Василий Алексеевич Сычев
Общая когнитивная теория
Целевой элемент мемстинкта, в свою очередь, связан с целевым инстинктом, то есть с инстинктом, вызывающим положительные эмоции, которые в значительной мере можно ассоциировать с дофаминергическими нейронами. Мы всегда стремимся дополнительно активировать целевой элемент – съесть лишнюю ложку вкусной еды, поцеловать любимого человека, получить новую награду и похвалу – до момента, пока не наступает пресыщение (не включается болевой инстинкт).
Напоследок дадим ещё определение инстинкта.
Инстинкт – это врождённая нейронная сеть, расположенная в подкорковых частях головного мозга, способная возбуждаться в том числе определённым набором поступающих афферентных сигналов. Аксоны нейронов инстинкта могут иннервировать кору головного мозга (реципрокно возбуждая в ней нейронные сети) и другие части нервной системы. Возбуждение нейронной сети инстинкта вызывает субъективные ощущения эмоций и может настраивать организм на определённый тип реакции.
Сейчас нам с вами интересно то, что нейронную сеть инстинкта может возбудить определённый набор сигналов от рецепторов, то есть определённый образ, запах, звук и т.д. и т.п., а также сочетание сигналов от рецепторов разной модальности. Например, вид с высоты, крик хищника, вкус мяса и т.д. и т.п.
Ну что же, уважаемые коллеги, основные термины и принципы нашей с вами теории мы очень крупными мазками набросали, а дальше начнём рассматривать их подробно. Например, следующую главу мы полностью посвятим культурным мемстинктам, ведь они и составляют бо́льшую часть нашей с вами психики.
Глава 1. Культурологам. Малая модель культуры. Как провести культурные изменения за два месяца. Можно ли посчитать эффективность рекламы
В данной главе мы не только классифицируем культурные мемстинкты, но и разберём принципы их формирования и, поскольку культурные мемстинкты, как видно из определения, появляются у людей во многом благодаря коммуникации отдельных особей, то есть могут создавать свои копии, попробуем сформулировать условия для составления упрощённой математической модели, способной описать в общих чертах весь комплекс взаимодействия коммуницирующей популяции и некоторые принципы системы общих мемстинктов.
Итак, мы рождаемся с набором инстинктов, нейронных сетей, способных активироваться при определённом наборе сигналов от рецепторов, и девственно «чистой», «незапятнанной» пока «ересью мудрости» корой головного мозга, готовой сохранять будущее воспоминания – мемстинкты. Определённое сочетание сигналов от рецепторов активирует инстинкт, и эти же сигналы, но уже не выборочное сочетание, а весь комплекс фактически поступающих сигналов, соответствующих ситуации внешней среды, поднимаясь в кору головного мозга, активируют там группу нейронов, которые в дальнейшем станут нейронной сетью элемента мемстинкта или мемстинкта. Сначала, как мы уже говорили, сохраняются элементы будущих мемстинктов. Например, ребёнок видит овал лица с улыбкой, слышит женский голос. Данный набор поступающих сигналов активирует целевой (приятный) инстинкт. При этом он часто слышит повторяемый набор звуков «ма». Аксоны нейронов инстинктов, в том числе активного в данный момент целевого инстинкта, иннервируют всю кору головного мозга, но в данный конкретный момент в коре активна только группа нейронов, соответствующих звуку «ма». Активная в данный момент нейронная сеть инстинкта и активная в тот же момент группа нейронов «ма» в коре головного мозга начинают взаимно возбуждать друг друга, возбуждение происходит одновременно по нескольким каналам, но об этом мы будем говорить позже. В группе нейронов «ма» укрепляются контакты, и она становится нейронной сетью элемента мемстинкта. В дальнейшем элементы мемстинктов первого уровня объединяются в элементы высших уровней: звуки в слова, детали образа матери – волосы, форма носа и т.д. – в образ матери и т.д. и т.п. После этого начинают формироваться первые мемстинкты, содержащие элементы разных модальностей. Например, образ матери и слово «мама» объединяются в мемстинкт. Если мемстинкт часто реконсолидируется, то есть регулярно активен, он сам становится элементом мемстинкта высшего уровня, то есть он может становиться элементом других мемстинктов, теряет связь с исходным инстинктом и может произвольно связываться с другими инстинктами. Мы видим, что вся наша психика, за исключением инстинктов, формируется в результате воздействия внешней среды, но почему же тогда слово «мама» у многих людей, но не у всех людей на Земле, вызывает похожую реакцию? Тому есть несколько причин.
