Татьяна Михайловна Василевская
Легенда о героях. Великий поход
«…С течением времени боль потери утихает. Она не забывается, просто становится не такой непереносимой. Разрывающая сердце тоска сменяется печалью. И не заставляет душу страдать ежесекундно, а просто живет в ней тихим напоминанием о случившемся. Это закон всего живого. Иначе никто не смог бы выжить после перенесенной утраты, а просто постепенно угас бы сам от невыносимости этого ощущения, не оставляющего ни на минуту.
Жители Терлы оплакали погибших от рук Черных колдунов. Почтили их память всеобщим трауром. Имена героев высекли на Стене памяти в Маасдарме. Что бы потомки, много поколений спустя, не забывали о совершенном ими подвиге. Но нужно было жить дальше. И постепенно жизнь вошла в прежнее русло, потекла тихо и мирно, почти как раньше. Не совсем, как раньше, потому, что теперь народ Терлы знал что есть силы способные неожиданно войти в привычную жизнь и разрушить ее, причинив боль и страдания, и беспричинно лишить, в один миг, того, что дорого и любимо. Терлиане утратили прежнюю беспечность и стали жить с «оглядкой». Чуть-чуть настороженно.
С момента появления Черных колдунов прошло почти десять лет. Дни проходили за днями. Люди трудились, устраивали праздники, играли свадьбы, рождали детей. Все было спокойно. И тревога, чувство неуверенности и настороженности постепенно слабели , стирались и исчезали из памяти и сознания. Десять лет долгий срок. Произошедшее уже казалось просто страшной историей, почти сказкой.
В один, ничем не примечательный день, похожий на такие же точно предыдущие теплые и солнечные дни, когда каждый из жителей страны был занят своим делом, во двор замка вождя въехали два всадника. Турлонги под ними были усталые, но не загнанные. Видимо всадники сменили их в одной из деревень, по пути к замку. А вот сами всадники едва не валились из седел на землю, от усталости, и одежда их совсем потемнела от дорожной пыли. Судя по их виду, они проделали очень долгий путь до столицы из самых отдаленных уголков страны…»
В зале дворца было так тихо, что слышно было как залетевший с улицы мотылек, бьется крыльями об оконное стекло, в тщетных попытках вырваться на свободу. Все молчали. Оглушенные, потрясенные. Смысл слов сказанных приехавшими был понятен, но разум отказывался его воспринимать. Противился и не мог, и не хотел. Улыбки на добродушных лицах угасли, казалось, что они и не умели никогда улыбаться. Застывшие маски с застывшими глазами, в глубине которых притаились боль и страх.
–Сколько?– наконец заставил себя снова заговорить вождь. Голос его звучал глухо и хрипло. Один из сидящих напротив него мужчин тяжело сглотнул и, глядя не на вождя, а куда-то в сторону от него, тихо произнес:
– Двадцать шесть человек. Четверо укрылись в каменном погребе. И трое пастухов были на выгонах. Приехали утром. Так, что из всей деревни только семеро…– голос сорвался, и он повернул голову к окну, туда, где продолжал сражаться с невидимой, но непреодолимой преградой несчастный пленник.
Вождь почувствовал, как сжимается сердце, как будто чья-то рука стиснула его железными пальцами и давит все сильнее и сильнее.
Второй приехавший сидел молча, низко опустив голову. Он нашел в себе силы доехать до дворца и прийти со своим земляком к вождю, но говорить он не мог. Его застывший взгляд был устремлен куда-то в дальний угол большого зала. Он сидел не двигаясь и не произнося ни слова с того момента, как они все сели за стол и его товарищ начал свой рассказ.
