Татьяна Михайловна Василевская
Легенда о героях. Великий поход
Подъехали остальные. Убитое Зораном существо было громадным. Такие попадались нечасто, к счастью. Если бы мальчик не нанес меткий удар и не вонзил меч так глубоко, почти по самую рукоять, в открытую во время прыжка грудь чудовища, исход битвы был бы печальным. С таким огромным существом справиться в одиночку было почти невозможно. Воины поздравляли Зорана. Хлопали по плечу, улыбались. Рамора осмотрев лежащий на дороге труп, подошел и тоже похлопал своего воспитанника по плечу. В его глазах была гордость. И радость, что мальчишка жив. Рамора привязался к сыну вождя. Из него получится настоящий воин, старик чувствовал это.
–Тебя нужно перевязать.– Он кивнул на поврежденное плечо. Весь рукав рубашки под разорванным плащом пропитался кровью. Зоран следил за происходящим как в тумане. Каждое поздравление, каждая похвала раскаленным железом жгла его изнутри. Единственное, что он испытывал в этот момент это жгучий стыд. Он был противен сам себе. Он трус. Эти замечательные, смелые воины, каждый день бесстрашно глядящие в лицо опасности, даже не представляют, что поздравляют недостойного. Не заслуживающего их слов ободрения. Недостойного даже находится рядом с ними, не то, что носить гордое звание воина и защитника. Зоран стойко перенес боль во время перевязки, даже не поморщившись, хотя рана была глубокая и сильно болела. Все его мысли были сосредоточены на его позоре. Позоре, о котором никто не знал, и от этого еще более мучительном. Он чувствовал себя совершенно несчастным.
Пока часть воинов из отряда осматривали окрестности, в поисках других тварей, а Зорану перевязывали рану, несколько членов отряда поехали вперед по дороге, что бы найти место для привала. Начинало светать и чудовища уже не появятся до следующей ночи. Нужно было отдохнуть. Ночь была долгой и трудной. Как и все ночи для охранных отрядов.
Все давно уже спали. Яркие лучи Зериса не мешали своим светом, привычным спать днем воинам. Зорану не спалось. Тихонько поднявшись, он отошел от лагеря к небольшому холму. Взобравшись на вершину, он уселся на мягкую голубую траву и стал смотреть вдаль. Вокруг расстилалось бескрайнее поле. На голубом ковре, были щедро рассыпаны разноцветные узоры цветов. Птицы проносились над самой травой в погоне за пестрыми жуками и бабочками. Вдали виднелась река и за ней лес. Картина, открывающаяся с вершины холма, была удивительно красива. Глядя на это буйство красок, на это мирное, радующее глаз великолепие, даже трудно было поверить, что с наступлением темноты на каждом шагу здесь, как и в любом другом месте страны становится смертельно опасно.
На душе у Зорана было по-прежнему тяжело. Острое чувство стыда и горечи сменила равнодушная пустота. Его жизнь не имеет смысла. Он ничто. Пустое место. Худший из худших. К глазам снова подступили слезы.
–Не спится?– спросил Рамора, подходя к мальчику и опускаясь рядом с ним на траву. Посмотрев вокруг, он сказал.– Красота какая. Сколько лет живу, вижу все это каждый день и не могу перестать удивляться такой красоте. Он посмотрел на мальчика и легонько толкнул его плечом.– Ты чего такой кислый? Ты герой, ты сегодня одержал первую победу. Это важный день. Должен радоваться, а ты сидишь как будто в воду опущенный.
Зоран тяжело вздохнул. Он больше не мог сдерживаться. Слова прославленного воина были последней каплей. Рамора не оставил ему выхода. Собрав все свое мужество и стараясь говорить, чтобы голос не дрогнул, Зоран твердо сказал:
– Я трус.
