Вики Рисаби
Я – не твоя собственность
Начинаю пытаться сползти с его колен, отстраняюсь, замыкаюсь в себе. Вырываю себя, проросшую в этого мужчину каждой венкой своего маленького тела. Тяжело, больно. Мучительно слышу, как кровь закипает в ушах.
Он не дает встать самостоятельно, вместо этого сам взлетает вверх и ставит меня на ноги. Говорить что-то бессмысленно. Посмотреть ему в глаза значит навсегда умереть. Признаться себе честно, что меня опять использовали для удовлетворения потребностей – не могу, не хватает смелости.
Выхожу из бассейна. Молча подбираю трусы и лиф, иду туда, где лежат халаты. Он за мной, как будто не понимает, почему мое настроение так резко могло измениться. Выпаливает:
– Надо срочно что-нибудь пожрать. Умираю с голоду.
– У меня нет аппетита. – говорю тихо, едва слышно.
– Это еще что значит? – хватает меня за локоть.
До спасительных халатов осталось не больше пары шагов. Хочется укутаться, спрятаться, сжаться до размеров молекулы и раствориться в этом мире вместе со своим несчастьем и со своими гребанными никому нахрен не нужными чувствами.
– На что ты обиделась? Марго? – задумчиво пытается заглянуть в мои прячущиеся глаза. – Нам же было хорошо вместе.
Сглатываю обиду, пытаюсь проглотить ее как горькую пилюлю без воды и оставить где-то внутри. Чтобы ОН никогда не увидел, что мне больно. Не догадался, не осознал, что я сейчас чувствую и чем во мне это отзывается.
– Маргарита, я спрашиваю, какого хрена с тобой случилось? – дергает за руку, больно, наверняка оставляет следы.
– Я … Я просто плохо себя чувствую – нахожу безопасную середину и вроде даже не вру. Чувства у меня и правда не к черту. Осмеливаюсь поднять глаза и шепотом прошу – Отпусти.
– Нихрена, – зло говорит он еще крепче сжимая мою руку. – объясняй.
Тон не терпит неповиновения. Но как я ему скажу? Как я вообще могу ему сказать, что я дура такая посмела испытывать к нему что-то. Да и не похрен ли ему?
– Прекрати пожалуйста, мне больно… – кажется, он только сейчас понял, с какой силой сжимал меня.
Он отпускает, и я отворачиваюсь беру свой халат и стараюсь побыстрее его надеть. Ткань на мокрое тело ложится отвратительно неохотно, я психую с силой тяну рукава.
Стоит сзади, молчит. Не понимает.
Разворачиваюсь, надев кое-как гребаный халат запахнувшись наглухо, сделав себя непробиваемой для него.
– Я не хочу быть твоей постельной игрушкой, Паша. – честно говорю я – Я не могу так.
– Хм… – он задумчиво смотрит. Не понимает снова, вижу по глазам.
– Просто я… у меня… у меня есть… – не могу сказать, душат слезы. Не могу их сдерживать, катятся по щекам. Как признаться ему, что у меня есть эти блядские чувства? Что внутри меня все горит? Что я рассыпаюсь рядом с ним на мелкие кусочки? Ему это надо? Нет. А вот я потом себя не соберу.
– Паша, у меня есть к тебе… определенные чувства… – вслух, сказала, ни хрена себе! – Нам лучше прекратить… это… – обвожу взглядом бассейн. – Иначе я себя потом не соберу.
Вот! Я сказала это. Я сделала, смогла. Он стоит, открыв рот. Растерян, не знает, что сказать. Потерялся дорогой Павел Александрович, человек, который так хотел объединять людей по всему миру.
Жду, жду с минуту. Молчит, моргает, отчаянно о чем-то думает.
Нечего думать, Паша. Мои чувства никак не вяжутся с твоим расписанием, я смотрела. Если ты выгонишь меня – я готова, уйду. Залижу раны, найду нормальную работу и буду как-то жить. Не переживай.
Сказать нечего? Чтож, пойду к себе. Меня знобит и очень хочется в горячий душ. Хоть он и не отогреет лед, которым теперь сковано мое сердце. Ничего. Я выживу. Не переживай.