–Это еще не все вождь.– Вождь медленно перевел свой взгляд на говорившего. Ему хотелось приказать ему замолчать. Хотелось ударить кулаком по столу и заорать, что бы он убирался из его дома. Неслыханное дело и непростительное. Плохо обойтись с гостем и прогнать его, такого никогда никто не делал. И вероятно, после этого он уже не будет вождем, и ни один житель страны больше никогда не заговорит с ним. Его дворец будут обходить стороной, а при встрече отводить взгляд. Но это не волновало вождя. Он готов был даже на такое. Лишь бы, человек проделавший долгий путь до его дворца, что бы сообщить страшную новость, замолчал. Лишь бы он больше ничего не говорил. Вождь крепко сжал пальцами подлокотники кресла. Он ничего не сказал гостю, он сидел молча. Ведь даже если он действительно прикажет молчать и прогонит его, правда от этого не измениться. Можно закрыть глаза, спрятаться, убежать, но правда все равно останется такой как она есть.
– На следующий день после нашего отъезда нас нагнали двое жителей дальней от нас деревни…– На некоторое время снова повисла тишина. Справившись с собой, говоривший поднял голову и, глядя вождю в глаза, стараясь говорить твердо, продолжил.– В следующую ночь то же самое произошло еще в нескольких деревнях. И в первую ночь тоже…– Он прочистил горло. Каждое слово давалось ему с большим трудом.– Всего около двухсот человек… Мы были в пути пять дней, вождь…
Он замолчал. Теперь он рассказал все. Да все и так было уже понятно.
Ночь. Первое явление.
Где-то неподалеку, скрытая среди густой листвы, пела птица. Трещали и щелкали цикады. Тихонько подпевая ночным обитателям леса, журчал ручей. Теплый ночной воздух приятно обволакивал покоем и умиротворением.
Склонившись к ручью, погруженная в собственные мечты девушка задумчиво всматривалась в ночную темноту. Рука, державшая большой кувшин под тоненькой струйкой родниковой воды, по мере его наполнения, все сильнее и сильнее ощущала его тяжесть.
«Может быть, в ближайшие дни он решится прийти к отцу и братьям и попросит моей руки?»– подумала она, чувствуя, как зарделись щеки от собственных мыслей и, представляя перед собой лицо соседского парня, который уже долгое время оказывал ей знаки внимания, но все никак не осмеливался перейти к более решительным действиям. Сердце радостно забилось. Она была влюблена. Она была юна и прекрасна. Она полюбила впервые, и она находилась в ожидании. В ожидании первого поцелуя, первых объятий, первых слов признаний. Она мечтательно вздохнула. В этот миг ночную тишину нарушил крик, донесшийся со стороны деревни. Оборвав свою песню, птица, испуганно взмахнув крыльями, сорвалась с ветки и улетела прочь. Рука, крепко сжимавшая ручку кувшина, дрогнула. Девушка в волнении обернулась в ту сторону, откуда раздался крик. Сквозь кусты и деревья, закрывавшие большую часть деревни, было, видно несколько мечущихся в темноте огоньков горящих факелов. Раздался еще один крик, а затем еще несколько. Огоньки заметались быстрее и беспорядочнее.
«Что там случилось?»– уже не на шутку встревожившись, подумала девушка. Со стороны ближайших кустов послышался шорох. Обернувшись на звук, она застыла, не в силах пошевелиться. Прямо напротив нее, освещенное светом звезд, застыло странное существо, темный силуэт, которого, наполовину скрывала густая листва. С большой, почти квадратной головы смотрели два огромных круглых глаза, светящихся тусклым желтоватым светом. Пасть утыканная длинными острыми зубами была широко открыта. Существо вздохнуло, и из его ноздрей вырвалось маленькое облачко пара. Девушка попыталась сделать шаг назад, непроизвольно выставляя вперед маленькие руки, в тщетной попытке загородиться от жуткого видения. Она уже открыла рот, что бы закричать, но в этот миг существо бесшумно оторвалось от земли и в нежную белую кожу глубоко вонзились длинные загнутые когти. Тяжелый кувшин, выпал из разжавшихся пальцев, шлепнулся о поверхность воды и медленно погрузился на дно ручья. Вода у берега на несколько мгновений потемнела, но быстрое течение тут же унесло воду, смешанную с кровью, той, что совсем недавно предавалась мечтам о любви, а теперь лежала на берегу, устремив невидящие глаза в холодную звездную высь.
