой мышкой проскользнула внутрь. Он тоже занял свое место, и я наконец-то решила уточнить, говорит ли он по-английски. А то неудобно как-то получалось.
Оказалось, что Мула (так его оказывается зовут) говорит по-английски совершенно свободно и даже знает несколько слов на русском.
– А вы получается ничего из того, что я сказал в аэропорту, не понимали? – с улыбкой спросил меня Мула.
– Получается, так. – ответила я, – Но мне было неудобно вас перебивать.
Мула заразительно смеётся.
– А я-то вам рассказывал, как мы вас ждали. Что хозяин сказал мне встретить вас лично, хотя обычно я вожу только его.
– А остальные как?
– Для остальных есть Амин. Обычно он занимается бытовым извозом и помогает по дому.
Хм, интересно почему мне оказана такая честь.
– А вы давно работаете у Павла Александровича? – спрашиваю, чтобы узнать, как вообще у него дела с персоналом, особенно с постоянным.
– Три с половиной года – отвечает Мула.
– И как? Нравится?
– О, это лучшая работа в моей жизни! Хозяин у нас добрый и щедрый. Да сохранит его Аллах!
Я даже не знаю, что на это можно ответить. Три с лишним года – долгий срок. Если сотрудник столько времени не уходит, значит место действительно хорошее. Замечаю, что Мула очень фанатично отзывается о Павле. Видимо не я одна считаю его полубогом.
– Нам ехать недолго. Скоро будем на месте. Как вы долетели?
– Спасибо, хорошо! Поела, уснула, проснулась и на месте.
– Отлично! – говорит Мула на чистом русском.
Мы едем совсем недолго и наконец упираемся в красивые кованые ворота. Мула щелкает кнопками на пульте, и мы въезжаем на закрытую территорию. Слева и справа расположились аккуратные домики: некоторые побольше, некоторые поменьше. Наверное, это что-то типа поселка по-нашему. Только ВИП.
Мы приезжаем до самого конца упираемся в еще одни ворота с живой изгородью кустарника. Красиво.
Мула опять набирает комбинацию на пульте, и мы въезжаем дальше.
Огромная территория сада с круглым фонтаном посередине завораживает. Фонтан светится разными цветами, от чего блики пляшут на лепестках цветов и листьях деревьев.
Сам дом выглядит шедевром современной архитектуры. Как-будто весь состоит из стекла. Три этажа, на каждом из которых горит свет. Внутри вижу движение людей.
А сердце замирает и опять потеют ладони. Как же не к месту я себя чувствую во всем этом богатстве.
Но больше всего волнует то, что сейчас я увижу его. ЕГО, самого нереального, красивого и такого далекого мужчину из тех, кого я знаю.
Сказка кончилась, начинается работа.
Машина останавливается перед входом, и мой водитель открывает передо мной дверь. Черт, сейчас мне придется выйти, но как выйти когда так страшно?
Сознание подсказывает, что никуда я не денусь и выйти мне все равно придется. А Мула уже открывает передо мной пассажирскую дверь и протягивает руку, чтобы помочь.
Пути назад нет.
Паника нарастает.
***
Обморок пока отменяется. Решила для себя твердо. Если уж очень захочется – могу поваляться в нем потом, в гордом одиночестве.
Зачем я сюда приехала? Правильно – работать. Вот и нечего искать себе оправдания. Да волнительно, но кто бы тут не волновался. Я такой роскоши никогда не видела, куда мне до нее.
Я приняла из рук Мулы свою сумку с немногочисленными пожитками и пальто, а затем пошла к лестнице из трех ступенек навстречу свету этого дома с расправленными плечами и гордо поднятой головой.
Я ведь профессионал, или кто?
Мула шел рядом и прямо передо мной отодвинул дверь в сторону. Как раз тогда, когда я уже начала ломать голову вопросом как ее открыть, ведь ручки видно не было. Оказалось, что по принципу шкафа-купе, когда-то у нас с родителями был такой.
Мула приглашающе кивнул мне, мол заходи уже, что встала-то.
И я вошла. Вошла в огромный холл. Прямо передо мной была каменная лестница с деревянными резными перилами. Слева располагалась кухня с большим островком и барными стульями.
Справа была гостиная небольшой диван и два кресла, плазма, висящая будто сама по себе и столик с цветами, журналами, и какими-то декоративными статуэтками.
За лестницей виднелся коридор, который уходил куда-то вглубь дома.