Во-первых, архитектоника мозга всех людей очень похожа (случаи патологии мы сейчас рассматривать не будем), а значит, у всех людей похожи не только инстинкты, но и структура мозга в целом, в том числе и структура связей между нейронами. Соответственно, похожие наборы сигналов от рецепторов будут активировать похожие инстинкты и группы клеток в коре головного мозга и в дальнейшем эти нейронные сети будут не только располагаться в одних и тех же местах у разных людей, но и будут связаны между собой очень похожими связями.
Во-вторых, наборы поступающих от рецепторов сигналов для людей, проживающих в одной культуре, тоже очень похожи. Например, слово «мама» будет произноситься в контексте, активирующем умиротворяющие, приятные эмоции. Запах ёлки и мигающие огоньки гирлянды будут появляться в контексте «волшебного» праздника Нового года и т.д. и т.п.
В-третьих, все мы живём в мире с определёнными физическими и биологическими законами, любой человек знает, что если упасть с высоты, можно больно удариться, и даже если сильно махать руками, человек, в отличие от птицы не имеющий крыльев, не сможет взлететь в небо. Совокупность культурных мемстинктов, появляющихся в основном из-за физических и биологических законов, можно даже выделить в отдельную группу – культурные натуральные мемстинкты, но на практике их сложно будет отделить от других культурных мемстинктов.
В-четвёртых, совокупность культурных мемстинктов у коммуницирующих людей похожа потому, что при общении они регулярно верифицируются, то есть сравниваются и уточняются с целью сделать их ещё более похожими у всех людей. Лингвисты и учёные других специальностей часто заявляют о чрезмерной избыточности языка, объясняя необходимость дублирования информации потерями её при вербальной передаче (не всё, что сказано, бывает услышано), но если мы понаблюдаем за живым общением, то увидим, что оно не просто чрезмерно избыточно с точки зрения информации, а просто расточительно избыточно. Подавляющее большинство фраз и предложений при живом общении не несёт новой информации. Понаблюдайте за бабушками в общественном транспорте, они могут, десятки минут активно общаясь, не сообщить друг другу ничего нового: «А как твой-то? Всё так же. Ну ты же знаешь мужиков, все они… А внуки у тебя в телефонах сидят, как все? Да, молодёжь. Придут без шапки, перекусят всухомятку и в компьютер уставятся» и т.д. и т.п. Поэтому культура как совокупность культурных мемстинктов крайне устойчива, с одной стороны, но способна относительно быстро (от нескольких месяцев до нескольких десятков лет; от чего зависят сроки, мы поговорим чуть ниже) меняться при изменении мемстинктов у незначительной части популяции. Другими словами, вам не нужно лично сообщать какую-то новость, слух, показывать инновацию каждому члену группы. Достаточно изменить набор мемстинктов у определённого количества людей, и дальше мемстинкт будет жить самостоятельно – конечно, при определённых условиях, о которых мы поговорим чуть ниже.
В-пятых, культурные мемстинкты похожи потому, что в человеческом обществе существует большое количество материальных носителей культуры, а в современном обществе ещё и электронных: это произведения искусства, общение в средствах массовой информации и средствах массовой коммуникации в более широком смысле и т.д. и т.п. Все эти источники информации способны также менять наши мемстинкты, и с точки зрения упрощённой модели они мало отличаются от мемстинктов, хранящихся в мозге людей; особенно малым может быть такое различие в наше время, когда не всегда удаётся различить общение с живым человеком и общение с роботом.
В нашей психике нет ничего, кроме элементов мемстинктов, самих мемстинктов, инстинктов, эпизодов и историй сознания, о которых мы будем говорить в следующей главе. Учитывая, что элементы мемстинктов редко бывают активны вне состава мемстинктов, а также то, что эпизоды и истории сознания – это по сути своей будущие мемстинкты, всё межличностное взаимодействие можно в упрощённом виде представить как взаимодействие мемстинктов.