«…Существа, получившие у терлиан название «Твари», были огромны и невероятно сильны. Круглые светящиеся глаза, пасти утыканные множеством длинных острых зубов и длинные острые, как ножи, когти на мощных толстых лапах. Существа двигались очень быстро и бесшумно. Все живое, что встречалось на их пути, тут же разрывалось на части острыми зубами и когтями. Они врывались в дома. Нападали на скот, крушили мелкие постройки и хозяйственную утварь. Картина, которая представала перед теми, кто приходил в деревню после трагедии, была ужасна. Изуродованные тела людей вперемежку с убитыми животными, разгромленные дома, поломанные разбросанные вещи жителей деревни. И кругом кровь, потемневшая, запекшаяся на телах, на земле и траве, на стенах домов.
Страшная весть облетела всю страну. Спешно создавались отряды для защиты жителей деревень. Встал вопрос об оружии. Терлиане никогда не были воинами. У них не было ничего кроме луков и ножей для охоты и хозяйственных нужд. Топоры и вилы. Вот и все, чем могли встретить жители страны страшного неведомого врага.
Во всех кузницах закипела работа. Ковали мечи, железные дубинки с шипами, огромные похожие на топоры, обоюдоострые секиры. Искусные кузнецы, на ходу, изобретали все новые и новые средства защиты. Жители приграничных деревень укрепляли свои дома. Делались тяжелые толстые двери с запорами. Окна замуровывались, или закрывались прочными толстыми ставнями. Укреплялись крышки погребов, что бы можно было спрятаться в них. С наступлением темноты деревни как будто вымирали. Все сидели по домам. Постройки для скота тоже укрепили. На ночь больше ни одно животное не оставляли на улице.
Нападения страшных тварей продолжались. Они нападали только ночью. И то хоть было хорошо. По крайней мере, днем можно было не опасаться. Странные существа спускались с гор. Текли по отвесным каменным склонам как лавина и затем, небольшими группками, разбегались в разные стороны, отправляясь на свою страшную охоту.
Как ни старались жители обезопасить себя, но без жертв не обходилось. Ни одной ночи с момента первого нападения не прошло, что бы кто-нибудь не погиб. Пришельцы обладали неимоверной силой. Крепкие двери не выдерживали. Ставни слетали с петель. Страшные кровожадные твари с каждым разом продвигались все дальше и дальше вглубь страны. На расстоянии двухсот миль от границы с горами стало не безопасно. Жители деревень, оставляли свои дома и уходили из родных мест, подальше от страшной напасти. Но вскоре переселение закончилось. Во-первых, негоже поддаваться страху и бежать. С ним нужно бороться, давать ему отпор и победить его. А во-вторых, через некоторое время из-за гор стали появляться твари, способные пробежать за ночь и триста и четыреста миль. Нужно было что-то делать. Не к океану же всем переселяться. Бегство не выход, решили терлиане. Жизнь всему учит, если нужда заставляет. В самое короткое время, миролюбивый, добродушный народ превратился в искусных воинов. Люди продолжали нести потери. Но и страшные твари гибли под ударами тяжелых мечей отважных воинов, и от метко пущенных стрел, со специально сделанными, большими железными наконечниками. Стрелками из лука жители страны испокон века были отличными. Но сколько бы кровожадных чудовищ не истребляли, их, казалось, только прибавлялось и прибавлялось с каждой ночью. Это было страшное и тяжелое противостояние и ему не видно было ни конца, ни края…»
Золотой замок. Вариус.
В самом центре Сумрачной страны, в окружении высоких темных скал, на большом широком ровном каменном плато поднимается высоко, к самым облакам, огромный и величественный золотой замок Черной колдуньи Рамины и ее маленького сына Вариуса.
После того как Рамина оказалась запертой в Сумрачной стране, она первым делом начала готовится к рождению своего сына. Наследник Черных колдунов должен был появиться на свет, как подобает представителям его рода в большом замке. Ребенок Черных колдунов с первых дней жизни должен осознавать свое величие и могущество. Свое превосходство надо всем остальным.