Снаружи все казалось весьма миниатюрным – на деле, здесь было очень много пространства и света, который лился со всех сторон. Современность дизайна подчеркивала каждая вещь в этом доме. Все казалось вроде бы обычным и в то же время дополняло одно другое. Я невольно обомлела от такой красоты. Так и застыв на пороге.
А в это время по каменной лестнице спускался мой работодатель. Он шел неспешно и сначала я не видела его лица, только ступни и ноги. Я позволила себе залюбоваться его походкой.
На нем были свободные светлые брюки, которые выглядели очень удобно. На ногах были обычные белые носки укороченного типа. А сверху рубашка, чьи расстегнутые верхние пуговицы открывали прекрасный вид на идеально гладкую и загорелую спортивную грудь.
Он спускался, и чем ближе становился ко мне, тем отчаяннее колотилось в груди мое бедное сердце. Он улыбался, и продолжал свой путь придерживаясь за перила одной рукой.
На его красивом лице застыло умиротворение. Глядя на него, было четко понятно, что он и есть повелитель этой жизни, а главное, что он собой полностью доволен.
Мгновения спуска превратились в вечность. Я, кажется, забыла, как дышать. Но в то же время незаметно подкралось коварное чувство стыда.
Во-первых: о чем я только думаю? Что себе позволяю?
Во-вторых: я опять прикинула, насколько неуместно я сейчас выгляжу в своем довольно теплом платье с воротником, капроновых колготках и невысоких сапогах. Пальто в руке и шарф сверху идеально дополняли унылую картину.
М-да, зрелище из меня, наверное, так себе.
Но Павел не подавал вида, что его что-то не устраивает. Наоборот, выглядел радушным хозяином, встречающим своего ценного кадра. Он подошел и остановился в паре метров от меня, вальяжно засунув руки в карманы своих брюк.
– Привет, Маргарита! Как добралась?
Спросил тепло и даже как-то нежно. На русском, что было особенно приятно. Муле дал знак, что тот свободен и может идти. А я наконец-то смогла отмереть от момента.
– Добрый вечер! Спасибо, я хорошо долетела. А Мула встретил и доставил прямо сюда.
Выдавила из себя заученную улыбку. Надеюсь, что он не видит, как сильно сейчас дрожат мои пальцы. Я даже была благодарна пальто, которое прикрывало мой мандраж.
– В Москве похолодало? – спросил будничным тоном все еще не приглашая меня пройти дальше.
– Да, стало немного холоднее.
– Здесь теплые вещи тебе не понадобятся, уберешь их гардеробную в своей комнате. Идем, ты с дороги, поэтому не буду тебя мучить. – Сказал и приглашающим жестом указал на лестницу, предлагая мне пойти первой. – Я покажу тебе твою комнату. Только сначала разуйся, я не люблю, когда по дому ходят в обуви.
– Да, конечно. – сказала я. Обратив внимание, что мне даже положить свои скромные пожитки и пальто некуда.
Пока я ломала голову как освободить руки, Павел подошел очень близко, кажется, даже половина метра не разделяла нас теперь.
– Маргарита, ты просто может попросить о помощи. – сказал он и я почувствовала свежесть его дыхания.
Он протянул ко мне руки с намерением взять мои вещи, чтобы позволить мне разуться. Я стала передавать их и почувствовала, как его горячие ладони коснулись моих запястий.
Волна тока пробежала у меня внутри. И я на долю секунды оцепенела. Краска уже заливала лицо и мне стало невыносимо жарко. Когда он все-таки забрал у меня пальто и сумку я уже была красная как рак. Но осмелилась поднять на него глаза.
Он улыбался. Стоял и улыбался. Ему что нравится доводить меня до смущения? Зачем? Играет?
– Спасибо. – немного хрипло сказала я и даже сама не поняла, почему голос сел.
– Маргарита, повторяю, ты всегда можешь попросить меня о помощи. Это ведь не страшно, да?
Издевается. Он просто издевается надо мной.
Но именно эта мысль вернула мне трезвость рассудка. И я, наклонившись спокойно расстегнула замки на сапогах и сняла с себя обувь. Теперь вопрос куда же ее поставить? Не оставлять же здесь у двери?
– Оставь здесь. – небрежно бросил он, разглядывая мои ступни через капрон. – Ну что, идем?
Он пропустил меня вперед, а когда я протянула руки забрать свои вещи – не позволил этого сделать. В итоге, все нес сам.