Рамора повернулся к нему и внимательно посмотрел на напряженное, бледное, совсем еще детское лицо. Он видел, что с мальчиком, что-то не так. Но сначала не хотел лезть, думал, что если захочет сам расскажет. Когда Зоран поворочавшись на своей подстилке, поднялся и пошел к холму, Рамора решил, что нужно все же узнать, что такое происходит с мальчишкой.
Так как наставник молчал, Зоран счел своим долгом пояснить:
–Я много раз представлял, как в первый раз убью тварь из-за гор сам, без чьей-то помощи. Представлял себя воином. Представлял, как будет гордиться отец. А сегодня, когда она выпрыгнула из кустов, я испугался. Я так испугался, что в первый момент я даже пошевелиться не мог. Я ни о чем не думал, ничего не испытывал, только страх…– голос его сорвался и он тяжело задышал, пытаясь справиться с рыданиями, подступившими к горлу и норовившими вот-вот прорваться наружу, что бы уж довершить его позор окончательно. Рамора еще некоторое время внимательно смотрел на него, а потом улыбнулся.
–Ты знаешь, что я сделал, перед тем, как убить свою первую тварь? Когда она бросилась на меня, я обмочился.– Старый воин широко улыбался и когда Зоран повернул к нему изумленное, недоверчивое лицо, расхохотался громко и заразительно. Птицы, носившиеся рядом, испуганно полетели подальше от шумных соседей.
На глазах у Раморы от смеха выступили слезы. Немного успокоившись, но продолжая весело улыбаться, он смахнул слезы широкой, загрубевшей ладонью. Давнее воспоминание развеселило его, он вспомнил себя таким же мальчишкой как Зоран. Как он тогда струсил и думал, что жизнь его кончена. Что позор покрыл его голову и его имя навеки.
–Сынок,– обратился старый воин к своему воспитаннику.– Все боятся. Нет ни одного воина, который бы не боялся. И я боюсь, и ты будешь бояться. Каждый раз. В этом нет ничего страшного или постыдного. Смелость не в отсутствии страха. Настоящая смелость в умении его преодолеть. В умении преодолевать его раз за разом. Преодолевать, когда уже знаешь, что тебя может ждать и все равно идти вперед, не отступать и не поддаваться этому страху. Смелость это умение быть сильнее своего страха. Запомни это Зоран. Ты не трус. Ты молодец. И я верю, что из тебя получится великий воин. Такой, на которого будут равняться. Твое имя не зря означает «дающий надежду». Твой отец верит в тебя и гордится тобой. И надеется, что тебе удастся что-то изменить и может быть, даже покончить с этим бедствием, охватившим нашу страну.– Рамора помолчал. Суровые черты его лица смягчились. Сейчас он был похож на мирного хлебопашца, присевшего отдохнуть и полюбоваться красотой и умиротворением прекрасной долины.– Мы приехали ночью в маленькую деревушку. Были слышны крики. Твари опередили нас. Их было очень много, видимо они еще не успели разделиться, как всегда это делают. Деревушка находилась недалеко от границы, и они ворвались в нее целой стаей. Битва была страшная. Мне едва минуло двенадцать лет и я еще ни разу не попадал в такие переделки. Наши воины сражались яростно, но тварей было слишком много. Они убили четверых из нашего отряда. Мой наставник, старый опытный воин, прошедший уже множество сражений, велел мне держаться возле него. Клинки мечей беспрерывно мелькали в воздухе, со всех сторон слышались звуки борьбы, стоны раненых и шумное дыхание тварей. Наставник бросился на помощь одному из молодых воинов, из последних сил отбивавшемуся от огромного чудовища, почти такого же огромного, как то которое ты убил сегодня. Я побежал следом, но споткнулся и упал. Я не успел встать. Из-за угла ближайшего ко мне дома появилась голова со светящимися глазами, а в следующий миг тварь уже взвилась в воздух и полетела прямо на меня. Я забыл обо всем, я чувствовал только ужас. Я представил как эти