Мемстинкты многих животных могут создавать собственные копии в мозге других живых существ, чаще всего, но необязательно, своего вида. У всех животных, кроме человека, неспособных полноценно коммуницировать, происходит это в основном благодаря наблюдению одних животных за другими, например детёнышей за взрослыми и т.п. Благодаря этому, а также всем перечисленным выше факторам у многих коммуницирующих животных создаётся набор похожих друг на друга мемстинктов. Это и есть культура.
Культурные мемстинкты – это совокупность похожих мемстинктов у коммуницирующей популяции.
Именно у человека, благодаря очень развитой системе коммуникаций, способность мемстинктов создавать свои копии достигла пика своего развития. Большинство мемстинктов в коре нашего мозга сохраняются именно путём передачи при коммуникации. Мы знаем, что нельзя долго находиться вблизи радиоактивных изотопов, благодаря тому, что прочитали об этом или услышали в школе, мы знаем, как выглядят туристические достопримечательности разных стран, хотя никогда там не были, благодаря просмотру видеороликов и картинок в книгах и т.д. и т.п. Не исключено, что именно возможность и необходимость хранить воспоминания не только за себя, а и «за того парня» способствовала увеличению коры головного мозга у людей, так же как до этого необходимость сохранять большое количество мемстинктов при поиске пропитания в саванне, ориентирование в которой сложнее ориентирования в лесу из-за значительной рассредоточенности пищевых ресурсов.
Итак, мы с вами рассуждали о том, что мемстинкт – это нейронная сеть, способная создавать свои копии, и в итоге пришли к выводу, что для формирования упрощённой модели нам выгодно не делать различий между физиологическими мемстинктами, представленными нейронными сетями, и материальными объектами культуры (к которым мы отнесли и информацию на электронных носителях). В итоге мы можем полностью классифицировать мемстинкты следующим образом.
Культурные мемстинкты – это мемстинкты, имеющие копии, распространённые в коммуницирующей популяции. Культурные мемстинкты можно подразделить:
• на физиологические, или настоящие, мемстинкты – нейронные сети;
• искусственные мемстинкты – материальные объекты культуры и информация, распространяемая в коммуницирующей популяции, способные создавать физиологические мемстинкты.
Есть ещё, конечно, и индивидуальные мемстинкты. Это воспоминания, которыми мы по той или иной причине не делимся с другими. Кстати, именно благодаря нашему нежеланию лишний раз возбуждать болевой мемстинкт они превалируют среди индивидуальных, но подробнее об этом мы будем размышлять, общаясь с психологами и психиатрами, в следующей главе.
У человека имеются тысячи мемстинктов, некоторые из них индивидуальные, но основу всей системы составляют культурные, появившиеся благодаря социальному устройству группы, у наших предков и других животных, таковыми не являющимися. Почти у всех видов людей начали появляться и у нашего вида Homo sapiens sapiens достигли расцвета искусственные мемстинкты и даже целые каналы передачи искусственных мемстинктов, в конце концов развившиеся в средства массовой коммуникации.
Мы с вами видим, что невозможно описать или смоделировать психику человека без культурного окружения. То же самое показывает и практика: человек, выросший в неполноценной среде, имеет неполноценную психику, вплоть до неумения говорить и т.д.
Мы уже говорили с вами, что большинство коммуникационных актов ситуационно не несут новой информации. Например, фраза «розы благоухают и красиво цветут жёлтым цветом», казалось бы, сообщает нам много нового, но если мы посмотрим на ситуацию, в которой она была произнесена, когда оба участники диалога стояли около клумбы с жёлтыми и действительно красивыми розами, мы поймём, что новой информации она не несёт. После двухчасового разговора по телефону с другом вы можете понять, что новой информацией для вас явилось только то, что он, как и хотел, перекрасил подоконник в бежевый цвет. То же самое, к слову сказать, происходит и при общении учёных на семинарах и симпозиумах. Именно цитирование и делает сообщение научным. Возьмите любую научную статью. «На кафедре общих наук в Максимовсккакомто институте группой товарищей под руководством Петрова было произведено исследование. Исследовалось стандартное взаимодействие проникающих точек при воздействии на них излучением синего спектра. Исследование подтвердило опубликованные ранее результаты, но вместо одного условного прикосновения в стандартный выборке удалось с большой вероятностью определить два». В большой статье на несколько страниц действительно новая информация, способная создать новый мемстинкт или хотя бы элемент памяти, может содержаться в десятке цифр. И так практически в любом коммуникативном акте. Если мы хотим сообщить крупицу действительно новой информации, то для этого приходится писать большую статью или книгу, как, например, в случае с нашей теорией, а кроме того, и сам язык информационно избыточен. Почему отбор поддержал такую расточительность, можно понять, если мы посмотрим с вами на культуру как на набор похожих мемстинктов у коммуницирующей популяции. Ранее мы с вами обратили внимание на то, что мемстинкты отдельного человека регулярно изменяются, реконсолидируются, но несмотря на это в общей коммуницирующей популяции они похожи. Задача подавляющего большинства коммуникаций не создать новый мемстинкт, а регулярно сверять набор одинаковых мемстинктов.