Обхожу по периметру и влетаю в дом, раненной птицей оказываюсь на своем этаже. Чёртову щеколду так и не приделали, а жаль. А впрочем нет. Скоро в этих апартаментах появится другой обитатель, возможно, ей и не потребуются никакие замки. Она с радостью раздвинет ноги и не скажет ни слова – прямое подчинение же.
Как же рвет все внутри. Как же душит.
Открываю воду, снимаю халат и вхожу в кипяток. Клубы пара летят надо мной, но мне все равно. Мне лучше. Под горячими струями не видно горячих слез. Надо дать им выход иначе они убьют меня пулей в голову.
Не думать не получается. Думать – не получается тоже. Получается только жалеть себя, стыдить и упрекать за все, чего уже не вернешь назад.
Сколько я простояла так? Пока не кончились в глазах слезы. Пусть все катится к черту. Я сильная, я выдержу.
Халат – противен, его руки снимали его с меня и больше я не хочу его надевать. Пусть валяется в корзине с грязным бельем. Да я бы и себя в эту же корзину засунула с удовольствием. В ней мне самое место, как использованной тряпке.
Не хочу ничего. Совсем.
Но на подкорке всплывает недоделанная задача. С которой как-то нужно справится, взяв себя в руки.
Обед, его мать и сестра. Остальное ждет до завтра.
Звонить сил нет. Буду писать, еще не поздно так что ничего страшного с ними не случится. Ноутбук в переговорной. Надо сходить и сверить его расписание.
Одеваюсь в первый домашний костюм, который попадается под горячую руку. Цветов не различаю. Мне совершенно плевать на свои заплаканные глаза и торчащие мокрые волосы. Кому я нужна? Ему? Бред.
Выхожу в двери. Его комната открыта, звуков не слышу. Может просто забыл закрыть вот и все. Иду вниз в переговорную, забираю вещи и поднимаюсь обратно. Нужно доделать, иначе я не я.
Знаю себя. Незакрытый гештальт не даст покоя до утра.
У себя в кабинете сажусь. Специально не поднимаю глаз на фотографию. Боюсь смотреть – убьет. Открываю ноут и пробегаю его расписание на завтра.
Бью кулаком в стол. Завтра вторник и на десять утра в расписании стоит «Массаж Салли». В голове всплывают фразы девушки, про «не совсем массаж, но мне об этом говорить нельзя». Получается, что завтра на 10 у него запланировано потрахаться Салли.
Сегодня со мной, завтра с ней. Нормально.
Нихера не нормально! Бьет посильнее хука справа. До потери сознания. Задыхаюсь от боли. Думала слезы кончились? Нет вот они, льются ручьем. Попробуй соберись.
Внушаю себе, всеми силами вкладываю в себя мысль, что меня это не касается. Совершенно. Мне просто нужно найти окно в час-полтора, надеюсь этого им хватит. Нахожу с 15:00 до 17:00, вот и отлично. Больше меня твое расписание не интересует, дорогой начальник.
Нахожу в мобильном те номера, что он мне переслал. Отправляю короткие сообщения:
«Добрый вечер, завтра в 15:00 Павел Пуров ждет вас на обед.
ассистент Маргарита»
Уж адрес-то я думаю добавлять не надо? Наверняка бывали тут не раз, разберутся.
Мои дела на сегодня все.
Я и сама на сегодня все. А может и навсегда.
Но нужно написать хотя бы маме. Пусть знает, что я жива. Нет, ни хрена не нормально и совсем не в порядке, но жива. Пульс есть, тело функционирует на сегодня этого достаточно.
Открываю свой старенький телефон, вижу несколько уведомлений. Пишу маме, что много дел было, сильно занята. Завтра постараюсь позвонить. Спокойной ночи и конечно, привет папе.
Пусть хоть они не волнуются о своей непутевой дочке. Пусть думают, что у меня все хорошо. А завтра я себя как-нибудь да склею.