Я шла впереди него и не понимала почему, ведь он знает путь, ему его и указывать. Почему пропустил вперед меня? Странно. Шла и старалась делать каждый шаг аккуратно. Бедрами не вилять и вообще пыталась не отсвечивать.
– На первом этаже у нас кухня, гостиная, комнаты обслуживающего персонала. На террасе бассейн и рядом спортзал. Я тебе позже все покажу. На втором переговорная, мой кабинет, гостевые комнаты. На третьем живем мы с тобой. Подробную экскурсию я проведу тебе позже.
Мы поднялись на третий этаж и вышли в небольшой холл, увешанный дизайнерскими картинами и фотографиями. Слева была одна дверь, справа – другая. Павел кивнул налево, приглашая меня отпереть замок. Я послушно взялась за ручку и потянула на себя.
Передо мной был кабинет, с большим письменным столом, стоящем на нем ноутбуком, телефоном и другой техникой.
– Это все для тебя. Все настроено и готово к работе. Хотя сегодня о работе мы говорить не будем. Я дам тебе этот вечер прийти в себя.
Я продолжила осматриваться. Большое и мягкое на вид кожаное кресло отлично гармонировало с остальным интерьером. В нем точно будет удобно. Гостевое кресло так же было приятным. Но больше всего меня удивила фотография на стене.
Это был огромный постер той самой фотографии, которая так запомнилась мне из интернета. Только здесь фотография была черно-белой и немного зернистой. С изображения на меня черными глазами смотрел Павел. С голым торсом он выходил из воды, а капли стекали по его телу.
Это что за дела? И как я смогу работать, если он постоянно будет на меня смотреть с этого постера? И ведь повесил не где-нибудь, а прямо напротив стола. Работаешь такая, поднимаешь взгляд и здрасти-приехали.
– Нравится? – с ухмылкой спросил меня мой мучитель. Он стоял сзади меня и явно ждал моей реакции. А потом у самого уха я услышала – Это чтобы ты не забывала с кем имеешь дело.
Короткий смешок. И он прошел вперед.
М-да, а с самооценкой у некоторых тут проблем нет, как я посмотрю. Однако сама фраза показалась мне риторической и я решила на нее не отвечать.
Он прошел дальше, во вторую комнату. Она была даже больше первой. В центре стояла красивая кровать с балдахином и резными сводами. С мягким изголовьем и красивыми восточным покрывалом.
Павел аккуратно положил мои вещи на край и посмотрел на меня. А я оглядела комнату. По стенам были развешаны абстрактные картины. Приглушенный свет торшера приятно ласкал глаза.
– А на эту комнату фотографий не хватило? – Е-мае, я что вслух это сказала? Поняла что ляпнула страшную глупость и даже умудрилась зажать рот ладонью.
Павел рассмеялся. Хохотал так заразительно, что я невольно тоже улыбнулась и немного отставила свою панику. А когда он наконец отсмеялся сказал:
– Ну как скажешь. Раз тебе так понравилось, то добавим и сюда. – и посмеивается снова, смотрит на часы. – остальное ты сможешь изучить без моего участия. Там гардеробная и ванная. Приведи себя в порядок. Ужин через час. Надень то, что лежит в коробке на пуфе в гардеробной.
Он развернулся и ушел, все еще посмеиваясь. Я стояла шокированная и постепенно приходила в себя. Как могла такое ляпнуть? О боже… Кажется с такими темпами я не продержусь тут и неделю.
Я же так и думала, что отупею!
***
Я огляделась. У меня есть час на все про все. За это время мне нужно: позвонить родителям, сходить в душ, подкраситься, одеться и выйти к нему на ужин.
Начнем с самого важного: нужно добыть пароль от вай-фая. Я вернулась в кабинет и подошла к ноутбуку. Пароль установлен не был, и я без проблем его разблокировала. Ноутбук был шикарен, я не знаю, что это за фирма, раньше такого логотипа мне встречать не приходилось.
Зашла в настройки подключения к интернету, выбрала подключенную сеть и функцию показать пароль. На телефоне ввела нужные цифры и буквы и набрала номер мамы.
Пока в трубке раздавались гудки подняла глаза и столкнулась с глазами Павла. Он смотрел на меня с этого проклятого постера во всю стену.
– Маргошечка! Ну как ты там? Ты добралась? – мамин голос вырвал меня из оцепенения.
– Да, мамуль, у меня все в порядке! Я на месте, тут очень красиво.
– Тебя хоть встретили или ты добиралась сама?
– Меня встретили на машине и отвезли в особняк. Все хорошо.