В первые же дни пребывания в Сумрачной стране Рамина создала огромных каменных великанов и приказала им возвести для нее и ее будущего сына замок. Каменные великаны принялись за работу и трудились, не зная устали и днем и ночью. Они были невероятно сильны и послушны, но, к сожалению Рамины, ужасно тупы. Ей постоянно приходилось наблюдать за тем, что они делают. В конце концов, результат трудов исполнительных, хоть и безмозглых работников оставил Рамину довольной. Замок был огромный. Главная башня была в виде головы дракона с открытой пастью. В глубине пасти находились тяжелые ворота. Комнат и огромных залов, соедиявшихся между собой длинными коридорами и широкими лестницами, в замке было бессчетное множество. Все, и внутри, и снаружи, сверкало и сияло, потому, что стены были сделаны из светящегося золотистым светом камня. Рамина отпустила великанов, которые страшно надоели ей своей глупостью и непонятливостью за время возведения замка, и они тяжело переваливаясь на толстенных каменных ногах, убрались в горы, подальше от колдуньи. Радуясь, что хозяйка больше не будет на них беспрестанно сердиться и грозить обратить их в пыль.
Обойдя свои владения, Рамина решила, что мебель она сделает с помощью колдовства. Это будет проще и быстрее, чем создавать еще каких-нибудь глупых созданий, пусть даже и искусных мастеров в своем деле, а потом терпеть их рядом с собой и проверять постоянно правильно ли они все делают. Покончив с убранством замка, Рамина принялась за более сложную задачу, создание волшебного зеркала. Оно, должно было показывать, по требованию колдуньи, что творится в любом из уголков планеты. Рамину интересовало, что творится по ту сторону гор. Если уж она сама не может попасть туда, то хотя бы будет видеть и знать, обо всем что там происходит. Она ни на минуту не оставляла мысли погубить жителей ненавистной страны. Помимо мести, это ее ключ к свободе. Не останется ничего живого и граница установленная магом исчезнет, так как некого будет охранять и защищать.
Рамина прочла заклинание и, почти с любопытством, заглянула в мутноватую серебристую поверхность. Серая гладь зеркала заходила волнами, как потревоженная вода и постепенно начали проявляться, становясь все ярче и отчетливее, очертания деревьев, домов, улыбающихся лиц. Рамина мысленно приказывала зеркалу, какую из частей страны показать. Картинки сменяли одна другую. Большой город. Стены красивого замка. Столица страны. Счастливые и радостные жители. Лица беззаботны. Все довольны своей жалкой никчемной жизнью. Рамина сдвинула брови. Ее раздражали эти улыбающиеся лица ничтожных созданий, населяющих эту мерзкую планету. Слишком много красок. Эта планета, просто была переполнена буйством цветов и оттенков. Рамину это бесило. Ей нравились строгость черт и отсутствие всего лишнего. Как на Мраке. Воспоминание об утраченном доме причинило боль и новый приступ ненависти захлестнул колдунью. Она ненавидела букашек копошащихся там, посреди этого буйства красок. Ненавидела деревья с густой листвой всех оттенков фиолетового и синего. Ненавидела яркие цветы и порхающих над ними, таких же ярких птиц и насекомых. Ненавидела реки с чистой прозрачной водой, полные рыбы. Синие озера и бескрайние луга. И ласковые теплые ветры доносящие запах меда и трав. Она ненавидела здесь все. Даже воздух и голубоватый свет этой проклятой звезды, которая породила планету. Рамина в ярости сжала руки. Сейчас она бессильна. Но это пока. Она найдет способ уничтожить все это. Обязательно. Если бы Черные колдуны могли плакать, она сейчас разрыдалась бы от, переполнявших ее, ненависти и бессилия.
Мальчик родился ночью, незадолго до рассвета. Как и все Черные колдуны. Рамина взяла свое дитя на руки и внимательно посмотрела на нового представителя великого рода. Вот еще один избранный. Мрак получил еще одного сына.