Листаю попутно уведомления и вижу странное. Мой старый школьный друг, который мне сильно помог после того случая в родном городе написал:
«Марго, привет! Твоим видео снова кто-то очень настойчиво интересуется. Будь осторожна.».
Пиздец. Не сказать по-другому. Сердце колотится где-то в горле. Только этого мне не хватало. Если кто-то откопает это видео и покажет… да тому же Павлу или просто сольет в сеть – моей карьере навсегда и бесповоротно пиздец.
Рассуждаю логически, кто-то просто узнал, что у меня появилась такая работа и теперь намерен меня шантажировать. Если так, то я попала. Но сегодня про это думать уже не хочу.
Гашу экран телефона, закрываю ноутбук и роняю голову на руки. Уже не плачу. Судорожно соображаю, как мне быть дальше.
Ответы от матери и сестры Павла приходят практически одновременно: короткий ОК, чего ещё я могла ожидать. Правда его мать следом добавляет спасибо и это уже приятнее.
Уладила. Хорошо.
Забывшись на миг, вскидываю взгляд вверх. Два черных глаза прошивают стрелами с фотографии в разбитое сердце.
Да твою же мать!
Хочется психануть и фурией разметать все по комнате. Запустить в этот портрет по очереди все телефоны, ноутбук, блокнот – все, до чего только смогу дотянуться. Просто стереть его с этой стены, из своей памяти, из себя…
Шорох за дверью приводит в чувство. Слух обостряется так внезапно, что слышу даже его вздох.
Тихо встаю и подхожу к двери прикладываюсь к ней горячим лбом.
Тук-тук-тук
Почти подпрыгнула, почти до потолка. Чуть не улетела в небо.
– Маргарита, открой. – настойчивый голос не терпит промедления.
А я, наоборот, начинаю пятится назад. Хочется притвориться, что меня тут просто нет. Но я есть, и он об этом прекрасно знает.
Беру себя в руки. Задвигаю поглубже боль и слезы. Подхожу и открываю дверь, чтобы не дать ему войти внутрь.
Стоит, в руках поднос с кружкой горячего чая и бутербродом. Он в халате, глаза почему-то смотрят немного виновато. Что это значит?
– Тебе надо поесть. – и более твердо – И нам нужно поговорить.
– Спасибо, – машинально беру поднос, разворачиваясь несу на рабочий стол. – о чем ты хотел поговорить?
Разворачиваюсь к двери, надеясь, что он все еще там стоит. Дрожь пробирает до костей. Догадка: вышвырнет. Он меня сейчас просто вышвырнет из своей жизни…
Но он не у двери, он четко за моей спиной. И как только я оборачиваюсь крепко и без предупреждения сжимает в стальных объятиях. Я делаю попытки скинуть с себя его руки, но физически проигрываю эту битву.
А потом пламя во мне начинает гаснуть. Становится так хорошо в его объятиях. Как будто мы знаем друг друга так давно, что можем стоять так часами, просто обнимая друг друга.
Вечность, не меньше он крепко прижимает меня в груди. Предательские слезы тихо катятся по щекам и впитываются в его халат.
Он отмирает первым. Просто берет меня за руку и ведёт к себе. Молча, одной рукой скидывает покрывало со своей кровати и откидывает край одеяла. Берет меня на руки и аккуратно кладет на подушку. Укрывает одеялом и уходит в душ.
Неужели все это время он готовил еду, чтобы принести мне? А мне вдруг становится так хорошо. На этой постели, укутанной в теплое одеяло, в его запахе…
Мысленно подвожу итоги дня:
Тренировка – 1 штука;
Рабочий день – 1 штука;
Секс в бассейне – 1 штука;
Оргазм – 2 штуки;
Разбитое сердце – 1 штука;
Тревога из прошлого – 1 штука.
Закрываю глаза и проваливаясь в сон как по щелчку. Меня нет. Все. Кончилась.
ГЛАВА 10
Вяло пытаюсь разлепить веки. Не понимаю кто я, где я и что тут делаю. Слышу рядом мерное дыхание, оборачиваюсь через плечо.
Черт!