– А мы тут с папой взяли семечек и собираемся посмотреть кино. – сказала мама грустно – так тебя не хватает…
Это был запрещенный прием. Знала бы ты мама, как мне не хватает тебя… Я тут совсем одна и совершенно не знаю, чего ожидать от моего босса.
– Мамуль, ну брось ты! Я прилечу через три месяца, время пролетит не успеешь глазом моргнуть!
– Ладно, ты хоть поела что-нибудь?
– Меня покормили в самолёте. А сейчас приглашает на ужин Павел Александрович и мне уже пора собираться…
Слышу, как папа просит маму передать ему трубку. А потом его голос, такой родной и любимый:
– Доча, если тебя кто обидит – собирайся и приезжай назад. Терпеть и геройствовать не надо.
– Пап….
– Не папкай, знай. У тебя есть дом. Дом. Где тебя ждут и любят.
– Хорошо, папуль. Я поняла. Ладно, мне пора. Целую вас обоих и крепко обнимаю, очень скучаю!
– Давай доченька, будь умницей!
Я положила трубку и подняла мокрые глаза на постер. Реальность теперь такая. Вот моя новая жизнь.
Пора приступать к остальным планам на повестке – душ. Я пересекла спальню и открыла дверь и обомлела. Моя комната в Москве была меньше в два раза, чем эта ванная комната.
Совмещенная с туалетом она была выполнена в светлых тонах. Ближе к окну стояла великолепная ванна, на витых золотых ножках. Справа из стены выдавался унитаз, а рядом гигиенический душ.
Душевая кабина расположилась прямо передо мной. Шкафчик с зеркалом был натерт до блеска, а внутри был миллион разных баночек, с кремами и прочим непонятным содержимым. Ящики под раковиной так же были заполнены разнообразной косметикой.
Ладно время на изучение будет потом. Найти бы просто гель и шампунь. Этого будет достаточно.
Полотенца белыми стопками лежали в открытой полке. И приятно пахли чистотой.
Я разделась и быстро приняла душ, все необходимое нашлось внутри. Тугие струи воды ласкали тело, вода смывала мой страх и наполняла энергией. Я чувствовала, как горячий душ забирает мою тоску по родителям и неопределенность будущего. Мне было хорошо.
Я вышла из душа, намотала на голову одно полотенце и вытерлась другим.
Нашла мягкие тапочки, которые стояли здесь же. И пошла изучать, что же такого особенного мне приготовил мой работодатель на ужин из одежды.
Заходя в гардеробную, оценила масштабы и то, как аккуратно все было развешано. Такое ощущение, что пространство от одной вешалки до другой измеряли линейкой.
Педантично, основательно.
Вокруг меня висели десятки платьев, брюк, блузок, жакетов… каждая вещь была с биркой и абсолютно новой. Платья явно не из дешёвых, да уж. Названия известных брендов били по глазам, но кажется я уже немного устала удивляться сегодня. Или душ так разморил, что сил не осталось.
И есть хотелось очень.
Впереди стояли в ряд пары обуви. Туфли, туфли, туфли. Думаю, тут пар 30 и все на каблуке. Но и для приятного место было – в самом низу стояли пять пар кроссовок, чудесные, очень удобные на вид. Как же хотелось сейчас примерить именно их, натянуть треники и толстовку и пойти смотреть кино вместе с папой и мамой.
Но, у судьбы на меня другие планы.
Справа были ряды сумочек. Но их рассматривать было откровенно некогда. У меня оставалось всего пятнадцать минут. Что же мне предлагают надеть сегодня? Я подошла к коробке стоящей в центре гардеробной на пуфике и открыла ее.
Сначала даже подумала, что тут что-то перепутано…
Внутри было даже не платье. Это было что-то очень похожее на ночную сорочку. Молочный шелк с тонкими бретелями. Откровенный вырез спереди и с перекрестие сзади. Да, длина была приличная, но разрезы по бокам совсем нет.
Твою мать! Это в этом мне надо сейчас выйти к нему?
Да ни за что на свете? Он что с ума сошел.
Я заглянула в коробку снова, может я что-то пропустила? И увидела небольшую записку:
«Это платье носят без белья. П.П.»
Пиз%%%ц!
Я села на пуф и обхватила голову руками. Что мне делать? Я не смогу выйти к нему в таком виде. Да я со стыда умру.
Кровь затопила лицо и уши. Я горела как факел от одной только мысли о том, что он увидит меня в этом.
Время идёт, подумала машинально.