То есть мы постоянно обновляем друг у друга одинаковые по определению культурные мемстинкты и сверяем их, как бы «проверяя обновления». Люди, не имеющие общих (культурных) воспоминаний и привязанных к ним элементов мемстинктов – слов, фраз, – в принципе не могут общаться, а если таких воспоминаний мало, потому что люди принадлежат к разным культурам, общение очень затруднено, даже если у них общий язык.
Упрощённая модель
Итак, любой мемстинкт может создавать свои копии при наблюдении за поведением другого животного или с помощью языка, как преимущественно происходит у нас, людей, но на практике у взрослого человека в отличие от ребёнка новые мемстинкты создаются редко, в большинстве случаев лучше говорить о реконсолидации (небольшом изменении) мемстинкта. Любые два немного похожих мемстинкта, присутствующие у двух коммуницирующих людей, могут изменять или просто активировать друг друга. Например, если у двух людей присутствует мемстинкт «наша лодка», содержащий элементы, соответствующие конкретной лодке, принадлежащей им, ассоциативная активация этого мемстинкта у одного человека может привести к произношению фразы «наша лодка», которая, в свою очередь, активирует мемстинкт «наша лодка» в коре второго собеседника. С другой стороны, если собеседник знает, что на данной лодке заменена уключина, он может сообщить эту информацию, изменив мемстинкт «наша лодка» у собеседника. То есть любой мемстинкт может выступать в роли активатора подобных мемстинктов у других людей, а если он полностью отличается от всех мемстинктов другого человека, он может выступать в роли генератора мемстинктов, например, для ребёнка практически вся информация будет новой: и то, что Земля имеет форму шара, и то, что буква «о» пишется в виде значка, напоминающего бублик. Мы можем присвоить любому мемстинкту по отношению к другому похожему у другого человека или к среднему состоянию похожих мемстинктов в культуре некое значение, расположенное на шкале «активатор – генератор» от 0 (мемактив – активатор мемстинктов) и до 10 (мемген – генератор мемстинктов). При этом мемстинкт со значением 0 по шкале «активатор – генератор» будет способен только активировать подобный мемстинкт, а имеющий значение 10 не будет иметь возможности взаимодействовать с другими мемстинктами, но будет иметь возможность создать новый.
Ещё одна характеристика мемстинкта, важная для нашей упрощённой модели, – это его способность активировать инстинкт. Мемстинкты, содержащие в своём составе элементы, имеющие сильную связь с болевым или целевым инстинктом, способны поддерживать большую частоту возбуждения составляющих их нейронов даже за счёт одного источника возбуждения – связи с инстинктом, поэтому для поддержания их в активном состоянии длительное время, необходимое для реконсолидации (изменения), не требуется прилагать дополнительных усилий. Другими словами, если сказать человеку: «Осторожно, вас сейчас раздавит поезд» или «Поздравляю, вы выиграли десять миллионов долларов», вам не придётся привлекать его внимание другими способами, оно и так будет полностью посвящено вам, потому что ваш собеседник испытает сильные эмоции. Давайте введём вторую шкалу состояний, характеризующую способность мемстинкта активировать болевой или целевой инстинкт, – «болевой – целевой». Значение 0 на нашей шкале будет соответствовать отсутствию способности активировать инстинкт. Значение –10 будет соответствовать способности максимально активировать сильный болевой инстинкт. Значение 10 – способности максимально активировать сильный целевой инстинкт.