Мальчик был необыкновенно красив. Черные колдуны не бывали не красивы. В нем чувствовалась огромная сила. Он был прекрасен. Только одно отличало его от других представителей его рода. Волосы были не черными, как у всех остальных, а золотистыми. Цвета расплавленного золота. "Проклятый маг!– подумала Рамина.– Это его «дар». Она всматривалась в лицо ребенка, пытаясь уловить, что еще «подарил» чертов маг ее мальчику. Наверняка, есть еще что-то. Она была слишком умна, что бы надеяться, что цвет волос это единственное, что он смог сделать. Он был слаб, он умирал. Но именно поэтому его заклятия были так сильны. Перед лицом смерти заклятия Высших всегда обретали особенную силу, становясь нерушимыми.
Рамина положила ребенка в золотую колыбель и отошла на несколько шагов. Что же еще проявится, когда ее сын немного подрастет? Что еще передал маг? Эти вопросы тревожили ее.
Рамина назвала сына Вариусом. На языке Черных колдунов это означало «повелевающий мирами». Это было достойное имя для ее сына. Вариус рос быстро. Почти сразу, как только он начал ходить, Рамина поняла, чем еще «одарил» его Белый маг. Вариус был любознателен. Он испытывал интерес к тому, что окружало его. Взгляд ярко синих глаз, вместо черных, еще один из «даров», был пытливым и задумчивым, а не холодным и отрешенным, как у всех остальных Черных колдунов. Это беспокоило Рамину больше всего. Цвет волос и глаз, это не так важно. Но Черный колдун не должен быть подвержен каким бы то ни было чувствам и страстям. Желание познания, стремление к изучению и пониманию мира ведет к гибели. Любые чувства ведут к гибели. Черный колдун должен быть полностью лишен их. Его предназначение утолять свой голод. Побеждать. Вселять страх. И уничтожать все живое. Желание узнавать и изучать, способность проявлять интерес и чувства это помеха, опасность и путь к поражению. Рамина понимала, что теперь уже ничего нельзя изменить. Черные колдуны оставались такими какими явились на свет до последнего дня своей жизни. Они не менялись ни с возрастом, ни по мере накопления жизненного опыта. Ей пришлось смириться. Запрятать свою тревогу глубоко в себя и даже запретить себе думать о том, как заклятие Белого мага может отразиться на судьбе ее сына.
Каждую минуту Рамина думала как вырваться отсюда. Она пока не испытывала голода. Перед тем как попасть на эту планету они накопили столько сил, что пока она вполне обходилась без пищи. Но рано или поздно силы закончатся. Нужно найти выход. В ее пустынной тюрьме нет живых существ. Но даже если бы они и были, она не привыкла питаться какими-нибудь жалкими безмозглыми тварями. Ей нужны разумные существа, испытывающие страх, боль, переживания. Часами бродила Рамина по огромным залам дворца, в поисках решения и не находя его. Решение пришло неожиданно. Ее сын помог найти его.
С первых дней жизни Рамина рассказывала Вариусу о далеком прекрасном Мраке. Как там красиво. Как величественны горы и бескрайни белоснежные сверкающие равнины. И это лучшее место во вселенной. Вариус, наделенный Белым магом, некоторой степенью мечтательности и любознательностью, живо представлял себе планету, являвшуюся родиной всего их рода. Он не сомневался в словах матери и тоже считал, что Мрак это самое прекрасное изо всех мест. Но ему интересно было узнать и о других планетах. Он видел перед собой только темные камни и вечные не таящие льды. Серое, всегда сумрачное, небо, и звезды, которые загорались, с наступлением ночи, на черном, вместо серого, куполе неба. Ему хотелось знать, что еще существует во вселенной. Какие еще миры скрываются где-то там далеко-далеко, вращаясь, вокруг, кажущихся совсем маленькими светящимися точками звезд. Рамине было не понятно это стремление к познанию разнообразия, того что есть. Для нее другие миры представляли интерес только количеством и вкусом пищи. Все остальное было совершенно неважно. Но, что бы доставить удовольствие и порадовать сына, она, иногда, рассказывала, о том, что видела, путешествуя по вселенной в поисках все новых и новых планет. Она не обращала внимания на то, как планеты выглядели. Но кое что она, волей неволей, успевала заметить. Перед тем как начать действовать они, сначала, изучали планету, и то, что ей запомнилось из этих наблюдений, она рассказывала сыну. Он слушал с интересом. Вариус часами мог наблюдать за тем, что происходило по ту сторону гор, сидя перед волшебным зеркалом и, не отрываясь глядя, на сменяющие друг друга разноцветные картинки.