Что если я не послушаюсь его указаний? Он выгонит меня?
Если он хочет увидеть меня в этом – пусть смотрит. Кажется, я видела в ванной широкий халат. Сейчас посмотрим. Встала и нашла большой махровый белый халат на вешалке в ванной. Решительно скинула с себя полотенца и надела это голое «платье». Боже, да в нем вообще все видно!
Соски торчат как каменные, выдавая мое волнение и конечно, мягкий шелк этого не скрывает. Отсутствие белья смущает сильно. Никогда себе такого не позволяла.
Влажные волосы просто уложила на одну сторону, краситься не буду. Не успеваю. Румяна бы мне точно сейчас не помогли, смеюсь в свое отражение. Потому что щеки, итак, краснее солнца на закате.
Сверху всего этого великолепия надеваю халат и решительно завязываю пояс. Вот. Теперь вид вполне достойный. И указание выполнила, но и по-своему это сделала.
Время выходить, и я слышу стук в дверь.
Сердце начинает танцевать танго на костре. А я боюсь реакции, которая последует после открытия двери.
Я ожидаю увидеть Павла, но вижу незнакомую женщину.
– Здравствуйте, Маргарита. Павел Александрович ждёт вас внизу. Ужин готов.
– Спасибо большое, я готова.
Решительно выхожу из своих апартаментов, но женщина тихонько шепчет:
– Кажется, вы забыли снять халат…
– Нет, я не забыла.
Отвечаю ей с улыбкой и вижу, как бледнеет ее лицо. Женщина, красива хоть и в годах. Волосы уложены в аккуратный хвост. Всем своим видом она показывает покорность судьбе и после моих слов опускает глаза.
Эта мелочь придает мне сил. Я гордо поднимаю голову и начинаю уверенно идти ногами в тапочках по ворсистому ковру.
Женщина семенила за мной следом.
Я дохожу до угла лестницы и начинаю свой спуск. Нужно спешить, пока моя решительность не осталась где-то на этих ступеньках. Спускаюсь, вот уже второй этаж. Шумно выдыхаю и продолжаю свой спуск.
Стоит. Стоит и смотрит на меня в самом низу лестницы. Наверное, если бы я надела только его платье у него был бы прекрасный обзорный вид на мою промежность.
Что ж, не повезло.
Он смотрит на меня, я на него. Я спускаюсь, он начинает злиться. Пошло не по плану. Это да.
– Почему ты не в платье? – говорит злобно. Ещё чуть—чуть и зашипит.
– Я… Я просто побоялась, что могу замерзнуть и решила накинуть что-то сверху.
Моя решимость тает, когда я вижу, как бешено пляшут черти в его глазах. Злится, ох как он злится.
– Ладно, идём. – говорит строго и отстранено. Идёт впереди меня в обеденную зону.
Однако, пройдя пару шагов резко разворачивается ко мне так, что я утыкаюсь носом в его грудь, не успев вовремя затормозить. Его пальцы быстро находят пояс халата и развязывают его. А потом так же резко скидывают его с моих плеч.
Я замерла, боясь пошевелиться или поднять глаза. А он цедит сквозь зубы:
– Когда ты подписывала договор, ты читала о прямом подчинении?
– Да. – шепотом говорю я, не поднимая глаз.
– Выйти ко мне в этом платье без халата – прямое подчинение. Выйти ко мне в халате – кривое.
– Но я…
– Я очень зол, – говорит где-то рядом с ухом. Совсем близко. – если не хочешь ходить совсем голая, то лучше промолчи.
Я лишь киваю. Перспектива ходить голой меня не прельщает. Жар расходится по всему телу затапливая меня до кончиков ушей. Я стыдливо стараюсь округлить спину, чтобы не было видно стоящих пиков сосков.
Он же просто отходит от меня на пару шагов. Внимательно изучает меня с ног до головы. Смотрит одобрительно, кивает каким-то своим мыслям.
– Вот теперь идём ужинать.
Улыбается как ни в чем не бывало. И я иду послушной овечкой стараясь не расплескать остатки своей гордости.
Круглый стол сервирован на двоих. В середине стоит салат, вокруг много маленьких закусок. Передо мной блюдо, закрытое серебряной крышкой.
Павел обходит меня сзади, явно намереваясь отодвинуть для меня стул. Я послушно сажусь, и чувствую, как моих рук касаются тонкие пальцы. Мимолётно, едва ощутимо, невзначай. Однако я вздрагиваю всем телом в ответ на его прикосновение.