острые зубы, и когти сейчас вопьются в меня и начнут грызть и терзать мое тело. И потом меня просто не станет. Я больше не увижу ни дневного света, ни травы, ни цветов. Не увижу своих родных, свой дом. Чудовище приближалось ко мне я уже мог вытянуть руку и дотронуться до мерзкой морды, выпускающей клубы пара из своих ноздрей. И тут, я почувствовал, как по моим ногам что-то течет. И меня захлестнула такая ненависть. Такая злость, что эта мерзкая гадина заставила меня опозориться, испытать постыдный страх, да такой сильный, что я даже обмочил штаны. Я все еще лежал на земле и мой меч, был подо мной, я бы не успел его достать. Рядом лежала железная булава, видимо, выпавшая из рук одного из убитых воинов. Я был еще ребенком, но ярость и ненависть придали мне сил. Схватив булаву, я ударил по уже готовой впиться в меня огромной голове. А потом я наносил удар за ударом. Существо, лежавшее у моих ног, было уже мертво, а я продолжал бить тяжелой булавой, которую, в другое время, наверное, с трудом смог бы даже просто поднять. Бой закончился. Один из воинов подошел ко мне и взял меня за руку, пытаясь забрать булаву. Я не сразу смог разжать пальцы. Они как будто вросли в рукоять.
–Все закончилось, Рабора.– сказал он.– Ты молодец. Тварь уже мертва, отдай мне булаву.
Я смотрел на него, на всех остальных, в ожидании, что сейчас они заметят, что со мной произошло, и начнут смеяться. Но никто не смеялся. Все только похлопали меня по плечу и сказали, что я хорошо сражался. Потому, что каждый из них пережил подобный страх, и не раз.
Рабора похлопал мальчика по здоровому плечу.
–Пойдем спать Зоран. Ночью опять нужно будет идти вперед, и снова преодолевать свой страх. И поверь, теперь, когда ты знаешь, что это такое, когда ты сам заглянул ему в глаза, это будет сделать вдвое труднее, чем раньше. Идем. Нужно отдохнуть, набраться сил.
Два воина вернулись в лагерь и улеглись на свои походные подстилки. Великий и прославленный, прошедший множество сражений, смотревший в лицо смерти и своему страху много-много раз. И мальчик, который был в самом начале пути. Который сегодня впервые пережил страх смерти, подступившей так близко, что он заглянул в ее страшные глаза.
Слушая на вершине холма своего наставника, Зоран дал себе клятву всегда идти только вперед и всегда до конца. Никогда не отступать и не сдаваться. Побеждать свой страх. Чего-бы это не стоило.
Голубые лучи освещали красивую лужайку и спящих на ней воинов, среди которых был мальчик. Он крепко спал, и на его губах играла улыбка. По-видимому, во сне ему виделось, что-то хорошее.
Путь к освобождению.
Уже больше двух столетий Рамина была пленницей в Сумрачной стране. Двести лет по сравнению с тысячелетиями, которые она уже прожила, путешествуя по вселенной в поисках все новых и новых планет, и по сравнению с десятками, а может быть и сотнями тысяч лет, которые были у нее еще впереди, это как два коротких дня для обычного смертного. Но все это время она жила с сознанием того, что она лишена свободы, что будущее неясно и неопределенно. Она, конечно, ни на секунду не оставляла мысли о том, что рано или поздно вырвется отсюда. Но то, что пока она не могла найти решения, приводило ее в ярость. Ей никогда не замечавшей хода времени, каждый час, каждая минута, проведенная здесь, казались бесконечными. Время как будто застыло на этой проклятой планете. Она была одним из самых могущественных существ во всей вселенной, но Белый маг раз и навсегда отвел ей границы ее могущества, целую страну, бесплодную и безжизненную, становившуюся ей все ненавистнее тюрьму, в которой она была полноправной владычицей. И это фактически сводило все ее могущество на нет. Рамине хотелось выть, кричать, крушить. Ее одолевала жажда мщения и разрушения.