– А почему здесь нет никаких живых существ?– спросил он как-то у матери.
– Живым существам, обычным смертным,– уточнила Рамина,– нужно тепло и пища и еще много всего странного и непонятного. Низшие существа очень беспомощны и полностью зависят от того, что их окружает. Они не могут жить в таких местах как это.
–Жаль…– задумчиво сказал сын колдуньи.– Было бы интересно понаблюдать за какими-нибудь живыми тварями.
Рамина посмотрела на сына. Он не переставал ее удивлять своим желанием наблюдать за чем-то или узнавать что-то новое. Но вдруг она поняла, что ее сын только, что разрешил задачу, мучившую ее все это время. Она подошла к мальчику и с гордостью глядя на голову со спускающимися почти до плеч золотыми кудрями положила руку ему на плечо. Она дала правильное имя сыну. Он будет великим повелителем миров, станет самым великим из Черных колдунов, несмотря на то, что отличается от них внешне и некоторыми особенностями характера. Вариус посмотрел на мать. Синие глаза сияли. Он почувствовал, что она довольна им. И ее рука на его плече, это ее похвала, знак одобрения. Он был рад. Вариус боготворил мать. Она была для него центром мироздания. Высшей из Высших.
Бесплодные, пустые и холодные земли Сумрачной страны не годились для жизни. Но что мешает Рамине населить эти земли теми, для кого будет не страшен ни холод, ни отсутствие растительности и пищи. Она создаст существ, которые будут спокойно жить среди скал и ледников, а пищу добывать они будут там, где ее достаточно, по ту сторону гор. Граница очерченная заклятием белого мага не позволяет покинуть Сумрачную страну только ей и ее сыну, так как на момент наложения заклятия он находился внутри ее тела. Все, что она создаст сейчас, сможет спокойно преодолевать эту границу. И нести разрушения и смерть жителям страны так ей ненавистной. Созданные ей существа будут убивать, и насыщаться, а она и ее сын будут получать тот страх и ужас, которые будут испытывать жертвы созданных ею существ. Теперь у нее будет пища. Это так просто и так гениально! Рамина еще раз взглянула на сына, выражая взглядом одобрение, и направилась в свою половину дворца, готовиться исполнить замысел, подсказанный ей сыном.
Приходящие из-за гор.
(3396год терлианского летоисчисления /5284 межгалактический год.)
«…Каждую ночь они врывались молчаливым смертоносным потоком, убивая на своем пути все живое. Твари становились, настолько стремительны, что за ночь преодолевали уже чуть ли не всю территорию страны. Нападения происходили повсюду. Не было ни одного уголка, где бы жители могли чувствовать себя в безопасности с приходом ночи. Даже в столице, наиболее укрепленном и защищенном месте, происходили, время от времени, стычки со страшными пришельцами. Борьба продолжалась и продолжалась. Казалось, что чудовищ становится больше с каждой ночью. Дома превратились в неприступные крепости. Каждый ребенок, едва научившись стоять на ногах, обучался владению оружием. Мирный народ хлебопашцев, охотников и ремесленников превратился в воинов. Создавались специальные охранные отряды, которые каждую ночь бесстрашно отражали яростные атаки кровожадных тварей. Дети, выросшие в таких условиях, уже не представляли себе, той прекрасной мирной, беззаботной жизни, которая была на их планете до начала вторжения страшных существ. Они слушали истории о мирной жизни прошлых дней как прекрасные добрые сказки. Не зная другой жизни, они принимали ту, что есть как привычную и обыденную. В каждом уголке страны шла борьба, которая, казалось, никогда не закончится. Так продолжалось больше двух столетий…»
Дающий надежду. Начало пути.