Осознание приходит болезненной волной. Я – Маргарита Куприна, я нахожусь в доме Павла Пурова, я – работаю его бизнес-ассистентом, я – сплю в его кровати.
Почему?
Вспоминаю вчерашние события, смотрю на красивое тело, которое по пояс укрыто одеялом. Одна его рука запрокинута за голову под подушку. Лицо отвернуто в противоположную от меня сторону. Другая рука повелительно лежит на моей заднице. Зашибись.
Вспоминаю последнее, что могу: он взял и отвел меня к себе, до этого принес бутерброд и чай.
Желудок при воспоминаниях о еде жалобно заурчал. Понимаю, но подожди дорогой.
Смотрю на красивое тело рядом с собой. Борюсь с желанием прижаться, залезть подмышку и поцеловать. Нельзя.
Вчера все точки вроде расставили. Или не все?
Если все, то почему я оказалась в его постели? Почему он мирно спит рядом со мной? Неужели подумал, что я в состоянии аффекта могу с собой что-то сделать? Или решил так поддержать, потому что по-другому просто не умеет?
Ничего не понимаю. Ясно только одно. Сейчас глубокая ночь и лучше мне уносить отсюда ноги, пока не поздно.
Аккуратно, стараясь не разбудить снимаю с себя его руку и сажусь на край кровати. Пусть спит дальше. Не хочу мешать. Поддержка была, кстати, но спасибо, больше не нужна.
Вчерашние, переживая огромным снежным комом догоняют меня, пока я стараюсь не слышно встать на ноги из сидячего положения. На цыпочках, начинаю пробираться из его комнаты в кабинет, где есть спасительная дверь в коридор.
– Далеко собралась? – хриплый сонный голос догоняет меня ударом в затылок. Обернуться страшно, не обернуться нельзя. – Иди ко мне.
Я все-таки оборачиваюсь и замираю. Мозг работает бешено. Сердце толкает кровь.
– Мне нужно в туалет. – произношу сама поражаясь своей находчивости.
– Тогда тебе в другую сторону. – отвечает твердо, без намека на сон в голосе.
Я послушно разворачиваюсь и иду в его ванную. По пути думаю, как бы мне отсюда убежать незаметно. Может он просто уснет, и я спокойно уйду? Надеюсь, так и будет.
Закрываю за собой дверь, спокойно делаю свои дела. Дольше чем обычно умываюсь холодной водой. Хочу прийти в себя, навести порядок в голове, но внутри как будто звенят колокольчики. Может запереться в ванной и никогда отсюда не выходить? Раствориться здесь и подождать пока всё не затихнет.
Искренне желаю, чтобы капли воды смыли с меня мой стыд.
Почему этот невозможный мужчина не дал мне уйти, так было бы легче. Я бы просто спряталась в своем панцире, и никто бы меня оттуда вытащить не смог.
Хотя без замка на двери – панцирем назвать мои апартаменты можно лишь с натяжкой.
Просидела на закрытой крышке унитаза максимально долго, рассматривала его ванну с упоением, вдыхала запах полотенец и парфюма. Мне было хорошо здесь, среди его следов и теней. Но сидеть бесконечно невозможно. Поэтому собрав всю волю в кулак я приоткрыла легонько дверь. Прислушалась – тишина.
Надеюсь, он успел уснуть…
На цыпочках выбираюсь из его ванны. Выключаю за собой свет и бросаю взгляд на кровать. Два черных омута выжидающе смотрят на меня, замершую в нелепой позе.
Он сидит, облокотившись на мягкое изголовье кровати и внимательно смотрит. Глаза откровенно смеются.
Как ни в чем не бывало выпрямляюсь. Даже не подаю вида, что меня спалили на месте. Пусть думает что хочет, может я всегда так хожу?
– И куда ты крадешься? – со смешком спрашивает мой мучитель.
– Я… да я просто подумала, что ты уже спишь. Не хотела будить… – вру правдоподобно, даже самой нравится.
– Марго, иди сюда. – он задумчиво смотрит на меня и добавляет шепотом – Пожалуйста.