Когда Рамина только начала создавать свою армию кровожадных существ, она потребовала чтобы они нападали только после того как их жертва поймет, что ее ждет и в полной мере испытает страх и ужас. Твари были удивительно кровожадны, и были готовы убивать всех и все. По началу многие из них врывались в дома и убивали тех, кто там находился прямо во сне, так, что никто даже не успевал понять, что произошло. Встретив на своем пути стадо скота, они принимались убивать животных, и так увлекались, что к моменту расправы надо всем стадом и насыщением самих тварей, уже приближался рассвет, и нужно было возвращаться обратно, что бы до восхода солнца оказаться на землях Сумрачной страны. После того как глупые твари не выполнили ее приказание нападать так, что бы жертвы успели испытать страх, несколько раз подряд, она казнила ослушавшихся на глазах у остальных. Казнь была жестокой и мучительной. К сожалению, Рамина не могла насладиться болью и страданием существ созданных ею самою при помощи магии. Это было законом. Даже у колдовства были свои законы и правила.
Свидетели страшной расправы заискивающе смотрели в глаза госпоже и повелительнице, жались к земле. Огромные уродливые тела дрожали в страхе, а из утыканных острыми зубами пастей вырывались облачка пара. Твари были безмолвны, поэтому не могли выразить свой страх ни поскуливанием ни какими другими звуками. Урок был усвоен. Твари не боялись смерти или боли, но они ужасно боялись своей госпожи и ее гнева. Ни одна тварь больше не нападала на жертву, не подозревавшую, что ее ждет. Скот, если и резали, то на бегу, по паре тройке миус, не задерживаясь и не тратя ни одной лишней минуты драгоценного времени, коротких терлианских ночей.
Рамина предпочла бы, что бы страшные создания нападали днем. Это осложнило бы жизнь обитателей планеты намного больше. И число жертв значительно возросло бы. Но ни какие заклятия и угрозы не могли заставить тварей покидать пределы Сумрачной страны в дневное время. У подножия скалистых гор они останавливались, начинали жаться к земле и отползать назад. Рамина могла бы снова устроить показательную казнь, но она поняла, что дело не в глупости и не в непослушании. Тут было, что-то другое. Твари, по какой-то причине, просто не могли перейти границу днем. Рамине пришлось смириться.
Время от времени Рамина заглядывала в волшебное зеркало. Она старалась делать это как можно реже, потому, что каждый раз испытывала только новый приступ злобы и ненависти. Существа, по ту сторону гор не переставали удивлять ее. Они были не похожи на всех виденных ей до этого, абсолютно во всем. Даже теперь, когда они столкнулись со страшной напастью, угрожающей их жизням, они не начали спасать себя, отталкивая других, пытаясь за их счет сохранить свою жалкую жизнь. Нет. Случившееся, только еще больше сплотило их. Они кинулись спасать друг друга, помогать, бороться. Они смело шли на смерть и не отступали. Они были загадкой для Рамины. Сколько раз она, почти с удовольствием, наблюдала, как жители других, более развитых планет, обладавшие куда более совершенными средствами защиты, огромными армиями, начинали грызть друг другу глотки, запирать двери перед умоляющими о спасении соплеменниками, обрекали на смерть тысячи, что бы спастись самим. Дрожали от страха и прятались, в надежде, что все закончится, а они выживут, сохранят свои жалкие жизни. Конечно они не догадывались, что Черные колдуны не оставят им ни одного шанса, что ни крепкие запоры, ни вооруженные армии не спасут их в конечном итоге, и они умрут так же как и те кого они оттолкнули, за кем пытались спрятаться. Но было забавно наблюдать за их попытками, чувствовать их нарастающий страх, превращавший их из разумных существ в животных. Порой этот страх становился настолько сильным и продолжительным, что даже становился неприятным на вкус, как перезрелый плод.