Отряд двигался по пыльной дороге. Ночную тишину нарушало только пение птиц и скрип мелких камешков и песка под жесткими подошвами лап турлонгов. Ехали молча. Настроение у всех было неважное. За ночь они уже объехали три деревни. В две они опоздали. Твари уже успели напасть. В первой убили старика, который, несмотря на строгий запрет старейшины, вышел из дома после наступления сумерек, что бы запереть птичник, который забыл закрыть, перед тем как укрыться в доме на ночь. Когда отряд въехал в деревню, твари уже ушли. Судя по поломанной повозке и поцарапанной стене загона для скота, они походили по деревне в поисках еще какой-нибудь добычи. Но ничего больше не нашли и помчались дальше.
Во второй деревне были убиты парень и девушка. Потихоньку от родителей, девушка убежала, что бы встретиться с возлюбленным. На нее напали у соседнего дома. Когда воинский охранный отряд въехал в деревню, жители уже боязливо начали выходить из домов. Девушка лежала посреди дороги. Маленькая тоненькая фигурка в белом длинном платье. Совсем юная. Красивая, судя по оставшейся половине лица. Вторая половина была разорвана когтями одной из тварей. Печальное зрелище. Мертвая девушка в белом платье, на котором почти не было крови. Видимо чудовище сначала повалило ее, а потом уже убило. Издали казалось, что она просто спит, хоть и выбрала для сна такое странное место, как дорога. Растерзанное тело парня, к которому она бежала под покровом ночи, нашли чуть дальше. Его твари изуродовали до неузнаваемости. Любовь привела к гибели двоих, еще ничего не успевших повидать в своих, только начавшихся жизнях. Это было очень печально. И, как всегда, страшно.
В третьей деревне им повезло больше. Они только приехали и начали объезжать улицы, когда послышался, чуть слышный шорох. Если бы не опыт постоянных столкновений с приходящими из страны сумрака чудовищами, можно было бы, и не обратить внимания, на едва слышный звук. Твари передвигались почти бесшумно. Но воины научились слышать малейший шум. От этого зависела жизнь.
Бой был быстрым и удачным. Четыре мерзких создания за несколько минут легли мертвыми к ногам воинов. Среди сражавшихся, к счастью, на этот раз, никто не был ранен. Если бы не две предыдущие деревни все бы порадовались удачной битве.
Зоран тяжело вздохнул. Ему снова вспомнилась девушка. В свои неполные двенадцать лет он повидал уже много смертей. Он видел и убитых мирных жителей и как погибали его товарищи. Всегда было жаль. Каждого. Каждый убитый это жизнь, которую отняли. Навсегда. Каждый раз сердце рвалось из груди от сострадания и ярости, от непонимания, почему его народ страдает так несправедливо и жестоко. Его соотечественники добры и миролюбивы по своей природе. Они не стремятся причинять кому-либо зло или вред. Так за что им такая напасть. Но сегодня он испытал самую настоящую боль. Он не мог понять почему, но он еле сдержал слезы, когда смотрел на маленькую беззащитную фигурку, лежащую в дорожной пыли. А рядом рыдая и раздирая себе лицо ногтями, каталась по земле несчастная мать. И отец, стоя в стороне, сотрясался от беззвучных рыданий, сжимая в бессильном горе большие натруженные тяжелой работой руки. Зоран видел, что на его старших товарищей эта картина тоже произвела тяжелое впечатление. Даже Рамора, закаленный в боях, покрытый шрамами старый прославленный воин и наставник Зорана, не выдержал и отвел глаза. И Зорану даже показалось, что в его глазах блеснули слезы.