Он спокойно отходит от меня и садится за свой стул. Берет салфетку и расправляет ее на коленях.
Я невольно залюбовалась им. Красив очень. Точно такой же, как и час назад. Вот только от смеющегося Павла не осталось и следа, он выглядит серьезным сердитым.
Он наливает в бокалы белое вино. И я впервые думаю о том, что выпить сейчас было бы хорошо.
Он открывает серебряную крышку своего блюда, я зеркально делаю то же самое. Он смотрит мне в глаза, я смотрю в ответ.
Он перемещает внимание на еду. Я тоже. Нужно поесть, иначе сил не будет вести эту молчаливую битву.
На блюде кусочек запеченной рыбы и жареная стручковая фасоль. Отлично, ничего жирного. Не сговариваясь, мы молча едим. Но между работой ножа и вилки слышу, как Павел злобно сопит и посматривает в мою сторону.
– Даже не спросишь? – Он не выдерживает первым.
– А можно?
– Можно.
– Почему было так важно, чтобы я пришла в этом платье?
Боюсь, что слово платье прозвучало немного брезгливо. Да и ответа его боюсь, если честно.
– Тебе настолько не понравилось платье? Или то, что ты под ним совсем голая?
Я сглатываю слюну и заливаюсь краской уже в который раз. Он же продолжает орудовать вилкой и ножом как ни в чем не бывало.
– Мне не понравилось ни платье, ни отсутствие белья. Если честно.
Неужели так сложно понять, что мне неприятно находиться в таком виде.
– А твое тело говорит о другом. – Сказал с улыбкой посмотрев на острые пики.
Ох не сорваться бы, как же он меня бесит этой манерой поведения.
И кажется… возбуждает…
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Маргарита, я привык к тому, что в этом доме все принадлежит и подчиняется мне. Люди, которые на меня работают в том числе. А значит и ты. – он молча внимательно смотрит в глаза и продолжает – Ты. Тоже. Принадлежишь. Мне.
Он отрезает и подцепляет вилкой новый кусочек рыбы и продолжает: – Платье и отсутствие белья – это моя проверка. Я должен знать, на что ты ради меня готова.
Я снова сглотнула слюну. Есть расхотелось совсем. Если это проверка, то получается я ее не прошла?
– Я не прошла проверку? – говорю испугано.
– О нет. Вернее, ни нет, и ни да. Если бы я обнаружил под халатом другую одежду или это платье и наличие белья – тебя бы уже здесь не было. – Но ты подошла к вопросу креативно. Это мне в тебе понравилось. Поэтому я просто придумаю тебе наказание, которое ты выполнить за свою провинность.
Интересно я ещё жива или уже умерла? При слове наказание на его губах заиграла хищная улыбка и стало действительно страшно.
Он точно придумает. Ещё как. Остаётся только надеяться, что моя честь и достоинство при этом не пострадает.
Блин, да он точно маньяк. Какая же я дура, что подписала этот договор. Я даже уйти от него по собственному желанию не могу.
– Наказание я придумаю позже. Это подождёт. А пока выпьем за наши трудовые отношения. – он с улыбкой протягивает свой бокал к моему.
Я машинально ударяю своим бокалом и прислушиваясь к красивому перезвону стекла. Делаю глоток и прикрываю глаза от удовольствия.
Мне хочется отпустить все паскудные мысли, которые роем летают в моей голове. Утопить всю гнетущую нервозность ситуации в глотке этого вина. Хочется спрятаться и сказать «я в домике». А не сидеть перед этим невозможным мужчиной в полуголом виде, без белья и с его манией прямого подчинения.
А еще понимаю, что устала. Слишком много всего для одного дня. События идут одно за другим. реальность меняется и внутри тоже что-то щелкает.
Открываю глаза и вижу изучающий внимательный взгляд омута его черных глаз. Он молчит, красивые губы изогнула снисходительная улыбка. Смотрит, изучает, интересуется.
Мне становится неловко. И я открываю рот, чтобы хоть что-то сказать, нарушить тишину момента, которая становится уж очень интимной. Кажется, что между нами летают искры, прямо через стол и все эти закуски.
Он – такой расслабленный, явно играет со мной как кот с мышкой. Я – такая зажатая, чувствующая себя некомфортно в этой одежде и этой среде. Ему нравится, вижу по глазам. Он здесь царь, он здесь повелитель, по-другому в его жизни не может быть. Все остальное – ширма, игрушка, чтобы было нескучно скоротать свою бесконечность.