Рамина не обременяла себя воспоминаниями о планетах, на которых она побывала. Их было очень много и они мало чем отличались. Просто где-то еды было меньше, а где-то больше. Но это было не важно. Всегда можно найти следующую планету. Которая тоже будет похожа на остальные. Ей хорошо запомнилась только одна планета. Она была очень большой. И очень густонаселенной. На ней, практически вся поверхность суши была заселена обитавшими там разумными существами. И их было очень много. Большую часть планеты занимали колонии. Смертные там жили как рабы. В высоких, поднимающихся почти до неба домах по несколько десятков тысяч в каждом. Целая армия следила, что бы они вели себя спокойно и работали по целым дням, производя самые разные предметы, оружие, средства передвижения и еще много всякой ерунды необходимой смертным. Часть жителей колоний работали на полях. Выращивали какие-то растения, животных. Эти жили еще хуже. Они еще больше работали и с ними обращались еще более сурово. Они сами были как животные. И лишь на очень небольшом участке суши жили те, кто управлял всеми жителями колоний и армией. Небольшая кучка избранных. У них было все. В их руках была власть. Но они тоже были жалкими. Даже более жалкими, чем их рабы. Потому, что они считали себя властителями мира. Всесильными и всемогущими. А сами были еще слабее и никчемнее тех, кем управляли. Сначала Черные колдуны расправились с армией. Жители колоний даже обрадовались. Решили, что это освобождение. Но когда принялись за них, пошла волна паники и безумия. Волна ужаса и страха была такой сильной, что колдуны, почувствовали, что уже пресытились. Живых существ было так много и они так боялись и так отчаянно цеплялись за свои жизни, что колдуны, насытившись, просто прикончили оставшихся всех разом. На памяти Рамины это был первый и последний раз, когда на одной планете они насытились так, что уже чувствовали переизбыток и уже не только не хотели больше есть, но просто не могли. Горстку, тех, кто управлял планетой они оставили на последок. Мужчины в тот раз тоже захотели поиграть. И даже она, понимая, что обидно просто так бросить такой жирный кусок и уйти, согласилась вступить в эту игру. Колдуны решили немного задержаться и понаблюдать за развитием событий. Бывшие властители, лишившись своих слуг и всех плодов их труда, постепенно начинали осознавать весь ужас своего нового положения. Они проявляли все большее и большее беспокойство. Когда начали гибнуть колонии и они поняли, что остановить гибель невозможно, трусливые, равнодушные к судьбе всех остальных, хозяева, махнули на все и всех рукой и начали предпринимать попытки обезопасить себя. Им было все равно, сколько тех, кто служит им погибнет. Им важно было только выжить самим. Глупцы! Они не понимали, что были обречены, с того самого момента, как только Черные колдуны ступили на их планету. Эти трусливые создания заставили тех немногих, кто остался из слуг строить какие-то оборонительные сооружения. Запасать оружие и пищу. Они продолжали командовать и повелевать, а внутри у них жил животный страх. Колдуны чувствовали его. Это было забавно. В конце концов, началась борьба за пищу и необходимые вещи. Слуги пошли против своих хозяев. Они грызли друг другу глотки. Они убивали друг друга. Отнимали последнее и готовы были на все, лишь бы остаться в живых. Лишь бы стать теми, кто пережил все и всех. Уже не важны стали шикарные дворцы и все блага и богатсва, которыми они обладали и которыми так дорожили и похвалялись друг перед другом. Осталась единственная ценность – жизнь. Все приедается. Колдунам надоело. Слишком много пищи, слишком много развлечений. Нужно было уходить. На этой планете больше нечего было делать. Она уже отдала все, что могла. Почти все. Они пришли рано утром. Это лучшее время для появления. Начало дня. Все живое только-только пробуждается, надеясь на новый день, на продолжение жизни. Колдуны просто явились тем, кто остался. Ни какие заборы и запертые двери не могли остановить их. Смертные всегда переоценивают возможности своих жалких укрытий, средств защиты. Они всегда так надеются на них, и когда оказывается, что они не могут их защитить, начинается настоящая паника. Тех, кто выжил было уже совсем не много. Несколько десятков. Последние. Самые коварные, самые подлые и трусливые. Самые везучие, как они считали. Когда они поняли, что все кончено, от них пошла волна страха такой силы, какой ни один из Черных колдунов не ощущал еще ни разу за все тысячи лет своих скитаний. Эти существа были омерзительны. Они умирали, ползая по земле и моля подарить им жизнь. Они обещали несметные богатства и все, что угодно в обмен на жизнь. Готовы были стать рабами. Мужчины немного потешились, делая вид, что раздумывают, даже пообещали, что оставят в живых самых сильных. Существа тут же начали набрасываться друг на друга, в попытках выиграть шанс на жизнь ценой смерти других, более слабых. Понаблюдав немного, колдуны быстро все закончили и покинули планету.