Я даже немного растерялась. Он просит? Не приказывает? Не дает ценные указания? Он просит меня подойти к нему. Что это может значить?
Пока я раздумываю, он широко расправляет руки и берет край одеяла.
– Иди в кровать или я встану. – угрожает мне Павел.
Никакой сонливости в его глазах больше нет. Есть азарт на убегающую добычу.
Вздыхаю грустно. Придется идти, иначе точно затащит силой. Подхожу к пустому краю кровати и аккуратно сажусь. Немного подумав, ложусь так же аккуратно, спиной к нему.
В этот момент слышу движение за спиной. Перекатившись лицом ко мне, он мягко кладет руку мне на живот и резко тянет к себе. Воздух из меня вылетает мгновенно. Задохнулась от такого жеста.
Прижимает к своему телу. Вдыхает запах волос и зарывается в них носом.
Мое сознание вдруг отплывает под натиском нежности, которую он вкладывает в это объятие. Это так ласково, что мне хочется растаять как снежинке на горячих ладонях.
Невольно прижимаюсь к нему всем телом.
Даже жалею, что все еще в том костюме, который надела вчера вечером. Так хочется прижаться к его обжигающему телу полностью, безо всяких преград.
– Давай спать, пожалуйста. И не сбегай от меня больше, если хочешь, чтобы я относился к тебе по-другому. – серьезно констатирует он.
«Относился к тебе по-другому» это еще что значит? Он что? Он решил принимать мои чувства в серьез? Я не ослышалась сейчас?
– Что ты имеешь в виду? – не выдерживаю я.
– Я хочу, чтобы у нас все было по-настоящему. Хочу, чтобы ты была рядом, хочу заниматься с тобой сексом, хочу тебя. Всю. Целиком.
– Ты хочешь попробовать начать все с начала? – спрашиваю затаив дыхание. Кажется, даже сердце в груди остановилось.
– Да, я хочу попробовать с тобой.
Он крепче прижимает меня к себе, и я таю от счастья. Просто плавлюсь как лед на солнце, и улыбка затапливает лицо. Если есть на свете рай, то он сейчас здесь, между нами, в его крепких объятиях.
Я отчаянно хочу перевернуться к нему и поцеловать, внутри меня душа играет на балалайке так громко, что я задыхаюсь от ласки и своей любви.
Это невероятно. Этот мужчина дает нам шанс быть вместе…
Сон сняло как рукой, но его мерное дыхание успокаивает, и я понимаю, что он просто спит. Уткнулся носом в мои волосы, прижал рукой к себе и уснул.
Блаженство. Это просто блаженство. Разве бывает так хорошо?
Уговариваю себя, что бывает. Должно быть. Не может не быть.
Прошу себя уснуть, прошу настойчиво и в какой-то момент задохнувшись от счастья просто засыпаю в его объятиях.
***
Утро началось прекрасно.
Я услышала будильник, причем не свой. Подскочила на месте. Поняла, где я и с кем нахожусь в одной постели. Паша тоже проснулся. Потянулся рукой к телефону, чтобы отключить приятную мелодию, льющуюся из него. Проделав все манипуляции, бросил телефон обратно на тумбу и повернулся ко мне.
Все что было вчера, казалось сном, настолько нереальным что я не знала, какой реакции сейчас от него ждать.
– Привет. – хриплым сонным шепотом сказал Паша.
– Доброе утро! – ответила я.
Он потянулся ко мне всем телом и быстро преодолел и без того мизерное расстояние, между нами. Обнял меня и за шею притянул к себе. Нежно поцеловал мои губы и заглянул в глаза. Тихо произнес: «ну хоть не сбежала».
В его зрачках море нежности, какой-то привязанности и обожания.
– Иди-ка сюда. – прошептал в самые губы. И начал гладить мои плечи, – Это надо снять…
Сказал так ласково что я села на кровати послушно снимая с себя блейзер. Белья на мне не было, и я осталась с голой грудью в пол-оборота к нему.
– И это конечно тоже. – выразительным взглядом показал он на штаны.