– Зачем они выходят ночью из домов?– спросил Зоран. Ему всегда не давал покоя этот вопрос. Большинство из тех, кто погибал, находили свою смерть из-за того, что сами покинули ночью надежные укрытия и вышли на улицу. Но почему-то смертельная опасность не останавливала жителей деревень. Всегда находился, кто-то беспечный. Кто-то считающий, что все обойдется и именно с ним ничего не произойдет.
–Так мы устроены.– Привычно вглядываясь в темноту, ответил Рамора.– Нам тяжело усидеть взаперти, когда есть какое-то, как нам кажется, важное дело. Каждый думает, авось пронесет. Я же быстро, осторожно. Раз, раз и готово.
Зоран удивленно посмотрел на него. Рамора говорил так спокойно, как будто не считал величайшей глупостью пойти закрывать ночью птичник, например. Рисковать жизнью из-за ерунды, казалось Зорану очень глупым.
– Неужели старику было так важно запереть своих птиц?– не удержавшись, спросил мальчик. Ему было жаль погибшего, но это не отменяло того, что его поступок был глупым и неосмотрительным. Так же как и ночное свидание влюбленных…
Рамора пожал плечами.
–Для каждого из нас понятие того, что важно разное. Одному важно запереть птиц, другому важно сделать самый меткий выстрел. Тебе кажется странным, что он рисковал жизнью из-за глупых птиц, а он не мог не пойти и не сделать этого, ему было жаль их. Он несчастный старик. Девчонка тоже побежала получить поцелуй, украдкой от родителей. Кто-то тоже скажет ерунда, а для нее это было важнее всего на свете…– Лицо старого воина было печальным и усталым. Погибшая девушка выбила из колеи весь отряд. Так бывает. Воины годами сражаются, видят страшные вещи и хоть и переживают, но учатся брать себя в руки. А потом происходит какое-то событие, ничем особенным вроде бы не отличающееся от остальных, а душа переворачивается и сразу вся накопившаяся боль подкатывает к горлу и встает в нем горьким комом. И слезы начинают душить. И сердце наполняет злость и ненависть к несправедливости того, что происходит.
Размышляя обо всем этом, Зоран задумался и немного отстал от Раморы. В кустах, сбоку от дороги, что-то едва заметно шевельнулось. Зоран повернул голову, вглядываясь в темноту. Рамора был впереди от него уже в двух десятках шагов. Ехавшие позади Зорана воины, находились на расстоянии тоже пары-тройки десятков шагов от него. Зоран легонько тронул бока турлонга, но тот вдруг приподнял большие уши и весь задрожал, пятясь назад. В следующее мгновение из кустов в сторону юного всадника вылетела большая темная тень. Два огромных зеленоватых глаза, светящихся в темноте, быстро приближались. Зоран почувствовал, как страх сковывает тело, не давая воздуху проходить в легкие. Это оцепенение длилось одно мгновение. Уже в следующую секунду рука мальчика, привычным движением, выхватила меч, и тварь еще находилась в воздухе, стремительно приближаясь к своей жертве, а острый клинок уже вошел глубоко в ее тело, нанося смертельный удар. Лапы чудовища дернулись и в последний миг острые когти успели рассечь ткань плаща и вонзиться в плечо маленького воина, после чего безжизненное тяжелое тело рухнуло на землю. Испуганный турлонг закружился, переступая широкими лапами, пытаясь отойти подальше от страшного существа, лежащего перед ним. Зоран чувствовал острую боль в разорванном плече. Но он не обращал внимания на нее. Сильнее чем ощущение боли его мучило чувство стыда. Он испугался! Он почувствовал страх! Он сын вождя, отправленного отцом на обучение к великому воину Раморе, испугался. Он подвел отца, не оправдал надежд, возложенных на него. Подвел своего учителя и наставника. Он трус. Не быть ему великим воином. Никогда. Жгучие слезы разочарования навернулись на глаза. Это была его первая тварь, которую он убил сам. В одиночку. Он давно представлял этот момент. Мнил себя героем. Ждал. А на самом деле он оказался трусом. Жизнь показалась Зорану в этот миг нестерпимо горькой.