Здесь все наоборот. Совершенно негодный народ. Не подходящий, для употребления. А с течением времени стало еще хуже. Они научились обороняться. Научились давать достойный отпор. Превратились в настоящих воинов. Жертв, стало совсем мало. Только случайно вышедшие ночью на улицу глупцы или путники, по какой-то причине заночевавшие в дороге. В основном, теперь гибли воины во время сражений с ее тварями. Но они почти не испытывали страха. Конечно они боялись, все живое страшится гибели, но их страх был так мал и так безвкусен, что Рамина, чувствовала, что начинает испытывать голод. Это было плохо. Она могла обходиться без пищи не одну тысячу лет, но ее силы слабели. Ей нужно было убивать, насыщаться, чтобы магические силы не уменьшались. Рамина испытывала странное чувство, которого не знала никогда раньше. Она была Черной колдуньей, а не обычной смертной, поэтому не могла знать, что чувство, которое она ощущает все чаще и чаще, называется отчаянием.
Вариус совсем вырос. Каждый раз глядя на сына, Рамина испытывала гордость и тревогу. Вариус был высоким, как и все Черные колдуны. Он был красив. Очень красив. Но не такой холодной безжизненной красотой как остальные его соплеменники. Его красота была более мягкой, в ней было, что-то от красоты смертных. Только глаза, синие и холодные, были лишены мягкости и тепла. Но и в них присутствовала не свойственная Черным колдунам тяга к познанию, к изучению окружающего. И, это было самым ужасным для его матери, у Вариуса не было потребности убивать. Смерть привлекала его только как одна из сторон бытия. Как объект для познания и изучения. Как-то он заставил нескольких тварей драться между собой. Схватка была яростной. Когда на поле боя перед молодым колдуном осталась только одна тварь, а остальные лежали бездыханными, поверженные победителем, Вариус, совершенно равнодушно перерезал оставшейся твари глотку. Он немного постоял над трупами чудовищ, а потом ушел в замок. Когда Рамина спросила, зачем он убил победившую тварь. Она была сильной и, значит, могла еще пригодиться. Сын ответил, что он просто хотел почувствовать, что значит убить живое существо. Мать сначала обрадовалась, что в нем заговорил инстинкт его рода. Зов крови. Но ответ Вариуса разочаровал ее: «Это не интересно. Я не испытал ничего. Просто тварь была жива, а потом ее не стало. Мне не нравится убивать. Это скучно». Проклятый белый маг, это он сделал ее сына таким! В нем нет сострадания, это хорошо. Он убил равнодушно, и не задумываясь, это тоже хорошо. Но он убил просто из любопытства, из жажды познания, из желания пережить новое ощущение. В нем нет потребности, лишать жизни. В нем нет потребности, внушать страх и сеять ужас. Это все из-за мага! Из-за этого чертова мага. Который, в последний момент, раскис и превратился из Высшего в слабого и подверженного глупым чувствам, как простой смертный.