При общении взрослых большой комплекс культурных мемстинктов, одинаковый, как мы помним, для коммуницирующей популяции, каждый раз как бы немножко обновляется и укрепляется, ведь каждая активация мемстинктов укрепляет их. Именно поэтому любые изменения в культуре происходят довольно-таки медленно. Медленно меняется и язык, состоящий из элементов мемстинктов. Даже в самом благоприятном случае, если информация связана с самыми приятными эмоциями или очень негативными, например появилась новая добавка к пенсии, которая называется «добавка за активность», пройдёт немало времени, прежде чем новый мемстинкт станет привычным и в живом общении можно будет услышать: «Эй, Максимовна, “активность” получила в прошлом месяце?» Впрочем, использование средств массовой коммуникации может сделать этот процесс очень быстрым, о чём мы поговорим позднее. Основное условие для быстрого закрепления в комплексе культурных мемстинктов:
• мемстинкт должен вызывать сильные эмоции и не противоречить всему комплексу мемстинктов в целом.
Любой культурный мемстинкт может иметь от двух (например, в случае секретной договорённости между двумя людьми) до нескольких миллиардов копий. Количество копий – это ещё одна очень важная для нашей модели количественная характеристика мемстинкта.
Как же будет выглядеть наша упрощённая модель? Для её описания нам придётся использовать теорию графов[1].
Говоря простым языком, граф – это множество вершин, соединённых рёбрами. Каждый мемстинкт в нашей модели будет представлять собой граф, вершинами которого являются копии данного мемстинкта, а рёбрами – каналы передачи информации. Наш граф будет иметь признаки мультиграфа, в котором две вершины могут быть соединены одновременно несколькими «параллельными» рёбрами – каналами связи. Действительно, ведь одну и ту же информацию можно передать многими способами. Кроме того, наш граф будет иметь признаки гиперграфа, в котором разные вершины могут быть соединены одними и теми же рёбрами, ведь наша с вами модель – это не только множество графов мемстинктов, но и множество графов людей, соединённых между собой рёбрами – каналами связи, и рёбра, объединяющие вершины в графах мемстинктов, будут совпадать с рёбрами, объединяющими вершины графов людей. Это немножко сложно представить неспециалисту, но сейчас для нас это и неважно; эксперт, разбирающийся в теории графов, сможет построить такой граф, ведь подобная система немногим сложнее системы электрических и других коммуникаций современного здания. Итак, мы имеем, по сути, три вложенных друг в друга системы графов. Первая – множество графов копий отдельных мемстинктов. Например, несколько миллиардов копий мемстинкта, содержащего информацию о первом полёте человека в космос. Более или менее отличающиеся друг от друга, то есть имеющие разное значение (относительно друг друга или относительно среднего значения) по шкале «активатор – генератор» копии будут находиться одновременно в мозгах нескольких миллиардов человек, а также содержаться в виде искусственных мемстинктов текстов в копиях газет, книг, статьях в интернете, фильмах и т.д. и т.п. Другой пример графа отдельного мемстинкта – воспоминания о песне, под которую познакомились влюблённые люди, хранимое как секрет. Данный мемстинкт будет иметь всего две копии. И в первом, и во втором случае копии мемстинктов будут объединены одновременно несколькими каналами информации, которые могут быть активны в данный конкретный момент или потенциально активны. Мы видим, что для нашей модели полезно будет ввести ещё одну цифровую характеристику – вероятность активации (назовём её эффективностью канала) канала подачи информации. Каждому ребру нашего графа – каналу связи мы можем присвоить значение (вес ребра), например от 0 до 10, при этом 0 будет означать бесконечно малую вероятность активации канала, a 10 будет означать постоянно активный канал.
Кроме первого множества графов, наша система будет иметь второе множество. Множество графов, повторяющих социальную структуру коммуникаций людей. Один граф в данной системе может повторять систему коммуникаций коллег, работающих в одной компании, и т.д. и т.п. Вершинами в ней будут являться люди, а рёбрами – каналы коммуникации. Причём некоторые рёбра – каналы коммуникации первого множества и второго будут совпадать.
Но наша с вами модель будет иметь ещё и третье множество графов. Систему копий многих культурных мемстинктов, представляющх собой психику отдельных людей. Все три множества графов как бы вложены одно в другое, то есть обладают характеристиками гиперграфа.