Я встала и медленно сняла с себя низ, оставшись совершенно голой.
– Во-от, так намного лучше. – оценив меня уже совсем не сонным взглядом, – Иди скорей сюда…
Он приоткрыл одеяло, которое укрывало его до талии и показал, что меня ждёт.
Его член, наполненный мужской силой уже стоял. Он был ровный, с буграми вен и такой большой… На миг у меня перехватило дыхание. Я никогда не видела мужские органы в такой близости, и это… чертовски заводило.
Послушной кошкой я опустилась на кровать и поползла к нему. Я не знала пока что мне делать. Лечь рядом? Сесть сверху? Просто прижаться?
Я выбрала меньшее из зол: легла, рядом предложив ему делать меня счастливой самостоятельно, ведь у меня в этом опыта нет. Но услышала:
– Повернись ко мне и потрогай его, – тихо, но твердо сказал Паша. – он не кусается. Пожалуйста.
– Мм, хорошо.
Я повернулась на бок, и он повернулся тоже. Наши лица оказались в опасной близости друг к другу. Паша смотрел мне в глаза, и я таяла, плавилась и растекалась под этом взглядом. Он потянулся ко мне своим ртом, а я приложила руку к его члену.
Волнение прошибло меня насквозь, когда ладонь коснулась горячей плоти. Член отреагировал мгновенно и отпульсировал мне в руку. Я немного испугалась, но услышала довольный стон и решила сделать ещё одну попытку.
Паша начал целовать мои губы без спешки, аккуратно и нежно.
– Не бойся девочка, сожми меня крепче.
Проглотив нервную слюну, я решительно протянула руку и вложила в ладонь его безупречный орган.
Он так легко лег в ладонь: такой горячий, твердый, наполненный кровью до краев. Паша слегка подал его вперед и это было приятно. Невольно вспомнив, что обычно делают в фильмах для взрослых, я медленно провела вверх и вниз и услышала тихий стон…
Его губы начали ласкать меня интенсивнее. Он облизал нижнюю и сконцентрировался на верхней. Руки наконец коснулись моей быстро набухшей груди. Огладили полушария и сконцентрировались на сосках.
Я в это время продолжала свои нехитрые манипуляции все больше и больше возбуждаясь.
Сегодня все было по-другому, нежно и даже с уважением… Мы изучали друг друга. И мне это нравилось.
Нечто невероятно особенное происходило сейчас, между нами. Воздух накалился вокруг. В нем летали пары нашей страсти, горячие вздохи, общие стоны и страсть.
Его губы становились требовательнее. Языки сплелись в нежном танце. Он проникал теперь не только в мое тело – в самую душу.
Я увеличила скорость, но Паша открыл глаза, прервав поцелуй и попросил притормозить.
Его руки скользнули ниже, от груди к прессу, от пресса к лобку. Оставляя дорожки мурашек по пути своего шествия. Изучая, смакуя, исследуя.
Он приподнял одну мою ногу, и я послушно приоткрыла ему доступ к своей девочке.
Пальцы двигались нарочно медленно. Но я понимала, что уже вся мокрая от страсти. Когда он прикоснулся к самому сокровенному месту, отрываясь от поцелуя произнес:
– Девочка, да ты вся течешь…
Мой клитор отреагировал на эти слова резким сокращением. И Паша проворно накрыл его пальцами. Передавая новую волну тока прямо в виски.
Я тоже изучала его. Перестала двигаться вверх-вниз и решила исследовать головку. Она была не такой как длина: более мягкая и шероховатая. Я огладила пальцем самый кончик и обнаружила складку по середине и небольшую дырочку, из которой сочилась незнакомая для меня субстанция. Влажная капля быстро окутала палец и водить им по головке стало еще приятнее. Паша застонал сильнее и прервал контакт наших языков.
Но я быстро сообразила, что это смазка и решила вернуть комплимент:
– Ты тоже весь мокрый. – вышло только хриплым шепотом. Но и этого было достаточно, чтобы начать плавиться с новой силой.
Со стоном раненного зверя Паша опрокинул меня на спину и оказался сверху. Я покорно раздвинула ноги, чтобы он мог оказаться между ними. Губы впивались, одна рука ласкала мою грудь вторая удерживала его вес, чтобы не вдавить меня в кровать.
Он стал прокладывать дорожку вниз губами и языком. Сначала под удар попала моя шея и ключицы. Потом поочередно левая и правая грудь. Потом дорожка поцелуев прошла до лобка и опустилась к клитору.
На секунду он прервался и посмотрел черными глазами на меня. Потом снова опустил взгляд ниже. С силой взял мои ноги под колени и загнул их ко мне, чтобы облегчить себе доступ к моей вагине.
Я замерла на секунду. Но позволила делать ему со мной все, что хочет.
Он же, будто издеваясь надо мной делал все очень медленно. А мне было мало. Мне хотелось его всего и сейчас. Выгибалась навстречу ему, бесстыдно умирая от неторопливости его касаний. Стоны не контролируемо вылетали из моего рта после каждой манипуляции.
Свои руки запустила в его густые темные волосы. Слегка тянула их, практически не контролируя своих движений.
Но его темп тормозил меня.
Ласки доводили до исступления. Он стонал, лаская мой клитор и не продвигался дальше ни на миллиметр. Язык описывал круги и зигзаги. Паша то втягивал с силой мой несчастный пульсирующий орган губами, то снова отпускал его. Дразнил меня лаской, и я выгибалась ему навстречу. Но он не спешил, пробовал меня на вкус и смотрел на мою реакцию.
– Паша… Паша… – я жалобно взмолилась.
– Да, малыш? – хрипло откликнулся и он продолжил мучить меня.
– Можно, мне тоже попробовать… тебя? – спросила я.
– А ты оказывается развратная девственница – также хрипло прошептал он и встал на колени.
Я послушно вывернулась и села на четвереньки лицом к нему. Не давая себе возможности для раздумий я просто склонилась над его членом. Уперлась в кровать локтем одной руки и взялась за его мужское достоинство другой. Так близко я никогда не видела член. Он пульсировал налитый кровью. Вены выпирали так, будто он готов разорваться.
Паша молчал, он убрал руки за спину и позволял мне рассмотреть все детально.
Рот наполнился слюной, и я с нежностью коснулась его головки языком. Она была соленой, вкусной. Безумно возбуждал сам процесс и эта ситуация. Я прижалась к нему губами и услышала сладкий стон мужчины, который в этот момент так сильно меня желал.
Я приоткрыла губы и впустила его в глубину своего рта. Он мгновенно наполнил меня, заставляя открыть рот на максимум. Паша, не выдержав вздрогнул и толкнулся вперед, проникая глубже. Не сильно, нежно, даже приободряя.
Что-то невероятное было в этом движении и это придало мне сил. Я начала то набрасываться на его член губами, то легко выпускать его из рта. Делала все быстро, жадно. Стоны Паши становились все сильнее…
Протягиваю руку к его яичкам… Все так идеально гладко… Они ложатся в ладонь приятно обжигают кожу. Перебираю их пальцами, исследуя, прощупывая, наслаждаясь.
– Малыш… – жалобно прошептал Паша. – Если ты сейчас не остановишься, то я кончу тебе прямо в ротик.
Он снова разразился стонами. Но мне не хотелось прекращать, мне хотелось еще и еще. Я и не думала останавливаться. Только усилила темп и подключила движение руки.
Паша понял меня и стал легко подталкивать, вбивая пульсирующий орган в мое горло.
Он был на пике. Я почувствовала это, когда его тело вытянулось в струну и он на мгновение замер. И без того твердый член в моем рту стал просто каменным. Паша схватил меня на волосы не давая вытащить его изо рта.
Взорвался. Горячими потоками прямо мне в горло текла его сперма. Наполняла меня, жгла изнутри. Я забыла, как дышать и зажмурилась.
Паша стонал так, как ни разу до этого. Он выплескивался, напрягался и сокращался, двигался медленнее, рывками. И наконец замер.
Его пробила финальная дрожь и он достал свой обмякший орган из моего рта.
– Какая хорошая девочка… – хрипло сказал Паша.
Я была невыносимо счастливой от того, что смогла доставить ему такое удовольствие. Я гордилась своей смелостью и тем, что не отступила. Переборола свои страхи.
И я … была безумно возбуждена.
Паша быстро поднял меня на колени и нежно поцеловал в губы. Мои руки невольно потянулись к пульсирующему, набухшему клитору. Мне было физически больно. Организм требовал разрядки.
Паша понял без слов и уложил меня на спину. Лег рядом со мной на бок и потянулся руками к моему несчастному клитору. Его губы терзали сосок и не давали вырваться от сладкого предвкушения.
Он наконец дошел пальцами до моего влагалища, и я вскрикнула, от движения его пальцев. Он проскользнул внутрь так легко и просто, что я не удержалась.
– Боже, да ты вся мокрая, Марго…
Его пальцы гладили меня. Но он явно что-то задумал. Движения опять стали медленными, нарочными, играющими.
– Пожалуйста… – взмолилась я, не готовая больше терпеть.
– Сейчас маленькая моя, сейчас…
И он снова ложится на меня сверху, его член готов ко второму бою. Так же тверд и прекрасен.
Я не успеваю даже подумать об этом, как он пронзает меня насквозь. Во всю глубину вторгаясь в меня, заявляя свои права. Не оставляя лишнего места.
Он жаден, быстр, терзает меня снова и снова. Я кричу. Кричу громко, совершенно не контролируя себя. Паша терзает мои губы, его руки просто везде.
Он весь во мне, а я вся в нем.
Сладкая мука длится недолго. Я ловлю его – приближающийся оргазм.
Как во сне я кричу Паше:
– Еще, еще, прошу тебя не останавливайся.
– Да, малышка, да. – вторит мне Паша.
Он весь вспотел, мои ногти надежно впечатаны в его спину. Невыносимая мука заканчивается ярчайшим оргазмом.
Я теряюсь в пространстве, проваливаюсь в темноту, забываю, как дышать.
***
– МАРГО! Маргарита! Девочка! Малыш!? Открой глаза пожалуйста. Прошу тебя девочка, не пугай меня так. Милая, прошу!!!!
Дыхание возвращается ко мне. С ним обоняние, слух. Зрение пока подводит, веки вроде подняла, но все покрыто белой пеленой.
– Слава богу! Ты что? Ты с ума сошла так меня пугать?
По крупицам картинка становится четче. Пашин голос ближе, руки, сжимающие меня крепче.
Он обнимает, а я никак не могу понять. Да что случилось-то? Последнее что помню – нереально яркий оргазм, дальше провал.
Я что в обморок упала?
– Паша, что случилось? – голос слабый, будто вообще не мой.
– Малыш, ты видимо от переизбытка чувств решила полежать в отключке. Я тут чуть с ума не сошел…
Его голос приводит меня в чувство. Он обнимает меня, укутанную в одеяло и прижимается всем телом. Целует щеки.
– Не делай так больше никогда девочка, я чуть не поседел…
– А я давно отключилась? – голос стал ровнее. Мне уже явно лучше.
– Минут десять. Ты никак не хотела приходить в себя. Даже вода не помогла.
И правда, вокруг меня было мокро. А я только сейчас это заметила.
– О боже… Я никогда раньше не падала в обморок…
– Ну видимо это я так на тебя влияю, – усмехнулся Павел – сделал тебе настолько хорошо, что ты отъехала.
Я улыбаюсь. Воспоминания о недавней близости приносят настоящее счастье с примесью стыда. Надо же, как многогранно все бывает между мужчиной и женщиной…
– Но гинекологу мы об этом, конечно, расскажем. – угрожает Паша – Мне совсем не хочется, чтобы такое повторилось.
– Да уж.
– Ну что, пойдем в душ? Мы провалялись дольше нужного.
– А сколько времени?
– Уже девять часов Марго, нас ждут дела.
Память нагло подкидывает козырь. 10 утра: массаж Салли. Я невольно морщусь. Но спросить не решаюсь.