Вариус часто наблюдал за жизнью в стране, расположенной за горами. Он не испытывал как его мать ненависти к живущим там существам, он не испытывал ни каких чувств по отношению к ним. Ему было все равно, будут они жить или погибнут. Мать хочет, что бы они все погибли, значит, они должны умереть. И он сделает все, что бы погубить их, раз для нее это важно. Вариус изучал их образ жизни, ремесла, привычки. Иногда он смотрел, как проходят их праздники. Они были очень улыбчивыми, жизнерадостными. Любопытные создания. В них тоже не было тяги убивать. Они вообще были чужды любым проявлениям жестокости. Они убивали животных, что бы прокормиться. И чудовищ, посланных матерью, чтобы спасти себя. Но они делали это по необходимости, так что это не в счет. Все это он просто отмечал для себя, но без особого интереса, просто как факты. Но была одна вещь, которая захватывала Вариуса с головой. Он мог часами смотреть, как эти создания отрабатывают воинские приемы. Как они бьются на деревянных мечах, отрабатывая удары, доводя их до совершенства. Как ловко они кидают ножи в деревянные щиты. Стреляют из луков, тонкими стрелами, с острыми наконечниками, почти никогда не промахиваясь.
В магической книге матери Вариус нашел записи о колдовском оружии, которым пользовались его предки. Они делали мечи из железа, как и те в зеркале, а потом с помощью заклинаний придавали им невероятную силу. Вариус загорелся этой идеей. Он сделал себе меч и наложил на него заклятие. Потом он попросил мать помочь создать ему не просто тупую кровожадную тварь, а существо, способное мыслить, достаточно, для того, что бы исполнять роль противника в бою. Рамина не одобряла этих увлечений, но понимала, что сыну нечем заняться, в этой тюрьме. Она создала существо, невероятной силы и коварства. Рамина, хоть и не любила имен и названий, но этому существу все же было дано имя. Страж тьмы. Он вполне может пригодиться потом, когда Вариус наиграется в свои игры, решила она. Один слуга, соображающий лучше, чем земляной червь не помешает.
Вариус принялся за изучение воинской науки. Он посвящал этому занятию целые дни. Страж тьмы был неутомим. Он не был живым существом, в полном смысле этого слова. Он был порождением колдовства и магии, поэтому ему не требовался отдых, он не чувствовал боли и он, к радости сына колдуньи обладал отличной реакцией и необычайной скоростью, так, что был просто идеальным противником для поединков.
Когда молодой колдун не махал мечом со своим странным безмолвным напарником, он сидел над магической книгой, изучая ее премудрости. Рамина только головой качала. Вариус совсем не походил на Черного мага. В его поведении проскальзывало, что-то от смертных. «Белый маг!»– в очередной раз, в такие минуты, проклинала она своего врага, который даже после смерти умудрялся досаждать ей снова и снова.
Со временем Вариус превратился в искуснейшего воина. Он стал даже одерживать победы над Стражем тьмы. И в первое время радовался каждой такой победе как ребенок. Он изучил множество страниц колдовской книги, овладел искусством колдовства почти в совершенстве и теперь он с не меньшим нетерпением, чем его мать хотел вырваться за пределы их темницы. Его одолевала тяга познания чего-то нового. Он хотел отправиться на просторы вселенной, что бы наблюдать за новыми и новыми мирами. После наблюдения и изучения он был согласен их уничтожать, если так хочется матери. Но сначала он хотел узнавать их тайны и особенности. Он с одержимостью и упорством изучал книгу магии, пытаясь найти в ней ответ, как разрушить созданную белым магом границу и вырваться из Сумрачной страны.
Однажды придя к сыну в башню, где он , день за днем, изучал книгу, Рамина застала его в крайне возбужденном состоянии. Он был слишком эмоционален для Черного колдуна, но на этот раз она не обратила на это внимания, потому, что новость сообщенная сыном была лучшим, что произошло за все время пребывания здесь.
–Я нашел способ!– почти выкрикнул Вариус. Синие глаза горели от возбуждения. Рамина застыла в ожидании. Неужели! Неужели правда, и они будут свободны!