Наша с вами теория показывает, что скорость изменения культуры больше всего зависит от количества каналов передачи информации (рёбер) и их активности. Далее по важности следует значение мемстинктов по шкале «активатор – генератор», то есть новые мемстинкты не должны сильно противоречить старым. Если мемстинкт отличается от существующих, для успешного сохранения он должен вызывать сильные эмоции, то есть иметь значение по шкале «болевой – целевой» ближе к ±10.
Наверное, проще всего будет построить модель примитивного общества людей, живших в палеолите. Такое общество могло состоять из небольшого числа коммуницирующих людей, например, в статье международного коллектива антропологов и палеогенетиков, опубликованной в журнале Science, сообщается о прочтении полных геномов четырёх индивидов из Сунгиря, живших около 34 тысяч лет назад[2].
Все четыре индивида принадлежали к одной популяции с эффективной численностью 200–500 человек, но при этом не являлись близкими родственниками. Палеолитические охотники-собиратели в приледниковых районах Европы не могли жить группами с эффективной численностью 200–500 человек. Такая группа просто не смогла бы прокормиться. Размеры групп были гораздо меньше, не более нескольких десятков человек, скорее всего 20–30. В такой группе, конечно, могли быть примитивные аналоги средств массовой коммуникации, например коммуникации, приуроченные к проведению ритуалов в пещерных святилищах, но скорее всего решающего значения для изменения культуры подобные коммуникационные каналы не имели. Новый (имеющий большое значение по шкале «активатор – генератор») мемстинкт не мог транслироваться сразу по большому количеству коммуникационных каналов, поэтому культурные изменения происходили очень медленно. Такая сеть очень стабильна вследствие того, что внешние условия редко меняются быстро. С другой стороны, уже существующие мемстинкты регулярно верифицировались (сверялись) внутри малых групп, но не часто верифицировались между разными малыми группами, поэтому небольшие изменения могли накапливаться.
После неолитической революции количество коммуникационных каналов резко увеличивается. Кроме того, появляются средства массовой коммуникации: сначала жрецы, глашатаи, затем школы, книги и т.д. Поэтому скорость изменения культуры выросла, но в то же время немного увеличилась стабильность за счёт большого количества естественных коммуникационных каналов.
Построить даже упрощённую модель современного общества будет очень непросто. Придётся пренебречь многими связями (рёбрами), имеющими низкий коэффициент активации, но тем не менее, используя мощные компьютеры, можно будет смоделировать некоторые процессы культурных изменений. Например, можно будет математическими методами предсказать эффективность новой рекламы или вероятность поддержки населением новых социальных и экономических инструментов, политических событий и т.д.
Конечно, такая модель серьёзно упрощает ситуацию, но построить полную модель в настоящий момент, скорее всего, не позволят существующие мощности компьютеров; впрочем, мы с вами попробуем составить описание такой модели ближе к концу нашего размышления в главе, посвящённой математикам.
Наша с вами модель показывает, что для быстрого изменения большинства копий мемстинкта необходимо:
• во-первых, большое количество каналов коммуникации;
• во-вторых, чтобы новый мемстинкт не сильно отличался от подобного уже имеющегося, поэтому для коммуникации разумно выбирать людей, хорошо знакомых с проблематикой мемстинкта. Например, реклама подгузников не будет эффективна для учеников младшей школы;
• в-третьих, уже существующий в культуре мемстинкт должен быть связан с сильными целевыми или болевыми инстинктами: если вы задумали «цветную революцию», то лучше обращаться к людям, имеющим травмирующие переживания, а если вы решите рекламировать копии «волшебных палочек», то вам лучше обращаться к фанатам произведений о Гарри Поттере.
Нашу с вами модель можно будет применять в различных сферах для расчётов более точных эффектов воздействия на культуру, но всем людям, производящим изменения культуры, следует помнить, что подобные изменения могут быть намного опаснее применения ядерного оружия. Любая «цветная революция» или искусственные народные волнения поднимают агрессивность населения нашей планеты, всего населения нашего транснационального мира, а это значит, что наши дети и мы будем жить в более агрессивном мировом сообществе, способном организовать серию мировых войн или одну войну, если в ней будет использоваться весь арсенал современного оружия. Любые культурные изменения следует предпринимать только после тщательного научного изучения вопроса целесообразности и под широким общественным контролем.
Наша с вами теория поможет лучше понять эксперименты, позволившие открыть зеркальные нейроны.
Так называемые зеркальные нейроны – это одинаковые мемстинкты, имеющиеся у взаимодействующих людей. Наблюдая за другим человеком, мы можем поставить себя на его место, и в этот момент, если мы переживали подобный опыт, в нашем мозге активируются мемстинкты, подобные тем, которые активны в данный момент у оппонента. Поэтому если провести эксперимент по фиксации зеркальных нейронов, в котором участниками будут являться представители одной культуры, мы увидим большое количество так называемых зеркальных нейронов, но если в эксперименте будут участвовать представители диаметрально противоположных культур, мы увидим, что количество зеркальных нейронов вдруг резко снизилось. Возможно такое различие будет заметить, даже если в эксперименте будут участвовать люди, проводящие часть времени вместе, например родители и дети или просто очень хорошие друзья, а в повторных сериях экспериментов будут участвовать незнакомые люди, имеющие разные сферы общения.
Если же произвести подобный эксперимент с разными видами животных, то можно будет заметить, что зеркальные нейроны часто дают сбой и мы, например, можем принять за улыбку оскал животного.
Люди могут повторять не только движения других людей или животных, но и движение механизмов (брейк-данс) или даже прогнозировать полёт камня, и делать это мы можем также активируя мемстинкт, хранящий воспоминания о движении этих объектов.
По сути своей все культурные мемстинкты можно назвать зеркальными нейронами. Если вас в детстве насильно кормили манной кашей с комочками, образованный данным событием мемстинкт обязательно активируется, если вы увидите, как подобным образом «издеваются» над другим человеком.
Можно сказать, что зеркальные нейроны – это яркий пример культурного (имеющего копии) мемстинкта.
Лидер (член группы с большим статусом доминирования) благодаря «зеркальному эффекту» может вызывать у окружающих активацию нейронных сетей, содержащих катехоламинергические нейроны, а значит вызывать у них положительные эмоции вплоть до возникновения эффекта зависимости, и этим, а также наличием определённых инстинктов можно объяснить значительную часть эффектов лидерского воздействия на коллектив.
Существует устойчивый стереотип, или культурный мемстинкт в нашей терминологии, гласящий, что для культурных изменений требуется не менее двух поколений, в пример часто приводится Моисей, 40 лет (два поколения) водивший евреев по пустыне после кардинального изменения культурных норм; с другой стороны, мы видим, что некоторые даже глобальные изменения культуры можно произвести за несколько лет, например «цветные революции» или кардинальные изменения культуры в перестроечном СССР и России. Чем же это можно объяснить? Дело в том, что культура – это очень устойчивая система. Устойчивость создаётся за счёт постоянной верификации мемстинктов. Большую часть времени, потраченного на общение, мы сверяем наши мемстинкты. Чтобы стало совсем понятно, приведём не очень корректную аналогию. Представьте, что несколько компьютеров, соединённых в сеть, большую часть времени тратят на сравнение и корректировку баз данных, сохранённых в их памяти, бесчисленное количество раз проверяя и перепроверяя их (кстати, если мы захотим создать культуру искусственного интеллекта, машины так же, как и мы, должны будут регулярно сверять свои «воспоминания»). Попробуйте изменить память всех компьютеров нашей сети, внося изменения в файлы одного из них. Следующая же сверка файлов вернёт всё на место. Так же функционирует и система культуры. Представьте, что глашатай верховного правителя пришёл в поселение и объявляет указ о том, что дальше надлежит: всем пить кофе, для письма на глиняных табличках использовать только сосновые палочки, всех детей после рождения окунать в воду и т.д. и т.п. Глашатай уходит, а селяне начинают вспоминать, что их предки всегда писали палочками из эвкалипта, пили квас, а детей и вовсе издревле не мыли. Через месяц глашатай приходит снова, зачитывает указ о штрафах и уходит, а селяне начинают обсуждать… и т.д. и т.п. Такие культурные изменения, затрагивающие один из сотни каналов коммуникации, действительно могут происходить в течение десятилетий.