Вариус взял в руки книгу магии и начал читать вслух. Губы Рамины тронула улыбка. Вариус действительно нашел способ.
Заклятие Вариуса.
(3408года терлианского летоисчисления /5296 межгалактический год.)
«…Воинский отряд, объезжавший границы, возвращался в деревню, из которой он выехал несколько дней назад. Время от времени отряды делали такие объезды, проверяя все ли в порядке. Иногда здесь находили тела убитых, которых твари по какой-то причине не оставили на месте, а утащили с собой. Был день. Дорога была безопасной, поэтому воины ехали расслабленные и благодушные. Время от времени перебрасывались шутками и посмеивались. Командир отряда подумывал, не устроить ли короткий привал. До деревни оставалось еще несколько километров, а день был жаркий, всем хотелось немного передохнуть и подкрепиться. В это время тропинка свернула немного влево, и отряд выехал из леса на открытый участок. В нескольких сотнях метров от всадников уходили высоко вверх скалистые горы…»
-Смотрите!– крикнул молодой воин ехавший, следом за командиром.– Что за чудеса, в прошлый раз этих камней здесь не было.
Все повернули головы в сторону гор. Метрах в ста от тропинки лежало несколько больших черных камней, изрезанных глубокими трещинами. Командир пожал плечами. Он не помнил, были камни в этом месте или нет. Но в любом случае, камни это не кровожадные твари. Они не набросятся и не оторвут голову. Лежат себе и лежат. Воины начали подшучивать над парнем, сказавшим про камни. Предлагая проверить все ли шишки в лесу на месте, может парочка тоже лежит не на своих местах. Все развеселились, но молодой воин стоял на своем. Не было камней и все тут. Отряд проехал еще около километра. Впереди, примерно на таком же расстоянии от дороги лежали точно такие же камни, как и те, что они проехали до этого. Кто-то в шутку спросил, а эти были или тоже нет. Парень, камни, огрызнулся, ему уже надоели шуточки товарищей, тем более он был уверен в своей правоте. Но командир отряда, до этого тоже посмеивавшийся вместе с молодыми воинами, почувствовал легкое беспокойство. Он не мог объяснить, что его беспокоит, но, что-то было не так. Он тронул бока турлонга пятками и пустил его легкой рысью. Через километр в стороне от дороги лежали черные камни.
«…Командир приказал нескольким воинам проехать вдоль гор еще несколько километров. Спешившись, он подошел к камням поближе. На каждом из черных камней голубоватым пламенем горел знак, похожий на буквы. Этот знак был известен каждому жителю страны со времен событий связанных с появлением Черных колдунов. Больше никто не смеялся и не подшучивал.
Воины, отправленные командиром осмотреть дорогу, сообщили, что проехали пять километров. Такие же камни лежали, примерно через каждый километр дороги. На одном и том же расстоянии от нее. Все притихли. Тревожное предчувствие охватило всех. Черные колдуны вернулись? Что означает появление камней? И какими новыми бедами это грозит? То, что появление камней с колдовским знаком явно не к добру было ясно каждому. Командир приказал пока ничего не сообщать жителям деревни. Нужно съездить еще раз осмотреть дорогу и странные камни, а затем отправить гонца в Маасдару…»
На следующий день, командир и еще пять воинов вновь доехали до дороги, идущей вдоль скалистых гор. Трое поскакали в ту сторону, откуда отряд приехал накануне, а командир с двумя воинами отправился вперед.
Проехали семь километров, дальше дорога уходила в сторону, а у подножия гор начиналось большое озеро. Черные камни, за время пути, попались им семь раз. На каждом горел знак. Вскоре, приехали те, кто был отправлен на разведку в другую сторону. Они проскакали вдоль гор почти десять километров. Камни лежали через каждый километр. Вернувшиеся, выглядели немного смущенными. На вопрос командира, что случилось, вчерашний наблюдательный воин сказал:
